Текст книги "Незнакомец (СИ)"

Автор книги: nefritcat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Незнакомец

http://ficbook.net/readfic/1175981

Автор: nefritcat (http://ficbook.net/authors/nefritcat)

Беты (редакторы): Angelina Alien

Фэндом: Tokio Hotel

Персонажи: Том Келер/Билл Каулитц + многочисленная массовка

Рейтинг: NC-17

Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, Hurt/comfort, AU

Предупреждения: Смерть персонажа, Нецензурная лексика, Мужская беременность

Размер: Макси, 134 страницы

Кол-во частей: 27

Статус: закончен

Описание:

Случайный секс и, как результат, незапланированная беременность. Билл и не подозревал, что однажды вляпается в подобную ситуацию. Новость о беременности застает его врасплох. Он боится ответственности за малыша, боится своих родителей и боится никогда не найти того, кто является отцом его ребенка. Но, похоже, у судьбы совсем другие планы на него.

Посвящение:

Моей депрессивной Музе

Публикация на других ресурсах:

На других ресурсах только с моего согласия

Примечания автора:

1. Я снова вернулась к рейтингу MPREG.

2. Данная идея давно терзала мой мозг. Достала, я написала.

3. Разница в возрасте Билла и Тома 5 лет.

4. Het – чисто условно, хоть Том и женат.

5. Я знаю, сколько у Билла проколотых сосков.

6. Герои живут в разных городах до второй части.

7. Отчасти я знаю, как протекает беременность, но поскольку это мужская, то ее течение будет иным.

8. Мужская беременность в мире моих героев не редкость и не такое уж страшное явление. Вполне обычное.

9. Смерть второстепенного персонажа.

Часть I. Глава 1

*Берлин*

Небольшая комната, освещаемая серебристо-синим светом настольной лампы. За тонкой стенкой слышны биты ритмичной музыки. На широком диване с темно-синим бельем в коленно-локтевой позе стоял черноволосый юноша. Позади него на коленях стоял молодой мужчина с трехдневной щетиной. Он крепко удерживал юношу за бедра и резко врывался в стройное тело. Склонившись над его спиной, укусил за загривок и огладил бока, не прекращая врываться в податливое тело. Спустившись ладонями на живот паренька, надавил на него, сильнее насаживая на себя. Брюнет простонал, опустив голову к дивану. Ладони коснулись его набухшего члена, вызывая волну дикого желания, заставляя двигаться навстречу мужчине и принимать его в себя, заставляя захлебываться от собственных накативших эмоций… Два последних сильных толчка, и оба кончают, жадно глотая ртом воздух…

Новая поза – другие эмоции. Сидя поверх паха мужчины, юноша медленно покачивался, словно на волнах, запрокидывая голову назад. Он выставлял напоказ свою длинную тонкую шею, выпирающие косточки ключиц, горошины сосков с колечками пирсинга, тонкую талию и выпирающие бедренные косточки. Они особенно полюбились мужчине. Ему хотелось исцеловать их. Укусить за каждую и непременно оставить свою метку, чтобы черноволосый юноша еще долго помнил эту ночь...

Лежа на боку, брюнет метался, не зная, куда себя деть. Его любовник постоянно задевал внутри бугорок простаты, заставляя неистово кричать и хватать ртом воздух. Он уже и в бедро мужчины цеплялся мертвой хваткой, оставляя кровавые дорожки от своих ногтей. И рвал простыни, сильно их сжимая пальцами. Юноша подавался назад, стараясь насадиться как можно глубже. Он безмолвно требовал сдать ему в плен губы с колечком пирсинга, и он их получал. Урча от удовольствия, успокаивался на время, пока головка набухшего члена мужчины не проезжалась по простате вновь…

Закинув одну ногу юноши на свое плечо, мужчина упирался руками в диван и старался запомнить, насколько хорош его любовник в предоргазменной агонии. Закинутая на талию длинная нога крепче прижимала к себе, а сжимающие пальцы на запястьях свидетельствовали о том, что скоро брюнета накроет очередная волна оргазма. Ускорив ритм, мужчина в три грубых толчка излился глубоко внутри парня. Того выгнуло дугой до хруста в позвоночнике…

– Скажешь, как тебя зовут? – лениво наблюдая за тем, как одевается брюнет, спросил мужчина.

