Текст книги "Поломанное солнце (СИ)"

Автор книги: Never Died

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Но теперь они отправляются в Испанию. Здесь уже солнечно, и после Шотландии совсем тепло. Хотя и сразу по прибытию они попадают во внезапный дождь. Со смехом они забегают в первое попавшееся кафе. Не зная ни слова по-испански и не разбираясь в маггловских деньгах, они умудряются-таки заказать себе горячий шоколад и какую-то картошку, чье название они выговорили не с первого раза, но лишь потому, что начинали смеяться, не доходя даже до середины слова.

Джордж смотрит на прилипшие ко лбу брата мокрые волосы, кажущиеся сейчас темнее, чем есть на самом деле, на выступающие на бледных щеках веснушки, и не может сдержать улыбку. Фред не спрашивает: «Что?». Фред всё понимает. Он просто смотрит в ответ и улыбается.

В итоге всю картошку приходится уплетать Джорджу. Порой ему становится страшно оттого, как мало теперь ест Фред. И он никак не может к этому привыкнуть. Да и не хочет. Поэтому всегда заставляет брата брать в рот что-то посущественней чашки кофе или чая.

После они долго гуляют по пляжу. Вода еще слишком холодная для купания, но им обоим нравится просто смотреть на волны и слушать их тихий шепот.

А потом Фред падает. Джордж, засмотревшийся на далекий парусник на горизонте, пропускает момент и не успевает подхватить брата.

Фред стискивает зубы, чтобы не стонать, и сжимает голову руками до побеления пальцев. Джордж вмиг оказывается рядом, заключает брата в объятья и тихонько ругается то ли на него, то ли на себя. Он прижимается губами к затылку брата, пока вытаскивает из кармана палочку и срывает с шеи шарф. И лишь когда намоченная в горячей воде ткань прижимается к голове Фреда, тому становится легче. Он все еще рвано дышит, но уже пытается улыбаться.

– Я стал совсем ненадежным. Совсем как тетушка Мюриэль. «Мне нужно повышенное внимание, ведь мне уже сто семь лет», – подражает он старческому голосу.

Джордж коротко смеется, но лишь потому, что Фред ждет этого. А он всегда делает то, что нужно его брату.

***

Они проводят замечательные пять дней в Испании. Попадают на уличный карнавал, чем-то напоминающий обряд языческого культа. Гуляют по узким улочкам и наслаждаются февральским солнцем. Узнают несколько слов по-испански и со смехом проговаривают их друг другу. И буквально у каждой статуи или лестницы делают фото.

– Хочу, чтобы это осталось, – говорит Фред, снимая двух красивых девушек, сидящих в уличном кафе через дорогу. – Ну, знаешь, чтобы можно было вспомнить, как было круто.

Джордж чувствует повисший в воздухе призрак недосказанности. Словно Фред собирался добавить что-то вроде «чтобы ты вспоминал меня». И Джорджу хочется встряхнуть его и закричать прямо в лицо: «Не говори так! Даже думать не смей! Ты не умрешь. Мне не придется тебя вспоминать, потому что ты будешь рядом всю мою жизнь!» Но он молчит. И лишь улыбается через боль, глядя на довольное лицо брата.

***

– Париж? – Джордж вскидывает брови, когда понимает, куда они трангрессировали в этот раз. Фред лишь ухмыляется. Лицо его совсем потеряло краски, но от этого глаза кажутся еще более живыми и яркими.

– Серьезно? – продолжает Джордж. – Как банально. Надеюсь, ты не ждешь, что я сделаю тебе предложение?

– Ха-ха, – фыркает Фред. – Сделай его Сычу Рона.

– Обязательно. Как только вернемся. Будешь моим шафером?

– Разве тебе будет нужна не подружка невесты?

– Только если и ей будешь ты. Одолжим платье у Джинни.

– Вот еще. Купишь мне новое.

В Париже они проводят всего два дня, потому что Фреду здесь плохо. Они находят пустующую квартиру – хозяева уехали в отпуск – но в ней не достаточно тепло. В итоге первую ночь Фред не может заснуть. Он ворочается до самого рассвета, потом встает и идет варить кофе. Джордж слышит все это, но делает вид, что спит. До тех пор, пока звуки на кухне не сменяются чем-то иным, чем звон посуды. Он выскакивает из постели и летит к Фреду, чтобы найти его на полу в луже рвоты.

