Текст книги "Поломанное солнце (СИ)"

Автор книги: Never Died

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Первое, что испытывает Джордж, когда видит Фреда в Большом зале – огромную волну облегчения, будто цепи, до этого сжимавшие его сердце, со звоном упали под ноги. Он перепрыгивает через них и стремительно шагает к брату. Всё, что ему хочется, это схватить своего рыжего близнеца за шею, притянуть к себе и стиснуть в объятьях. Но вместо этого он лишь широко улыбается, растягивая губы до самых ушей, и еще издалека кричит:

– Порядок, Фред?!

Тот улыбается точно такой же улыбкой, сияющей и обжигающей одновременно, будто солнце. Кажется, посмотришь на неё слишком долго и ослепнешь. Но Джорджу это не грозит. Привык. Для него на свете нет и не было ничего роднее этой улыбки.

И в висках с каждым ударом сердца бьётся самая главная мысль – «живой, живой, живой».

Они не обнимаются, но Фред треплет брата по макушке, лохматя волосы пятерней, а после они отправляются искать остальных членов своей семьи.

На это раз мир устоял.

Или Джорджу только так кажется.

***

Всё хорошо. Жизнь восстанавливается и постепенно приходит в норму. Отец говорит, это чудо, что в их семье все уцелели. Фред и Джордж привычно шутят, что все Уизли просто заговоренные. Остальные смеются, и это то, что сейчас действительно необходимо. Слишком много друзей не вернулось из последней битвы.

Джордж стоит над кроваткой с малышом и смотрит, как тот спит. Спустя пару мгновений волосы мальчика меняют цвет, превращаясь из каштановых в лиловые. Это первый раз, когда Джордж видит сына Люпина и Тонкс. И ему грустно от того, что этот малыш никогда не узнает своих родителей.

– Эй.

Фред появляется в тот же миг, словно чувствует, что брату не по себе. Джордж не удивлен – у них всегда так. Порой он действительно верит, что у них на двоих одна душа.

– Как думаешь, он больше похож на Тонкс или на Люпина? – спрашивает Фред, тоже останавливаясь на кроваткой.

– По-моему, копия Римуса, – наклонив голову на бок, отвечает Джордж.

Даже не смотря на способности метаморфа.

– Ага, – соглашается Фред. – Жаль, что он не вернулся.

А Джордж думает: «Хорошо, что вернулся ты».

***

В первый раз это происходит через девять дней после битвы за Хогвартс. Джордж никогда не забудет то утро. Он просыпается в своей комнате – ладно, в их с Фредом комнате в своей квартирке в Лондоне – и сначала не понимает, почему. За окном еще стоит предрассветный сумрак, но что-то вырывает его из сна. Секунду Джордж лежит в темноте, пытаясь прислушаться к своим ощущениям. Что-то не так. И вдруг он понимает – в пустоте комнаты не слышно второго дыхания.

Джордж соскакивает с кровати так, будто в ней вдруг объявилась кусачая тарелка и принялась хватать его за все доступные места.

– Фред?

Щелчок выключателя лампы на прикроватной тумбочке, и комнату заливает махровый теплый свет. Кровать Фреда пуста.

В этом не должно быть ничего странного или пугающего, ведь Фред давно взрослый мальчик, но Джордж чувствует, как от ужаса сжимается сердце. Он выскальзывает из-под одеяла и прямо босиком тащится из комнаты. Их квартирка слишком маленькая – всего-то спальня, совмещенная гостиная-кухня и ванна. Казалось бы, здесь сложно кого-то потерять. Но Джордж обходит всё два раза и лишь после этого убеждается, что Фреда здесь нет. Однако его палочка лежит на столе, и ботинки небрежно валяются около дверей. Почесав одной ногой другую, Джордж открывает двери и спускается в магазин. Еще на лестнице он слышит непонятный шорох внизу и лишь на последней ступеньке с опозданием думает, что не захватил с собой палочку. Но почему-то ему не страшно. Не за себя. Он не боится, что это воришка или сбежавший Пожиратель смерти. Он знает, что это брат. Он всегда такое знает.

