Текст книги "Пять «П» (СИ)"

Автор книги: MizSphinx

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

«О, Мерлин, мы действительно собираемся сделать это, – подумала я. – Мы собираемся заняться сексом возле холодильника на кухне, где любой может видеть и слышать нас!»

Я уже практически пришла к выводу, что мне наплевать, и руки Малфоя уже начали так восхитительно приятно сжимать мою грудь, и его губы уже передвинулись к моей шее, когда я услышала резкое покашливание из-за спины Малфоя.

Я резко открыла глаза, – когда я успела закрыть их? – чтобы встретиться взглядом с ошеломленным Недом Фландерсом. На короткое мгновение мы все застыли на месте, и в это мгновение я мысленно отделилась от тела. Ясно, как день, насколько непристойно все это выглядело с точки зрения Неда, учитывая, как провокационно я обхватила ногами талию Драко. Откуда он мог узнать, что молния на брюках Драко не была расстегнута (пока), и мы не перешли к «самой лучшей части» (пока)?

Я отмерла первой.

– Нед! Это не то, что ты подумал! – я выпустила Драко из объятий и, как смогла, привела в порядок одежду. – Видишь? Мы не… мы не занимались сексом!

– Пока, – ляпнул Малфой. – Кроме того, что ты здесь делаешь, очкарик? Слепым людям не следует подглядывать за целующимися парочками – это бесполезная трата времени.

Без того розовое лицо Неда приобрело красновато-коричневый оттенок. Он дважды открыл и закрыл рот, намереваясь, очевидно, достойно ответить Малфою, но заикание подвело его. Проглотив оскорбление, он с отвращением посмотрел в нашу сторону, а затем развернулся и твердым, уверенным шагом вышел из кухни.

Мои плечи опустились в смущении.

Гермиона Грейнджер, ты такая бесстыжая шлюха.

========== Всем неудачникам неудачник ==========

– Я уверена, вы все в курсе, что следующий понедельник – первое мая, и я рада сообщить, что весь персонал «Bewitched» приглашается на его празднование в субботу. Мы устроим свой собственный Майский день[1]!

Тишина.

Мы все молча уставились на Петунию Палмер. Неспроста её окрестили «беспечной Петти»: если кто и способен увидеть хорошее в чем угодно, то это она. Её вечный оптимизм поражал настолько, что злиться на нее совершенно не хотелось – только наблюдать за ней в немом удивлении.

Петуния, заместитель начальника отдела кадров, всегда была гарантом спокойствия и порядка среди сотрудников. Она выполняла большую часть работы (если не всю), в то время как её начальник, Терри Холидей, просиживал штаны в своем кабинете. Она обладала нескончаемым запасом энергии и, казалось, не менее, чем восемью руками. И, несмотря на свою рабскую долю, неблагодарного начальника и некоторых сотрудников, пользующихся её желанием всем угодить, всё ещё оставалась бодрой и энергичной.

– Давайте! – подбодрила она, хлопая в ладоши. – Будет весело! Это исключительно в целях укрепления отношений в коллективе. Я уже все продумала. Мне нужны только ваши подписи, подтверждающие участие! Вот здесь. – Она достала папку-планшет и указала на пустые строчки на бумаге, где мы должны были поставить подписи.

– Я не могу! У меня свидание!

– Извини, Петуния, но в этот день у моего сына матч по квиддичу.

– Но я уже заплатил пятьдесят галлеонов за занятия по прыжкам с парашютом голышом!

– Эй! Кто из вас, придурки, сожрал мой сэндвич с тунцом?

Однако, несмотря кажущуюся безобидность, Петуния могла показать себя и с другой стороны. Это случалось нечасто, но тоже заставляло наблюдать за ней в немом удивлении. Может быть, у неё какое-нибудь психическое расстройство, или тоненькая ниточка, на которой держится рассудок, иногда обрывается из-за стресса, но я точно знаю, что Петуния – это современное воплощение доктора Джекила и мистера Хайда[2].

Разные негативные возгласы и откровенная ложь слышались со всех сторон, пока…

Хрясь!

Петуния хлопнула папкой по столу Мередит, отчего та подскочила на месте от неожиданности.

– Тихо!

Лицо Петунии исказилось от ярости. Она обвела взглядом комнату.