– Зачем? – с улыбкой уточнил парень, натягивая на себя футболку.

– Как-нибудь еще встретимся, – пожав плечами, ответил его любовник.

– Не нужно это, – подбирая с пола куртку, сказал юноша. – Я не из тех, кто продолжает отношения со случайными любовниками.

– Хм! – хмыкнул молодой мужчина, вставая. – А трахаться с первым встречным – это нормально по-твоему?

– Нууу, – задумался брюнет, хитро улыбаясь. – Мы оба этого хотели. Прощай, Незнакомец! – подмигнув, он покинул комнату, исчезая из жизни своего случайного любовника. По крайней мере, так ему казалось.

Пару месяцев спустя

Билл проснулся от приступа тошноты. Вскочив с кровати, он побежал в сторону ванной комнаты. Едва успел открыть крышку унитаза, как его вырвало. Упав на колени перед фаянсовым изделием, приготовился к новым спазмам. И они не заставили себя ждать. Его рвало так, что горло начало саднить, а живот скручивать от адской боли. Было такое чувство, будто бы внизу живота кто-то усердно работал паяльником, постоянно меняя силу жара и боли.

Встав на ноги, брюнет покачнулся, едва успев схватиться за трубу отопления. Кое-как дойдя до умывальника, открыл кран с холодной водой и ополоснул лицо. Немного отпустило. Низ живота все еще жгло. Желудок немного болел. Горло саднило. Тело пробила крупная дрожь, будто в лихорадке.

Закрыв кран, Билл стянул с себя черные боксеры и залез в душевую кабинку, включая горячую воду. Отрегулировав до нужной температуры, он пытался согреться. Его снова вырвало, но уже желчью. Он смотрел на то, как она смешивается с водой и стекает в водосток, не понимая, чем вызвана такая рвота… Погревшись еще минут пять под горячими струями воды, брюнет вышел из душевой, позабыв о той желчи, которой его вырвало. Приведя себя в божеский вид, покинул ванную комнату. Одевшись, спустился вниз на кухню, где за обеденным столом сидели его друзья.

Густав помешивал кофе и с задумчивым видом смотрел на свою подругу, что-то усердно объясняющую. Билл знал это выражение. Оно всегда говорило о том, что Шеффер плевать хотел на то, что ему говорят. Его мозг сейчас работает в другом направлении, но в каком, знал только он сам.

– Всем привет! – бодро поздоровался Каулитц, направляясь к кофеварке.

– Привет! – ответили ему друзья.

– Билл, Густав меня совсем не слушает, – пожаловалась Эмма, надеясь найти помощь и поддержку у него.

– Я тебе сколько раз говорил о том, что такое выражение его лица говорит о полном безразличии к твоим словам? Много. Вот и не жалуйся, – наливая себе кофе, юноша не сразу понял, что к горлу подступил очередной рвотный спазм. Лишь в попытке проглотить собственную слюну, успел склониться над раковиной, в которую его и рвало.

– Господи, Каулитц, что с тобой? – забеспокоился Шеффер, вставая и подходя к другу. – Отравился?

– Наверное, – хриплым голосом ответил тот, открывая кран и смывая желчь в водосток. – Второй раз за утро, – задумчиво проговорил мальчишка.

– Вырвало? – уточнила Эмма. – Ну, такое бывает.

– Нет, – покачал головой Каулитц. – Странная желчь. Чем я вчера обедал и ужинал, меня еще полчаса назад вырвало, а это… Я даже не знаю, что это.

– Скорее всего, просто организм очищается, – погладив друга по спине, сказал Густав. – Может, тебе не ходить сегодня на пары?

– У меня срез по экономике. Если я не приду, Грымза меня потом сожрет.

– Тогда купим по дороге в аптеке каких-нибудь таблеток от тошноты, – предложила Крайс, вставая со стула. – Ты бледный.

– Сойдет, – кисло улыбнулся Билл и залпом выпил чашку кофе.

* * *

В университете ситуация стала еще хуже. От каждого запаха, совершенно от любого, его начинало тошнить. От приторно сладких к горлу подступал ком. Спасала бутылка газированной воды, купленная по дороге. От шума начала болеть голова. Живот скрутило адской болью. Перед глазами потемнело. Билл едва успел схватиться за край подоконника, чтобы не свалиться прямо в коридоре.

