Текст книги "Да будет проклят тот, кто станет между ними (СИ)"
Автор книги: Мю Мэлис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
Джейме казалось, что Серсея идет прямо к нему. Он застыл, очарованный ее красотой и этими мгновениями. А она все шла вперед, к нему… С поистине величественной осанкой льва Серсея вышагивала мимо множества людей, словно склонившихся перед ней и держащих перед собой подрагивающее пламя свечей. Никогда сестра не казалась Джейме столь прекрасной… И столь желанной. Он отдал бы все ради Серсеи. Честь дома, родных детей, собственную голову… Сейчас Джейме мог представить, что Серсея идет к венцу, предназначенная ему. Он возложит на плечи сестры их багряный плащ, расшитый золотом, и они встанут перед септоном, который соединит их обоих пред ликами богов и людей. Одна плоть, одно сердце и одна душа… И да будет проклят тот, кто встанет между ними… Да будет проклят тот, кто встанет между ним и Серсеей.
Взгляд Джейме встретился с ледяным взглядом его отца. Тайвин прекрасно знал, что сейчас чувствует сын. “Ты доволен, отец? Я стал твоим наследником. Ты разлучил нас с Серсеей, и теперь заткнутся те, кто утверждает, что Джоффри – гнусный плод инцеста. Но разве правда не будет по-прежнему горькой для тебя?”
Одарив Джейме тяжелым взглядом, Тайвин повел Серсею к Лорасу. Та, проходя мимо брата, наконец-то взглянула на него. Молчаливый взор изумрудных глаз сестры приковал к себе Джейме. Не смея отрывать от нее взгляда, тот опять утонул в ее глазах. В них отражался молчаливый упрек, в них отражался ее гнев, и в них отражалась та бездонная любовь, которой он так жаждал.
Но когда Джейме отвернулся от сестры, перед ним возникла другая женщина. Маргери стояла перед ним с улыбкой на устах, потупив взгляд. Она так же не похожа на Серсею, как белая роза на львицу… Это не та женщина, которую Джейме хотел бы видеть перед собой. Ему нужна только одна женщина, одна-единственная… Которая никогда не будет принадлежать ему.
Послышался дребезжащий голос дряхлого септона, но Джейме не слушал его. Маргери стояла перед ним, свежая и юная, словно благоухающая роза, но он не видел ее. Джейме видел перед собой только Серсею. Ему не надо было закрывать глаз, чтобы ее образ возник перед ним. Настолько яркий и реальный, что Джейме ошущал запах ее тела и волос, словно он прижимал сестру к себе. Джейме машинально повторял обеты одновременно с Лорасом, глядя в никуда. Он закинул на плечи Маргери плащ Ланнистеров, который когда-то его отец, лорд Тайвин, закинул на леди Джоанну, его мать. Джейме по позволению септона прижался своими губами к губам Маргери. Но он не ощутил их вкуса, вспоминая лишь поцелуи Серсеи.
Последние торжественные слова септона раздались эхом в высоких сводах септы:
– Одна плоть, одно сердце, одна душа отныне и навеки… И да будет проклят тот, кто встанет между ними!
И да будет проклят тот, кто встанет между ним и Серсеей… Они являются одной плотью, одним сердцем, одной душой… Они были вместе в утробе матери. Они одно целое. Да будьте прокляты вы все, кто стоит между ними…
Две пары развернулись к гостям, чьи лица освещались тусклым светом свечей. Взор Джейме упал на королевскую чету. Джоффри выглядел очень довольным сим действием. Он стоял, подбоченившись, и с улыбкой глядел на две пары. Возле него находилась бледная, как моль, Санса Старк. Юная королева не разделяла радости короля и стояла с покорным видом, словно давным-давно смирившись со своей тяжелой ношей. Джейме стало даже немного жаль девочку. Ей тяжко придется с Джоффри. У ног короля и королевы лежал их дракон. Зверушка сильно выросла за два месяца, и уже была размером со здоровенного пса. Дракон был на удивление послушным и по обыкновению вел себя мирно, а также таскался за Джоффри и Сансой по пятам, беспрекословно повинуясь им, так что к нему во дворе все давно привыкли.
