Текст книги "В тишине (СИ)"

Автор книги: Mr Abomination

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== Встреча 1 ==========

Винтажная стрелка отсчитывает секунду за секундой, проделывая по увитому паутиной трещин циферблату один круг почета за другим. Старые часы тебе достались от покойного деда. Под их счёт ты просыпался рано утром в летние каникулы, чтобы пойти с дедушкой на рыбалку. Под него же засыпал поздними вечерами, слушая треск сверчков. Еще несколько десятков оборотов, и стрелки окажутся в положении, указывающем на наступление шести часов вечера. В этот момент большинство работающих в офисе людей, не сговариваясь, поднимутся со своих мест и поспешат домой. И ты, наконец, останешься в одиночестве.

Но стрелки не торопятся, будто растягивая «удовольствие». А тиканье, которое раздается каждый раз, когда они меняют положение, начинает тебя раздражать. Ты переводишь взгляд на циферблат и стучишь пальцем в такт работающему часовому механизму. Гипнотизируешь стрелки, подгоняя их, но добиваясь ровно противоположного эффекта. За секунду до шести тебе и вовсе мерещится, будто время остановилось, и конец рабочего дня уже никогда не наступит. Но минутная стрелка лениво все же преодолевает последний миллиметр. По офису мгновенно разносится гул собирающихся людей.

– Сергей Викторович, прошу прощения, что отвлекаю. Я вам сегодня еще понадоблюсь? – заглянув в кабинет, интересуется твой помощник. Ты очень редко уходишь с работы вместе с остальными. Иногда ему приходится оставаться и помогать тебе, но это бывает в исключительных случаях.

– Нет, вы свободны. Идите домой, – отпускаешь ты молодого неказистого парнишку. В его взгляде читается облегчение. Небось, до сих пор побаивается, что ты зажмешь его в каком-нибудь темном углу. Непросто быть открытым геем. Особенно если живешь в России, где на гомосексуалов в большинстве своем смотрят, как на цирковых обезьян с атомным оружием в руках. Благо компания принадлежит немцам. У них с этим проще. Пока ты хороший работник, никого не заботит, с кем ты спишь. Главное, чтобы без криминала.

Помощник скрывается за стеклянной дверью, и ты наблюдаешь сквозь прозрачную стену, как он торопливо сгребает вещи в рюкзак. Парень ведет себя так, будто боится, что ты в последний момент передумаешь и решишь-таки надругаться над его душой и телом. Мальчишка не в курсе, что не в твоем вкусе. Наверное, при удобном случае следует ему интимно шепнуть об этом на ушко.

Ты представляешь, каким при этом будет лицо помощника, и прыскаешь в кулак, пытаясь сдержать рвущийся из тебя хохот. Иначе рядом с клеймом «гея» появится еще и «сумасшедший».

Последний работник скрывается за дверью, и ты, вздохнув с облегчением, откидываешься на спинку кресла и пару мгновений взираешь в белый потолок, пытаясь очистить разум от лишних мыслей. Но что-то не дает тебе покоя, и ты не сразу осознаешь, что именно. С улицы раздаются клаксоны автомобилей, стоящих в пробке. Ветер терзает внешние подоконники. Дождь стучит по стеклу, отбивая свой личный ритм. Компьютер пусть и тихо, но шумит при работе. И тиканье часов завершает картину. Выверенным движением скидываешь с правого уха слуховой аппарат и мгновенно погружаешься в расслабляющую тишину.

На форумах слабослышащих годами идут жесточайшие споры о вреде и пользе слуховых аппаратов. Кто-то считает, что они понижают и без того низкий слух. Другие пугают зависимостью от данной технологии. Якобы без неё люди сразу чувствуют себя не в своей тарелке. Ты в этом смысле не исключение. Но лишь в случае, когда находишься среди людей. Рядом с ними слух действительно необходим. Иначе можно пропустить очередную пикантную сплетню с твоим участием или прозевать возможность стать объектом для насмешек. Но когда ты остаешься один, потребность в слуховом аппарате исчезает. Тебе нравится всеобъемлющая тишина, которая накрывает тебя, будто пуховое одеяло в холодный вечер. Она уничтожает весь звуковой мусор, который большинство людей обречены слушать постоянно. Позволяет собраться с мыслями и сконцентрироваться на определенном действии. А сегодня концентрация тебе необходима, как никогда. Под конец рабочего дня пришел запрос на большой отчет, который следует сделать сегодня же. И никого не волнует, что рабочий день закончен. Тебя, впрочем, это тоже не сильно беспокоит. Кроме работы у тебя ничего нет. Ничего и никого. Родители живут в глубинке за тысячу километров. Друзьями после переезда в большой город ты так и не обзавелся. Личная жизнь… Пошла прахом, не успев начаться. Только и остается, что работать. Это, как минимум, приносит деньги, как максимум – неплохо отвлекает от желания предаться соблазну самобичевания.

