Текст книги "Леди Волдеморт (СИ)"

Автор книги: Neya Rain

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Том аккуратно отодвинул одеяло и заметил небольшую запёкшуюся струйку крови на бедре Гермионы. Она проследила за его взглядом и сразу прикрылась одеялом, смущённо опустив голову.

– Всё в порядке, Герми. Всё в порядке вещей. Сейчас мы пойдём в ванную и смоем с себя пот и кровь.

Гермиона улыбнулась. Том протянул ей только широкое полотенце, в которое девушка закуталась, а сам проделал то же самое со своими бёдрами.

Когда оба опустились в воду, то Гермиона выдохнула. Несколько раз нырнув под воду, оба проснулись.

– А Плакса Миртл здесь появляется? – спросила Гермиона.

– Нет. Сидит в туалете. Если ты скажешь, что она не заслужила смерти, то оскорбишь Василиска.

Гермиона засмеялась и оседлала бёдра слизеринца. Он отчётливо видел желание на её лице, поэтому резко притянул к себе за поцелуем. Пока целовал, приподнял её за бёдра и усадил на свой член. Волшебница застонала от ощущения наполненности, и когда Том задал ей темп, девушка поняла, что истинное наслаждение не язык, а член. Она не скрывала своих стонов, а Реддл только сильнее сжимал её бёдра, заставляя танцевать на его органе. Гермиона вскрикнула и кончила, падая на парня. Том улыбнулся, толкнулся ещё раз и излился в лоно гриффиндорки.

– Ты чёртов Волдеморт… – переводя дыхание, прошептала ведьма. – Я не смогу выбирать между тобой и Гарри.

– Значит, предложи ему мою сторону.

– Ты убил его родителей и его пытался убить.

– И он выжил? – удивился Том. – Я, случайно, после этого не пропал лет на десять? – Гермиона улыбнулась. – Ясно, значит, мальчишка – мой крестраж.

– Что? – в ужасе спросила девушка. – Ты убить его хочешь? Лучше бы Василиск убил в нём крестраж.

– А он был ранен Василиском?

– Да. Его спас Фоукс Дамблдора.

– Герми, яд Василиска убивает мгновенно. То, что он не умер, говорит, что сначала умирало что-то другое в нём. И умерло. Только после этого птица смогла бы его исцелить, ведь я уже расколол душу, а значит, не совсем живой.

У Гермионы округлились глаза, и она начала что-то обдумывать, сопоставляя в голове минувшие в будущем события.

– А что если Дамблдор это знает и хочет, чтобы Гарри умер?

– В его манере убить всех, кто сильнее него. Он же и за Грин-де-Вальдом поэтому бегает. Не думай об этом. Вернёшься – просветишь своего мальчишку, если он станет тебя слушать.

– Если. Знаешь, а ты можешь его переманить на свою сторону. Если Дамблдор оставит письмо, ведь на тот момент он уже умрёт, – Том улыбнулся, а Гермиона слезла с парня. – Только ты должен рассказать всю правду о Дамблдоре Снейпу, – на мгновение она забыла собственную мысль.

– К чему ты клонишь?

– Гарри ненавидит Снейпа за убийство Директора, но на самом деле мечтает о Пожирателе. Я жила с ним в палатке почти год. Он так зовёт его во сне. Если Снейп будет на твоей стороне, и мы докажем, что Дамблдор – насильник, Гарри уже не удержать на стороне Ордена.

– Тебя такие пожирательские мысли посещают после секса? – девушка смутилась. – Я запомню. Но поступлю с некоторой информацией так же, как и Слизнорт, – заблокирую в сознании. Видимо, я поспешил, сказав, что никогда не сделаю этого. На каждую деталь поставлю дату. Так будет надёжнее. Нам пора на завтрак.

Гермиона кивнула. Они отправились в башню, оделись и вошли в Большой зал. Ведьма сразу же обняла Долохова и села рядом. Лестрейндж только прожигал взглядом гостью из будущего.

– Ты вся светишься – понравился первый раз? – в упор спросил Антонин, и девушка поперхнулась соком.

– А тебя интересуют подробности? – спросила Гермиона, улыбаясь, пока Том ухмылялся.

– Конечно. Ты совратила моего названого брата, а я привык за ним присматривать.

– Давай после завтрака я тебе расскажу всё в подробностях?

– Давай! – Пожиратели засмеялись. – Ты будто ожила. Тебе полезно трахаться, малышка.

