Текст книги "Милашка (СИ)"

Автор книги: Mouse-chan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

–… вам ясен приговор?

Ким тупо смотрел в экран, зависнув. Когда судья повторил вопрос, Юнхо подошел и осторожно дотронулся до локтя парня.

– Дже? Все хорошо?

– Д-да, – выдохнул он.

Чон кивнул на компьютер. Судья терпеливо повторил вопрос. Джеджун кивнул.

– Вы можете обжаловать его в течение десяти дней с момента оглашения. Судебное заседание окончено.

Некоторое время Дже еще сидел, оглушенный, и лишь улыбка Юнхо привела его в более-менее осмысленное состояние.

– Ты большой молодец.

– Все закончилось?

– Слава Богу да.

– Я, – Ким скукожился, не в силах удержать слез. – Я… ничего…

– Все в порядке, глупыш.

– … ничего не слышал.

– Хвану удалось смягчить наказание. Мой ноутбук нашелся, одного из тех парней повязали и сейчас ведется расследование. Тебе, как несовершеннолетнему и находящемуся в тяжелой жизненной ситуации, заменили тюремный срок на общественные работы. Так как ты еще не закончил школу, Хван попытается выбить тебе работу в деревне, возможно даже в нашей клинике… Эй, все обошлось ведь. Не плачь! Джеджун!

Уткнувшись Юнхо в грудь, парень разрыдался.

Комментарий к

Простите Мышь за редкие обновы, все ж прощеное воскресенье)))

========== Часть 11 ==========

– Вы уверены, что это необходимо?

– Таков порядок.

Джеджун сидел на кушетке и наблюдал, как к его правой лодыжке пристегивают небольшой датчик. Он такие раньше только по телевизору видел, а теперь вот сам стал «счастливым» обладателем. Легкий квадратный кусок пластика держался за счет тонкого ремня.

– Он водостойкий, поэтому можно спокойно мыться. Единственное предостережение – не играть в футбол, иначе система может ошибочно послать сигнал специалистам и к вам нагрянет полиция… Не сдавливает?

– Нет.

– Натирать не должен. Если будет доставлять неудобства, позвоните нашим техникам. Телефон я оставлю.

– Хорошо. Спасибо.

Дже спрыгнул на пол, натянул вьетнамки, чтобы не мучиться с носками и кедами. Пока лежал в больнице, мечтал о том дне, когда сможет выбраться на улицу. А теперь побаивался возвращаться в деревню. Юнхо привез ему чистые вещи, оформил выписку и оплатил счета, ибо стандартная страховка не покрывала всего того лечения, что выпало на долю подопечного.

– Готов? – спросил Чон, когда полицейский оставил их одних.

– Угу.

Попрощавшись с медперсоналом, они вышли во двор. Солнце с самого утра спряталось за облаками, но несмотря на это было довольно душно. В воздухе чувствовалась влага – приближалась гроза. Листва шуршала под порывами ветра, гоняла пыль. Машина ветеринара была припаркована недалеко от ворот, у ограды на привязи сидел подросший черный щенок. При виде хозяина он начал скакать и лаять.

– Пальбари! – воскликнул Джеджун радостно. Он сорвался с места, подбежал к питомцу. – Как ты вырос!

Малыш вертелся, повизгивая от простого собачьего счастья видеть знакомое лицо, лизал ладони парня и без устали вертел хвостом. Юнхо подошел.

– Он скучал без тебя, – улыбнулся он.

– И я скучал, – Джеджун охнул, когда ему в грудь ткнулся неуемный пес, угодив в едва сросшиеся ребра. – Тише, тише.

– Хочешь прогуляться с ним? Я пока покурю и позвоню в пару мест.

– А мне можно? Ну, свободно передвигаться? – Дже покосился на браслет.

– От двадцати метров ничего не будет. Вокруг больницы что ли пройдись, разомнись. И этому будет польза, а то вздумает снова «настрелять» мне на сиденье.

– Я могу сбегать за мороженным! – ткнул пальцем Ким в виднеющийся вниз по улице ларек. – Хотите?

– Давай, – мужчина залез в кошелек, вытащил наличные. – Мне клубничное.