– Фред? – снова зовет он. Раздается грохот и звон, а после невнятные ругательства, и до носа Джорджа тотчас доходит сладкий запах одного из изобретенных ими шуточных эликсиров. Кажется, того, от которого с бешеной скоростью начинают расти ногти.

Джордж идет на звук, недоумевая, что Фреду понадобилось в магазине в такое время, когда тот сам выныривает ему навстречу.

И тогда Джордж удивляется еще сильнее. На брате толстый свитер, а руках он держит старое ватное одеяло. Что ж, по крайней мере, стало ясно, что он забыл в лавке – это одеяло близнецы использовали для хранения в нем сушеных корней эливики, которых по рецепту рекомендовали держать в тепле.

– Зачем оно тебе? – спрашивает Джордж, пытаясь понять. Фред едва заметно поводит плечами, прежде чем ответить:

– Холодно. Мороз жуткий. Ты разве не замерз?

– Что? – Джордж хмурится. – Фред, здесь ничуть не холодно.

– Разве?

Фред выразительно вскидывает брови, но когда не видит на лице брата и тени улыбки, вдруг тушуется.

– Да, я… это… просто…

Джордж делает два шага вперед и кладет ладонь на лоб Фреда. Кожа под рукой немного влажная и горячая.

– Да у тебя жар, приятель, – замечает он. Теперь, по крайней мере, понятно, почему Фреду холодно. – Пойдем домой.

Он тянет брата за собой, стараясь не паниковать. Не так уж часто кому-то из них приходилось болеть, и всё это немного в новинку. Когда Фред, закутанный тремя одеялами – своим, Джорджа и тем из магазина, наконец, засыпает, Джордж сидит на краю своей кровати и не может отвести глаз.

Он думает, что через пару дней Фред поправится.

Он еще и не знает, что в этот самый миг его мир пошатнулся.

***

Через две недели Фред не поправляется. Ни один из рецептов матери не срабатывает. Она практически переселяется жить к близнецам и не отходит от постели больного сына. Джордж вынужден уходить – дела в магазине, помощь в разборе завалов Хогвартса и восстановлении школы. Но как только получается вырваться, он сразу спешит домой.

Фред, конечно, в относительном порядке – шутит, флиртует с каждым, кто приходит его навестить, будь то хоть Анджелина, хоть Перси, и рвется в бой, действовать. Только вот и Джордж, и их мама против. Хватит. Навоевались. Днем Фред бодр и активен, словно и не болен вовсе, но по ночам его неизменно накрывает волна озноба и жара. Как правило, под утро он забывается тревожным сном, а после, открыв глаза, даже этого не помнит.

Наконец, мама не выдерживает, и, призвав на помощь отца, Билла и даже Гарри Поттера, заставляет Фреда отправиться в больницу Святого Мунго. Тот ворчит, что не хочет никого беспокоить, что там и без него полно настоящих больных, а у него всего-то легкая простуда.

– Никто не болеет простудой две недели, Фред, – возражает Джордж, которого вся эта ситуация сильно беспокоит.

– Я – да, – упрямится Фред. – Просто я такой исключительный, ты забыл? Признайся, что просто завидуешь мне. У самого-то и насморка в жизни не было.

– Еще бы, – соглашается Джордж. – Как ты умудрился заболеть без меня? Это не честно, мы же решили всё делать вместе.

– Ахах. Видимо, не в этот раз.

В итоге Фреда оставляют в больнице, чтобы провести какие-то обследования, и Джорджу крайне неуютно одному в квартире. Он не выключает свет, когда ложится спать и всё смотрит на пустующую соседнюю кровать, пока глаза не закрываются от усталости.

***

– Нет.

Это единственное, что может сказать Джордж. Единственное, что имеет смысл. И во что он согласен верить.

Нет, нет, нет.

Это неправда. Невозможно. Так не может – не должно – быть.

Не Фред.

Не снова.

Джордж переводит круглые испуганные глаза с целителя на брата. Тот лежит на больничной кровати, опираясь на белую подушку, в белой больничной рубашке, и на фоне всей этой отвратительной белизны его волосы кажутся еще рыжее. Словно пламя.

Фред отвечает на его взгляд, и глаза у брата уставшие. Но он улыбается, немного натянуто, но упрямо. Не для себя. Но для всех, кто его может его увидеть. И от этой улыбки внутри Джорджа что-то начинает ломаться.