– Том, заткни ему рот!

– Чем? Я могу закрыть только твой.

Пожиратели снова засмеялись, но Виктоар недовольно посматривал на заигрывание Долохова с Гермионой, и она охотно ему отвечала.

После завтрака было собрание старост, поэтому Гермиона решила сходить в Выручай-комнату потренироваться. Она не заметила, что за ней увязался Долохов, а за тем – Лестрейндж. Когда Антонин вошёл и увидел манекенов, то смотрел за реакцией девушки.

– Ты должна быть быстрее.

– Я не воин.

– Зато я сын боевого тёмного мага, который обучает меня с пяти лет. Я и ребят обучаю.

– Правда?

– Да. Том проводит у нас почти все каникулы. Он заглядывает на Пасхальные к кому-то из ребят, но Новогодние – всегда у меня. Один раз остался в школе, и то… трахнули… в день рождения…

– Не рассказывай. Я верю, что Том однажды откроет душу.

– Хорошо, малышка. Давай тебя кое-чему научу.

Гермиона пыталась повторять за Долоховым и не заметила, как вошёл и спрятался в углу Лестрейндж. Пока слизеринцы тренировались, то Гермиона пропустила какой-то приём.

– Вот так ты, змей ползучий, и шарахнул меня в Отделе Тайн! – она легонько толкнула того, и Антонин перехватил её ручку, прижав спиной к себе. – Нечестно! Ты сильнее!

– Поэтому ты должна уметь постоять за себя. Из этого захвата можно выбраться. Научить? – прошептал он на ухо.

– Научи! – с вызовом произнесла гриффиндорка.

Лестрейндж закипал от злости, а когда у девушки получился приём, она засмеялась и поцеловала в щеку Долохова. Антонин крепко обнял ведьму, и та прикрыла глаза от чувства защищённости. Виктоар незаметно ускользнул, сгорая от ярости.

– Ты хороший друг.

– Ты тоже. Я всегда хотел брата, и он у меня появился – это Том. А ты упала возле нас на озере и узнала меня. Я хотел бы иметь такую сестру. Я рос один, а ты?

– Тоже. Я была бы как за каменной стеной, имея такого брата.

– Значит, сестрёнка?

– Да, братишка.

Долохов закружил её и наколдовал диван. Оба упали на него и засмеялись.

– Знаешь, а ты бы подружился с Джинни Уизли. У неё стальной характер, она бесстрашная и может отвесить подзатыльник любому.

– Нужно с ней познакомиться. И совратить.

– Она влюблена в Гарри.

– А Гарри?

– Кажется, в Снейпа. Только молчит об этом, гадёныш.

Долохов засмеялся. Они просидели ещё полчаса, наколдовали душ, и каждый отдельно его принял, а после пошли на обед. Появились в зале вместе, и Антонин обнимал её за плечи.

– Держи свою красавицу. Я за ней присмотрел.

– Спасибо, друг. Чем занимались? – Том поцеловал Гермиону в висок.

– Тони учил меня драться. А ещё мы пришли к выводу, что отныне мы брат и сестра.

– Долохов не может не расположить к себе, – одобрял Реддл их решение.

– А ещё я ему рассказала о Джинни Уизли. Кажется, он будет ждать их встречи.

Пожиратели засмеялись, но Лестрейндж снова не разделял их веселья. Том заметил состояние друга и кивнул на выход. Виктоар вышел вместе с Реддлом.

– Что с тобой?

– Я видел их в Выручай-комнате. Не верю я в их братские чувства. Том, Долохов на неё запал и хочет забрать грязнокровку себе!

– Не называй её так! – пригрозил Волдеморт. – Я им доверяю.

– Постой. Я хочу с тобой вечером поговорить в библиотеке. В десять часов. Это важно.

– Я приду, тем более Гермиона собиралась сидеть в библиотеке сегодня до ночи.

– Знаю.

– Она не предаст меня, Виктоар. Не переживай.

Том вернулся в зал, а Лестрейндж тяжело вздохнул. То, что он задумал, может выйти ему боком, зато Реддл его наконец-то услышит.

***

Гермиона сидела в библиотеке и читала. На часах было почти десять, и девушка решила, что пора возвращаться в гостиную факультета. Поставив книгу, услышала шаги, обернулась и ахнула.

– Тони, ты напугал меня.

– Извини. Всё никак не мог ускользнуть от наших, чтобы побыть с тобой наедине.

