Текст книги "Исчезни! (СИ)"

Автор книги: Mouse-chan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Уже второй час носи. Потерпи до завтра.

– Угу.

Юнхо прикрыл окно, убедился, что Ким залез в кровать. Он поднялся в комнату, которую уже практически считал своей, переоделся и умылся. Хотелось есть, пришлось спуститься вниз, чтобы сделать себе бутерброд. Однако до кухни он так и не дошел – заметил полоску света под дверью комнаты Джеджуна.

– Упрямая бестолочь, – пробормотал Юнхо.

Постучав, он приоткрыл дверь и заглянул в спальню. Сразу услышал звук льющейся воды. Немного обеспокоился, все ли будет нормально, потому вошел. Киму потребовалось много времени и усилий, чтобы убедить бабушку в собственной самостоятельности. И та поддалась, рассчиталась с сиделкой.

– Дже, все нормально? – Юнхо брякнул пару раз костяшками по двери, прижался ухом, чтобы расслышать ответ.

– Д-да! – торопливо выкрикнул Ким.

– Ты сегодня слишком много ходил. Будь осторожен, вдруг появится судорога.

Джеджун не ответил. А через секунду громыхнули бутыли с шампунями. Юнхо навалился на дверь, ворвался внутрь, опасаясь, как бы Ким не ушибся.

– Стой! – запоздало взвизгнул Дже.

Он стыдливо отвернулся, прикрываясь руками. Слабые ноги подвели, он тяжело приложился бедром о туалетную тумбочку, снес порошки и средства гигиены. Те валялись теперь на полу. Шумела вода, комната наполнялась паром.

– Не лазь в душ без сланцев, можешь поскольз…

– Выйди, пожалуйста!

– Ты и меня стесняешься?

– Д-да, – уши Джеджуна полыхали.

Юнхо не исполнил просьбу, наоборот, закатал домашние штаны.

– Мне будет спокойнее, если я быстренько тебя сполосну и уложу спать. И не спорь.

Душевая на первом этаже не была оборудована кабинкой, вода просто стекала по небольшому наклону пола. Юнхо поддержал Дже за спину, чтобы тот не свалился, ступив на влажный кафель. Парень сжался, низко опустил голову, подставив плечи под горячие струи.

– Расслабься.

– Н-не могу… н-не получается…

Юнхо вдруг понял, в чем дело.

– Это естественно, тебе нечего стыдиться. Но лучше потерпи до кровати. Там ты хотя бы не упадешь.

– Я не могу, – Дже прошептал так тихо, что Юнхо едва расслышал.

– Что? Ах, это… давай, я включу тебе какое-нибудь видео.

– Не смущай меня, – парень готов был расплакаться.

Юнхо провел по его плечу рукой, ухватил за предплечье, словно бы тот мог оттолкнуть его и сбежать.

– Хочешь, чтобы я помог?

– Нет!

– Все в порядке, – Юнхо подошел ближе, прижался грудью к тощей спине Кима, опустил правую руку вниз, накрыл ладони парня. – Очень хорошо, что ты испытываешь потребность в этом.

– Заткнись, – Дже не знал, куда деться от стыда.

Однако его терзал внутренний огонь, причинял дискомфорт и боль, но освободиться не получалось. Сколько бы раз он не пытался, он не мог унять ноющее ощущение внизу живота.

– Ни о чем не думай.

Юнхо несколько удивился, ощутив под рукой возбуждение парня. Он думал, что тот пытается оживить себя ласками, а оказалось, что его тело уже реагировало. Он мягко отодвинул пальцы Дже, обхватил его член и стиснул так, чтобы тот ощутил узость и возбудился еще больше. Джеджун вздрогнул и сдавленно застонал. Неторопливо двинув рукой, мужчина не удержался от того, чтобы не нагнуться и не опустить взгляд вниз. Он видел бурно вздымающуюся грудь Кима, плоский, даже впалый живот, напрягающиеся мышцы, намокшие жесткие волосы на лобке. Щеку его обожгло дыхание. Повернув голову, он понял, что Джеджун смотрит на него затуманенными глазами, его длинные ресницы подрагивали, губы были приоткрыты…

Юнхо не понимал, как позволил себе зайти дальше. Он преодолел последние миллиметры и обхватил нижнюю губу Джеджуна, втянул в рот и облизал языком. Дже ахнул, широко распахнул глаза. Чон обнял его второй рукой, огладил живот и спустился к бедру, прижал к себе, чтобы тот в случае чего имел сильную опору.

