Текст книги "Инквизитор и ведьмак (СИ)"

Автор книги: Mrs. Lady Night

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Но ты его любишь, ведь так? И он любит тебя! Не надо, не смотри на меня своими синими брызгами. Что? Ты ещё не понял, не увидел, КАК он на тебя смотрит? Как на своего личного бога! Да он на плаху пойдёт за тебя. Ты знаешь, мне по большому счёту плевать, с кем ты спишь, я сам не ангел, но тут задета честь Великого Инквизитора. Костры должны загореться! Жертва должна быть принесена!

Виктор опустил плечи, понуро смотря в пол, и глухо произнёс: – Что ты предлагаешь?

Я обрадованно сделал шаг к мужчине, хлопнул его по плечам обеими ладонями и, улыбаясь, сообщил:

– Во-первых, на костёр отправим доносчика, и не одного, а со всей семьёй, чтобы не клеветал на Инквизитора. Это деяние и другим на будущее уроком станет. Во-вторых, Юри поедет со мной ко двору Великого Инквизитора. Я тебе обещаю, что с ним ничего не случится. Если он, и правда, такой искусный лекарь, как ты утверждаешь (а я всегда тебе верил), пусть лечит тех, кого бог выбрал служить ему, а не всякий неблагодарный сброд. Собаку, если захочет, может взять с собой, равно как и своего помощника. Другие руки будут не лишними. Ну, и в-третьих, о тебе и об этом деле я напишу самые хвалебные оды, какие только умею. Тебя в очередной раз поднимут в звании. Иногда ты сможешь на краткое время приезжать и навещать своих друзей. Ну, как, согласен?

Я видел, как с каждым произнесённым мною словом Виктор бледнел, сжимая кулаки, и уже подумал, что он собирается убить меня, но в этот момент дверь снова открылась, и в дверном проёме нарисовался Юри:

– Я согласен. Я один поеду с Вами, только не трогайте Виктора, Пхичина и пса. Я буду для Вас тем, кем Вы сами захотите.

– Юри! – Виктор рванулся к парню, но тот вытянул вперёд руки, словно пытаясь остановить тайфун, и строго медленно проговорил: – Это моё решение. Уважай его!

В этот момент в дверь буквально влетел Пхичит и бросил весомо и кратко:

– В городе – чума!

_______

*Источник: https://millionstatusov.ru/stihi/pro-sebya-lubimuyu.html

**«Ты просто люби себя» Чеколаева Светлана (отрывки). Источник: https://millionstatusov.ru/stihi/pro-sebya-lubimuyu.html

========== Mallеus Maleficаrum (часть третья) ==========

Sancta Maria, Mater Dei,

ora pro nobis peccatorĭbus,

nunc et in horā mortis nostrae.

Amen.*

POV Юри

Когда я сейчас читаю книги и просматриваю иллюстрации, рассказывающие и показывающие истории о биче божьем Средних веков – чуме, то осознаю, насколько авторы и художники далеки от правды: « Распространение чумы было стремительно, и она переходила с больных на здоровых совсем так, как огонь охватывает сухие или жирные предметы, когда они близко к нему подвинуты. Трупы погибших оставались лежать в домах, и ни один священник, ни один родственник – сын ли, отец ли, кто-либо из близких – не решались войти туда: могильщикам сулили большие деньги, чтобы те вынесли и похоронили мёртвых. Дома умерших стояли незапертыми со всеми сокровищами, деньгами и драгоценностями; если кто-либо желал войти туда, никто не преграждал ему путь. Население гибнущих городов пыталось спастись паническим бегством, причём, многие умирали прямо на дороге… **

***

После сообщения Пхичита я кинулся в свой кабинет, чтобы проанализировать, сколько противочумного зелья у меня есть и остались ли травы, из которых его можно сделать ещё.

Выяснилось, что и того, и другого на первое время хватит. Тут же я мысленно похвалил себя, что, предчувствуя подобно, уже месяц как заставлял всех жителей замка принимать отвар: то подливая в морсы, то в вино, то просто предлагая выпить как лекарство.

В итоге, оказалось, что только Кристоф не защищён от чумы. И хотя этот наглый инквизитор мне совсем не нравился, я бы не желал ему смерти от этой ужасной болезни. Поэтому я быстро взял склянку и побежал обратно.

