Текст книги "Будет больно (СИ)"

Автор книги: Mouse-chan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Двое помощников вышли на сцену, отбросили полог, который Джеджун поначалу принял за декорации. За ним обнаружился мужчина, прикованный ногами и руками к огромному кресту, расположенному буквой Х. На голове у него была маска, напоминающая мешок, в ней были прорези для глаз, носа и губ. Тонкая упряжь пересекала грудь раба (опять же язык не поворачивался назвать его сабом), мошонку зажимал массивный металлический зажим, оттягивая пунцовые яички вниз. Член свободно висел поверх конструкции, из головки торчало кольцо с шариком.

– Хозяин, что это? Пирсинг?

– Угу, «Принц Альберт». Тебе делать запрещено. Любое украшение и модификацию тела сначала обсудишь со мной, понял?

– Да, хозяин.

Джеджун, впрочем, никогда не уделывался в хламиду так, чтобы пойти и нацепить на себя побрякушки или проделать какие-то другие дырки. Облизнув пересохшие от волнения губы, Ким вернулся к созерцанию действа. Доминатрикс курили длинные сигареты через гламурные мундштуки, стряхивая пепел на язык раба. Кима аж передернуло. Одна дура как-то уронила пепел на его обнаженный живот, визгу было!

– Мы можем уйти.

– Нет, пожалуйста!

Никогда прежде Юнхо не был столь гибким с сабмиссивом. Он без труда пресекал любые капризы нижнего, но для Джеджуна почему-то хотелось лечь костьми, лишь бы тот сверкал глазами, восторженный и довольный. Неужели, тот самый кризис Верхнего подступает и к нему? Ощущая легкую панику и дрожь в конечностях, мужчина отпустил питомца и откинулся на спинку кресла. Не особо интересуясь шоу, он погрузился в раздумья.

Раб принимал любое наказание, закатив глаза от удовольствия. Как торчок. Вряд ли он был актером, скорее всего настоящим мазохистом, согласным на прилюдную порку. Ему надели на соски зажимы, впихнули в рот кляп, чтобы не раздражал гостей воплями, взяли флоггеры и принялись методично хлестать по телу и члену. Дже мелко дрожал, с раскрытым ртом наблюдая за истязаниями. Когда тело раба было покрыто розовыми пятнами, помощники вновь вышли, отстегнули ему ноги и развернули к зрителям бампером, после чего опять зафиксировали щиколотки. Одна из девушек продемонстрировала зрителям веревку, принялась вязать на шею боттому, вторая пронесла по залу большой крюк, конец которого венчал крупный шар. Дже осмелился прикоснуться к нему, взвесил в руке и с почтительностью вернул дамочке. Та улыбнулась ему нежно и хищно одновременно. Крюк привязали к веревке, запрокинули рабу голову, после чего принялись смазывать задницу и игрушку лубрикантом. Дже вцепился в ногу Юнхо, когда одна домина растянула ягодицы раба в стороны, а вторая ввела шарик внутрь. Мужик выгнулся и взвыл, потом еще долго стонал.

Юнхо протянул руку и погладил питомца по голове. Джеджун вжался спиной ему в промежность, не в силах отвести глаз от пульсирующего крюка – раб играл мышцами ануса, чтобы почувствовать всю прелесть пытки. Рабу дали немного отдохнуть, потом одна из дам прошлась мимо стола, выбирая инструмент. Юнхо сел прямо при виде розги, мелькнувшей в ее руке, его лицо словно окаменело. Крюк вынули, помассировали ягодицы, пошлепали легонько. Одна домина уселась в кресло, чтобы не мешать подруге. А вторая примерилась для удара, приложила тонкую, но, безусловно, твердую палку к заднице мужчины. Хлестнула. Мужик застонал, дернулся в оковах. Даже со своего места зрители понимали, это было действительно больно. Дже вздрогнул при звуке хлопка, обернулся посмотреть на хозяина. Тот сидел, побледневший и отрешенный…

… Удары сыпались один за другим, за минуту превратив ягодицы раба в опухшие красные полушария. Раб глотал всхлипы, ныл, но было в его голосе столько радости и кайфа, что равнодушного наблюдателя попросту не осталось. Скосив глаза в сторону, Дже заметил, что Шарлотта играла гирьками, прикрыв глаза. И она была не одна, кто мастурбировал на боль другого. Задница раба покрылась кровавыми волдырями, что начали чернеть на глазах. Зрелище было настолько отталкивающее, насколько и завораживающее.

