сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
– Не бойтесь подойти ближе, чтобы рассмотреть обложки! Если вас что-то заинтересует, просто укажите на воспоминание, и я расскажу, о чем оно, – продолжал подзывать меня к себе продавец. Глубоко вздохнув, я шагнул в его сторону, чувствуя себя невообразимо неловко. Только не подумайте, что я из тех замкнутых людей, которым обычно очень тяжело завести беседу с незнакомцем. Наоборот, я всегда славился чрезмерной болтливостью и даже навязчивостью. Подойти к абсолютно незнакомому человеку и начать распинаться перед ним про права геноинженерных изобретений? Без проблем! Именно поэтому для меня казалось столь диким мое теперешнее состояние. Перед этим парнем я чувствовал себя как детсадовец перед космонавтом. Руки мои вспотели, дыхание сбилось, а все слова, которые я пытался произнести, застревали где-то в глотке, из-за чего я ощущал сводящую с ума беспомощность.
– Может… Вот это? – скажу честно, ткнул я в коробочку наугад, пытаясь остановить взгляд на чем-то кроме незнакомого парня. Вот только несмотря ни на что я почему-то то и дело поглядывал на него, все пытаясь понять, чем же его взгляд меня так обезоружил.
– Вам интересны воспоминания уборщика туалетов? Достаточно… своеобразный вкус, – усмехнулся продавец, приподнимая бровь и поглядывая на меня с иронией. – На самом деле эти воспоминания здесь ради хохмы, но если хотите… – И только теперь я понял, что же в его взгляде было не так. Левый зрачок его серых глаз был максимально расширен, тогда как правый оставался размером с иголочную булавку.
– Ваши глаза, – вырвалось у меня против воли.
– Анизокория, – не раздумывая объяснил тот, благо не обидевшись на мою бестактность. Я, судя по всему, был далеко не первым человеком, который интересовался его глазами. – Здорово, правда?
– Не знаю, – ответил я честно. – Жутковато.
– В этом вся прелесть! – рассмеялся парень, которого моя прямота явно развеселила. – Но не будем продолжать разговор о моих глазах. Это, как вы понимаете, звучит странновато. Того и гляди, на свидание пригласите.
– Нет, что Вы! – встрепенулся я, будто кипятком ошпаренный. – Я не имел в виду ничего подобного! – всполошился я.
– Я знаю, – рассмеялся парень громче прежнего. – Извините, просто не мог не подколоть вас. Будем считать, что мы в расчете. Так какие воспоминания вам по душе?
– Что-нибудь в духе приключений, – пробормотал я, чувствуя, что мое смущение понемногу проходит. Веселый смех продавца расслаблял. – Может быть, у вас есть воспоминания какого-нибудь искателя приключений?
– Oui, – кивнул парень.
– Который ищет святой Грааль или древнее золото!
– Nein, - покачал продавец головой. – Все больше раскопки.
– Раскопки – это здорово! – уверенно заявил я. – Может, там присутствует какая-нибудь враждебная группировка, которая хочет уничтожить местное племя?
– Nein.
– Или отравляет колодцы залежами химического мусора?
– Nein.
– Или…
– Быть может, я вам просто предложу что-то на свой вкус? – усмехнулся продавец, не сводя с меня этих странных разных серых глаз.
«Вот еще! С чего бы мне доверять вашим вкусам?!»
– Буду вам весьма признателен, – согласился я, продолжая удивляться тому факту, что вслух говорю этому парню совсем не то, что при этом крутится у меня в голове. Хотя обычно я страдал ровно от противоположного: часто, не подумав, говорил то, что думаю, чем не раз обижал людей. Некоторые утверждают, что прямолинейность – хорошее качество, я и сам так думал до недавнего времени, но, кажется, так считают только прямолинейные люди, а все остальные от этой нашей прямолинейности склонны страдать. «Я всего лишь говорю правду!» – сколько раз я, да и множество других людей оперировали данным утверждением, не осознавая, что наше личное мнение субъективно, и правды в нем столько же, сколько и лжи, а значит ценности в этих словах не так уж и много. А зачем раскидываться тем, что априори стоит пару грошей? Как сказал мне один мудрый старичок: «Молчание – вот настоящая правда, а слова – лишь пустое сотрясание воздуха, отвлекающее нас от главного». Не уверен, что данное высказывание справедливо для любой ситуации, но лично ко мне оно подходило, и очень. После тех слов я начал реже говорить, не подумав, предпочитая помалкивать там, где сомневался в правильности своих слов. Правда, проделывал я это всего ничего, потому что с мудрым старичком столкнулся всего неделю назад у входа в Зебромаркет.
