Текст книги "Необычный! (СИ)"

Автор книги: Митриллина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Москва-Новосибирск ==========

Константин Сергеевич Котов считал себя необычным человеком и очень гордился своей необычной работой. Когда в 2007 году его перевели в новообразованную ФЭС (Федеральную Экспертную Службу), он так был рад, что не особо обращал внимание ни на то, что по-прежнему оставался в звании капитана, ни на то, что возглавляла Службу женщина (полковник Галина Николаевна Рогозина). Прослужив там уже целый год, он привык к коллективу и к необычно неформальным отношениям в нём. Его работа оперативника не намного отличалась от того, что ему приходилось делать в милиции, но дела, которыми занималась ФЭС, были гораздо интереснее, необычнее и порой даже опаснее. Некоторым его коллегам доставалась работа «под прикрытием», и Костя тоже ужасно хотел применить свой артистизм на благо служения правосудию. Он с гордостью рекомендовал себя, к месту и не к месту, «Я – офицер, интеллигент в третьем поколении», что было истинной правдой. Так что, Котов искренне считал себя необычным человеком, хотя до определённого момента своей жизни он даже не представлял, насколько он необычен. Точнее, необычны его ближайшие родственники.

…Однажды вечером, возвращаясь с работы, в почтовом ящике среди газет и рекламных листовок он нашёл письмо со штемпелем Новосибирска. На первый взгляд, конверт был как конверт: марки, цветочки, адрес получателя, адрес отправителя. Почерк уверенный, разборчивый, крупный. Внутри лежало что-то плотное, похожее на открытку, на просвет не просматривалось, но и опасения не вызывало, тем более, что адресовано было Костиной маме, Софье Михайловне. Войдя в квартиру, Костя сбросил ботинки, не потрудившись их поставить на полочку, и потопал на кухню, где его мать готовила ужин.

– Мама, тут тебе письмо, – возвестил он, плюхнувшись за стол, и с интересом принюхался.

– Руки! – строго сказала Софья Михайловна, не поворачиваясь от плиты.

Сын вздрогнул:

– Что «руки»?

– Руки мыл?!

Костя ухмыльнулся, положил почту на стол, письмо сверху, и ушёл переодеваться и мыть руки. По дороге он всё-таки поставил ботинки на место. Вернувшись на кухню, он обнаружил, что стол накрыт, тарелки испускают ароматный пар, а мама с озадаченным видом смотрит то сквозь очки в красивую открытку с переливающимися цветами, то поверх очков куда-то в пространство.

Едва успев порадоваться тому, что хоть что-то заставило маму позабыть про «традиционные» вечерние причитания по поводу его опасной работы и ненормированного рабочего дня, Костя Котов быстренько сел и принялся ужинать, руководствуясь накрепко выученному с детства правилу «когда я ем – я глух и нем».

Закончив ужин в непривычной тишине, он аккуратно составил тарелки в мойку и удивлённо посмотрел на мать: она всё ещё сидела с отсутствующим видом, сжимая открытку в руке.

– Мама? Ты в порядке? Что случилось?

Софья Михайловна словно очнулась и взглянула на сына.

– Ты знаешь, от кого это пришло?

– Откуда бы, – пожал накачанными плечами Костя, – это ж тебе прислали. Я думал, ты мне сама скажешь.

– Это от твоего дяди… двоюродного брата твоего отца.

– Ну, и что?

– Я о них почти ничего не знаю, о родне твоего отца…

– Ну, и что такого то? – по-прежнему не понимал сын.

– Он приглашает нас в гости, на юбилей, ему будет 70 лет.

– В Новосибирск? Ну, и хорошо. Сейчас же лето. Съездим, познакомимся с роднёй. И всё равно, я не понял, почему ты так удивилась.

– Просто неожиданно. Столько лет ни слуху, ни духу, а тут – приглашает в гости…

– А почему «ни слуху, ни духу»?

– Твой дед рассорился с братом и отцом, уж не знаю, почему, и ушёл из дому. Вот, собственно, и всё, что я знаю. И больше они не общались. А Сергей мне вообще ничего не говорил о семье своего дяди, кроме того, что, по словам отца… его отца, а твоего деда Клима, они все «ненормальные».

– Сумасшедшие, что ли? – обеспокоился Костя. Ему, как работнику правоохранительных органов, безумная родня могла бы здорово подпортить репутацию.

– Не думаю. Наверное, это просто от обиды. Вот и удивительно, с чего бы они захотели пригласить нас…

– …А сколько, говоришь, этому дяде лет будет? Семьдесят? Я бы подумал, что он просто захотел собрать на юбилей родную кровь… Я бы захотел, на его месте.