Уже в коридоре я услышал, как Виктор и Кристоф ругаются. Первый хотел организовать что-то типа лечебницы и свести туда всех заболевших, так как по моим рассказам знал, что болезнь излечима. Второй предлагал загнать всех жителей в дома, заколотить их и сжечь, а потом покинуть нам четверым город и закрыть ворота, чтобы недели через две вернуться и спалить то, что осталось.

Вот тут-то я и вошёл в комнату со словами: – Не надо убивать невинных и больных людей. Я смогу всех вылечить, если мне немного помогут. – И протянул Кристофу лекарство. – Вот, выпейте. Тогда Вы не заразитесь.

Сначала мужчина обалдело смотрел на меня некоторое время, а потом, отведя мою руку в сторону, сказал, что его защитит бог, и опять обозвал меня колдуном.

Тут уж взвился Виктор и сообщил, что так как ОН является властью в этом городе, то ему и решать. Кристоф развёл руками и ответил, что, если нам нравится лезть в пекло к дьяволу, то он нас удерживать не будет. Если мы все умрём вместе с горожанами, ему же будет легче отчитаться перед Великим Инквизитором. Мужчина плюхнулся в кресло перед камином и приказал принести ему еды и вина.

Виктор с облегчением, что ему по крайней мере не будут мешать, приказал Пхичиту сбегать на кухню и распорядиться насчёт обеда для Кристофа. А потом я, Пхичит, трое крепких мужиков из охраны замка и сам Виктор поехали верхом по городу, чтобы подыскать место для лечебницы и выяснить, сколько человек и в каких домах заболело.

Дом под лечебницу мы нашли быстро. Виктор велел организовать под неё бывшее знание аптеки, где раньше работал Пхичит: там был огромный зал для больных и удобный кабинет для меня, чтобы варить лекарства, не бегая из здания в здание. Виктор велел охране найти повозки, и сам с ними ходил по домам и выносил больных, которых неожиданно оказалось много. Но потом я понял, почему болезнь распространилась так быстро.

Три дня назад наш город посетили генуэзские моряки. Они веселились в местной таверне, плотно пообщались со жрицами любви и даже успели подраться с местными молодыми мужчинами, а с утра побежали замаливать грехи в собор. Вот и поползла болезнь из притонов пьянки и разврата в духовную обитель, а оттуда к простым мирянам.

POV Виктор

Уже две недели, как бушует чума. Мой (Мой? Да! Мой? Никому его не отдам! Лучше смерть!) Юри сбился с ног, побледнел, практически перестал спать, а еду мы с Пхичитом запихиваем в него иногда даже насильно.

Мы бы вылечили всех и остановили мор раньше. Но… только примерно шестьдесят процентов жителей согласилось принимать лекарства Юри, остальные (во главе с городским священником) сообщили, что лучше умрут, чем примут спасение из рук колдуна. Они отказывались и есть, и пить в лечебнице, а потом однажды ночью при попустительстве моих олухов (стража, называется!) убежали. И откуда только силы у них взялись?!

Мы их искали два дня, нашли – умерших, но, пока они слонялись по городу в поисках убежища, заразили других людей. И вот теперь в лечебнице ожидает чуда или смерти весь город.

Порой мне кажется, что эта чума послана лично мне, как наказание за мою преступную любовь к Юри. Но потом я вспоминаю его говорящие глаза, милую нежную смущённую улыбку и слова, сказанные им Кристофу (ясно же, чтобы защитить меня), и я понимаю, что если бы появилась хоть крошечная иллюзорная возможность куда-то уехать и жить с ним, я бы этим воспользовался.

Ave, Maria, gratiā plena;

Domĭnus tecum:

benedicta tu in mulierĭbus,

et benedictus fructus ventris tui, Iesus. ***

Святая Мария, спаси и помоги мне, Юри и всему городу!

***

POV Пхичит

Безответная любовь бьёт наотмашь.

Мысли то в небесах, то в Аду.

Взгляд любимых глаз – это роскошь.

Шаг по битому стеклу, шаг по льду.

Безответная любовь – небо в звёздах

Или пламя, что мне душу спалит.

Изменить, забыть? Увы! Слишком поздно!