– Вы слышали о Сьюзен Смит? – спросил продавец, обернувшись к стене, заставленной стеклянными коробками, каждая из которых подсвечивалась разноцветными светодиодными светлячками.
– Нет, впервые слышу это имя, – ответил я честно. – А она известна?
– Oui.
– Путешественница?
– Oui. Археолог.
– И ее воспоминания будоражат воображение?!
– Oui! – подтвердил продавец, вытаскивая коробочку с приятной зеленоватой подсветкой и протягивая ее мне. – Посмотрите, уверен, вам понравится!
Я взял коробочку из рук продавца, отметив сильное запястье и длинные пальцы парня, расплатился за прокатные воспоминания и поспешил домой. Даже не знаю, с чем моя спешка была связана больше – с предвкушением от просмотра полученного воспоминания или с желанием поскорее убраться от пристального взгляда серых глаз, от которых у меня мороз бежал по коже.
Лишь вернувшись домой, я позволил себе вздохнуть с облегчением. Как можно тише пройдя мимо двери, ведущей в обитель хозяйки, я прошмыгнул в свою комнату, заперся на ключ, скинул верхнюю одежду и направился прямиком к креслу. В моей маленькой комнатушке оно имело особое значение, потому что это было единственным, что принадлежало мне. Если забыть о том факте, что нашел я данный элемент мебели на помойке, оно было восхитительным: мягким и очень удобным.
Расположившись в кресле, я открыл подсвеченную светодиодами плоскую стеклянную коробку и обнаружил там двух воспоминательных пиявок – именно через них воспоминания одного человека попадали в голову к другому. Сперва пустую пиявку прикладывали к голове человека, который пережил нечто интересное. Человек начинал вспоминать этот момент, а пиявки дублировали его мысли в себя, чтобы затем передавать их любому, до чьего мозга они доберутся.
Я осторожно взял первую пиявку и приставил ее к своему виску, почувствовал несильный укол и, убедившись, что она присосалась, то же самое проделал с ее собратом. Когда обе пиявки присосались к моим вискам, я закрыл глаза и начал ждать. Воспоминания могли пробудиться тут же, в ином случае следовало подождать пару минут. На этот раз они пришли мгновенно, я лишь успел прикрыть глаза, как очутился посреди каких-то развалин. В лицо ударил сухой колючий ветер, в руках оказались инструменты археолога – кисточка и какой-то маленький молоточек. Я уже настроился на нечто непередаваемое, но следующие четыре часа единственное, что я делал – копался в обжигающем песке под палящим солнцем. Пот градом тек по моему лицу и спине, в горле пересохло, песок оказался под футболкой и прилип к влажной коже намертво. И сколько бы я ни старался стряхнуть его с себя, у меня ничего не выходило.
Воспоминание мне не понравилось. Скучное. Лишь зря время потратил.
– Ну как? – на следующее утро я решил забежать в воспопрокат еще до работы, чтобы выразить возмущение и сообщить парнишке, что вкус у него из рук вон плохой и что за такое воспоминание мне лично жалко затраченных денег.
«Ужасно! Жарко! Противно! И безумно скучно!» – вопило мое сознание.
– Полный восторг! – воскликнул я, оторопев под взглядом разных глаз.
– Правда? – продавец не то удивился, не то обрадовался. На губах его появилась удивительно приятная улыбка. Улыбка, при виде которой я сам засиял, как начищенный таз.
– Да, мне очень понравилось!
«Что за чушь я порю?!»
– Все так завораживающе и необычно! Безумно красивые виды!
«Однообразные камни и куча песка!»
– Вагон впечатлений!
«Жара и чертов песок в трусах!»
– Непередаваемо! – продолжал я делиться фальшивыми восторгами.
– Вот значит как, – парень казался растерянным. – Что ж, тогда у меня для вас отличная новость! – с этими словами он спустил с полки целую стопку подсвеченных прозрачных коробок. – Ведь фильм, который вы посмотрели, лишь первый из серии!
– Серии? – переспросил я пересохшими губами.
– Oui.
– Всё это?
– Oui.
– Сколько их здесь?
– Еще девять воспоминаний! Здорово, правда? – широко улыбнулся продавец.
– Да, очень здорово, – пробормотал я, ощущая, как к глазам подступают слезы. Это было ни черта не здорово! Сущий кошмар!
«Просто скажи ему, что не будешь смотреть эту муть!»
– Пожалуй, я, в таком случае, возьму вторую часть, – проговорил я, уверенно протягивая деньги за прокат.
– Вы не пожалеете! – пообещал продавец, но я точно знал, что пожалею.