– Тогда ты и поезжай, один. Я же не «родная кровь».

– Ну, как скажешь.

Костя не стал уговаривать маму, поскольку побыть некоторое время без её опеки было для него отдыхом.

…К его большому удивлению, проблем с его внеочередным отпуском не возникло (а он так старательно готовился ныть «Да я на пару дней всего!»), Галина Николаевна равнодушно повертела красивую переливающуюся открытку-приглашение и спокойно подписала заявление. Оксана Амелина, родом из Новосибирска, охотно рассказала про свой родной город и его окрестности, перечислив с гордостью достопримечательности (Театр оперы и балета, фонтан-каскад в Первомайском сквере, площадь Ленина, а также памятник Высоцкому, памятники дворнику, светофору, российскому рублю и лабораторной мыши* – и это только то, что Костя запомнил). Котов клятвенно пообещал, что с последними памятниками сфотографируется точно. Билеты на самолёт тоже были куплены спокойно, и удостоверение доставать не пришлось, Костя даже почти обиделся. Но упаковывая дорожную сумку – под пристальным наблюдением мамы, конечно, – он почему-то не мог отделаться от мысли, что слишком уж всё гладко идёт… Необычно гладко.

…По адресу в приглашении оказался большой дом на краю леса (настоящей сибирской тайги!) – добротный, просторный двухэтажный дом без излишней роскоши. Костя Котов поправил на плече ремень сумки, поднялся на крыльцо и позвонил. Дверь открыла невысокая женщина в возрасте, она вытирала руки кухонным полотенцем, приветливо улыбнулась и с интересом окинула взглядом гостя:

– Здравствуйте, молодой человек. Чем могу …?

– Капитан Котов, Константин Сергеевич, Федеральная… – начал он по привычке, заученным жестом выхватывая удостоверение, а потом сообразил, что делает, и смолк.

– Даже так? – снова улыбнулась женщина. – Ну, а мы-то тут по-простому…

Костя в смущении сунул удостоверение в карман, достал из сумки приглашение и протянул ей.

– Я – Костя, сын Сергея Климентьевича… – совсем другим тоном сказал капитан ФЭС.

– Очень приятно, проходите, Костя, – посторонилась женщина. – Я – Мария Фомальгаутовна, супруга юбиляра. – и она быстро добавила с улыбкой, заметив изумление гостя: – Можно просто: тётя Маша.

Пройдя по просторной веранде, где уже стоял большущий стол, Костя оказался в доме и опять растерялся: множество народу – мужчин, женщин, совсем пожилых и среднего возраста, – оживлённо суетилось повсюду. Не то, чтобы Костя Котов никогда не был в таких толпах, смутило его всеобщее настроение: радостное, приподнятое, приветливое… Хозяйка дома ласково кивала всем и каждому, для каждого у неё находилась хоть пара слов. Она также ухитрялась знакомить Костю со всеми, но он очень скоро запутался во всех своих новых родственниках и даже на мгновение позавидовал маме, которая осталась дома.

Тётя Маша заметила это и сказала:

– Сейчас поднимись наверх, Костенька… Ничего, что я так тебя называю? Дверь вторая, по правую руку. Там сейчас наш сын отдыхает, он тоже недавно приехал, я думаю, тебе с ним будет проще, чем с нами, стариками, – она усмехнулась, когда Костя попытался протестовать. – Отдохни там пока. Если что-то хочешь узнать – спроси у него. Сейчас мой освободится, и ты познакомишься с виновником торжества.

– Спасибо, тётя Маша, – с явным облегчением выдохнул Костя и тут же отшатнулся от пробегающей мимо румяной женщины с огромной кастрюлей в руках. Кастрюля пыхтела паром как вулкан, но женщина несла её как-то очень легко… Необычно легко.

Он покинул суматоху внизу и поднялся по лестнице. Дверь действительно была приоткрыта. Константин Котов пристроил на лицо соответствующую празднику радостную улыбку, постучал и толкнул дверь. Навстречу ему из-за стола вышел мужчина, одетый очень необычно: в просторное длинное одеяние чёрного цвета, похожее на рясу монаха, только с широкими красными кантами на горловине, рукавах и подоле. Мужчины смотрели друг на друга с одинаковым удивлением: Костя Котов был кареглазым брюнетом с довольно бледной кожей, а его визави – загорелым голубоглазым блондином. И на этом различия почти заканчивались! Рост, черты лица, короткие стрижки и накачанные мускулы, особенно рук и плеч, – были невероятно похожи. Даже правый глаз немножко косил у обоих… Главное же отличие было в том, что сын хозяев дома носил усы, из-за чего казался намного старше гостя.