– Фред!

Джордж падает на колени рядом с братом, обхватывает его за шею, придерживая, убирает с лица волосы, когда начинается новый приступ. Фреда выворачивает так, что становится страшно, как бы он не выблевал свои внутренности.

В тот же день они собирают вещи. Но перед этим Фред все равно тащит Джорджа на чертову Эйфелеву башню. И там, наверху, они просят случайного человека сфотографировать их вместе. Фред смеется и прижимается к брату. Джордж улыбается, но на самом деле ему хочется плакать. Глаза слезятся, и он врет себе, что это от ветра. И если Фред и замечает это, то ничего не говорит, и Джордж ему благодарен.

***

В Австрии они знакомятся с пожилым магглом, который учит их ловить рыбу на удочку. Это одна из самых чудны́х забав, которые Джордж видел. Но Фред в полном восторге. Вечером маггл – мистер Алаба – готовит для них уху из пойманной рыбы. Джорджу кажется, что ничего вкуснее он не пробовал. И когда он видит, как Фред небольшими ложками глотает суп, то сразу же проникается к этой еде еще большей симпатией. Только за одно это ей уже можно ставить памятник.

В соседней Швейцарии они учатся кататься на лыжах. И оба убеждаются в глупости данного вида отдыха. Но глинтвейн и красивая официантка, восхищенно глядящая на волшебные карточные фокусы Фреда, того стоят.

В Дортмунде оказывается, что у маггловских фотоаппаратов не бесконечная пленка. В каком-то магазинчике им вставляют новую, а фотоснимки со старой проявляют. Фред покупает большущий альбом и весь вечер с восторгом вклеивает в него фото. Джордж помогает ему и не перестает улыбаться, глядя на неподвижные картинки. И, несмотря на то, что изображения на них не шевелятся, они кажутся самыми живыми на свете. Потому что Джордж помнит каждую эмоцию, оставленную на них.

В Неаполе они восхищаются архитектурой и морем. Ходят на выставки и посещают фестиваль цветов. Джордж чувствует исходящее от Фреда спокойствие, и ему совсем не хочется думать о том, что время уходит.

***

В начале марта они садятся на самолет («Джордж, мы совсем как магглы!») и летят в Бразилию.

– Всегда мечтал там побывать, – поясняет Фред. – Это же страна карнавалов и праздников, Джорджи! Мы созданы друг для друга!

Они оба пялятся в иллюминатор, когда взлетают, все кажется им необычным и удивительным, пока не оказывается, что лететь несколько часов. В итоге они засыпают. Во сне Джордж обнимает брата, и чувствует, что тот в кой-то веки спит спокойно.

***

В Бразилии действительно волшебно. Они избегают крупных городов, выбирая небольшие. Здесь тепло, и Фреду, кажется, немного лучше. В первый же день они идут на пляж.

– Наконец-то! – победно вскидывает руки вверх Фред и бежит в воду. Джордж следует за ним. Ну, потому что, мало ли что.

А после они долго лежат на солнце, греясь. И Фред снова засыпает. Джордж замечает, что в последнее время для брата это становится обычным. Он быстрее устает, а ночной сон не приносит облегчения. Поэтому не будит его. Лишь достает фотоаппарат и делает снимок, жалея, что пленка не может запечатлеть всего, что видит он сам. Как легко поднимается и опускается грудь Фреда, напоминая, что он дышит. Что он жив. Как легонько подрагивают ресницы. Как порой приоткрываются расслабленные губы или смешно дергается кончик носа. Как золотистыми поцелуями солнца горят на коже веснушки. Нет, ни один снимок никогда не передаст, что Фред – это целый мир. Мир Джорджа.

***

Фред начинает говорить о семье, когда они автостопом отправляются путешествовать по Бразилии. Он вспоминает маму и отца. Потом Билла. Чарли. Когда он заговаривает о Перси, то смотрит на Джорджа.

– Я не злюсь на него, – признается Джордж, понимая, что брат этого ждет. – Я знаю, что это не его вина.