Через какие-то пять часов отчет готов и отправлен руководству. Устало потираешь глаза, разминаешь шею и лишь затем встаешь со своего места. Спина ноет. Организм требует пищи и отдыха. Но домой ехать все равно нет никакого желания. Пустая квартира, даже после нескольких лет проживания в ней, всё ещё кажется чужой и неуютной. Потому шальная мысль переночевать в комнате отдыха кажется не такой уж и плохой. Но ты с усилием ее отметаешь. Не по статусу тебе спать на потертом диване. К тому же, если на работе ты будешь проводить не только дни, но и ночи, ты окончательно оторвешься от реальности, царящей за дверьми офисного здания. Тебе же, по идее, следует стремиться ровно к противоположному хотя бы до тех пор, пока надежда о светлом будущем и полноценной личной жизни не исчезнет из твоей головы окончательно. А потом будь что будет.

Лифт здания, обычно забитый людьми до отказа, встречает тебя чарующей воображение пустотой. С самого детства она ассоциируется у тебя с чем-то уютным и успокаивающим равно, как и тишина. Может быть, все потому, что вместе с родителями и тремя младшими сестрами ты жил в двухкомнатной квартире, где не оставался один ни на секунду. Может, дело в забитых под завязку школьных классах. Ты помнишь, как любил гулять по городу ночами, вдыхая пустоту улиц, бродя по омертвевшим дорогам, заглядывая в витрины заснувших магазинов. Помнишь, как садился на последний автобус, в котором, кроме тебя, были кондуктор и несколько задержавшихся допоздна работяг. Помнишь, как в такие моменты чувствовал себя героем кино. Пустота тебя завораживала в любом виде, пока не проникла в твоё жилище. Там она отчего-то теряла всякое очарование. В стенах квартиры она становилась давящей, почти невыносимой, стучащей по вискам не хуже тикающих в конце рабочего дня часов.

Стены лифта зеркальные, потому ты коротаешь время поездки за разглядыванием собственного отражения. От мальчишки, поступившего на бюджет в университет в большом городе, наивного, но полного амбиций и планов, не осталось и следа. Черные волосы, когда-то собиравшиеся в хвост на затылке и оголявшие выбритые виски, теперь выстрижены в стандартную мужскую прическу с пробором на левую сторону и челкой, из-за которой в компании хипстеров тебя бы могли принять за своего. Но она – единственный акт бунтарства, что ты смог себе позволить при строгом дресс-коде. Под светло-голубыми глазами залегли тени накопившейся за годы работы усталости. Светлая кожа приобрела землистый оттенок от недостатка солнца. В общем и целом ты выглядишь измотанно, если не потрепанно, зато рубашка светится белизной, черный пиджак своим видом разве что не кричит о высокой стоимости, узел галстука даже не подумал расслабиться за целый день. Как же так выходит, что в рванье ты выглядел куда лучше и живее, чем теперь в дорогущих офисных шмотках, от которых тебя уже воротит?

Лифт вздрагивает и останавливается. Ты выходишь прямиком на стоянку, роясь в портфеле в поисках ключей от машины, когда тебя торкает мысль. Слуховой аппарат остался в кабинете.

Черт.

Тоскливо косишься на закрывающиеся створки лифта. Ты слишком устал, чтобы заставить себя вернуться. К тому же, дома есть запасной. Уж пятнадцать минут в дороге без слуха по ночным пустым дорогам города ты переживешь. Переживешь же? Главное, чтобы менты не остановили. А вероятность оного мала.