– Юнхо…

– Тссс, – прошипел мужчина, вновь целуя его, сначала мягко и непринужденно, а потом вдруг проникая языком ему в рот.

Джеджун вцепился в него, когда от нахлынувших ощущений закружилась голова. Грудь ему заливала вода, спина упиралась в такое же горячее тело. В ногах и правда появилась слабость, и она росла по мере того, как хорошо ему становилось. Юнхо завладел его сознанием, заставлял глухо стонать в поцелуй, все наращивая темп рукой.

Оторвавшись с громким чмоком от пленительных губ мужчины, Джеджун закатил глаза от наслаждения, выгнулся кошкой и кончил. Юнхо сразу же раскрыл ладонь, смыл сперму водой, чтобы Киму не вздумалось извиняться. Но тот мало волновался об этом, замер, прислушиваясь к отголоскам оргазма.

– Надо же, ты все еще возбужден.

Джеджун опустил глаза вниз и увидел собственный нагло торчащий член, который поглаживал Чон. Облизав губы, огорошенный, он перевел взгляд на мужчину. Тот выглядел сосредоточенным и в то же время увлеченным процессом. Словно решив что-то для себя, он легко вытащил Дже из-под душа и взгромоздил на туалетную тумбочку, благо, что все бутыли уже лежали на полу.

– Ты позволишь?

Джеджун несколько долгих секунд смотрел на него, потом забросил руки ему на плечи, кивнул. И тут же принял еще один поцелуй, жаркий и страстный. Юнхо обнял его, сам не на шутку возбужденный, потерся промежностью о край тумбочки. Та протестующе заскрипела. Чон столько времени проводил в семье Кимов, что совсем забросил посиделки с друзьями, перестал общаться с кем бы то ни было и довольно долго обходился без секса. И теперь, ощутив в руках трепещущее тело, испытал желание. Как голодный хищник, вгрызающийся в истекающую кровью тушу жертвы, он недолго думал.

Навалившись на Дже, он повалил его на тумбу, раздвинул ноги и втиснулся между ними. Толкнулся в Джеджуна, потерся, хрипло дыша. Тот почувствовал, промычал сквозь поцелуй.

– Ты тоже.

Юнхо ощутил, как пальцы Кима пробрались к нему за пояс, потащили штаны вниз, немного отодвинулся. Высвободив из белья член мужчины, Дже дотронулся до него кончиками пальцев, подвигал туда-сюда крайнюю плоть, обнажая нежно-розовую головку и пряча ее вновь. Он ощущал, как тот твердеет от его прикосновений, наливается цветом. Юнхо повел тазом, сделал несколько поступательных движений, а потом прижался к половому органу Джеджуна, взял в кулак оба. И вновь задвигал кистью, распаляя их обоих. Дже прикрыл глаза и запрокинул голову, наслаждаясь неведомым доселе удовольствием. Как и говорил ему Юнхо, он отпустил себя в свободное падение, забыл на некоторое время постоянное чувство отчаянья и боль.

Если бы он только знал, какую боль ему еще предстоит испытать.

========== Часть 6 ==========

В спальне царил полумрак. Занавески слегка колыхались от сквозняка, по полу стелился холод. С улицы доносился гул – несмотря на поздний час, машины сновали туда-сюда, рыча двигателями. Тусклый свет ночника создавал иллюзию сокровенного интима.

– Дже, это должно остаться в тайне.

– Почему?

Ким лежал в кровати и, не отрываясь, смотрел в лицо мужчине. Тот же наоборот не смел взглянуть на парня, мял край одеяла в руках, словно робкий школьник. Это никак не вязалось с той страстью, с которой он обрушился на парня в ванной комнате.

– Я… э… позволил себе воспользоваться твоей… мм… ситуацией. Я не должен был совершать подобное с тобой.

– Тебе не понравилось?

– Нет, что ты! – Юнхо осекся, тут же добавил. – То есть, я хотел сказать… господи, не в этом дело! Это просто неправильно.

– Заниматься сексом неправильно?

– Мы просто немного друг друга потрогали, окей?

– А разве это не называется моносексуальным сексом? Ну, мастурбация в смысле.

– Ты откуда понабрался таких знаний?!

– Спутниковое тв, – пожал плечами Джеджун.