Юнхо вскочил на ноги, выволок Дже за ошейник из душного помещения.

– Х-хозяин? – Ким закашлялся, задыхаясь от боли в шее.

Юнхо прошел к стойке управляющего, попросил таинственный седьмой ключ. Его привычное спокойствие улетучилось, он был возбужден и встревожен, что неимоверно пугало. Ким молчал, откровенно побаиваясь вякать что-то. Доминант, не обращая внимания на окликнувшего его Нокамуру, поднялся наверх и двинулся дальше по коридору, минуя торчащие из стен бутафорские жопы. Возникшие перед ними тяжелые двери поддались ключу, и Джеджун оказался в небольшой комнате, стены которого все так же покрывала странная красная материя. Кроме черной кожаной упряжи, подвешенной на стальных цепях, крепящихся к грубым крюкам в балках на потолке, внутри ничего не было. Дже занервничал.

– Это подвеска*, малыш, – Юнхо толкнул формованную платформу, и она закачалась вместе с подбитыми кожей браслетами, которые крепились к каждой цепи.

Дже вспомнил, каково это, быть связанным, не имея возможности двинуться, быть полностью во власти доминанта, что бы тот ни пожелал с ним сотворить, и взялся за брюки. Однако помедлил, вопросительно взглянул на мужчину. Тот пристально смотрел на него, все такой же яростный. Джеджун быстро разделся. Стоило только одежде упасть на пол, Юнхо подхватил его и усадил на платформу. Ким ухватился за цепи, чтобы удержаться. Юнхо сомкнул ладони на лодыжках саба, подтащил к себе, чтобы его задница оказалась на самом краю платформы.

– Тебе страшно?

– Немного, хозяин.

– Это хорошо. Потому что я собираюсь заставить тебя забыть ту ерунду, которую ты только что наблюдал.

Джеджун закусил губу, таращил глаза на мужчину, укладывающего его ноги в широкие браслеты, доходящие почти до середины голени. Мягкая кожа плотно обхватывала ноги, держала надежно. Затем одно за другим и запястья оказались в похожих браслетах. Дже пошевелил руками, ощущая себя лягушкой, распятой в лаборатории перед пытливым исследователем. Закончив, мужчина погладил нежную кожу внутренней стороны бедер, с удовольствием отметил, как навстречу ему приподнялись ягодицы питомца.

– Зачем ты тут? – спросил вдруг Юнхо.

Дже сглотнул, просипел.

– Чтобы служить вам, хозяин.

Мужчину удовлетворили эти слова, ибо Джеджун ясно понимал свою роль в тематических отношениях. Он понимал, что не господин нужен, чтобы доставлять удовольствие, а сабмиссив для того, чтобы доставлять удовольствие хозяину. В малыше не было жеманства и эгоизма, он готов был подчиняться в сексе и сессиях. Свойственные ему спесь и непослушание оставались где-то за пределами БДСМ-отношений, были направлены на друзей и близких, в то время как с Юнхо Дже менялся абсолютным образом. Конечно, бунтарский дух укротился не сразу, до сих пор Джеджун позволял себе некое своеволие, но это лишь подхлестывало интерес к нему и желание продолжать играть.

– Что для тебя означает подчинение? – Юнхо смотрел на него сверху-вниз, его вкрадчивый, спокойный голос обладал невообразимой силой. – Подчинение мне. Мужчине.

Это оказалось сложнее. Дже опустил глаза, явно ломая голову над тем, как правильно ответить. Молчание затянулось. Тогда Юнхо решил помочь.

– Твое подчинение мне должно основываться на четырех простых правилах: выполнять мои приказы, обслуживать меня, принимать мое управление тобой, приносить мне удовольствие. Запомнил?

– Да, хозяин.

– Повтори.