– Ты ещё хочешь узнать о Джинни?

– Она мне неинтересна, ты же – другое дело.

– Ты обо мне почти всё знаешь, – ведьма не понимала парня.

– Гермиона, – он взял её за руку, – теперь ты не девственница, и мы можем водить Тома за нос, если так хочешь. Я готов на тайные отношения.

– Ты что несёшь? Напился? – в ужасе спросила девушка.

– Я больше не могу терпеть. Я тебя хочу!

Долохов резко прижал ведьму к стеллажу и впился в её губы. Гермиона укусила до крови губу парня и выставила палочку.

– Пошёл вон!

– Не понял! – заявил Долохов, стоящий возле стеллажа вместе с Томом.

Двое Долоховых смотрели друг на друга, ни черта не понимая.

– Лестрейндж! – прошипел Том и подошёл к тому Долохову, который целовал Гермиону. – Оборотное зелье?

– Да. Не верю я, что между ними ничего нет!

– Видеть тебя не желаю!

– Том!

– Уходи! Поговорим потом! Брат, проведи это недоразумение в гостиную, а Гермиона останется у меня.

Настоящий Долохов готов был ударить Лестрейнджа Круциатусом, но держал себя в руках. Гермиона прижалась к Тому и выдохнула.

– Я не вру тебе, Том. Не вру…

– Я знаю, милая. Знаю. Всё позади. Он запомнит своё наказание. Я сегодня дежурю. Подождёшь меня в комнате?

– Сегодня предпочту уснуть в подземелье. Проведи меня.

Том тяжело вздохнул и повёл девушку в гостиную факультета. Когда они вошли, то заметили злющих Пожирателей. Нотт вообще тираду читал.

– Эрьер, ты разошёлся. Он перенервничал, – заступался Розье. – Больше не будет творить что попало. Виктоар – ревнивец.

– А Гермионе как? Она чуть не разочаровалась в человеке, которого считала братом! – кричал Нотт.

– С одной стороны, Виктоара можно понять: она в будущем воюет против нас, – заступился Эйвери. – Я верю ей, потому что верит Том, но она хороший окклюмент.

– Это не игра! – шипел Долохов. – Она не лгунья. У неё характер ведьмы, говорящей всё сразу в лоб!

– Время покажет. Она мне нравится, но за ней нужно приглядывать, – заявил Эйвери.

– Поддерживаю, – ответил Розье. – Хотя она и милая.

– Ах вы, собаки дворовые! – закричал Долохов.

– Том ей верит! И я верю! – поддержал русского Нотт.

– Вот так рушится дружба, – прошипел Том, и все умолкли. – Это печальная картина. Как вы посмели усомниться во мне и моей девушке?

– Том, – подал голос Лестрейндж, – она на чужой стороне в будущем. Сейчас у вас любовь, но когда вернётся, ты будешь другим!

– Вы не представляете, сколько Гермиона рассказала мне о будущем! Если вы оскорбляете её, значит, оскорбляете меня! Я желаю закрыть эту тему. Если она вернётся и захочет остаться с мальчишкой – пусть. Я не знаю, насколько поеду крышей через пятьдесят лет! Может, я стану психом!

– Я соврала, когда сказала, что все будут в Азкабане. Вы трое, – она указала рукой на Эйвери, Лестрейнджа и Розье, – умрёте намного раньше. Ваши дети станут продолжать дело отцов, но вы будете мертвы! Приятных сновидений, твари!

Гермиона обняла Тома и поцеловала его в шею, не желая целовать по-настоящему губами, которых касался Виктоар. Затем обняла Антонина и Нотта. Когда за девушкой закрылась дверь, глаза Тома покраснели от гнева. Он редко менял цвет глаз, но когда подобное происходило, это говорило о том, что грань допустимого перешли.

– Антонин, Эрьер, я попрошу вас сопровождать Гермиону, когда меня нет рядом. Остальных чтобы я не видел возле неё.

– Том, – начал Розье.

– Не перебивай. Кажется, вы начали забываться, какой я на самом деле. Я напомню. Серпенсортия!

Из палочки вырвались три змеи, и каждая подползла к своему объекту.

– Они исчезнут с рассветом. Тот, кто ночью закроет глаза и уснёт, будет укушен. Жить хотите – не уснëте. Уничтожите змею, и Круциатус раем покажется!

На ногу каждого из троих бунтарей залезла змея. Нотт и Долохов ухмыльнулись, а Том оставил гостиную. Говорить не хотелось, а у него дежурство.

