Текст книги "Шведская весна (СИ)"

Автор книги: Nelli Hissant

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

− Ты слышит? Я запрещает тебе смотреть в пустота, закроет глаза и спать! – снова слышит он его раздраженный голос. И как ни странно, он засыпал, и ему больше не снились кошмары. Они словно сами боялись Сквизгаара, который так странно вел себя у постели больного. Точно собирался добить его.

− Если ты не съест весь этот жрачка, я впихнет это в тебя силой, я обещает, – и у него внезапно появлялся аппетит.

− Меня не привлекает какие-то узник Бухенвальда, − отрезал Сквизгаар, когда Токи немного окреп и попытался в первый раз после своего возращения поцеловать его. Он провел ладонью по щеке ритм-гитариста, действительно все еще впалой, и тут же отстранился.

От него нельзя было дождаться откровенного сочувствия. Правда, Токи смутно помнил, как Сквисс крепко обнимал его, когда они летели в вертолете, сразу после его спасения. И что однажды он чуть приоткрыл глаза, еще пребывая на грани сна и реальности, а блондин сидел у его кровати, и лицо у него было такое странное, такое растерянное.

А в остальное время…

− Да спать уже, Токи, я же тебе говорит, этот гондон сдохнуть! Он есть труп, ты понимает? Я сам видит, почти все внутренности наружа! − Это когда Токи в очередной раз приснился Магнус, и он проснулся, подскочив на кровати, задыхаясь, с отчаянно колотящимся сердцем.

Но именно такое отношение помогло ему вернуться к жизни. Как тут быстро не встать на ноги, если ясно, что в ином случае пощады можно не ждать? Но в то же время он тогда впервые понял, что важен Сквиссу, что он для него не просто ходячая головная боль, как он постоянно говорил. Токи часто вспоминал его лицо в тот момент, когда Сквизгаар не знал, что он его видит – утратившее свое обычное язвительное выражение, обеспокоенное. Он лежал на краю его кровати и наблюдал, как Токи спит. В окно больничной палаты проникали лучи садящегося за горизонт солнца, и Токи тайком любовался, как сверкают волосы Сквиса в этих лучах. Он никогда не мог мечтать о большем – быть важным для такого человека, как Сквизгаар. Токи восхищался им с первого дня знакомства, хоть и тщательно пытался скрыть это. Когда он больше не мог сдерживаться, он начал активную провокацию. Когда Токи страшно хотелось чего-то, действительно хотелось, вся его наивность куда-то исчезала, и у него рождался вполне реальный план. Просто выбрать нужный момент, когда тот будет подобающе набравшимся, и самому выпить для храбрости. Алкоголь все сделает, расставит все по местам.

Лучше не стало. Да, теперь днем они, как и раньше, ругались, а по ночам… Но все равно Токи не находил себе места. Он считал, что Сквизгаар относится к нему, как к надоедливой фанатке, которая еще и постоянно находится рядом, ужасно раздражает, и ее не выставить поутру. По крайней мере, Токи никогда не слышал, чтобы Сквисс называл группиз кретинами или еще как-нибудь. Наоборот, даже с ними-то он был довольно мил и приветлив, насколько он вообще мог быть таким.

Какое-то время он себя утешал тем, что хотя бы он является единственным парнем, интересующим Сквигельфа. Но все равно он понемногу сходил с ума, боясь, что в скором времени надоест шведу и тот всерьез пошлет его. После этих ужасных событий с похищением он, наконец, смог поверить в невозможное счастье. Но вот теперь появился этот долбаный кузен. Он вдруг вспомнил, что давным-давно, еще в первом его туре с Dethklok, он как-то услышал, как Сквизгаар с кем-то вполголоса разговаривает по мобильнику на своем родном языке.

− Да сидим тут с этими кретинами, Андерс… − услышал он обрывок фразы. Затем блондин захохотал, очевидно, услышав что-то смешное. Токи еще ни разу не замечал, чтобы тот смеялся, он только усмехался своим же шуткам. Он сразу почувствовал неприязнь к этому собеседнику, который мог развеселить Сквисса. К тому, с кем они трепались еще добрых полчаса, и Токи совершенно напрасно разгуливал по номеру в одном полотенце.

Но теперь Токи не позволит никаким уебанам из прошлого помещать его счастью.

− Хэй, есть кто дома? Не видели этого кретина? Мама, пожалуйста, оденься.