Ким исправно выполнил приказ. Сабмиссивная природа характерна, в основном, для женщин, а потому желание Джеджуна вступить в отношения с конкретным доминантом, готовность испытать подчинение в сексе, несли в себе гораздо больше ценности. Для него самого и для Юнхо. Предубеждения общества о том, что мужчина-сабмиссив не кто иной, как больной извращенец, часто становится причиной неуверенности. Джеджун лишь раз почувствовал унижение в первую встречу, а после было лишь влечение, радость от встреч, томление. Джеджун не был склонен к самоанализу, однако его восприятие «Темы» все больше ассимилировало с повседневностью. Он играл, но само понятие игры не подразумевало игровое, поверхностное отношение к происходящему.

– Это не наказание и не поощрение, ты здесь, потому что я так хочу. Твоя обольстительная беспомощность заводит не на шутку, малыш, поэтому я сделаю с тобой все, что мне вздумается.

Джеджун хотел было послушно тявкнуть в ответ, но широкая ладонь мужчины резко припечатала по заднице, задев и мошонку. Взвизгнув, Дже дернулся и ухватился за цепи. Юнхо придавил его тяжелым взглядом, хмельным от похоти, любовался выражением лица, а сам продолжал свою пытку. Отвесив шестой шлепок, заставивший питомца выгнуться дугой, мужчина отошел к стене, в которой был скрыт небольшой шкаф. Раздобыв все необходимое, он вернулся.

– Как ты, малыш?

– Хорошо, хозяин, – выдохнул Дже, готовый мурлыкать, ощутив нежное прикосновение к горящей коже.

Щелкнула крышка бутылька, а несколько мгновений спустя внутрь проник влажный палец доминанта. Джеджун невольно толкнул бедра вперед, вызвав этим легкий смешок мужчины.

– Какой искренний мальчик.

Обхватив член питомца, Юнхо задвигал пальцем, больше дразня, чем разрабатывая. Напряженный орган в его кулаке подрагивал, с головки сорвалась капля естественной смазки, и дом зажал головку между большим и указательным пальцем, снимая еще немного предъэякулята. Джеджун громко застонал, брыкнул копытцами.

– Как представлю, что ждет твою бедную попку в скором будущем, начинаю опасаться за брюки. Кажется, я скоро порву их железным стояком.

– М-можно мне почувствовать его внутри? Пожалуйста, хозяин!

– Ты не заслужил этого, маленький гаденыш, – Юнхо добавил еще один палец. – В отличие от порки.

Не вынимая пальцы, мужчина ударил по левой булочке, потом наклонился и укусил мягкую кожу у самого члена парня. Тот вскрикнул, захныкал.

– Не могу больше терпеть, хозяин! Я умру!

– Трахнуть тебя?

– Да! Да! Умоляю!

Юнхо оставил парня на минутку, чтобы избавиться от штанов. Нацепив презерватив, который приволок вместе с лубрикантом, Юнхо добавил химии для скольжения. Пристроившись у изнывающего от нетерпения Джеджуна, он быстрым движением бедер протолкнул головку в дырочку, чувствуя, как трепещут внутри мышцы, принимая его. Расставив пошире ноги для устойчивости, доминант ухватился за лодыжки парня, толкнул подвеску, и та, покачиваясь маятником, помогала вновь и вновь проникать все глубже.

Хрипло дыша, он увеличил темп, его член практически полностью выскальзывал из Дже, потом вновь погружался, уже до основания. Джеджун стонал без остановки, до боли в запястьях держался за цепи. Его чресла сводило тупой болью и напряжением, безумно хотелось стиснуть член и спустить, наконец, накопившуюся энергию. Когда-то дома у Юнхо он едва не разревелся, сомневаясь в своей ориентации, но сейчас, распробовав ощущения, которые получал от того, что его имеет мужчина, это уже не имело значения. Он хотел только Юнхо, быть с ним, жить с ним, дышать с ним в унисон.

Краем сознания ощутив, как содрогнулся Юнхо, выплескиваясь в презерватив, Джеджун провалился в пустоту, не чувствуя ни рук, ни ног, только давящее напряжение. Которое тут же исчезло, сменившись горячей влагой. Едва способный дышать, Дже обмяк, провалившись в состояние, напоминающее обморок. Мужчина навалился на него, сграбастал в объятия, уткнулся лицом в липкую от пота грудь парня.

– Боже, как я тебя люблю, – зашептал Юнхо, словно обезумевший. – Люблю!