Сердце рвётся из груди и болит…****

Я – гнусный лицемер и предатель. Я влюбился во врага Виктора и Юри, но ничего не могу с собой поделать.

Я встречался с ним и ранее, когда жил и работал в другом городе, а он правил в нём, как легат святой инквизиции. Он меня, конечно, не помнит, но я варил для него масла для принятия ванн и массажа, для поддержания безудержной мужской силы (хотя зачем ему это, по слухам, он и так силён и вынослив, как бык); поэтому, не говоря никому, я просто варил ему отвары то для спокойного сна, если он бывал чересчур возбуждён неделями, то для поддержания иммунитета, если осень и зима выдавались сырыми и промозглыми. Иногда он позволял мне брить себя и удалять с ног и груди растительность, но он НИКОГДА не видел именно меня. Когда же я понял, что люблю очень сильно и в любой момент могу признаться, я убежал из того города.

Но и тут судьба меня догнала и посмеялась надо мной. И теперь он все дни маячит перед моими глазами, улыбается, подмигивает (он, что флиртует? со мной? нет, конечно, это мне просто с недосыпу так кажется…).

Хотя, надо признать, что Кристоф изменился с начала эпидемии. Первые три дня он сидел в кресле у камина и пил, иногда разминался с мечом или уединялся с одной служанкой, которая уж очень строила ему глазки. Но потом, видимо, решил поиграть в героя и стал помогать в лечебнице, где вёл себя довольно пристойно: помогал менять повязки и поить больных лекарством, молился за умерших и помогал Виктору и его слугам таскать брёвна и хворост для костра, чтобы сжигать трупы. Он перестал язвить; если смеялся, то тихо и недолго, и пристально смотрел за действиями Юри, порой стоя у того буквально за спиной. А наш олух и рад стараться. Всё рассказывал и объяснял инквизитору, буквально каждый свой шаг.

Вот дурак, ты же себе приговор подписываешь, своими руками!

Но… Кристоф реагировал очень странно. Они с Юри беседовали на латыни, Знахарь даже кивал головой, с чем-то соглашаясь. А в один вечер, когда у Юри просто всё валилось из рук от усталости, Кристоф выгнал его из кабинета, приказав Виктору уложить парня поспать хоть на пару часов, (что тот и сделал, мгновенно взяв Юри на руки и унеся в замок), а инквизитор сам стал расфасовывать травы и варить их!!! Я смотрел на это действо, разинув рот, потом надавал себе мысленных подзатыльников и кинулся помогать. А Кристоф… Он улыбнулся мне открыто и радостно. (Так! Надо больше спать и поменьше грезить наяву!)

POV Виктор

Так как теперь лекарства готовили двое, нам стало легче. И чума пошла на убыль. Я, честно сказать, не узнаю Криса. Точнее… Я вижу его взгляды и улыбки, которыми он одаривает Пхичита, но не могу в это поверить. Крис… Этот… Влюбился?! Или опять играет? Да, нет… Теперь, осознав и проникнувшись сам, что такое – любить по-настоящему, я вижу такую же любовь в глазах брата, друга (?), товарища по оружию и по жизни.

Этот проклятый мир! Этот проклятый век! Почему мы не можем любить открыто? Я больше не хочу быть ИНКВИЗИТОРОМ! Господи, прости меня за такие грешные мысли, но ты сам всегда призывал быть честным и с людьми, и с самим собой. Я хочу только покоя и мирной жизни, но всё это – рядом и вместе с Юри!

***

Прошло два месяца. Наша лечебница уже полупустая. И хотя на открытом воздухе ещё пахнет горелой плотью, пеплом и смертью, и люди ещё оплакивают своих родных и близких, мы всё же справились.

В один из дней выглянуло яркое тёплое солнышко, и Крис предложил мне сразиться на мечах, мотивируя это тем, что мы давно не разминали мышцы и уже забыли, как быть солдатами, а не лекарями и могильщиками. Я согласился, хотя последние два дня поведение Криса меня смущало: он был неестественно весел, общителен, щёки горели, глаза блестели, на лбу временами появлялась испарина, и он был очень нежен и ласков со всеми нами – не грубил, не обзывался, а как-то даже обмолвился, что умереть хотел бы в такой тёплой дружеской обстановке, потом посмотрел на Пхичита, облизал губы и открыто ярко расхохотался.

