Текст книги "Пять «П» (СИ)"

Автор книги: MizSphinx

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Очевидно, я ждала этого. Предвидела.

Но ничего подобного. Вместо этого, не разрывая зрительного контакта, он погладил меня по щеке, мягко лаская её. Медленно, ласково, он провел пальцами по моим губам, по подбородку, спускаясь вниз по шее. Его руки нежно прошлись по всей верхней половине моего тела. Он даже коснулся груди, и я, как полная идиотка, вместо того, чтобы наорать на него и оттолкнуть, прикрыла глаза и еле слышно застонала.

Нет, это определенно не я. Настоящая Гермиона Грейнджер превратила бы Малфоя в нечто неописуемое за его дерзость. Она бы никогда не позволила Драко Малфою вытворять такое с её телом. Никогда!

И все же, когда он наклонился, чтобы поцеловать мою шею, я только лишь повернула голову, чтобы помочь ему. Почему это я должна его останавливать? Я хочу Драко Малфоя прямо здесь и сейчас, возле этой грязной стены, где любой мог нас увидеть. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что сейчас мне было бы легче легкого исполнить четвертый пункт моего списка, «переспи с ним».

Но как только я об этом подумала, Малфой отодвинулся от меня. Я открыла глаза и увидела на его лице то самое странное выражение. Я хотела спросить, почему он на меня так смотрит, но когда я уже почти сделала это, Малфой произнес:

– Грейнджер, я не люблю играть в игры.

Я разозлилась.

– Я не играю с тобой, Малфой! Кто из нас это начал?

Но он продолжил, будто бы и не слышал меня:

– Особенно когда проигрываю.

И, как обычно, испортив всё удовольствие, он трансгрессировал, оставив последнее слово за собой.

_______________

[1]Нед Фландерс – персонаж мультсериала «Симпсоны» (прим. пер.).

========== Да она сумасшедшая! ==========

Как хорошо, что сегодня суббота, хотя бы на работу не нужно. Я бесцельно слонялась по квартире, пытаясь переделать все, до чего на неделе не дошли руки. Я находила себе все новые и новые занятия, только чтобы убить время… или занять мысли. Особенно занять мысли, ибо они постоянно возвращались к Драко и к тому, что произошло после обеда в пятницу.

Чертов придурок.

Что он имел в виду, сказав, что не любит играть в игры? Насколько я могла судить, это он первый начал всю эту ерунду с «почувствуй меня полностью». Собственно говоря, я и не была никогда инициатором этих интимных прикосновений. Да я даже не касалась его! И, тем не менее, этот надменный ублюдок вел себя так, будто это я во всем виновата.

«Я не люблю играть в игры, особенно когда проигрываю».

Особенно когда проигрывает? Эту фразу я никак не могла понять. Что он вообще теряет при этом? Рассудок, это точно. Сначала он лапает меня или запихивает свой язык мне в глотку, а потом оскорбляет или отталкивает пренебрежительно. Из крайности в крайность. Я совсем запуталась.

Перебирая одежду в шкафу, я обнаружила несколько вещей, которые вряд ли когда-нибудь еще надену, и запихнула их в большой мешок для мусора. Посмотрев на прекрасную весеннюю погоду за окном, я решила, что прогулка до местного филиала «Армии спасения»[1] будет хорошим способом отвлечься от мыслей о великолепном… нет… противном белобрысом придурке, чьи прикосновения не имели никакого права возбуждать меня.

Я как раз собиралась перебросить сумку через плечо, как услышала стук в дверь. Интересно, кто бы это мог быть? Лаванда на работе, а Джинни уехала с Симусом в Ирландию на выходные. Я открыла дверь и обнаружила за ней Рона Уизли с букетом роз.

***

После войны мы с Роном целый год встречались и еще год были помолвлены. Большую часть этого времени я любила Рона и верила, что он тоже любил меня. Но что-то пошло не так, и мы не смогли спасти даже нашу дружбу после разрыва отношений.

Думаю, что началом конца стало мое поступление в университет. После окончания Хогвартса я сразу же подала заявление в один из уважаемых магических университетов. Спустя несколько дней, я получила подтверждение о зачислении – без сомнений, из-за моего статуса героини войны – и с радостью поспешила поделиться этим с Роном, получив в ответ только безразличное пожатие плечами.