Комментарий к

* – см. словарь БДСМ

========== Часть 21 ==========

– Я принадлежу Юнхо! – Джеджун бродил по кухне кругами, изредка помешивая бульон, который помог бы его милому в борьбе с простудой. На нем был передник и тапки в виде модных конусообразных какуль. И длинная футболка, еле прикрывающая попец, отлупленную за плохое поведение неделю назад по пути в клуб извращенного японца. – Я сделаю так, что он будет мной гордиться! Я люблю боль, мне нравится, как…

– Что ты делаешь?

Мужчина вошел, кутаясь в махровый халат. Ким спрятал пикантную брошюру под учебник.

– Повторяю параграф.

– Что изучаешь? Введение в бэдээсмэлогию? – усмехнулся Чон.

– Ты слышал, – смутился Ким.

Юнхо сел на табурет, и Джеджун как мамочка или примерная женушка засуетился, взялся за половник, чтобы налить горячего бульона в тарелку. Зазвонил телефон. Дже сначала убедился, что на столе есть все приборы, только потом принял звонок.

– Что? – закинув в рот анчоус, Джеджун утопал в спальню, включил бич-моуд. – Я тебе триста раз говорил, что прокатит! В смысле ты «вне игры»?! Мне до пизды, что ты там себе в башку вбил! Старуха – нищебродная училка, не откажется она от бабла! Ты сам никогда не сдашь, не перди!

Юнхо только хмыкнул – Джеджун не изменял себе, мажорство в нем исправит только могила. Он встал за солонкой и обратил внимание на забытый Кимом учебник. Вытащив из-под него брошюру, он взглянул, чем таким зачитывался его питомец. Не то, чтобы это было руководство для БДСМ чайников, но авторша уверяла, что знает абсолютно все о ценностях тематических отношений. Вместо подготовки к экзаменам, Дже изучал особенности лайфстайла*. Подавившись супом, Чон закашлял, постучал кулаком по груди. Это что же, его малыш считает, что качественный секс, страстные игры и неплохие отношения между сессиями могут вылиться в нечто более серьезное? Дело принимало стремный оборот.

– Ищи деньги, экзамен уже в среду! Все, давай, на созвоне, – Дже брякнул телефоном, через минуту вернулся, примостился напротив и ласковым котенком взглянул на мужчину. – Соли хватает?

– Угу, – Юнхо предпочитал душить проблему на корню, а потому помахал книжонкой перед носом сабмиссива. – Ты где это откопал?

– Ээ… ты ведь сам говорил просвещаться.

– Но не бульварщиной, а той литературой, которую даю тебе я.

– Я уже все прочитал.

– Но понял ли?

– Конечно, я ведь не идиот.

Юнхо положил книгу на край стола.

– Этот бестселлер примерно из той же оперы, что и «50 оттенков», Дже.

– Иногда книги, это просто досуг, знаешь ли, – Ким схватил книгу и прижал к груди.

– То есть, лайфстайл тебя не интересует?

Джеджун опустил глаза, некоторое время собирался с мыслями. Юнхо успел доесть суп, прежде чем парень решился.

– Ты… ты бы отверг меня?

– Да.

Дже едва не выронил книгу, уставился на Юнхо в шоке и непонимании.

– Почему?

– Что такое, по-твоему, лайфстайл?

– Затянувшиеся сессии, когда тематические отношения привнесены в быт.

– Правильно. Но, – Юнхо поднял указательный палец, – одно дело, когда я приказываю носить ошейник все Рождественские каникулы, и совсем другое, когда приказываю тебе обхаживать меня, варить еду, стирать, гладить рубашки, управляю тобой, контролирую, указываю, что мне нравится, а что нет, ограничиваю… Это рабство. Рабство! Или пажество. Без выходных, без передышки. И если ты устанешь и скажешь стоп-слово, отношения закончатся. Не вернутся в прежнее русло, а флопнутся, говоря вашим молодежным сленгом. Потому что придет разочарование. Готов рискнуть?

Джеджун открывал и закрывал рот, но рой мыслей в голове никак не мог обозначиться в сколько-нибудь трезвое умозаключение.

– Но мы ведь… мы уже жили под одной крышей…

– Да, и я обозначал начало и окончание сессии. Остальное время ты был свободен. В ЛС такое невозможно, – Юнхо, видя совершенно разбитого Дже, попробовал дать подсказку, чтобы тот понял и принял его слова, иначе их доверие могло пошатнуться. – Что для тебя подчинение?