Мы встали друг напротив друга. Я сделал молниеносный выпал вперёд, целясь Крису в горло. Он легко отбил удар. Потом он попытался сделать то же самое. Я увернулся. Мы кружили по маленькому пыльному пяточку, дразня и распаляя друг друга. Вот Крис опять попытался пробить мою защиту, но сам покачнулся, ноги подломились, и он упал лицом в пыль, тут же перевернувшись на спину и прохрипев: – Виктор! Добей меня! – И потерял сознание.

Я не успел ничего сделать. Но Юри кинулся к мужчине, распахнул ворот рубашки, и мы все увидели маленький нарождающийся бубон.

– Он болен, – мрачно констатировал Юри. – И он – единственный, кто не выпил зелье, ни глотка.

Пхичит упал на колени перед Крисом прямо в пыль, положил его голову себе на колени и заплакал – громко, отчаянно. А потом поднял зарёванные глаза на Юри и попросил, жалобно и безнадёжно:

– Попытайся спасти его. Я его люблю!

Юри вздохнул, посмотрел на меня печально и сказал: – Отнесём его в замок! Я попытаюсь сделать всё, что в моих силах.

…καὶ ἄφες ἡµῖν τὰς ἁµαρτίας ἡµῶν…*****

_____________________

*«Ave, Maria» («Радуйся, Мария») – самая популярная из католических молитв, обращенных к Святой Марии, матери Иисуса. Также она известна как «Ангельское приветствие» («Angelico salutatio»).

Литургический перевод:

Святая Мария, Матерь Божия,

молись о нас, грешных,

ныне и в час смерти нашей.

Аминь.

** Информация взята с:http://bookcv.com/raznoe/chuma-v-srednie-veka-oleg-tsendrovskiy.html

***Литургический перевод:

Здравствуй, Мария, преисполненная милости;

Господь с тобой:

Благословлена ты среди женщин

и благословлен плод утробы твоей, Иисус.

Святая Мария, мать Бога,

****Отрывок из моего стиха «Безответная любовь»

*****…и прости нам грехи наши… (Матфей 6:9-13)

========== Mallеus Maleficаrum (часть четвёртая) ==========

Simulans amicum

inimicus inimicissimus. *

POV Крис

– Тот, наверху, страдающий всех хуже, —

Промолвил вождь, – Иуда Искарьот;

Внутрь головой и пятками наруже.

А эти – видишь – головой вперед:

Вот Брут, свисающий из черной пасти;

Он корчится – и губ не разомкнет!

Напротив – Кассий, телом коренастей.

Но наступает ночь; пора и в путь…**

Мне очень жарко. Почему мне так жарко? Я открываю глаза и осознаю, что стою в странной степи или пустыне. Здесь всё в красно-оранжево-багровых отсветах: и низкое стелющееся надо мной небо, и огненный обжигающий ветер, и горячая земля вперемешку с песком. Кажется, что кожа начинает потрескивать, как сухие поленья в камине, и вот-вот вспыхнет.

Я – одинокая песчинка в этом огромном мире. Где я? Почему я здесь? Куда мне идти?

Я с огромным трудом двигаю ногами: туда-сюда, вперёд-назад. Где Виктор, Пхичит, Юри со своим забавным псом?

Вдруг откуда-то сверху или снизу, или сбоку, или со всех сторон раздаётся тихий нежно-чарующий голос: – А их нет. И больше не будет! Ты предал их. Они тебя стараются спасти, а ты их УЖЕ предал! Так что ты в самом нужном самому себе месте – долине Предателей. Иди к горам.

Голос замолкает. Я поднимаю взгляд и вижу впереди, совсем близко, горы. Но их секунду назад там не было!

Я медленно продвигаюсь вперёд и вижу Люцифера и его три страшные пасти, которыми он грызёт в девятом круге ада самых ужасных преступников. Здесь обитель предателей и изменников, из них величайшие – Иуда, Брут и Кассий.

Люцифер поднимает от очередной жертвы голову. Я вижу его улыбающийся окровавленный рот, его ужасные светящиеся безумной радостью и предвкушением глаза. Он смотрит на меня в упор и потом говорит: – Готовься, Крис! Сейчас я догрызу этого предателя и возьмусь за тебя. Ты – следующий! **

– НЕЕЕЕЕЕЕТ!