– Не вижу необходимости, Миона, – сказал он. – Разве Хогвартса недостаточно?

– Конечно, нет, Рон! – заспорила я. – Моя карьера зависит от правильного…

– Ты всегда думаешь только о себе, да? – прервал он с ноткой легкого раздражения в голосе. – О себе и о своей карьере.

– Рон, не неси чушь, – отрезала я, будучи и удивленной, и раздраженной его тоном одновременно. – Как ты можешь говорить такое после того, как весь прошедший год я поддерживала тебя, пока ты пытался попасть в «Пушки Педдл»? Не то чтобы ты хоть чего-то добился на этом поприще.

Я пожалела о сказанном еще до того, как лицо Рона исказилось от боли.

Усмехнувшись, он ответил:

– Ну, я, по крайней мере, пытаюсь что-то делать, вместо того, чтобы прятаться от реальности за стенами школы.

С того момента началась наша двухдневная ссора, когда мы демонстративно избегали друг друга. Я была сильно обижена на Рона за то, что он даже посмел предположить, что я использовала учебу как предлог спрятаться от реальности, и, как последняя эгоистка, думала только о своей карьере. Возможно, это потому настолько сильно меня обидело, что он был в чем-то прав.

Тем не менее, на третий день мы помирились, и днем позже, во время ужина в хорошем ресторане, Рон сделал мне предложение. Удивленная таким неожиданным поворотом событий и помня об улыбающихся зеваках, я, запнувшись, ответила согласием. Но тем вечером во мне зародились сомнения – а нужно ли вообще выходить замуж за Рона?

Трещина в наших отношениях стала расти осенью девяносто девятого, когда начались занятия в университете. Я усердно взялась за учебу, но даже когда в этом не было особой необходимости, я делала вид, что слишком занята, чтобы уделять время Рону. Я начала бояться нашего с ним совместного будущего, особенно когда он случайно ляпнул, что хотел бы видеть меня дома с детьми, когда его наконец пригласят в «Пушки». Детей он, к слову, хотел иметь не меньше шести.

Когда же его на самом деле взяли в «Пушки Педдл», я по-настоящему испугалась. Рон начал намекать, что благодаря его растущим доходам мне можно больше не учиться. А когда я продолжила посещать занятия, стал раздражительным и чересчур придирчивым. И вот весной двухтысячного в гроб наших отношений был забит последний гвоздь.

Сдав экзамены, я приехала к Рону – он все еще жил с родителями, – чтобы отпраздновать свою временную свободу. Войдя, как обычно, через кухонную дверь, я направилась в сторону гостиной, зная, что Рон наверху, в своей комнате. Громкие стоны и всхлипы должны были подсказать мне, что что-то не так, но в тот момент я их почему-то не услышала.

Однако голую веснушчатую задницу Рона, двигающуюся вверх-вниз между чьих-то стройных, загорелых бедер, трудно было не заметить. Громкие стоны любовников и скрип бедного дивана в цветочек, принадлежащего миссис Уизли, решили, что их непристойный акт все же должен был быть услышан.

Удивление сменилось яростью, и я, не задумываясь, схватила первое, что попалось под руку – здоровенную керамическую фигурку ангела, протягивающего руки к небу в безмолвной молитве, – и кинула её в направлении двигающихся тел. С характерным стуком фигурка аккуратно приземлилась где-то в районе шеи Рона.

– Ой! Твою же мать! – вскрикнул он и, обернувшись, обнаружил меня, кипящую от ярости. Выражение его лица надо было видеть: пойман, ошеломлен, напуган…

Что было дальше, я помню смутно. Измена Рона стала ударом исподтишка, и, чтобы справиться с болью, я заставила себя забыть о ней. Если бы я стерла эти воспоминания или же как-то скрыла их с помощью магии, это бы только ухудшило ситуацию. Я одновременно хотела и забыть об этом, и запомнить этот болезненный урок на всю жизнь: не следует дарить свою любовь кому попало, чтобы избежать разрушительных и непоправимых последствий.

