Текст книги "Аврора Синистра, или Звезда ты моя сумасшедшая (СИ)"

Автор книги: мозгомышка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

– Это тот, которого он из Южноамериканской тюрьмы выкупил?

– Наверно. Но узнал он о нем от меня. Я не понимаю, как. Я старалась концентрироваться на другом. Глубоко в голову он и не лез. Не понимаю, – я покачала головой и отпила.

– Ты их не прятала. Лорд сильный и опытный легилимент. Пока ты концентрировалась на одном, он смог посмотреть десяток других воспоминаний. Ни я, ни покойный Дамблдор с ним в легилименции сравниться не могли. Не вини себя, ты ничего не могла бы сделать, ты не посчитала эту информацию важной.

– Нет, Северус, если бы не я, Печ гнил бы в тюрьме, а я…

– Прекрати немедленно! Что сделано, то сделано. Теперь нужно думать, что делать дальше. С расчетами ты справишься?

– Обижаешь! – спиртное ударило в голову и захотелось спать. Странная реакция.

– Тебе лучше отдохнуть. Я отменю ночные занятия.

Мне стало стыдно – что-то совсем я расклеилась.

–Там облачно, так что не волнуйся. Их в любом случае пришлось бы отменять.

Я рассеяно кивнула и ушла спать.

Утро радостных мыслей не добавило. Я не знала, как остановить это безумие. И снова взялась за свой гобелен из шерсти единорога. Как это ни странно, работа пошла, это отвлекало и не давало сойти с ума. Северус неоднократно повторял одно и то же, чтобы я не встревала: «сейчас нельзя», «политика Лорда устраивает основную часть магического сообщества», «сопротивление слишком слабое»… Похоже, чтобы у магов открылись глаза, Волдеморту нужно было напасть на Хогвартс, а до этого общество предпочитало прятать голову в песок.

Мартина мы решили предупредить, а его семью спрятать в безопасном месте, в этом помог Юдин. Я просто спросила разрешение переправить их на Камчатку, и он согласился без лишних вопросов.

Аделаида Флинт с дочерью покинула Англию. Юлиус тоже забрал свою семью в Европу. От Иоанны мне пришла очередная коробка марципана и открытка с Карловым мостом. Из газет я узнала об аресте мистера Лавгуда и о том, что он «продал» Придиру Треверсу. Тот пока печатал старые статьи и мастерски очернял Поттера с Грейнджер.

Беременные были в относительной безопасности, целители в Мунго не могли сообщать об интересном положении пациенток посторонним людям. Глава больницы усилил клятвы всего персонала. В группе риска были маглорожденные дети. Тут сработали Кендел и Кингсли – они объединили усилия и старались успеть реагировать на магические всплески раньше министерства, а если не успевали, то детей доставляли Малфоям. На попечении Нарциссы уже находились двое ребятишек двух и четырех лет.

В коридорах начались стычки более жестокого характера. То, чего я опасалась, произошло. Лорд дал приказ ломать учеников непростительными. Этим приказом он преследовал несколько целей – искусить темной магией, заставить детей переступить через себя, почувствовать вкус, ощутить опьянение от вседозволенности и запугать болью от пыточных проклятий. Так же эти вещи должны были спровоцировать Поттера на активные действия. Я надеялась на магию и откаты по клятвам, но брат с сестрой обзавелись какими-то артефактами и перестали за себя бояться. У меня опускались руки, казалось, из этого ада нет выхода.

Лорд требовал моего присутствия на крупных собраниях. С расчетами я тянула, как могла, ссылаясь на нагрузку в школе. Четырнадцатого февраля на одном из таких вечеров нетрезвый Макнейр начал хвастаться своими лошадьми. Северус же о чем-то беседовал с Ноттом в библиотеке. Для разнообразия я решила составить компанию Долохову и Мальсиберу.

Вот Уоррен вывел каурую кобылу. Статная, резвая отбивалась, брыкалась, обжигала огненным дыханьем. Макнейр ударил ее хлыстом. Я почувствовала знакомый до боли сигнал, такой же как тогда, в лесу – так же меня звал запутавшийся в паутине жеребенок единорога. И глаза у кобылы были точь в точь такие же, как у Бланш.