Джейме повернул голову. Серсея стояла рядом с Лорасом. Юноша действительно прекрасен собой, спору нет, но ему не место рядом с Серсеей. Она в мгновение ока раздерет ногтями его юное лицо в клочья, только дай ей волю. Сестра прикончит Лораса, в этом можно не сомневаться. Она уже разобралась с Робертом и Эддардом Старком, как только они встали у нее на пути.
Джейме даже с некоторым сожалением взглянул на Маргери. Ее ждет то же самое. Джейме на мгновение стало жаль Лораса и его сестру. Если бы их связали не с ним с Серсеей, то для них это было бы лучше. Союз льва с розой добра не принесет… Серсея их не пощадит. Что ж, не пощадит их и Джейме.
Лорас протянул руку своей новобрачной и повел ее вперед. Джейме остался на месте рядом с Маргери. Он глядел вслед сестре и ее мужу, как глядел много лет назад на нее и Роберта. Ему пришлось пережить это во второй раз. Только на этот раз почему-то еще больнее…
Серсея, держась за Лораса, уже ушла далеко вперед. За ней влачился длинный и тяжелый бархатный шлейф цвета крови, цвета Ланнистеров…
Внезапно кто-то из гостей уронил на ее шлейф свечу. Хрупкое пламя мигнуло, оказавшись на красном бархате. Серсея и Лорас обернулись. Гости ахнули. Джейме словно огрели сзади по голове. Во рту у него пересохло.
По шлейфу прошлась тонкая зеленоватая струйка огня. Серсея застыла на месте, держась за Лораса. Оба стояли без движения, безотрывно глядя на пляшущие зеленые отблески. Гости кругом замолкли, и установилась тишина. Джейме с трудом набрал в грудь воздух и заорал на всю септу:
– ОТОРВИ ЕЙ ШЛЕЙФ, ЛОРАС! ОТОРВИ ЕЙ ЭТОТ ЧЕРТОВ ШЛЕЙФ!
Словно по команде красный бархат на Серсее вспыхнул зеленым огнем. Лорас шарахнулся в сторону, едва избежав жадных языков пламени. Гости с криками хлынули в стороны. В воздухе прозвенел дикий вопль Джоффри. Джейме на подкашивающихся ногах рванулся к сестре.
Зеленое пламя жадно лизало Серсею, сдирая с нее красное платье, покрывая обжигающими поцелуями ее мраморную кожу и золотые волосы. Ее страшные вопли разносились по септе, перекрывая весь гам и грохот отхлынувшей толпы, ринувшейся вон из помещения.
– ДЖЕЙМЕ! – кричала она. – ДЖЕЙМЕЕЕ! ДЖЕЙМЕЕЕЕЕЕ!! ДЖЕЙМЕЕЕЕЕЕ!!!
Он бежал к ней, но недостаточно быстро. Он выжимал из себя все силы, но недостаточно сильно. Он пытался сократить расстояние между ними, но оно было слишком длинным. Воздух точно выбили из его легких, а ноги тотчас обмякли. Джейме никогда не казался себе настолько медленным. А Серсея все кричала, и звала его, и билась в муках.
Огонь обгладывал ее с неистовой страстью и продолжал пожирать Серсею, чьи вопли достигли апогея. Она рвалась и металась по септе, билась, плакала и звала его. Джейме бежал к ней, проклиная всех людей, проклиная все, что являлось для них преградой, все, включая дикий огонь, забирающий у него Серсею, и проклятые метры, которые оставались между ними.
Серсея выла и рвала на лице кожу, которая стекала по ее пальцам, точно воск. Она продолжала звать Джейме, надрываясь, плача и метаясь, но везде натыкалась только на ревущие языки огня, перекинувшиеся на всю септу. Наконец, Джейме ворвался в зеленое пламя, закружившее его в бешеном танце смерти.
Огонь с жадностью объял его, легкие обожгло изнутри и выбило из них воздух. Пламя с неистовой яростью вцепилось в Джейме, причиняя мучительную боль, с ревом срывая одежды, ослепляя и вгрызаясь в плоть до самой кости. Серсея с плачем кружилась в огне, и вокруг нее взметались бархатные юбки и ее золотистые локоны, на которых плясало зеленое пламя.
– ДЖЕЙМЕ! – кричала она из последних сил. – ДЖЕЙМЕ! ДЖЕЙМЕЕЕ!!
Ее крики проникали в него, звенели в ушах и словно хлестали по открытым ранам. “Я здесь, Серсея, – хотел вымолвить он, но не мог. – Я здесь. Не плачь. Я с тобой”.