POV Пхичит

Крис лежал в беспамятстве и в лихорадке уже две недели. Мы с Юри по очереди дежурили около него, поили травяными отварами, меняли на горячем лбу тряпочки с завёрнутыми в них кусочками льда (попросили у мясника), таким образом пытаясь сбить температуру. Как сказал Юри, если это нам удастся, то надежда появится. Он уже вскрыл все появившиеся бубоны и положил на те места, где они были, толченую смесь из коры ивы и дуба (как природных антисептиков), чтобы ускорить затягивание ран.

Виктор заходил редко, так как ему нужно было наводить порядок в приходящем в себя после чумы городе, где начались мародерство, изнасилования и даже убийства. Он уверял нас, что нет такой болезни, которая смогла бы одолеть Криса, уж больно тот – сильный и жизнелюбивый. Я верил и его словам, и врачебному искусству Юри. Просто больше верить мне было не во что!

Юри похудел так, что однажды я услышал, как Виктор, грустно шутя, сказал, что парня однажды унесёт ветром, и велел нашему Лекарю принимать пищу с ним, чтобы Инквизитор мог его контролировать, а то и заставлять есть. А потом я случайно увидел, как во время страшной грозы Юри сам пришёл в комнату Виктора и остался там до утра. После этого они уже открыто (в пределах замка) общались, как очень близкие люди. Что ж! Я рад за друга! Он заслуживает и любви, и счастья!

Одним вечером Крис вёл себя особенно беспокойно. Он метался по кровати, звал на помощь, шептал имена Люцифера, Брута и ещё кого-то, я не расслышал, а потом открыл глаза, поймал мой взгляд и закричал с ужасной болью в голосе: – Неееет!

Через несколько секунд в комнату вбежали полуодетые Виктор и Юри. Юри схватил Криса за руку, посчитал пульс, потом потрогал лоб и радостно улыбнулся: – Слава богу, ты вернулся!

Виктор бросился к другу, обнял его и прошептал довольно громко: – Чертяка! Я знал, что ты справишься. Я не готов был тебя потерять. А кто со мной препираться и соревноваться бы стал!

Пока Виктор обнимался с Крисом, Юри развёл в воде какой-то новый порошок и протянул его смущённому Крису:

– Выпей это, и ты уснёшь спокойным сном без сновидений, а когда проснёшься, процесс выздоровления пойдёт быстрее. Тебе надо отдохнуть от болезни.

Крис послушно выпил и мгновенно отключился. Теперь уже я обнял Юри и проговорил: – Спасибо! Ты – величайший из всех известных мне лекарей. – Мой друг покраснел как рак и лишь нежно похлопал меня по спине.

Виктор на радостях сам пошёл на кухню и приказал начать готовить праздничный обед, объяснив это тем, что выздоравливающий Крис сможет съесть целого быка.

POV Виктор

Омут собственных сомнений,

Страх: «Что будет, если так?»,

Куча всяких опасений

Превращают мысли в прах.

Нужно жить, не думать даже,

То есть думать, но не так!

Нужно жить и быть отважным,

Не пуская в сердце страх!

Ну, а я… Внутри я слабый,

Слишком многого боюсь.

Кажется любовь отравой,

И подделанно смеюсь. ***

Пока Крис болел, я мотался по городу и его окраинам. Бургомистр и его охрана были так напуганы мором, что просто бросили бразды власти на ветер, в никуда. И в нашей местности начались страшные погромы.

Сняв охрану с замка (тут – чумной больной, никто к нам не сунется), я собрал весь свой выживший благодаря травам Юри отряд, и мы поехали наводить порядок. Устав от боли и беспокойства за близких, от запаха болезни и трупов, просто от ничегонеделания мои ребятки повеселились на славу. Никаких суда и разбирательства! Крал, убивал, насиловал – смерть! По законам военного или чумного времени.

Когда мы проезжали по улицам, жители впервые не шарахались от нас и не сыпали проклятья в спину. Я видел несмелые улыбки, обращённые к нам; кусок засохшего хлеба или яблоко, протянутые дрожащими руками; я слышал слова благодарности, произнесённые со слезами на глазах и в голосе.

