Текст книги "Хочу, чтобы ты оказался рядом (ЛП)"

Автор книги: Mssmithlove

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== I ==========

Удачи в твой первый день, малыш. Люблю тебя больше, чем всё что угодно на Земле.

Вспыхнув до кончиков ушей, Шерлок глупо ухмылялся мобильнику, проводя подушечкой большого пальца прямо по словам на экране, которые он читал уже много раз до этого, но которые всё же каким-то образом каждый раз заставляют его трепетать. Даже после четырёх лет и после многих подобных сообщений в первый день каждого семестра в университете в этих SMSках (слащавых или нет) от его партнёра по-прежнему есть что-то, что заставляет Шерлока чувствовать лёгкое головокружение и жар, разливающийся по всему телу. Он ведёт пальцем по экрану, касаясь этих любящих слов, которые (хоть он и получает их уже не в первый раз) по-прежнему означают для него очень многое. Он открывает окошко ввода и начинает набирать ответ, когда…

– О, я вижу, что лето никак не разубедило нашего сбрендившего гения. – Тяжёлый, самодовольный, раздражающий голос Себастьяна Уилкса проник в уши, пока сам парень занимал своё место в ряду позади Шерлока, усаживаясь так, будто получал от этого ненужное удовольствие. – Твой драгоценный регбист отправил тебе сообщение, говоря, как сильно он тебя лю-ю-ю-юбит?

– Да, в действительности так он и сделал, – огрызнулся Шерлок, не оборачиваясь. Зачем это делать? Себ всё равно продолжит говорить, посмотрит на него Холмс или нет.

Шерлок не удивился, когда Уилкс запрокинул голову и громко рассмеялся.

– О боже, ты жалок, – загоготал он. – Прошло уже четыре года, а ты по-прежнему продолжаешь лгать о своем воображаемом парне?

– Я не лгу, – ответил Холмс беззаботно, уже до смерти уставший от необходимости повторять этот разговор в тысячный раз. У Себастьяна Уилкса не было воображения и в лучшие дни, и это невероятно изнуряло.

– Я имею в виду, серьёзно, – продолжал Себ, как будто Шерлок сейчас и не говорил, – регбист? И не просто регбист, а профессиональный регбист? Пытающийся попасть в Английскую национальную сборную? Ты мог, по крайней мере, выбрать кого-то более убедительного!

Шерлок рывком достал учебники из рюкзака, пряча для сохранности драгоценный мобильник в карман, защищая эти любящие слова его второй половинки от той дряни, которая вечно льётся из Себа.

– Кто-то из местных? – продолжал Уилкс. Судя по звуку, небольшая группа его приспешников присоединилась к нему, чтобы упиваться словесными измывательствами над Шерлоком Холмсом; хихиканье и подавленные смешки, раздававшиеся со всех сторон, угнетали Шерлока ещё больше. – Или нет, подожди, это не сработает. Им бы пришлось подыгрывать твоей лжи, не так ли? Действительно, взаимодействовать с тобой, может быть даже касаться тебя. – Тут же последовавшее гоготанье только увеличило значимость следующих слов Себастьяна. – И кто вообще в здравом уме согласится на это?

Шерлок не отреагировал. Это бессмысленно. Что бы он ни говорил, его всё равно не услышат.

Кроме того, это ещё относительно мягко по сравнению с тем, что ему приходилось терпеть в предыдущие годы. Серьёзно, он должен чувствовать себя счастливчиком, потому что после прекрасных длинных каникул, проведённых в уединении с человеком, в которого он был влюблён ещё с начальной школы, это всё, с чем ему приходится иметь дело. Ну правда, он предполагал, что всё будет намного хуже.

Неудача встретиться с Себастьяном Уилксом постигла его в самый первый день в университете четыре года назад, и это было не по его, Холмса, вине. Шестнадцатилетний Шерлок, поступивший в университет на два года раньше нужного, предполагал, что станет мишенью. То, что он был самым умным ребёнком на курсе и не испытывал по этому поводу никаких угрызений совести, точно не повышало его популярность, особенно, если учитывать то, что этот самый умный ребёнок действительно был ребёнком. Однокурсники постарше не оценили его дерзкий характер и наглую дедукцию, которую он без проблем демонстрировал каждому, посчитав Шерлока скорее неприятным и грубым. Но Холмса это никогда не волновало. Он прекрасно знал, что он лучше многих из этих молодых мужчин и женщин, которые просто завидуют его гению и к тому же не уверены, как реагировать на уровень его интеллекта; их маленькие смешные мозги и близко не стоят рядом с ним. Лично он в ладу с самим собой. Хотя Шерлок не осознавал, что это именно настойчивый Джон Ватсон подпитывал его уверенность в себе, всегда поддерживал и любил таким, какой он есть, пока их не разделили мечты и университет.