Второе воспоминание едва ли оказалось лучше первого. На этот раз я ковырялся в какой-то вазе в маленьком душном помещении. От жары у меня кружилась голова, руки трясло от перенапряжения. После просмотра прокатного товара я почувствовал себя замученным и разбитым. Тем удивительнее было то, что утром, даже не позавтракав, первым делом я побежал в воспопрокат, чтобы поменять воспоминание на новое. Я не понимал, почему иду в это место настолько вдохновленный. Не понимал и того, почему в глаза вру продавцу, глупо улыбаясь в ответ на его шутки, и счастливо киваю, забирая новое, жутко скучное и не интересующее меня воспоминание. Мои действия казались мне странными и не имеющими смысла. Но я, несмотря ни на что, продолжал смотреть воспоминание за воспоминанием, пусть они мне и не нравились. И досматривал их до конца, не прерываясь, на случай, если произойдет что-то важное и продавец об этом важном спросит. Нельзя было перед ним опростоволоситься! А почему нельзя, я и сам не знал.
– А можно вопрос? – решился я продлить наш разговор с парнем в панамке в свой уже шестой поход в воспопрокат.
– Да, конечно, – улыбнулся он, выкладывая передо мной новую коробочку с пиявками. Рекламная картинка на ней обещала мне незабываемое путешествие в джунгли амазонки, в которых мне грозило мучиться от жажды, есть жуков и справлять нужду в кустиках, кишащих муравьями. А так как воспоминания принадлежали женщине, последний пункт казался особенно мучительным. Я и не думал, что подобные вещи записывают на воспоминательные пиявки. Точнее, я не понимал, на кой черт это делать? Не понимал, но продолжал смотреть.
– Если вы не против, я бы хотел узнать ваше имя, – пробормотал я, каждое новое слово произнося все тише, а последнее и вовсе прошептав. Но парнишка в панамке меня услышал.
– Ах да, конечно! Раньше у меня был бэйдж с именем, но я где-то его посеял, – беззаботно заявил он. – Меня зовут Пьетро. А как зовут вас, мой неожиданно постоянный клиент?
– Я Кёске, – представился я, чувствуя, как щеки начинают пылать. Это что-то новенькое. Я всего лишь сказал ему свое имя. Да что со мной не так?!
– Приятно познакомиться, – протянул мне Пьетро руку.
– И мне приятно, – пробормотал я, усиленно вытирая вспотевшую ладонь о штанину и лишь затем пожимая руку нового знакомого.
«Пьетро, значит. Черт, теперь он кажется мне восхитительнее прежнего!» – подумал я, вздрогнул, пораженный данной мыслью, быстро отпустил руку парня и уставился на него во все глаза.
– Полагаю, можно перейти на «ты»? – удостоверился он, даже не подозревая, какую бурю эмоций я переживаю в этот самый момент.
– Д… да.
– Что-то не так? – посмотрел он на меня с удивлением.
– Нет, все хорошо, – выпалил я будто робот. – Но я внезапно вспомнил об одном очень важном деле. Очень-очень важном деле! – воскликнул я, поспешно кладя деньги за прокат на маленькую тарелочку перед кассой, забирая коробку с пиявками и молниеносно устремляясь к выходу.
– Заходи еще, Кёске, – бросил мне Пьетро вдогонку, и по спине моей побежали мурашки от того, как он произнес мое имя.
Ворвавшись к себе на работу, будто смерч, я забежал за кассу и уселся на пол, пытаясь унять дрожь во всем теле. Что это сейчас было?! Что со мной происходит? И что за безумные мысли роятся в моей голове?!
«Это неправильно!» – подумал я, с силой прикладываясь затылком о край стола, на который оперся спиной.
«Боже, этого просто не может быть! Не может быть, чтобы этот парень мне нра…» – внезапный приступ нервного кашля заставил меня прервать поток нескончаемых уничтожающих мыслей. Но только я пришел в себя, как они хлынули с новой силой.
«Он мне нравится?!» – данная информация не усваивалась моим разумом.
– Нет-нет-нет, – замотал я головой, вперив взгляд в попугатор, которые часто устанавливали на машилошади, дабы знать, куда ехать. Попугаторы были лучшими знатоками навигации. И сейчас мне был необходим один из них. Разве что указать он мне был должен не путь до соседнего магазина, а выход из сложившейся ситуации.
– Нет, понимаешь, – пробормотал я, протягивая руку к клетке с попугатором. – Чтобы я… Заинтересовался парнем?