В конце концов, решаешь наплевать и идешь прямиком к машине. Ты хочешь, чтобы этот тяжелый день закончился поскорее, но кто-то сверху явно желает для тебя иного. Оказывается, что пробка, звуки которой доносились пятью часами ранее из окна, все еще не рассосалась. Навигатор сигнализирует, что впереди авария. Три из четырех полос движения перекрыты. Всё стоит. Еле-еле вклиниваешься в общий поток, движущийся со скоростью полметра в пятнадцать минут. Нервно барабанишь пальцами по рулю. Вот ведь задница. И всегда так. Если день не задался, то он не задался до самого конца. Хотя в последнее время не задаются у тебя сразу недели, если не месяцы. Через двадцать минут смиряешься с происходящим. Тянешься к пачке сигарет и даже не удивляешься, обнаружив там всего одну штуку. Смакуешь, как можешь, но сигарета заканчивается, а пробка – даже не думает. Желудок начинает капризно бурлить. Тебя все сильнее тянет в сон. А сигарет нет. Осматриваешься по сторонам, нет ли где поблизости табачки, но обнаруживаешь всё от секс шопа до круглосуточной шаурмы. А сигарет нет. Стучишь пальцем по экрану телефона в попытке найти круглосуточный. Один числится всего в полукилометре от тебя. Только необходимо проехать по закоулкам во двор. Что ж… Много времени ты на это не потратишь, зато нервы будут целее. Спустя полчаса выруливаешь на необходимую улочку, паркуешь машину там, где парковать ее запрещено, так как других мест попросту нет. Забегаешь в магазин и возвращаешься на улицу с желанной пачкой.

«Чертова привычка», – сокрушаешься ты, затягиваясь и чувствуя облегчение. На дворе первое ноября. Пронизывающий ветер пытается пробиться сквозь плотное пальто, но у него не выходит. Мерзкий моросящий ледяной дождь заставляет морщиться. Но в машину ты не торопишься. Ты еще успеешь в ней насидеться.

Внезапный толчок в плечо заставляет тебя вынырнуть из собственных мыслей. Ты заторможено оглядываешься в сторону, с которой он прилетел. Два парня – наитипичнейшие гопники-малолетки пытаются до тебя докричаться. Ты стараешься напрячь слух, чтобы услышать хоть что-нибудь, но у тебя не выходит.

«Глухой, что ли?! – читаешь по губам у одного из них. – Сигу стрельни, урод!»

Молча выуживаешь из пачки несколько сигарет и протягиваешь мальчишкам.

«Ахуеть. Тормоз какой-то», – бросает один. Второй тоже что-то говорит, но он стоит в пол-оборота от тебя, потому его реплика остается для тебя загадкой. Они продолжают разговор, то и дело косясь на тебя, пока один не поворачивается к тебе и не выдает: «Че, реально глухой?!» Ты молчишь, а они начинают смеяться. И ты ненароком вспоминаешь школьные годы и свой первый уродливый слуховой аппарат, совсем не походящий на те изящные наушники телесного цвета, что ты носишь теперь. Вспоминаешь, как с тебя срывали единственное средство, помогавшее слышать, а потом перекидывали друг другу, наслаждаясь тем, как ты в панике бегаешь от парня к парню, надеясь отнять прибор. Семья твоя никогда не отличалась богатством, поэтому слуховой аппарат был для тебя настоящей драгоценностью.

Вздрагиваешь, пытаясь отбросить прошлое уже в тысячный раз и это только за сегодняшний день.

«Алё, йопта! Откуда ты такой вывалился?!» – продолжает тебя донимать один из парней. В нос ударяет запах алкоголя и сигарет. Повторные тычки в плечо начинают доставлять дискомфорт. Вот надо же было забыть слуховой аппарат. Вот надо же было потакать своим низменным никотиновым желаниям. Надо же было так вляпаться на пустом месте!

Не совсем трезвые парни явно настроены на драку. Для них это своего рода развлечение. Трезво оцениваешь их физические силы и свои. В общем-то, если повезет, возможно ты даже… Хотя, «повезет» это вроде не про тебя.