Джон Ватсон.

Партнёр, возлюбленный и лучший друг Шерлока, в настоящее время проходящий профессиональную подготовку по регби; Джон Ватсон – всё для Шерлока Холмса. Он милосердный, остроумный и сногсшибательно красивый.

И сейчас не здесь.

Далеко не здесь.

Не здесь, чтобы доказать этому невыносимому человеческому существу, сидящему сейчас по левое плечо от Холмса, что, да, правда, он реален, и, да, правда, он любит Шерлока, и, да, правда, они вместе на протяжении всей учёбы в университете.

Если быть честным, Джон понятия не имеет о том, что здесь происходит.

Шерлок не говорит ему.

Ватсон будет только волноваться и чувствовать себя виноватым, и кому это поможет? Нет, Джону нужно сосредоточиться на регби. Джону нужно сосредоточиться на своих собственных достижениях. Джону не нужно волноваться о Шерлоке.

– Знаешь ли, если тебе так одиноко, – продолжал Себастьян, – ты всегда можешь позвонить в эскорт услуги. Только парни, которые получают за это деньги, в самом деле могут согласиться иметь отношения с таким фриком, как ты.

– О, и быть таким же, как ты? – Шерлок быстро обернулся, глазами сканируя взъерошенный внешний вид Уилкса, подмечая отметины на теле, болтающиеся нитки и красноречивые слова, выскочившие из его идиотского рта. – Основываясь на синяках в форме пальцев на твоей шее и царапинах на щеке, я предположу, что ты сам платишь за секс, и то, что ты распустил руки в прошлые выходные, не понравилось девушке по вызову, всё верно?

Лицо Себастьяна немедленно покраснело, а его закадычные дружки вокруг нервно рассмеялись, зная, что они не должны наслаждаться смущением их лидера, но были не в состоянии сдержаться. Все жалкие, все они.

Шерлок не удерживает ухмылку, заигравшую на его губах.

– Ах ты, маленький ублюдок, – плюётся Уилкс. – Ты не знаешь, о чём говоришь.

– Не знаю ли? – непочтительно пробормотал Холмс. – Я уверен, что для тебя это трудно смириться с тем фактом, что ты вынужден платить за удовлетворение своих фетишей, потому что не можешь найти партнёра, который бы охотно принял участие в твоих садистских постельных игрищах, пока у фрика, как ты меня называешь, как я, есть партнёр, который добровольно занимается со мной сексом. Я не могу представить, каково тебе должно быть, когда у кого-то столь низкого в твоих глазах есть здоровые, стабильные, приносящие удовольствие отношения, в то время как тебе, чтобы вступить в отношения, нужно иметь при себе сто фунтов в кармане.

Лицо Себастьяна было едва ли не пунцовое от ярости, а Шерлок рассеянно размышлял о том, будет ли у него ещё и пар из ушей валить, потому что, очевидно, ярость внутри Себа била ключом.

– Да как ты смеешь?..

– Да, да, как я смею говорить правду? – Отмахнулся рукой Холмс, поворачиваясь обратно лицом к аудитории, игнорируя неприятное сосущее ощущение под ложечкой. – Может уже хватит постоянно повторяться?

Это не безопасно говорить Себастьяну Уилксу такие вещи. Шерлок умнее, а потому понимает, что не стоит злить зверя, затаившегося внутри его однокурсника. Обычно Холмс сидит тихо и позволяет мучениям просто обходить его стороной, игнорируя издевательский смех группы мальчишек, следующих за Себом, как потерянные щенки, пока сам Уилкс принижает отношения Шерлока до притворства, а его самого – до уровня какого-то жалкого педика, делающего никчёмные попытки казаться нормальным за счёт того, что прикидывается, будто в его жизни есть кто-то, кто его любит. Обычно Шерлок позволяет. Или, ну, делает вид, что позволяет, до тех пор, пока он не может вернуться в свою тихую квартирку на Бейкер-стрит и свернуться в клубочек; одиночество и боль от ужасных слов подавляют его куда чаще, чем ему хотелось бы признавать.