Юнхо откинулся на стул и провел рукой по волосам. Он чувствовал себя последним трусом, который, удовлетворив свои низменные потребности, заспешил ретироваться. Наивные глаза Дже усугубляли чувство вины, и он никак не мог подобрать нужные слова, чтобы сгладить недопонимание. Давать ложные надежды он не хотел.

– Тогда ты, наверное, в курсе, что делать это надо с тем, кого ты любишь.

– Да, об этом в каждом фильме говорят.

– Мы не в фильме, Дже.

Джеджун опустил глаза. Строгий голос мужчины вернул его с небес на землю.

– Я тебе не нравлюсь?

Чон улыбнулся, немного пришибленно и растеряно, наклонился вперед и положил руку поверх ладони парня.

– Нравишься. Поэтому я хочу остаться тебе другом. Но если твои бабушка и дедушка узнают, нам не позволят видеться.

Он хотел как-то приободрить поникшего парня, но тот неправильно понял его слова. На бледных исхудавших щеках появился румянец, а глаза заблестели. Джеджун робко улыбнулся.

– Значит, мы будем скрывать наши отношения?

– Какие отно… – Юнхо запнулся на полуслове, обалдев. – Нет, Дже. Я не хочу встречаться с тобой вот так. Тебе двадцать три, мне скоро тридцать, у нас разные пути… я имею в виду, ты поправишься и возобновишь учебу. Найдешь себе девушку, заживешь полной жизнью. И я тоже.

– Каждому свое?

– Да.

У Джеджуна перехватило дыхание. Он судорожно вдохнул, закашлялся. На глазах выступили слезы, он покраснел еще больше, стиснул ткань одеяла до боли в пальцах.

– Т-тогда з-зачем ты…? – из носа потекло, и Дже выдернул руку из-под ладони мужчины, сграбастал футболку и прижал к лицу.

Юнхо и сам был бы рад узнать ответ на этот вопрос, промямлил.

– Хотел помочь.

– Ты действовал очень уверенно… – Ким шмыгнул носом и поднял на Юнхо злые покрасневшие глаза. – Или ты всем так помогаешь?

– Дже…

– Уходи.

– Выслушай меня.

– Я хочу спать! – Джеджун отвернулся от Чона и зарылся лицом в подушку, сжался в комочек.

Юнхо дотронулся до парня, ощутил его напряжение.

– Вали отсюда! Если не уйдешь, я позову бабушку! И тогда… – глухие рыдания парня ножами вонзались в сердце мужчины, —… тогда она узнает!

Юнхо облизал пересохшие губы. Он хотел остаться и успокоить Дже, но понимал, что своим присутствием усугубляет ситуацию.

– Мы поговорим позже, ладно? Хорошенько выспись.

– Пошел к черту, – донеслось из-под одеяла.

Чон вздохнул и поднялся. Закрыл окно и поправил шторы, поставил костыли и кресло-каталку ближе к кровати. Неуверенно протянул руку к светильнику, раздумывал, выключать свет или оставить на случай, если Ким поднимется в туалет. Щелкнув, наконец, выключателем, он вышел. Не успел он отойти от двери, в нее громыхнуло что-то тяжелое – это показывал свой характер пациент. Покачав головой, мужчина поднялся на второй этаж и скрылся в своей комнате. Побродив из угла в угол, сел на кровать. Перед глазами пронеслись картины того, что случилось полчаса назад. Юнхо поднял руки ладонями вверх, уставился на них, словно впервые увидел. Совсем недавно они ласкали Джеджуна, успокаивали и вместе с тем волновали. И, кажется, им обоим жутко это понравилось – их тела горели огнем, отзывались на прикосновения, трепетали.

– Ты идиот, Чон Юнхо, – мужчина опрокинулся на кровать и закрыл глаза.

Он не смог уснуть, раздумывал, как попросить прощения у Джеджуна и, самое главное, как убедить его забыть все и жить дальше, стремиться к выздоровлению, знакомиться с кем-нибудь, кто моложе и интереснее Чона. Юнхо считал, что его образ жизни, привычки и постоянная занятость как молодого специалиста затягивает его в болото рутины и скуки. И утягивать за собой Дже он совершенно не желал. Джеджуну следовало бы влюбиться. С такой мыслью мужчина поднялся, злой и уставший, под аккомпанемент будильника, умылся, оделся и побрел вниз. Заглянул на кухню, чтобы урвать чего-нибудь на скорый завтрак.