Джеджун убрал деньги в карман джинсов, отвязал щенка и помчался с территории больницы. Мелкий заливисто лаял, легко обогнал Дже и потащил его, хохочущего, за собой. Юнхо хмыкнул – свалится сейчас и привет, снова загремит на казенную койку и скудную еду. Открыв дверь, чтобы проветрить салон, мужчина уселся и закурил. Ветер играл с его волосами, забирался под легкую футболку. Скоро погода начнется меняться, похолодает. Осень в этом году запаздывала, в том понимании, что деньки оставались по-летнему теплыми. Чон достал мобильный и отзвонился дяде, сообщил, что скоро привезет обоих детенышей домой.

Начал накрапывать дождь. Юнхо поднял глаза вверх. Небо чернело на глазах, тяжело перекатывало бока и угрожающе рокотало. Послышался лай. Пальбари первый вернулся, волоча по земле поводок выглядел довольным победителем. Через минуту показался и Джеджун. Запыхавшийся, он разрумянился. С его лица не сползала улыбка. Юнхо поймал себя на мысли, что парень безумно красивый. С растрепанными волосами, в простой, поношенной одежде, без притворств и понтов.

– Не угнался за ним, – Ким подошел, тяжело дыша. – Хух.

Он прижал руку к груди, глубоко вдохнул в попытке выровнять дыхание.

– Ничего не болит?

– Нет, – парень вновь улыбнулся, протянул Чону рожок с нежно-розовым мороженным. – Аджумма сказала, что делают из местного молока, должно быть вкусным.

– Угу-угу, надеюсь, это молоко видело настоящую корову. Залезай, а то промокнешь.

Дже отворил дверь на заднее сиденье, пробрался внутрь вслед за щенком. Он купил лакомство и ему, и намеревался аккуратно скормить по дороге. Чон откусил половину верхнего шарика, смешно вытянул губы и со свистом выпустил изо рта воздух, когда холод сковал все внутри. Джеджун рассмеялся. Тут же спохватился.

– Вот сдача, – он протянул монеты мужчине.

– Да ладно, оставь себе.

Дже хотел было возразить, что ему не нужно, но быстро передумал.

– Тогда я копить буду, чтобы вернуть долг… Не смейтесь! – с возмущенным смехом воскликнул он, когда Чон издевательски расхохотался.

Черныш поддержал расшумевшихся хозяев громким лаем. Он топтался по бедрам Джеджуна, тыкался носом во вкусно пахнущее нечто.

– Инфляция больше сожрет, – веселясь, Юнхо закрыл дверь и пристегнулся. Дождавшись, когда парень последует его примеру, осторожно развернулся. – Сейчас заедем в супермаркет и домой.

Управляя джипом одной рукой, он быстро расправлялся с мороженным. За его спиной Джеджун слизывал стремительно тающий десерт, одновременно кормил и щенка. У магазина, который построили у выезда из города, дождь усилился, но гроза все еще сдерживала свой норов.

– Я с вами!

Дже все же уронил несколько капель на футболку и хотел замыть в туалете. Пальбари остался в машине один, зато не вымок. Его хозяева припустили бегом под козырек. Там набралось довольно много народу из местных, которые приехали на автобусе и теперь ожидали его с огромными пакетами. Внутри работали кондиционеры, сразу же пробрал холод. Ворча, что так можно и заболеть, Юнхо направился к туалету. Дже шел за ним хвостиком.

– Вытрись бумажным полотенцем.

– Угу.

Джеджун первым делом занялся футболкой. Хорошо, что он выбрал себе ванильное мороженное, от шоколадного остались бы позорные пятна.

– Как душа держится в таком теле? – Юнхо взглянул парня. Он и раньше не обладал жировыми запасами, а после больницы совсем высох. Конечно, в этом возрасте подростки часто походили на скелеты, Джеджуну худоба шла, он выглядел изящным и хрупким. Бледная кожа казалась фарфоровой в сочетании с густыми черными волосами, сильно отросшими за время больничного.

– Может, отвезти подстричь тебя?

Ким отрицательно покачал головой.

– Хм, такой останется на всю жизнь, – мужчина подошел и задрал футболку Дже еще выше, осмотрел его ребра. После операции остался тонкий шрам. – Девчонкам понравится.

– Стереотипы.

– Почему? Юбкам нравятся шальные парни. Если у них есть шрамы, значит, не трусы и все такое.

– Так может, мне штанцы подвернуть и выставить браслет напоказ? – усмехнулся Джеджун, задирая штанину. – Хэй, крошки, я опасный тип, за мной даже копы следят!

Юнхо улыбнулся. Оторвав лоскут полотенца, он прижал его к шраму, стер влагу. Дже стер улыбку с лица, закусил нижнюю губу и отвернулся. Опустил футболку.