– Всё в порядке, Джордж, – тихо и ровно говорит он так, словно речь идет о чем-то совершенно нормальном, таком, как покупка нелегальных трав для вредилок или новый рецепт лихрадочных леденцов.

Но это не так. Это не может быть так.

– Нет, – снова повторяет Джордж, словно в его словарном запасе не осталось других слов. А может, так и есть. Фред поджимает губы и выдыхает:

– Ничего не поделаешь.

– Вот еще! – вспыхивает Джордж. – Всегда есть выход. И мы найдем его, слышишь? Ведь так?

Он оборачивается за помощью к целителю, наблюдающему за этой сценой, и тот кивает.

– Мы не знаем, но будем искать. Как только разберемся, с чем конкретно имеем дело, появится и выход. Так что не отчаивайтесь. Мы будем работать, и найдем заклинание или противоядие, ликвидирующее угрозу.

Джордж вскидывает подбородок, когда оглядывается на брата. Тот тихонько усмехается.

– Ладно, ладно, – примирительно поднимает руки он, словно сдается. – Не буду спорить. Тем более, я только «за».

– Еще бы.

Теперь и Джордж улыбается. А Фред, покосившись на целителя, с показной серьезностью на лице добавляет:

– Только не дай им сделать из меня подопытную мышку, Дред.

– Обещаю, Фордж. Ты под моей защитой. Хотя… вдруг они тебя усовершенствуют?

– Эй! Я и так идеален. Кому бы не помешало немного совершенства, так это тебе. Как насчет нового уха?

– Только если оно не будет таким уродливым, как твои.

Они смеются, больше не от своих слов, а от недоумения на лице лекаря. И кажется, будто все нормально. Земля вертится, солнце светит, время идет.

В тот день Джордж узнает, что его близнец болен чем-то неизвестным. Но ведь излечимым, правда?

***

Фреда оставляют в больнице, и Джорджу совсем невыносимо в их квартире. Потому он покупает надувной матрас и ночует за прилавком в магазине. Среди шуршащих и позванивающих безделушек ему не так одиноко.

Он изучает то, что происходит с Фредом, с помощью книг и бесконечных разговоров с целителями.

Мать, отец, Билл, Рон и Перси попеременно дежурят в палате Фреда. Джордж появляется там в любую свободную минуту. Он бы и вовсе остался там, но не хочет загубить их дело – магазинчик постепенно восстанавливается после войны, и нельзя его бросать. Фред твердит от этом в каждый визит Джорджа, обжираясь при этом мармеладными змейками. Такое чувство, будто он единственный, кто не воспринимает происходящее с ним же всерьез. И Джорджу порой хочется стукнуть его по голове, чтобы тот, наконец, понял.

В тот четверг, когда Джордж приходит в больницу вместе с родителями – накануне он ночевал в их доме, целитель, ведущий Фреда, мистер Брайен, уже ждет их в коридоре.

– Есть новости, – сразу говорит он. – Мы знаем, что с вашим сыном.

И это не звучит, как утешение или надежда. Скорее, как приговор.

Внутри Фреда после битвы за Хогвартс осталось темное заклятие, разрушающее его. Как бомба с обратным отсчетом. Меняющая организм. Неизбежно. Необратимо.

– Один год, – говорит мистер Брайен. Отец застывает в ужасе, мать плачет, а Джорджа словно стукнули по голове молотком. И он спрашивает, единственный:

– Что случится, когда это время пройдет?

Холодные прозрачные глаза целителя кажутся льдинками, и голос звучит совсем без эмоций:

– Он умрет.

***

Когда Джордж, наконец, собирается с мыслями и заходит в палату, мама плачет около постели Фреда, спрятав лицо в ладони. Отец стоит рядом и обнимает ее, но плечи его опущены и едва заметно дрожат. Фред смотрит на них со смесью сожаления и вины и явно не может придумать, как утешить. Наверное, это в принципе невозможно.

Джордж останавливается и подумывает, не уйти ли, пока его не заметили, но не успевает принять решение, как Фред поворачивает голову и смотрит на него. И теперь сбежать невозможно. Джордж подходит и замирает около брата.