– Котов, Константин Сергеевич, – отрапортовал один.

– Котов, Кирилл Кассианович, – отозвался эхом второй.

И голоса их были схожи, особенно в таком удивлении.

– Здрассьте… – сказали оба одновременно и рассмеялись.

Кирилл вернулся за стол, Костя с явным облегчением опустился в кресло, сбросив на пол рядом надоевшую сумку.

– Это, значит, кем Вы… ты мне приходишься? – спросил Кирилл, в его голосе слышался жестковатый акцент. «Немецкий, похоже», – подумал Костя и предположил наиболее вероятное:

– Братом?

– Э-э-э… Точно. Троюродным, – улыбка Кирилла отразила костину как в зеркале, даже ямочки на щеках были такие же.

– Супер! Всю жизнь мечтал о брате.

Котовы подошли друг к другу и обнялись. Внезапно раздался громкий хлопок – и рядом с ними оказался коренастый седой мужчина с короткой стрижкой, густыми усами и окладистой бородой, наряженный во что-то, как показалось Косте, вроде небесно-голубого халата с русскими народными мотивами на подоле и манжетах.

– Ну, здравствуй, Константин, свет Сергеевич, – промолвил он басом и широко улыбнулся, – я твой двоюродный дядя Кассиан Карлович, можно просто: дядя Касьян.

– Здрассьте, – растерянно отозвался Костя и протянул руку дяде. Пожатие вышло крепким.

– Вижу, вижу котовскую породу… Жаль, что нет с нами ни Клима, ни твоего отца… А мать почему не приехала?

– А-а… – замялся Костя, – ну, она не смогла…

Дядя Касьян усмехнулся, словно догадался об истине.

– Ладно, мальчики, вы побеседуйте, а через полчасика – вниз, милости просим к столу. …Кирилл, ну, объясни же брату…

После этих слов юбиляр взмахнул рукой, опять что-то хлопнуло – и он исчез. Не зная, что и подумать, капитан ФЭС вопросительно взглянул на Кирилла:

– Твой отец, что, фокусник?

– Фокусник? Ну, брат, мы тут все такие же… – ухмыльнулся тот, – фокусники, – и, с явным удовольствием полюбовавшись ещё пару секунд на оторопелое лицо гостя из Москвы, пояснил: – Мы волшебники.

– КТО?!

– Волшебники. Колдуны. Маги. Чародеи.

Не похоже было, что Кирилл шутит: он улыбался, но весело, а не насмешливо. Костя судорожно рылся в памяти, чтó ему известно о волшебниках в современном мире… или о массовых помешательствах. Вдруг откуда-то из подсознания всплыло имя, услышанное где-то краем уха:

– Это как Гарри Поттер, что ли?

Если бы Костя выстрелил в Кирилла, наверное, тот удивился бы меньше.

– Ты знаешь, кто такой Гарри Поттер?!

– Книжки про него написаны, детские. Сам не читал, слышал только… Кино вот тоже… Эй, погоди… Ты хочешь сказать, что он – настоящий, не выдуманный?!

– Ещё какой настоящий. В Англии такой скандал был, в Министерстве Магии, когда стало известно, что из-за этой Роулинг, которая книги писала, во всём немагическом мире стало известно, что волшебники на самом деле живут рядом с обычными людьми!..

– На самом деле живут?! – тупо повторил Костя, не в силах поверить услышанному.

– Ага. Роулинг пришлось так обрабатывать, чтобы она постоянно повторяла, КАК именно она выдумывала своих персонажей и их мир… НАШ мир, то есть.

– Касьяныч, ты же шутишь надо мной, да? – костин полицейский разум цеплялся за последнюю надежду.

– Нет, брат, – Кирилл теперь был совершенно серьёзен, – Котовы, собравшиеся под этой крышей – самые настоящие волшебники…

– Э-э-э… Что, и Я тоже?!

– …Нет, извини. Все – кроме тебя, брат. Магическая сила проявляется в детстве, самое позднее – лет в семь. Ни разу не было такого, чтобы магии не было, не было – и вдруг, ни с того, ни с сего, появилась у взрослого.

Костя вздохнул и посмотрел на брата.

– …Докажи.

– Что доказать? Что я – колдун? Ну, ладно… – пожал плечами Кирилл и взял со стола тонкую остроконечную палочку, похожую на небольшую школьную указку. Он указал ею на графин на столе, что-то тихо произнёс – и на месте графина оказался белый голубь. Ещё взмах – и голубь опять стал графином.

– Фокус, – упрямо выдохнул Костя.