– В Нью-Йорке может и стал бы модненьким…

– Дже, все нормально, – понял его Юнхо. – Уверяю, в деревне тебя никто не осуждает.

– Откуда вам знать?

– Я все-таки общаюсь с людьми.

Джеджун потупил взор.

– Хочется надеяться. А… тетя что-нибудь говорила?

– Я ее не видел с тех пор. Извини, что говорю это, но тебя там не ждут.

Дже сжал губы. Юнхо оставалось лишь посочувствовать мальчишке. Он положил ладонь на плечи парня.

– Все будет в порядке.

Джеджун кивнул, выпрямился и взглянул на мужчину, выдавил на лицо улыбку, хоть в глазах плескалась боль и блестела влага.

– Я подожду снаружи, – Чон решил оставить парня одного, чтобы отдышался и умылся. – Вытрись хорошенько.

– Ладно.

Юнхо ушел. Дже опустился на корточки и уткнулся лицом в ладони. Внутри все выворачивало наизнанку, хотелось орать в голос и реветь, пока горло не перехватит икотой. Было больно почти физически. Доброта Юнхо и старика Чхве невольно добивали его. Чего он не хотел, так это жалости. Помощь это одного, поддержка, но все же он остро ощущал, что именно сочувствие держит этих двоих рядом. И если дед находил в их общении спокойствие и умиротворение, то что двигало Юнхо? Ощущал ли он себя угнетенным? Обязанным помогать? Такие, как он, наверняка тяготились жизнью в деревушке.

В туалет вошел отец с ребенком лет пяти. Мальчик уставился на Джеджуна. Потом ухватил папу за штанину брюк и указал пальцем на датчик.

– Что это у дяди?

– Не тыкай в людей. И не смотри.

Ким выпрямился. Слегка поклонившись, прошмыгнул мимо и выбрался наружу. Убедившись, что браслет не видно, слился с толпой покупателей. Юнхо ждал его у ряда тележек. Мазнув по лицу парня взглядом, он не стал спрашивать, все ли в порядке, хоть и видел, что тот расстроен. Вытянув одну, мужчина пошел в мясной отдел. Ким пошел следом молча.

– Свинину или говядину?

Джеджун покосился на цены.

– Может, отруби? – предложил он.

– Может, – улыбнулся Юнхо. – Но не сегодня.

Порывшись в упаковках, он выбрал кусок посимпатичнее, положил в тележку. Вскоре к мясу присоединились и другие продукты. Юнхо не особо раздумывал. Казалось, что он просто брал то, на что падал его глаз. Захотел овсяное печенье – взял. Захотел суфле – взял. Запеченные в кляре креветки – взял. У стеллажа с выпивкой он несколько подзавис.

– Хм, с зеленым чаем и манго… поди, сладко. Дже, что хочешь?

Ким взглянул на соджу, пожал плечами.

– Мне нельзя.

– Мы никому не скажем, – шепнул ему Юнхо. – Нужно ведь как-то отметить твою выписку.

– Правда, не нужно, – Джеджун и так чувствовал себя в неоплатном долгу, так теперь на него еще ложился и груз пиршества, в которое он не вложил и копейки.

Чон его проигнорировал, набрал дюжину стеклотары. Ким вздохнул. Девушка на кассе быстро пробила покупки, помогла разложить все в пакеты. Взглянув на сумму в чеке, предложила выбрать бесплатный подарок. Джеджун с изумлением воззрился, с каким любопытством и интересом бизнесмен принялся копаться в большой корзине с дешевым ширпотребом. Кажется, кто-то очень любит подарочки.

– О! Дже, смотри! – Чон продемонстрировал симпатичную свинью-копилку. – Тебе пригодится.

– Очень смешно, – залился парень румянцем, понимая, что над ним стебутся.

Схватив покупки, он поспешил на выход. Юнхо убрал копилку в пакет и попрощался с продавщицей, забрал остатки. Дождь лил сплошным потоком. Они вновь вымокли, пока дошли до машины и загрузили пакеты. Пальбари обнюхал руки Дже, вымогателем заглянул в глаза, выпрашивая что-нибудь вкусненькое. На этот раз ему ничего не перепало. До деревни ехали по объездной дороге, что заняло кучу времени. Гроза обошла ее стороной, слегка прибив пыль на дороге, однако к вечеру прогнозировали еще одну.