Фред смотрит на него слишком пристально и долго.

– Не его, – подтверждает он. – И хоть Перси был говнюком, когда бросил нас, в итоге он все равно вернулся.

– Я знаю, – отвечает Джордж. Фред все еще глядит на него, словно пытается что-то понять. Но в итоге просто кивает.

– Хорошо.

И Джордж признается себе, что на самом деле все еще сердит на Перси. Совсем немного. Но Фред уже с увлечением и какой-то странной нежностью болтает о малыше Ронни, и знать ему об этом совсем ни к чему.

***

Во время своего путешествия они знакомятся с большим количеством новых людей. Магглов. И те оказываются добрыми и приветливыми. Они с радостью помогают двум братьям-туристам. И Джордж не перестает удивляться этому каждый раз. А еще порой, совсем редко, но всё же, он думает, что будь он сам и его семья магглами, его брат бы сейчас не умирал.

***

Они не разговаривают о будущем. Остается всего полтора месяца, но оба они делают вид, что не помнят об этом. Фред ведет себя так, словно ему совсем не страшно, он много шутит, лезет пробовать все новое и хочет увидеть всё на свете. А Джордж просто упрямо верит, что способ спасти его брата найдется. Потому что иначе и быть не может. Он верит, что однажды к ним прилетит сова, или Патронус, чтобы сообщить, что лекарство существует и что им немедленно нужно вернуться в Лондон. А до тех пор он просто следует повсюду за Фредом.

И оба они продолжают улыбаться, пока мир вокруг рассыпается на осколки.

***

– Эй, Джордж.

Они ночуют на пляже, под открытым небом, и над их головами тысячи звезд. Фред лежит закутанный в кучу одеял, словно в кокон – виднеется только голова. Джордж пристроился рядом, прикрывшись только своим пиджаком.

– Что ты потом будешь делать? – тихо спрашивает Фред.

Сердце екает. И Джордж поворачивает голову. Брат смотрит в небо, и в его глазах отражаются искорки далеких звезд.

– Когда – потом? – уточняет Джордж. Голос его сипит, как от простуды.

– Когда всё закончится.

Джорджу не нужны пояснения. Он знает, о чем Фред, и от этого ему становится физически больно. А еще – странно, что брат вдруг первым заговорил об этом.

– Ничего не закончится, – с присущим ему упрямством выдает Джордж. – Мы вернемся домой. Вместе. В наш магазинчик. Откроем второй, в Хогсмиде, как и хотели.

Фред глубоко и ровно дышит, а вот Джордж чувствует, как начинает задыхаться. Он шумно втягивает воздух через нос, пытаясь успокоиться.

– Мне нужно, чтобы ты верил, – выдает он, и отчаяние прорезается в голосе. Такое детское, такое сильное. Фред затихает, прислушиваясь, ловя каждое слово, как самое ценное в жизни. И Джордж продолжает:

– Пожалуйста, Фред. Всё получится. Просто… просто верь мне.

«Я не потеряю тебя, – звучит невысказанное между срок. – Я не дам тебе умереть».

– Ладно, – примирительно соглашается Фред. Слышит. Конечно, слышит.

Джордж вновь поворачивает лицо к небу, но больше не видит звезд – только ожидающую его тьму.

***

Фред всю дорогу твердит о мексиканской еде, но в итоге даже не пробует ее. И Джорджу от этого грустно. Он пытается запихнуть в брата хоть кусочек, напоминая, что тому нужны силы, а значит, и еда, в итоге они минут семь орут друг на друга, пока не сходятся на баночке йогурта. По меркам Джорджа это слишком мало, по мнению Фреда – чересчур много.

Его тремор давно стал привычным, но сейчас он усилился, и Фреду не слишком-то комфортно есть маленькой ложкой. В итоге он психует, швыряет ее в стену и пьет йогурт прямо из баночки. Джордж просто рад тому, что брат не выкинул еду следом.