Парни внезапно вздрагивают и оглядываются. Ты смотришь туда же. К вам приближается третий гопник. Но от других двух он разительно отличается хотя бы тем, что в твоем вкусе. У него на лбу написано «мудила», а это однозначно твой вариант. «Мудила» написан, кстати говоря, не фигурально выражаясь. На лбу в самом деле вытатуировано печатными буквами это чертово слово, а прищуренный взгляд и ухмылка, застывшая на губах парня, сей факт только подтверждают. Несмотря на это он говорит:

«Отъебись от него. Нехер заняться, что ли? Опять к мусорам захотелось? Я вас больше вытаскивать не буду».

Ты лишь украдкой улавливаешь взглядом слова с его губ, большую часть внимания концентрируя на самом парне. На вид не больше двадцати. Твоего роста. Смуглая кожа – явный загар, который так до конца и не сошел даже к ноябрю. Пронзительно-голубые глаза в свете фонарей кажутся неестественно яркими. Светло-русые волосы, на концах выгоревшие на солнце, и, потому, почти белые. И чертова идиотская татуировка «мудила» на лобешнике. Портить такую красоту – преступление. Впрочем, он-то явно считает, что украсил себя. А ты… Твоего мнения, вообще, никто не спрашивает.

Парни переговариваются, вступают в небольшой спор. Блондин при этом подходит к тебе, беспардонно забирает из рук пачку Parlament, выуживает одну сигарету, а остальное возвращает.

«Умеешь читать по губам?» – интересуется он. Ты непроизвольно киваешь, тем самым подтверждая еще и тот факт, что действительно глухой. Ну замечательно. Вечно ты перестаешь себя контролировать перед типами, которые тебе нравятся. Пока мир бьет в грудь, вещая о том, что внешность – не главное, ты продолжаешь раз за разом вестись именно на нее. При лучшем раскладе это ни к чему не приводит, при худшем – выливается в скоротечные, но при этом болезненные отношения. Но жизнь тебя ничему не учит. Грабли, на которые ты вставал далеко не один раз, уже ожидают твоего очередного внимания.

«В этот раз, по крайней мере, мне сразу честно сообщают, что передо мной Мудила», – сомнительно утешаешь себя. Будто бы это что-то изменит.

«Чего вылупился? Вали, пока я добрый…» – милостиво отпускает тебя блондин, а затем зажимает сигарету тонкими губами и прикуривает. Ты наблюдаешь за каждым его движением. Длинные пальцы, обгрызенные ногти, толстый шрам на тыльной стороне левой ладони.

«До тебя не дошло, придурок? Не разобрал, что я сказал?»

– Разобрал, – произносишь ты, надеясь, что при этом говоришь не слишком громко, потому что сам себя ты не слышишь.

«Гляньте-ка… прорезался!» – Разбираешь часть слов, сказанных одним из гопников.

«Вали», – повторяет блондин, щурясь. Его не смущает твой изучающий взгляд. Нет… Он отвечает тем же.

Ты с усилием отворачиваешься от парня и смиренно движешься в сторону машины, ожидая удара в затылок или в спину, но ничего не происходит. Уже открывая дверь, ты все же позволяешь себе оглянуться. Два гопника шутливо дерутся. Блондин, чуть в отдалении, продолжает курить, смотря в твою сторону. Словно зверь, ждущий, когда нечаянно забредший на его территорию человек наконец-то с нее уберется.

Мудила, значит. Ты не прочь познакомиться с ним поближе.

«Глупая идея… – шепчет внутренний голос. – Очень глупая идея, Серёга».

========== Встреча 2 ==========

Возвращаешься домой в первом часу ночи. Несмотря на мольбы желудка, падаешь лицом в подушку, даже не раздевшись, и тут же проваливаешься в сон.

Будильник вырывает тебя из сновидений подобно цунами. Вибрация от часов, которые ты снимаешь только в душе, проходит по всему телу, настойчиво заставляя подняться. Первая мысль, а точнее образ, который возникает у тебя в голове после пробуждения, это блондин в выцветшей старой одежде с блядской ухмылкой на губах.

«Вот же жопа!» – думаешь ты в сердцах, вскакивая с постели и стараясь сконцентрировать внимание на простейших действиях.

Но ты думаешь о нём в душе.

Думаешь за завтраком.

За рулем.