Полная тишина.

– Отлично, – она сделала глубокий вдох и натянула на лицо улыбку. – Итак, Каролин, прости, но тебе придется отменить свидание, так как ты отвечаешь за раздачу напитков. Верно?

– Э-э-э… Конечно…

– Олсон, у тебя дочь, а не сын. Будешь петь вместе с Барри и Винстоном. Хорошо?

– Д-да…

– Мэтью, я уверена, что магическое сообщество поблагодарит меня за избавление их от созерцания твоих болтающихся прелестей. Вместе с Дженнифер отвечаешь за развлечения. Идет?

– К-конечно.

– И еще. Филлип, это я выкинула твой сэндвич. Он уже вонять начал. Проблемы?

– Э-э-э… Конечно, нет, Петти!

В комнате установилась напряженная тишина: все, не моргая, смотрели, как Петуния царапает что-то на своей папке-планшете. Даже я, сражавшаяся с Волан-де-Мортом и Пожирателями смерти, была немного напугана. Драко был единственным, кто, казалось, забавлялся происходящим.

– Гермиона?

– Да?

– Будешь Королевой Мая?

– Конечно!

– Отлично! – воскликнула Петуния, ухмыляясь. – Спасибо всем за готовность сотрудничать! Не забудьте до конца дня подойти ко мне и поставить подпись! Я буду ждать.

***

– Оценила иронию, а, Грейнджер?

Это был Малфой, так как именно он сейчас стоял позади меня, облокотившись на стену.

Я обреченно вздохнула, вынужденная оторваться от созерцания красных замшевых туфель на шпильке от Кристиана Лубутена на экране ноутбука.

– С чего это, Малфой?

– Видишь ли, Королева Мая должна быть хоть чуточку привлекательной. А ты… ну, понимаешь… – он умолк и бросил на меня презрительный взгляд.

Я равнодушно ответила:

– Малфой, твои шуточки и оскорбления по поводу моей внешности давно устарели. Кроме того, – я самодовольно ухмыльнулась, – не помню, чтобы ты жаловался вчера на кухне.

Он изобразил многострадальный вздох.

– Отчаянные времена, отчаянные меры.

Мое самодовольство полностью растворилось в ярости.

– Да это хрень полная, Малфой!

– Грейнджер, твой красочный язык никогда не перестает удивлять меня. Но, думаю, это нормально, с твоим-то воспитанием. Тебе действительно нужно вымыть рот с мылом. Не обязательно всему миру знать о твоем позорном происхождении.

– А тебе не помешало бы проверить рассудок: кажется, ты потерял пару винтиков! – ответила я. – Только этим можно объяснить твое нелепое поведение в последнее время.

– Нет-нет. Мое необычное поведение – это твоя вина, Грейнджер. В тебе есть что-то невероятно ядовитое. Это невозможно объяснить, но в твоем присутствии любой становится хуже, чем есть на самом деле. Должно быть, это всё твои дьявольские волосы…

– То же самое могу сказать и о тебе, Малфой! – горячо возразила я, будучи в бешенстве. – Потому что я не знаю, почему я вообще… когда-либо…

– Почему ты вообще что?

«Целовала тебя. Обнимала тебя. Хотела тебя».

Стремительность, с которой эти слова всплыли из глубин моего подсознания, беспокоила меня. Так же как и мое молчаливое согласие с ними. Я хочу целовать Малфоя, я хочу обнимать Малфоя, я хочу хотеть Малфоя. Иногда мне кажется, что он испытывает те же самые чувства, но никогда нельзя быть полностью уверенной. Особенно в такие моменты, как сейчас, когда он становится далеко не дружелюбным и вызывает раздражение.

– Малфой, зачем ты это делаешь? – спросила я, желая тоже вывести его из равновесия.

– Выражайся яснее, Грейнджер. Знаю, тебя, возможно, это удивит, но даже такой потрясающе умный человек, как я, не умеет читать мысли.

Я хотела ввернуть парочку своих излюбленных острот в ответ на это заявление, но все же предпочла проигнорировать его.

– Почему ты то оскорбляешь меня, то пытаешься определить, насколько далеко тебе удастся запихнуть свой язык мне в глотку? Ты сказал, что не любишь играть в игры, хотя сам черт знает чем занимаешься!