Он выучил этот урок ещё много лет назад в свой самый первый семестр в университете, в самый первый день. Одно из драгоценных сообщений Джона только что пришло – слова любви и обожания, написанные на экране; перед тем, как разойтись по своим дорогам, они поклялись поддерживать между собой настолько сильную связь, насколько это возможно. Окрылённый счастьем и взволнованный из-за новой обстановки, Шерлок едва заметил парня постарше, который присел за ним на следующий ряд, ухмылявшегося от уха до уха и представившегося Себастьяном Уилксом, кратко – Себ.

И Шерлок, оглядываясь сейчас назад, понял, как был чертовски глуп. Так невероятно безрассуден. Ведь это так непохоже на него: он рассказал Себу куда больше информации, чем было нужно. Разъяснил всё о своём горячем парне, который сейчас преследует свою мечту играть за Английскую национальную сборную по регби. Распушил хвост, как чёртов павлин, рассказывая, как он горд за Джона и как он знал, что тот обязательно достигнет своего после нескольких коротких лет тренировок в профессиональной команде, и так далее, и так далее, и так далее. Он не спохватился вовремя: его молодое, преисполненное счастьем, наивное сердце было совершенно повёрнуто на Джоне Ватсоне и его целях. Себастьян, притворяясь, будто ему интересно, всё больше расширял глаза от предполагаемой лжи, сыпавшейся из Шерлока, а его рот изгибался от снисхождения и веселья. К тому моменту, как Холмс закончил свой рассказ, Себ уже валялся на полу, хохоча над мальчишкой и его вымышленным миром и выкрикивая унизительные слова и издевательства.

Может быть, жизнь Шерлока и могла тогда показаться фантастической постороннему слушателю. Может быть, отношения с человеком, у которого был реальный шанс сделать спортивную карьеру в национальной сборной, кажутся невероятными. Может быть, тот факт, что такой молодой человек, как Шерлок, провозглашающий историю с таким рвением, и сделал её столь неправдоподобной.

Может быть, дело было только в Шерлоке. Молодой, довольно странный парень, поступивший в университет гораздо раньше многих, очень умный, страстно любящий всё научное, немного неуклюжий и несогласованный с собственным телом, чувствующий себя не комфортно в собственной коже. Всё это могло положить начало насмешкам.

Как бы то ни было, с годами всё становилось только хуже. Даже когда Шерлок созрел – тело вытянулось в длинную и здоровую фигуру, дикие кудри успокаивались только с небольшим количеством лака – он оставался мишенью. Поддразнивания обернулись откровенными издевательствами; Себ собирал небольшую группу парней, присоединявшихся к насмешкам над одарённым подростком, который, по их мнению, не имел права находиться в университетском кампусе, получал оценки лучше, чем остальные на курсе, и развивался куда быстрее, чем большинство. Дела приняли дурной оборот, когда Шерлок продолжил отбиваться, выплёвывая ядовитые заключения и секреты (ребята скорее умерли бы, чем позволили бы узнать о них всему университету), испытывая небольшое удовлетворение при виде их покрасневших от унижения лиц.

Это был плохой ход с его стороны. Ужасный план. Досадная ошибка в расчётах.

Он поклялся, что не допустит этой ошибки снова. Только не после очень серьёзной выволочки, которую он получил, когда его зажали в пустом коридоре четверо довольно крупных парней; Себ, ведущий эту свору, с жутким блеском в глазах пообещал, что, если Шерлок продолжит болтать правду, о которой он не должен знать, Себастьян и его банда заставят Холмса поплатиться за это. Это потрясло Шерлока до глубины души; он больше не нуждался в доказательствах – Себастьян Уилкс не шутит.

В то время Шерлок был очень неопытен в подобных вещах. Он не был нелюбим в средней школе, его не дразнили; хотя, если оглянуться назад сейчас, возможно, это было больше связано не с его популярностью, а с популярностью Джона.