Чон отворил ворота, которые за это время успел привести в порядок, и теперь машина могла в безопасности ночевать во дворе, завел джип.

– Джеджун! – старый ветеринар выбежал встречать. С распростертыми объятиями подбежал, обнял подопечного. – Наконец-то, ты дома.

Дже искренне обнял деда.

– Как вы себя чувствуете?

– Отлично, мальчик мой. Проходите давайте, я вот только картофель сварил… Юнхо, не нагружай его!

– Эй!

– Сам справишься.

Старик увел Джеджуна в дом, оставив племянника возиться с покупками в одиночестве. Тот выпустил питомца, открыл багажник и зашуршал пакетами.

– Не больно-то и надо. Настоящим мужикам помощь не нужна, да? – мужчина взглянул на щенка. Тот посмотрел на хозяина, потом мотнул головой в сторону дома. Уловив, видимо, запах еды, умчался. Юнхо выругался, процедил сквозь зубы. – Мелкий предатель.

Джеджун зашел в дом и удивленно обвел глазами помещение, что прежде было рабочей зоной. Теперь стены утеплили, клетки и стол убрали, постелили ковер. В углу стояла тумба и потрепанный шкаф, рядом притулился сверток татами.

– Ээ…, а где кабинет?

– В сарае. Пришлось разбирать одну стену, заливать цемент, но вроде как выдержит одну зиму. А там видно будет… Здесь теперь моя спальня. Вы с Юнхо будете ночевать в большой комнате. Как говорится, в тесноте, да не в обиде.

Джеджун опять ощутил растущий в горле комок. Слушая болтовню Чхве, он обошел дом. Собственных вещей, разумеется, он не нашел. Зато у стены обнаружились две большие спортивные сумки, несколько коробок с обувью. Низкий стол с книгами, рядом больший письменный, где ветеринар держал тетради с записями. На нем стоял ноутбук Юнхо, который Дже спрятал тогда под корягой. На крышке виднелась длинная царапина.

– Я попросил Юнхо привезти вещи сына. Они великоваты, но ты ведь еще растешь, – в голосе старика чувствовалось тепло и вместе с тем горечь. – И обувь. Зимой ведь надо в чем-то ходить… Вон твой татами, он новый, а этот Юнхо. Ничего-ничего, перекантуется, все равно живет на два дома, часто уезжает по делам. А не захочет, пусть раскошелится еще.

Дже не удержался от улыбки, увидев домик Пальбари. Опустившись на колени, он погладил потрепанный уже материал, который малыш грыз, играя.

– Он, кажется, больше здесь жил, а не в городе.

Чхве усмехнулся.

– Мы с ним кое-что придумали.

– Что?

– Расскажем за ужином. Давай мой руки, я пока стол накрою.

Перекусили на низком столе, который опять в одиночестве перетаскивал Юнхо. Потом он, закусив сигарету, расположился во дворе с жаровней. Хотя, ему доверили лишь чистку нагара и подготовку углей, а мясом занялся дядя. Предварительно вымыв и замариновав, принялся жарить. Дже нашинковал капусту и сварил яйца. Пальбари не принимал участия в приготовлении ужина, сидел на привязи, не сводя глаз с подрумянивающихся кусочков, часто облизывался, не особо обращая внимания на собственный корм.

Оставалось обжарить еще одну порцию, как вновь пошел дождь. Пришлось спешно сворачивать полевую кухню. Жаровню занесли на крыльцо, сами расположились внутри. Ким думал, что на шашлык сбежится половина соседей, подмаслившись под разными предлогами. Однако никто не приперся. Джеджун, который всегда предпочитал одиночество, обрадовался этому.

Юнхо принес несколько бутылок, плюхнулся на подушку. Пальбари учуял запах соджу, заскулил. Ему с усмешкой налили немного в блюдце.

– Эй, не спаивай ребенка! – Чхве, однако, с любопытством следил, будет ли собака лакать алкоголь.

Щенок обнюхал и махнул лапой, опрокинув угощение. Дед захохотал, а Юнхо обругал мелкого за то, что переводит годный продукт. Протерев лужу тряпкой, он повернулся к питомцу спиной и разлил соджу.

– За новую жизнь! – старый ветеринар поднял стопку.

Джеджун, помявшись, взял свою. Он, конечно, уже пробовал соджу, но не поддался соблазну и дальше нарушать закон, а потому вел трезвый образ жизни. Тут же у него не осталось выбора.