– Каулитц, ты чего? – подхватывая его под руки, спросил Карл, его одногруппник. – Перепил вчера?

– Нет, – хватая ртом воздух, ответил тот. – Наверное, отравился чем-то.

– Это не удивительно, – хмыкнул Карл. – Ваша Эмма готовит так, что врагов не накормишь. Стыдно будет.

– Смешно, – вяло улыбнулся Билл, присаживаясь на скамейку в коридоре.

– Легче стало?

– Немного.

– Ты сиди здесь, а я пойду Густава найду. Хорошо?

– Да.

Карл ушел на поиски Шеффера, а Каулитц на мгновение прикрыл глаза. Постепенно жар в низу живота начал утихать. Голова больше не кружилась. Шум не был таким громким. Да и тошнить перестало.

– Вот он, – донесся до слуха голос одногруппника.

– Каулитц, я же говорил тебе, оставайся дома, – поднимая его на ноги, бурчал Шеффер. – Никуда твоя экономичка не денется. Я ей все объясню. Потом подойдешь к ней и сдашь срез. Ты меня понял?

– Не ори! – скривился юноша. – Понял я тебя.

– Поехали домой. Карл, ты не отвезешь?

– Прости, не могу, – виновато посмотрел на друзей тот. – Держи мои ключи, отвези его домой, а потом возвращайся, – Бергманн вынул ключи от своей машины и передал их Густаву.

– Спасибо! Пошли, горе ты мое, – уже к Каулитцу обратился он.

* * *

Две недели друзья Билла не знали, что с ним. Его рвало по утрам, от запахов еды. Даже после обеда или ужина вырывало. Эмма только и успевала подносить таз, если Каулитц находился далеко от туалета или мойки на кухне. У него жутко болел живот. Постоянно кружилась голова. Временами бросало то в холод, то в жар. Он потел по-страшному, меняя по три, а то и четыре футболки в день. Не мог сконцентрироваться на чем-то одном. От запахов цветов начинал чихать, словно аллергик. К концу второй недели у него пропал аппетит. Он мог только пить воду.

Испугавшись за здоровье друга, Густав и Эмма записали его на прием к врачу. Тащить в клинику пришлось насильно, так как Билл с детства терпеть не мог это заведение. Он просто не переносил запах лекарств, которыми был пропитан весь воздух. А персонал в белых халатах наводил панику. Эта нелюбовь к больницам появилась у Каулитца еще в раннем детстве. Он рос болезненным и слабым мальчиком, поэтому каждые полгода, а то и три месяца, лежал на лечении. Иглы вообще были для него чем-то сродни оружию массового поражения. Хотя татуировки и пирсинг все же имел.

– Нам обязательно быть здесь? – тихо спросил брюнет, сжимая ладонь подруги.

– Да, – уверенно ответила та. – Две недели прошло, а тебя все еще тошнит и рвет. Надо узнать, что это за болезнь такая.

– Каулитц, Крайс и Шеффер, – назвала их фамилии медсестра, вышедшая из кабинета доктора.

– Это мы, – бодро ответила Эмма, вскакивая и потянув за собой Билла.

– Проходите, – пригласила их женщина средних лет, по-доброму улыбаясь.

– Добрый день! – поприветствовал новых пациентов доктор. – Меня зовут Адам Берг. Что у вас случилось?

– Понимаете, герр Берг, у нашего друга пропал аппетит, – начала Эмма.

– Как давно?

– Пару дней назад, – ответил Густав.

– Хм! – доктор осмотрел бледного юношу, делая в голове кое-какие пометки. – Какие предшествовали до этого симптомы?

– Тошнота и рвота по утрам. На запахи его тоже тошнит. Голова кружится.

– Пару раз чуть сознание не потерял, – добавил Шеффер. – Еще у него низ живота болит.

– Низ живота?! – уточнил Берг, вставая.

– Да. И в первый день, две недели назад, тоже болел, – Крайс крепче сжала ладонь друга.

– Тошнота, рвота, головокружение, низ живота болит, – перечислил все симптомы Адам Берг.

– Это какой-то опасный вирус? – запаниковала Эмма.