Он ухмыльнулся.

– Я не люблю играть в игры, но проигрывать я ненавижу еще больше. Не я это начал, Грейнджер, и я намерен выиграть.

– Начал это? О чем ты? Я ничего не начинала!

Он отлепился от стены, наклоняясь ближе ко мне.

– Да ладно? Тогда объясни мне, о чем твоя статья, Грейнджер? Та самая, про «подыщи», «переспи» и что там еще?

Я уставилась на него, открыв рот от изумления, и поспешно выдавила:

– Моя статья не о тебе. Она… м-м-м… о другом человеке!

Он выпрямился, прожигая меня надменным взглядом.

– Грейнджер, ты врешь так же ужасно, как одеваешься. И это не говоря о том, что я стоял прямо за тобой, когда ты печатала мое имя в своей статье. По-прежнему утверждаешь, что не играешь со мной в игры, принцесса?

Я потеряла дар речи.

– Так я и думал.

Он развернулся и ушел на свое рабочее место.

***

Я практически не видела Малфоя всю оставшуюся неделю, и это меня устраивало, ибо я совершенно не желала встречаться с ним. Не знаю почему, но я чувствовала себя униженной из-за того, что он узнал о моих намерениях. Часть меня даже начала сомневаться в искренности всех этих интимных поползновений со стороны Малфоя. Для него это была всего лишь «игра», которую он «намерен выиграть».

И это огорчало меня.

Это огорчало, потому что огорчало, почему я вообще огорчаюсь? Как я могла быть настолько наивной, чтобы поверить в то, что Малфой сможет по-настоящему заинтересоваться мной? Захотеть меня? Я должна была заподозрить что-то с самого начала. Но, увы, интерес к нему ослепил, заглушил мою обычную проницательность. И полагаю, что мое возбуждение тоже сыграло не последнюю роль.

Как обычно, все это было очередным развлечением для этого мерзавца. Если в конечном счете он хотел узнать, сможет ли вывести меня из себя или свести с ума, то он своего уже добился. Он уже выиграл. Это до чертиков раздражало, потому что я проиграла, даже не зная, что это с самого начала было игрой.

Но больше всего меня раздражало, что хоть я и знала, что заигрывания Малфоя были не из-за интереса ко мне, часть меня продолжала верить, что игрой было не всё.

***

В субботу в парке Хогсмида сотрудники «Bewitched» отмечали Майский день. Пасмурная погода, огромные тучи на небе и ветер убивали все веселье наповал. Хотя нам и предлагали привести с собой семью, мало кто последовал этому совету, поэтому народа на празднике было очень мало.

Несколько пожилых прохожих с легким интересом поглядывали на Олсона, Барри и Винстона, которые что-то фальшиво пели, компания подростков громко хохотала над смешными попытками Филлипа и Неда изобразить танец моррис[3]. А парочка особо наглых девушек пыталась смутить меня насмешками: «Не стара ли ты для Королевы Мая?»

После обеда, несмотря на попытки Петунии ободрить нас, мы решили завершить празднование. Я помогала собирать вещи, когда краем глаза заметила Малфоя, который непринужденно беседовал с Петунией. Они стояли близко друг к другу и над чем-то смеялись, и это почему-то безмерно раздражало меня. Я злобно уставилась на Малфоя и забыла обо всем на свете, поэтому когда я услышала: «Гермиона, уйди с дороги!» – было уже слишком поздно.

Я повернулась в направлении крика и только успела сказать: «Что…» – когда что-то тяжелое больно ударило меня по голове.

Я сразу же потеряла сознание.

***

Когда я очнулась, то с удивлением обнаружила, что лежу на своей собственной кровати.

Голова разрывалась от боли в левом виске. Я прикоснулась к нему и нащупала небольшую шишку, напрасно понадеявшись, что она совсем скоро исчезнет. Встав с постели, я обнаружила, что вместо платья Королевы Мая на мне только трусы и розовая футболка с Гарфилдом.

Кто-то не только взял на себя смелость отнести меня домой, но и переодел меня. Но кто это мог быть? Никто не смог бы попасть ко мне в квартиру… ну, кроме Лаванды и Джинни, ибо только они знали, где я прячу запасной ключ.

Но опять же, сегодня суббота. Значит, Лаванда на работе. Джинни тоже.