– За новую клинику, – кивнул Юнхо.

– Что-что? – Ким подавился алкоголем, закашлял.

– Мы тут с Юнхо подумали и решили, что здешнее помещение совсем отвечает санитарным нормам. Грязно и тесно.

– Угу, даже для собак и хомяков, – кивнул племянник с набитым ртом.

– Поэтому подыскали землю и планируем построить клинику.

– Маленькую, но современную, – поддакнул Чон, вновь наполняя стопки.

– У вас и так несколько филиалов, – Джеджун утащил с тарелки кусок мяса и завернул вместе с долькой чеснока в лит салата.

– Так не в городе.

– Здесь?!

– Не совсем. Есть пятак земли в двадцати-пяти километрах к югу. Цена завышена, но я нанял геологов, чтобы они исследовали, что же такого ценного там есть. Если тупо пытаются надуть, я подам на них в суд. Короче, это детали.

– Мы перезаключим договоры с местными фермерами, будем обеспечивать профилактику и лечение, так же выполнять внеплановую деятельность, – дядя Чхве раскраснелся от выпитого.

– То есть лечить за бабки, – пояснил Юнхо.

– Там будет только клиника или дом тоже?

– Хороший вопрос, малыш, – Чхве взглянул на Юнхо.

– Эй, я что, похож на миллиардера? – проворчал премяш.

– Очень похож.

– А кто будет там работать?

– Он, – дядя и племянник указали друг на друга. Оба возмущенно замолчали, только выпучили глаза.

– Я слишком стар!

– А я бизнесмен! Я не хочу сдохнуть, ковыряясь в коровьей жопе, как ты!

Джеджун захихикал, слушая перебранку родственников. Алкоголь расслабил его, и он был бесконечно счастлив находиться сейчас в этом маленьком покосившемся домике. Обхватив колени, он с улыбкой переводил взгляд с молодого мужчины на пожилого, и обратно. Юнхо и раньше держался дружелюбно, а с градусом так вообще махал руками и громко хохотал, словно бы сидел с друзьями-одногодками. Чхве подтрунивал над ним, и к удовольствию Кима больше налегал на мясо, чем на соджу. Пальбари дремал, получив свою порцию подачек. Снаружи хлестал дождь, а внутри было тепло и весело, и Джеджун на время позабыл то щемящее чувство одиночества, что сопровождало его всю жизнь.

========== Часть 12 ==========

По крыше барабанил дождь. Его перестук прерывался звуками выстрелов и матюками, льющимися с экрана компьютера. В комнате еще витал запах еды, было немного душно, однако открывать окно сейчас не хотелось – от шума и сквозняка мог проснуться сосед. Дже лежал под одеялом, не двигаясь, хоть ноги уже начали затекать. Боевик его не интересовал. Как и собственные конечности. Ведь рядом спал Юнхо. Когда Чхве, сонно зевая, пожелал спокойной ночи и начал укладываться неподалеку от медленно остывающей жаровни, молодые люди взяли остатки соджу и ушли к себе. Чон проверил соединение интернета, предложил посмотреть что-нибудь. Порывшись, нашел фильм. Прихлебывая алкоголь, улегся рядом, понятия не имея о том, что провоцировал своей близостью у Дже сердечный приступ. Укрыв ноги, мужчина комментировал перипетии сюжета, подложил ладонь под подбородок. Джеджун обнял свою бутылку, слушал и кивал, не смея даже взглянуть на него. И вот, фильм близился к концу, Юнхо замолк, и парень получил возможность полюбоваться им вблизи.

– Хён, – позвал он шепотом. Мужчина не отреагировал, хоть и лежал совсем рядом, они даже соприкасались бедрами. – Сейчас самое интересное будет.

Чон только рот приоткрыл, перекатился набок. Но не проснулся. Джеджун закусил нижнюю губу, разглядывая длинную шею Юнхо, виднеющиеся из-за ворота футболки ключицы. Он был так привлекателен, что не верилось в реальность существования подобной красоты, зрелой и мужественной. Ким отставил соджу, к которому так и не притронулся, осторожно подполз к нему ближе.

– Хён, ты мне нравишься, – еле слышный шепот заглушался бандитскими разборками.

Джеджун произнес эти слова и замолчал, словно бы хотел понять, уверенно ли звучал собственный голос. Можно было бы добавить «очень» или «безумно», ведь простого «нравишься» явно было недостаточно. Дже был не просто очарован, он боготворил Юнхо. И хотел бы, чтобы тот узнал его чувства. И одновременно боялся этого.

