Текст книги "Будет больно (СИ)"

Автор книги: Mouse-chan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– У тебя пара минут, малыш.

– Да, хозяин.

Вернув камни в родную левую вазу, Ким прошаркал к плите, на которую успел поставить кастрюлю с супом, выключил. Потом исчез в спальне. Юнхо снял пиджак и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, вымыл руки и сполоснул лицо прохладной водой. После чего сел в кресло. Джеджун вышел из спальни обнаженный, принес две коробки. Опустившись перед мужчиной на колени, он открыл ту, что поменьше, и протянул со всем почтением, на которое был способен. Юнхо извлек ошейник, погладил узкую металлическую полосу, украшавшую его снаружи. Дже подался вперед, подставляя шею. Бархат черной ленты скрыла кожа.

– Детка понимает, почему не может сейчас поужинать?

– Да, хозяин.

Юнхо вернулся от психотерапевта с новой идеей воспитания послушного сабмиссива. Джеджун с энтузиазмом согласился попробовать, сам обегал несколько магазинов в поисках подходящих ваз. Юнхо достал камни. Одинаково ровные, гладкие, они прекрасно отражали отводимую им функцию – поощрения и наказания. Каждый вечер питомец рассказывал, как провел день вне поля зрения доминанта, и тот оценивал, имел ли место косяк или же нет. Если все проходило хорошо, то Дже перекладывал белый камень в черную вазу. Если его поведение оставляло желать лучшего, то данную процедуру проводили с черным камнем. Если же Джеджун в присутствии Юнхо валял дурака, то мужчина забирал оттуда один белый камень, что уменьшало потом вероятность получить поощрение. То же происходило в тех случаях, когда Дже был исключительно няшей. В силу неуемного характера, белых камешков в черной вазе водилось не очень много. Каждый второй день доминант приказывал вытащить два камня. Дальше больше! Система воспитания включала две коробки, хранившиеся у доминанта, и доступ саба к ним был строжайше запрещен. Если питомцу везло, то вытащенный из черной вазы белый камень обменивался на белую же карту, которую Юнхо вытаскивал из коробки поощрения. И в сессию Дже получал ту нямку, которая была написана на этой карте. Если же фортуна отворачивалась от Кима, то ему обламывалась карта наказаний, и сессия оборачивалась испытанием. Прошлый раз Джеджун провел целые сутки на привязи около унитаза, при этом не имея возможности пописать из-за хитроумного катетера, нацепленного Юнхо. Карты продумывались и разрабатывались путем долгих обсуждений на кухне.

– Теперь коробка.

Дже открыл крышку, и его мужчина запустил руку внутрь, вытащил две карты. Ким опустил глаза, молясь, чтобы его не заставили мочиться с задранной ногой, как собаку, ведь мало того, что это было пиздец как стремно, так еще и убирать нужно было за собой. К тому же, попробуйте поссать по команде, когда вроде как не хочется.

– Сегодня тебе нельзя кончать, – Юнхо продемонстрировал Джеджуну первую карту, и тот не удержался от досадливого стона. – Но я не садист, да и наказание, как ты помнишь, должно быть соразмерным с проступком. Я помогу тебе бондажом.

Дже уже знал, что никакие переговоры не помогут, и только кивнул, готовый пустить слезу из-за ебаной перспективы остаться сегодня ночью неудовлетворенным.

– Спасибо, хозяин, – только и оставалось поблагодарить за такую щедрость.

– Кажется, ты не рад.

– Что вы, хозяин, я рад, очень-очень рад! Если бы я был собакой, я бы даже хвостом завилял!

Юнхо прочитал вторую карту, закусил губу, чтобы не расхохотаться. Повернув ее к Дже, он улыбнулся.

– У тебя развитая интуиция, детка. Уверен, из тебя выйдет замечательный щенок.

– Пэт плей?! Ебаный стыд, – натурально заскулил парень, уткнувшись носом в стопы мужчины. – Хозяи-иин!

– Что, малыш?

– Это нонсенс!

– Закрой рот.

– Но…

– Сидеть!

Дже усилием воли стёр кислую мину с лица, поджал руки к груди и выпрямил спину. Даже язык высунул. Юнхо подложил ладонь под подбородок, оглядел питомца.

– В детстве я мечтал о собаке. Детка, спасибо, что предоставил мне маленькую радость хотя бы теперь.

– Рад служить вам, хозяин.

– Ата-та, – покачал головой Юнхо, напомнил строго. – Собаки не разговаривают.

Дже заткнулся. Чон с ленивой грацией протянул парню руку. Джеджун лизнул ладонь мужчины.

– Хорошая собачка, молодец. Голос!

– Ээ… гав, – неуверенно выдал Ким.

– Не хватает маленького штриха, – мужчина поднялся. – Ждать здесь!

Джеджун навострил уши, не смея двигаться. Юнхо вернулся довольно быстро. В руках у него была цепь, простейший бондаж для члена, бутылка лубриканта и анальная пробка с длинным пушистым хвостом. Дже вылупил глазища.

– Кажется, ты удивлен, – Юнхо ласково погладил питомца по голове, взлохматил волосы. – Как только мы составили карты, я докупил в нашу маленькую коллекцию все необходимое. Не думал ведь ты, что я спущу на тормоза такую важную деталь, как наказание?

Дже мучительно «давил шары», потом покачал головой, мол, нет. Юнхо спохватился.

