Текст книги "Имя на «Л» (СИ)"

Автор книги: Nataniel_A

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Неплохо танцуешь, – попыталась я сделать комплимент после того, как овации утихли.

– Это так, забава. Я танцевал как-то раз с матерью в Рио, она буквально живет в танцзале, сколько я ее помню.

Сказав про Рио, парень заметно погрустнел, но тут же перевел беседу на другую тему:

– Куда теперь?

– Не знаю, – устало вздохнула я. Я все ждала, когда Лео скажет мне нечто важное, что обещал, но он, кажется, и думать забыл про свое обещание.

– Может, в деревню? Там скоро будет какая-то церемония.

– Церемония поклонения Иеманже. Придут колдуньи, будут читать свои заклинания, бить в барабаны, танцевать и вместе с деревенскими бросать цветы в воду. Давай лучше останемся здесь, до деревни ехать целых три мили.

– А я хотел посмотреть… – разочарованно произнес парень.

– Ох, ну поехали, – сдалась я.

Служительницы ориши окружили переносной алтарь Иеманжи на берегу и запели свои молитвы. Африканское пение в сочетании со светом костров и факелов и шумом прибоя оказывали поистине гипнотическое воздействие. Я, естественно, не участвовала в обряде, куда пришли большинство рыбаков и их жен, но даже мне трудно было сопротивляться этой магии. Запах экзотических цветов, звуки барабанов, лунные отблески в волнах: я ощущала себя на границе миров. Первый раз я по-настоящему позволила Бразилии вторгнуться в мою душу. В чувство меня привела внезапно сказанная Лео фраза:

– Барабаны немного похожи на марокканские.

– Что, прости?

– В Марокко я видел нечто подобное. У бедуинов тоже своя музыка и, похоже, какая-то своя вера.

– Ты до сих пор не забыл Марокко, – печально улыбнулась я.

– Марокко невозможно забыть, Луиза. Если бы ты видела, ты бы поняла.

– Значит, там действительно есть что-то стоящее, раз ты так впечатлен.

Он опять не ответил. Вместо этого парень немного отошел от собравшихся на пляже людей, позвав меня за собой. Сердце выскакивало из груди, я чувствовала, что сейчас он мне скажет то, что собирался. Лишь бы это было что-то хорошее, только бы это было хорошее!

– Скоро состоится суд, я должен ехать обратно, – на одном выдохе произнес Лео.

Что ж, это неприятно, но ожидаемо. Я продолжала слушать.

– Странно, я стольким с тобой хотел поделиться, а в голове сейчас совсем пусто, – как бы извиняясь, сказал он. В свете костров я увидела слезы, готовые хлынуть из глаз. Лео героически с ними боролся, и это мешало ему спокойно разговаривать.

– Когда… когда ты едешь? – сама едва не плача, спросила я.

– Через неделю, может, раньше. Это уже не имеет значения.

Мы замолчали, стоя друг напротив друга и опустив глаза в песок, каждый со своей грустью.

– Если меня признают клоном, я затеряюсь. Затеряюсь навсегда так, что меня не найдут.

– Лео! – в ужасе вскрикнула я.

– Ты только представь: за мной начнут охотиться репортеры, меня будут показывать по телевизору и водить на научные конференции, как ту овцу, но я-то не овца, я человек! И человек ли?..

– Но… зачем ты возвращаешься? Оставайся здесь, тебя ведь никто насильно не может привести на этот суд, к чему все это?

Лео отрицательно покачал головой.

– Бессмысленно оставаться. Моя последняя надежда – это отец. Только он может доказать, что я не клон. Альбьери меня создал, и он придумает, как скрыть правду.

Бедный мальчик! Он все еще помешан на докторе Альбьери и приписывает ему какие-то поистине божественные качества и полномочия.

– А если нет? – на свой страх и риск задала я вопрос.

– Тогда мне и жить незачем.

– Не говори глупостей! – рассердилась я. – Лео, ведь мы столько раз говорили об этом!

– Я знаю, – с теплотой сказал он и прижал меня груди. – Моя милая маленькая девочка!

Такие нежности, как мне казалось, были совсем не в характере Лео, от чего голова кружилась еще больше. Вот-вот он произнесет те самые слова!