Джон Ватсон был лучшим другом Шерлока значительную часть последних десяти лет. Холмс, перепрыгнувший два года обучения из-за своего «мощного интеллекта», как любил отзываться Джон, присоединился к тому же году обучения и попал прямо в класс с Ватсоном. Они были неразлучны при любых обстоятельствах; теперь имя Джона не покидало ни один рот без последующего упоминания имени Шерлока. Они были самыми близкими друзьями, и потому переход в романтические отношения был, вероятно, самой естественной вещью в мире.

Ну, так было для Шерлока. Ватсон, будучи на два года старше, выдал довольно экспрессивную речь о том, как Холмс ещё молод, как Джон не хочет, чтобы тот делал что-либо против своей воли, как они должны подождать, они должны подождать, они должны подождать…

Это длилось около месяца, прежде чем Шерлок прижал Джона к полу в его комнате, зацеловывая до полусмерти. С тех пор, уже в нежном пятнадцатилетнем возрасте, Холмс знал, что семнадцатилетний Джон – его единственный. Его одного. Только его одного. И он не стремился его упускать. Ни регби, ни университет, ни расстояние не смогут удержать их порознь. И когда появились тренеры, просматривая крепкую форму Ватсона, его быстрые ноги и надёжные руки, Шерлок и глазом не моргнул.

– Ты должен ехать, – убеждал его Холмс в первую ночь после игры, когда кто-то действительно заговорил с Джоном о продолжении профессиональной карьеры в регби.

– Они хотят, чтобы я тренировался с ними. – Ватсон пожал плечами, как будто это был последний гвоздь в крышку гроба его мечты, покачав опущенной головой. – Это ведь аж в восьми часах езды от Лондона.

– И? – парировал Шерлок, настойчиво игнорируя своё обливающееся кровью сердце, игнорируя растущую внутри панику, которая поднималась в нём от невозможности видеть Джона каждый божий день, видеть его улыбку и смех. Он не сможет поцеловать или обнять его. Это убивало Холмса изнутри, а потенциальное расстояние угрожало всему, что у них было. Но он понимал, что лучше таких вещей не говорить вслух.

Он всё ещё это понимает.

Джон перехватил его взгляд, пристально всматриваясь в лицо, пытаясь найти что-то, что заставит его передумать. Что-то, что сказало бы, что Шерлок не одобрил этого. Что Шерлок не позволит ему уйти.

Что было глупо.

Холмс никогда не будет удерживать его от чего-то подобного. Чего-то настолько важного.

Джон переехал в учебный лагерь, что привело к тренировкам с командой, отбору в небольшую лигу, к новым возможностям, контрактам и обсуждениям, и сейчас, только вчера, двадцатилетний Шерлок получил звонок. Драгоценный, полный слёз, задыхающийся звонок: его двадцатидвухлетний возлюбленный тихо рыдал на другом конце провода.

– Я сделал это, – бормотал в трубку, даже не веря самому себе, его милый, удивительный Джон. – Я… Англия. Национальная сборная… Красный и… и белый, и розы, и… Я… они хотят… хотят меня, и… Я… я не могу… Я… я… я… Шерлок.

Господи, это был самый невероятный телефонный звонок, который Холмс когда-либо получал (и это включая многочисленные случаи секса по телефону, на которых настаивал Джон, пока они были разделены).

Потому что это всё привело к одному простому, ошеломляющему, безупречному факту.

Джон возвращается домой.

Через несколько коротких месяцев, после выпускного Шерлока, после окончания контракта, после заключения сделок, после начала лета, Джон вернётся домой, в Лондон.

На Бейкер-стрит.

К Шерлоку.

И именно поэтому сегодня не тот день, чтобы подъёбывать Шерлока Холмса, чем сейчас как раз настойчиво занимается Себастьян Уилкс. Сегодня, в начале его последнего семестра из четырех ужасных лет в университете, где каждый день – медленная, мучительная пытка, Шерлок в самом деле увидел конец. Он увидел яркий, мерцающий, блондинистый и синеглазый свет в конце этого тёмного, унылого, грёбаного туннеля, поэтому сегодня он не может уследить за своим ртом. Не сегодня. Завтра, непременно, он будет держать язык за зубами, кусать изнутри щёку и трястись от тихого гнева, но сегодня… Ну, сегодня его совершенно не ебёт Себастьян Уилкс.