– Смотри какая, Тони! Твердая рука и кнут – и будет как шелковая. Пока объехать себя не дает, но мне зелье пообещали, если им кнут смачивать, то как хлестну – сразу присмиреет. С лошадьми – как с бабами, твердая рука нужна. А ну стоять! – он ударил кобылу, и она жалобно заржала. От этого сжалось сердце.

– А я думал, чтобы укротить, любовь и ласка нужна, – ответил, посмеиваясь, Долохов.

– Ласка! Скажешь тоже. Попробуй к ней с лаской подойди – взбрыкнет, костей не соберешь. Если с лаской объездишь, отдам, – Уолден расхохотался и отошел от кобылицы.

Я смотрела на привязанное животное. Как же оно напоминало меня: я также привязана к этому миру. Все что ее ждет – плеть и подчинение. Если она хоть отчасти напоминает Бланш, то для нее свобода – это главное. Скакать по лугам, питаться сочной травой. Я подошла к ней, захотелось просто ее утешить, приласкать. Кобылица повернула ко мне свою голову, обнюхала и дала погладить шею, потом снова посмотрела в глаза. Слезы! Не думала, что лошади умеют плакать.

Я посмотрела на мужиков: они хохотали, обсуждали, наверное, какая плеть лучше. Меня взяла злость – на них, на чертов магический мир, в котором я меньше, чем пешка. Срезав цепи Сектумсемпрой, я запрыгнула на лошадь. Юбка неприлично задралась, но мне было плевать – и мы поскакали! Было одуряюще быстро, и от этого хорошо, свобода опьяняла, ветер бил в лицо. Вслед донеслись невнятные голоса, но уже было не разобрать. Я неслась по долинам, перескакивая через ухабы. Когда кобылу понесло в море, я применила чары головного пузыря. Она бежала по дну, распугивая рыб, потом вынырнула и стремительно полетела обратно. Мы прискакали к замку, с метел соскочили злые волшебники. Вот черт – и Северус с ними! Я посмотрела в глаза кобылице – нельзя ее Макнейру отдавать. Знаю, дура, но сейчас или никогда. Я сняла уздечку, бросила на землю и сожгла. Лошадь радостно заржала и ускакала вдаль.

– Ты что наделала? Это была моя лучшая кобыла!

– Уолден, ты сам сказал, кто объездит, тому отдашь. Она объездила! – вмешался Мальсибер. – Иначе заговоренную уздечку не сняла бы.

– Знаю! – зло прошипел Макнейр. – Но ты заплатишь!

– Сколько ты хочешь за лошадь? – вмешался Северус.

– У тебя столько нет, полукровка! – отмахнулся тот.

– Не тебе судить, что у меня есть, а чего нет. Сколько?

Из конюшни донеслось ржание. Эльфы – конюхи разбежались врассыпную – вороной конь, похоже, сорвался с цепи, вырвался на свободу и ускакал за кобылицей.

– Проклятье! Это же мой лучший жеребец!

– Так сколько хочешь за кобылу и жеребца, назови цену, пока я добрый.

– Три тысячи!

Северус молча кинул ему мешочек с золотом, поймав мой удивленный взгляд. Макнейр обратился ко всем:

– И никому ни слова о том, что здесь произошло!

Долохов и Мальсибер сейчас квартировали у Уолдена, так что без проблем дали клятву. Нам с Северусом это было выгодно, а Макнейр переживал за свою гордыню.

– Мы уходим, – сухо произнес Северус, и в следующее мгновение мы оказались в Запретном лесу под огромной елью.

– Скажи, зачем, ну зачем тебе понадобилась эта чертова лошадь?

– Она как Бланш, как я! Северус, она позвала…

– Ты ненормальная – так рисковать из-за кобылы, – он стоял близко, я прислонилась спиной к дереву. – Сумасшедшая, ненормальная шармбатонка! – один горячий поцелуй. – Еще и вымокла вся.

– Плевать, – я прижалась и принялась его целовать.