– Почему ты не сказал мне? – тихо спрашивает он. И в голосе против воли появляются нотки укора. А в голове эхом звучит: «Почему, почему, почему…»

– Сказал что? – уточняет Фред, хотя Джордж не сомневается, что он всё и так понял.

– Про то, что в тебя попало заклинание.

Фред отводит глаза.

– Не хотел, чтобы ты ругался на Перси. Он и так развел настоящую панику, что не доглядел за мной. Хватит с него упреков. Пока что.

Внутри Джорджа клокочет обида. А еще боль. И страх. И снова боль. Он жалеет, что не был тогда со своим близнецом. Что в битве они разминулись. Он не хочет злиться на Перси, понимая, что это не его вина, но все равно делает это.

– Мы найдем способ остановить это, – говорит Джордж. Наверное, больше себе, чем Фреду. Тот мягко улыбается и кивает. Мама всхлипывает. А Джордж вдруг замечает под глазами брата осевшие серые тени. И это почему-то заставляет его горло сжаться.

– В любом случае, это на двенадцать месяцев дольше, чем могло быть, – шутит Фред. – Считай, я выиграл у Смерти лишний год. Не так уж и плохо, правда?

Джордж усмехается, и ему не хочется думать, что изданный им только что звук больше получился похожим на всхлип.

– А будет еще круче, когда мы полностью ее обставим.

Фред продолжает улыбаться в лицо своей смерти, а мир Джорджа рассыпается на части.

***

Джордж в жизни столько не сидел за книгами. Он подключает к этому занятию всю семью – Перси с радостью ухватывается за возможность помочь в свое свободное время, которого не так уж и много из-за новых реформ в Министерстве. Джорджу противно от самого себя за то, что он чуточку рад, что Перси так занят – потому что каждый раз при взгляде на старшего брата в голове просыпается противный несправедливый голосок, нашептывающий: «Не уберег, не защитил, не спас»… И хоть Джордж знает, что это не вина Перси, ничего не может с собой поделать. Не сейчас. Он молчит, не показывает вида, но ему кажется, что Перси догадывается об этих его мыслях. Потому Джордж больше рад помощи Билла, Флер, Джинни или Чарли. От Рона и Гарри мало пользы, зато их подружка Гермиона успевает в два с половиной раза больше, чем сам Джордж, и на самом деле наиболее ценный помощник в их команде.

Порой к ним заглядывают Ли, Анджелина, Алисия и еще некоторые старые друзья. Но у Джорджа нет времени болтать с ними. Они спрашивают о Фреде, выражают сочувствие и идут к нему в больницу, понимая, что здесь только мешают.

Вскоре Джордж оставляет магазин на двух нанятых работников, чтобы не отвлекаться. Фреду он не говорит – тот убьет его, если узнает. Но ему не хочется тратить время на шутливые проказы, когда нужно искать способ спасти брата.

Он знает, что целители в больнице сбились с ног в поисках способа излечить Фреда. И продолжает верить, что всё получится. По-другому просто не может быть. Они выжили в тяжелой войне. Они прошли огонь и воду. Они победили в страшной битве. Тогда почему у Джорджа такое чувство, будто он проиграл?

***

Полгода пролетают незаметно и слишком быстро. Джордж уже практически переселяется в больницу. В его собственной квартире книжный завал, но ни на одной из страниц не нашлось нужных ответов. У целителей успехов не больше.

Фреду осточертело лежать в больнице, он ноет, злится, швыряется подносами с едой и капризничает, как маленький. Джордж рядом и терпеливо сносит все, что уготовило ему настроение Фреда в очередной раз.

– Я хочу уйти, – как-то днем говорит Фред.

Джордж, до этого расписывающий в красках идеи будущих жевательных мармеладок, которые будут создавать временный эффект метаморфства – смена цвета волос и формы носа в зависимости от желания, затыкается на полуслове и тупо смотрит на брата. Тот цокает языком и нетерпеливо повторяет:

– Хочу домой.

– Фред, ты же знаешь, – вздыхает Джордж.

Эта тема поднимается в разговорах не впервые – Фред часто просился домой перед матерью, отцом и Биллом, но перед Джорджем – никогда. На самом деле, с его стороны это удачный ход. Потому что Джордж никогда не мог отказать брату.