– Я давно хотел сказать тебе это, но все никак не решался.

– Сказать что? – спросила я, глядя прямо ему в глаза.

– Спасибо. Я чувствовал себя живым благодаря тебе. Я никогда не был так счастлив, как в эти два месяца в Мараньяне.

– Даже в Марокко?

– Марокко забрало мое сердце, но это не одно и то же, что быть счастливым.

Странное чувство, чувство потери и радости одновременно посетило меня в тот вечер. Лео уезжал, но время, проведенное рядом со мной было для него самым счастливым – о чем я еще могла мечтать? Я совершенно не думала о детях, свадьбе и прочих вещах, о которых мечтают девушки в такой ситуации. Это все потом, это еще успеется. То, что сказал Лео, было дороже любого признания в любви и предложения руки и сердца, он признал во мне родную душу! Конечно, расставаться с ним сейчас мне сильно не хотелось, и я предложила следующее:

– Послушай, хочешь, я поеду с тобой в Рио?

– А ты можешь? – удивился парень.

– Конечно! За неделю я улажу вопрос и со школой, и с баром, а главное, с мамой, и мы поедем вместе. Если тебе это нужно, разумеется.

– Мне было бы намного проще, если бы ты была рядом, – заулыбался Лео.

– Что ж, тогда совсем скоро едем! – восторженно защебетала я, не помня себя от счастья.

– Едем! – воодушевился Лео и поцеловал меня в щеку.

Я радостно засмеялась. Кто-то из женщин метнул в нашу сторону гневный взгляд, давая понять, что здесь вообще-то проходит священная церемония. Извинившись перед присутствующими, мы присоединились к ним, но продолжали активно переглядываться, словно нам двоим известна какая-то небывалая тайна, скрытая от посторонних глаз. Как много бы я отдала в будущем, чтобы вернуться в этот дивный вечер и еще раз увидеть, как цветочные корзинки качаются на волнах…

========== Глава 7 ==========

– Так-так, фройлен, куда это вы собрались с этим молодым человеком? – строго выговаривала мне мама, когда я сообщила ей о своем намерении.

– Мама, это чрезвычайно важно для него! Понимаешь, я не могу сказать тебе всего, это не моя тайна, но в Рио решается вопрос его жизни и смерти!

– Даже так? А ты там зачем?

– Я его подруга, он мне доверяет, как никому.

– Ох, Луизинья, – схватилась мама за голову, присев на край кровати. – И в качестве кого ты поедешь? Подруги? А жить ты с ним под одной крышей будешь?

– Я могу снять угол на время, – покраснела я от смущения, так как до сих пор не продумала вопрос о проживании.

– Не нравится мне эта затея, не нравится… Но если, как ты говоришь, это вопрос жизни и смерти, то поезжай. Только никаких съемных углов! Я сейчас позвоню тете Сесилии в Нитерой и обо всем договорюсь, поживешь у них какое-то время.

Итак, самое сложное позади: маму я уговорила. Душа ликовала в предвкушении поездки, я сложила чемодан и купила все необходимое в дорогу. Сутки оставались до момента, когда мы с Лео покинем Мараньян, как вдруг пришло известие, сразившее меня, словно удар грома: умер отец. Умер вдали ото всех родственников, и сейчас кто-то должен срочно поехать в Пара, чтобы забрать тело и похоронить, иначе он будет погребен вместе с бродягами под безымянной плитой.

Я была сбита с толку, обескуражена. Не могла я бросить Лео накануне такого важного события, но проигнорировать смерть отца, каким бы он ни был? Мама, узнав новость, страшно разнервничалась и сказала, что ноги ее не будет на похоронах, что для нее этот человек давно уже умер, и что мне там также нечего делать. Мы спорили весь вечер. Мне было жаль отца – полжизни он никому не был нужен со своей зависимостью, неужели и после смерти не найдется хотя бы одного человека, чтобы проводить его в последний путь?

– Луиза, меня очень беспокоит твой характер, – сокрушалась мать. – Ты такая добрая, такая наивная, всем хочешь услужить и помочь, а о себе всегда забываешь. Мир жестокий, доченька, тебя не хватит на все и на всех! Я всегда защищала и буду защищать тебя от любого зла, но подумай, я не вечна. Когда меня не станет, как ты будешь жить?