– Не думаю, – улыбнулся доктор. – Юноша, пройдите за ширму, мне нужно Вас осмотреть, – обратился он к Биллу, которого затрясло от одного упоминания о ширме. – Ну же, смелее! Я ничего не буду делать плохого и не причиню вам боли.

– Н-нет, – отчаянно замотал тот головой, прижимаясь к Эмме, как к спасательному кругу.

– Откуда такой страх?

– Это еще с детства, – ответил Густав.

– Что ж, тогда мы сделаем УЗИ. Думаю, этого будет достаточно. Но все равно придется пройти за ширму.

– Билл, идем, – потянула его Крайс, вставая. – Мы с Густавом рядом. Тебе нечего бояться.

Каулитц кое-как добрался до кушетки у аппарата УЗИ. Он не вызывал у него панику или страх, это был единственный прибор, который юноша любил. Ему нравилось чувствовать на себе холодный гель. Слышать писк. Но больше всего он любил смотреть на экран, вглядываясь в размытую картинку и пытаясь понять, как же доктора видят там органы.

– Билл, Вам нужно поднять футболку, – потянувшись за тюбиком с гелем для УЗИ, сообщил доктор. – И немного приспустить джинсы.

– Зачем? – не понял юноша.

– Я должен узнать причину того, почему у Вас болит низ живота… А для этого мне нужен к нему полный доступ.

– Ну, ладно, – дернув плечами, согласился тот.

– Хм! – с улыбкой хмыкнул Берг. – А татуировки у Вас есть. Значит, не все так плохо, как я успел подумать.

– Их я не боюсь… А вот медицинские иглы вызывают ужас.

– Так! – приставив датчик УЗИ к животу парня, Адам начал внимательно всматриваться в экран. – А кто это у нас тут? – чуть отведя датчик в сторону, мужчина разулыбался.

– Это серьезно? – спросила Эмма, ничего не понимая.

– Ну, как Вам сказать, юная леди? Если не будете предохраняться, то такой опасный «вирус», – док сделал пальцами кавычки в воздухе, – и у вас появится.

– То есть? – теперь настала очередь Густава задавать вопросы.

– Вы беременны, Билл, – сообщил ему доктор. – Отсюда и плохое самочувствие, тошнота, рвота и отсутствие аппетита. Он скоро вернется, не переживайте.

– Вы сейчас пошутили? – решил уточнить Каулитц.

– Нет. У вас срок беременности восемь недель. Поздравляю!

– Ага, – невесело ответил Билл, утекая из реальности.

* * *

– А теперь вспоминай, с кем ты трахался два месяца назад, – потребовал Густав, нервно помешивая на сковородке мясо.

– Думаешь, я помню, – взывал Каулитц, не отрывая головы от поверхности стола. – Я же всегда предохранялся. Никому не позволял без резинки к себе прикасаться. Где я мог так проколоться?

– Может, пьян был? – предложила свою версию Эмма.

– Я все равно все помню. Я могу отличить, когда тебя натягивают на латекс или кожу. Это совсем разные ощущения.

– Ну, тогда я не знаю, – вздохнув, Крайс пожала плечами. – А что было два месяца назад?

– Лето, – спокойно отозвался Шеффер.

– Ну, да. Клубы, выпивка, пляжи, озера.

– Я не буду рожать, – поднимая голову, заявил Каулитц.

– ЧТООООО?! – удивленные друзья вперили в него один на двоих шокированный взгляд.

– Ты в своем уме? – воскликнул Густав, размахивая в воздухе деревянной лопаткой. – Это же живой человек. Твой ребенок.

– Он еще не человек, – оскалился Билл. – И что я ему скажу, если он спросит у меня, кто его папа? Знаешь, малыш, а я не знаю, – разведя руки в стороны, брюнет начинал истерить. – Я вообще не помню с кем трахался два месяца назад. Я даже не помню, что было летом. Как я могу подарить жизнь ребенку от случайного мужика?

– Молча, – хлопнув ладошками по столу, возразила Эмма. – Только попробуй сделать аборт. Я из тебя потом кишки выпущу.

– Можешь начинать прямо сейчас, – прокричал Билл. – Я не буду рожать. Меня предки на британский флаг порвут, когда узнают, что я понес непонятно от кого. Отец не станет церемониться. Сам отведет на аборт и проконтролирует все.