Тогда кто…

Вдруг на кухне раздался грохот, а за ним последовали ругательства. Голос был мужским.

Я застыла в тревоге. Кто этот злоумышленник? Это он нагло раздел меня? Что он делает на моей кухне? Собирается ли он причинить мне вред? На кухне опять что-то загремело, а следом послышался отборный мат. Мое сердце начало колотиться как сумасшедшее. Я схватила первое, что попалось под руку: бутылку с кремом для тела.

Конечно, что-то тяжелое может послужить эффективным инструментом самозащиты…

Стараясь не шуметь, я боком протиснулась мимо открытой двери спальни и осторожно заглянула на кухню. Все мои напольные шкафчики были открыты, а внутри одного рылся какой-то парень, Мерлин знает зачем. Улучив момент, я подкралась сзади, подняла бутылку с кремом над головой и с криком «Ки-и-и-я!» со всего маху опустила её на спину злоумышленника.

Реакция была ожидаемой. Удивленный моей неожиданной атакой, злоумышленник подскочил на месте, ударившись головой о шкаф.

– Мать твою за ногу!

Я продолжила бить его бутылкой так сильно, как могла. В какой-то момент я вспомнила, что я одаренная волшебница, и вместо бесполезной бутылки с кремом мне бы следовало поискать свою палочку. Но уже было слишком поздно, назад пути не было. Нужно было как можно сильнее ранить злоумышленника, хотя от бутылки с кремом не могло быть серьезного вреда, кроме как от разбрызгивающегося во все стороны содержимого.

– Убирайся. – Бум! – Отсюда. – Бум! – Ублюдок!

– Ай… Грейнджер… вот черт… прекрати! Грейнджер! Остановись!

Погодите. Этот голос.

Я замерла с поднятой бутылкой.

– Малфой?

– Да, это я, тупица! – сердито сказал он, вылез из шкафа и уселся на кухонном полу, прожигая меня взглядом.

– Что ты делаешь в моей квартире? – требовательно спросила я.

– Я отнес тебя домой, неблагодарная. Хотя я уже начинаю думать, что лучше бы оставил тебя валяться в беспамятстве.

– А-а-а… эй! Кто-то ударил меня!

– Не кто-то, а что-то. Тарелка, если быть точным. И вот, – он поднялся на ноги, смотря на меня сверху вниз, – вместо благодарности, которую я заслужил за то, что отнес тебя домой и вылечил, я подвергся избиению.

А затем он пробежался взглядом по мне, и я вдруг вспомнила, что на мне только футболка и простые хлопковые трусики.

Ухмыльнувшись, он продолжил:

– Если, конечно, ты не подумала о какой-нибудь другой форме благодарности, а, Грейнджер?

– Нет, конечно! – раздраженно ответила я. – Это ты меня раздел…

Он шагнул ближе.

– И я могу сделать это еще раз. И сделаю.

Я отступила на шаг назад.

– Держись от меня подальше, Малфой! Я сыта по горло твоими выходками. Прекрати! Ты выиграл, Малфой! Ты выиграл!

Установилась напряженная тишина. Мы смотрели друг на друга не моргая, не двигаясь, не издавая ни звука. Казалось, даже время остановилось, заставив нас замереть на пике эмоций.

Выражение его лица было абсолютно серьезным. Ни намека на улыбку или ухмылку. Он просто смотрел на меня, обезоруживая взглядом. Его руки свободно свисали по сторонам, а на шее и плечах темно-зеленой рубашки были брызги крема. У меня возникло сильное желание подойти к нему. Поднять руку и втереть крем в его кожу. Прижаться ближе и вдохнуть его запах.

А затем он тихо произнес:

– Пока еще нет. Я еще не выиграл. Но хочу верить, что я близко к цели.

– Самоуверен до ужаса, да? А что, если у тебя не получится?

– Тогда, думаю, я буду продолжать пытаться до тех пор, пока не выиграю.

_______________

[1]Майский день (англ. May Day) – праздник в Великобритании, отмечающийся первого мая. В Майский день все пляшут под Майским деревом, представляющим собой столб с диском наверху, от которого расходятся разноцветные ленточки. Также принято выбирать Короля и Королеву Мая. В городах проходят уличные шествия и народные гулянья наподобие карнавала. Молодёжь выезжает на природу и устраивает пикники (прим. пер.).