В нашем маленьком городке любителей «подергать морковку», как называли их местные жители, не любили. Над ними насмехались и даже издевались. Бывало, я и сам участвовал в мелких пакостях против парней с нетрадиционными предпочтениями. Помнится, одному местному любителю мужчин мы к порогу его дома притащили коровьи лепехи. А другого забросали конфетными фантиками. Ничего действительно ужасного мы не делали, но с самого детства мне внушали одну простую истину: таким быть нельзя. В захолустном городке сразу бы прознали о твоих предпочтениях, и все и каждый начали бы поглядывать на тебя искоса и насмешливо.
«Как хорошо, что я не такой!» – искренне радовался я в детстве, наблюдая, как очередного паренька-гея притесняют в чем-либо. Так как же так вышло, что после всего произошедшего я внезапно заинтересовался парнем?! Меня же всегда привлекали девушки, и только они!
– Но я ведь лучше любой девушки? – представил я Пьетро, сидящего передо мной на корточках с его фирменной улыбочкой на губах.
– Намного лучше, – ответил я на автомате.
– А почему? – возник новый вопрос, который тут же огласил плод моей фантазии.
– Потому что… Потому что ты такой красивый, – выпалил я, застонав в голос. Нет, только не это! Неужели я действительно… Я действительно… Действительно я…
– Влюбился? – скажи это Пьетро на самом деле, и я бы, наверное, сквозь землю провалился. Но его здесь не было, лишь плод моей фантазии все еще улыбался, чуть прикусив нижнюю губу.
– Нет, – тем не менее, выпалил я, хотя и понимал, что если кому и вру, то только себе.
– Значит нет? – фантазия наклонилась ко мне, и я представил, будто бы ощущаю его дыхание на своих губах. – А если я сделаю так? – он приблизился сильнее прежнего, и в это самое мгновение в магазинчик зашли. Приветственный колокольчик зазвенел у дверей, и я мгновенно вскочил с пола, отгоняя настойчивые мысли о злосчастном продавце.
В тот день внезапный посетитель спас меня от неминуемого. Увы, вечером остановить меня уже никто не мог. Закрывшись в комнате и просмотрев очередное странное воспоминание от Сьюзен Смит, я бережно убрал пиявки обратно в коробку, а сам уставился в окно, из которого виднелась вывеска воспопроката.
«Интересно, а если я приглашу Пьетро к себе в гости, скажем, на чай, он согласится?»
– На чай? – усмехнулась фантазия, оказавшись прямо передо мной. Я представил Пьетро сидящим на столе, скрестив ноги, облаченным в стандартные панамку, шорты и выцветшую футболку.
– Вряд ли наша встреча закончилась бы чаем, не так ли? – мне очень хотелось зажмуриться и прекратить представлять Пьетро перед собой, но фантазия взяла свое. Воображаемый продавец из воспопроката встал со стола и наклонился ко мне, уперев руки в подлокотники моего любимого кресла.
– И чем бы мы в таком случае занимались, если не чаем? – этот тихий голос, эти странные глаза с разными зрачками. Не стоило и сомневаться, пригласи я действительно Пьетро к себе домой, я не смог бы совладать со своими эмоциями. Лишь представив, как это было бы, я ощутил, как сердце мое заколотилось сильнее прежнего. Настойчивая пульсация ощущалась и ниже пояса. Штаны затопорщились, ткань натянулась от возникшего возбуждения.
– О нет! – простонал я, понимая, что нахожусь перед точкой невозврата. Если прямо сейчас я коснусь себя и начну дрочить, представляя Пьетро, дороги назад уже не будет.
«Я выдержу!» – подумал я уверенно, но тут же потянулся к ширинке. Фантазия наклонилась к моему паху, и если бы сейчас передо мной оказался настоящий Пьетро, я бы ощутил, как его нос уткнулся в мой стояк. А если бы он еще и ширинку расстегнул, и взял его в рот…
– Ох! – выдохнул я, не сразу соображая, что уже засунул руку в штаны и, сжав член, начал активно его надрачивать. Представляя на месте своей руки его губы, я уже через пару минут довел себя до завершения, выдохнул громче, чем могли мне позволить картонные стены между комнатами, и обмяк на кресле. Вытащив заляпанную спермой руку из штанов, я меланхолично уставился на свою ладонь, чувствуя себя опустошённым, если не несчастным.
– И что же мне теперь делать? – произнес я вслух, не слишком рассчитывая на ответ.
– Для начала расплатись за раковину, – посоветовала хозяйка, комната которой располагалась слева от моей.
Расплатиться за раковину, значит? Дельная мысль.
****
– А ты посмотрел все части, Пьетро?
– Oui.
– И они тебе тоже очень понравились?
– Oui!
– И часто ты их кому-то рекомендуешь?