– ДЖЕЙМЕЕЕ! – издала она полный мук вопль и рухнула на пол. – ДЖЕЙМЕ, ГДЕ ТЫ?!
“Я здесь, Серсея. Я с тобой”. Джейме подхватил пылающее тело сестры и прижал к себе. Прикосновение обожженной плоти к другой обожженной плоти вызывало нестерпимую боль. Джейме стиснул зубы и прижал к себе Серсею так сильно, как только мог. Она захлебывалась в плаче и повторяла его имя:
– Джейме… Джейме… Джейме…
“Я с тобой, сестра. Не плачь, больше не плачь. Я вышел из утробы матери, держась ручонкой за твою ногу. Я умру, держа тебя умирающую на руках. Я твоя вторая половина, и ты часть меня. Вместе мы едины. Одна плоть, одно сердце и одна душа. Да будут прокляты те, кто встанут между мной и тобой…”
Серсея затихла в его руках. Джейме прикоснулся обожженными губами к остаткам ее губ. Зеленое пламя с ревом плясало перед его глазами. Он больше не видел Серсею. Наверно, дикий огонь уже ослепил его. Джейме попытался уткнуться носом в остатки золотых локонов Серсеи. Он не сможет почувствовать ее запах, но он настолько жив в его памяти, что Джейме ощущал его словно наяву.
Джейме прижимал к своей груди, с которой плоть стекала как воск, обнажая влажные красные ребра, черный обуглившийся череп Серсеи с остатками липкой расплавившейся кожи. Джейме не видел сестры, но ее образ четко стоял перед ним. Ее точеные черты мраморного лица с горделивым выражением и ее пронзительные зеленые глаза. Зеленые, как это пламя, которое унесло Серсею от него. Но это ничего, оно унесет с собой и Джейме, который так жаждал всегда быть со своей сестрой.
“Странно, что я еще жив”, – пронеслось в голове у Джейме, и это были его последние мысли.
Санса в ужасе глядела на зеленые языки пламени, с ревом поглощающие септу. Многие гости смогли выбраться наружу, но некоторых дикий огонь забрал с собой. Сейчас они либо корчились в пламени с нечеловеческими криками, либо их почерневшие кости жадно обсасывал огонь. В воздухе витал тошноворотный запах обгоревшей плоти, и Сансу мутило. Кругом царил хаос, люди с криками ужаса метались повсюду, сбивая друг друга с ног и в панике производя полную неразбериху.
Джоффри, которого белые плащи выволокли из септы, рухнув на колени, безотрывно глядел на дикий огонь, поглотивший королеву Серсею и сира Джейме.
– Мама… – раздался его внезапно тонкий голос. – Мама…
Лицо Джоффри исказилось, и по его щеке скатилась слеза:
– Мама… Мама!..
Санса глядела на короля, жалобно зовущего Серсею, и почувствовала, как ее одолевают противоречивые чувства.
– Мама… Ма… ма… – Джоффри был похож на испуганного маленького мальчика, заблудившегося, заплутавшего и безутешно зовущего свою мать. – Мамааааа…
Санса глядела на короля: “Теперь ты поймешь, каково это – кого-то потерять. Теперь ты поймешь, каково это – звать погибшую мать. Теперь ты поймешь… и ощутишь во рту вкус горя, пепла и слез”.
Джоффри стиснул ладони так, что костяшки его пальцев побелели.
– Не прощу… Не прощу… Никого не прощу… – глухо проговорил он и внезапно сорвался на крик. – Это вы… Это вы во всем виноваты! Это из-за вас всех она умерла! Не прощу! Не прощу никого из вас! Я убью… убью вас всех… Всех, кто погубил мою мать!
Джоффри рывком вскочил на ноги, его перекосившееся лицо было искажено в ярости:
– Кто?! Кто уронил на шлейф моей матери свечу?! Я лично допрошу каждого гостя, кто присутствовал на венчании! Я найду эту тварь… Я найду эту тварь и выпущу ей все внутренности наружу!!