И хотя этот болезненный эпизод случился несколько лет назад, я все еще не могу смотреть на Рона без ноющей боли в сердце.

– Чего тебе? – равнодушно спросила я.

Он попытался улыбнуться.

– Миона, могу я войти?

Я скрестила руки на груди и спокойно ответила:

– Меня зовут Гермиона, и нет, ты не можешь войти. Я как раз собралась уходить.

– Почему ты всегда… – он фыркнул. – Знаешь, я пытался написать тебе с тех пор, как… ну… с тех пор, как ты ушла, но ты все время блокировала мои сообщения. А с тех пор как ты переехала, я даже не знал, где ты живешь, и ни Гарри, ни Джинни не хотели мне ничего рассказывать.

Я нахмурилась.

– Ну и как же ты нашел меня?

Он покраснел.

– Э-э-э… неважно. Вот, держи. – Он протянул мне цветы.

С неохотой, я взяла букет, чувствуя себя предательницей за принятие этого нелепого подарка в качестве запоздалых извинений.

– Так ты позволишь мне войти?

– Я уже сказала, что нет, Рон. Я ухожу. Я уже собиралась выходить, когда ты постучал.

Он окинул взглядом мои потертые шорты и дырявую голубую рубашку, прожженную снизу.

– Куда ты уходишь?

Я буквально взорвалась от гнева. Да как он вообще смеет спрашивать? Этот изменщик! Он не имеет никакого права лезть в мою личную жизнь. У меня возникло жгучее желание выставить Рона за дверь вместе с этими проклятыми розами, послав его куда подальше. Я уже была готова высказать все, что о нем думала, когда мне на ум пришла идея получше.

– На свидание. С коллегой. С мужчиной.

Выражение неверия на его лице было столь провоцирующим, что я не удержалась и добавила:

– С Драко Малфоем.

И поскольку судьба – испорченная маленькая ведьмочка, из квартиры напротив вышел белобрысый дьявол собственной персоной. До этого момента в божественное вмешательство или чудеса я не верила. Хотя, возможно, этот мерзавец заколдовал свое имя, и когда о нем говорили, он тут же появлялся.

– Здравствуй, Крысли. А ты все так же уродлив, как я погляжу.

***

– Малфой? – Рон скривился. – Ты с Малфоем?

Это было великолепное, пьянящее чувство: наблюдать, как ненависть, ревность, отвращение и шок сменяют друг друга в глазах Рона. Смотреть, как он, разинув рот, глазеет то на меня, то на Малфоя, выглядя при этом так, как будто бы его бессовестно предали. Я наслаждалась этим чувством, жалея, что не воспользовалась таким вариантом мести раньше.

Решив поднять ставки в этой игре, я кинула цветы на пол и дернула Малфоя за руку, ласково улыбнувшись ему. Он подчинился, шагнув вперед, ко входу в мою квартиру. Будучи благодарной, что он подыграл мне, я улыбнулась еще шире и нежно коснулась рукой его подбородка. Подушечками пальцев я чувствовала короткие волоски его щетины, и это было безумно приятно.

– Привет, милый, – ласково сказала я.

Он нагло обнял меня за талию, притянув к себе, и мое сердцебиение ускорилось. Моя грудь оказалась прижата к его, и я была уверена, что он мог почувствовать удары моего сердца. А когда он обезоруживающе улыбнулся, обнажив ровные белые зубы, я просто растеклась лужицей у его ног.

– Привет, детка. Скучала? – хрипло спросил он.

Я безнадежно, безнадежно увлеклась Драко Малфоем.

– Убери от нее свои грязные лапы, хорек! – потребовал Рон, брызжа слюной и отпихивая Малфоя в сторону.

В мгновение ока очаровательная улыбка Драко превратилась в такую злобную ухмылку, какой я никогда раньше не видела. Он достал палочку, и Рон тоже. Пространство между ними буквально искрило от магии, и я шагнула к ним, разводя на безопасное расстояние друг от друга.

– Драко, перестань. Рон, уходи, – скомандовала я.

– Что? – огрызнулся Рон. – Хорек может остаться, а я – нет?