– Доброе утро! – жизнерадостный голос хозяйки дома больно резанул по ушам, но Чон попытался скрыть раздражение. Однако его настроение не скрылось от внимательных глаз женщины.

– Что-то случилось, дорогой?

– Нет.

– А чего мрачный такой?

– Плохо спал, – Юнхо спросил разрешения налить себе чая.

– Ах, знаешь, я тоже ворочалась полночи. Наверное, магнитные бури… сегодня вечером будут пирожки с бобовой пастой, я спрячу немного для тебя, завтра после смены забегай покушать.

– Хорошо, спасибо.

Нарам поставила перед мужчиной тарелку с завтраком, села рядом и принялась допытываться.

– Юнхо, расскажи, что тебя волнует.

– Я в порядке, правда, – Чон натянуто улыбнулся, отправил в рот солидный кусок омлета, чтобы побыстрее слопать и сбежать.

– Вы с Дже поругались?

– Нет, – Юнхо избегал пристального взгляда бабушки Ким, торопливо жевал.

– Он обидел тебя чем-то?

– Да нет же!

– Мне показалось, я слышала какой-то грохот у него в комнате.

– Наверно сквозняком дверь захлопнуло.

Ким поджала губы, как бы показывая, что не одобряет того, что ей так нагло врут. Юнхо было неловко перед женщиной, но он решил, что раз уж солгал, то веди эту линию до конца.

– Мы уже говорили об этом… Юнхо, тебе необязательно больше приходить.

Чон едва вилку не выронил. Нарам положила рук на его плечо.

– Не так часто, я хотела сказать. Двери этого дома всегда для тебя открыты! За все это время ты стал мне вторым внуком, и я никогда не забуду твоей помощи. Однако, если тебя держит здесь только чувство вины и жалости…

– Это не так! – вскинулся Юнхо. – Я не жалею Джеджуна. Да и он не нуждается в чьей-либо жалости.

– Ты всегда был очень тактичным молодым человеком, милый. Но давай на чистоту. Дже не вернется к активной социальной жизни. Врач сказал, что его мозг функционирует нормально, со временем он сможет продолжить учебу, но… для остальных он всегда останется неполноценным. Он быстро утомляется, часто мучается головной болью, когда недоволен чем-то, становится неуравновешенным и даже агрессивным. Терапевт опасается, что он всегда будет хромать, правая рука у него слабая. Если Дже и будет работать, то дома. А если сможет завести семью, то жена станет ему сиделкой! – Нарам замолчала, чтобы переждать спазм в горле, с трудом выдохнула. – Только я сомневаюсь, что найдется такая дурочка… Джеджун не идет на контакт. В твое отсутствие я пыталась приглашать старых знакомых, чтобы он привыкал к общению с чужими, даже подсовывала ему интернет-знакомства. Ему никто не нужен.

– Прошло слишком мало времени…

– Вот именно, время! Ты не можешь всю жизнь положить к его ногам! Я не позволю тебе этого! Это мой крест! Я не позволила тогда отключить его, я боролась и теперь буду с ним до конца, но ты не обязан.

– Госпожа Ким, вы меня простите, но кто позаботиться о Дже, когда вы… ну…

Лицо женщины сморщилось, она не удержала слез и тихо расплакалась.

– Не знаю… я не знаю, что делать. Мне страшно!

Чон обнял Нарам, чувствуя себя при этом низким и подлым, ведь ночью он посмел дотронуться до Джеджуна. И не мог с точностью сказать, действительно ли его подстегнуло желание помочь парню, или же он подчинился собственной похоти.

В особняке было тихо. Не двигался и Джеджун, прилипнув к стене со своим костылем. Повиснув на нем, он вслушивался в всхлипы бабушки.

Поздним вечером в доме царил хаос.

– Джеджуна, ты мог бы поехать с нами!

– Не хочу.

– Вставай давай, увалень, – прикрикнул дед. – Скоро пылью покроешься уже!

– Не смей так с ним разговаривать! – зашипела его жена.

– Ему нужно больше двигаться, – ворчание старика осталось за дверью, стоило только Нарам выпихнуть его на улицу.

– Ба, купи, пожалуйста, каштаны, – Дже ласковым котенком взглянул на Ким.

– Так ведь это надо ехать на Мёндон!

– Ну, ба-аааа!

– Хорошо, – госпожа Ким запахнула пальто и помахала рукой внуку. – Не скучай без нас, дорогуша.