– Я здесь скоро плесенью покроюсь, Джордж, – хныкает Фред, оттопыривая нижнюю губу в жалобной гримасе. – Ты же видишь, я отлично себя чувствую. А мне разрешают только гулять по коридору своего этажа. Даже в буфет нельзя.

– Ты же там был, – подмечает Джордж. – Вчера.

– Но формально-то нельзя! – протестует Фред. Будто это всё решает.

– Тебе не лучше.

– Но и не хуже. Только по ночам колотит, но у нас дома есть одеяла. А если что, и огненное виски тоже.

Джордж закатывает глаза. Он намеревается твердо стоять на своем и не поддаваться на мольбы близнеца, поэтому даже не понимает, каким образом пятнадцать минут спустя он уже изображает приступ эпилепсии в коридоре. И пока все присутствующие там бросаются ему на помощь, Фред незаметно покидает этаж, а после и больницу.

В этот день они вместе возвращаются домой. Фред недовольно осматривает горы книг и пыли и выражает все, что думает по этому поводу, громким чиханием. Но на самом деле он счастлив, и Джорджу впервые за полгода становится легче. Видеть не измученную резиновую улыбку брата, даже не затрагивающую глаз, а самую настоящую – всё, что ему надо. Вместе они прибираются дома, швыряются книгами (Грейнджер бы хватил сердечный приступ, будь она здесь), брызгаются водой, заставляют щетки и швабру летать под потолком наперегонки. Потом вдвоем готовят сэндвичи и жарят бекон.

Засыпая ночью, Джордж не выключает свет. Но теперь, глядя на соседнюю кровать, он видит закутанного в четыре одеяла брата, и ему как никогда верится, что всё у них будет хорошо.

***

Мама появляется на следующее утро, и весь дом, да, наверное, и Косой переулок, слышит ее вопли. Фред и Джордж переглядываются и хихикают. Они давно выросли из того возраста, когда действительно боялись ее гнева. И от их улыбок она заводится еще сильнее. Но, пожалуй, это стоило вытерпеть, потому что, успокоившись, она готовит для них чудесный обед, и на мгновенье Джорджу кажется, что они снова дети, что вернулись в «Нору», и что не было никакой войны.

Но когда Фред оставляет почти половину своей порции не тронутой, иллюзия рассыпается.

***

Джордж начинает пристально наблюдать за близнецом, подмечая все изменения. Тот теперь куда меньше ест и громче смеется. Он мерзнет по ночам, и уже шесть одеял едва ли помогают. По утрам он ничего не помнит из прошедшего за ночь – ни снов, ни своей лихорадки. А еще у него начинают дрожать пальцы. Почти незаметно. Но когда он пытается выполнить какую-то мелкую, требующую ювелирной точности работу, у него не выходит. Он отшучивается, что стареет и скоро впадет в маразм.

– Придется вытирать тебе слюни, – подкалывает его Джордж, чтобы сбить гнетущее напряжение. Фред смотрит на него и ехидно отвечает:

– Не только слюни.

И Джордж громко смеется.

На четвертый день после самовольной выписки они снова открывают магазин. Фред полон энтузиазма. Он ловко скользит между покупателями, сыплет шутками и комментариями направо и налево, а когда видит Джинни, то радостно тискает ее, будто они не встречались лет сто. Сестра краснеет то ли от смущения, то ли из-за того, что объятия слишком сильные, и зовет братьев на ужин в «Нору».

По вечерам они придумывают новые формулы и экспериментируют с составами для своих конфет, печений и хлопушек. В результате их квартира воняет разными запахами зелий, а кастрюля на кухне покрывается несмывающейся липкой субстанцией, из которой Фред предлагает сделать ириски.

– И что они будут делать? Убивать любого, кто их понюхает? – спрашивает Джордж, зажимая пальцами нос. Он кастрюли несет так, словно там лежит один огромный потный ботинок.

– Неплохой вариант, – пожимает плечами Фред. – Можно использовать в качестве пыток.

– Подозреваемый, вам есть что сказать суду? – тонким голоском изображает Джордж.

– Нет? – подхватывает эту игру Фред. И делает вид, что протягивает к лицу брата кастрюлю. – А теперь?