– Мама, не говори так! – взмолилась я. – Все вокруг не так плохо, как ты думаешь.

– Я умываю руки. Поступай, как знаешь, дочка, ты уже взрослый человек и должна понемногу учиться сама со всем справляться.

– Мам, обещай, что не будешь переживать за меня?

– А вот этого, прости, обещать не могу.

Лео сидел на автобусной станции со своим бессменным рюкзаком. Его лицо было непроницаемо – так он всегда делал в минуты сильных переживаний. Заметив меня, он недоуменно посмотрел на мои пустые руки без багажа. Я чувствовала себя ужасно неловко.

– Привет… – несмело поздоровалась я.

– Привет! Ты где-то уже оставила свои вещи?

– Лео, я не могу сейчас с тобой поехать, я очень-очень сожалею!

– Почему?

– Вчера я узнала, что умер мой отец: он несколько лет жил один, не могут найти никого из родственников и просят меня приехать.

– Понятно, – вздохнул он. – Соболезную.

– Я приеду в Рио немного позже.

– Не стоит, – покачал головой Лео. – После слушания я и сам смогу приехать.

– Ты вернешься опять сюда?..

– Возможно, все возможно. Ты не торопишься?

– Нет, конечно, нет!

– Посиди со мной немного, автобус уходит еще через двадцать минут.

Я присела рядом с ним. Лео был погружен в свои мысли.

– Как ты? – вдруг спросил он.

– Странное какое-то чувство, – честно призналась я. – Ты знаешь, я не любила говорить об отце и вспоминать о нем тоже не любила, но мне хотелось знать, что он где-то есть живой, а значит, еще может произойти чудо. Как видишь, чуда не произошло. Конец чьей-то жизни – это всегда так печально.

– Если бы ты была ученым и могла оживить своего отца, ты бы сделала это?

– В каком смысле оживить?

– Ну, например, сделать клона. Дать ему прожить другую, правильную жизнь, в которой он не спился бы и не умер так рано.

– Лео, но это глупо, – сказала я и закусила губу, поняв, что сморозила лишнего.

– Согласен, – усмехнулся парень. – Клонирование – это глупость, а мой отец, представь себе, мечтал вылепить из меня Диогу.

– Ты – это ты, – с улыбкой дотронулась я до его щеки. – Ты Лео, такого, как ты, не было раньше и больше не будет.

Он поцеловал мою руку.

– Именно это мне сейчас предстоит доказать, Луиза.

– Все получится. Увидишь, все будет хорошо!

Лео снова улыбнулся вместо ответа, слегка дернув шеей. У него было что-то вроде нервного тика, не проявлявшегося уже достаточно давно, и вот, дурная манера была уже тут как тут после всех переживаний. Он полез в рюкзак за карандашом и клочком бумаги, написал на нем адрес и телефон и протянул мне.

– Если все-таки надумаешь приехать в гости, сохрани адрес. Или просто позвони.

– Конечно, спасибо, – сказала я, бережно складывая листочек.

– Мне уже пора идти, – нехотя произнес Лео.

– Идем, я провожу тебя.

Мы обнялись перед тем, как он сел на автобус. Это были счастливые мгновения, несмотря ни на что. Пассажиры начали толкаться и ворчать на нас, что мы загораживаем проход. Подхватив рюкзак, Лео вскочил на ступени. Уже из открытого окна автобуса он окликнул меня:

– Луиза!

– Да? – обернулась я.

– Нет, ничего. Я потом тебе скажу. Пока!

– Пока! Счастливого пути!