[2]Доктор Джекил и мистер Хайд – герои повести шотландского писателя Роберта Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Мистер Хайд – отрицательное «я» доктора Джекила, из-за неудачного научного эксперимента временами занимающее главенствующее положение (прим. пер.).

[3]Танец моррис – народный северо-английский танец, отличающийся особой энергичностью и подвижностью. Сегодня моррис исполняется как в Англии, так и по всему миру перед Майским днем, также во время праздников в середине лета (прим. пер.).

========== Доказать недоказуемое ==========

– Грейнджер!

Сегодня была среда, уже перевалило за полдень, я усиленно боролась со сном, но безнадежно проигрывала. А всё из-за того, что в обед объелась огромным сэндвичем с курицей. Поэтому когда Питер Мозли практически прокричал мое имя, я резко открыла глаза и вскочила на ноги, с грохотом опрокинув стул к стене.

– Да, сэр, мистер Мозли, сэр! – откликнулась я.

– Так точно, капитан! – поддразнил меня Филлип, вызвав смешки по всему офису.

– Иди сюда, – позвал мистер Мозли, стоя в дверях своего кабинета. Стараясь не краснеть от чрезмерного усердия, я, расправив плечи, пошла к нему. – И ты тоже, Малфой!

Я замерла на месте, как игрушка, у которой кончился завод.

С самого пикника в Майский день я пыталась избегать Малфоя, и до сих пор мне это удавалось. Чем реже я его вижу, тем меньше у него возможностей «выиграть», что бы он там ни задумал в отношении меня. Увы, в очередной раз вмешалось провидение.

Я почувствовала, как кто-то сжал мои плечи и слегка подтолкнул вперед.

– Пойдем, Грейнджер, – сказал Малфой, – мы же не хотим заставлять начальство ждать.

– Отпусти меня, Малфой!

Конечно же, он меня не послушал.

– Боже, почему бы им просто не переспать друг с другом уже? – прошептала Мередит Филлипу, когда мы проходили мимо.

Филлип фыркнул:

– Брось. День, когда Грейнджер раздвинет ноги перед…

Даже я удивилась скорости своей реакции, когда резко выхватила палочку и наложила на Филлипа Суидус – заклинание, которое превращает речь жертвы в поросячий визг. Дальнейшие свои оскорбления он уже провизжал, хрюкнув напоследок. Мередит косо посмотрела на меня и повернулась к Филлипу, а Малфой за моей спиной расхохотался.

– Кто же знал, что ты и так можешь, а, Грейнджер? – сказал он. – Очень мило.

Вопреки всему, я улыбнулась, польщенная одобрением Малфоя.

Внутри кабинета Питера Малфой наконец отпустил меня. Его прикосновений не хватало, но я старалась не замечать потери. Питер смотрел на нас, и его крошечные черные глазки, словно маленькие жучки, бегали влево-вправо от меня к Драко.

– Так вы, значит, сделали это, наконец?

У меня отвисла челюсть от возмущения. Это вообще-то вмешательство в личную жизнь сотрудников! Почему всем так интересно, что происходит в моей спальне… особенно, если это касается Драко Малфоя? Мерлин его знает, наверное, они заключили какое-нибудь дурацкое пари…

– Вот облом! Думаю, Олсон был прав. Я поставил на субботу – это слишком поздно, – продолжил Питер с разочарованием в голосе.

«Мне нужен дорогой адвокат. Нет смысла нанимать дешевого, если я хочу выиграть это дело. Клевета и безосновательные, не имеющие никакого оправдания обвинения от коллег-порнолюбителей, возмутительное вмешательство работодателей в личную жизнь, нежеланные (но восхитительно приятные) сексуальные поползновения от красавчиков-коллег… Полагаю, что получу не меньше трехсот тысяч галлеонов за такое…»

– На самом деле, сэр, – встрял Малфой, – еще нет. Пока нет.

«…или, возможно, шестьсот тысяч, потому что я буду иметь дело с Малфоем и его деньгами…»

– Но дело идет к успеху, да? – ответил Питер, подмигнув Малфою.

– Конечно, сэр, – кивнул Малфой, ухмыльнувшись.