Стараясь дышать через раз, парень опустился на татами грудью и еще немного переместился, прижался к мужчине вплотную. Прикрыв глаза, он вдохнул запах его тела. Юнхо весь день ходил в этой футболке, ткань пропахла потом, но Дже безумно понравился терпкий естественный аромат. Ощущая себя гадким и жалким, он наслаждался тем, что может просто лежать рядом с Чоном, слушать его размеренное дыхание. О том, чтобы обнять мужчину, даже и помыслить не смел. Вдруг бы разбудил нечаянным движением, и Юнхо ушел бы к себе. Или, что еще хуже, спровоцировал бы неприязнь. Довольствуясь малым, Дже расслабился, медленно засыпая.

Юнхо проснулся от того, что почувствовал, как ему в темечко уперлось горлышко бутылки. Цокнули по полу когти. Пальбари оттащил игрушку, попробовал укусить, но стекло выскользнуло и покатилось дальше. Увлеченный, щенок тявкнул, припал к полу, словно тигр на охоте, завилял хвостом. Потом скакнул слоненком на бутылку. Та вновь выскользнула.

– Мелкий, а ну… – пробормотал Юнхо, как ему показалось, грозно.

Тут же замолк, когда под самым подбородком заворочались. Мужчина приоткрыл один глаз. Джеджун прильнул к нему во сне, видимо замерзнув без одеяла, лежал, прижав руки к груди. Длинная челка упала на его лицо, виднелся лишь кончик носа и пухлые губы. Тусклого света, проникающего через щели в ставнях, хватало, чтобы разглядеть парня. Спросонья Чон удивился, почему Дже пришел к нему ночевать, ведь у самого футон новенький и мягкий. Давненько к нему в постель никто не проникал, однако ж. Приятно было ощущать, как переплелись их ноги.

Щенок подошел, хотел ткнуться носом в Джеджуна, чтобы разбудить, но Юнхо отогнал его.

– Кыш. Пусть поспит еще.

Пальбари вильнул хвостом и тихонько заскулил. Мужчина откатился в бок, потом поднялся. Дотянувшись до одеяла, накрыл Джеджуна. Подтянув сползшие низко на бедра спортивные штаны, он прошел к ноутбуку и опустил крышку. Чуть не споткнулся о бутылку, которую так и не выпил Ким.

– Идем, – Юнхо взял пачку сигарет с письменного стола, открыл дверь, пропустил питомца и вышел.

Пальбари обнюхал спящего дядю Чхве, прошествовал к двери. Юнхо взял зажигалку, набросил на плечи кофту, зевая. Было раннее утро, над рекой висел плотный туман. Его щупальца достигали забора на дальнем конце огорода. Повсюду были лужи, пахло влажной землей. Щенок подошел к краю крыльца, глянул на грязное безобразие внизу, оглянулся на усевшегося на подушке хозяина.

– Чего? Иди, давай, – Пальбари заскулил. Юнхо закусил сигарету, развел руками. – А я что сделаю?

Щенок у него был что надо. Проявлял чудеса брезгливости, становился чистоплюем и все реже позволял себе носиться по грядкам. Такому точно нужно было жить в городе. Однако, естественные потребности согнали-таки его вниз, ибо малец помнил, как получил по шапке за то, что однажды пописал на стену дому.

Юнхо наслаждался куревом, лениво осматривал владения дяди и размышлял, оставлять этот домишко или все же перебраться на новое место. В принципе земли там хватало, все остальное упиралось в деньги. Можно было накидать бизнес-план и отправиться в банк за ссудой. Врачи опять же советовали старику перебраться в благоустроенный дом, тем более, что старшая дочь могла разместить его у себя. Но тот упрямился.

Разразившийся лаем щенок вывел его из задумчивости. В траве серой молнией пронеслась мышь. Пальбари, позабыв про принципы, преследовал грызуна. Догнать не смог, зато вывозился в земле. На крыльцо выбрался Джеджун. Его бледное личико казалось недовольным, он хмурился и пошатывался.

– Доброе утро, – улыбнулся ему Юнхо. – Я думал, ты ранняя пташка.

– Мне как-то нехорошо.

– А что такое? – встревожился Чон. – Все-таки простыл вчера?