– Да, да, только уберите это! – Джордж картинно трясет ладошками и отклоняется, будто спасаясь. Фред смеется его актерской игре.

***

Еще через пару недель Фред внезапно зовет на свидание Анджелину. Джордж хмурит брови, но молчит. На самом деле его беспокоит, что брат будет без него. В последние дни ему стало тяжелее. Появились внезапные короткие приступы головной боли. Когда это случилось впервые – Фред вдруг упал на колени посреди кухни и схватился за голову с тихим рычанием, Джордж думал, что у него сердце от ужаса остановится. Сейчас он уже понял, что нужно делать в таких случаях – приложить что-то теплое на затылок. Он не знает, почему именно так, но это помогает. И выяснил ведь совсем случайно, когда в панике прижался лицом к затылку брата и забормотал ему что-то утешающее. Тепло губ и дыхания помогло.

– Оближи меня еще в следующий раз, – посоветовал ему тогда Фред, когда боль прошла. Он все еще тяжело пыхтел и потирал виски. И за шуткой пытался скрыть свою внезапную уязвимость. Джордж, до этого прижимающий его к себе, сразу же оттолкнул и фыркнул:

– Ты в курсе, что моча стерильнее и горячее слюны?

– Только попробуй.

– Ха!

– Джордж!

– Я сказал «ха».

И вот сейчас Фред стоит перед зеркалом и ведет бой со своей новой голубой рубашкой. Джордж валяется на кровати и делает вид, что смотрит журнал про квиддич. Он всё ждёт, когда брат позовет его, но тот упрямится и молчит. А наблюдать за его мучениями слишком грустно. И когда из-за дрожи в пальцах пуговица в очередной раз не влезает в петельку, Джордж теряет терпение и слезает с кровати. Он молча подходит к брату и застегивает все пуговицы кроме верхней.

– Что бы я без тебя делал? – вздыхает Фред. И по нему сложно сказать, шутит он сейчас или нет.

Джордж смотрит на него.

– Пошел бы голым? – предполагает он. И в глазах брата загораются искорки.

– Анджелина была бы в восторге.

– Да, наши тела шикарны, – соглашается Джордж небрежно.

– Мое все равно чуточку красивей.

– Как скажешь.

Джорджу не хочется его отпускать. Он беспокоится, что у Фреда может случиться приступ боли. Или еще что-нибудь – что угодно. Но не может придумать предлога, чтобы брат остался. Поэтому просто похлопывает его по плечу и улыбается. Фред уходит.

***

Новости из больницы не радуют. И от знакомых, вызвавшихся помочь, тоже. Никто не знает, как помочь Фреду. И Джордж не хочет думать, что от отведенного мистером Брайеном времени осталось всего три месяца.

– Эй, Джордж, – тихий шепот Фреда, сопровождающийся постукиванием зубов, вырывает Джорджа из дремы. – Ты спишь?

– Нет.

Он удивлен, почему не спит сам Фред. В этот час его обычно уже накрывает нервным тревожным сном.

– Давай уедем.

– Что? – не сразу понимает Джордж. Думает, показалось.

– Уедем, – чуть громче повторяет Фред под тихий стук своих зубов.

И Джорджу кажется, что он упускает что-то важное.

– Куда? – спрашивает он. – Зачем?

– Просто… – кровать скрипит, видимо, Фред переворачивается на бок. Джордж делает то же самое, и теперь они смотрят в направлении друг друга, хотя в темноте и не видят лиц.

Раздается вздох. А затем Фред продолжает:

– Ты же знаешь, как я люблю всё это: наш магазинчик, наш дом, нашу семью. Но я хочу чего-то еще, понимаешь? Хочу столько увидеть и узнать. Просто… вдруг ничего не получится? – в голосе его внезапно пробивается страх, и сердце Джорджа тихо поскуливает от боли. – Я не хочу, чтобы было только это. Мир такой огромный, а я не видел ничего… Понимаешь?

Джордж понимает, и от этого только хуже. Он понимает, что Фреду страшно. Осталось три месяца. Это не так уж и много, учитывая, как быстро пролетели предыдущие девять. А они так и не нашли способа остановить действие заклинания.