Я уже собралась озвучить всё, что накипело, когда Питер начал:

– Так, у меня есть два приглашения в тот новый ресторан, открывшийся в Хайденсо на прошлой неделе. Хозяин ресторана готов отвалить бешеные деньги за обзор в «Bewitched». Понимаете, к чему я клоню? – вопрос был риторическим. – Отлично. Итак, я хочу, чтобы вы оба побывали там в субботу, написали что-нибудь миленькое и отдали это мне в следующий вторник. Хорошо?

Он достал два конверта из ящика стола и протянул их нам.

– Как называется ресторан? – недовольно спросила я.

– Всё в конверте, Грейнджер. Всё, что вам нужно знать, в конверте. Просто будьте там в субботу в восемь.

Питер махнул рукой, показывая, что аудиенция окончена. Малфой вышел первым, я – за ним. Уже на выходе из кабинета я услышала, как Питер бросил мне вслед:

– И, Грейнджер, сделай что-нибудь со своими волосами.

***

Как хорошая журналистка, я включила ноутбук и немедленно начала искать информацию о «La Bouchee» – ресторане, по которому Питер просил написать обзор. Я не нашла практически ничего о его истории или хотя бы о владельце, зато узнала, что блюда французской кухни там подают по астрономическим ценам, которые по карману либо невероятно богатым, либо невероятно глупым людям.

Но это не беспокоило меня, так как к приглашению прилагалось письменное – и подписанное – заверение, что мой заказ будет полностью за счет заведения. Меня терзали смутные подозрения, отнесутся ли они с пониманием к трем дополнительным порциям еды и двум бутылкам вина, заказанным на вынос…

Остаток дня прошел без происшествий, так же, как и четверг, и пятница. Я совсем не видела Малфоя: он, наконец, начал делать то, для чего, собственно, и был нанят – работать. Кроме того, невероятно важные проекты, вроде выигрыша в онлайн-турнире по «Скрэббл» или оттачивания художественных способностей в «Paint», не оставили мне ни единой свободной минутки. Я даже не заметила его отсутствия. Честно. На самом деле не заметила.

Ладно. Возможно, я скучала по нему. Совсем чуть-чуть.

Но я, по крайней мере, не поглядывала на него тайком, когда он что-то без остановки печатал на своем компьютере. И не беспокоилась, заметил ли он мои новые духи. Ну и тем более не хотела с ним поговорить. Я совершенно точно ничего такого не делала!

Ладно. Возможно, кое-что из этого и делала.

Но это не имеет значения, потому что сегодня суббота, а вечером у меня ужин с Малфоем. И нет, я не ждала его с нетерпением, честное слово. Это последнее, чего я могла бы ожидать с нетерпением. Сейчас мои мысли занимают гораздо более важные вещи! И я настолько не озаботилась подготовкой к сегодняшнему вечеру, что даже мысленно не перебрала свой гардероб в поиске подходящей одежды. Ну и кому есть дело до моих волос, в конце концов? Только не мне, конечно!

Но я должна произвести хорошее впечатление на владельца ресторана, так? Сегодня вечером мы с Малфоем будем представлять «Bewitched», и я не могу позволить себе одеться как попало. Честно говоря, мне плевать, что обо мне подумают, но презентабельный внешний вид не помешает. Не говоря уже о том, что Питер приказал мне сделать что-нибудь с волосами. Я не должна забывать о «Bewitched»!

Так что, в самом деле, надеть восхитительное облегающее бирюзовое платье – не такая уж плохая идея. И новые туфли на шпильке, которые я купила на распродаже. И бриллиантовые серьги-гвоздики в комплекте с ожерельем, которое Джинни подарила мне на день рождения, вряд ли будут лишними. Все ради компании! Я должна выглядеть как можно лучше ради «Bewitched»!

Поэтому пройти через семь кругов ада в попытке выпрямить волосы – для меня вообще не проблема, в самом деле-то! Я не получу никакой личной выгоды от этого! Никаких корыстных мотивов! Я не наряжаюсь ради кого-то особенного! Ну и что, что я собираюсь на ужин с Малфоем? Это не значит, что он непременно оценит мои старания и сделает мне комплимент или хотя бы бросит на меня одобрительный взгляд. Этого мне совсем не нужно!

Честное слово!