Я не буду описывать, как прошли похороны и в целом все те юридические и ритуальные процедуры, которые были необходимы. Чувствовалось настоящее оцепенение, опустошение, особенно сильно досаждавшее мне по дороге обратно. Я ехала в точно таком же автобусе по местам, где вырос Лео, но мысли мои были совсем о другом человеке. О моем отце. Мне вспоминался эпизод из детства, сильно врезавшийся в память, как он поздравляет меня с днем рождения, обнимает, целует, дарит плюшевого мишку. Он действительно любил меня. Когда-то. И я, малышка, любила своего папу, а потом алкоголь изменил его до неузнаваемости и превратил в зверя. Тот первоначальный образ теперь возник у меня перед глазами, и из глаз градом хлынули слезы. Сколько, оказывается, всего копилось в моей душе! Помимо смертельных обид и горьких сожалений о том, что у меня нет такого папы, как у остальных ребят, я испытывала досаду от того, что жизнь прожита не так, как могла бы. Ведь он мог быть не хуже отца Рут, которым я всегда восхищалась. Простила ли я его в итоге? Думаю, что да, мне не дано судить людей.

По приезде домой меня ждала еще одна неприятная новость. Рут, встречая меня, встревоженно сообщила:

– Луиза, твоя мама заболела!

– Как?! Чем заболела?

– Не встает с постели, у нее жар. Доктор подозревает малярию.

– Этого еще не хватало! – раздосадованно воскликнула я.

– Бар уже закрыт на карантин.

– Не до бара сейчас, Рут. Давно с ней это?

– Пару дней.

– Ох! – единственное, что я смогла произнести.

Впервые я видела мать серьезно заболевшей. Донна Марта, несмотря на свое худенькое телосложение, была самым настоящим кремнем. У нее бывали легкие недомогания, от которых она быстро оправлялась и снова шла в бой. В этот раз я ухаживала за ней, абсолютно беспомощной, целую неделю. Я не могла думать ни о чем, все мои усилия и молитвы были направлены лишь на одно: только бы мама выздоровела! Наконец, лечение дало результаты, и мама пошла на поправку.

С ужасом я вспомнила, что так до сих пор и не позвонила Лео. С его отъезда прошло больше недели, значит, первое слушание вот-вот состоится или уже состоялось. Впопыхах, словно пара лишних минут имеют значение, я принялась набирать номер телефона, указанный на бумажке.

– Алё! – послышался пожилой голос, принадлежавший, судя по всему, его бабушке.

– Добрый вечер, – вежливо начала я разговор, – могу я услышать Лео?

– А кто его спрашивает?

– Луиза, знакомая из Мараньяна.

– Лео нет дома, он ушел вместе с Жади прогуляться, скоро они вернутся.

У меня подкосились ноги, словно по ним кто-то врезал со всей силы. Кровь бешено застучала в висках.

– Жади это наша гостья, – спохватилась старушка, сообразив, что сказала что-то не то. – Ему что-нибудь передать?

– Нет, спасибо, не нужно, – кое-как выдавила я из себя. – До свидания.

Положив трубку, я на ватных ногах побрела наверх, к себе в комнату. Мне приходилось держаться за перила, настолько тяжело давался каждый шаг. Добравшись до кровати, я рухнула на нее ничком и пролежала так до самого утра. Не было больше никаких эмоций, одна только пустота давила грудь изнутри, да глухое эхо все повторяло: «Он ушел вместе с Жади…»

Прошло несколько месяцев, и на имя бара пришло извещение о взыскании долгов моего отца с меня, как с его дочери. Долгов было немало, и чтобы рассчитаться с ними, потребовалось бы продать как минимум половину бара кому-нибудь в собственность. Я усомнилась в законности такого предписания и даже нашла адвоката, чтобы отстаивать свои права. Недаром говорят, что беда не приходит одна – в это же время моя мама заболела снова, но уже куда более страшной болезнью.

Возможно, именно история с долгами отца сыграла роковую роль, после которой была пройдена точка невозврата. Однако еще до этого мама сильно изменилась: потеряла свою деловую хватку, на смену известному всем стальному характеру пришла какая-то робость и отстраненность, она все чаще погружалась в свои переживания, из которых ее сложно было вытащить. Сначала я думала, что это просто усталость и скоро все наладится, но положение усугублялось. Походы к врачам увенчались постановкой диагноза, а затем второго, который звучал как приговор. Надо ли говорить, через какой ад нам пришлось пройти? Я плакала, отчаивалась и просила Небеса о том, чтобы моя прежняя мама вернулась. Пусть она ворчит на меня, пусть критикует и контролирует каждый мой шаг, я буду каждый день с утра до вечера работать в проклятом баре, только пусть будет живая и здоровая! Пусть она будет прежняя…

Последовали годы борьбы не на жизнь, а на смерть, и смерть, к сожалению, победила. Я тоже чувствовала себя мертвой, хоть моя физическая оболочка и продолжала дышать, двигаться и худо-бедно обеспечивать свое существование.