Дикая погоня возбудила сильное животное желание. Пусть это будет, как в последний раз, неизвестно, будем ли мы жить завтра. Его рука уже задрала мой подол, я спиной чувствовала грубую и шершавую кору дерева. Быстро, мощно, так хорошо мне давно не было. Он замер, поцеловал шею, приласкал через одежду грудь. На холоде раздевать побоялся, странно – одежда на мне была сухой, даже не заметила, как он чары применил.

– Моя мантия может стать палаткой – прошептала я.

– Тогда действуй…

Пара пасов – и перед нами стояла небольшая палатка. Внутри было достаточно места для двоих – в полный рост не встанешь, а сидеть или лежать, даже и не в обнимку, можно было вполне комфортно. Ну, танцевать здесь никто и не собирался…

Утром я заваривала растворимый кофе, открыла рыбные консервы – проголодались мы сильно. Мои стратегические запасы еды пришлись как нельзя кстати. Я залила кипятком растворимую лапшу.

– Ты отлично готовишь, – если бы я его не знала, я бы приняла блуждающую полуулыбку за усмешку. Мы сидели напротив друг друга, скрестив ноги по-турецки.

– Прекрати издеваться. Если хочешь, можем Винки позвать, она накормит нормальной едой.

– Не хочу. Предпочитаю отметить годовщину так.

– Годовщину?

– Да так, вспомнилось, как пять лет назад одна горячая преподавательница Астрономии на меня набросилась.

– Да неужели, только она набросилась! Кто-то про афродизиак говорил.

– Он слабенький был. Ему противостоять было легко, а тебе – нет.

Мне стало смешно.

– И вправду пять лет прошло… Только один год, наверное, не считается – мы тогда в ссоре были, птицы свободного полета, и делали, что хотели.

– Считается, – он стал серьезным. – Твой подарок скачет по всей магической Британии, а должен был висеть у тебя на шее.

– Пусть лучше скачет, – я улыбнулась, вспомнив свободную лошадь. – А у меня для тебя ничего нет.

– Ты приготовила шикарный завтрак, – фыркнул он. – Этого более чем достаточно.

Я расхохоталась.

Вернувшись в школу, мы обнаружили кучу неприятностей, в наше отсутствие Кэрроу отличились. Досталось гриффиндорцам, и больше всех Невиллу – его Лорд приказал ломать в первую очередь, а он ломаться никак не желал и теперь избитый лежал в лазарете. Я дала разрешение Дафне помогать в больничном крыле. Следующая новость оказалась приятнее – лошадки оказались злопамятными. Целый табун вытоптал и выжег поляну, на которой планировался ритуал. Печ увидел в этом нехороший знак и начал искать другое место. Только бы не нашел! Макнейр молчал, опасаясь гнева Лорда.

Меня немного отпустило. Я вспомнила, что хотела сделать давно, а именно – нарисовать защитные руны от пауков на стенах замка. Благодаря урокам Септимы и Батшеды, я могла самостоятельно составить нужную цепочку. На своем ковре-самолете я ночами летала вокруг Хогвартса и наносила защитные знаки, не знаю, понадобятся или нет, но пусть будут.

Северус, как мазохист, слушал Поттеровский дозор. Ругал Люпина, чуть мягче отзывался о Кингсли, через подставных лиц он помог ему скрыться. Для открытого выступления не хватало объединяющей силы. Большинство волшебников новые порядки устраивали, пока какие-то меры не начинали касаться их лично. Тогда возникало единичное неповиновение. Объединить мог символ, такой как Гарри Поттер, но он был еще не готов. Майкл Кендл набирал силу, но популярностью с Избранным сравниться не мог. Огромной проблемой стала инициатива новичков, они пытались выслужиться, а на деле превратились в малоконтролируемую силу. Это вызывало недовольство и во внутреннем круге. Еще многих аристократов раздражал Печ и его близость к лорду. Магию древних индейцев английские снобы считали варварством, это было на руку и мне, и Северусу.

Алекто и ее брат начали чувствовать себя хозяевами в школе. Лорд отдавал им приказы лично, минуя Северуса. Не могу только понять, то ли это было сделано от недоверия, то ли он решил использовать их как козлов отпущения, на тот случай – если магия Хогвартса их покарает, чтобы хоть я и Северус остались.