***

День Рождения они встречают недалеко от границы между Мексикой и США. Им нечего друг другу дарить, никто не печет им торт, не взрывает хлопушки и не надувает воздушные шарики. Но они покупают бутылку вина, останавливаются где-то на обрыве, где совсем нет людей – разговаривают, колдуют, шутят. Встречают закат, а после долго смотрят в ночное небо. Оно безоблачно, и в темноте на нем горят множество огней. Джордж думает, что каждая звезда – это чье-то солнце.

– Говорят, когда люди умирают, они превращаются в звезды, – тихо шепчет Фред.

– С тобой этого не случится, – упрямо твердит Джордж. И слышит, как брат тихонько хмыкает.

– Не хочешь, чтобы я был звездой, Джорджи?

– Нет, – качает головой Джордж. – Хочу, чтобы ты был здесь. Со мной.

Фред не отвечает. А Джордж вспоминает старую примету о том, что с кем проведешь День своего Рождения, с тем и будешь весь год. И как никогда ему хочется, чтобы это была правда.

***

В Штатах все, наконец-то, начинают говорить на понятном языке. По акценту они легко различают в братьях британцев и почему-то всегда забавляются этому факту. Фреда это раздражает. В последнее время ему все тяжелее оставаться веселым. Его бесит собственная беспомощность – то, как он трясется от холода по ночам, как засыпает буквально в любую минуту тишины, как быстро утомляется, как у него дрожат руки и болит голова. Последнее теперь становится постоянным. Эта боль не слишком мешает, она не достаточно сильная, только во время приступов. Джордж рядом. И в плохие дни и в хорошие. Он клянется, что будет всегда. Все это напоминает ему последний месяц в больнице, когда Фред психовал и сходил с ума из-за безделья. Тогда он так же стал капризным и нервным. Но сейчас у этого другая причина. И, вот ведь ирония, именно месяц остался сейчас. Последние тридцать дней. Джордж не хочет и не может думать о том, что будет потом. Он боится. И понимает, что в жизни не боялся сильнее. Да и не будет. Потому что, по истечению этих тридцати дней, так или иначе всё закончится. И либо этот страх так и останется самым сильным в жизни, либо Джорджу уже станет на все плевать, потому что его кошмар сбудется.

***

Их альбом с фотографиями продолжает заполняться. Сердце Джорджа разрывается, когда он застает Фреда за разглядыванием снимков в очередной раз. Брат не слышит его шагов, поэтому не поднимает голову. Он просто продолжает смотреть, и на его бледном лице играет легкая улыбка.

Фред сейчас выглядит таким притихшим, таким непохожим на себя, беззащитным. Он сильно похудел за последние месяцы своей вынужденной диеты, что, кажется, стал меньше. Несмотря на долгие часы на солнце, он так и не загорел, поэтому крапинки веснушек четко выделяются на бледной коже. Как и серые тени, больше не уходящие из-под глаз.

Джордж смотрит на брата и вспоминает, каким жизнерадостным, сильным тот был. Как горели его волосы и глаза. Такой красивый, бодрый, энергичный. А теперь осталась только тень. Но Джорджу кажется, что такого Фреда, нуждающегося в нем, он любит еще сильнее. И от этой любви его грудная клетка сдавливается, затрудняя дыхание.

Джордж делает шаг вперед и тихо произносит:

– Привет.

Фред поднимает на него глаза, запавшие, но такие же синие, как и прежде.

– Привет.

Им не нужно говорить ничего больше – они и так знают все, что могли бы сказать друг другу. Джордж просто подходит и садится рядом. Фред чуть придвигается к нему и медленно продолжает листать альбом. И оба они чувствуют тепло друг друга и знают, что это – навсегда.

***

Они приезжают в какой-то маленький городок на западе Штатов, и там Фред берет в прокате машину. Это дорого и немного бессмысленно, учитывая, что они могут трангрессировать. Но Фред радуется, как ребенок новой игрушке.

– Эй, половина нашего капитала моя, – заявляет он радостно, залезая на водительское сиденье. – Могу тратить, как хочу. Тем более, мне не так много осталось.

Джордж, услышав это, спотыкается. Но Фред не замечает – он уже нежно поглаживает руль своей новой машины, будто девушку. И Джорджу остается только забраться следом. Они давно не водили – с тех пор, как отцовский Форд благодаря Рону и Гарри сгинул в Запретном лесу, но навыки никуда не делись. Поэтому они закидывают на заднее сиденье свои сумки и просто едут вперед.