Гермиона легла на кровать и заплакала. Почувствовав, что кровать продавилась под тяжестью тела, она подняла глаза.

– Ты не обижайся на Виктоара, он дурак. Мы слышали их брань.

– София, как можно считать его вменяемым? Он же придурок и параноик! Да и твой Эйвери не таким хорошим оказался.

– Не плачь. Том его накажет, и Артемиуса, и Чейса. Не думай о них. У тебя самый опасный парень школы, а второй по опасности назвал тебя сестрой. Тебе нечего бояться.

– Спасибо.

Гермиона попыталась успокоиться и незаметно уснула. Она уже не видела, как отворилась дверь и Долохов спрашивал Софию Крауч о состоянии девушки. Узнав, что она плакала, пообещал об этом доложить Тому. Если девушка Реддла плакала, это было равносильно Апокалипсису.

========== “Я сдалась” ==========

Гермиона проснулась очень рано, поэтому, тихо собравшись, покинула спальню, не желая будить девушек. Не успела она выйти в гостиную, как заметила Ориона и Эйлин, которые что-то дописывали в свитки.

– Гермиона, помоги, – пролепетал Блэк. – Здесь что-то не сходится.

– Давай.

Она пробежала взглядом и улыбнулась.

– Вы забыли упомянуть невербальные заклинания. Это ещё один абзац.

– Спасибо, – брюнет выхватил свиток и начал листать учебник в поиске нужной информации.

– Чего ты так рано проснулась? – решилась спросить Эйлин, за что получила недовольный взгляд. – Извини, я беспокоюсь о тебе.

– О себе лучше беспокойся.

– А если серьёзно? – спросил, лучезарно улыбнувшись, Блэк.

– Я думала, вчерашнюю перепалку слышал весь Слизерин.

– Да, мы тоже слышали, – прошептала Эйлин.– Лестрейндж посчитал, что ты изменяешь Реддлу с Долоховым. Бред чистой воды. Ты явно порядочная девушка.

– Я рада, что Том поверил мне.

– Так ты из будущего? – спросил резко Орион, и Гермиона в ужасе уставилась на ребят. – Мы слышали всю перепалку, – оправдывался парень.

– Я ничего не расскажу.

– Кроме того, что мой род прервётся, да? Я помню наш с тобой разговор, – заявил Блэк.

Гермиона сглотнула, а Орион печально улыбнулся. Затем гостья из будущего перевела взгляд на Эйлин.

– Что тебя терзает?

– Я не буду спрашивать. Нельзя. Теперь понятно, откуда ты тогда на озере появилась. Мы с Орионом голову два месяца ломали. Как ты сюда попала?

– Временная петля. На рассвете шестнадцатого апреля я вернусь. Так работают петли: ты возвращаешься в тот же день, из которого явилась.

– Почему она вообще сработала? – удивился Блэк.

– Мы бежали из плена с домовым эльфом, в которого попал нож гоблинской стали. Я была очень слаба после пыток и отпустила руку друга. Вот так и попала сюда. Только не пойму: почему я?

– Ты должна была что-то узнать, – заявил Орион. – У меня дома огромная библиотека, я много читал о временных петлях.

– Я обожала твою библиотеку, – вздохнула гриффиндорка, и все трое умолкли. – Забудь.

– И как там Кикимер? – сразу стало интересно Блэку, а Гермиона улыбнулась.

– Принял. Не сразу, но принял. Ты говорил о петлях.

– Да. Так вот, скорее всего, вы введены в заблуждение. Идёт война, а обе стороны обмануты. И ты здесь для того, чтобы одну сторону подготовить, а вторую узнать получше.

– И как понять, на которой моё место?

– Твоё место там, где ты чувствуешь себя в безопасности. Там, где ты всё принимаешь как данное и тебе всё равно, кто убийца. Если хоть на одной стороне появляются сомнения и недосказанности, значит, ты выбрала не ту сторону.

– Чего же ты свою мудрость не вбил в голову сыновьям?

Гермиона заплакала, вспомнив, как погиб Сириус. Орион тяжело вздохнул и задумался.

– Значит, где-то я совершил ошибку. Я выбрал не ту сторону.