Это все только ради «Bewitched»!

***

С начала ужина прошел уже час, и, очевидно, мои шестичасовые усилия по превращению в головокружительную красотку были напрасны.

Малфой даже не сделал мне банального дежурного комплимента по поводу моей внешности, не говоря уже о том, чтобы удостоить взглядом.

Я была полностью уничтожена. Я хотела вскочить со своего места и убежать домой в слезах, как последняя истеричка.

Я чувствовала себя такой дурой! С чего я вообще взяла, что Малфой обратит на меня внимание? Уверена – все мои усилия, даже умноженные на десять, не приравняли бы меня к женщинам, с которыми привык общаться Малфой. Что с того, что я решилась накраситься, слушая инструкцию Лаванды по телефону? Что с того, что я героически терпела эти туфли на шпильке толщиной с зубочистку? Что с того, что я слишком легко оделась для холодной весенней погоды? Я никогда не смогу по-настоящему увлечь его.

Не то чтобы мне это было нужно.

«Ох, кого я пытаюсь обмануть? Саму себя только».

Я хочу, чтобы Малфой захотел меня. По-настоящему, а не ради какой-то игры. Я хочу, чтобы он заметил меня. Оценил. Хочу, чтобы он увидел, что я его стою, хотя моя гордость каждый день твердила мне, что это он не стоит меня. И я не хочу, чтобы он интересовался только моей внешностью. Я хочу, чтобы он оценил именно то, что делает меня мной.

Это немного пугало. И чуточку раздражало. До сих пор я беззаботно шла по жизни, уверенная в своих убеждениях насчет всякого рода романтики. И вот, за несколько недель Драко Малфой перевернул всё с ног на голову, полностью разрушив мои представления о любви.

То есть, не то чтобы я влюбилась в Малфоя.

В самом деле. Это… просто смешно!

– Брокколи сама себя не съест, Грейнджер, – сказал Малфой, наслаждаясь своей телятиной. – Она не исчезнет, даже если ты будешь долго возить ею по тарелке.

– Не лезь не в свое дело, Малфой, – угрюмо ответила я. – Ты мне не мамочка.

– Ну и слава Мерлину. Воспитать такую занудную мелкую соплячку, как ты – та еще задачка.

Я нахмурилась:

– Кто бы говорил.

Он прекратил жевать и откинулся на спинку стула, внимательно глядя на меня.

– Какая муха укусила тебя за задницу, Грейнджер?

– С каких пор тебя интересует моя задница, Малфой?

– Это фигура речи. – Он наклонился вперед, ухмыляясь. – Ну, разве что ты сама хочешь, чтобы я заинтересовался твоей задницей?

Я резко встала. Ярость накрыла меня с головой моментально, будто ею был пропитан воздух вокруг. Ни слова не сказав Малфою, я схватила свои вещи и направилась к выходу, не без гордости за свою твердую походку на шатких каблуках.

Снаружи было по-прежнему холодно. Я рылась в сумочке в поисках своей волшебной палочки, когда услышала шаги Малфоя позади. Он ничем не обнаружил себя, я просто знала, что это он. Я начала копаться в сумочке с удвоенной скоростью.

– Я могу проводить тебя, – тихо сказал он, когда стало ясно, что мне не найти палочку.

Я недоверчиво фыркнула:

– Конечно, можешь. И после того, как проводишь меня до дома, ты найдешь какой-нибудь повод пристроиться мне между ног, – я развернулась к нему. – И что дальше, Малфой? Что будет, когда ты выиграешь? Расскажешь своим слизеринским приятелям? Или «Ежедневному Пророку», чтобы они напечатали это на первой полосе? А может сразу всему волшебному миру расскажешь, что переспал с Гермионой Грейнджер?

Он нахмурился, а улыбка растаяла без следа.

– Какая ирония, Грейнджер. А разве ты не так же хотела поступить со мной?

Напоминание о собственном лицемерии свело вспыхнувшую злость на нет. Когда я выходила из ресторана, то была чрезвычайно зла на Малфоя, которому, как мне казалось, от меня нужен был только секс. Но я совершенно забыла, что сама изначально заинтересовалась им по той же причине. Думаю, больше всего раздражало, что в моей личной игре Малфой как-то умудрялся диктовать свои правила, чтобы постоянно быть на шаг впереди.