– Как думаешь, за нами отправят кого-нибудь, когда я не верну машину вовремя? – любопытствует Фред. В кой-то веки у него замечательное настроение. Джорджу не хочется его портить.

– Наверное, – отвечает он. – Но ты же заплатил за неделю. К этому моменту мы будем далеко.

– Верно, – кивает Фред. И тянется к радио. – Ну что, хочешь узнать, что сейчас слушают маглы?

Джорджу все равно, но если этого хочет Фред, то и он тоже.

***

Путешествовать на машине оказывается действительно круто. Может, Джорджу так кажется потому, что это его первое подобное путешествие. Но он действительно получает удовольствие. Фред тоже. Правда, вскоре он утомляется, и Джордж сменяет его за рулем. Они много разговаривают – обо всем на свете. Но в основном – о прошлом. Вспоминают детство и школу, свои розыгрыши. И много смеются.

Когда Фред начинает стучать зубами, Джордж останавливает машину. Он помогает брату перебраться на заднее сиденье, достает из багажника кипу одеял и укутывает его с головой. Чтобы было теплее.

– Эй, – бурчит Фред, выныривая из-под одеял, лохматый и дрожащий. Джордж не обращает внимания, лишь поправляет уголки, подтыкает их, чтобы холодный воздух не мог проникнуть под ткань.

– Еще поцелуй меня, мамочка, – улыбается Фред. Джордж ухмыляется и захлопывает дверцу. Потом влезает обратно на водительское сидение и включает печку на полную.

Фред еще продолжает что-то говорить, пока сон не побеждает его. А Джордж сидит, прижавшись лбом к рулю, и не хочет думать о том, сколько дней из тридцати у них осталось.

***

Они давно живут совсем как магглы, и Джорджа это не напрягает. Он вспоминает о волшебной палочке, лишь в те разы, когда у Фреда случаются приступы головной боли. Тогда он наколдовывает фонтан горячей воды, чтобы намочить ткань и приложить к затылку брата.

Но в этот вечер все по-другому.

Они прячутся за кустами. Джордж стоит, а вот Фред сразу же плюхается на траву. Ему тяжело оставаться на ногах продолжительное время. Это тоже его бесит, но он молчит.

– Не уверен, что это законно… – напоминает Джордж. Фред улыбается ему. Так, как никому и никогда на свете.

– Именно поэтому ты и согласился, – вскидывает он брови.

Прекрасно знают друг друга. Как себя. Одна душа.

Им хочется это сделать, даже если американские волшебники взбесятся, когда просекут. Если. Секретность и всё такое.

А всё началось с того, что утром Джордж и Фред возвращались с рынка и увидели толпу маленьких детишек. Эти малыши были очень грустными. И Фред решил во что бы то ни стало устроить им праздник.

Джордж смотрит вперед. Дети ползают по площадке, такие же грустные, как и днем. Он переглядывается с братом, и одновременно они поднимают вверх палочки и произносят заклинания. И тотчас в вечернее чернильное небо устремляются снопы искр и огней – зеленые, красные, голубые. Они поднимаются вверх, взрываются, осыпаясь звездным дождем. Снова, снова и снова. И вдруг Джордж слышит это – детский смех и восторженные голоса. Он выглядывает из-за кустов и видит, как маггловские детишки смотрят в небо и видят чудо. То, к чему привыкли волшебники, в чем они больше не замечают красоту, для этих детей было чем-то невероятным и прекрасным.

Джордж переводит взгляд на Фреда и внезапно видит в его глазах слезы. Фред глядит в небо и беззвучно плачет. А Джордж вдруг вспоминает, как такой же салют они устроили в Хогвартсе, когда им было по двенадцать. И на мгновенье ему кажется, что они снова в замке, что впереди у них целая жизнь. А потом он вспоминает, что у Фреда от этой жизни осталось чуть больше пары недель. И ему хочется кричать.

***

Джордж ведет машину, когда Фред, дремавший на заднем сиденье, вдруг говорит:

– Мне кажется, я зря прожил жизнь.