Спокойствие Блэка шокировало девушку, а вспомнив портрет Вальбурги, ведьма сделала вывод, что Сириус характером пошёл в мать, а Регулус, видимо, в отца. Младший сын Ориона смог выбрать сторону, которую посчитал правильной, и поплатился за это жизнью, но для Гермионы смерть Реддла станет утратой. Подумав о том, что она помогает убивать человека, без которого уже дышать спокойно не может, девушка почувствовала, как её глаза наполнились слезами. Резко встав, она повернулась и врезалась в Тома.

– Доброе утро, милая, – он заметил влагу в её янтарных глазках.

– Нам нужно поговорить.

Реддл кивнул, взял девушку за руку и медленно повёл на завтрак. Остановившись у одного из окон, Гермиона крепко обняла Тома.

– Эйлин с Орионом слышали вчера разговор в гостиной. Я попрошу тебя стереть им память после моего ухода так, как ты сделал своему дяде.

– И о нём знаешь? – ухмыльнулся Том, отстраняясь.

– Он заслужил поцелуй дементора, а твой отец – смерть. Том Реддл мог и принять тебя, как и Морфин Мракс.

– А вы глубоко там копаете, – шутил змееуст. – Я сотру им память, и ребятам запечатаю до определённого времени. Мы не изменим историю. Не подведу твоё доверие.

Гермиона кивнула, не переставая смотреть в чёрные омуты. Девушка понимала, что в ней борется теперь две Гермионы: первая была преданной подругой Гарри Поттера и человеком Дамблдора, вторая – любящая Тома Реддла слизеринка и сестра Пожирателя Долохова. Маг видел борьбу внутри ведьмы и нежно поцеловал её в губы.

– Как же сложно…

– Ничего сложного. Есть ты и я, а есть ты и твои друзья, и все мы застряли в войне. Не думай сейчас об этом. Ты ненавидела меня до того, как попала сюда. А теперь здраво подумай, можно ли любить убийцу? Я ведь буду убивать и дальше, Гермиона. Я буду идти к своей цели по горе трупов невинных магов и магглов. Сейчас мои руки запятнаны по большей части кровью тех, кто заслуживал смерть, не считая Миртл. А дальше?

Гермиона сглотнула. Он не скрывал от неё своих планов на будущее и свою сущность. Для большей убедительности своих слов волшебник заставил глаза покраснеть. На мгновение Гермиона услышала в ушах описание Волдеморта от Гарри, но всё равно прикоснулась в его щеке.

– А если я тёмная на самом деле?

– Мы это с лёгкостью можем проверить. Ты готова попробовать?

– Да, – решительно, не думая, ответила Грейнджер.

– Хорошо. Значит, на каникулы отправишься к Долоховым. Перед Новым годом явлюсь и я. Ребята скрасят твои будни.

– Ребята?

– Родители Нотта решили помочь в войне против Грин-де-Вальда. Возможно, погибнут. Покидают мэнор перед Рождеством, поэтому Эрьер гостит эти каникулы у Антонина.

– Меня устраивает.

– Учти, ты нравишься Нотту. Он мне сам рассказал ещё пару дней назад. Ты говорила, что он поздно женится, видимо, ты тому виной, – ухмыляясь, рассказал слизеринец.

– Ты злишься?

– С чего бы? Он мой друг, просто влюбился в мою девушку, но я ему доверяю. Чтобы ни случилось в жизни, настоящим друзьям никогда не ври и не скрывай от них правду. В такие откровенные моменты ты узнаëшь их истинные лица.

Гермиона задумалась и улыбнулась. Реддл чмокнул её в лоб и повёл на завтрак. Когда они вошли, то Гермиона заметила невыспавшихся Эйвери, Розье и Лестрейнджа. Грейнджер села возле Нотта, а Том рядом с Долоховым.

– Как спалось? – шутил Том.

– Отвратительно! – шипел Розье. – Надеюсь, мы прошли испытание?

– Гермиона плакала из-за Лестрейнджа, – вдруг заговорил Долохов. – Мне девушки из её комнаты рассказали.

– Ты плакала?

– От обиды и только. Ничего страшного.

Том не отводил от девушки тёмного взгляда, а Гермиона пыталась удержать свой. Сейчас все Пожиратели затаили дыхание, понимая, что от вывода Реддла зависят их жизни.

– Они нужны тебе, Том. Это их право не доверять мне.

– У них право голоса в твою сторону отсутствует, – заявил змееуст. – Антонин, Гермиона проведёт каникулы у тебя, пока я буду разбираться кое с кем, если пыл не поубавится. Вы с Ноттом составите ей компанию, подучите бойцовской тактике. Твой отец оценит её рвение. И да, присматривай за влюблённым Ромео, чтобы случайно не перебрал вашего домашнего самогона и не начал распускать руки.