– Ты будешь рожать, – твердо заявил Густав.

– Нет! Это мой плод и мне решать, что с ним будет. Я не буду рожать, – пнув стул ногой, юноша убежал в свою комнату.

– Надо дать ему время, но нельзя упускать из виду, – вздыхая, сказал Шеффер и вернулся к приготовлению ужина.

– А может он прав, а? Ты ведь знаешь его родителей.

– Я все равно не позволю убить маленького человечка, – прошипел парень.

– Все забыть не можешь? – Эмма подошла и обняла друга со спины.

– Зато ты легко забыла.

– Ну, прости!

Крайс покинула кухню, завалившись на диван в гостиной. Она тоже переживала из-за выкидыша, который случился пару лет назад, еще в школе, но старалась держаться и не показывать всем свою боль. Пусть она будет с*кой в глазах тех, кто знал, чем ее будут жалеть и каждый раз напоминать о потерянном малыше.

Глава 2

*Франкфурт-на-Майне*

– ЮДЖИН! – прокричал на весь коридор молодой мужчина двадцати шести лет.

– Чефо? – продолжая жевать бутерброд, из кабинета выглянул мужчина с потрепанной прической.

– Ты когда должен был закончить программу? – стараясь сохранить спокойствие, поинтересовался его начальник.

– Уммм… Вчера? – по-детски наивно уточнил Юджин.

– Ты, мать твою, обалдел? – взревел мужчина с трехдневной щетиной, бросая на пол бумаги, которые держал в руках. – Ты должен был ее вчера уже протестировать.

– Ну, забыл я, – невинно хлопая ресницами, скромно так замялся на пороге своего кабинета главный программист небольшой компании.

– Сделай мне одолжение, свали куда-нибудь на ближайшие полгода.

– Ты мне досрочный отпуск даешь? – решил уточнить программист.

– За свой счет, – огрызнулся босс, поднимая с пола бумаги.

– Босс приказал, я сделал.

– Свали уже! – процедил сквозь зубы молодой мужчина.

– Том, тебе звонили из налоговой, – сообщила ему секретарша.

– Им что надо? – резко развернувшись к ней, он крепко сжал пальцами несчастные бумаги.

– Хотят прийти с проверкой, – пожала плечами Мари.

– ЛИСТИНГ! – ор, больше похожий на крик сумасшедшего бизона, разлетелся по всему этажу компании, проникая во все щели.

– Чего орешь? – спокойно спросил тот самый Георг, выглядывая из небольшой кухоньки при офисе.

– Где годовой отчет?

– У тебя на столе часа два как болтается. А что?

– Ты налоговикам его носил?

– Э… – Листинг замялся, забыв как дышать, жевать и глотать. – Нет.

– Быстро берешь бумаги и валишь к ним, чтобы я тебя до вечера в офисе не видел.

– Интересно! – возмутился Георг. – Значит, Юджину внеплановый отпуск на полгода, а мне только до вечера? Так не пойдет! – скрестив руки на груди, Листинг показушно шмыгнул носом.

– Тебе налоговики организуют отпуск на два года по местам не столь отдаленным, если к концу рабочего дня у них не будет отчетов по нашим доходам. А я тебе организую курорт в травматологию. Ты меня понял?

– Да, – стушевался Георг и быстро скрылся с глаз.

– Том?

– ЧТО?! – рявкнул он, разворачиваясь к секретарше.

– Звонит твоя невеста, – испуганно протянула та, прижимая к груди телефонную трубку.

– Меня нет, – сказал, как отрезал, Келер, и скрылся в кабинете.

– Но…

– Я умер, разбился, выпрыгнул в окно, утопился, уехал в другую страну, на деловом ужине или в командировке. Где угодно, но меня… НЕТ, – хлопнув дверью, Томас прошел к своему столу и рухнул в кресло.

«Хочешь, чтобы все было сделано, делай это сам», – невесело подумал мужчина, прикрывая глаза.

Телефонная трель разлетелась по кабинету, словно внезапный взрыв, разорвавший тишину предрассветного утра.

– ДА! – не сдерживая эмоций, рявкнул Томас в трубку.

– Попала под горячую руку? – удивленно спросила на том конце провода девушка.

– Прости! – извинился мужчина, улыбаясь. – Как твои дела?