Вскоре раздался глухой рев двигателя. Машина выехала со двора. Все стихло. Тогда Джеджун торопливо выбрался из кресла и уковылял в комнату, где принялся спешно одеваться. Сложнее всего было справиться с джинсами и носками. Еще сложнее оказалось втиснуться в куртку. Дже редко выбирался на улицу, чаще всего просто кутался в несколько одеял, и его с комфортом катали по двору. Сейчас же предстоял нелегкий путь. Даже не вспомнив про варежки, он подошел к двери и потянул на себя, едва не потерял костыли. Поежился от холода.

Собака встретила его радостным лаем, принялась скакать вокруг и тереться о ноги. Дже попытался отогнать ее, но потом понял, что так он попросту потеряет время – вернутся бабушка с дедушкой и вломят ему по самое небалуй. Нахохлившись, парень побрел по дорожке. По ней стелилась поземка. Следы быстро заметало снегом. У ворот он обернулся и окинул взглядом особняк, почувствовал себя пташкой, набравшейся смелости улизнуть из клетки.

========== Часть 7 ==========

Темень стояла сплошная, несмотря на включенные фонари. Поднявшийся ветер хлестал в лицо снег, практически ничего не было видно. Дже брел вдоль забора, пригнувшись и втянув голову в плечи. Несколько раз его едва не опрокинуло, и лишь надежная стена рядом помогала устоять. Верный Лаки семенил следом, лупил хвостом по бокам, выказывая поддержку, стоило только остановиться. По дороге проносились машины, закручивая снежные вихри. Ветер усилился, стоило только доползти до конца забора, и пес заскулил, словно упрашивая вернуться в дом. И Дже, в конце концов, выдохся, повернул назад. Тягать костыли из снега было тяжело, ноги заплетались и цеплялись одна за другую. Джеджун продрог, практически уже не чувствовал нос, когда ввалился в дом и распластался на диване. Сил не было даже на то, чтобы закрыть дверь. И та шаталась, пропуская внутрь холодный ветер со снегом. Опустив низко голову, собака прошмыгнула в особняк, сразу же исчезла на кухне, ведомая запахами еды. В тепле снег мгновенно растаял, и по полу протянулся мокрый след. Дже спохватился и захлопнул дверь, принялся елозить по полу шарфом, чтобы скрыть улики. Послышался грохот и звон упавших ложек.

– Лаки, не безобразничай там, – выдохнул Ким.

Зная, как им обоим попадет, он поспешил на кухню так быстро, насколько мог. Пес стоял на задних лапах, пытался вытащить из горы посуды поварешку, на которую налипло что-то съедобное.

– Эй, давай на улицу!

Ким вцепился в ошейник собаки, потянул. Но Лаки был сильнее и проворнее, стряхнул с себя парня и умчался осматривать углы вместе с добычей. Джеджун брякнулся на пол, ушиб локоть. И тут только вспомнил, что скоро должны вернуться бабушка с дедушкой.

Вернувшись в коридор, он принялся торопливо раздеваться. Сбросив сапоги, Дже запихал их подальше в шкаф. Туда же отправил и куртку с шапкой. Схватив в охапку костыли, парень вернулся к себе в комнату, взялся за штаны и свитер. Спустя пару минут вошел Лаки.

– Отдай! Ба тебя прибьет! – Дже натянул спортивки и кинулся на собаку, попытался отнять игрушку.

Так они и тягали поварешку туда-сюда, пыхтя и рыча, пока не услышали, как хлопнула входная дверь.

– Джеджуна-а!

Преданный пес загавкал и помчался к хозяйке, наплевав на игрушку и Джеджуна. Тут же послышались удивленные вопли и ругань деда. Дже запихнул обслюнявленный половник под кровать и поспешил оправдаться.

– Это я впустил! Там так мело, что мне стало его жалко.

– Но у него есть свое жилище, – бабушка спрятала пакет, полный продуктов, за спину. – И шерсть густая.

– Угу, и сейчас она вся окажется у нас на полу или диване.

– Ох, не ворчи! – налетела на супруга Нарам. – Если помнится, это ты приволок домой щенка.

– Я не думал, что он вырастет в такое громадное чудовище.

– А я тебя предупреждала! Ты меня никогда не слушаешь!

– В какое время я живу… бабе поперек сказать нечего…

– Ах ты деспот!