Джоффри трясло в бешенстве, и глаза его блестели, словно в лихорадке:
– Кто шил платье моей матери?! Я допрошу всех портных… Я найду всех ее служанок и вытрясу из них всю правду! Кто?! Кто облил шлейф свадебного платья моей матери диким огнем?! Кто убил ее?! Я найду… Найду вас всех… И заставлю пожалеть, что вы появились на свет!! Вы будете умирать в муках и кричать так же, как моя матушка кричала в огне!! Вы будете молить о том, чтобы милостивая смерть поскорее пришла к вам… Но я позабочусь, чтобы вы до ее прихода уже побывали в преисподней… Вы сдохнете как последние твари, брызжа кровью во все стороны и визжа так, что эхо донесется до руин Древней Валирии…
Уцелевшие гости отпрянули назад. Взбешенный Джоффри не мог не привести в ужас. Подданные слишком хорошо знали, насколько безжалостен их король. Он юн, жесток, безумен, глуп и разбит горем – гремучая смесь, которая грозила взорваться в любой момент и разнести всех в клочья.
Взгляд Джоффри упал на Лораса Тирелла. В мгновение ока овдовевший после приношения обетов, бледный, с дрожащими губами, юноша с ужасом глядел на дикий огонь, поглотивший его новобрачную.
– Ты… – прошипел Джоффри. – Ты…
В свечении зеленого пламени на лице Лораса мелькали блики:
– Ваша милость… Она… Я…
Губы короля затряслись в ярости:
– Ты ничего не сделал, когда на платье моей матери упала свеча… Ты оттолкнул ее, когда мою мать объял огонь!
– Ваша милость… – Лорас едва шевелил пересохшими губами. – Я ничего не мог сделать… Я не мог…
– Это ты должен был обнять ее, полыхающую в огне!! – Джоффри перешел на истерический крик. – Ты должен был погибнуть там вместе со своей женой!!
– Но я не… – вымолвил отшатнушийся от короля Лорас.
– Никто, никто не пришел моей бедной матери на помощь!! Она звала вас, она кричала и билась, корчась от боли, но никто не пришел к ней!! – задыхаясь, орал Джоффри. – Только сир дядя, только ее брат Джейме разделил с ней участь…
Король перевел дыхание. Он с лютой ненавистью глядел на шокированного Лораса, который не мог вымолвить ни одного слова. За него заступилась его сестра:
– Ваша милость… – Маргери Тирелл тоже была бледнее полотна. – Мой брат не мог ничего сделать. Ваша леди-мать… Мы обязательно найдем тех, кто убил ее, ваша милость. Верьте нам, мы так же скорбим по ней, как и вы…
Джоффри уставился в никуда.
– Скорбите по ней… – проговорил он медленно. – Леди Маргери, ваш брат – одна плоть, одно сердце и одна душа с моей покойной матерью, не так ли?
– Да, ваша милость, – настороженно ответила Маргери. – Таковыми их торжественно назвал септон пред ликами богов и людей.
– И да будет проклят тот, кто встанет между ними… – Джоффри повернулся к Лорасу. – Не беспокойтесь, сир. Я – справедливый король и любящий сын. Я отправлю к своей матери ее мужа на тот свет.
Лорас не успел отреагировать, и искреннее удивление отразилось на его лице. Джоффри мрачно произнес:
– Нимерион. Ignis. (прим. “Огонь” лат.)
Дракон тотчас послушно раскрыл пасть, из которой вылетела тонкая голубая струйка пламени. Она ударила Лорасу в лицо, и тот рухнул на землю, корчась от боли и нечленораздельно мыча. Маргери издала истошный вопль. Санса вцепилась дрожащими руками в юбки, не в силах что-либо вымолвить или шевельнуться.
Из пасти Нимериона вылетали новые голубые языки пламени. Скоро Лорас перестал биться и затих на земле, а его обгоревшая плоть начала потихоньку слезать, обнажая кости. Сансу мутило, и голова ее кружилась, но она не могла заставить себя отвернуться от этого зрелища. Джоффри хладнокровно смотрел на пылающие останки Лораса до тех пор, пока от них не остались черные кости. Нимерион дыхнул огнем в последний раз и закрыл пасть. После дракон как ни в чем не бывало тряхнул головой и потопался на месте, разминая затекшие лапы.
Рыдания Маргери затихли, и она лишь сидела на земле, покачиваясь и обнимая себя руками, глядя на обуглившиеся кости Лораса. Санса вздрогнула, почувствовав прикосновение к своей руке. Посмотрев вниз, она увидела, что это Нимерион кротко тычется ей мордой в юбки. Сансу замутило. Она отпихнула от себя обиженного дракона, не понимавшего, в чем он провинился.