– Отлично! Твои, похоже, не очень.

– С самого утра проблемы.

– Пожалуешься?

– Ты же не на психолога учишься.

– А разве мне что-то мешает стать им для любимого брата?

– Да все как всегда, Эм. Просто поссорился со своей невестой с утра. На работе полная задница. Такое чувство, будто меня все разом решили достать.

– Я же тебя не достаю.

– Если бы еще ты меня доставала, я бы тогда вообще повесился, – хохотнул Том, повернувшись лицом к окну. – Ты звонишь просто так или по делу?

– По делу. Помнишь, ты говорил о том, что готов взять парочку студентов на практику к себе?

– Да.

– Мне нужно три места и желательно после Нового года.

– Не много ли ты просишь, Мышь?

– Нет, если учесть, что работаю у тебя психоаналитиком бесплатно, – улыбнулась та самая Мышь.

– Ладно, я как-нибудь улажу с твоим деканатом этот вопрос. Что-то еще?

– Да нет.

– Мышь, а почему после Нового года? Не проще было бы после экзаменов?

– Ну, у нас кое-какие непредвиденные обстоятельства возникли, – уклончиво ответила девушка.

– Ну, ладно, решим этот вопрос. Я через неделю в Берлине буду по делам. Встретимся у родителей.

– Ok! Буду ждать. Пока!

– Пока! – и оба отключились.

Положив телефон на стол, Томас подошел к окну и посмотрел на Франкфурт. Здесь, с высоты семьдесят пятого этажа офисного центра, в котором он снимал половину этажа для своей небольшой компании, предоставляющей системные базы данных различным крупным компаниям, мужчина чувствовал себя в своей тарелке. Он всегда любил, что повыше и побольше. У него и квартира была огромной. Да и машина габаритной. Это отнюдь не было связано с комплексами, типа, член маленький или сам он ростом не вышел. Нет, с этим у него все было в порядке. Любил он все большое и просторное, чтобы было, где развернуться.

Скользя ленивым взглядом по соседним офисным центрам, Келер вернулся мыслями к девушке, которая носила неофициальное имя Мышь. Она действительно была сестрой Тома. Дочерью его матери и отчима, который появился в их семье, когда Келеру было всего четыре года. Отношения с Маркусом сразу же стали дружескими, так как мальчишка не знал отцовской ласки. Своего отца он никогда не видел, вплоть до шестнадцатилетия. Десять лет назад родной отец Томаса решил появиться в его жизни. С тех пор они много общаются и очень хорошо ладят.

Мышь же стала для Келера подарком, о котором он и мечтать не смел. Маленький, пищащий комочек, впервые принесенный домой, так поразил маленького Тома, что он сутками торчал у кроватки сестренки. Можно сказать, что он ее вырастил, хотя сам едва до обеденного стола дотягивался. Связь между братом и сестрой с годами только крепла. Когда Томас заявил, что идет учиться на программиста, Мышь сказала то же самое. Она пошла по стопам своего старшего брата, ни разу не пожалев о сделанном выборе.

После окончания университета Келер и два его лучших друга открыли свою небольшую фирму. Деньги на свое дело они копили с первого курса, кропотливо откладывая каждый евро. Они работали на трех работах, порой, падая без сил, едва переступали порог съемной квартиры. Но отложенных денег не хватило, поэтому они взяли в долг у своих родителей, пообещав, что все вернут. Всего год назад им удалось вернуть долги родителям и, наконец, увидеть плоды своих трудов и пополняющиеся банковские счета.

А что касается разговора о предоставлении трем студентам места для прохождения практики… Том пообещал в прошлом году Мышке, что позволит ей и ее друзьям «разгромить» свою фирму. Девушка вцепилась в эти слова, словно клещ, и при каждом их разговоре по телефону напоминала про обещание. Келер не собирался отказываться от своих слов, но иногда косил под дурачка, желая позлить сестренку.

– Том, – дверь кабинета тихо приоткрылась и в нее просунулась голова Мари.

– Что там опять? Пожар? Цунами? Наводнение?

– Твоя невеста в полицейском участке.

– Где она?! – развернувшись к женщине, уточнил мужчина, не до конца веря в услышанное.

– Она звонила тебе, чтобы ты ее забрал. Я не поняла, что там произошло, но, кажется, она в кого-то врезалась.