Старики скрылись на кухне, переругиваясь. Джеджун и Лаки остались вдвоем. Высунув язык, пес взглянул на Кима, тот прижал палец к губам.

– Не выдай меня. Иначе выпну на холод!

Так Дже начал тайком выбираться за пределы особняка. Отправляя родственников то в гости, то в общественную баню на посиделки с другими пенсионерами, он брал Лаки и обхаживал окрестности. Воздух становился все теплее по мере того, как таял снег, что облегчало прогулки. Да и не нужно было заботиться о следах. Посвящать бабушку, дедушку или Юнхо он не хотел, ведь обязательно будут топать рядом, в любую минуту готовые поддержать. Чрезмерная опека была ему не нужна, наоборот, упрямство подталкивало вперед. Постепенно Дже набрался сил и уже мог дойти до конца улицы, практически не останавливаясь на отдых. Лаки носился поблизости, таскал парню палки или мячик поиграть.

– Еще целый час, – Дже взглянул на часы и оглянулся, оценил пройденное расстояние и, довольный собой, обернулся. Лаки сидел у его ног, преданно глазел снизу-верх. – Я совсем не устал, давай дойдем вон до того магазина, купим там пончики и обратно.

Днем на улице было не так многолюдно, и Дже часто болтал с питомцем, с которым значительно сдружился.

– Я куплю тебе пончик, если пообещаешь и дальше хранить наш секрет. Ну, хорошо, это мой секрет… но палить того, кто позволяет спать на своей кровати – западло, – Дже чувствовал, как с каждым шагом уставшие ноги дрожат все сильнее, но упрямо пер к цели. – Ха-ааа, этот гребаный магазин казался ближе… если я упаду посреди улицы, ба узнает обо мне в вечерних новостях.

– Гав! – согласился Лаки.

– Слушай, а может, ты довезешь меня? Нет? Скотина! А вот Юнхо носил меня на руках! Давно его не видел… да и стремно как-то после ссоры, – Ким деликатно опустил момент в душе. – Ничего, зато как он удивится, когда я приду к нему на своих двоих без этих говеных палок…

Джеджун увлекся разговором и влетел во внезапно вынырнувшего из-за поворота человека. Ноги у него подкосились, и он, наверняка, упал бы, если бы не реакция незнакомца. Его подхватили под мышки, и Ким уткнулся носом в чужой пуховик. Костыли полетели на землю.

– Дже?!

Ким замер. Юнхо чуть отклонился назад, чтобы рассмотреть его лицо. Джеджун робко взглянул на него, улыбнулся нерешительно.

– Привет.

– Ты один?! Почему так далеко от дома?

– Со мной Лаки и я… ээ… упражняюсь.

Чон сразу понял, что никто из домашних Кима не знает, где сейчас их внук. Справившись с удивлением, он поднял костыли Дже, убедился, что тот нормально держится вертикально.

– Ты к нам?

– Да, – Юнхо вгляделся в парня. – Ты какой-то бледный.

– Устал, – признался тот.

– Хм… на спине я тебя не донесу, – мужчина завертел головой, заметил неподалеку вывеску кафе. – Пойдем.

Как и думал Дже, идти самому ему практически не дали. Юнхо чрезмерно опекал, суетливо хватал, когда парень спотыкался о собаку. Кажется, раньше он был сторонником того, чтобы с Джеджуном перестали носиться, как с дорогой хрупкой вазой… Словно врач, заботящийся лишь о здоровье пациента, и не особо волнующийся о том, что могло происходить в его душе. Сейчас он больше напоминал бабулю Ким, чья горячая любовь побуждала сосредоточиться на парне и беречь, как зеницу ока. Возможно ли, что Дже был для него чем-то большим?

Мысли роились в голове парня, и он автоматически переставлял костыли, а сам витал в облаках.

– Эй, мы пришли.

Чон ухватил Дже за шиворот, когда тот сомнамбулой прошествовал мимо кафе. Открыл дверь, пропустил вперед, потом помог раздеться.

– Что будешь?

Джеджун оглянулся на выставленные на обозрение сладости, однако с такого расстояния он не мог хорошо разглядеть их.

– То же, что и ты.

– Я не ем сладкое.

– Я тоже не люблю.

– Хм… странно. Твоя бабушка радовалась, что ты ожил, стал налегать на десерт и лопать их целыми упаковками.

– Их съедал Лаки, – стушевался Дже.

– Значит, это был повод выпроводить родных из дома?