– Кстати, – улыбнулся Кирилл, – многие из тех, кого называют фокусниками, на самом деле являются колдунами. Но, конечно, не все. Шарлатанов тоже предостаточно. Ладно, тогда скажи, что сделать, чтобы ты поверил?

– …А вот можешь ты сделать так, чтобы другой человек выполнял всё, что ты прикажешь?

– У вас, неволшебников, это называется гипноз, – опять пожал плечами Кирилл. – Так многие наши умеют, даже самые слабые колдуны. Да и не-колдуны, вообще-то, тоже. Что в этом удивительного?

– Но гипноз не на всех действует, на меня, например, – нет. Мы в ФЭС курсы специальные проходили, защиты от гипноза.

– Ну, раз ты настаиваешь…

Кирилл пристально посмотрел на Костю, потом направил палочку ему в переносицу и произнёс шёпотом непонятные слова. Через полминуты капитан ФЭС, не поддающийся гипнозу, понёсся вприсядку по комнате, распевая «Ты ж мене пiдманула…» При этом он полностью понимал, что делает, но его воля словно оказалась парализованной… Пройдя в пляске пару кругов по комнате, он наткнулся взглядом на откровенно ржущего брата и, когда тот от смеха утирал глаза, сумел сквозь слова песни прорычать: «Хва-тит! Ве-рю!» Взмах палочкой – и последнее коленце со словами «С ума-розума звела!» он завершил эффектным прыжком на кресло.

– Ну, ты даёшь, колдун! – восхищённо вымолвил Костя, восстановив дыхание. – И вот так любой из вас может?

– Ну, вообще-то я довольно сильный ментальный маг, – всё ещё посмеиваясь, промолвил Кирилл, – так что не все так могут. Ты сопротивлялся, скажу честно, довольно стойко. Но у неволшебника нет против мага ни шанса.

– А оружие?

– Ну, я имею в виду, если обычный человек не вооружён, а маг – с волшебной палочкой… Ну, или с посохом.

– А волшебник без палочки может победить вооружённого, скажем, пистолетом человека?

Кирилл задумался:

– Справился бы я без палочки с хорошо обученным вооружённым человеком? Это ты себя, например, имеешь в виду? Ну, беспалочковой магией владеет очень мало колдунов… Это очень сложный вид магии. Я вот, хоть и боевой, можно сказать, колдун, но не владею таким искусством. Так что, нет, не справился бы. Маг без палочки – это чаще всего, извини за каламбур, ноль без палочки.

Известие, что он всё-таки может быть не совсем беспомощным против волшебников, немного подбодрило Костю.

Комментарий к Москва-Новосибирск

*Памятники Рублю и Лабораторной мыши – я знаю, что эти памятники были установлены позже, чем происходит действие фика, но позвольте мне допустить, что в 2008 году они уже были.

========== Новосибирск-Москва ==========

…– Послушай, Касьяныч, а ты можешь мне рассказать про всю эту вашу… нашу генеалогию? Как так получилось, что ты колдун, а я нет?

Кирилл усмехнулся, но было заметно, что он любит историю своей семьи, потому что заговорил он с явным удовольствием, рассказывая гладко и плавно, явно не впервые, кое-где даже посмеиваясь:

«Жил да был на Руси колдун, звали его Кондратий Котов, котов-баюнов ловил в лесах дремучих, отсюда и фамилия. Женился, значит, он на царевне (ну, а ты как думал?!) Василисе Премудрой (тоже, знать-то, колдунья была!). Народилось у них три сына (старший – умный был детина, средний сын – и так, и сяк, младший вовсе был… э-э, о чём это я?), Ксаверий, Ксенофонт и Кондратий-младший. Тоже были волшебниками. Вот с той поры у Котовых и пошла традиция, сыновей на букву К называть. Ну, потом Революция – потомки этих трёх сыновей стали скрывать, что они волшебники. Короче, жили себе колдуны Котовы на земле российской, не тужили, маскировались под обычных людей, но кое-кто всё-таки ведьмаками прозываться стал, а потом, кстати, и экстрасенсами, но это уже во второй половине ХХ века. Учились только в Дурмштранге (это школа такая колдовская в секретном месте, я тебе не могу ни рассказать, ни на карте показать, ибо запрещено!) или оставались на домашнем образовании.