Джордж чуть не выпускает руль и поспешно смотрит в зеркало заднего вида. Фред полулежит на сиденье, лицо его бледнеет среди одеял, но он встречается с братом взглядом и не отводит глаз.

– Почему? – спрашивает Джордж, хрипло кашлянув.

– Посмотри сам, – вздыхает Фред уныло, – я не сделал ничего хорошего. Ни одного доброго дела. За всю жизнь. Мы только шутили и издевались над всеми. Мы никому не помогли.

Джордж проверят дорогу – машин нет – и снова бросает взгляд на брата через зеркало. И в глазах Фреда такая безучастность, что становится жутко.

– Это не так, – пробует возразить Джордж. Но Фред не отвечает. Потому что оба они знают правду.

***

Фред больше не садится за руль – ему не хватает сил долго держать концентрацию. Он даже не злится за это, лишь молча принимает как должное. И это одна из многих вещей, которые Фред перестает делать. Он больше не смеется, а когда улыбается, то глаза его остаются печальными. Он совсем не ест, предпочитая соки, кофе, молоко или любые другие напитки. Он не притрагивается к волшебной палочке, словно разочарован в магии. Может, и так. Потому что Джордж чувствует злость и обиду на нее. Какой смысл быть волшебником, если ты не можешь спасти самого дорогого человека? Спасти его жизнь. Магия убивает его брата. Так за что ее любить? Фред перестает делать снимки. И это почему-то разбивает Джорджу сердце. Он сам берет фотоаппарат и снимает все, что кажется ему забавным или интересным. А еще – Фреда. Тот ворчит, уклоняется, и от этого фото получаются немного нелепыми, но такими живыми.

Почти все время Фред теперь молчит. Джордж пытается разговорить его, но каждый раз натыкается на стену. Он бьется об нее снова и снова и знает, что никогда не перестанет.

Когда остается две недели, они приезжают в тихий городок на побережье, под названием Джейсонвилл. Джордж находит для них удивительный пустующий домик с регулируемым отоплением, что очень важно. Поэтому он сразу же тащит брата туда. Фред не преисполнен энтузиазма, но теперь это его привычное состояние. Приняв душ и переодевшись, они отправляются в местное кафе. Маггловские деньги больше не кажутся им проблемой. Под конец пути Фред вынужденно опирается на брата. Джордж всегда рад ему помочь, даже если тот делает недовольное лицо.

Они завтракают – Джордж уплетает блинчики с мясом, а Фред тоскует над чашкой кофе со сливками. Джордж недовольно косится на него.

– Ты должен есть, Фред. Хоть что-нибудь. Так нельзя.

– А есть разница? – уныло вздыхает Фред, но все равно послушно делает глоток. Джорджу не нравится его настроение, он изо всех сил пытается помочь, но у него не получается. Черт возьми, он ничего не может! Он бесполезен. Он не может спасти брата, не может даже заставить его улыбнуться. И это слишком больно и горько.

Джордж вздрагивает и проливает на себя свой чай. Он идет в туалет, чтобы вымыть руки, а когда возвращается, то видит, что Фред разговаривает с официанткой. Но как только подходит, разговор прекращается. Девушка улыбается Фреду и уходит.

– Что я пропустил? – любопытствует Джордж. Фред бросает на него короткий взгляд и командует.

– Доедай. Есть дело.

Джордж не спорит. Ему приятно вновь видеть такого инициативного живого брата. Он быстро закидывает в рот остатки блинов, расплачивается, и оба они выходят из кафе.

Джордж не спрашивает, куда Фред тащит его. И почти не удивляется, когда оказывается, что в магазин игрушек.

– Подгони машину, – велит Фред, и Джордж просто делает это. Когда он возвращается, то видит Фреда на пороге магазина, а под его ногами – четыре коробки с игрушками.

– Что происходит? – удивляется Джордж. И невольно улыбается – Фред в куче игрушек выглядит весьма забавно. На лице брата появляется немного смущенное выражение, и щеки его становятся розовыми. Джордж ловит себя на мысли, что это лучшее, что он видел за последние недели, и жалеет, что фотоаппарат лежит в машине, а не у него в руках.