Однажды я достала старый пожелтевший листок с номером и адресом. Надо бы переписать их в блокнот, наконец. Может, позвонить? Как сейчас живет Лео? Помнит ли меня? Конечно, помнит, я была в этом уверена. История с Жади была занятным фарсом, не более. Не может ведь женщина из богатой мусульманской семьи связаться с простым мальчиком вдвое младше себя? Впрочем, я ничему уже не удивлялась в этой жизни. В конце концов, я решилась позвонить.

– Алло, слушаю! – раздался в трубке женский голос.

– Здравствуйте, это дом семьи да Силва?

– Да, да! Вы по поводу Лео?!

– Я хотела бы поговорить с ним…

– Разве вы не знаете? Лео уехал пять лет назад и до сих пор не вернулся.

Нельзя сказать, что эти слова поразили меня до глубины души, напротив, от Лео можно было ждать чего угодно. Тем не менее, по голосу женщины я поняла, что горе пришло не только в мой дом. Вне всяких сомнений, это была его мать.

– Простите, мы очень давно с ним не общались. Меня зовут Луиза, мы дружили с Лео, когда он жил в Мараньяне. Донна Деуза, извините за беспокойство, ради Бога…

– Нет-нет, я очень рада, что у моего Лео есть друзья, которые до сих пор интересуются его судьбой! – возразила женщина.

– И все же, я поставила вас в неловкое положение, извините меня.

– Сеньорита, если будете в Рио, заходите в гости. Вы знаете наш адрес?

– Лео оставлял мне тот, по которому жил раньше, – я продиктовала улицу и номер дома.

– Это он и есть. Пожалуйста, если будет возможность, заходите, не стесняйтесь!

– Обязательно загляну, когда выберусь в Рио. Всего вам доброго!

Итак, Лео исчез. Пропал, канул в лету, как и грозился когда-то. Значит, суд прошел неблагоприятно. Я почувствовала обжигающую вину за то, что не поддержала его и не была рядом, хотя должна была бы. Все могло бы сложиться иначе, если бы не… Тут я начала вспоминать эти самые «не»-обстоятельства, которых вышло чересчур уж много. Настолько много, что на ум мне пришло арабское слово, сказанное однажды Лео – Мактуб, что означает «судьба». Некоторые вещи записаны в книге судеб и обязательно произойдут, что бы им ни мешало, а некоторым сбыться не суждено, и все старания людей по их воплощению просто пойдут прахом. Так верят там, куда мечтал уехать Лео. Где он теперь?

========== Вместо эпилога ==========

Вскоре я посетила Рио-де-Жанейро, как и собиралась. Мне необходимо было съездить куда-то, отдохнуть, собраться с мыслями, чтобы не сойти с ума от горя и одиночества, и Рио подходил для этой цели как нельзя лучше. Шумный мегаполис, полный контрастов, пьянил и ужасал одновременно. Буйство зелени против однотипных каменных построек, роскошь фешенебельных районов против нищей убогости фавел, современная архитектура против ландшафтов семидесятилетней давности – таков был этот город. На пляже Копакабана негде было яблоку упасть, а ведь когда-то давным-давно на этом месте была расположена такая же рыбацкая деревушка, как у нас в Мараньяне. Рыбаки так же выходили каждое утро в море, а жены ждали их на берегу, хлопоча по хозяйству, дети играли на пляже, молодые сердца влюблялись и горели… О, время! Как ты беспощадно в своем круговороте!

Я приняла приглашение матери Лео и навестила ее. Это была приятная темнокожая женщина около пятидесяти лет, высокая и очень стройная. Она радушно приняла меня в своем скромном, но уютном доме. Кроме донны Деузы я познакомилась с тетей Лолой – милой улыбчивой старушкой. Мать Лео, накрывая на стол, приговаривала:

– Вот так, сеньорита, мы и живем. Эдвалду уехал на пару дней, это отчим Лео, хотя правильнее сказать, его отец. Мама умерла в прошлом году – возраст, и сердце последнее время подводило. Она тяжело переживала разлуку с внуком.