– Да, верно, – сказала я.

Он ухмыльнулся.

– Не могу поверить, что ты спишь с Малфоем. Мерлин, Миона, да ты даже хуже, чем я когда-то. Ты действительно раздвигаешь ноги перед этим…

Я полностью развернулась к Рону, сжала руку в кулак и ударила его со всей силы. Мой кулак встретился с его лицом с характерным хрустом, и Рон отлетел в сторону, грубо приземлившись на коврик у входа.

Мою руку пронзила острая боль. Я была практически уверена, что сломала пару костей, но моя ярость была настолько всепоглощающей, что я не обратила на это внимания. Вместо этого, мне захотелось еще сильнее ранить Рона. Так сильно, чтобы он никогда не оправился от боли. Ранить его физически было недостаточно. Я жаждала постоянной, непрекращающейся душевной боли.

Тяжело дыша, я поддерживала ноющую правую руку левой. В голове звучал странный звон, а лицо и шея горели.

– Убирайся. – Тон моего голоса был настолько холоден, что я сначала даже не поняла, что эти слова принадлежали мне.

Он пробормотал откуда-то с пола:

– Стерва! Ты мне нос сломала, глупая…

Крик, вырвавшийся из моего горла, был таким неожиданным, что удивил даже меня. Я вложила в него весь свой гнев, всю боль и разочарование. Ярость и неверие в то, что я когда-то любила этого парня, и все это было напрасно. Что он оказался настолько черствым и эгоистичным, что, разбив мне сердце, явился с извинениями только через три года и, кроме того, посмел судить меня.

– Убирайся вон! – кричала я не переставая. Мне было плевать, что на меня смотрели соседи, привлеченные шумом. Плевать, что прямо позади меня стоял Драко Малфой, оказавшийся свидетелем моего унижения. Плевать, что Рон уже убежал, обозвав меня проклятой истеричкой, а я фактически кричала на грязный серый коврик.

Когда я слишком охрипла, чтобы кричать, почувствовала, что силы покинули меня, и чуть не упала. Однако меня поддержали сильные руки, обхватив за пояс.

Драко.

Он пинком закрыл дверь, избавляясь от любопытных взглядов, жаждущих продолжения шоу. По-прежнему держа меня в объятьях, он развернул меня лицом к себе, но смотреть на него я не могла. Я просто не могла.

– Гермиона.

Он сказал это так нежно, так ласково, с таким сочувствием, что я уткнулась носом ему в грудь и разрыдалась.

_______________

[1]«Армия спасения» – международная религиозная и благотворительная организация (прим. пер.).

========== Ни стыда ни совести ==========

В понедельник утром я прибежала на работу с опозданием на полчаса, снова надеясь, что никто – особенно Питер – не заметил моего отсутствия. Увы, это было не так.

– Грейнджер, ты опоздала, – мрачно сказал Питер, как только я собралась сесть за свой стол. Он стоял, сложа руки, и буравил меня взглядом своих глаз-бусинок.

«Блин».

Хотя Питер Мозли, как правило, парень дружелюбный, даже несмотря на то, что порядочный наглец и извращенец, и постоянно призывает нас поддерживать «корпоративный дух», есть одна вещь, которую он ненавидит больше всего, – даже больше, чем внезапное решение пышногрудой Лайлы из бухгалтерии одеваться менее провокационно: в свободные блузки и юбки до щиколотки, – это опоздания.

Пунктуальность – это его маленький пунктик, а часам он поклоняется как какому-то божеству. У него даже есть одни из тех антикварных немецких часов, которые сделаны в девятнадцатом веке. Они – реликвия, принадлежавшая когда-то его прапрадедушке. На массивной цепочке, закрываются небольшой крышкой, крошечные цифры на циферблате сделаны из чистого золота. Питер никогда не устает хвастаться, самодовольно улыбаясь, что эта проклятая штука стоит кучу денег.

И как любой религиозный фанатик, он постоянно сорит всякими фразочками: «время не ждет», «главное – не упустить время» и, его любимая, «время – деньги». Он постоянно пересказывает историю о том, что когда-то давно они с другом, Джоном Глазго, одновременно пробовались на должность журналиста в одной компании, и он получил работу только благодаря тому, что пришел на пятнадцать минут раньше.