– Нет… кажется…

Тело Джеджуна сотряс спазм. Икнув, он зажал рот рукой. Чон усмехнулся – малыш просто страдал от выпитого.

– Давай-ка проблюйся, а я пока сварю тебе хэджангук.

– Угу.

Ким едва не свалился с лестницы, оступившись.

– Не упади в грязь. И лучше надень галоши, в тапках ты можешь поскользнутьс…

В этот момент вьетнамки парня соскользнули по мокрым доскам деревянной дорожки. Смешно пискнув, Дже взмахнул руками и растянулся на грядке с морковью. На него тут же с восторженным лаем налетел чумазый щенок, ткнулся в лицо. Юнхо хохотал до слез, наблюдая своих детишек. Ким от потрясения забыл о тошноте, правда, ненадолго.

– Погоди-погоди, сейчас ведро принесу! – крикнул ему Чон со смехом.

Ветеринар успел притащить из пристроя ведро и подставить Дже, как его вывернуло наизнанку. Пальбари терся о него, словно хотел подбодрить, облизывал ноги, с которых слетели тапки. Юнхо стоял рядом, придерживал волосы, чтобы не испачкались в блевотине.

– Выплевывай все. Вот так. Умница, – приговаривал Чон.

Из дома вышел Чхве. Почесывая живот, от души зевнул. Увидев развороченную грядку, разразился руганью.

– Мелкие засранцы! Юнхо, этим двоим нужны короткие поводки! Ты только погляди… Моя морковочка!

– А кто наливал ему, не припомнишь?

– Так молодежь сейчас ушлая, бухают, как не в себя, – совсем как Юнхо недавно дед развел руками.

– Это ведь Милашка, – добродушно ответил Чон.

– В тихом омуте черти водятся, – проворчал старый ветеринар, направляясь к туалету.

Через полчаса все четверо собрались в доме. Чхве листал газету, которую Юнхо купил в супермаркете вчера. Дже с умирающим видом сидел у стены, гладил Пальбари. Тот лежал на его коленях и не сводил голодных глаз с исходящего паром бульона. При том, что у него был целый пакет довольно дорогого корма. Юнхо кромсал зеленый лук. Он не любил готовить, можно сказать, что и не умел. Однако этот супчик для алконавтов он готовил уже профессионально.

– Дже, поешь и ложись, еще отдохни.

Ким мучительно разлепил глаза.

– Я больше никогда не буду пить.

– Не зарекайся, – философски заметил Чон.

– Вы бутылок пять выпили и ничего. Потрясно!

– Мужик должен уметь пить, – вздернул нос Юнхо.

– Нашли, чем гордиться.

– Наш пострел заливать за ворот начал еще в средней школе, – хмыкнул Чхве. – Связался с дурной компанией.

– Дядя!

– А что «дядя»? Вы с моим Бёнпилем разве что наркотики не пробовали, перекурили все, что находили на улице, до утра где-то шлялись с девками. Мать думала, вы в бассейне рекорды устанавливали, а сами…

– Но я реально ходил в бассейн, – рассмеялся Юнхо. – Как бы тогда в институте в команду попал?

Чхве махнул рукой.

– А как развлекались в ваше время? – спросил его Ким.

– Никак, – отрезал тот. – После войны еды не было, не то, что клубов.

– Простите.

Юнхо поставил перед дядей тарелку, подал порцию Дже.

– Не свисти. У вас базировались американцы, они без танцулек не обходились. Мама говорила, что вы стенка на стенку сходились с солдатами.

Старик с хрустом сложил газету, придвинулся к столу.

– Они наших девчонок клеили. Да ладно бы толково, а то унижали своими шутками, лапали, свистели и мяукали вслед. Терпеть их не могли. Наши учителя, кстати, поддерживали нас. Да что учителя, даже декан наш как-то оговорился, что морду бить пиндосам надобно за их разврат!

– Дядю даже в банду звали, – с улыбкой добавил Юнхо, заметив округлившиеся от удивления глаза парня.

Джеджун жевать перестал, развесил уши. После горячего бульона ему стало немного полегче. Поддавшись уговорам профи, он улегся и проспал до вечера. День был пасмурный, несколько раз накрапывал дождь, в такую погоду к ним никто не шел, вызовов не было. Чхве с племянником негромко переговаривались, обсуждая будущий проект. Пальбари лежал в домике, кажется, скучал, вынужденный сидеть внутри из-за непогоды.

– Дже, завтра вторник.