– Я потратил все наши деньги, – разводит руками Фред, как бы извиняясь. – Ну, или почти все. Кажется, в сумке в машине еще есть какая-то мелочь.

Джордж не сердится. Он лишь подходит и ставит одну коробку на вторую, а потом поднимает обе сразу и тащит к машине. Фред топает следом – торопливо открывает багажник. Джордж возвращается за двумя оставшимися коробками, а когда приходит к машине, то Фред уже сидит на водительском месте.

– Ты уверен? – спрашивает его Джордж с беспокойством. Фред кивает.

– Здесь недалеко.

Джордж не задает вопросов. Если Фреду это нужно – что бы это ни было – он готов.

Цель их поездки действительно оказывается недалеко. Это четырехэтажное белое здание с большими окнами и широким крыльцом. Джордж прищуривает глаза, чтобы рассмотреть надпись на вывеске над входом. И сердце его замирает, когда он понимает.

Джордж бросает на Фреда взгляд, но тот уже выходит из машины.

Не говоря ни слова, они открывают багажник и берут коробки. Джордж видит, как Фреду тяжело тащить две сразу, но он лишь упрямо поджимает губы и делает это из последних сил. И Джордж не предлагает помощь, потому что знает, что это Фред хочет сделать сам. Что ему это нужно.

Они поднимаются по ступенькам и входят внутрь. Джордж впервые в маггловской больнице, но все же она напоминает ему больницу Святого Мунго, и живот неприятно скручивает. Легкое «Конфундус» помогает избежать проблем с регистрацией и прочими формальностями.

Они ходят по палатам, как два Санта Клауса, с коробками, полными подарков. И маленькие больные дети с радостным визгом встречают их. Они такие крохи, так рано познавшие ужасы болезни, и сделать хоть что-нибудь, чтобы они улыбались – это самое правильное, самое лучшее, что делал Джордж когда-либо в жизни. Он смотрит в глаза Фреду и понимает, что тот чувствует то же самое. Может, они не способны вылечить этих детей, но могут сделать один день их жизни чуточку лучше.

К концу пути Фреда уже пошатывает, но он продолжает слушать истории этих детей, обнимать их и заверять, что всё будет хорошо.

Джордж чувствует, как в глазах застывают слезы. Как может Фред так верить в светлое будущее для этих ребятишек, когда у него самого этого будущего больше нет?

Они заглядывают в последнюю палату и находят там одинокого мальчика. И Фред, конечно же, заговаривает с ним.

– Я не болен, – вдруг говорит мальчик, прижимая к себе коробку с игрушечным паравозиком.

– Нет? – удивляется Джордж. И аккуратно садится на край соседней кровати. – Тогда почему ты здесь?

Мальчик отводит взгляд от Фреда и смотрит на него.

– Мой брат болен, – отвечает он. – У него лейкимия. Но я могу спасти его. И он будет жить.

Джордж не замечает, как пол под ногами превращается в пропасть. Он не помнит, как оказывается на улице, около машины. Скрюченный и задыхающийся от паники и душащих его слёз. И приходит в себя лишь тогда, когда осознает, что Фреда нет рядом. Он разворачивается, собираясь бежать обратно, и налетает прямо на брата.

– Эй, Джордж, ты в порядке?

Фред кладет руку ему на шею и смотрит обеспокоенно, тревожно. Джордж хочет сказать «да», он должен сказать «да», но вместо этого мотает головой. Разве может он быть в порядке, когда его брат умирает, а он не в силах его спасти?

Фред вдруг тянет его к себе и обнимает.

– Ничего, – шепчет он, и его дыхание согревает кожу Джорджа на шее, – это ничего. Все пройдет.

Когда они садятся в машину, Джордж уже окончательно приходит в себя и ему немного стыдно за свой срыв. Прежде, чем выехать с больничной стоянки, он поворачивает голову, смотрит на брата и говорит:

– Это было доброе дело.

И вдруг это происходит – Фред улыбается. Немного устало, но так по-настоящему и искренне, будто в темном мире взошло солнце.

***

Они больше не путешествуют, а просто живут в том домике на побережье. Иногда они садятся в машину и ездят по городу. Иногда включают телевизор, смотрят маггловские фильмы и смеются над ними. А порой просто лежат рядом и мечтают.