Дикий огонь уже постепенно выгорал, и его пламя начало угасать. Пораженные и шокированные только что увиденным зрелищем гости стояли горстками и жались друг к другу, словно это могло защитить их от собственного короля. Джоффри застыл на месте без движения, глядя в никуда. Маргери подняла на него полные ненависти глаза и вымолвила:
– Вы – чудовище.
Комментарий к Их огонь
Заметила, что у меня переплетаются сериальные и книжные каноны, например, ситуация с Лорасом… Переделывать как-то не хочется, так что не удивляйтесь, если что)
Предупреждаю, что новые главы будут появляться примерно раз в две недели, и это еще если я снова не уйду в подполье… И не спрашивайте, откуда Джоффри знает латынь хD
========== Ее дар ==========
Комментарий к Ее дар
Йоу.
Я все же написала главу полгода спустя, да)
Что же сказать в оправдание. Понимаете, каждая глава требует от себя отдачи. В день я пишу всего одну-две страницы, но задрачиваюсь по полной. ЦЕЛЫЙ день я сижу над этими страницами, и вскоре оказывается, что я прячусь под одеялом в два часа ночи, скрывая свет планшета от сонных домочадцев. Но это уже отдельная история.
Чернила кончаются, и чтобы пополнить их запасы нужно набраться сил, энергии и прочее, прочее, короче говоря, надо попросту отвлечься, отдохнуть. Чем я и занималась эти полгода) *уворачивается от тапок возмущенных читателей*
Я пыталась писать и другие фанфики, но ни один из них не находил такого отклика, как эта история. Меня это, честно говоря, удивляло. Но, оказывается, не надо над этим заморачиваться. Эта история является моей главной работой на фикбуке, и это надо просто принять. Так же, как надо ценить преданных читателей, которых мне подарил этот фанфик.
Признаться, чтобы написать новую главу, мне пришлось заново перечитать его. И тут пришлось ощутить полную гамму эмоций: от фейспалма до недоумения, я ли это написала. Эта работа ценна еще и тем, что именно она отшлифовала мой писательский стиль. Не знаю, может новая глава не получилась так же хорошо. Но довольно слов.
Скажу напоследок, что конец близок, но его придется подождать. Это ПЛИО, это великая игра, и мне надо сплести еще множество нитей вместе для достойной концовки.
Наберитесь терпения, дорогие читатели. I’ll be back. Not soon, but I promi
– Сегодня день рождения нашего славного короля, – сладко пропела хорошенькая кудрявая служанка Сансе на ухо, мягко расчесывая водопад ее медно-золотистых волос.
– Наша прелестная королева должна затмить всех в этот день, – прощебетала улыбчивая рыжая служанка с ямочками на щеках, аккуратно застегивая на тонкой шее Сансы золотой кулон с массивным драгоценным камнем.
Ощутив холодное прикосновение металла к коже, королева невольно поежилась. Цепь была слишком коротка, камень был слишком тяжел, и кулон был слишком похож на ошейник.
– Подарок нашего славного короля нашей прекрасной королеве, – сладко улыбнулась служанка отражению Сансы в зеркале. “Золотой ошейник для его игрушки”, – подумала она, прикоснувшись кончиками пальцев к удушающему кроваво-красному камню на шее.
Богороща была единственным местом, куда она могла удалиться ото всех. В детстве вырезанные на белых стволах чардрев и сочащиеся алым, как кровь, соком лики вселяли страх в Сансу. Сейчас лишь они могли подарить ей покой. Лишь они могли укрыть ее в своих красных листьях, в их бесшумном шелесте, в черноте бездвижного пруда, в замеревшей вокруг тишине.
Санса растворялась в этой богороще, словно заново перерождаясь после. Не имело разницы, кем она является, кем она стала, и кем она была. Не имело разницы, кто окружал ее, чего они хотели, и какую игру они вели. Не имело разницы, что находилось за пределами богорощи, чем оно было, и каким оно затем станет. Ничего не имело разницы, кроме этого лика, искаженного и плачущего кровью лика на белом стволе.