Что тут же оказывается огромной ошибкой. Пока низкий голос профессора эхом раздаётся в аудитории, прося всех подготовиться к началу лекции, Шерлок откидывается назад на своём месте, готовясь слушать, делать заметки и, может быть, незаметно ответить Джону, когда внезапно тихо произнесённые (так мягко, но свирепо) слова оплелись удавкой вокруг шеи Холмса, посылая мурашки вниз по спине и заставляя волосы на затылке встать дыбом.

– Ты пожалеешь об этом, Шерлок Холмс.

Ему не нужно было оборачиваться. Ему не нужно было реагировать вообще. Он знает, что Себ не шутит. Он знает, что ни единое слово из только что прошёптанного Уилксом предложения не было шуткой.

И он верит ему.

========== II ==========

Вернувшись в безопасность четырёх стен 221B, Шерлок рухнул на диван, доставая телефон из кармана, молясь всем святым, чтобы Джон Ватсон был сейчас доступен для разговора. Ему нужно отвлечься от неминуемой расправы, которую он заработал себе сегодня.

Ты занят?

С парнями, но я могу говорить. Ты в порядке?

Конечно. Просто хотел сказать “Привет”.

Ты никогда просто так не говоришь “Привет”.

Ну, может быть сегодня я это сделаю.

Что-то случилось?

Шерлок сдерживает улыбку, которая растягивает уголки его губ. Даже в плохие дни – это приятно осознавать – Джон всё ещё знает его очень хорошо.

Я в порядке. Правда. Как команда?

Нормально. Безжалостно дразнят меня из-за моего горячего парня, чьё фото я поставил на заставку телефона, но в остальном всё хорошо.

Улыбка стала ещё шире, а щёки запылали.

Я серьёзно у тебя на заставке?

Ну конечно, не глупи.

Я никогда не глуплю.

Конечно, нет. Что делаешь?

Домашнюю работу.

То есть валяешься на диване?

И вовсе я не валяюсь. И вообще я не только на диване прохлаждаюсь.

О, правда? И что ещё ты делаешь?

Я занимаюсь.

Скучаю по тебе.

Шерлок прикусил нижнюю губу, пока перечитывал эти три слова, ощущая приятное тепло в животе. Это самая лучшая вещь в сообщениях Джона Ватсона. Он честный, разный и милый. Он заставляет Холмса чувствовать себя важным. Желанным. В некотором роде драгоценным. Таким, каким он не чувствует себя ни с кем, кроме Джона.

Я тоже скучаю.

Секс по телефону?

Шерлок громко рассмеялся. Они занимались этим много раз, возможно, даже больше, чем нужно; отправляли друг другу интимные сообщения на протяжении дня и поздно ночью, если один из них не мог позвонить.

В смысле, по переписке?

Технически.

Сейчас?

Да, сейчас.

А разве ты не со своей командой?

Да, но я могу уйти, если мой сексуальный Шерлок захочет быстро подрочить со мной по телефону.

Извращенец.

О да, говори мне пошлости, малыш.

Шерлок фыркнул.

Воу.

Давай, тебе же нравится это.

Что на тебе надето?

Ничего.

Лжец.

Что-то не сексуально быть названным лжецом.

Тогда не ври.

Хорошо, я одет в потные тренировочные футболку и шорты, которые все в пятнах грязи. Доволен?

Веки Шерлока непроизвольно затрепетали. Потный, грязный Джон Ватсон? О да, это как раз в его вкусе. Холмс на мгновение закрыл глаза, представляя, как Джон выглядит после игры: короткая светлая чёлка торчит во все стороны, загоревшая щека испачкана, глаза кажутся ещё более синими на фоне пятен грязи, а на губах ухмылка от прилива адреналина.

Телефон завибрировал и вырвал его из воспоминаний, которые точно бы превратились в фантазии.

Тебе нравится это? Испорченный мальчишка.

Шерлок прикусил губу, размышляя, может ли он ответить утвердительно, прекрасно зная, что Джон сейчас среди людей, не скрыт стенами своей комнаты для того, чтобы касаться себя так, как уже подумывает начать сам Холмс. Это не первый раз, когда они посылают друг другу пошлые сообщения, но Шерлок не может вспомнить, когда они делали это последний раз, пока кто-то из них не был один.

Он злобно ухмыльнулся.