Мы наводили порядок в течение полутора недель, а потом я приказал собрать всех выживших на городской площади. Народу пришло много, очень много. Я, не сходя с лошади, обратился к ним с речью, что, мол, скорблю вместе с ними об их близких, родных и друзьях – обо всех, кого унесла чума. Но жизнь продолжается. И надо изгнать все остатки заразы из города: очистить город от оставшихся трупов, сжечь их в пустых брошенных умершими хозяевами домах, наладить торговлю и вообще всю прерванную болезнью жизнь и… избрать нового бургомистра.

Я удивился, когда весь город, не сговариваясь, выкрикнул моё имя. Ну, что ж! Я не стал отказываться. Ещё один плюс мне – в городе введено прямое правление от Великой Инквизиции. Есть чем гордиться и похвалиться перед Крисом… Только бы он выздоровел…

Ночью разразилась страшная гроза, словно небеса тоже голосовали за меня вместе со всем городом. Я обожаю грозы! Так легко дышится, так легко омыться в небесных струях, очиститься от всего мелочного и гнетущего.

Я так и сделал. Стянул с себя всю одежду и вышел во двор замка. Я раскинул руки в стороны и подставил дождю уставшую голову, горящее лицо, безумно жаждущее любви тело. Дождь хлестал меня своими плетьми-струями, а я шептал, нет, не молитву (я перестал молиться после того, как Крис слёг), я посвящал небеса в свою тайну любви к необыкновенному человеку, который спас не только меня, но и бОльшую часть города. Небо грохотало в ответ, и в этих раскатах мне слышалось: «Да».

Потом я, как был, полностью обнажённый, поднялся в свою комнату и только успел вытереться полотенцем и, нырнув в тёплый бархатный халат, заползти под пушистое одеяло из шкуры медведя, как в дверь постучали.

– Войдите, – сказал я громко.

Дверь распахнулась, и на пороге возник закутанный в плащ Юри.

– Что-то случилось? Крису хуже? – вскинулся я.

– Нет, нет. Крис всё так же. С ним – Пхичит. Я… Мне… Мне страшно, Виктор. Я… только не смейся… Я безумно боюсь гроз. И ещё… Ещё мне очень холодно…

Я откинул краешек одеяла и похлопал по пустому месту рядом с собой:

– Иди ко мне. Я согрею тебя.

Юри вошёл в комнату, закрыл дверь, скинул на пол плащ (под ним парень оказался обнажённым) и без колебаний нырнул под одеяло, сразу прижавшись своим холодным худеньким гибким телом к моему. У меня помутилось в глазах, в уме, в сердце.

Всё, что происходило этой ночью, я помню урывками: сладкие губы, не отрывающиеся от моих, податливое тело, то обвивающее моё, то возвышающееся надо мной, то покорно отдающееся мне снизу. Шёпот признаний, смех, первый вскрик от боли и стон наслаждения. Руки Юри, ноги Юри, тело Юри. Он – мой, а я – его. Он любит меня, а я – его. Мы – не разделимы уже. Мы проросли друг в друга, сплелись прошлым, настоящим и, я надеюсь, будущим. Не об этом ли хотел сказать мне гром?

Юри уснул, утомленный всем случившимся, прямо на мне. Но мне приятны такие теплота и тяжесть. Я накрыл нас одеялом, поцеловал Юри в макушку и уснул.

А утром он, немного смущаясь, тихо спросил, может ли он теперь постоянно спать со мной. Я поцеловал его в губы и ответил, что не может, а ДОЛЖЕН. Весь день мы вели себя как чокнутые влюблённые, постоянно касались друг друга и целовались (думая, что украдкой), и все в замке сразу всё поняли, а Пчихит сообщил, что рад за нас.

От себя спастись мне надо,

Только сам я не смогу.

Помоги пройти преграды,

Сделать то, чего хочу,

То, к чему всё рвётся сердце,

Запертое не в груди.

Помоги раскрыться дверце,

Вырваться на свет любви…***

POV Юри

Я так неимоверно счастлив, что сам пришёл к Виктору, что открылся ему, что провёл с ним безумную ночь. Я ни о чём не жалею, ни единой секунды…

А тут ещё и Крис очнулся! Виктор говорит, что, как только тот сможет хотя бы сидеть в кресле (пока мы даже не говорим о том, чтобы мужчина вставал с постели и ходил), то в замке состоится праздничный пир.