Он, как правило, забывает упомянуть, что эта работа была в редакции газеты, принадлежавшей его дяде. Это вполне понятно, учитывая, что история о важности такого качества, как пунктуальность, гораздо интереснее истории о семейных ценностях.

Кроме того, у него есть свой собственный безумный метод борьбы с опоздавшими: за каждую минуту опоздания ты должен задерживаться после работы на две. К примеру, сегодня я опоздала на полчаса, и это значит…

– Час, Грейнджер, – сказал он, будучи довольным, что поймал меня на месте преступления. – Даже не пытайся сбежать раньше пяти. Я проверю завтра.

Я неохотно ответила:

– Да, мистер Мозли.

Я прошла на свое рабочее место, глядя на золотые часы в его руке. Венди всегда говорила, что когда-нибудь она украдет эту проклятую штуку и разобьет её топором на мелкие кусочки, и я не могла не воображать, как делаю то же самое. Этим дурацким часам не место в нашем мире.

– Время – деньги, Грейнджер, – добавил он поучительным тоном. – Время – мудрый наставник, и ты должна научиться ценить его. Это сейчас ты молодая, – он сделал акцент на последнем слове, с вожделением разглядывая мою грудь, – да, молодая, дерзкая… сексуальная… но когда-нибудь, через много-много лет, ты оглянешься назад и поблагодаришь меня.

«Поблагодарю за лишний час на работе? Ну уж нет, мерзкий развратник!»

– Конечно, сэр, – кивнула я.

– Тебе в любом случае нет смысла раскладывать вещи, – сказал он, когда я начала рыться в сумке. – У меня есть для тебя задание.

– Какое задание? – подозрительно спросила я. Клянусь Мерлином, если он еще раз заставит меня присматривать за этим мелким противным уродцем, которого он называет собакой, я…

– Одно из тех, с которым ты отлично справишься, надеюсь, – ответил он. – В Нижнем Хогсмиде открывается новый магазин, «Шаловливая палочка». Я хочу, чтобы ты взяла интервью у владельца. Её зовут Джулия, она моя подруга. Просто хочу немного помочь ей с рекламой для начала, понимаешь? В любом случае, это лучшее, что тебе светит в ближайшее время.

Я вскочила со стула, широко улыбаясь от такой невероятной возможности. Питер Мозли может быть чрезвычайно дотошным, когда дело касается временных рамок, но он определенно знает, как это компенсировать! Я совершенно не возражаю остаться на час после работы, если я должна буду написать статью, которая будет опубликована на первой странице, сразу после содержания номера, ибо обычно именно там публикуют рекламу.

– Конечно, мистер Мозли! – ответила я с искренним энтузиазмом. Это мой шанс! Наконец-то у меня появилась возможность стать уважаемой журналисткой в этом издании, и я собиралась ухватиться за неё без раздумий. Ничто не сможет мне помешать! Никакие препятствия на моем пути…

– Малфой, опаздываешь!

«Твою мать!»

– Приношу свои извинения, мистер Мозли, – сказал человек, чье лицо не выходило у меня из мыслей все выходные. – Кровать так ласково шептала что-то мне на ухо, что я не мог ей противиться.

Питер нахмурился.

– Тогда, быть может, лишний рабочий час вместе с Грейнджер научит тебя сопротивляться сладкоголосому пению твоей кровати в дальнейшем?

Малфой кивнул, изобразив на лице серьезность:

– Будем надеяться, сэр. Будем надеяться.

– Так! – сказала я преувеличенно весело, хватая сумку и изо всех сил пытаясь избегать взгляда Малфоя. – Мне уже пора, вам не кажется, мистер Мозли? Не хочу опаздывать. В конце концов, время – деньги!

Питер кивнул, а затем произнес то, чего я так боялась:

– Возьми с собой Малфоя. Поскольку он учится…

– О, но сэр, я не вижу ничего особо познавательного в интервью! – перебила я.