Я заставлю тебя попотеть сильнее, пока буду скакать на твоём члене.

Господи боже, Шерлок.

Что?

Уж спасибо, но это неприлично, потому что прямо сейчас я нахожусь в публичном месте.

Ты начал это.

Начал.

Боже, я чертовски сильно хочу тебя прямо сейчас.

Так нечестно, что ты можешь сказать всего одиннадцать слов и вызвать у меня эрекцию прямо посреди паба.

Иди куда-нибудь.

Я хочу, чтобы ты касался сам себя, пока я рассказываю тебе, как сильно я хочу,

чтобы ты был здесь, чтобы я мог отсосать тебе прежде, чем позволю трахнуть себя.

О Господи.

Подожди.

Ты знаешь, каким я могу быть нетерпеливым.

Я возьму тебя глубоко в рот до тех пор, пока твоя головка не упрётся мне в горло.

И потом я всё проглочу.

Шерлок Холмс, я молю тебя, не отправляй мне больше ни единого пошлого сообщения, или я кончу прямо в этом пабе.

Иди в туалет.

Вынь член и погладь его.

Представь, что это моя рука вокруг него.

Или мои губы.

Или мой зад.

Малыш.

Боже, Господи, я хочу трахнуть тебя. Я хочу трахнуть тебя так сильно, что ты не сможешь ходить потом неделю.

Обещаешь?

Шерлок.

Ты трогаешь себя?

Да.

Большой палец на головку.

Представь, что это я лижу её.

Касаюсь своим языком самого кончика.

Джон?

Джон?

Шерлок поглаживал себя, пока его телефон молчал; он бешено дрочил при мысли, что Джон Ватсон, скрытый в грязной туалетной кабинке, дёргает длинными рывками свой толстый член. Холмс представил, как Джон сдерживает рычание и стоны, как его рука мелькает настолько быстро, что её очертания размываются, и как он думает о Шерлоке, думает о том, как вколачивается в Шерлока. Это подводит фантазирующего Холмса к оглушительному оргазму, прошивающему всё его тело. Это было быстро, но вместе с тем восхитительно; в голове ярко горела картинка обнажённого Джона.

Телефон завибрировал.

Блять, малыш.

Я очень сильно тебя люблю.

Джон любит стирать грань между сексуальным и милым: шепчет о любви, пока втрахивает Шерлока в матрас, или бормочет, как сильно хочет отсосать Холмсу, пока сжимает его руку на оживлённой улице. Это что-то, что Шерлок обожает, хотя он никогда бы не подумал, что жаждет подобных вещей, пока ему этого не дал Ватсон. Это держит Шерлока в напряжении. Это чертовски возбуждает.

Это заставляет Шерлока отвлечься.

Это делает Шерлока счастливым.

Я тоже тебя люблю.

Я правда скучаю по тебе. Очень сильно. Сильнее, чем обычно.

Шерлок хотел поделиться с ним собственными переживаниями.

Но он ощущает ужас от того, что если начнёт, то уже не сможет остановиться.

А он не мог сделать этого.

Не с Джоном.

Ещё несколько месяцев.

Я знаю.

Я просто ненавижу это.

Я тоже.

Я люблю тебя.

Ты уже это говорил.

Ну и что?

Я тоже тебя люблю.

Я скоро тебе позвоню.

Шерлок откинулся на диван, забывая обо всех прежних страхах и пустых днях ожидания впереди, концентрируясь на скором звонке от единственного человека в мире, кого он хотел бы услышать.

≂≂≂≂≂≂≂≂≂≂≂≂

Себастьян Уилкс – садистский ублюдок.

Прошёл почти месяц.

Месяц полнейшего, тихого, незаметного блаженства.

Себ больше не сидит возле Шерлока.

Себ больше не разговаривает с Шерлоком.

Себ едва смотрит в сторону Шерлока.

Это было великолепно.

И в первые две недели Холмс не верил. Он понимал, что не стоит верить, что это продлится. Что Себастьян Уилкс внезапно заскучал после четырёх лет издевательств над Шерлоком Холмсом и решил двигаться дальше. Холмс не верил.

Но после двух недель это стало сложнее помнить. Стало труднее вспоминать о том, что это не будет длиться вечно, что что-то ещё может быть не так. Что он ни под каким предлогом не был в безопасности.