И только на работе, когда тебе на стол твой помощник ставит батарею из папок с документами, наконец-то отвлекаешься от назойливых мыслей.

День пролетает молниеносно.

– Я вам еще понадоблюсь? – привычно интересуется помощник.

– Нет, можете идти домой, – позволяешь ты, хотя работы еще много и помощь его тебе бы не помешала.

«С другой стороны, всё это я могу доделать и завтра», – думаешь ты и сам себе удивляешься. Ты не любишь оставлять что-то на потом – одна из причин, почему ты вечеришь. Да, бывают задания, которые следует сделать незамедлительно, как вчерашний отчет. Но есть и те, сроки сдачи у которых терпят, как сегодня. Но обычно и с ними ты стараешься расквитаться как можно скорее. Обычно. Не сегодня.

«Завтра. А чем же я займусь этим вечером?»

Ответ очевиден.

«Серёга, идея все еще идиотская!» – убеждает внутренний голос, но убеждает хреново, так как ты садишься за руль автомобиля и уже через десять минут оказываешься у злосчастного круглосуточного магазина. Рядом с ним никого нет. Ты выкуриваешь первую сигарету. Вторую. За спиной слышатся шаги – благо сегодня ты не забыл слуховой аппарат. Ты резко оборачиваешься, но прохожими оказываются женщина с ребенком. Полпачки спустя ты отчаиваешься и уезжаешь, коря себя за ребячество. Тебе двадцать девять. Пора бы начать думать головой, а не задницей. Ты это прекрасно понимаешь, но на следующий день всё повторяется. И днём позже. Желание увидеть незнакомого гопника достигает апогея, когда ты после часового ожидания мальчишки уезжаешь, почти добираешься до дома, а затем резко разворачиваешь машину и едешь обратно. Мысли о парне подобны вирусу, который с каждым днем всё сильнее захватывает тебя. Он выжигает изнутри и не имеет антидота.

Еще издалека замечаешь огонек зажжённой сигареты в полумраке осеннего вечера. Уверенность в том, что курит Тот Самый парень настолько острая, что в случае иного варианта развития событий ты совершенно точно психанешь. Вылезаешь из машины, чувствуя невероятное воодушевление, но вместе с тем нарастающую панику.

«Ну и хер ли ты творишь, Серега?! – орёт внутренний голос во всё горло. – Что ты собираешься делать, если это реально он? Гопарь лицо твоё превратит в дерьмо раньше, чем пронюхает твою ориентацию. А если все же пронюхает… То лицом не ограничится».

И все равно уперто прёшься на таран все ближе к сигаретному огоньку, окружённому темнотой.

– Зажигалки не будет? – бормочешь ты первое, что приходит в голову и лишь затем разглядываешь коллегу по никотиновой зависимости. «Мудила» на лбу различается даже в уличном полумраке.

– Ты бессмертный, что ли? – уточняет блондин, вопросительно приподняв левую бровь.

– Хотелось бы, но нет, – пожимаешь ты плечами.

– Неужели даже в таких потёмках выходит читать по губам? – к твоему удивлению, продолжает беседу парень. Еще больше удивляет тот факт, что он тебя узнал. Узнал, значит запомнил. Глупая надежда вылезает на первый план, окончательно затмевая потуги разума спасти тебя от неизбежной любовной лихорадки, маячащей на горизонте.

– Не выходит. Но этого и не надо, сегодня слуховой аппарат при мне, – слегка постукиваешь ты пальцем по наушнику.

– М-м-м, так значит глухой ты только отчасти.

– Вроде того.

– Сомневаюсь, что поц в подобных шмотках мог переехать в этот район на постоянное место жительства, – ухмыляется Мудила, без стеснения оглядывая тебя с головы до ног и оценивая внешний вид. – Так хер ли ты тут трёшься?

– А мне что, необходимо отчитываться перед кем попало? – уточняешь ты с равнодушием в голосе, хотя внутри всё переворачивается. Его голос оказывается ещё пленительнее, чем ты даже фантазировал. Низкий, глубокий, с хрипотцой скорее всего из-за сигарет или легкой простуды.

– Кого это ты называешь «кем попало»? – по его лицу тут же пробегает волна раздражения.