Они оба посмотрели на меня как на умалишенную. Я чувствовала, что у меня горят щеки. Для «ничто не сможет помешать мне» это было слишком. Теперь у меня появилось серьезнейшее препятствие: отвлечение внимания. И всё из-за Драко Малфоя, который прочно поселился в моих мыслях и полностью спутал их.

***

Нижний Хогсмид был недалеко от редакции «Bewitched», и поэтому мы с Малфоем решили пройтись пешком до «Шаловливой палочки». «Шаловливая палочка»? Очень странное название. Интересно, что там вообще продают? Питер, прежде чем выгнать нас из здания, расплывчато намекнул, что там продают всякие полезные безделушки. Хотя, плевать на отсутствие информации. Я в любом случае узнаю, что продает Джулия, когда попаду в магазин. И обязательно напишу потрясающую статью обо всем этом!

«Конечно, если смогу сосредоточиться на том, что будет говорить Джулия».

Я украдкой взглянула на Малфоя, молча восхищаясь, каким привлекательным он стал за эти годы. Я пялилась до тех пор, пока он не посмотрел на меня, поймав на месте преступления. Покраснев, уже в который раз за сегодня, – мне в самом деле нужно что-то сделать с этим – я немедленно отвернулась.

– Грейнджер, твое лицо похоже на помидор, – съязвил он. – Все разбухло и покраснело.

– Пошел на хрен, Малфой, – сухо ответила я.

Он бросил на меня плотоядный взгляд.

– Спасибо, но я бы предпочел воспользоваться хреном несколько с другими целями.

– Боже, Малфой, ты просто отвратителен! – взорвалась я. – Меня тошнит от тебя.

– В субботу ты определенно так не считала, да, Грейнджер?

Я нахмурилась, разозлившись на него за напоминание о моих рыданиях в субботу, после позорного побега Рона, и на себя за то, что позволила ему видеть это. После того, как я выплакалась ему в жилетку, он одарил меня тем самым странным взглядом – который после моя память превратила во взгляд отвращения, – пожелал спокойной ночи и удалился, оставив меня на растерзание моим собственным мыслям.

У меня не было никаких шансов ответить – за что я была благодарна, ибо достойного ответа так и не придумала, – из-за небольшой толпы, собравшейся перед витриной магазина. Большинство из них возбужденно переговаривались, в то время как оставшиеся несколько человек кривились от отвращения. Взглянув на вывеску, я прочла: «Шаловливая палочка».

– Куда катится мир? – сказала пожилая женщина, покачав головой.

– Дженни, не будь такой ханжой! – смеялась молодая девушка, таща за собой красную от смущения блондинку. – Я уверена, Марку понравится!

Заинтригованная, я протиснулась сквозь толпу к витрине «Шаловливой палочки». И не ошиблась. Такое никак нельзя было не заметить, потому что в витрине на четырех небольших круглых белых столиках стояли продолговатые устройства различных цветов и… размеров… по форме напоминающие мужской…

– Пенис! – прокричал маленький мальчик, со счастливым видом указывая на витрину. Его мать в ужасе прикрыла глаза и потащила его прочь с неестественной скоростью. А он все продолжал кричать: – Пенис! Мамочка, это пенис! Пе-е-е-е-ени-и-и-ис!

Я была все еще в шоке, – почему это выставлено на всеобщее обозрение? – когда услышала, как Малфой за моей спиной хмыкнул:

– Вот теперь становится интересно.

***

– Итак, Джулия… – я замялась, невольно бросив взгляд на один из гигантских зеленовато-голубых фаллоимитаторов, лежащих в нераскрытых упаковках на столе Джулии.

Мы сидели в её кабинете, и я пыталась провести интервью, но не могла сформулировать ни одного вопроса, постоянно отвлекаясь на эти штуки и думая: «Как оно вообще туда помещается?» Нет, с моей сексуальностью все в порядке, и я раньше была в маггловских секс-шопах и даже покупала там что-то, но все равно не могла не поразиться размерам…

Джулия с улыбкой проследила за моим взглядом, постукивая пальцем по краю упаковки.

– «Вставлятор», – сказала она непринужденно. Не понимаю, как с такой легкостью можно произнести «вставлятор» и не сорваться на хохот. Я чувствовала, как меня буквально распирает от смеха. – Пользуется большой популярностью среди женщин в маггловском Лондоне.