Я сама все испортила, разозлившись, что проигрываю.

А может, волновало то, что для меня это больше не игра…

Но дальнейшие размышления в этом направлении опасны.

– Знаешь что, Малфой? Да, – ответила я, чувствуя странную решимость, – именно этого я и хотела всё это время. Я должна была найти тебя, подружиться, накормить тебя, переспать с тобой, а затем забыть тебя. Но, думаю, для нас обоих будет лучше, если я пропущу четвертый шаг и перейду прямо к пятому.

Малфой шагнул ближе.

– Вот как? И, полагаю, ты считаешь это правильным? Так будет лучше для всех, верно, Грейнджер? Нет. Как по мне, это больше похоже на трусость. Ты слабачка.

Я ощетинилась:

– Я не слабачка. Просто по горло сыта тем, что между нами происходит. Это нужно прекратить.

– Это нужно прекратить, потому что всё пошло не так, как ты хотела? Слабачка и эгоистка. Почему бы тебе просто не закончить то, что начала, Грейнджер? Или ты совсем за свои слова не отвечаешь?

Он провоцировал меня. Я знала это. Но никак не могла перестать злиться. Не могла унять чувство, что я должна что-то доказать. Доказать ему и заткнуть его поганый рот. Я не из робкого десятка. Гермиона Грейнджер никогда не была трусихой. Я не знала, чего добивался Малфой, но вдруг я пришла к согласию сама с собой: так же легко, как пересплю с Малфоем, я смогу – обязательно смогу – забыть его. И, следовательно, моя работа будет окончена.

Я сократила расстояние между нами и поцеловала его.

***

Я не знаю, как мы попали ко мне в гостиную, но уверена, что без трансгрессии не обошлось. Зная, что сама здесь ни при чем, я была впечатлена, как Малфой сумел мастерски сконцентрироваться для совместной трансгрессии, да еще во время страстных поцелуев.

Он начал легко подталкивать меня назад, в направлении спальни, но ближайшая стена оказалась непреодолимым препятствием, так что мы предпочли опереться на неё. Одну руку он положил мне на бедро, а другой поддерживал за шею, целуя. Он не был так же нежен или мягок, как тогда, когда первый раз целовал меня в комнате с электроникой. В его поцелуе была злость; я могла её чувствовать в каждом движении его языка и в том, как сжимались и разжимались его пальцы на моей шее.

Но я не была против, просто потому, что тоже была в ярости. Если он думает, что сможет запугать меня или намеревается «преподать мне урок», он жестоко разочаруется. Его грубость меня не остановит. Он кусал мои губы, я кусала его в ответ. Он сжимал мою шею, я отвечала тем же.

– Ни шагу назад, Грейнджер? – прошептал он мне в губы.

Я ответила:

– Что я слышу, Малфой? Ну и кто из нас теперь слабак…

Очередным поцелуем он заставил меня замолчать и переместил свои руки мне на плечи, чтобы спустить вниз бретели платья. Секунду я колебалась, позволить ли одежде упасть, обнажая грудь, но собственная гордость и малфоевская ухмылка развеяли все сомнения, и платье мягко соскользнуло на пол, к моим ногам.

Он чуть отодвинулся, разглядывая мое тело. Мне вдруг захотелось наклониться, поднять платье и прикрыться от его пристального взгляда. Запас храбрости на сегодня был исчерпан. В душе я понимала, что Драко Малфой, скорее всего, привык к стройным, гибким женщинам, и я никогда не смогу с ними сравниться.

– Что? – сказала я, боясь очередных колкостей, готовых сорваться с его языка.

Но он промолчал. Просто потянулся ко мне за еще одним поцелуем. Уже не грубо, а нежно, мягко он коснулся своими губами моих, прежде чем разомкнуть их. Исследуя, дразня и заводя до предела своей неспешностью, он целовал меня, скользя правой рукой от бедра к талии, лаская грудь.

Сама того не сознавая, я застонала. Я прерывисто дышала, когда Малфой, лаская мою грудь, сжимал сосок большим и указательным пальцами. Поддаваясь, я наклонила голову назад, выдохнув, когда он начал покрывать мою шею легкими, как перышко, поцелуями, двигаясь все ниже и ниже.