– Я вменяем! – заявил Нотт и виновато посмотрел на Гермиону. – Он давно тебе рассказал?

– Минут десять назад.

– Что за Ромео? – удивился Эйвери.

– Нотт втрескался в Гермиону, – спокойно ответил Долохов и засмеялся в лицо Лестрейнджу, – не того ты пас, Виктоар.

Том не прокомментировал слов друга, а просто забросил в рот половинку помидора. Гермиона улыбнулась Нотту и принялась трапезничать. Пожиратели всё ещё смотрели на Нотта и Реддла с охуевшими лицами, именно так на выходе из зала описал их Долохов. Но больше всего пугал спокойный Волдеморт.

На трансфигурации Гермиона сидела между Реддлом и Долоховым, сверля взглядом Дамблдора. Профессор то и дело проходил мимо Тома, нечаянно касаясь парня, который сидел таким напряжённым, будто на каторге. После урока слизеринцы выходили последними, и Том резко закрыл дверь, навалившись на преподавательский стол руками.

– Сколько можно издеваться? Решил мстить так, чтобы мои нервы расшатались?

– Не понимаю, о чём вы говорите, мистер Реддл, – лукавил Дамблдор.

– Том, забей, – просил Долохов.

– Послушай меня, ты гиппогриф недоделанный, ещё раз коснёшься меня, и я нашлю на твой член вялость, уяснил?

– Не смей мне угрожать, щенок! – Дамблдор резко поднялся и поравнялся с парнем ростом. – Помни, кто я!

– А ты не забывай, что могу я!

– Том, – Гермиона взяла его за руку и переплела его пальцы со своими, на что Альбус сразу обратил внимание, и его челюсть сжалась от гнева. – Помни, что я тебе говорила. Он пытается вывести тебя из себя, чтобы ты попал в его ловушку. Не ведись.

– Уходим! – заявил Долохов, открыв дверь.

Гермиона и Том вышли первыми, а Долохов прикрывал их спины. Реддл не мог расслабиться, пока волшебница не завела его в пустой класс и не закрыла за ними дверь. Антонин просто ушёл, оставив парочку разбираться со своими демонами наедине.

– Он пытается до сих пор манипулировать тобой. Не ведись, слышишь? Мы всю жизнь ему верили, а на деле меня он мечтал убить, а Гарри отдаёт тебе на расстрел.

– Мне сложно контролировать свой гнев возле Дамблдора. Либо гнев, либо страх, и я выбираю первый вариант. Гермиона, его я боюсь. И я признаюсь тебе в этом.

– Он больной ублюдок.

– А кто тогда я? Я такой же.

Девушка не желала слушать отчаяния в голосе того, кого боялись миллионы. Она резко поцеловала слизеринца, и он запустил пальцы в её волосы.

– Обещаю, он проиграет. У тебя есть самое опасное оружие в мире, которого он не имел, а если имел, то не ценил.

– Ты?

– Любовь. Моя любовь.

– Я тебя склоняю к тёмной магии. Не боишься?

– Я боюсь потерять тебя. Если ты погибнешь, моё сердце разорвётся на миллионы кусочков. Я тебя люблю, Том! – он улыбнулся. – Влюбилась в тебя и твою тьму. Не получается отрицать это. Не получается быть на расстоянии с тобой. Не получается манипулировать тобой. Я сдалась.

Змей ухмыльнулся и припал жадным поцелуем к губам ведьмы, резко усаживая её на преподавательский стол. Гермиона чувствовала возбуждение парня и потянулась к его мантии, которая резко оказалась на полу, а потом к ремню на брюках. Том сжимал её бёдра до боли, прошептал «Эванеско», и трусики на волшебнице исчезли, а через мгновение он вошёл в девушку и замер. Он пытался почувствовать её любовь таким способом. Открыв глаза, увидел взгляд, полный любви, нежности и веры. Она верила в него, сметая преграды прошлого. Больше ему не нужно было доказательств её преданности. Отныне она полностью принадлежит ему и преданна только ему.

Припав к её шее, Том начал любить тело слизеринки. В этот момент он отчётливо заявил, что она слизеринка, вытеснившая гриффиндорку навеки из этого тела и сердца. Путь отступления для Гермионы был и есть до сих пор, но она туда не смотрит. Она идёт шаг в шаг за слизеринским наследником тьмы.