Джеджун прикрыл глаза, припоминая, и заученно ответил.

– Я выполняю приказы хозяина, обслуживаю его, принимаю управление, приношу удовольствие.

Юнхо кивнул, но вовсе не был доволен выученным уроком.

– Ты уже полгода обучаешься, каково твое видение подчинения? Что для тебя быть сабом? Потребность? Отговорка? Причуда?

– Стимул.

– Стимул для чего?

Дже невольно втянул голову в плечи, его глаза бегали из стороны в сторону, он лихорадочно пытался ухватить за хвост промелькнувшую мысль, показавшуюся ему самой умной и логичной.

– Саморазвития. С-совершенствования.

– Ты крут, потому что подчиняешься? Разве это не показывает, наоборот, твою слабость и уязвимость?

Ким отрицательно мотнул головой.

– Я осознаю собственную значимость, потому что хозяин выбрал меня. Я живу для удовольствия хозяина. Его удовлетворение – стимул для меня засыпать и просыпаться.

Юнхо откинулся на спинку стула. Каждое его слово, сказанное строгим, не идущим ни в какое сравнение с папашей, голосом, било плетью.

– Стимул засыпать и просыпаться? Это розовые сопли, подчерпнутые из таких вот книжек, Джеджун. Ты в первую очередь человек, твоим стимулом является образование, поиск приличной работы, материальное и эмоциональное благополучие. Если уж говорить про мотивацию, я бы еще понял работу над собой, чтобы стать достойным спутником по жизни своему хозяину.

Дже закусил прыгающую губу, кивнул. Юнхо перегнулся через стол, дотронулся до руки парня.

– Для большинства нижних переход в ЛС это негласная просьба предоставить небольшое содержание, теплый угол и немного внимания, чтобы ни о чем не думать, не заботиться, не переживать.

Джеджун покраснел от стыда и возмущения. Вырвав руку из клешни мужчины, он вскинул на него покрасневшие влажные глаза.

– Я не собираюсь быть твоим содержанцем! У меня есть своя квартира… то есть, папина. Я… я… мы могли бы просто жить в одном городе, созваниваться в одно и то же время. Ты бы отдавал мне приказ приезжать, делать что-нибудь…

– То, о чем ты говоришь, обыкновенные сессии.

– А любовь? – Ким почувствовал себя глупо, ведь раньше считал подобные разговоры чисто девчачьими. Но сейчас ему нужно было знать наверняка. – О ней книга тоже врет?

Настал черед Юнхо тщательно подбирать слова. В первую очередь для того, чтобы самому в них поверить, убедить себя, что ни в коем случае нельзя любить. Да, это обман, вранье, что само по себе противоречит принципам «Темы». Собственные чувства не пугали, скорее заставляли скрипеть зубами с досады. Джеджун не заслужил такого предательства. Малыш только начинал жить, хотел любить и быть любимым. Ему не повезло нарваться на того, кто сильно обжегся в прошлом. Юнхо не мог заставить себя отказаться от слов, сказанных неделю назад в состоянии эйфории, как не мог заставить глупое сердце забыть Дже, но мог постараться пережить. Хорошо хоть тогда Ким вырубился и не услышал, именно поэтому они все еще были вместе.

– БДСМ это отношение, завязанное, в первую очередь, на насилии, физическом и эмоциональном, – Чон медленно выдохнул, чтобы унять сердцебиение, и вкрадчиво попытался объяснить. – Один всегда подчиняется другому. Нет власти – нет «Темы». Любовь же означает равноправие.

– Фигня! «Тема» это… это ведь интерес двух людей, так? Ну вот, интерес объединяет, сближает. Как и родительская любовь! Родители любят своих детей, но ведь все равно наказывают!

– Мимо, малыш. Ни та, ни другая сторона не получает от этого удовольствия, не примешивай сюда родительскую любовь.

– Разве не существует пар, которые переросли тематику? Влюбились, завели детей?!

– Любовь это смесь из многих факторов, по сути. Это уважение, чувство безопасности, защищенности, страсть или ее поиски друг в друге, полная отдача, сглаживание углов… список можно и продолжить. Но важно одно: любовь это компромисс. И он мне не нужен, я хочу подчинения.