− Сквизгаар, тут, похоже, скоро будет весело…

*Не опечатка

========== 9. Как в клипе Last Christmas ==========

Какой бы дурдом не происходил внизу, на земле, небо оставалось ко всему этому совершенно равнодушным. Оно было красивым и ярким: красно-оранжевая полоса заката, бледный силуэт луны, опасливо выглянувший из-за облака. Опять немного похолодало, и необычайно красочное небо говорило о том, что завтра похолодает еще больше. А внизу творился самый настоящий ад: бегали ничего не понимающие люди, повсюду валялись поваленные софиты и другая светотехника, а на снегу яростно сражались двое, и никто не решался остановить их. Им тоже не мешало бы остудиться вслед за погодой.

Сквизгаар тоже соображал не очень быстро. Но, к счастью, он решил не тратить время на раздумья и сразу же отправился на съемочную площадку, бегом. Когда он, наконец, достиг вершины холма, где проводились съемки, ему даже стало плохо от быстрого бега, в боку сильно закололо.

– Стой, кретин долбаный! – задыхаясь, прокричал он. Легкие, казалось, готовы были разорваться.

Возможно, Токи и казался самым милым и безобидным участником группы, но это было вовсе не так. Все они могли сколько угодно рассуждать о собственной жестокости и брутальности, но на самом деле самое большое зло дремало за маской этого любителя сладостей. Случаи, когда оно прорывалось из-под облика вечного ребенка, такого наивного и доброго Токи, можно было пересчитать по пальцам одной руки, но каждый раз даже Нейтан заявлял:

– Не, ну это уже перебор…

Ему уже доводилось видеть, как Токи с перекошенным от злости лицом собирается убить парня с виду гораздо выше и сильнее себя. Опять дежавю, оно просто преследует его в последние дни.

И никто не решался хоть как-нибудь помешать происходящему, хотя народу тут было до фига. Но у Сквизгаара просто не оставалось никакого выбора. Токи крепко впился руками в горло противнику и явно не собирался останавливаться.

– Я уничтожу тебя! – прошипел Токи сквозь зубы. Альтер эго завладело им полностью, и достучаться до него словами было уже нереально.

От резкого удара в челюсть у Сквисса зазвенело в голове, а рот наполнился сладковатым привкусом крови. Но он с трудом удержался на ногах и в свою очередь схватил Токи за волосы, стараясь оттащить его от своего кузена. В итоге все трое оказались в снегу под поваленными осветительными приборами, и непонятно было, кто где, но потом гитаристы, как всегда, схватились друг с другом, совершенно позабыв про Андерса. В конце концов, они же постоянно устраивали потасовки, был период, когда подбитыми глазами и вырванными волосами заканчивался каждый второй гиг группы. И это еще были мелочи. Добро пожаловать в прошлое. Снова вцепиться друг другу в глотку, словно и не было всего того, что они пережили вместе. Снова это раздражение, от которого хотелось схватить и изничтожить, потому что просто невозможно быть таким кретином. Потому что только из-за него его жизнь постоянно летит к чертям. Потому что бесит, просто до невозможности, до помутнения рассудка… В особенности тем, что некуда от него деваться. Разве что прибить собственными руками.

Он смутно слышал, как сбегались все новые люди, как кто-то даже пытался остановить их. Мелькнуло красное платье Серветы, она вроде бы пыталась сказать, что это все очень глупо. Все новые голоса, безуспешно призывающие их остановиться, но среди всего этого хора вдруг выделился один, совершенно не громкий голос, от которого они вдруг одновременно пришли в себя:

– Токи, Сквизгаар, мы можем ехать домой.

Чарльз смотрел на них совершенно спокойно сквозь стекла очков. Он будто и не обратил внимания на то, что они тут катались в снегу, пытаясь изувечить друг друга. В конце концов, это же была такая нормальная, такая привычная ситуация. Главное, что оба живы и здоровы, а ведь могло быть куда хуже.

Сквизгаар поднялся на ноги, с достоинством выплюнул выбитый зуб:

– Рад видит тебя, Чарльз. Может быть, ты забирает этот психованный кретин подальше от меня?

И он шагнул к своему двоюродному брату, погребенному под сшибленными софитами.

– Ты там есть живой, мужчина-модель?

– Неужели это и есть великий гитарист Dethkcock? – Андерс закашлялся и показался из-за груды светотехники. На шее его до сих пор виднелись следы от рук озверевшего ритм-гитариста, и вообще выглядел он довольно помятым, однако выражение лица было спокойным, лишь тень легкого недовольства и раздражения угадывалась. Точно его не убить пытались, а наступили на дорогой ботинок.

– Я думает, это у тебя мертвый кок, раз ты меняет порно на показ мужские стринги, – Сквисс протянул кузену руку. – Что, технические проблемы с инструмент?