– А как же целители? Когда они найдут способ… – пытается возразить Джордж, сам не зная, почему.

– Они сообщат мне, ты ведь знаешь. И я сразу примчусь, моментально, – отговаривается Фред. Видимо, идея путешествовать засела в нем слишком глубоко. А может, это так действует на него ночной жар.

– Но родители? Ты всех бросишь? – удивленно вздыхает Джордж. И тихо добавляет. – И меня?

– Нет, – торопливо отвечает Фред. Голос его дрожит. – Я же сказал «уедем». Вместе. Ты и я. Посмотрим мир. Пожалуйста, Джордж.

И когда Фред так просит, разве можно ему отказать?

– Я не знаю… Не уверен.

– Ну же. Считай это мое предсмертное желание.

Эти слова слетают с губ Фреда так легко, как шутка, но Джордж сглатывает возникший в горле ком, и ему кажется, что он глотает стекло.

– Хорошо, – соглашается он. И знает – чувствует – что Фред улыбается.

– Обещаешь? – как маленький уточняет он. И Джордж кивает.

– Да.

Наутро ни один из них не вспоминает о ночном разговоре, и Джордж полагает, что Фред забыл о нем, как это обычно и бывает.

***

В эти выходные – через четыре дня после той ночи – у отца День Рождения. Собирается вся семья.

Они долго разговаривают, вкусно едят и слушают музыку по радио. Джорджу тепло и уютно. И почти не больно. Он уже по привычке наблюдает за Фредом, лениво развалившись в кресле. Тот смеется, шутит, подкалывает Джинни и Гарри, издевается над Роном – в общем, ведет себя так, как прежде. И если не знать, то и не догадаться, что с ним что-то не так. И все вокруг, кажется, забывают об этом.

Вечер проходит чудесно. Фред и Джордж остаются спать в своей старой спальне, слушая, как топают по лестнице то и дело шастающие куда-то разные Уизли. Они долго болтают, вспоминая детство, пока Фред не начинает стучать зубами и не залезает с головой под груду одеял. Джордж вздыхает и отворачивается к стенке.

Утром они уезжают первыми – сразу после завтрака. Фред нежно целует мать и что-то шепчет ей в ухо, потом обнимает отца, еще раз поздравляя с праздником. А после – вот внезапность – стискивает в объятьях по очереди всех братьев и Джинни. В итоге обнимашек хватает даже для Гарри и Гермионы.

– Увидимся! – жизнерадостно машет рукой Фред, стоя на пороге. Джордж просто улыбается и поддакивает:

– Пока!

– До свидания, милые, – любовно отвечает им мама. И как только дверь закрывается за ними, улыбка исчезает с лица Фреда. Он молча идет вперед, и Джордж торопится за ним. Но перед оградой Фред вдруг останавливается и смотрит на сад. Взгляд его покрывается задумчивым маревом.

– Помнишь, как мы выдворяли садовых гномов? – вдруг спрашивает он.

– Еще бы! – выдыхает Джордж. – По-моему, это от нас они почерпнули все ругательства, что теперь знают.

– Да, а были такими милыми малютками до знакомства с нами, – соглашается Фред. Джордж хочет спросить, к чему это, но брат вдруг оборачивается и смотрит на дом. Взгляд его внезапно теплеет, но за нежностью в нем пробивается необъяснимая грусть. И неясно как, но Джордж понимает, что Фред прощается с «Норой».

***

– Ты обещал! – в тот же вечер кричит Фред.

И Джордж вздрагивает от звука его голоса.

– Я думал, ты ничего не помнишь, – в свое оправдание бормочет он. Фред яростно скидывает свои вещи в лежащую на полу открытую дорожную сумку и не смотрит на него.

– Как видишь, помню, – бросает он. – И если ты не хочешь, ладно, поеду один.

Джордж фыркает и достает из шкафа вторую сумку, бросает ее на пол рядом с сумкой брата. Черта с два он отпустит Фреда одного куда-нибудь дальше кухни.

– Ты даже не сказал ничего родителям, никому, – сердится он. Как ему кажется, вполне справедливо.

– Сказал, – возражает Фред приглушенно. И Джордж вспоминает, как тот что-то шепнул матери перед уходом.