– На своей машине или моей?

– На своей.

– Пусть звонит своей матери, а меня нет, – хватая со стола телефон и планшет, Томас стремглав покинул офис.

Мари не была удивлена таким странным поведением своего босса. Она уже давно знала, что его невеста, получив предложение руки и сердца, словно с цепи сорвалась. Девушка просто выгрызала плешь на голове Тома, высказывая странные претензии. «Масла в огонь» добавляла ее мать Амалия, которая посчитала своим прямым долгом совать нос туда, куда ее не просят. В дни, когда она гостит у молодой пары, Келер предпочитает свалить из города. Все равно, куда. Главное, подальше. Неудивительно, что он начал все чаще пропадать в командировках и заводить себе ничего не значащие интрижки на стороне. Ему это было жизненно необходимо.

Казалось бы, если все так плохо, отмените свадьбу и проблемы решены, НО… Те чувства, которые воспылали у семнадцатилетнего Тома к Эмили Браун долгое время затмевали собой все ее плохие качества. Друзья много раз говорили ему, что это не та девушка, с которой можно строить будущее, а уж тем более заводить семью и детей. Но Том Келер не был самим собой, если бы не сделал все по-своему. В свой день рождения в прошлом году он сделал Эмили предложение руки и сердца. Но свадьба откладывалась все это время из-за постоянной занятости новоиспеченного жениха. Браун терпеливо ждала уже чуть больше года, но подключила тяжелую артиллерию в виде своей матери и своих нелепых претензий, надеясь, что Томас, наконец, назначит день свадьбы.

Спустившись на подземную стоянку, Келер сел в свой Кадиллак Эскалейд и покинул территорию офисного центра. Он не беспокоился о том, что оставил офис без присмотра. Ведь есть Юджин, который, несмотря на свое небольшое расп*здяйство, все же человек ответственный, и легко сможет поговорить с потенциальными клиентами, если таковые объявятся. И Георг ему в этом поможет.

Глава 3

*Берлин*

(ВКЛ Red – Hymn for the missing)

Билл сидел в коридоре у кабинета, ожидая своей очереди. Он не боялся того, что ему предстоит перенести сейчас. Он даже равнодушно отнесся к тому, что пришлось самому идти в клинику, так как Эмма и Густав наотрез отказались становиться соучастниками «детоубийства». Каулитц так и не смог доказать двум дорогим в своей жизни людям, что делает это из благих намерений. Не ради себя, ради этого ребенка, которого он может обречь на несчастливое будущее.

«Ты сам веришь в свои слова?» – последнее, что спросил вчера вечером Густав, прежде чем скрылся в спальне, так и не дождавшись ответа на свой вопрос.

Верил ли Билл? Возможно,… где-то глубоко внутри себя он верил в то, что поступает правильно. Ему отчаянно хотелось в это верить. Он отчаянно нуждался в помощи со стороны, в поддержке, которую ему не дали. Каулитц не отказывался верить в то, что своим поступком отталкивает от себя лучших друзей. Почти что брата и сестру. Они ведь были вместе с самого детства. Еще со времен песочницы, когда маленькая Эмма подсела к двум грустным мальчишкам и предложила построить замок из песка. Ее теплая улыбка и ярко-голубые глаза так поразили друзей, что они согласились. Их первый замок вышел кривым, небольшим, с частично разрушенной стеной, которую Густав не смог нормально слепить. Позже, они не один такой замок построили. Некоторые из них в высоту были по два метра. Билл следил за развивающимися отношениями подруги и друга. Он первым узнал о том, что Эмма забеременела от Шеффера. Первым узнал о выкидыше. Они всегда были вместе, поддерживая друг друга и помогая. Но что произошло сейчас? Почему дорогие сердцу люди отвернулись? Юноша знал ответ на этот вопрос, но не хотел в него верить. Он боялся в него верить.

– Герр Каулитц! – громко позвала медсестра, вышедшая из кабинета.

Парень дернулся от неожиданности, но встал. Прошел в кабинет за медсестрой. Ему вручили больничную пижаму, ту, что завязывается на спине, и пригласили в мини-операционную. Увидев кресло, инструменты и доктора, Билл сжался. Его ноги будто свинцом налились. Сердце пропустило несколько ударов. В висках начала пульсировать кровь. Страх, неведомый доселе, сковал все его мышцы.