Сильнее всех доставалось Невиллу. Массового использования Круциатуса пока удавалось избегать, но Алекто уже начала пытаться исправить это упущение. Чтобы хоть как-то защитить первокурсников я написала распоряжение о том, что за их провинности старосты также будут получать аналогичное наказание. Это дало свои плоды – первогодки без контроля ничего не делали и почти не попадались под горячую руку Кэрроу.

Ромильда, желая показать свою значимость и выделиться, следила за подопечными как тигрица, чем даже заслужила похвалу Минервы. Очень меня расстроили Крэбб и Гойл – они во всем подражали профессору ЗОТИ, старались показывать свою силу. Амикус же их выделял, показывал им новые заклинания, и вообще, кружок у него собирался крайне опасный – чистокровные и полукровки, амбициозные и жестокие. Темные заклинания и Адское пламя они отрабатывали в запретном лесу на животных, и сделать ничего было нельзя.

Драко старался быть как можно незаметнее, с Панси они практически не общались. Джинни перешла в разряд невест высокого ранга, ее не трогали, но отработки она получала регулярно. Ее забирала Септима и учила хорошим манерам. Моя подруга стала меня понимать и просто не давала рыжей свободного времени для безумств.

Северус приносил мне новости о Луне. Девочка была в подземелье, но находила в себе силы поддерживать других. Домовик Нарциссы обеспечивал ее непосредственные нужды. Лорд попытался войти в ее сознание, но картинка ему не понравилась. Пыткам Луну не подвергали, ее тоже решили отдать замуж за одного из нужных людей. А если не получится, после совершеннолетия обрюхатить и пустить на жертвенник. Эта информация выбила меня из колеи. Северус за меня испугался и пообещал сделать все, чтобы ее вытащить.

Печ так и не нашел нового места, и работы по подготовке к ритуалу решили возобновить на многострадальной поляне. Макнейр притащил соплохвостов, чтоб отпугивать мстительных лошадей. Как ни странно, с соплохвостами он ладил лучше, чем с лошадьми. Это было бы весело, если бы не было так грустно.

День весеннего равноденствия приближался. Я не знала, как можно остановить чертов ритуал. Все расчеты делали мы с Руквудом, он все очень внимательно проверял. Единственной и очень слабой надеждой было то, что алтарь мы установили не в том месте. Я спорила, ругалась, приводила аргументы, но Руквуд был непрошибаем. Пересчитывал, сравнивал, меня слушал внимательно, но настаивал на своем. Печ меня, можно сказать, возненавидел, и это чувство было взаимным. Я навела о нем справки по своим каналам. Каталина отзывалась о нем крайне негативно. Парень был вспыльчив и гордился тем, что ему удалось поговорить на языке жестов с мумией потомков Пачекутека, вот на этом я и решила сыграть. Дело было чертовски рискованное, но для меня главным было сорвать ритуал и не дать лорду увеличить свою мощь. Если он не гнушается жертвоприношением детей сейчас, то что будет потом?! В очередной раз мы начали спорить о правильном положении камня. Печ взъерепенился:

– Тебе вообще здесь не место, курица! Иди, учи своих птенцов! Дай мужчинам заняться делом.

– Знаешь, Хуан, я отвечу тебе то же самое, что и мумия, – выплюнула я и показала средний палец.

Мой расчет оправдался – Печ взбесился, начал ругаться на смеси испанского, португальского и еще каких-то языков, запустил в меня режущее. Реакция, благодаря Северусу, у меня была неплохая, и я быстро выставила щит. Мы стали бросаться друг в друга разными травмоопасными чарами. Печу от меня досталось за все, я выплескивала свой негатив, накопленный за это время в школе, представляла на его месте Кэрроу и Минерву, но ясность мысли сохраняла и старалась держаться ближе к алтарю. Мой маневр удался, и этот придурок угодил в него чем-то разрушительным. Я возликовала – времени мало, второй такой камень сложно найти. Печ взбесился совсем, в ход пошла Авада —зеленый луч пролетел в нескольких сантиметрах от меня, мой враг взвыл от боли, проклинал крысу. А меня вытянуло в директорский кабинет Хогвартса. Я пыталась понять, что произошло. Тут появился патронус Северуса.