========== Патронус ==========

– Королём и королевой Хэллоуинского бала становятся, – читал Блэк свиток с голосованием, – Том Реддл и Гермиона Грей!

Том и Гермиона улыбнулись и подошли к сцене. Оба были в чёрном, только у Реддла были немного запятнаны губы и белая рубашка в крови – Дракула. Арахна была в чёрном платье и с паутиной на шее. Оба подошли к Ориону, который надел на них серебряные короны, после чего король и королева вышли танцевать.

– Кто тебя научил танцевать?

– Мама Антонина. А тебя?

– Моя мама, – взгляд Гермионы потускнел.

– Что с родителями?

– Я стёрла им память и отправила прочь из Англии. Как думаешь, стóит им её возвращать?

– Если ты останешься со мной – нет. Они не примут твою тьму. Не забудь, что ты моя королева, Гермиона, а я – Тёмный Лорд.

Девушка улыбнулась, и он закружил её с новой силой. Не отрываясь взглядом от обсидиановых глаз, ведьма остановилась, и Том нежно её поцеловал. Им аплодировал почти весь зал. Только несколько гриффиндорцев смотрели на них и ненавидели, среди них был и декан Гриффиндора.

– Просыпайся, милая, – кто-то шептал на ухо, нежно целуя её шею. – Хватит вспоминать бал, я пришёл наяву.

Гермиона открыла глаза и улыбнулась. Возле неё сидел Том, поглаживая по голове.

– Когда ты явился?

– Полчаса назад. Долохов прислал Патронус…

– У него вышло отправить телесный Патронус? – девушка резко перебила его и села.

– У него прекрасный учитель. Он прислал мне Патронус в виде сибирского тигра и заявил, что его родители решили съездить в Россию, узнать что да как. Не факт, что они вернутся, но Антонин взрослый мальчик – справится.

– Его отец всю неделю меня натаскивал. Я думала, что и в Рождество не успокоится.

– Как он тебя принял? Я помню, как воротил нос, узнав, что я полукровка, но стоило услышать мой парселтанг и увидеть стихийную магию без палочки, как он взялся меня обучать.

– Тони сказал, что я чистокровная, а когда тот увидел мои способности, то вообще расплылся в улыбке. Я думаю, его родителям не нужно знать о моей крови.

– Согласен. Как часто тебе снится бал?

– Часто, – улыбнувшись, ответила волшебница. – Мне не было здесь скучно. Эрьер и Тони развлекали как могли, да и за тренировками время шло быстрее.

– Тебе понравилось учиться?

– Несмотря на то, что Долоховы тёмные маги – да!

– Ты спишь с тёмным магом, забыла?

– Я сплю с любимым, и мне плевать, какой он. Мы тебе приготовили сюрприз на завтра. Кому-то исполнится восемнадцать!

– Тридцать первое декабря… мой самый ненавистный день. Моя мать умерла в этот день, бросая сына на произвол судьбы. Меня изнасиловали впервые в этот день…

Том прилëг на кровать, а девушка залезла на него и поцеловала. Реддл заглянул в янтарные глаза и грустно отвёл взгляд.

– За окном было шесть утра, когда дверь в спальню открылась, – девушка затаила дыхание, понимая, что Том решился поведать ей о начале его кошмара, растянувшегося на два с половиной года. – Он присел возле меня и протянул нам с Тони два кекса. Долохов съел сразу и провалился в сон. Тут-то я и понял, что что-то не так. У меня не было шансов выиграть эту битву. Он был сильнее физически и магически. Меня повалили на спину и приклеили заклинанием к кровати. Спасибо хоть растянул…

Наконец Том посмотрел на Гермиону, на чьём лице были не слёзы, а гнев. Она ненавидела Дамблдора, ненавидела за то, что тот сломал и без того нестабильную психику Тома.

Говорить не хотелось, девушка просто припала к губам парня и страстно его поцеловала. Том отвечал так же и не понял, когда она расстегнула его брюки, насадившись на член слизеринца. Реддл прошипел от удовольствия.

– Я скучал по тебе, – он снял с неё футболку, в которой девушка предпочитала спать, и припал жадным поцелуем к груди ведьмы.

– Я тоже скучала…

Двигаясь на волшебнике, она терялась в ощущениях, учитывая, что парень облизывал её соски. Долго они не продержались и кончили от наслаждения.