– Тебя, – отвечаешь ты без тени страха. Не умеешь ты остерегаться тех, кого хочешь затащить в постель. В твоих глазах они тут же превращаются в цель. А цели бояться нельзя, иначе как же ты её достигнешь?

Он хмурится, а затем разрождается диким хохотом.

– Ты, я смотрю, дерзкий! А так сразу и не скажешь! – заявляет он, отправляя окурок в жухлую влажную траву. – Чувство самосохранения отсутствует напрочь? – интересуется он, подходя к тебе ближе и смотря в упор. Любой другой на твоем месте сразу бы ощутил таящуюся за вызывающей ухмылкой опасность. Но ты, не отрывая от него взгляда, чувствуешь лишь лёгкое возбуждение. Фантазия после очень долгого отдыха заводит двигатель мысленного кинопроектора. Перед глазами вспыхивают картинки желаемого. Представляешь, как подходишь к нему вплотную. Как вцепившись в светлые волосы, заставляешь его откинуть голову назад, а затем поводишь языком по вздрагивающему кадыку.

– Кот, ты где застрял? – слышится в отдалении, но ты не обращаешь на это внимание, в своих фантазиях впиваясь в наверняка торчащую ключицу парня губами и оставляя на ней алый мак засоса.

Мудила отворачивается от тебя в сторону, откуда, как оказывается, окликнули именно его.

– Уже иду, – кидает он. Возможно, твое воображение слишком сильно разыгралось, но ты готов поклясться, что в голосе парня проскальзывает еле уловимое сожаление.

– А это не тот глухой уёбок? – уточняет голос. – Хер ли ему здесь надо?

– Сам бы хотел это знать, – ухмыляется Мудила, вновь встречаясь с тобой взглядом. – Хер ли надо? Ах да, ты же не отчитываешься перед кем попало. Самостоятельный мальчик, м? – произносит он с издевкой. Смакует, выговаривая «мальчик».

– Именно так, – улыбаешься ты, смотря на Мудилу с вызовом. Он явно привык, что последнее слово остаётся за ним, но ты все портишь.

– Лучше бы тебе здесь больше не появляться, – почти шепчет он, наклонившись к тебе настолько близко, что его дыхание ты ловишь губами. – Если что, я предупреждал, – говорит он, смотря на тебя не мигая. Ты застываешь, боясь спугнуть это ни с чем не сравнимое чувство невербальной близости. В его словах угроза, на лице легкий оттенок досады, но он настолько близко, что ты умудряешься разглядеть неестественно длинные светлые ресницы.

Поняв твой ступор иначе, Мудила разворачивается и, удовлетворенный произведённым эффектом, двигается навстречу к друзьям, не подозревая, какие жадные взгляды ты кидаешь на его задницу. Он уходит, будто его и не было, а ты ещё какое-то время стоишь у магазина, пытаясь прийти в себя и придумать, что же делать дальше.

========== Встреча 3 ==========

Четкий план в твоей голове так и не формируется. На его обдумывание у тебя не остается ни сил, ни времени, потому что следующая неделя на работе похожа на бесконечный дедлайн. Противные минутные стрелки, забыв о лени, стучат, как безумные. На твоем столе появляются завалы из бумаг, за которыми ты скрываешься, как за стеной. А все потому, что начальство решает наведаться в филиал именно сейчас.

Неделя пролетает, будто её и не было. Ты встречаешь руководство, жмешь каждому руку, замечаешь как один из них незаметно, как ему кажется, выуживает из кармана платок и вытирает ладонь после рукопожатия с тобой. Отчеты. Цифры. Графики. Нервотрепка. Ты выдыхаешь только после того, как «гости» скрываются за дверьми аэропорта. И мгновенно, будто распахивая с мощного пинка дверь, в твое подсознание врываются мысли о Мудиле. Хотя друзья его называют Котом, наверное, тебе лучше сделать то же самое.