Донна Деуза сделала паузу, ей было трудно говорить дальше.

– Вы можете называть меня просто Луиза, – улыбнулась я.

– Какое красивое имя! – с искренним восхищением проговорила тетя Лола. – Значит, вы с Лео были друзьями?

– Да. Он много о вас рассказывал, особенно, когда жил в деревне.

– Расскажите нам об этом времени, – попросила старушка, продолжая восторженно хлопать глазами. – Нам всегда было интересно, чем занимается Лео вдали от дома.

– Ну, он подрабатывал в рыбацкой артели и снимал домик.

– Надо же! – удивилась тетя Лола. – А мы-то не могли заставить его пойти работать или учиться!

– Зря вы так, еще немного, и ваш племянник начал бы выходить в море вместе с остальными, – рассмеялась я.

– Деуза, ты слышишь? Твой сын чуть было не стал настоящим рыбаком в своих странствиях!

– Слышу, тетя Лола, слышу! Это очень на него похоже – ввязываться туда, где опасно.

– Что вы, Лео не занимался ничем таким опасным! Просто сортировал и загружал улов. Он быстро всему учился, так что впоследствии даже участвовал в ремонте суден и был далеко не последним в этом деле.

Деуза с гордостью улыбнулась, услышав такую похвалу в адрес сына.

– Я всегда знала, что Лео способный мальчик и может многого достичь, только душа у него всегда была не на месте. С самого детства он жил в своем мире и никого туда не пускал, кроме сеньора Альбьери.

– Не упоминай ты этого злодея! – возмутилась тетя Лола, едва не перекрестившись, словно услышала о нечистой силе.

– Ну а ты, Луиза? Расскажи о себе, – перевела тему разговора женщина.

Хозяйки дома с интересом и сочувствием слушали мою историю. Когда тетя Лола утомилась и пошла прилечь, извинившись передо мной, донна Деуза предложила посмотреть комнату Лео. Это была скорее не комната, а мансарда. Внутри было чисто, но кругом все было заставлено разными вещами: скейтбордом, гитарой, какой-то утварью непонятного назначения, журналы на столике лежали так, словно их только что оставили, а рядом с кроватью висел большой полупрозрачный платок. Я автоматически пощупала его пальцами.

– Он привозил мне в подарок похожий, – задумчиво произнесла я.

– У меня тоже такой есть. Лео с детства был помешан на всем, что связано с Востоком.

– Он рассказывал о какой-то женщине, которую нашел в Марокко. Кажется, ее звали Жади.

– Да, Жади. Я сама видела ее и даже познакомилась с ней. Она разводилась с мужем и уезжала к себе на родину. Бедняжке некуда было идти, и Лео приютил ее у нас.

Так вот, значит, как было дело.

– Удивительно, какие совпадения бывают в жизни, – продолжала Деуза.

– Вы знаете, где она сейчас? – зачем-то спросила я.

– Ох, я знаю только, что она вышла замуж за Лукаса. Лукас – это тот самый… Сын того сеньора…

– Лукас мне известен по рассказам Лео, – стараясь не смущать женщину, уточнила я.

– Я стараюсь не общаться с этими людьми. Исключение делаю только для Иветти, это крестная Лео, которая вышла замуж за сеньора Леонидаса, и то теперь мы все реже поддерживаем связь.

– Понимаю вас. Я бы тоже на вашем месте не захотела общаться ни с кем из той семьи.

– И все-таки, ни на кого я так не злюсь, как на сеньора Альбьери! Он всю жизнь крадет у меня сына! – разволновалась Деуза. – Даже сейчас, Лео исчез не просто так, это доктор сбил его с толку!

– Правда? – насторожилась я.