Ким кивнул, разоблаченный.

– Тогда, может, морковный пирог?

– Ладно.

– Я быстро.

Юнхо вернулся с подносом спустя несколько минут. Дже сидел у окна и наблюдал, как снаружи Лаки пристает к молоденьким девушкам, выпрашивая ласку. Те, стоит признать, умилительно пищали и гладили обаятельную псину.

– Итак, как часто ты устраиваешь тайные марш-броски?

– Как получится, – Дже взял вилку и принялся колупаться в пироге.

– Давно?

– Нет.

Дверь кафе открылась, пропуская очередных посетителей, и в помещение влетел поток холодного воздуха. Дже поежился. Тогда мужчина пересел к нему на диван, закрывая собой от сквозняка.

– Почему никому не сказал?

Джеджун пожал плечами, молча поглощал пирог, который нашел очень даже вкусным. Юнхо не любил недосказанности, наклонился к парню ближе, чтобы никто не слышал.

– Боишься стать обузой для семьи, Дже?

Вилка вывалилась из пальцев Джеджуна, но Чон поймал на лету, вернул. А стоило Дже взять ее обратно, он обхватил его ладонь.

– Ты ведь слушал нас тогда? Мне показалось, я видел тень.

– Н-нет.

– Как скажешь, – уступил Чон, уверенный в свой правоте. Дже молчал, глядя на объедки пирога. Его ресницы подрагивали, как и губы, выдавая нервозность. – Можешь рассказать мне все, что у тебя на душе.

На несколько минут повисла напряженная тишина.

– Все-все? – прошептал, наконец, Ким.

– Да.

– Я… я подслушивал… не специально, – Джеджун все не мог заставить себя взглянуть в глаза мужчине. – И я, правда, боюсь… стать в тягость тебе. Еще дед меня не любит.

– Ты ошибаешься. Он ворчит и злится, потому что осознает свою беспомощность. Поверь, он очень хочет помочь тебе, но не знает как. И очень любит.

– А ты?

– И я хочу помо…

– Ты любишь? – Джеджун вдруг взглянул на него в упор.

========== Часть 8 ==========

-… ты хороший парень, Дже, скоро ты поймешь, что я не тот, на кого стоить тратить вре…

– Будь мужиком и просто скажи прямо «нет»! Хватить парить мне мозг, – Джеджун вырвался из хватки мужчины и вылез из-за стола.

– Куда ты?

– В туалет, – буркнул Ким, пряча покрасневшее лицо.

Он уполз с глаз долой, чтобы вдоволь нареветься в одиночестве. Усевшись на унитаз, он долго всхлипывал, уткнувшись в ладони. И игнорировал любые попытки кого-либо выковырять его оттуда. В дверь долбились, на повышенных тонах доводили до сведения, что мужской туалет вообще-то один, и если у него проблемы деликатного характера, лучше идти домой. Недовольных посетителей успокаивал менеджер, а его самого увещевал Чон, который пытался объяснить, что вызывать полицию нет необходимости, и истерика скоро пройдет. Юнхо получил порцию ненависти за Дже, но все-таки убедил народ оставить в покое несчастную дверь и затаившегося за ней парня.

– Все в порядке, они ушли, – Юнхо прижал ухо к двери, пытаясь расслышать хоть что-то, ведь в туалете висела подозрительная тишина. – Дже, ты там?

– Ну а куда я денусь?!

За пятнадцать минут это был единственный ответ от Кима, а потому мужчина выдохнул свободнее. Привалившись спиной к стене, он принялся ждать. Текли минуты, начало темнеть. Пару раз заглядывал менеджер, спрашивал в полголоса, стоит ли позвонить спасателям, чтобы выламывали дверь. Ну или может, стоило бы вызвать родственников. Юнхо отвечал, что сам со всем разберется.

– Дже, они скоро закрываются.

Зазвонил телефон. Чон вытащил из кармана мобильный, увидел имя госпожи Ким и вздохнул.

– Твоя бабушка звонит. Видимо они уже вернулись и обнаружили твое отсутствие, – он принял вызов. – Да? Да, я знаю. Я уговорил его пойти прогуляться, свежим воздухом подышать. Простите, я должен был предупредить вас… Устал, конечно… Мы в кафе неподалеку… Скоро вернемся.

Юнхо сбросил звонок.

– Нужно возвращаться.