– Эй.

Джордж оборачивается на оклик, и теперь Фред смотрит прямо на него. В руках его зажата старая зеленая футболка с парой прожженных горячими каплями какого-то зелья дырками на груди.

– Это ведь не навсегда, – говорит Фред практически спокойно. Но горящие отчаянием глаза его выдают. – Найдется лекарство, мы вернемся, я приму его и буду в норме. А пока мы просто развеемся. Считай, это наш отпуск. Небольшой отдых. Мы ведь заслужили.

Джорджу кажется, что его трясет не хуже, чем Фреда в приступе ночной лихорадки. И чтобы отвлечься, он указывает пальцем на футболку:

– Серьезно, старик. Ты возьмешь ее? Да ей же только стол протирать.

Фред скалится в ответ и бережно укладывает футболку поверх остальной одежды.

***

Уходя из дома, Джордж случайно бросает взгляд на кровать Фреда, где кучей навалены все имеющиеся в доме одеяла, шарфы и грелки. Он невольно вспоминает то время, пока брат лежал в больнице, и с отчаянием думает, взывая к высшим силам, кем бы они ни были: «Пожалуйста. Пожалуйста, пусть эта кровать больше никогда не будет пустой».

***

Из Лондона они трансгрессируют в Шотландию, в город под названием Инвернесс.

– Серьезно? – не сдерживает удивления Джордж, выпуская руку брата, когда они оказываются на тротуаре под хмурым февральским небом.

– Здесь же столько рыжих! – восхищенно улыбается Фред, осматриваясь по сторонам, будто видит не серые дома, а какое-то чудо света. – Мы обязаны были здесь побывать.

– Ага, а еще мужчины в юбках, – вставляет замечание Джордж, но брат игнорирует его.

– К тому же, если идти в лес, то найдем то самое озеро. Лох-Несское чудовище, помнишь, Грейнджер рассказывала?

В итоге они довольно быстро вычисляют пустующую квартирку в одном из домов и заселяются туда. А после, оставив вещи, действительно отправляются в лес вдоль озера. Фред берет с собой палочку и небольшую сумку, которую вешает на шею. Джордж только палочку. Он хочет спросить, что это у брата, но тот так восхищенно пялится по сторонам, что не находит момента. На одном из склонов Фред вдруг останавливается и вытаскивает что-то из той самой сумки. Джордж всматривается в смутной знакомый предмет пару мгновений.

– Это же… – начинает он, но Фред довольно его перебивает:

– Фотоаппарат, да. Гермиона помогла мне выбрать. Знаешь, те аппараты волшебников, для создания колдографий слишком уж неподъемные для путешествий. Думаю, мы переживем, если не будем двигаться на карточках, да?

Фред сейчас вдруг напоминает Джорджу отца – так же непосредственно, как ребенок, лопочет о маггловских изобретениях с полными восторга глазами.

– Конечно. Хочешь, сфотографирую тебя?

Фред не заставляет себя ждать. Он объясняет Джорджу, как сделать снимок, а потом бежит на тот самый утес и выглядит самым счастливым на свете.

***

В итоге, после непродолжительных споров и разногласий, они все-таки отправляют сову домой – просто чтобы родители не сходили с ума. И в конце письма Джордж еще раз пишет, чтобы, как только появится лекарство, им сообщили. А Фред добавляет «А по другим причинам просьба не беспокоить». И пририсовывает кривоватую кошачью мордочку напротив их инициалов.

***

Намерзнув в Шотландии они решают сменить курс на что-то более южное. Хотя, признаться, Джорджу даже понравилось их первое мини-путешествие. И пусть никакого чудовища они не нашли, зато нагулялись вдоволь на свежем воздухе. В одной из деревенек они попали на местный праздник, посмотрели на мужчин в килтах, играющих на волынках, продегустировали еду прямо на улице (к счастью, это было бесплатно, потому что в маггловских деньгах, которые Фред предусмотрительно разменял в Гриннготсе перед отъездом, правда, когда он успел, Джордж не в курсе, они ничего не понимали), а вечером попали на уличные танцы. И так как обоим было холодно, то это помогло согреться. Фреду даже удалось сорвать поцелуй рыжеволосой красавицы.