Чхве многозначительно посмотрел на парня, когда тот присоединился к ветеринарам за ужином.

– Угу.

– Тебе нужно сходить в школу и узнать расписание.

Джеджун молча кивнул. У него и так не было аппетита, а теперь от волнения вновь замутило. Едва он представил, как появится в классе и окажется в центре внимания десятков глаз, понял, что не сможет проглотить и кусочка.

– После учебы тебе нужно сразу возвращаться сюда, помогать нам по работе. Каждый месяц Юнхо должен будет предоставлять отчет о твоем поведении.

– Звучит серьезно, – поежился Дже.

– Очень, – согласился Чхве. – Нельзя давать этим уродам повод. У тебя и так в личном деле теперь запись имеется, нужно постараться не усугублять, иначе потом сложно будет с колледжем и работой.

– Налегай на биологию и химию, – подал голос Юнхо. – На следующий год попробуй поступить в ветеринарку. Ты любишь животных, они любят тебя. Уверен, все получится.

Джеджун ссутулился.

– Звучит здорово, – без особого энтузиазма проговорил он тихо.

– Не поступишь на бюджет, есть еще целевое обучение, – Чон прошел мимо, хлопнул парня по плечу.

– Что это?

– Заключаешь договор с предприятием, они оплачивают твое обучение, а после ты обязан отработать у них несколько лет.

– И кто меня возьмет с условным сроком?

– Я.

Дже поджал губы.

– Я п-постараюсь.

– Супер. Смотри, я очень требовательный работодатель, поблажек делать не буду.

Школа всегда была для Джеджуна местом, сравнимым с каторгой. Он не мог усидеть урок, отвлекался на ерунду, откровенно скучал. Математика сводила его с ума. Как, впрочем, все предметы. Он ненавидел учебу. Будь его воля, он бы целыми днями только и делал, что возился с братьями меньшими, кормил, убирал, мыл. С любым мохнато-полосатым Дже мог с легкостью найти общий язык, а людей сторонился. Ему не хотелось принимать участия в праздной болтовне, обсуждении выпускного, дискуссиях на риторике. С младшей школы он предпочитал молчать, прослыл дураком и неучем. Преподаватели смотрели на него сквозь пальцы, не в силах расшевелить. Ким со скрипом переходил из класса в класс, часто просто отрабатывая на огороде директора свои академические «хвосты».

Появившись в школе сейчас, Дже стал объектом всеобщего внимания. Как бы он хотел вернуться в то время, когда его просто не замечали. Немногочисленные ученики, уже занявшие свои места, как один повернулись, стоило ему появиться в кабинете. Они оценивающе оглядели великоватую рубашку, небрежно заправленную в старые джинсы (Ким наотрез отказался надевать брюки со стрелками, которые привез ему Юнхо), лохмы. Учительница, бывшая одноклассница и подруга его тети, закатила глаза.

– Джеджун, тебе тоже нужен грумер.

Класс захихикал. Ким извинился и прошел вглубь помещения, занял последнюю парту. Учебника ему не досталось, и он вытащил из портфеля лишь тетрадь. По классу зашелестел шепот «гляди-гляди!» Джеджун понял, что из-за штанины выглянул браслет, поджал ноги.

– Ты был в каталажке? – нагнулся к нему прыщавый парень, громко зашипел. – Говорят, у них там отдельный корпус для малолеток. За бабки, блатные могут любого выписать на ночь, как по каталогу.

Мерзко захихикав, он выжидательно таращился на Кима. Тот молчал.

– Эй, Дже, сколько? – спросили у него с другой стороны.

– В рот или куда? – уточнил прыщавый у приятеля.

– Я про наркоту, придурок.

Класс зашелся смехом. Учительница рявкнула, чтобы все заткнулись. Джеджун медленно выдохнул. И это была биология. Мысленно попросив прощения у Юнхо и старика Чхве, Дже отвернулся к окну и погрузился в своих не радужные мысли.

От физкультуры у него было освобождение, дополнительных курсов в деревне не было, кто мог, уезжал на автобусе в ближайший город. Потому, едва закончился пятый урок, Дже сбежал домой. У клиники столкнулся с молодым ветеринаром. Юнхо держал в руке чемоданчик, предложил пойти с собой. В конце улицы жила пожилая библиотекарша, которая уже ушла на пенсию. К ней и направились. Во дворе уже находился Чхве, осматривал круп белоснежной козы. Хозяйка придерживала животное за ошейник.