Только мне не нравится настроение Криса. Он не шутит, прячет глаза, не смотрит на нас. Неужели это такие последствия чумы, что болело не только тело, но и мозг?! Но выздоровлению такое его поведение не особенно мешает. Может, ещё выправится?! Вот выйдет на улицу, на солнышко…

Ой, что это? Кто так громко стучит в дверь?

Виктор пошёл к двери лично… В руке – меч… Он открывает дверь и…

– Именем Великого Инквизитора все, живущие в этом замке пособники Ведьмака, арестованы! Вы будете отвезены в резиденцию нашего великого Инквизитора, где вас подвергнут допросам с пристрастием, дабы выяснить вину каждого…

«Не карать мы должны, а учить и воспитывать. То, что люди считают наказанием, не является таковым, а есть лишь следствие нарушения естественного закона. Но когда люди не усваивают урока через радость и счастье, то приходится применить другой метод обучения – через боль и страдание, которые воспринимаются наказанием…»****

______________________

*Тот, кто притворяется другом, самый опасный из врагов.

** Данте «Ад» – описание Девятого круга Ада для предателей величества божеского и человеческого.

*** KirtuZ «Спаси меня от себя самого!» http://www.obshelit.ru/works/121040/

**** Притча”Каждому по заслугам» https://pritchi.ru/id_4440

========== Scarabaeus sacer ==========

Эй, носильщик, хрупкой ноши не разбей!

По коврам из раскалённого песка

Катит шар земли к закату скарабей.

Тяжек шар. Жука дорога не близка.

Мой скарабей!

Пирамиды рассыпает время в прах,

Тонет хлам цивилизации в пыли.

Жук сжимает в сильных лапах, как в руках

Символ жизни и движенья – шар земли.

Мой скарабей! **

POV Юри

Уже неделю мы в пути. Медленно меняются пейзажи: вот проехали негустой лесок, тут блукаем мимо холмов, там объехали стороной сначала деревушку, а потом хилый городок (чтобы не пугать население словом «Инквизиция»).

Криса, как великого бесстрашного воина, устоявшего в борьбе против дьявольских козней, везут на телеге, укрытого одеялом из медвежьей шкуры (конфискованной, как и многие другие ценные и драгоценные вещи, из замка Виктора). Крис то спит, то молча смотрит вокруг, то отхлёбывает из деревянной фляжки настой (приготовленный мной для активизации его жизненных сил). А когда думает, что никто на него не смотрит, то не сводит взгляда с Пчихита. И взгляд какой-то странный. Это взгляд не победителя, а побеждённого, проигравшего что-то очень важное в своей жизни.

Виктор едет сам на лошади, окружённый четырьмя охранниками. Но… Руки связаны за спиной, ноги привязаны к телу лошади, во рту кляп, который вынимают, только чтобы дать ему немного воды, на лице синяки и ссадины (пытался сражаться, когда солдаты инквизиции схватили меня). Но их было много, а он один, поэтому – результат на лице.

А меня и Пчихита раздели догола, разрешив только накинуть плащ после того, как осмотрели на предмет тайных колдовских знаков (читай, облапали), и засунули в клетку, в которой возят медведей цыгане на потеху народу. Пытались сорвать с моей шеи талисман мамы – синего скарабея. Вот тут у них промашка вышла. Солдат, который дотронулся до скарабея и потянул за шнурок, просто мгновенно превратился в пепел и осел к моим ногам. Я сам ничего не понял, и до сих пор пребываю от этого в шоке. Ведь этого скарабея рассматривали и брали в руки (я сам снимал его со своей шеи) и Пхичит, и Виктор. И ничего с ними не случилось. Может, у него заложено какое-то устройство (это я откуда такое слово знаю?), чтобы уничтожать воров и тех, кто хочет снять его с моей шеи насильно?!

Словом, нас везут в замок самого Великого Инквизитора. И, как я понимаю, ничего хорошего ждать просто не приходится: Виктор вызовет Криса на очистительный поединок после того, как тот окончательно поправится, и если мой любимый победит, то его оставят в живых, но сошлют простым священником в какую-нибудь тьму-таракань. Ну, меня и Пхичита ждёт роскошный (как, зло косясь на нас, сообщают солдаты) костёр из сырых веток, чтобы подольше помучились, позадыхались в дыму и не умерли сразу.