– Модели трахается еще больше, чем порноактеры, – наставительно произнес Андерс, вставая.

– Но не больше, чем рок-звезды, – парировал соло-гитарист.

– Пф, рассказывает мне…

– По крайней мере, мы не носит мужские стринги!

– Конечно, я думает, твоя задница уже не годится для такой…

– Моя задница остается прекрасен, может посмотреть сам!

Кузены продолжали упражняться в остроумии и выглядели безумно довольными собой. Про окружающих, как и про то, что происходило буквально минуту назад, они начисто забыли. Всецело поглощенные увлекательной беседой, они, не сговариваясь, направились в бар, чья вывеска сверкала буквально в паре сотен метров.

– Сквизгаар, – Токи вырос у них на пути, виновато опустив глаза. Шведа опять накрыло раздражение.

– Идет и остудиться, психованный маньяк! – он с силой толкнул его в сугроб. – И вообще, проваливай домой с Чарльз, я не желает тебя видит!

– Кстати, а что надо этот странный норвежец от меня? – запоздало поинтересовался Андерс.

Офденсен поправил очки. Похоже, придется задержаться, разобраться, что тут происходит между гитаристами и этим незнакомым парнем, подозрительно похожим на Сквизгаара. Он только было собирался сказать что-либо, как вдруг будто бы гигантская птица накрыла своими крыльями все небо. Это продолжалось всего пару секунд, затем ее силуэт исчез за горизонтом, а окрестности сотряс взрыв. Из-за деревьев показалось ярко-красное пламя. И одновременно с этим три новых фигуры объявились на сцене в этом театре абсурда.

– Чувааак, а я и не знал, что у тебя есть брат, – удивленно протянул Пиклз.

– Что происходит? – нахмурился Офденсен. – Вы… где-то достали дистанционный пульт от стелса? Вы что…

Мердерфэйс неодобрительно покосился на него.

– Ты постоянно орешь на нас. Это непрофессионализм, вот так.

– У нас больше нет самолета. Мы его случайно разъебали. Только что, – Эксплоужен развел руками.

Люди кругом забегали, засуетились. Кто-то побежал звонить пожарным, кто-то помчался к месту происшествия… В общем, спустя несколько минут на разрушенной съемочной площадке остались стоять только группа Dethklok и приближенные. Все стояли и сверлили друг друга недовольными или вопросительными взглядами, старались подобрать слова, но тут не хватало даже нецензурщины. Только Токи продолжал безучастно сидеть на земле. У него вообще вся жизнь была кончена, Сквизгаар его явно ненавидит, что ему какие-то взорванные самолеты?

– Нейтанс, – Наконец произнес Сквизгаар, и голос его звучал как-то устало и печально. – А ВЫ-то за какой хрен сюда приперлись?

– Значит, так! – заявил Нейтан, шибанув кулаком по столу. – Вы двое – полные гондоны, что свалили из группы, не предупредив. Ну и это… мы решили с вами разобраться лично.

Они сидели в том самом баре, в котором Сквизгаар несколько дней назад набрался до беспамятства. Было время задавать вопросы.

– Да кто куда уходит? – Сквизгаар приложил руку к лицу. – У меня тут был небольшой воссоединение с семья, и я застрял тут с куча кретин из-за сраный торнадо! Кто тебе говорит, что я сваливает из группа?

– Эээ… – вокалист несколько стушевался. – Чарльз, наверное…

Менеджер выразительно посмотрел на него, и Нейтан взорвался:

– Ну не дослушал я! Ну психанул! Это твоя вина, что ты так сложно все объясняешь, и нечего теперь на меня орать! – он схватил целый графин с пивом и залпом отпил половину.

– Мне нравится, когда мужчины такой экспрессивный, – Андерс, сидящий рядом, как бы невзначай склонил голову ему на плечо и провел пальцем по его груди.

– Ебать, Сквизгаар, у тебя что, вся семья… такая? – хмуро поинтересовался вокалист, отодвинувшись. – Еще раз тронешь меня, и я тебе вмажу…

– Да, Нейтанс, мы все – блондины… – слегка удивленно ответил лид-гитарист. Он уже был мысленно где-то не здесь.

– Мы есть как Ланнистеры, прекрасные удивительные светловолосые бляди, – весело добавил его двоюродный брат.

Сквизгаар сидел за столом с совершенно потерянным видом. Его мать все норовила ухватить Офденсена за галстук, когда обращалась к нему, а самоубийца Андерс – накрутить на палец прядь волос Нейтана. Уильям, мрачно глядя на все это, резал ножом столешницу. Пиклз радостно напивался с клокатирами, ему одному было все по барабану, и, похоже, они снова тут застряли. Просто превосходно. И к тому же Токи чуть не убил его кузена. А где, кстати, вообще этот полоумный кретин, которого лучше было бы отвести в лес и пристрелить, как бешеную собаку?