После того визита в больницу Фред снова начинает говорить. Словно что-то, мешавшее ему делать это прежде, вдруг отпускает. Словно, увидев тех малышей, больных, но таких сильных, он хочет оставаться таким же. И слова льются из него. Теперь о будущем. Он рассказывает о том, какие фокусы хочет придумать и шутихи изобрести. О том, как хочет вернуться в школу, посмотреть, как ее отстроили. О свадьбе Джинни и Гарри, о которой напишут во всех газетах. О том, как заявится голым на свадьбу Рона и Гермионы только чтобы побесить их. Он мечтает, как вместе с Джорджем посетит много игр по квиддичу и снова сыграет вместе в саду около «Норы». Он вспоминает, как пахнет рождественское печенье мамы, и признается, что всегда хотел научиться его печь. Говорит, что хочет купить машину, просто потому, что ему нравится водить, и что папу это приведет в детский восторг. Мечтает о магазине в Хогсмиде и восхищении в глазах маленьких школьников. Рассказывает, какие страны еще хотел бы увидеть. Сколько желал бы узнать. Говорит про Австралию и Японию. Про драконов и Чарли. Вспоминает Анджелину.

Остается неделя, а Фред Уизли мечтает о будущем, которому не дано свершиться.

***

А еще Фреду начинают сниться кошмары. Он просыпается с криком ужаса, и Джордж, посапывающий на диване, вскакивает и несется к нему что есть сил.

– Темно… – выдыхает Фред, прячась в его объятьях, – там так темно… И холодно. И никого. Там совсем нет солнца…

– Тише, – шепчет Джордж, баюкая его в своих руках. – Тшш… Я здесь.

Фред судорожно вцепляется ему в руку, до боли стискивая кожу.

– Ты будешь со мной?

Холод проходит по спине Джорджа. Но он не сомневается в своем ответе.

– Всегда.

Но Фред будто не слышит. Он держится за брата, тяжело дышит и продолжает дрожать.

– Пожалуйста, будь со мной. Я не смогу… Не смогу встретить ее один.

Сердце замирает. Джордж обхватывает лицо брата ладонями и приподнимает, заставляя посмотреть на себя.

– Ты не будешь один, – уверяет он. Фред смотрит ему в глаза и, кажется, верит.

***

– Ничего не получится, да? – за завтраком спрашивает Фред. Он смотрит, как Джордж перемешивает хлопья в тарелке, но тот вдруг перестает это делать и поднимает глаза на брата.

– Еще целых пять дней, – твердо говорит Джордж. Фред поджимает губы и кивает. Не спорит. Затем потирает лоб ладонями и закрывает глаза. Джордж знает, что брату больно. Но он не жалуется, потому что не нуждается в жалости. Со вздохом Джордж встает с места и молча идет в ванну. Он держит полотенце под горячей водой, пока то не тяжелеет от влаги, возвращается в кухню и так же молча прикладывает его к затылку Фреда. Тот благодарно мурчит и перехватывает полотенце, чтобы Джордж мог вернуться на место и нормально позавтракать.

– Скажешь маме, – продолжает Фред, словно они и не прерывали разговор. – И папе. Скажешь, что я люблю их.

Хлопья встают Джорджу поперек горла. Он глотает их, чтобы не закашлять.

– Сам скажешь, когда вернемся.

Фред сидит с закрытыми глазами и глубоко вздыхает.

– Ты ведь знаешь это, – тихо произносит он. Джордж замирает.

– Знаю что?

– Что я не вернусь домой. Разве ты еще не понял?

Он открывает глаза, и Джордж видит в них обреченность, спокойную и глубокую. Фред смирился. Он больше не хочет бороться.

– Тогда, в «Норе», на папин День Рождения, – говорит Фред ровно и почти равнодушно. – Я ведь прощался с ними. С ними всеми. Навсегда.

Джордж не хочет в это верить. Не может. Потому что это означает, что Фред не верил в свое спасение уже тогда. Что уже тогда он смирился с тем, что умрет. И всё это путешествие – лишь прощальное турне на пару с братом-близнецом, а никакой не отпуск.