– Не понимаю, – тряхнул головой Дже. Его голос дрожал. – Сам факт любви… она ведь не мешает. Всё зависит от того, в каком виде эта любовь проявляется. Нет? Если проявлениями являются обожание, послушание, боготворение, тогда это не противоречит «Теме».

– А если проявлениями любви будут ревность, истерики, слежка и боязнь потерять, что так тоже часто бывает, тогда такая любовь только мешает. Запомни, если пару связывает БДСМ практика, не стоит ждать от доминанта нежности и прочих вкусностей обычной ванильной жизни. Если один из партнеров перегорит, такая пара распадется. Если влюбится – пара распадется. Особенно, если влюбился доминант. Я уже говорил тебе возможное развитие события. Жалость, невозможность причинить боль любимому, зона комфорта, в конце концов, все это приближает логический конец. Все.

– А если сесть и все обсудить?

– Если лошадь сдохла, слезай с нее, Дже!

– И что, любовь есть только в ванили?! – с вызовом взглянул на мужчину Дже.

– Да.

Джеджун словно пощечину получил от холодного уверенного ответа. Сглотнув комок в горле, он усмехнулся.

– А вот и нет. Я снова не согласен. Вон там, – Ким указал на окно, выплевывал злобно и яростно, – есть только хищное, потребительское, жадное отношение к человеку. Как к источнику блага или удовольствия. Мы пользуемся друг другом, мы общаемся лишь с тем, кто нам выгоден. Даже жену и мужа подбирают в основном родители, им плевать на чувства детей, им важно, чтобы будущие родственники были достойны, были полезны! И ни один кнут не может причинить боли большей, чем ублюдок, растоптавший чувства другого. Знаю, я не вправе ныть, всю свою жизнь я плевать хотел на всех вокруг. Мне просто вернулось сторицей.

Юнхо нахмурился.

– Ты пытаешься охватить слишком много.

– Да-да, – Джеджун поднялся. – Извини, мне пора на учебу.

– У тебя разве не экзамены?

– Сегодня консультация.

Схватив книги, Джеджун утопал в спальню, принялся спешно одеваться.

– Во сколько освободишься? – Юнхо вышел из кухни, привалился плечом к косяку, наблюдая, как его взбешенный мальчик безуспешно пытается пропихнуть ногу в штанину. Дже разорвал копытцем дыру на колене модных джинс, но все же натянул их.

– Не знаю.

– Сегодня холодно. Позвони, и я заберу тебя.

– Ты болеешь. Прими лекарство и ложись в постель, – Дже отыскал рюкзак, свалил в него учебники и тетради, нещадно скомкав.

Еще пару минут он громыхал пятками по квартире, наконец, собрался, набросил куртку и нацепил ботинки. Юнхо попробовал поймать Джеджуна за руку, но тот вывернулся.

– Дже…

– Пока, – Джеджун выскользнул за дверь, радуясь, что не пришлось долго копаться с ключом.

Пока бежал вниз по лестнице разревелся. Выскочив на улицу, он помчался по тротуару, не замечая холодный ветер и колючий снег, бьющие в лицо.

Джеджун миновал вестибюль и вышел на крыльцо. Настроения совершенно не было, даже несмотря на то, что экзамены остались позади. Он был морально истощен. Единственным желанием было добраться до дома и рухнуть на диван, залиться пивом под какое-нибудь идиотское кино. Парень уже почти спустился, когда увидел припаркованный неподалеку знакомый авто. Пару секунд Дже глупо пялился на машину, потом развернулся и метнулся обратно к зданию, однако тут же врезался в мужчину, стоящего прямо за ним.

– Ой!

– Кажется, малыш вспомнил правильный ответ и поспешил догнать экзаменатора?

– Юнхо?! – Джеджун пискнул, когда его стиснули за локоть и потащили вниз. – Эй, мне больно!

– Не нравится? – Мужчина впихнул парня на пассажирское сидение машины, потом уселся за руль и резво сорвался с места. – Можно поздравлять с окончанием сессии?

– Да, – буркнул Дже. – Почему ты здесь? Я думал, ты давным-давно уехал к себе в деревню.

– Как я мог оставить питомца без наказания? Ты заслужил двадцать ударов. Двадцать с максимальной силой.