«Какой же он кот, когда Мудила?» – удивляется внутренний голос, и ты с ним солидарен. После пары бессонных ночей тебе следует поехать домой и выспаться, но ты уперто едешь туда, где тебя не ждут. От окружающего шума ты изрядно устал, потому, припарковав машину у уже знакомого магазина, стягиваешь с уха слуховой аппарат, откидываешься на спинку кресла и закрываешь на пару минут глаза, наслаждаясь тишиной. Это оказывается твоей ошибкой, потому что ты сам не замечаешь, как тебя вырубает. Возвращает из сновидений легкая вибрация, которую ты ощущаешь левой рукой. Вздрогнув, распахиваешь глаза, в первое мгновение не понимая, где находишься. Не сразу соображаешь, что сидишь за рулем своей машины. Зато стучащие по стеклу отбитые костяшки узнаёшь сразу. Мудила стоит почти вплотную к водительской двери. В зубах зажата тлеющая сигарета. Черная куртка нараспашку, хотя электронный термометр в машине указывает два градуса ниже нуля. Под курткой обозначается рваная футболка с Микки Маусом, вкалывающим себе в вену явно не лекарство. На шее парня замечаешь жухлый, потрепанный временем шнурок без подвески.

Ты открываешь окно, и он что-то говорит. Но на улице слишком темно, разобрать сказанное не выходит.

«Секунду», – бросаешь ты, нервно шаря рукой по соседнему сиденью в поисках слухового аппарата. На это тебе требуется больше времени, чем хотелось бы. Но Мудила терпеливо ждет.

– Повтори, будь добр, – просишь ты, наконец-то обретя слух.

– Говорю, что для белого воротничка ты слишком тупой, – пускает тебе в лицо сноп сигаретного дыма парень. – Сказано же было не приезжать больше, – Мудила вроде бы наезжает на тебя, но на губах как обычно играет блядская ухмылочка, которая может вывести из себя любого.

– Мне нужно в магазин, – не слишком убедительно врешь ты.

– Ага, как же… – протягивает Мудила, облокачиваясь на машину. – Это ведь единственный магазин в городе, как я мог забыть.

– Тебе какое дело? – хмуришься ты. Неделька действительно далась тебе слишком тяжело. Сюда ты приехал в надежде увидеть Мудилу, но к словесным перепалкам был не готов.

– Выйди, – вместо ответа зовет парень.

– Зачем это? – напрягаешься ты.

– Выйди, говорю. Не ссы, бить не буду, – обещает он, явно веселясь из-за складывающейся ситуации. Ты, скрипя зубами, выбираешься из теплой машины в ноябрьский мороз. Автомобиль снаружи влажный от холодного дождя, идущего вперемешку со снегом. Мудилу это, впрочем, не смущает. Он обтирается задницей о пассажирскую дверь, явно не ощущая при этом ни малейшего дискомфорта.

– Ну? – разводишь ты руками. – Я вышел, доволен?

– Кури.

– Тебе делать нехер?

– Этот вопрос должен был задать я, – веселится Мудила, отбрасывая окурок и тут же выуживая новую сигарету из мятой пачки. Ты, следуя его примеру, делаешь то же самое. Парень затягивается, а затем выдыхает дым, при этом продолжая смотреть на тебя с прищуром. Видно, его так и подмывает что-то сказать тебе, но он специально тянет, нервируя тебя.

– Так что? – разрушаешь ты тишину улиц, которая разительно отличается от той тишины, которая обволакивает тебя, когда ты снимаешь слуховой аппарат.

– Ты ж из этих, – он не спрашивает, а констатирует факт.

– Из этих? – усталый мозг заторможенно обрабатывает информацию, потому до тебя действительно не сразу доходит, о чем Мудила ведет речь.

– Педик, – кидает он с такой безразличной интонацией, будто уточняет цвет глаз собеседника.

– А, ну да, – киваешь ты с таким же безразличием, а затем вы оба недоуменно переглядываетесь. Ты удивлен его спокойствием, он, видимо, поражен твоей прямолинейностью.

– Я думал, ты начнешь отнекиваться, – протягивает он, явно все еще находясь под впечатлением.

– Не начну.

– Раз признался, я могу теперь тебя этим шантажировать, – заявляет Мудила, наблюдая за твоей реакцией.

– Не можешь, – отрицательно качаешь ты головой, затягиваясь и слыша, как табак в сигарете едва заметно потрескивает.

– Думаешь, мне слабо узнать, где ты работаешь, и заявиться туда?

– Там знают.

– О… Родители?

– Тоже в курсе.