«Из кабинета ни шагу. Жди моего возвращения». Я решила послушаться, как ни крути, а рычащая лань – зрелище не для слабонервных.

Хорошо, что тайник с сигаретами, про который не знает Винки, тут. Трансфигурированные сигареты – это совсем не то. Дамблдор, как это ни странно, хранил мой маленький секрет. Я закурила, время тянулось медленно.

– Ты опять дымишь?

– Северус, прекрати…

– Ну и наворотила ты дел. Черт… Алтарь восстановлению не подлежит.

Я возликовала.

– Рано радуешься! К летнему солнцестоянию новый добудут. Все мы обоюдно решили сказать Лорду, что камень проверяли на прочность, а он не выдержал. Проверял Хвост. Поняла?

– Почему Питер?

– Лорд, даже если разгневается, его не убьет.

– Хорошо, а что он за это хочет?

– Правильно мыслишь. Денег на свой счет и мантию с защитными рунами, – он налил в бокал огневиски и залпом выпил. – Он тебе жизнь спас, если бы он этого придурка шаманского не цапнул, ты была бы мертва. Так что я ему теперь должен. Никогда не думал, что буду должен крысе, и не просто должен, а еще и благодарен.

– Северус, я…

– Молчи! – шикнул он и прижал меня к себе. – Хоть иногда для разнообразия постарайся никуда не влипать. В вашу дуэль влезать побоялись, понимаешь? Вы там черте что устроили. Долохов побоялся под шальное попасть, но у него ума хватило мне сообщить. Хоть какая-то польза от контракта есть, действует лучше портала. А Хвост… Не понимаю, зачем он влез, и не хочу понимать, – он взял бутылку и отхлебнул из горла. – Не делай так больше, я тебя очень прошу!

Я не знала, что сказать. Душу мне грела мысль, что на весеннее равноденствие ритуалов не будет, а до летнего солнцестояния надо дожить. Северус меня не отпускал, пока не заснул.

Лорд был занят поисками бузинной палочки, а также других артефактов. В это временное затишье меня навестил Рабастан Лестрейндж, увидев моего таракана, развеселился не на шутку. Ну таракан и таракан, что такого? Я уже привыкла к нему, даже обидно как-то стало. Когда Лестрейндж успокоился, стал расспрашивать о Пече, я же рассказала все, что знаю.

– Моя наставница Каталина с ним не поладила, Альварес выгнал его из группы со скандалом за попытку открыть запечатанные подземелья в Мачу-Пикчу. Потом Печ сам собрал команду единомышленников и попытался провести жертвоприношение в одном из заброшенных городов, о котором не знали маглы. Всплеск темной магии зафиксировали местные стражи правопорядка, и его упекли в магическую тюрьму в Тепуи (2). Знает довольно много обрядов.

Рабастан попросил рассказать ему все, что я знаю об этих ритуалах. Прежде чем делиться знаниями я потребовала с него Непреложный обет, что он не воспользуется информацией во вред кому бы то ни было, кроме Печа. Только после этого я слила все воспоминания о Южной Америке в Омут Памяти. Самое удивительное, что Рабастан зацепился за мыслеобразы о Косумеле. Даже в лице переменился, он будто увидел надежду, какой-то знак. Оно понятно – состояние его свояченицы было тяжелым, один из близнецов находился на грани жизни и смерти. Белла страдала от каких-то проклятий, очевидно, насобирала за свою жизнь, а вылезло все во время беременности. Благополучно родить ей могло помочь только чудо.

Лестрейндж расхаживал по комнате, активно жестикулируя, и очень эмоционально говорил, все сильнее распаляясь:

– Мы шли за Лордом ради славы, чтоб увеличить свое влияние, а что в итоге? Мы собачки на побегушках, даже у твоего полукровки влияния больше, чем у меня. Дали контроль над авроратом и будьте довольны. А что делает Руди? Он будто пьян, и все из-за рыжей бестии.

– Ты о ком?

– Об Уизли младшей, он должен был на ее матери жениться, а она сбежала с предателем крови, он в отместку Беллу взял, – Рабастан произнес это с такой болью, что я невольно ему посочувствовала.