Санса сжимала тонкими пальцами кулон на шее, когда услышала позади лязг доспехов. Этот звук разорвал тишину богорощи и покой этого мира, который создала Санса и в котором отчаянно искала себе убежища. Юная королева, встрепенувшись, поднялась, одергивая на себе смятые юбки. Санса ожидала, что за ней явился королевский гвардеец, чтобы проводить на торжество. Но это был не он.
– Моя королева, – произнес грубый голос. Санса потеряла дар речи. Перед ней с лязгом склонила колени огромная женщина в доспехах.
– Моя королева, – снова проговорила она с придыханием и подняла голову. Женщина эта была выше едва ли не половины рыцарей при дворе и так же широка в плечах, как они. Черты лица ее были необычайно грубы, но голубые-голубые глаза, такие голубые, каких Санса еще никогда не видела, глядели на нее с нежностью.
– Ми… Леди? – осеклась застывшая Санса.
– Прошу прощения, моя королева, – женщина склонила голову. – Прошу прощения… Я опоздала…
– Леди? – тихонько позвала Санса. – Как ваше имя, леди?
– Мое имя Бриенна Тарт, ваша милость, – низким голосом произнесла женщина. – Я явилась сюда, чтобы выполнить клятву, данную вашей матери… но пришла слишком поздно.
– Моей… матери? – прошелестела одними губами Санса.
– Да, – Бриенна подняла на нее свои печальные голубые глаза. – Я дала клятву вашей матери, леди Кейтилин Старк, что спасу вас и увезу к ней.
Санса застыла.
– Моя королева, я сожалею… Я сожалею, что не смогла спасти вашу мать. Я сожалею, что не могу спасти вас. Но поверьте мне, моя королева, – голос Бриенны звенел в воздухе. – Я сделаю все, что в моих силах. Я принадлежу вам, и нет ничего, что могло бы искупить мою вину. Но я готова отдать все ради вашего блага…
Санса молча стояла среди богорощи, и ветер трепал ее платье и волосы. Бриенна, склонив голову, смиренно стояла перед ней на коленях. “Боги, зачем вы решили послать ее мне? – безмолвно вопрошала Санса. – Слишком поздно. Сейчас слишком поздно…”
– Слишком поздно… – тихо произнесла она вслух.
– … Позволь узнать… моя королева, – губы Джоффри скривились. – Где же ты пропадала?
Король стоял, подбоченившись, в черном шелковом дублете с вышитыми золотом причудливыми узорами. Через плечо его был перекинут алый бархат, туго закрепленный на талии кожаным поясом с металлическими вставками. Голова Джоффри была увенчана золотой короной, а пальцы его были унизаны перстнями с драгоценными камнями. Король был стройно сложен, стан его был на удивление тонок для мужчины, и в том, как он держался, было свое особое изящество. Даже хищный взгляд его зеленых глаз и мерзкая ухмылка тонких губ были ему к лицу.
– Прошу прощения, ваша милость. Я должна была постараться хорошо выглядеть для своего короля в этот день, – промолвила Санса подготовленную заранее фразу. Джоффри тут же окинул ее оценивающим взглядом. В роскошном серебристо-белом платье с пышными юбками Санса выглядела вдвое хрупче и вдвое нежнее. Ее медно-рыжие локоны были рассыпаны по наглухо закрытым плечам и груди: Джоффри не терпел, чтобы кто-то другой видел хоть один лишний кусочек обнаженной кожи его жены.
Король удовлетворенно кивнул с самодовольным выражением лица:
– Без сомнения, ты прекрасна.
Санса опустила глаза.
… В начале дня Джоффри прежде всего изъявил желание посмотреть на турнир рыцарей. Но пока бесконечное число рыцарей выезжало на конях и сшибалось друг с другом, иногда со смертельным исходом, Джоффри быстро нашел новое развлечение в том, чтобы без устали осушать один алый бокал вина за другим. “Скоро он будет пьян”, – подумала Санса, сидящая подле него. В это время ее муж весело хихикал, глядя, как волочит за собой по земле стонущего всадника обезумевшая от боли лошадь, спотыкаясь и шарахаясь в разные стороны.
– Кто-нибудь, помогите этому бедняге! Подстрелите лошадь или попробуйте ее добить! – раздался властный крик Тириона Ланнистера поверх гула возбужденной толпы. Смех Джоффри оборвался. Он злобно уставился на дядю. Тирион поспешно подошел к королю и тихо прошипел:
– Может ваша милость изволит прекратить напиваться, как свинья?