– Все началось с этого проклятого суда, – присев на табуретку у изголовья кровати, начала рассказ хозяйка. – Моего сына хотели заклеймить клоном, роботом, словно он не человек, а какая-то лабораторная мышь! Сеньор Альбьери палец о палец не ударил, чтобы опровергнуть эту чушь, а позже донна Эдна, похоже, сошла с ума и дала интервью, где рассказала о том, что ее муж создал клона. После этого-то они и пропали оба. Мы обращались в полицию, сеньор Леонидас поднял всех на уши, привлекали даже Интерпол. Все безрезультатно! Их след обрывается в Фесе, никто ничего о них не слышал, даже кочевники, которые знают все окрестности. Я не могу и не хочу думать о том, что мой мальчик… мой мальчик…

Деуза больше не могла сдерживаться и заплакала навзрыд. Она не сумела произнести до конца фразу, но все было понятно без слов. Я молча обняла несчастную мать, просто давая выплеснуть свое горе. Слезы невольно потекли из глаз и у меня. Разве можно тут что-то сказать?

– Прости, Луиза, – вытирая лицо, сказала она.

– Вы не должны просить прощения за это, донна Деуза. Что бы ни произошло, я поддержу вас.

– Наверное, твой визит – это добрый знак. Я так давно ни с кем не говорила о Лео, не слышала о нем никаких новостей, а тут появилась ты, как ангел.

– Ну что вы! Я сожалею лишь о том, что не сделала этого раньше.

– Ты тоже настрадалась, бедная девочка.

– Да, это так… Мне нелегко сейчас. Так что там сеньор Леонидас?

– Он проявлял беспокойство лишь поначалу, а потом его закрутили собственные заботы, собственная жизнь. Ты знаешь, что Иветти родила ему двойняшек?

– Да вы что!

– Да. Я до сих пор их толком не видела, и не горю желанием. Когда Лео был здесь, он всем был нужен, все только о нем и говорили и хотели поделить между собой. А сейчас мой мальчик пропал, и кто о нем вспомнит? Никто, кроме нас, его семьи, и добрых людей вроде тебя.

– Может быть, это потому, что мы его любим? – сказала я и сама оторопела от своей наглости. Неужели я произнесла это вслух?

Деуза снова радостно улыбнулась.

– Я так и думала, Луиза, что ты влюблена в него. Мне остается лишь горько сожалеть о том, что мой сын совершил такую глупость, не выбрав тебя спутницей жизни.

– Но ведь он даже не упоминал обо мне при вас.

– Это еще ни о чем не говорит. Лео скрытный, он всю жизнь прятал свои чувства. И чем сильнее чувства, тем больше он их прятал.

– Возможно, вы правы. Он однажды сказал мне, что очень любит вас, только для этого ему не нужны слова или дела. Лео просто любит и все, где бы он ни находился.

– Лео правда так сказал? – глаза женщины засияли от счастья.

– Еще в одну из наших первых встреч, – подтвердила я.

Мы разговаривали допоздна, рассказывая друг другу истории из жизни. Плакали, смеялись и делились сокровенным. Думаю, именно этого не хватало нам обеим. Когда время перевалило за полночь, донна Деуза предложила мне переночевать у них, на что я с радостью согласилась. В ту ночь мне казалось, что Лео незримо присутствует рядом. Это нисколько не пугало меня, напротив, впервые за долгое время я ощутила приятный покой и умиротворение. Сердце перестало беспросветно и отчаянно тосковать.

Бар я все же продала знакомым из поселка: одна бы я не потянула этот бизнес, а так дело моей мамы оказалось в надежных руках. Сама я перебралась в Сан-Паулу, где поступила в университет. Мне было чуть больше тридцати, когда я получила диплом. Помимо немецкого языка, я овладела английским и французским, съездила в Германию, как давно мечтала. По правде говоря, Европа меня не впечатлила настолько, насколько я себе это представляла. Бразилия, несмотря на все свои недостатки, слишком глубоко запала мне в душу, хоть поняла я это далеко не сразу. Вернувшись домой, я преподавала языки в родном университете и давала частные уроки. Замуж я до сих пор не вышла и не родила детей. Я к этому не особо стремилась. Одиночество не означает несчастье, как бы общество ни убеждало нас в обратном.

Все это время я переписывалась и созванивалась с донной Деузой, навещая ее, по крайней мере, раз в год. Так, волей случая она обрела дочь, которой у нее никогда не было, а я могла заботиться о ком-то, как о матери, которую потеряла. Рут осталась жить в Мараньяне с мужем и двумя детьми, и я всегда ходила к ним в гости, когда наведывалась на родину.