***

После бодрящего душа парочка сошла вниз. За столом сидели все Пожиратели, чему удивилась девушка, а к ней подбежал Патронус Долохова – сибирский тигр.

– Красота! – заявила девушка, касаясь тигра рукой.

– Ты лучший учитель, сестрёнка, – Долохов закружил её.

– У меня тоже есть сдвиги, – заявил Нотт. – Но телесного пока нет.

– У тебя всё получится, – она похлопала парня по плечу и села рядом, а справа от Долохова опустился Том.

– Могли хотя бы заглушку поставить, – шутил Тони, и девушка расплылась в улыбке, как и Реддл.

Она перевела взгляд на Лестрейнджа и хмыкнула. Виктоар знал, что те спят, но никогда не слышал их стонов, криков и рычаний.

– Чего мы сидим в такой тишине? Как на похоронах, – шипел Нотт. – Виктоар, как провёл первую неделю каникул в компании Тома?

– Хорошо, – коротко ответил парень. – Том меня чуть не убил.

– За что? – удивилась Гермиона.

– Он заявил, что не собирается продлевать род. Я его переубедил, – самодовольно произнёс Реддл.

– Каким способом? – рыкнула Гермиона.

Лестрейндж ухмыльнулся, а Том улыбнулся.

– Гермиона, неужели ты думаешь, что я позволю хоть одним мужским губам коснуться себя? У меня другие методы.

– Круциатус? – засмеялся Нотт.

– Нет. С Виктоаром можно и спокойнее договориться. Я пообещал, что отдам его Василиску, если он начнёт страдать дурномыслием.

Гермиона улыбнулась и выдохнула. Прошло уже два месяца с тех пор, как они все перессорились, помирились и продолжали напряжённо общаться. Девушка ненавидела Лестрейнджа за то, что он пытался заставить Тома сделать выбор между Пожирателями и ею. Гермиона пыталась не думать о том, как они поистине к ней относятся и как красиво играли до этого. Поэтому на Хэллоуинский бал решила проучить Эйвери. Когда тот затащил Уизли в пустой кабинет, волшебница не удержалась и выбила дверь, применив против Пожирателя Непростительное, заставив под Империусом вернуться голым в зал, а после наслаждалась тем, как его отчитывали и Директор, и декан.

Именно в тот момент она поняла, что у неё есть крылья за спиной. Эти крылья были настолько могущественные, что девушка перестала страшиться последствий.

После этого и Пожиратели стали осторожней вести себя возле девушки. Гермиона признала, что до этого никогда не пользовалась Империусом. Реддл оценил её умения и на следующий день предложил попрактиковаться Круциатусом на Лестрейндже. Сначала девушка отказалась, сказав, что это слишком жестоко, но через день услышала разговор Розье и Лестрейнджа о том, что у неё кишка тонка и, вообще, она слаба. Тогда Гермиона без подготовки вышла к ним и применила Круциатус на Виктоаре. Артемиус хотел помешать, но Долохов не позволил, обездвижив его. Ведьма знала, что за ней всегда ходит либо Нотт, либо Долохов, поэтому даже ухом не повела. Когда вопли Лестрейнджа ей надоели, она перевела палочку на Розье. Крики не были услышаны только потому, что Антонин успел наложить над ними заглушку.

Том и Нотт после весь вечер смеялись над едва живыми друзьями, говоря, что Гермиону лучше не злить. Эйвери вспомнил бал и заявил, что легко отделался, но именно после этих проявлений силы и власти Пожиратели снова потянулись к магглорождённой. Она проявила силу, и это им понравилось.

– Чем сегодня займёмся? – спросил Эйвери. – Впервые за столько лет в канун Нового года лежит снег. Может, побудем детьми?

– Хочешь слепить кого-то? – шутил Розье.

– Да. Слепим Тома и будем бросаться в него снежками, раз в реального не рискнём.

Том фыркнул, а остальные засмеялись. В окно постучалась птица, и Антонин впустил животное. Серая сова села возле Гермионы. Ведьма дала ей поесть, а сама забрала посылку и хитро улыбнулась.

– Что у тебя там? – спросил Нотт.

– Это подарок для Тома. Завтра посмотришь.

– Так нечестно. Сказала и не показала!

Том спохватился на ноги, и Гермиона, вскрикнув, побежала на второй этаж. Реддл был быстрее, поэтому когда Пожиратели услышали визг, поняли, что ведьму настигли.