Но Себастьян Уилкс есть и всегда будет садистским ублюдком.

Всё началось с неуловимых прикосновений.

Оскорбления Себа никогда не заходили дальше вербальных, и сначала Шерлок едва замечает.

Он позволил себе расслабиться. Он перестал следить за своим окружением, прекратил высматривать кого-то из ребят Себастьяна либо его самого. Уже месяц прошёл, и ничего. Он думал, он в безопасности.

Он ошибался.

Начались прикосновения. Слабые касания плечами, может быть, небрежные столкновения бёдрами мимоходом. Это ничего. Могло быть просто случайно. Ничего умышленного. Ничего губительного.

Так думал Шерлок.

Но вскоре намёки стали далеко не просто намёками.

≃≃≃≃≃≃≃≃≃≃≃≃

Когда ты вернёшься домой?

Через два месяца.

Прямо после твоего выпускного!

Так ты не вернёшься до выпускного?

К сожалению, нет.

Окей.

Прости, малыш, я не могу вырваться отсюда, у нас есть ещё парочка игр перед тем, как я смогу вернуться.

Всё в порядке.

Ты в порядке?

Я в порядке.

Мне правда очень жаль.

Я хочу быть там.

И ты знаешь это.

Я сказал, всё в порядке.

Ты уверен?

Я уверен.

Я люблю тебя.

Я тоже тебя люблю.

≂≂≂≂≂≂≂≂≂≂≂≂

За считанные недели касания и столкновения обернулись толчками и пинками, пока Шерлок каждый день проделывал путь до аудитории.

Это не было случайностью. Это не могло быть ошибкой.

Рука опускается на его бицепс и толкает, несильно, но достаточно, чтобы передать сообщение. Достаточно, чтобы предупредить Шерлока. Достаточно, чтобы запустить тревогу у него в голове. Достаточно, чтобы дать ему понять, что всё будет только хуже.

≃≃≃≃≃≃≃≃≃≃≃≃

Когда ты вернёшься домой?

Чуть больше, чем через месяц, помнишь?

Окей.

Ты правда забыл?

Я просто проверял.

Ответ не изменился.

Окей.

Ты в порядке?

Шерлок?

≂≂≂≂≂≂≂≂≂≂≂≂

Когда он осознал происходящее, прошло уже два месяца молчаливых угроз; нападения стали больнее, а толчки – сильнее. Синяки покрывали кожу Шерлока на руках и бёдрах; его чувствительная кожа не способна выносить удары без последующих отметин. Раньше ему нравилось его чрезмерно восприимчивое тело, из-за которого им восхищался его возлюбленный, а их секс был головокружительным. Сейчас Холмс ненавидел его, потому что оно несло на себе доказательства умышленных издевательств, которые ему приходится терпеть. Постороннему это могло показаться откровенной ошибкой. Несчастным случаем. Будто Шерлок просто неуклюжий.

Но он-то понимал.

И когда он осознает это после падения на землю в третий раз за день из-за очередного невидимки в толпе, поставившего ему подножку, Шерлок понимает, что он не параноик.

Он не ошибается.

Слова вьются в его голове, как лоза, ввинчиваясь в извилины и плотно окутывая их, – истинное издевательство над его мозгом. После недель, месяцев, непонятных атак на его тонкое тело этого было предостаточно.

– На выпускном будет так весело.

Это Себ.

Он знает это. Он знает этот голос. Эти самодовольные слова ему слишком хорошо знакомы.

Но когда он быстро оборачивается, выискивая его глазами среди безымянных лиц студентов, игнорирующих его распластавшуюся по земле фигуру, не может увидеть его. Не может увидеть сказавшего.

И вот тогда Шерлок задумывается, а сможет ли он вообще выпуститься из университета и продолжить свою жизнь с Джоном Ватсоном. Или он помрёт где-нибудь в канаве от рук Себастьяна Уилкса.

≃≃≃≃≃≃≃≃≃≃≃≃

Когда ты вернёшься домой?

Я уже говорил тебе, что в следующем месяце. Ты в порядке? Ты, кажется,

немного не в себе… последнее время.

Я в порядке.

Увидимся в следующем месяце.

Ты говоришь так, будто я не буду разговаривать с тобой до этого ;)

Шерлок?