На этом я могла бы закончить свой рассказ, если бы не еще одно интересное событие, случившееся в моей жизни буквально пару лет назад. Начальство предложило мне сотрудничество с одной компанией из Рио – им нужен был переводчик с немецкого для работы с деловыми бумагами. Недолго думая, я согласилась, тем более, в планы у меня как раз входило пожить в этом городе некоторое время. Каково же было мое удивление, когда компания эта оказалась компанией Феррасов! Отказываться от сотрудничества было уже неудобно, но не только это побудило меня оставить договор в силе. Меня охватило жгучее, я бы даже сказала, болезненное любопытство, ведь когда еще представится возможность вблизи увидеть эту легендарную семейку?

Леонидас Феррас был уже стариком и отошел от дел, наслаждаясь отдыхом в кругу семьи. Его младшие сыновья Жайме и Адриану были еще слишком юны и беззаботны. Все хлопоты о компании легли на плечи тоже уже немолодого Лукаса Ферраса, перед встречей с которым я волновалась больше всего. Я помнила фото из старой газеты, которое так потрясло меня когда-то. Встретив Лукаса воочию, я поняла, что с тех пор он еще больше помрачнел и осунулся. Волосы с сильной проседью зачесаны назад, худое лицо покрыто сетью мелких морщин, взгляд не выражает никакой заинтересованности – таким я увидела этого человека. Он сухо поздоровался со мной и предложил сесть, чтобы обсудить детали контракта и мои обязанности.

Так странно смотреть на внешнюю копию человека, которого ты когда-то знала и любила, и которого, вероятно, уже нет в живых. Таким мог бы быть Лео спустя лет сорок после нашего знакомства, а впрочем… Нет, Лео выглядел бы совершенно иначе.

Я посетила званый ужин, устроенный специально для гостей из Германии. На мероприятии была замечена вся семья Феррасов: престарелый отец семейства вместе со своей женой на пару смотрелись куда моложе и искрометнее, чем большинство присутствующих среднего возраста. Мальчики-близнецы, такие же живые и веселые, как их родители, появлялись то там, то здесь, не сидя на месте ни минуты. Один из них улыбкой был настолько похож на Лео, что по спине пробежали мурашки. Кажется, этого брата зовут Жайме. Он гораздо больше напомнил мне любовь моей юности, нежели Лукас.

Сам Лукас явился на ужин под руку с женой-арабкой. Подумать только, двадцать лет назад я заочно соперничала с этой женщиной! Ее молодость уже увяла, но былая стать и красота давали о себе знать, а глаза… Глаза были такие же погасшие, как и у ее супруга. Они оба производили впечатление людей, крайне недовольных своей жизнью, сожалеющих обо всем, о чем можно только сожалеть, и уставших от всего, от чего можно устать. Так бывает у тех, в ком потух огонь жизни.

Проработала я у Феррасов всего восемь месяцев. На уход мой повлияло то, что Лукас стал проявлять ко мне повышенное внимание. Он стремился проводить со мной больше времени, разговаривать по душам, при мне у него расправлялись плечи, на лице появлялась улыбка, оживал взгляд. Лукас, поначалу казавшийся полной противоположностью Лео, на моих глазах становился его абсолютной копией, пусть даже втрое старше. Лишь после этого мне стали понятны все сетования Лео на свою судьбу, ведь устоять перед такой иллюзией и впрямь сложно. В какой-то момент я поняла, что еще чуть-чуть, и меня сметет эта волна, поэтому поспешила оборвать все связи, мучаясь от угрызений совести.

Итак, на дворе уже 2021-й. Я не хочу подводить итогов, мне еще слишком рано подводить итоги. Могу ли я сказать, что недовольна тем, как сложилась моя жизнь до сегодняшнего момента? Пожалуй, я усвоила одну истину – любые события, происходящие с нами, для чего-то нужны. Даже самые ужасные. Это как части идеально отлаженного механизма, все так или иначе пригождается. Вот только отчего-то до боли жаль девочку с фотографии: «Луиза Беккер, Мараньян, 2000 год».