– А дочка-то – вылитая мамаша в молодости. Вот его и переклинило. И на род ему плевать. На все плевать. А мне плевать на него и на лорда. Ты говоришь, до Мексики можно как маглы добраться?

Я опешила от такой откровенности – Рабастан терпеть не мог все магловское.

– Да, но нужны ограничители магии. И перелет тяжелый – в состоянии Беллы крайне опасный.

– Не опаснее, чем остаться здесь, – с горечью ответил он.

Я подробно рассказала ему, что, как, зачем и почему. Блокираторы магии у них были свои, как и документы – он, похоже, знал, где их можно сделать. Я посоветовала улетать с материка. Через две недели Рабастан и Белатрикс пропали. Лорд был в бешенстве, Рудольфус рвал и метал. Северусу о визите Рабастана я не сказала. Я была не уверена, правильно ли я поступаю, отпуская их. Время покажет. Я боялась, что Лорд проверит сейф, но нет, пронесло. Северус не стал больше ждать и уничтожил чашу в тайной комнате.

Уроки проходили все тяжелее. Теперь после окончания моих практических занятий меня почти всегда ждал Северус после обхода школы. Мы уже выработали свой график. У меня практикум, у него обход. Утром я отсыпаюсь, он встает рано, присутствует на завтраке, но спит днем. Я контролирую обед и ужин. Если его нет, то я встаю раньше. Зелья он почти не варил, только самое необходимое для личных нужд.

После того как последний ученик покинул башню, Северус появился из ниоткуда. Я наводила порядок на смотровой площадке, обновляла защитные чары на оборудовании, обернулась и увидела, как Снейп сидит на защитном парапете, а потом, оттолкнувшись, вдруг падает спиной вниз. Я перепугалась жутко, выхватила палочку, перегнувшись через ограду, а этот… Этот! Полетел!

Когда он вернулся к башне, я материла его на всех языках и пыталась прибить без магии. Он лишь ухмыльнулся, прижал меня к стене и спросил, спокойно так:

– Теперь ты понимаешь, как я себя чувствую после твоих выкрутасов, а?

– Примерно! Но нельзя же так пугать!

– А как по-другому с тобой разговаривать? Пообещай, что не будешь рисковать и бросишь курить.

– Вот после такого точно не брошу! Ты правда думаешь, что я себе приключения ищу? Это как-то все само получается. Карма у меня такая!

– Запереть бы тебя вместе с твоей кармой, да не получится…

У себя я еще долго на него сердилась. Это ж надо такое устроить! Взрослый человек! Слов просто не было. Тайс, подлиза, меня утешал, мурлыкал и успокаивал. А этому хоть бы хны, валяется довольный. Летать научился, тоже мне, Бэтмен доморощенный. «Меня Ло-о-орд научил». Козел!

– Аврора!

– Иди к Мордреду. Я каждый раз с ума схожу, когда ты на собраниях пропадаешь, тебе этого мало?

– Я мужчина!

– А я феминистка! Еще раз такое выкинешь, спать будешь на коврике!

– Только если с тобой!

Невилл поссорился с Дафной, я стала случайной свидетельницей этой гадкой сцены. Девушка умоляла его не лезть в пекло, а он начал гнуть свое, накричал на нее, обозвал пособницей пожирателей. Я не выдержала и вмешалась. Впервые я ударила ученика – влепила пощечину, хотела устроить разнос, но меня прервала Минерва. Снова с ней сцепилась, она обвиняла меня в деятельности Кэрроу и во всех смертных грехах, это услышала Алекто и гордо заявила, что она выполняет личные поручения Темного лорда, а не какой-то там замши. Минерва замолчала, смерила меня задумчивым взглядом. Алекто продолжила разглагольствовать о своей исключительности и милости лорда. Как же мне хотелось ее прибить, но нельзя. Кого Волдеморт поставит вместо нее – не известно. Эту хоть как-то удается контролировать.

Я часто подолгу беседовала с портретом Финеаса Блэка, человек он был очень своеобразный: любил вспоминать прошлое, правда, о непутевых потомках предпочитал не говорить. Кикимер натирал его раму до блеска и сетовал, что никто не следит за другой картиной.