– Что ты посмел мне сказать? – вмиг окрысился Джоффри.
– От тебя разит вином, как от последнего пьяницы в Блошином переулке, – процедил Тирион.
– Король делает, что хочет, или ты забыл об этом, карлик? – глаза Джоффри сузились в гневе.
– Настоящий король не пьянствует при всех своих подданных, – произнес Тирион. Джоффри побагровел. Но громогласный голос лорда Тайвина оборвал обоих:
– Может быть ваша милость хочет узнать, что ему преподнесли в дар в этот день?
Льдисто-зеленые глаза лорда Тайвина холодно глядели на короля и Тириона. Джоффри откинулся назад на своем месте, а его дядя отступил назад.
– Да, – с кислым лицом кивнул король. – Пожалуй. Несите сюда все свои дары! Я сейчас же желаю их рассмотреть.
Вся знать послушно столпилась около королевской четы. Каждое семейство предподносило дар Джоффри, но, к глубокому удивлению Сансы, большинство из них также имело подарок и для нее. Когда очередь дошла до самых близких родственников, Тирион вручил обоим книги.
– Чтение – самое полезное занятие в мире, ваша милость, – проговорил он и развернулся. Санса с восхищением погладила прохладный кожаный переплет. Песни и сказания о легендарных героях Вестероса, настоящих и вымышленных. Тирион знал, что ей понравится. Юная королева проводила его благодарным взглядом.
Джоффри небрежно отодвинул от себя свою книгу и повернулся к дедушке. Лорд Тайвин выступил вперед. Он протянул королю завернутые в красное полотно расписные ножны и изрек:
– Валирийская сталь.
Глаза Джоффри загорелись. Он нетерпеливыми пальцами отшвырнул полотно и одним движением обнажил меч. Темная, почти черная сталь тускло заблестела на солнце, а на гладкой поверхности ее возник причудливый узор в виде волнистых разводов. Король с искренним восхищением разглядывал свой новый дар.
– Валирийский меч… – проговорил он, поворачивая его в руке. Внезапно, словно вспомнив что-то, Джоффри опустил оружие и развернулся к своей жене:
– Осталась только ты. Что за дар ты мне приготовила?
Санса застыла.
– Ты не приготовила мне подарок? – спросил Джоффри, пристально глядя на нее. Вся знать, собравшаяся вокруг, в ожидании уставилась на Сансу. Немного помедлив, юная королева произнесла:
– Ваша милость… увы, у меня есть только один дар.
Джоффри в нетерпении заерзал:
– И что это? Где оно?
– Этот дар преподнесли нам боги… – проговорила Санса, ощущая ком в горле. – … и я ношу его под своим сердцем.
Среди гостей тотчас поднялся гул. Джоффри нервно вскинул руку, чтобы они умолкли:
– Значит ли это… что ты сейчас носишь моего наследника?
– Да, ваша милость, – проговорила Санса глухим голосом. – Вашего наследника.
Гул среди гостей троекратно усилился. Джоффри продолжал сидеть, словно оглушенный. Санса смотрела на него и молчала.
– Моего наследника, – услышала она его бормотание. – Наследника престола. Короля…
Джоффри поднял на нее глаза. Санса замерла. На его лице светилась улыбка.
– Короля! Будущего короля! Моего сына! Крепкого, могучего, смелого! – Джоффри обжигающе горячими пальцами неожиданно вцепился в бледные пальцы Сансы, до хруста стиснув их.
– Услышьте же! Возрадуйтесь! – громогласно воскликнул Джоффри, вскочив с места и властно притянув к себе перепуганную Сансу. – Звоните в колокола! Сообщите всем моим верным подданным! Сообщите всякой душе на всех Семи Королевствах! Сообщите им, что у их короля появится наследник! Что скоро его возлюбленная жена подарит миру будущего правителя Семи Королевств!
– Да, скоро твоя вшивая волчица ощенится, только и всего, – раздался вызывающе громкий пьяный голос. Гул возбужденной толпы резко оборвался. Установилась напряженная тишина. Санса замерла. Лицо Джоффри дернулось:
– Что?
Из толпы выступил, покачиваясь, пьяный рыцарь, который оставался среди прочих зевак еще с турнира. На его доспехах посреди собственного герба тускло блестело изображение золотой розы.