Драко, сидевший рядом со мной, фыркнул, немедленно напомнив мне о неловкости всей этой ситуации. Не могу поверить, что я в секс-шопе вместе с Малфоем. Нет, у меня конечно большие планы на него по части постельных утех, но разглядывать вместе с ним различные приспособления для секса – это слишком.

– Правда? – практически пропищала я. – В любом случае, Джулия, я вот что собиралась спросить: кто является вашей целевой аудиторией в этом… э-э-э… рискованном начинании?

– Да кто угодно! – весело ответила Джулия. – Как вы могли заметить, у нас представлен широкий спектр продукции: от волшебных вибраторов для женщин до искусственных вагин для мужчин. Также у нас имеются волшебные анальные пробки, эрекционные кольца, зажимы для сосков…

– В общем, очень широкий ассортимент, так? – прервала я, все еще пытаясь совладать с голосом.

Малфой хохотнул, и я покраснела еще сильнее.

– Да, очень, – кивнула Джулия, безмятежно улыбаясь. – Но лучше всего продаются продукты из серии «Игрушки для парочек». А в особенности, «Око».

– «Око»? – переспросила я.

Она коротко кивнула и подошла к одной из многочисленных коробок, разбросанных по кабинету. Спустя мгновение, она достала оттуда хрустальный шар величиной с ладонь, который красиво блестел в лучах солнца, пробивавшихся сквозь оконные стекла.

– Определяет степень сексуального влечения, – пояснила Джулия, прикоснувшись к «Оку» палочкой, и прошептала: – Форникус. – Шар засветился нежно-голубым цветом, и она посмотрела сначала на меня, а затем на Малфоя. – Вот, коснитесь его палочкой и скажите: «Форникус».

Словно под гипнозом, я смотрела, как Драко послушно касается шара палочкой и шепчет нужное заклинание. Нежно-голубой цвет внезапно сменился на темно-синий, а Джулия рассмеялась и сказала:

– Ах, какая жалость. А я так надеялась! – она вызывающе подмигнула Малфою и повернулась ко мне. – «Око», как я уже сказала, определяет степень сексуального влечения. Другими словами, по его цвету вы можете определить, возможен ли между вами крышесносный секс. Темно-синий означает, что нет, зеленый – секс будет так себе, а вот если шар окрасится в красный – готовьтесь к лучшей ночи в вашей жизни.

– Ого! – воскликнула я.

– Я даже не сомневаюсь, что в твоих руках «Око» всегда будет синим, а, Грейнджер? – ухмыльнувшись, подал голос Малфой.

Я сердито посмотрела на него.

– Только если я соберусь использовать его на тебе, хорек.

Глаза Джулии засветились озорством.

– Так, а почему бы нам не проверить это? Вот, возьмите, – она протянула шар мне. Я чуть не уронила его, но все же успела поймать вовремя. – Давайте. Коснитесь его палочкой и произнесите заклинание.

Я уже собралась возразить, когда краем глаза заметила самодовольную ухмылку на лице Малфоя. Я легко могла прочесть его мысли. Он думает, что у меня кишка тонка, и я ни за что не приму вызов. Что я какая-то занудная ханжа, которая краснеет от вида гигантских фаллоимитаторов и таких слов, как «вставлятор». Что ж, он жестоко ошибается. В конце концов, у меня весьма коварные планы на него: переспать и забыть. Я ни за что не спасую перед трудностями.

Вытащив палочку, я коснулась ей шара, пробормотав заклинание, а затем, так же самодовольно улыбаясь, протянула «Око» Малфою. Его улыбка уже исчезла, и он не мигая смотрел на меня. В комнате установилась напряженная тишина, и я уже начала колебаться под пристальным взглядом Драко, как вдруг он резко подался вперед, коснулся шара палочкой и произнес заклинание.

Через секунду «Око» так ярко засветилось красным, что я буквально почувствовала, как оно нагревается у меня в руке. Мое лицо сравнялось цветом с «Оком», и я поспешно положила шар на стол Джулии, наблюдая за её истерическим смехом. На Малфоя взглянуть я так и не решилась.