Чтобы он был посговорчивей, я пообещала бывшему директору сделать копию полотна и предложила самому выбрать раму. Я не ожидала, что он так серьезно и придирчиво ко всему отнесется, проще было одеть Северуса, чем выбрать багет вместе с этим Блэком.

Но информацию он приносил исправно. Ребята были в бегах, прятались хорошо, но, судя по обрывкам фраз, егеря были недалеко. Конкретное место больше не называли. Можно было бы попытаться послать патронус, позвать их в школу. Патронусы не бегают в поисках адресата, а материализуются перед ним. Можно задать имя без места, это будет дольше. Можно задать место и список адресатов, сообщение получит ближайший, так Северус получил сообщение Доры в прошлом году. Можно сообщить место и имя, тогда защитник дождется адресата в нужном месте.

Есть еще заклинание, чтобы оградить себя от сообщений патронусов и сов. Вычислить координаты по патронусу нельзя. Северус отмел эту идею, как лишний риск. Я долго ждала информацию от портрета Блэка, но результата не было.

Наступили пасхальные каникулы. Винки я приказала быть возле Нарциссы. Решила рискнуть – если получится, можно убедить ребят вернуться в школу без ненужного похода в банк. А главное – битвы можно будет избежать. Вырисовывалась красивая и радужная перспектива. Узнав у мистера Блэка, что Гарри не дежурит и будет в палатке, я отправила своего патронуса на его имя.

Комментарий к Глава 39

1. Печ – клещ на языке майя.

2. Тепуи, или тепуй – столовые горы, расположенные на Гвианском нагорье в Южной Америке, большей частью на территории Венесуэлы.

Немного красоты

http://worldpix.ru/wp-content/uploads/2014/10/wpid-tepui-tam_i_6.jpg

http://moimir.org/wp-content/uploads/2015/03/0_f25c2_94f28b93_orig.jpg

========== Интерлюдия 6 ==========

Гермионе не спалось, она снова и снова думала, что же ждет их впереди. Отсутствие зацепок ее удручало. Она надеялась на то, что Дамблдор оставит для них подсказки, даст хоть какой-то знак, куда им двигаться дальше, но нет, ничего не было.

Вдруг в темноте материализовалось чудовище, огромное насекомое шевелило усами. Гермиона инстинктивно поежилась и дрожащими руками нащупала палочку. Светящийся таракан стал приближаться к Гарри. В детстве она читала комикс про огромного таракана-мутанта, и этот монстр показался ей воплощением преисподней. Девушка закричала и стала швыряться заклинаниями в насекомое. На крик прибежал Рон. Гарри спросонья тоже схватил палочку. Из-за шума сообщение таракана никто не расслышал. Но каждый из участников ругался на свой лад. Прозвучала роковая фраза:

– Это происки Волдеморта, он решил нас запугать!

– Не произноси это имя!

Чары спали. Гермиона успела схватить сумочку и бросить жалящее заклинание в Гарри, прежде, чем на них направили полдюжины палочек.

Их допрашивали, выясняли имена. Гарри назвался Верноном Дадли, а она Пенелопой. Ложь Рона сразу раскусили, но он быстро придумал другое имя. Гермиона облегченно вздохнула. Кажется, им поверили, появился шанс. Нет, только иллюзия – портрет в газете – подтверждал ее настоящее имя, а сравнивая колдографию с оригиналом сложно было усомниться в том, что она и есть та самая Грейнджер. От взгляда оборотня Гермионе становилось жутко, но она надеялась, что они выберутся – нужен только малейший шанс. В Малфой-меноре эта призрачная надежда таяла. Ее отвязали от остальных пленников, снова и снова сравнивали с колдографией. Она смотрела в растерянные глаза Драко Малфоя – узнал, но лжет отчего-то. На душе девушки стало легче, слабая надежда придавала силы играть дальше. Нарцисса и Рудольфус Лестрейндж ему не поверили, дядя даже ударил племянника.

– Молокосос! Весь в поганую блэковскую породу, слюнтяй! Смотри. Круцио! – девушка выгнулась на полу и взвыла от боли. Рон чуть не порвал веревки, пытаясь помочь ей, его ударили так, что он упал.