≂≂≂≂≂≂≂≂≂≂≂≂

– И фрик клянётся, что это его парень!

Он слышит это раньше, чем видит.

Оболочка от Шерлока Холмса пробивается на последнее на этой неделе занятие, с усилием таща себя по зданию, удивляясь каждый раз, как ему это вообще удается.

Он похудел.

Он едва ест.

Джон спрашивает его как минимум шесть раз в неделю, в порядке ли он.

Он не в порядке.

Себастьян Уилкс в его голове.

Шерлока сбивают с ног как минимум дважды каждый божий день, сопровождая это подлыми замечаниями и злобными смешками. Ему напоминают, что он лузер, фрик, парень без друзей, патологический лжец.

На его теле нет живого места от царапин и синяков.

Это изнурительно.

Он невероятно устал.

Но он не спит.

Он не может.

Он просто ждёт.

Ждёт выпускного.

Ждёт того, что ему подготовил Себастьян Уилкс.

Из всех приложенных Себом усилий Шерлок понял, что это будет что-то грандиозное.

Но сначала Себастьян мог должным образом унизить его. Извести до изнеможения.

И похоже, что этот день настал.

Шерлок смотрит, как Себ встаёт в начале аудитории, сжимая газету и глядя расширенными в притворном беспокойстве глазами на небольшую толпу студентов, слушающую его слова.

– Этот чел Шерлок одержим этим парнем, – вопит Уилкс, вонзая палец в газетный заголовок.

Который Шерлок, конечно же, не видел.

Он должен был увидеть этот заголовок.

Джон наверняка рассказывал ему об этом.

Он должен был обратить внимание.

Он этого не сделал.

– Я думаю, мы должны вызвать копов. – Это парень, которого Шерлок узнал, как одного из приспешников Себастьяна. – Это отвратительно. Вероятно, он хочет сделать с ним что-то жуткое.

– Содрать кожу и съесть его, – кивал другой из шайки Себа. – Он выглядит подходяще для этого.

– Хладнокровно убить его, а потом отрицать, что он его знает, – отозвался следующий парень, качая головой в отвращении.

– Этот чел – фрик, – подчёркивает Уилкс, выплёвывая слова так, будто они отвратительны на вкус. – Люди зовут его гением, но я думаю, что на самом деле это маска, скрывающая, какой ебанутый он на самом деле.

– Такой ебанутый, – поддакивает один из парней. – Шерлок Холмс – психопат.

– Абсолютно! – поддержали другие ребята.

Господи.

Это какой-то стадный инстинкт.

Даже на таком маленьком примере это пугающе. Себ проделал прекрасную работу, разыгрывая озабоченного гражданина, глядя большими от страха и волнения глазами, как будто Шерлок может выпрыгнуть и украсть его невинность, используя кожу Джона Ватсона, чтобы задушить его. Это было бы смешно.

Себастьян не поворачивался и не смотрел Холмсу в глаза, но Шерлоку было достаточно его лёгкой ухмылки и кивка головы, чтобы подтвердить все свои подозрения.

Это игра.

Игра, чтобы сломать Шерлока.

И Себастьян Уилкс побеждает.

≃≃≃≃≃≃≃≃≃≃≃≃

Когда ты вернёшься домой?

Ты спрашиваешь меня уже десятый раз, малыш.

Я же говорил тебе, что через пару недель.

Шерлок, что с тобой происходит в последнее время?

Это не похоже на тебя, чтобы ты не помнил такие вещи.

Шерлок?

Шерлок?

========== III ==========

Он отчаянно пытался избежать этого, а именно не попасть на это чёртово мероприятие.

Но оно было обязательным.

Студентам необходимо посещать выпускной, чтобы получить свои дипломы.

И Шерлок не зря терпел четыре года пыток, чтобы выпуститься с пустыми руками.

Даже если что-то должно случиться.

– А-ав, это наш последний день вместе, – Себастьян глумливо усмехался над его ухом (его слова были насыщены сарказмом), пока он усаживался на своё привычное место позади Холмса, очевидно, пренебрегая алфавитным порядком вызова на сцену. – Как же я выживу без каждодневных разговоров о твоём драгоценном Джоне?

Шерлок не ответил. Он упорно сидел лицом к сцене, игнорируя тянущее ощущение в желудке от слишком горячего дыхания на своей шее.