– Ахренеть! – в его голосе звучит уважение. – Не каждый рискнет… – замечает он, уставившись во тьму позднего осеннего вечера.

– И как ты понял? – интересуешься ты осторожно.

– А ты палишься.

– Как же?

– Взгляд, – отвечает парень. – Пялишься на меня так, как обычно пялятся девки.

– О-о-о…

– Или скажешь, что катаешься сюда не из-за меня?

Очень хочется соврать, чтобы стереть с его лица эту самодовольную ухмылку, но какой в этом смысл? Что бы ты ни сказал, он знает правду, и ты вряд ли сможешь его переубедить.

– Из-за тебя, – подтверждаешь ты, шумно выдыхая. Не рассчитывал ты, что этот малый окажется таким проницательным. Умнее, чем кажется.

Шум ветра доносится откуда-то сзади. Скоро он доберется и до вас. Стоите и молча курите, оба взирая в пустоту.

– А тебя это напрягает? – наконец решаешься ты задать вопрос, который вертится на языке.

– Да, – кивает он.

– Тогда при виде меня ты должен бы убегать, а не стучать в окно моего автомобиля, – замечаешь ты, надсадно посмеиваясь. От его ответа сердце начинает колотиться быстрее. Внутри всё переворачивается.

«И на что я рассчитывал?» – поражаешься сам себе. Серьёзно, на что? Напоролся на парня на улице. Взялся сталкерить его, как последний извращенец. Ты ведь ни имени его не знаешь, ни возраста. Без понятия, чем он занимается, чем увлекается, какую музыку слушает. Ты влюблен не в человека, ты влюблен в картинку. Во внешность. В острые скулы. Курносый нос. Легкую небритость. Влюблен в манеру одеваться как попало и вести себя развязно. Влюблен в длинные пальцы с обгрызенными ногтями и сбитыми до крови костяшками. В запах вонючих сигарет, которые он предпочитает курить. В эту его манеру щуриться и ухмыляться с поводом и без.

– Убегать? – Мудила, наконец, переводит взгляд с гипнотизирующей пустоты на тебя. – А хер ли убегать, ты мне не опасен.

– Но я же вонючий педик. Ходят легенды, что мы трахаем всех без разбора. Кидаемся на натуралов и тащим в кусты. Ебём, не снимая штанов, и всё такое, – монотонно бормочешь ты, стараясь справиться со шквалом противоречивых эмоций, которые, как ты надеялся, были давно тобой позабыты.

– Пха-ха-ха! Если подобным описанием ты пытался заинтересовать меня, то у тебя получилось, – смеётся Мудила, отбрасывая окурок на дорогу. Ярко-оранжевый огонек врезается в асфальт и рассыпается на десятки быстро угасающих искр.

– А если серьезно? – настаиваешь ты. – Зачем разбудил меня?

– Опасный райончик. Пока ты тут дрыхнешь, с твоей тачки могут свинтить пару колес, – поясняет Мудила.

– А тебе какое дело?

– А если у тебя свинтят колеса, ты застрянешь здесь, – продолжает он. – Будешь мозолить мне и без того замозоленные глаза. Говорил же сюда не приезжать. Намеков не понимаешь?

– Стойко игнорирую.

– Давай так, ты сейчас пользуешься моим великодушием, спокойно садишься в машину и уезжаешь. Вернёшься – набью еблет. Договорились? – ехидно уточняет Мудила.

– Не договорились, – хмуришься ты.

– Бесишь, – заявляет парень, наконец-то отлипая задницей от твоей машины. – Как ещё мне объяснить тебе, что дело не выгорит?

– Уверен?

– Совершенно.

– Почему?

Его слова тебя не впечатляют и не убеждают в том, что до тебя пытается донести Мудила. Виною тому не твое упрямство. И даже не слепая влюбленность. Виною тому он сам. Интерес, прочитавшийся во взгляде в тот первый вечер и присутствующий и сейчас. Тяга к беседам, к которым его никто не обязывает. И нахера, черт бы его побрал, он тебя разбудил? Нет, что-то здесь не вяжется. Если бы не было шансов, тебя бы так не переклинило. Это ощущение можно назвать чутьем, интуицией, седьмым чувством. Чем угодно. Но ты уверен, шанс есть.