– За что?

– За каждый день наглого игнора. Выключить мобильный, не появляться дома… ты решил разорвать со мной пару?

– Нет, – Дже поспешно пристегнулся.

– Тогда я требую объяснений.

– Я злился!

– И как, остыл?

– Нет.

– Тогда, возможно, стоит ткнуть тебя задницей в сугроб? Кстати, как поживают мои близняшки? Все зажило?

– Тебя интересует только моя жопа.

– Не только. Если мы хотим и дальше продолжать идти по извилистой дорожке тематических отношений, нужно обговорить ограничения. Ты вполне созрел для этого.

– А если я не хочу?

– Чего?

Дже смял пальцами край куртки, проблеял робко.

– Ограничения.

– Такого не бывает, – усмехнулся Юнхо. – Безопасность, разумность и добровольность – три кита, на которых зиждется «Тема», забыл? Если человек говорит, что у него нет ограничений, он либо псих, либо лжец. С такими не играют.

– Я раздумывал все это время…

– Бросить?

– Выпори меня розгой!

Это стало полной неожиданностью для Юнхо. Абсолютным ошеломлением. Остолбенев, он уставился на Джеджуна, позабыв про дорогу. Дже пялился на него в ответ. Краем глаза заметив машущих руками людей, он встрепенулся.

– Осторожно! – взвизгнул Дже, инстинктивно прикрываясь руками.

Юнхо выжал тормоз, но было уже слишком поздно. На полном ходу машина врезалась в сугроб, который намело на большую бетонную сферу, ограничивающую въезд во двор.

Комментарий к

* – см. БДСМ словарь

мышь не устает благодарить интернет ресурсы :3

========== Часть 22 ==========

Юнхо вертелся у зеркала, разглядывал залепленную лейкопластырем рану на лбу, которую стягивали аккуратные швы. Вот вам и безопасность немецких авто, чуть шары не вытекли от удара о руль. Да еще малыш прикусил язык, когда ремень безопасности удержал от рандеву со стеклом, перепугал до чертиков хлынувшей изо рта кровищей. Теперь никаких минетов и французских поцелуев, сопит себе второй день на кровати, сжавшись комочком и нахмурив брови. Не последствия потрясения или какой травмы, просто отходняк после первых в его жизни настоящих экзаменов. А кусочек языка отыскался, кстати, там же на стекле, которое расцвело паутиной трещин от удара.

Затрещал входной звонок. Юнхо скорчил рожицу и пошел открывать. Прибыла доставка. Курьер передал объемный пакет, получил деньги и ушел, а хозяин квартиры унес все на кухню, принялся выкладывать. Шуршание и отчетливый запах еды разбудил Дже. Зевая и морщась от яркого света, он приполз, плюхнулся на табурет и с кислой миной оглядел покрытые пленкой блюда.

– Припухлость спала?

– Угу.

– Покажи.

Дже послушно разинул рот и высунул язык. Юнхо осмотрел ранку, удовлетворенно кивнул. Тогда питомец подтянул тарелку и вооружился палочками.

– Как машина?

– Вчера проводил в последний путь.

– Прости.

– За рулем был я, так что вина полностью на мне, – Чон расположился напротив, обставился тарелочками с разнообразными закусками. – Нужно быть внимательнее.

– Значит, ты не накажешь меня?

– Нет.

– Почему? Ты давно уже ничего такого не делал.

Юнхо покачал головой, словно бы учитель, в который раз уже объясняющий нерадивому подопечному одно и то же правило.

– И снова ты не желаешь понимать самостоятельно, ожидая, когда я разжую.

– Разве доминант не самоутверждается за счет обучения тупеньких сабов?

– Звучит, как насмешка.

Дже поджал губы.

– Я не имел в виду…

– На пол, малыш, – голос мужчины вновь наполнился строгостью, и Джеджун подчинился. Потащил с собой и тарелку. – Еду оставь.

Ким сложил руки на коленях, во все глаза уставился на Чона. Тот спокойно жевал, глядя в ответ. Потом раздвинул ноги, и Джеджун поспешно вполз, обхватил его бедра. Прошло несколько минут, наполненных тишиной. Кишки Дже скрутило голодом, и он невольно опустил глаза на рот мужчины, покраснел, почувствовав себя жалким попрошайкой. Юнхо это нисколько не смутило, он продолжал поглощать ужин.