– Эй, два новый папа! Где дэтот болван? – спросил он.

– Сквизгаар, это я твой Папафэйс! – возмутился Уильям.

Определенно, ему не грозит остаться сиротой в ближайшее время.

– Мы не знаем, повелители, он вроде был со всеми…

– Ваши сотрудники работает в самые ужасные условия, я не понимает, как такой интересный мужчина может это допустить, – Сервета продолжала свою борьбу за права клокатиров.

– Алло! Чувак, прикинь мы сейчас тут в Швеции. Чего? Ааа, ну мы типа самолет разбили… Да хрен знает… Ну, Мердерфэйс стол режет, мама Сквизгаара к Чарльзу подкатывает, Нейтан чувака какого-то замочить собирается, Сквизгаар просто сидит как лох. Кто? Аа, Токи! Да без понятия… – Рыжий барабанщик увлеченно кому-то докладывал обстановку по телефону. – А Чарльз злой, как собака, хээй, чувак, не парься! Ну, подумаешь, расхреначили мы долбаный самолет! Зато угорим у Сквизгаара дома!

Самого гитариста, конечно, никто не спрашивал. Давайте, может быть, вообще Мордхаус сюда перенесем? Мама будет счастлива «освободить» всех клокатиров. Но об этом он подумает потом. Сейчас, подумать только, он пойдет добровольно разыскивать свою головную боль…

– Этот норвежский мальчик? Да где-то тут был. Я ему говорит, не переживай из-за Сквизгаар. Он есть такой самовлюбленный нарцисс, что наверняка в восторге, когда из-за него устраивает сражения. Даже если бы он убивает бедного Андерса… – Сервета все ближе и настойчивей наклонялась к Офденсену, но тот продолжал сидеть с каменным лицом.

Далеко идти не пришлось. Повинуясь какому-то внутреннему чутью, он свернул за сарай Ларссонов и тут же наткнулся на это недоразумение. Оно уставилось на него глазами побитого щенка, огромными, несчастными. Сквиссу вновь захотелось прибить его собственными руками – потому что виноват был Токи, а именно он почувствовал себя неудобно. А с другой стороны, просто хотелось просто схватить его и душить в объятиях, пока он не поймет… или просто душить.

Но вместо этого он не сделал ничего.

– Сквизгаар, – умоляюще произнес ритм-гитарист. – Ударь меня, если хочешь, можешь вообще убить, но не смотри на меня так! Я просто ненавижу твоего ебаного брата или кто он там тебе там…

– Жаль, он не играет на гитаре, и они с Нейтанс не поладили… был бы у нас в группе хоть еще один не-кретин! – Нет, серьезно, просто руки чесались схватить и выбить всю дурь из этой никчемной башки.

– Серьезно, лучше убей меня, – глаза цвета весеннего неба продолжали умоляюще смотреть на него.

Он, не выдержав, схватил его за плечи, впечатал в дверь сарая.

– Ты не поверишь, как мне хочется это сделать. Болван долбаный.

Но почему-то слова упорно расходились с действием. Как всегда.

Впиться губами изо всех сил, словно намереваясь не поцеловать, а сожрать, не обращая внимания на свой выбитый зуб, на боль в разбитой губе. Этот маленький кретин был довольно сильным, иногда… Сжать до боли его запястья, не давая не малейшего шанса на сопротивление, прижать их к стене.

Хлипкая дверь сарая не выдержала такого напора, и они влетели в пахнущее сосновой смолой помещение. А волосы Токи пахли, как всегда, чем-то сладким, когда он уткнулся в них лицом.

– Теперь ты понимаешь? – спросил он, склонившись к его уху.

Токи не мог ответить – ведь он крепко зажимал ему рот ладонью.

– Теперь ты понимаешь? – повторил он, когда они уже просто стояли в ожидании, когда бешено колотящиеся сердца успокоятся, когда прерывающееся дыхание нормализуется, прижимаясь к другу так тесно, насколько это вообще возможно.

Сквизгаару почему-то вспомнился жуткий холод, бесконечное падение в бездну. И только эти цепкие теплые пальцы, сжимающие его ладонь, помогли ему вернуться назад. Вспомнились и долгие месяцы, когда никто не бесил и не доставал его, и каждый день от этого хотелось застрелиться. Все-таки определенно лучше, когда некоторые кретины рядом.