– Люциус, рассчитайся с нашими друзьями. Сивый, девчонку я тебе постараюсь оставить, не переживай. – Оборотень облизнулся, – Остальных в подвал. – пленников силой увели за тяжелую дверь.

Люциус одарил Рудольфуса не самым дружелюбным взглядом и вышел с егерями, слова деверя задели его самолюбие, но пока Лестрейндж в фаворе у Лорда, ссориться с ним нельзя. Меч его заинтересовал, судя по всему – гоблинская работа, если это то, о чем он подумал, то Рудольфусу придётся быть очень вежливым. Люциус как гостеприимный хозяин предложил вина зачуханным егерям. В душе он содрогался, что эти оборванцы будут прикасаться к богемскому стеклу, но меч был важнее. Вино со слабым снотворным, потом Обливиэйт, и вот он держит возможно реликвию основателей. Он быстро спустился в подвал, решив все выяснить сразу.

– Всем отойти к противоположной стене! – холодно и четко произнес он.

Пленники послушно отползли. После чего Люциус пристально поглядел на гоблина.

– Если хочешь привилегий в моей темнице, ответь мне на один вопрос, – Люциус применил чары конфиденциальности, но в темноте не заметил, что в зону действии попали два пленника. Гарри Поттер старался не дышать, чтобы не выдать себя. Возможно удастся забрать меч и палочку.

– Не этот ли меч должен хранится в сейфе моего деверя?

– Нет, мистер Малфой, хотя подделка хороша. Настоящий находится там, где положено, – гоблин жадно смотрел на блестящий клинок.

– Это точно? Если ты лжешь, мистер Лестрейндж будет крайне разочарован, в его сейфе лежит много ценных вещей и не только его!

– Я не могу вам ничего сказать, это тайна банка.

Люциус направил оружие на гоблина.

– А если проверить меч гоблинской кровью? – и точным движением сделал порез на лице Крюкохвата. – Есть ли в сейфе еще вещи, подобные этой?

– Я не могу сказать, – еще один порез на этот раз был глубже, гоблин взвыл.

Люциус предполагал, что скоро получит нужную информацию. Судя по реакции гоблина, меч был настоящий, только их оружие приносило им и эльфам столько боли. Казалось бы, вот оно – еще чуть-чуть, но тут удача от него отвернулась и в лице юной мисс Лавгуд стукнула его по голове медным ночным горшком.

– Луна!

– Здравствуй, Гарри, здесь очень добрые нарглы, они заботились обо мне. С мистером Малфоем ничего страшного не случилось.

Гарри не хотел разделять уверенность Луны, он очень надеялся, что проблемы у Люциуса достаточно серьёзны. Мечом Гриффиндора он разрезал путы у себя и остальных. Боль в шраме и видения мешали мыслить трезво: с одной стороны, он хотел знать, что же делает Волдеморт, а с другой – это дико мешало. Рон вытащил свой делюминатор и осветил мрачную темницу. Обшарив хозяина поместья, они нашли переломленную палочку – похоже, сломалась от падения. Это было скверно, без палочки им не выбраться, времени до момента, когда его хватятся, осталось совсем мало. Меч – это хорошо, но против волшебников с палочками он не особо поможет, Гарри отложил его и вытряхнул содержимое нашейного мешочка: обломки его собственной палочки ни на что не годились, он сложил их обратно вместо с письмом и фотографией. От крика Гермионы Гарри становилось плохо. Луна с интересом рассматривала странный осколок.

– Там кто-то есть! – Луна протянула кусок зеркала.

Гарри увидел голубой глаз – неужели Дамблдор? Нет, он мертв, но вдруг это знак?

– Помогите нам! – крикнул ему Гарри в безумном отчаянии. – Мы в подвале поместья Малфоев, помогите нам!

Глаз исчез, а с ним угасала надежда. Крики и холодный голос Рудольфуса заставили Гарри прийти в себя. Нужно было выбираться и спасать Гермиону. Рон уже готов был броситься на дверь с голыми руками, но тут с хлопком появился Добби. Уизли вскрикнул от неожиданности, это привлекло внимание. Напуганный эльф хлопал своими огромными глазами, похоже этот дом сам по себе приводил его в ужас.

– Гарри Поттер, – пропищал он. – Добби пришел спасти вас!