– Наказание – не есть расплата и возмездие, – наконец проговорил доминант. – Оно нужно, чтобы повлиять на дальнейшее поведение сабмиссива. Да, отличить бывает нелегко, но сами по себе нижние не косячат специально. Выбрав свою роль, они обычно стараются угодить топу, даже предугадать его желания.

– Но если я буду послушным, как тогда мне получить свои шлепки? – Юнхо приподнял бровь, и Дже не удержался от легкой улыбки. – Хозяин.

– Поверь, тебе это не грозит, – мужчина стиснул колени, сжав наглого питомца.

– Простите, – Дже понял свою ошибку. – И все же? Пожалуйста, объясните.

Юнхо зацепил кусок маринованной редьки, протянул сабу, и пока тот хрустел, пустился в разъяснения.

– Адекватный, трезвый на всю голову, опытный доминант должен внимательно наблюдать за сабом, чтобы реагировать на его действия и давать разумный ответ. Есть несколько правил, соблюдение которых гарантирует гладкие отношения. Во-первых, наказание должно быть по-настоящему неприятным. То есть, оно должно быть выражено чем-либо, что сабмиссив хотел бы избежать. Не обязательно совать иголки под ногти и сдирать кожу со спины, просто оно не должно нравиться. – Ким развесил уши, впитывал каждое слово, позабыв про чувство голода. – Во-вторых, нельзя вызывать негативные ассоциации, даже если это необходимо для благополучия саба. Проще говоря, если твой щеночек не может жить без сигарет или гамбургеров, нельзя принуждать его вести здоровый образ жизни, если он, щеночек, тебе чем-то не угодил. В-третьих, нельзя связывать наказания с такими приятностями, как секс, это может ввести в заблуждение.

– Порнушка этим грешит, – вставил свои пять копеек Джеджун, за что получил еще один кусок. – Как тогда наказывать за мелкие проступки? Отшлепать?

– Пунктик номер один, детка! – покачал головой Чон. – Сабы – те еще хитрецы, я ведь говорил уже. Наказание должно остаться наказанием. Лично я бы от души взгрел наглеца каким-нибудь девайсом. Один раз, но зато так, чтобы желание провоцировать как ветром сдуло. Отсюда вытекает четвертое правило – необходимо разграничить игрушки для сессий и для наказаний.

– Впору заводить блокнот и ручку…

– Считаешь это забавным?

– Никак нет, хозяин! – Дже разве что не козырнул.

– По «Теме» не существует учебников, клоун. Слушай и мотай на ус.

– Как нет? Вы ведь сами советовали «Искусство быть рабом» и «Иная любовь»*. А «Благодарный раб»* я и сейчас читаю.

Юнхо скептически приподнял бровь.

– Они, несомненно, хороши. Но то, что изложено там, авторский взгляд на «Тему». Не факт, что он тебе поможет.

– Окей, как тогда прийти к познанию доминирования, если не стоит доверять только лишь книжкам?

– Ответ прост – коммуникация. Мы делимся друг с другом опытом и наблюдениями, беседуем с нижними. Постепенно вырабатывается собственный стиль. Но даже с багажом знаний и умений доминант может промахнуться, никто не застрахован от ошибок. Каждый новый партнер требует пересмотра своих умений, убеждений.

– Ну да, человеческий фактор никто не отменял, – подобострастно закивал Ким.

– Но человеческие слабости следует держать в узде. Если у меня плохое настроение, я не должен вымещать злобу на сабмиссиве. Да и наказания должны быть соразмерными провинности. И да, необходимо тренировать память. Согласись, малыш, доминант с тем самым блокнотиком будет выглядеть смешно. Лично я отлично помню, что задолжал тебе двадцать ударов.

Дже увлажнил губы язычком, скорее нервно, чем соблазнительно.

– Мм… а ничего, что вы со мной делитесь?

– Не вижу никаких проблем. Тем более что никто не застрахован от крутых поворотов жизни. Вдруг ты тоже решишь сменить роль в будущем.

– Никогда!

– Никогда не зарекайся, – усмехнулся Юнхо. – Проснешься однажды и поймешь, что хочешь выйти из пары.