Виктор смотрит на нашу клетку больными глазами, но ни сказать, ни сделать ничего не может. Только корит, видимо, себя в бессильной злобе.

А я ловлю его взгляды и улыбаюсь, пытаясь поддержать любимого. Ведь пусть и недолго, но мы принадлежали друг другу и были счастливы. С памятью об этих необыкновенно-волшебных моментах я и взойду на костёр.

Пчихит вообще потерялся: сначала пытался всё объяснить солдатам и их главному, потом плакал в голос, потом – молча, сейчас свернулся калачиком на дне клетки и затих. Он стал отказываться даже от воды, и меня это всё больше напрягает и беспокоит. Преданная любовь убивает также, как и кинжал или яд.

Вот опять остановились на ночлег, развели костёр, выставили дозорных. Сейчас поедят, напьются и уснут. Уснут все, кроме меня. Я боюсь засыпать, так как странные сны вернулись…

***

Взгляд уставший околдуют миражи,

Завлекут к себе, как опия дурман.

Но того, кто видит явь в тумане лжи

Не прельстит видений призрачных обман.

Мой скарабей!

Раз единожды, попав в движенья плен,

Не сверни, мой странник, с верного пути

Шар земли вращая, даже чей-то тлен

Ты в дыханье новой жизни преврати.

Мой скарабей! **

Маленький мальчик сидит на коленях у красивой женщины и теребит её странное ожерелье: синего жука на золотой цепочке. А женщина читает вслух отрывки из небольшой книги, которую держит в руках:

«Скарабей – один из самых почитаемых символов Древнего Египта. Считалось, что маленький жук повторяет путь Солнца: подобно тому, как Солнце совершает путешествие по небу, излучая свет и тепло, создавая условия для возрождения жизни во всём сущем, скарабей перекатывает свой шар с яйцами с востока на запад, пока зародыши не созреют и не родятся на свет. Считалось, что все мелкие животные рождаются из плодородного ила Нила, и только скарабей рождается из песков пустыни. В Египетской мифологии скарабей почитался, как священное насекомое богов Солнца, и считался символом созидательной силы Солнца, возрождения в загробной жизни.

А также жук Скарабей считался символом счастья, приносил успех и благополучие его обладателю. До сих пор такой талисман принято носить с собой как оберег или сувенир на удачу. Но если вы разбили его, то это сулит несчастья»***

Женщина смеётся и говорит, что, как только мальчик подрастёт, она подарит ему своё ожерелье, и оно, во-первых, принесёт ему счастье, а во-вторых, защитит от плохих людей. А когда мальчик выучится и станет учёным (это кто?), то она покажет, как с помощью крылышек жука можно перемещаться в другие миры.

Мальчик требует, чтобы мама показала ему другие миры, и женщина решается. Нажимает на крылышко и оказывается в каком-то странном храме, где старый священник сообщает, что мерзость происходит на Земле: ангелы стали сходить с небес и ложиться в постель к простым женщинам, и что за это бог возгневался, и стало солнце сжигать всё живое, и нет от этого спасения. И тогда решили учёные умы этой страны собрать всё население в таких золотых храмах и добровольно уйти к Солнцу. И начинает петь, при этом открывается люк в крыше здания.

Женщина понимает, что перемещение пошло как-то не так. Она пытается спрятать малыша в тени огромной мраморной колонны. Но люк открывается всё сильнее и сильнее, и золотой луч неуклонно и неизбежно приближается к этим двоим. Женщина, осознавая, что спасения нет и не будет, застёгивает у мальчика на шее цепочку со скарабеем и в бессильной надежде ещё раз нажимает на одно из крылышек, говоря:

– Юри! Ты должен выжить даже в тех страшных условиях. Прости меня и прощай! Я люблю тебя.

***

Я просыпаюсь и осознаю, что лежу на полу клетки. Рядом хрипит и не может продышаться Пхичит. Я наклоняюсь к другу и начинаю осматривать его. По всему телу – чёрные пятна, на губах кровь. Да у него чума, только лёгочная. А вот это очень плохо, очень. Она лечится с трудом, да и с собой у меня ничего нет. Почему он заболел?