– А у тебя бы мог быть достойнейший сын от прекрасной леди Маргери, – продолжал пьяный рыцарь, который, ощутив всеобщее внимание к своей персоне, осмелел еще сильнее. – А теперь тебе родит плешивого щенка дочь предателя и сестра узурпатора.
Джоффри медленно усадил побледневшую Сансу на место. В толпе засновали золотые плащи, но король подал им знак и властно произнес:
– Оставьте его. Интересно, что же еще он посмеет сказать о моей королеве и о моем возлюбленном наследнике?
– А еще я скажу, что ты самодовольный и безумный мальчишка, который скоро закончит жизнь с выпущенными кишками из вспоротого живота, но перед этим весь Простор отымеет тебя и твою волчицу вместе с вашим дорогим наследником, – процедил сквозь зубы пьяный рыцарь.
Потрясенная толпа хранила молчание. Один человек выдохнул:
– Безумец…
Джоффри без слов бросился вперед, как хищный зверь. Вся знать шарахнулась назад. Королевские гвардейцы кинулись королю наперерез, а золотые плащи мигом окружили пьяного рыцаря. Но Джоффри резким движением выхватил свой валирийский меч из ножен, обнажив темный клинок, и с остервенением закричал:
– Поставить его на колени!! Я сказал, поставить его на колени!!
Золотые плащи мигом скрутили сопротивляющегося рыцаря. Королевские гвардейцы тщетно пытались загородить путь королю, но Джоффри продолжал нестись напролом, сжимая в руке мрачно сияющий валирийский меч.
– Ваша милость! Это безумие! Прекратите! – отчаянно кричал Тирион, пробиваясь сквозь толпу, но, увы, он был слишком далеко. Подскочив к отбивающемуся рыцарю, Джоффри с искаженным лицом рявкнул:
– Снимите с него доспехи! Живо!
– Сам король хочет меня казнить, – залился истерическим смехом рыцарь. – Какая честь, какая честь! Меня запомнят люди, об этом споют песни! Люди будут слагать легенды о моей необычайной храбрости, о моей бездумной отваге…
Золотые плащи расстегнули его доспехи и с дребезгом швырнули их прочь. Упав на колени, рыцарь обнажил зубы в жуткой улыбке:
– Это тебе за леди Маргери, за сира Лораса, за дом Тиреллов и за Простор, щенок. Ты даже дракона своего обуздать не можешь. Сколько бы ты людей ему ни скормил, твоя бедная матушка не вернется к жизни. Ничего, скоро и ты…
Джоффри не дал ему договорить и с остервенением рубанул его по животу. Рыцарь отчаянно захрипел, брызнув во все стороны кровью. Из широкой раны комом вывалились на землю багровые и влажные сплетения внутренностей. Рыцарь с нечеловеческим, искаженным лицом медленно сполз на землю, тихо сипя. Вся застывшая на месте знать в ужасе глядела на муки молчаливо корчащегося человека. Джоффри смотрел на него сверху вниз, сжимая в руке окровавленный меч, и по лицу его стекали влажные багровые струйки.
– … Безумие, чистой воды безумие! – прошипел Тирион, стараясь не отставать от несущегося напролом племянника. – Ты понимаешь, что ты собираешься сделать, Джоффри?!
– Я собираюсь оседлать моего дракона, карлик, вот что я собираюсь делать, – зло выплюнул король. – Обращайся ко мне: “Ваша милость”, чудовище!
– Это просто прекрасная идея, после того, как ты начал скармливать ему помимо всего прочего и людей, а потом, когда он начал безудержно расти и его характер начал портиться, ты просто решил посадить его на цепь и заточить в каменном мешке! – пылко воскликнул Тирион. – К чести твоей, правда не забывая кормить его от души.
– Это мой дракон, и мне он подчинится! – зарычал Джоффри и вырвался вперед.
– Спасите нас Семеро, – проговорил, задыхаясь, Тирион, оставив попытки догнать племянника. – Мальчишку опьянили вино и гнев. Дракон его разорвет.
Оживленное скопление обитателей Королевской Гавани гудело возле места заточения Нимериона. Дракон, словно почуяв возбуждение царившее среди толпы, метался из стороны в сторону и гремел цепями, сковывающими его. Иногда он подскакивал к решетке, и тогда толпа восторженно вопила, увидев стремительное движение из темноты, в тот же миг исчезавшее обратно.