– Давай расскажу правила. «Да» – один гав, – «нет» – два гава. Хороший питомец спит там, где скажет хозяин, ест тогда, когда разрешит хозяин. Разрешено передвигаться только на коленях, запрещено пользоваться человеческой речью и руками, мебелью, микроволновкой, унитазом. Твои «человеческие права» не действуют, пока я не завершу сессию. Она может длиться день и даже неделю.

У Кима челюсть упала. Он скосил глаза на брошенный на стуле рюкзак. Юнхо проследил за его взглядом.

– Собаки не ходят в институт. Все понял?

– Гав!

– Хороший мальчик. Про неделю я не серьезно. Долго играть мы не будем, все-таки собаки у меня никогда раньше не было, и я не хочу, чтобы ты чувствовал себя чрезмерно некомфортно. Да и наказание слишком долгим быть не может, ибо вызовет привыкание. Другое дело, если карта поменяет свой цвет… Да, твое стоп-слово по-прежнему работает. Окей, приступим.

Юнхо поставил Дже на середину комнаты и приказал опуститься на четыре кости. Джеджун уткнулся лбом в пол, выставив на обозрение задницу. Чувствовал он себя немного не в своей тарелке, хоть уже не раз представал перед доминантом в подобной позе, ибо расслабиться мешала одна мысль. Ладно, учеба, хрен с ней, но как ему писать теперь?! На улицу проситься? Стало жутко интересно, как Юнхо собирается выкручиваться с этим нехитрым делом. Между тем его доминант шире развел ему ноги, налил на промежность прозрачного геля и с ходу проник внутрь одним пальцем. Дже зажмурился и дышать перестал.

– Не задерживай дыхание.

Джеджун изломал брови и заскреб ногтями по полу, когда его задницу начали стимулировать уже двумя пальцами. Юнхо по обыкновению комментировал все, что происходило ниже экватора, соблазнял и расслаблял. Дже инстинктивно потянулся к члену, тут же получил по лапке.

– Нельзя!

Парень глухо застонал. Желая подразнить пэта, Юнхо обхватил его член и начал играть с крайней плотью, двигая ее туда-сюда, обнажая головку. Дже прижался к полу щекой, замычал от удовольствия.

– Маленький развратный мальчик, – мурлыкнул Юнхо, борясь с собственным возбуждением. – Поиграй сфинктером.

Дже попеременно расслаблял и напрягал мышцы, предоставив своему господину любоваться пульсирующей плотью. Юнхо подавил желание лизнуть чувствительное место, вместо этого приставил кончик пробки и аккуратно начал вводить латекс внутрь, совершая плавные круговые движения и словно бы пробуравливая вход. Попка сабмиссива практически без сопротивления приняла пробку.

– Смотрится здорово. Взгляни.

Дже глянул между ног. Юнхо услужливо прижал его член к животу, открывая вид на болтающийся хвост.

– Нравится?

– Гав-гав.

– Нет? Как по мне, черное тебе очень идет. А теперь прогуляемся, держись рядом. К ноге!

Джеджун пополз рядом с мужчиной, обошел гостиную вокруг. Игрушка внутри стимулировала простату, и его член призывно торчал, как у почуявшего течную самку кабеля. Юнхо шел медленно, чтобы пэт не торопился и не сбивал в синяки колени. Он любил лицезреть красную, горящую огнем, кожу саба, а не уродливые зеленоватые синяки.

Второй круг, третий. Джеджун свыкся с мыслью, что сегодняшним вечером он – дворняжка. Подняв глаза на хозяина, он увидел море любви во взгляде, обращенным к нему. И он готов был пойти на многое, лишь Юнхо продолжал смотреть на него именно так. Громко пискнул мобильный. Мужчина не сразу услышал его, ибо был поглощен любованием своим любимцем.

– Гав!

Дже встал на колени и ткнулся носом в карман Чона. Тот ласково улыбнулся щенку.

– Пора принимать таблетки?

– Гав!

– Кажется, мне понравится играть в пэт-плей, – Юнхо извлек пузырек с белыми пилюлями, открыл и вытряхнул на ладонь одну.

Зрители так и не увидели статую, для которой позировала Хотару – Юнхо уничтожил ее глиняный макет, изрезав ножами и исхлестав розгой в первые дни после возобновления своего лечения. Он был растерян и подавлен, сил и желания работать не было, тогда Дже рискнул влезть со своим предложением помочь. Так родилась скульптура, вокруг которой теперь разгорелась нешуточная шумиха. Юнхо черпал вдохновение в Дже, находил в нем понимание и любовь, необходимую в восстановлении. Он провел немало времени, составляя Кодекс для лайфстайла, и теперь с трудом мог обходиться один. Теперь ему нужно было слышать голос парня, чувствовать его дыхание и прикосновения. Они делились друг с другом страстью, кайфом, радостью и грустью. Сессии стали неотъемлемой частью жизни, но и без них пара чувствовала нерушимую связь. Властная натура Юнхо находила удовлетворение в умеренном садизме, он диктовал условия и контролировал Джеджуна, который, родившись с золотой ложкой во рту, подсознательно ненавидел слабость окружающих его людей. Они доверяли друг другу больше, чем кому бы то ни было, как и сами они были больше, чем игроками.

– Люблю тебя, малыш.

Горячий шепот приятно щекотал спину. Джеджун улыбнулся. Он уже практически заснул, утомленный испытаниями, выпавшими на этот вечер, когда ощутил, как к нему сзади прижался любимый. Юнхо обнял его, уткнулся носом между лопаток.

– Люблю.