– Ну и ну, – оживленно сказала Джулия, – вот это сюрприз! Вы двое определенно теряете время! Вам лучше как можно быстрее наладить отношения, ага?

***

Когда мы вернулись на работу, я сразу же направилась к своему столу, решительно настроившись написать статью о «Шаловливой палочке». Мои пальцы летали над клавиатурой как сумасшедшие – без конца опечатываясь, я стучала по кнопке «Backspace». Я демонстративно игнорировала Малфоя, как и он меня. И так продолжалось до конца рабочего дня.

Сильное сексуальное влечение, да? Это и удивило меня, и нет. Наши отношения похожи на те, которые можно найти в дешевых бульварных романчиках: чувственный, красивый как дьявол мужчина и привлекательная, но не подозревающая об этом скромница, которые постоянно препираются друг с другом, несмотря на скрытое сексуальное напряжение между ними. А потом автор удачно ставит их в безвыходное положение, и они, наконец, занимаются сексом и признаются в любви друг другу.

Но, слава богу, моя жизнь – это не какой-нибудь бульварный роман, хотя и похожа. Может я и планирую переспать с Малфоем, но никаких нелепых признаний в любви после этого определенно не будет. Потому что, несмотря ни на что, в любовь я не верю. Больше не верю.

«Но ты увлечена Малфоем, признай. Кто знает, как ты будешь чувствовать себя потом? Из увлечения вырастает любовь…»

Нет. Единственное, что я буду чувствовать – это приятное бессилие, если предсказания «Ока» верны.

Вскоре рабочий день подошел к концу, и к пятнадцати минутам шестого почти все на нашем этаже разошлись по домам. Остались только я, Малфой, Нед Фландерс, уединившийся в своем кабинете, и Филлип Джулс, который делал вид, что работает, а на самом деле смотрел порнографию – я знала это, потому что если скошу взгляд, то смогу увидеть отражение голой женской груди в его очках.

Фу. Неудивительно, что он так дружен с Питером Мозли.

Все еще гордясь проделанной работой, – Мерлин! Я действительно потратила шесть часов, чтобы написать восемьсот слов? – я поднялась и прошла на кухню. Я уже закрывала дверцу холодильника, достав оттуда бутылку яблочного сока, когда меня неожиданно толкнули вперед, прижав к холодной поверхности. От неожиданности я выронила бутылку, и она с громким стуком приземлилась на пол.

Прежде чем я успела вытянуть шею, чтобы узнать, кто этот негодяй, меня насильно развернули спиной к холодильнику, так что я оказалась лицом к лицу не с кем иным, как…

– Изнываешь от жажды? – это все, что сказал Малфой, прежде чем наклониться и яростно поцеловать меня.

Все желание сопротивляться, которое было у меня изначально, моментально ушло в небытие. Через несколько секунд я уже целовала его в ответ с такой же страстью. Обхватив его за шею, я поднялась на носочки, чтобы прижаться к нему, желая почувствовать каждый дюйм теплого, сильного тела.

Опустив руки мне на бедра, он задрал мою юбку, а затем приподнял меня, заставив обхватить его ногами за талию. Я охнула от удивления, почувствовав выпуклость, тесно прижавшуюся ко мне между ног, ошеломленная такой твердостью, но внезапно поняла, что это его… пряжка от ремня.

Я не удержалась и захихикала.

Он отстранился от меня и нахмурился.

– Что?

Я захихикала еще сильнее.

– Я думала… Я думала… – я качнула бедрами для ясности. – Но на самом деле это была всего лишь пряжка от твоего ремня.

Его хмурый вид исчез, заменившись красноречивой ухмылкой.

– Как оскорбительно. Знаешь, Грейнджер, я намного больше. И ты скоро поймешь это.

Он прервал мои саркастичные возражения еще одним поцелуем, и от прикосновения его языка к моему я полностью забыла о его чересчур раздражающей самоуверенности. Он раз-другой пробежался руками по моей талии, прежде чем скользнуть под блузку, касаясь обнаженной кожи. Его ладони были холодными, и у меня мурашки бежали по коже от его прикосновений.