– Прости, что я ударил тебя, – произнес, наконец, Токи.

– Скажешь то же самое Андерсу. Иначе я заставлю его научиться играть на гитаре и уговорю Нейтанса взять его в группу. Хуже, чем твои последние выступления, уже все равно не будет. Тем более, у него в крови должен быть талант к гитаре, это ты у нас хрен пойми что…

– Я все равно ненавижу его, – огромные глазищи виновато смотрели на него снизу вверх. – Я ничего не могу с собой поделать…

Блондин тяжко вздохнул. Ну почему некоторым болванам нужно все объяснять словами? Он – не Эксплоужен, и у него не разрывались внутренности от признания в различных чувствах, но все же. Металл-группа они или герои слезливого бабского романа?

– Токи, иногда людям физически необходимо пообщаться с теми, кто соображает хоть немного и понимает хороший юмор! И с теми, кто не творит миллиард глупых вещей каждый день и каждый час. Мы не виделись хрен знает сколько лет, и да, мне нравится с ним общаться, но вместо этого я сижу в сраном сарае в обнимку с маленьким норвежским нытиком, который к тому же чуть не выбил мне челюсть! А в баре – целая толпа безмозглых кретинов, из-за которых мы все снова тут застряли, и моя мать там, с ними… скоро она перейдет к более решительным действиям, и…. jävlä, давайте вообще все переедем сюда! – неожиданно вскричал он, ударив кулаком по шершавой стене. Он спрятал лицо в ладонях, истерический смех рвался из него, заставляя плечи сотрясаться.

– Ты меня любишь… и всех нас тоже! – счастливо сказал этот маньяк и крепко обвил его руками. Как будто и не пытался совсем недавно вышибить из него дух. И промолчать он, конечно, не мог. Ну, хотя бы дошло, и ладно…

Дверь скрипнула.

– Фига ж себе…

Блондин тяжело вздохнул. В этой местности было слишком много кретинов и дилдо на квадратный метр. Деревня, что тут говорить…

– А ты что тут делаешь, малолетняя… яойщица? – он с трудом вспомнил слово, которое слышал где-то. – Тебе это интересно?

Дочка ленсмана хихикнула.

– Вообще-то да. И еще это как бы наш сарай…

– Оставить бы вас тут всех на год, как минимум. А лучше на два.

– Чарльз, пожалуйста, не надо. Я уже скоро не выдерживает. И убивает кого-нибудь из толпа кретин, даже несмотря на то, что виновата дэта женщина! – Сквизгаар повысил голос, и Сервета, недовольно смерив сына взглядом, убрала руку с плеча Эксплоужена.

– А мне жаль, что мы скоро уезжает, – Печально произнес Токи. – Я иногда скучает по Скандинавия. Было бы здорово пожить тут всем вместе, в семейная атмосфера…

– У нас тут бывает целая неделя семейной атмосферы! И сейчас она продолжается, нахрен, прямо как в сраный клип Last Christmas! Глядит сам, Токи! – Но тут ему самому стало смешно, уж очень убойно смотрелся Нейтан между его матерью и кузеном, которые явно очень им интересовались. И совсем бухой Пиклз, который врезался в сосну и пытался набить ей морду. Да вообще все. Тупее просто некуда.

– У вас тут действительно замечательная северная природа, – задумчиво произнес Офденсен.

Уильям, без верхней одежды (ну а как же иначе), ожесточенно стучал зубами.

– Ничего замечательного не вижу! Сплошная ебаная обоссаная сосулька! У нас и зимой не бывает такого холодильника!

– Чтобы понять красота шведский весна, нужно быть эстет, а не безмозглый бабуин, зачатый в сортир на заправочной! – Сквигельф презрительно покосился на него. Ловко увернулся от летящего на него с кулаками басиста и чуть тронул струны гитары, которую прижимал к себе.

Понемногу рассветало, но звезды и луна все еще не погасли. Они стояли и ждали вертолет. Было очень тихо, пейзаж не портили даже обгоревшие деревья и искореженный фюзеляж самолета, видневшиеся вдалеке. Вот гладь озера покрылась рябью, ветви деревьев зашелестели – вертолет снижался.

Сквизгаар с удивлением осознал, что ему даже жаль, что он, наконец, прилетел. А затем, с еще большим удивлением, что неплохо было бы вернуться сюда. Может быть, даже взять этого психованного с собой.

А потом он подумал, что эта самая странная весна в его жизни была действительно похожа на клип восьмидесятых. Все на редкость тупо, бессмысленно и нелепо, но в тоже время забавно, с особой уютной атмосферой. И с целой кучей каких-то кретинов.