– Проходите, – поторопила его медсестра.

Сделав всего один шаг, Каулитц резко развернулся и подлетел к кушетке, на которой лежала его одежда. Быстро оделся и выскочил в коридор, на ходу натягивая толстовку и кепку.

– Еще один, – довольно улыбнулся доктор.

Билл бежал по коридорам больницы, что есть силы. Он хотел поскорее убежать отсюда. Хотел перестать чувствовать этот запах медикаментов, который, казалось, впитался в его кожу. Он хотел забыть ту операционную, из которой сбежал. Пытался не думать о том, что только что, своими собственными руками, чуть не убил СВОЕГО ребенка. Неважно, что он не помнит, кто отец. Второстепенно то, что он будет растить его один. Плевать, что родители Билла откажутся от него. Важны лишь две вещи – малыш и друзья, которые за все годы их дружбы ни разу не предали.

Добежав до парка, Каулитц рухнул на колени и заплакал. Он не мог сдержать слезы, которые только и ждали подходящего момента, чтобы вырваться наружу. Билл понимал, что это начинается истерика, но не собирался ее останавливать. В конце концов, ему можно сейчас нареветься от души, выплескивая вместе со слезами все то, что накопилось за последнее время… Проходившие мимо жители города не пытались узнать причину истерики незнакомого парня. Не пытались помочь. Город жил таким вот безразличием, и ты тоже становился его частью против своей воли.

* * *

Юноша вернулся домой поздним вечером. Густав и Эмма даже не посмотрели в его сторону, предпочитая делать вид, что он для них перестал существовать. Билл это понял и знал, как загладить вину, но боялся. Сейчас он боялся их реакции. Да, он не сделал аборт, сохранил жизнь своему малышу, но… Ему было стыдно за то, что он поставил свои страхи превыше мнения друзей и их любви к нему. Стыдно так, что хотелось провалиться сквозь пол или исчезнуть с этой планеты. Но он не мог этого ничего. Единственное, что он мог, это честно во всем сознаться и надеяться на то, что эти двое простят.

– Я не смог, – тихо прохрипел Билл, присаживаясь на первую ступень лестницы.

– Чего не смог? – уточнил Густав, посмотрев на парня.

– Сделать аборт… Я не смог.

– Милый, – Эмма вскочила с дивана и подбежала к юноше. – Билли, ты чего? – обхватив его лицо ладонями, она заглянула в карие глаза, наполненные слезами. – Дурашка, ты чего тут сырость разводишь? – прижав его голову к своему животу, она старалась успокоить, а сама начинала плакать.

– Ну, хватит вам, – с укором сказал им Густав, подойдя. – Развели тут сырость.

– Простите меня! – попросил Билл, обнимая ноги подруги. – Я только там понял, что совершаю что-то плохое. Он ведь живой… Еще совсем маленький, крохотный, но… Его сердечко уже бьется. Я чуть не убил своего малыша.

– Но не убил же, – положив ему на плечо ладонь, Шеффер присел рядом. – Ты поступил как настоящий будущий родитель. Как взрослый и ответственный человек. Ты дал своему малышу право самому решить, как ему жить дальше. А мы тебе поможем. Я и Эмма, мы всегда будем рядом. Ты же помнишь нашу клятву? Что бы ни случилось, куда бы нас не забросила жизнь, мы всегда будем держаться друг за друга.

– Спасибо вам, ребята! Я без вас пропаду.

– Мы тебе не позволим, – сказала Крайс, погладив Каулитца по голове. – Теперь это наш ребенок. И плевать, что ты не помнишь, кто его отец. Никто не сможет его у нас отнять. Ты слышишь меня? – она приподняла голову парня двумя пальцами за подбородок, заглядывая в мокрые от слез глаза. – У него трое родителей. Мы стеной за него встанем, если потребуется. И твои предки не отнимут его у тебя.

– Остается сообщить им об этом, – проговорил юноша, вздохнув.

– Мы скажем тогда, когда уже срок будет большой, чтобы твоему отцу не пришло в голову тащить тебя на аборт, – Густав встал и улыбнулся. – А ты кого больше хочешь: мальчика или девочку?