– Почему ты выгораживаешь меня? – послышался голос парня. И прежде чем мужчина хоть что-то ответил, он добавил. – Этим и сбиваешь с толку. Ты внимательный и заботливый, всегда рядом чтобы помочь, и при этом держишь меня на расстоянии. Ты… ты первый, кого я увидел… и с тех пор я всегда искал взглядом только тебя. Помнишь, как сиделка дулась, когда я соглашался поесть только из твоих рук? И занимался я усерднее. Ты просил стараться, и я из кожи вон лез. Твое одобрение было важно… п-поэтому…

– Дже, выходи ко мне, поговорим нормально, глядя друг другу в глаза.

Ким некоторое время молчал.

– Мне так легче.

– Хорошо, – тут же согласился мужчина. – Только не плачь, голова заболит.

Джеджун затаился опять. А когда заговорил вновь, его голос дрожал от еле сдерживаемых слез.

– Я дышать нормально не могу рядом с тобой. Сначала я думал, что из-за того, что я помятый инвалид… Меня трясет в твоем присутствии. Но я всегда списывал это на свое состояние… а тогда, в ванной…

– Дже, давай я зайду, такое нельзя обсуждать вот так… эм… громко.

– Не пущу!

– Ладно.

– Мы поговорим так или… или я никогда отсюда не выйду!

Юнхо вздохнул и присел на корточки, потер лицо ладонями. Все чаще в последнее время он задумывался над тем, что Джеджун никогда не сможет повзрослеть. Импульсивный, скорый на расправу, он либо любил, либо ненавидел, диктовал свои условия, словно бы тот тринадцатилетний мальчишка не спал так долго, да и не было этих десяти лет. Юнхо будто бы вернулся в прошлое, когда на уроке английского Ким упрямился и гнул свою линию, и никто, даже преподавательница, не мог его переубедить.

– Знаешь, я тут вспомнил, как мы познакомились, – улыбнулся ностальгии мужчина. – Ты, вероятно, не помнишь… нет?

– Нет, – громко шмыгнул носом Джеджун, судя по всему так же прижавшийся с тобой стороны к двери.

– Ты был маленьким, едва до плеча мне доставал, зато умным, как три, даже четыре меня. Может из-за такой несправедливости я невзлюбил тебя с первого взгляда. А еще ты нес ахинею с таким серьезным выражением лица, твой максимализм просто убивал, мы хохотали до колик в животе. И ты говорил, что у тебя была гёрлфренд.

Юнхо говорил и говорил, мысленно переживая все склоки, которые были у них на уроках английского еще раз. И на губах его блуждала теплая улыбка.

– Я ничего такого не помню, – выдохнул Дже несчастным голосом.

И хорошо, подумалось Юнхо, ведь тот Джеджун был таким одиноким, а он, бессердечный подросток, не понял и оттолкнул его. Ему стало стыдно за того себя, и он так и не решился рассказать про их последнюю встречу.

– Значит, мы не были друзьями?

– Нет, – признался Юнхо. – Наше с тобой знакомство – вообще череда случайностей. И если бы меня направили в другую клинику, мы вообще могли никогда больше не встретиться.

Оба замолчали, обдумывая все «если» да «кабы».

– Я раздражаю тебя как тогда?

– Нет.

– Но я ведь пристаю к тебе, к взрослому, серьезному человеку.

– Дже, ты просто смущен тем, как на тебя все навалилось. В твоем возрасте естественно любить, но ведь любовь многогранная. Можно любить друзей, семью, жаренную свинину.

– Свинина всегда будет для меня на первом месте, – захихикал Джеджун.

Чон немного расслабился – юмор всегда спасал аховые ситуации. Но с детьми это не прокатывало – а Дже был сущим ребенком.

– Я люблю ба, но то, что я испытываю к тебе – другое. Я хочу целовать тебя, как в ванной. И чтобы ты прикасался ко мне!

– Дже… – Юнхо поднялся и выглянул в коридор, не слышит ли кто.

– Я хочу гулять с тобой, читать, как раньше, смотреть ящик, разговаривать. И спать! Не с друзьями или жаренной свининой, а с тобой!

Настало очередь Юнхо захохотать. Полный тоски голос парня резко оборвал его смех.

– Я не нравлюсь тебе, да?

– Говорил ведь уже, что нравишься.

– Как мальчик из детских воспоминаний?

Чон со вздохом прикрыл глаза – опять двадцать пять, вернулись к тому, с чего начали.