Климентий (Клим) Котов, 1901 года рождения, потомок Ксаверия, в 30х годах по-модному переименовал себя в Кима (Коммунистический Интернационал Молодёжи), и был он в тайных помощниках у Самого И.В. Сталина, который, кстати, не гнушался этими «ненормальными», потомственными колдунами, экстрасенсами и всё такое прочее. Вспомнить, хотя бы, Вольфа Мессинга, тоже из наших, кстати сказать. У Кима Котова было двое детей, Карл (в честь Маркса, но тут папаша слегка – ладно, не слегка, крупно – прогадал с конъюнктурой, впереди была война с немцами…), 1920 года рождения, мой дед, и… нет, не Клара! Климентий II (Второй), 1923 года рождения, твой дед. Так вот, Клим II оказался, о ужас, швахой. Швахами у нас называются те, кто родился в семье волшебников, кстати, как правило, только чистокровных, но колдовать не умеет совсем, или умеет, но очень слабо. Разобидевшись на свою «неполноценность», Клим II порвал с семьёй настолько, что пошёл против традиций, женился на темноволосой (!) девушке и даже сына назвал на ДРУГУЮ букву! Ну, а Карл полностью блюл… э-э… соблюдал традиции, сына назвал Кассианом (1938 года рождения). Это, как ты понял, мой папа.

В 1941 году Карл и Клим пошли на фронт, доблестно воевали. Знаешь ты или нет, Клим был в разведке, дослужился до майора, после войны получил высшее образование и стал генералом в милиции. Его сын Сергей, 1954 года рождения, – твой отец. Получил высшее образование, был высоким чином в армии. Погиб геройской смертью в Афганистане. Он случайно (или всё-таки не случайно?) назвал сына своего, тебя, стало быть! на «правильную, потомственную» букву.

Дед мой Карл всю войну прошёл в пехоте, дослужился всего до лейтенанта (ну, с таким-то именем!…хорошо, что вообще в лагеря не загремел!), на войне его способности помогали ему и его отряду скрываться от неминуемой смерти (предупреждал о попадании снаряда и уводил людей с того места, и тому подобное), дошёл до Берлина. После войны стал «гипнотизёром», вроде Мессинга, ездил по стране, выступал, но будущее старался не предсказывать. Папа сначала тоже работал в цирке, на эстраде, а потом, когда с началом «холодной войны» был открыт волшебный университет Колдовстворец здесь, под Новосибирском, они с мамой переехали сюда и стали преподавать. Я родился в 1961 году. Упёрся – не пойду учиться в Колдовстворец, хочу в Дурмштранг – и точка. И пошёл. И выучился. И остался преподавать».

– …Вот, собственно, такая наша с тобой генеалогия, брат мой Константин.

– Кирилл, а ты можешь сказать, почему у твоей матушки такое странное отчество? Фом… Фома…

– О, это не менее занимательная история, чем про нашу фамилию! Только более долгая. Если я начну рассказ про её семью – боюсь, я и к ночи не управлюсь! Если кратко, то моя мама – Мария Фомальгаутовна… Малфой. Так-то, Костя! – Кирилл хитро подмигнул брату.

Тот нахмурился, соображая.

– Малфой, Малфой… Где-то я слышал эту фамилию…

Кирилл кусал губы, чтобы не смеяться над ним.

– …Скажи, а кто-то из родни твоей матушки, часом, не имел отношения к разборкам в «Чёрном Беркуте» в конце семидесятых? – вдруг заявил капитан ФЭС. Пришёл черёд волшебника удивляться. Тем не менее, он хотел сохранить интригу, поэтому вымолвил, осторожно подбирая слова:

– Ну… Вообще-то, Малфои действительно имели отношение к «разборкам» в конце семидесятых и к чему-то чёрному… Но совсем не к тому, что ты говоришь.

– А к чему тогда?

– Да всё к тому же Гарри Поттеру!

– Мама дорогая. И какое же?

– Кто был главным противником Гарри Поттера из школьников?

– Да я-то откуда… Э-э… Стоп. Помню что-то. Имя такое смешное… Драко…

– …Малфой! Вот, моя мама – младшая сестра деда этого самого Драко Малфоя.

– Ни фига себе… – оторопело прошептал интеллигент в третьем поколении. – Похоже, придётся мне всё-таки прочитать эти книжки… А про тебя там, часом, не написано?

По лицу Кирилла скользнуло какое-то странное выражение.

– Про меня – нет. Про мою школу немного есть, там где про Турнир Трёх Волшебников. Директор Каркаров ездил с нашими ребятами в Хогвартс на тот турнир, а я за него оставался… Я его первый зам. …Ладно, пойдём-ка, пора уже за стол. Тебе надо всё это обдумать, я понимаю.

Брат повёл Костю вниз по лестнице, аппарировать, как до этого отец, не стал, пожалел обалдевшего капитана ФЭС, до которого только-только стало доходить, что он и вправду ОЧЕНЬ необычный человек.

На веранде вокруг большого стола сидели уже человек двадцать, ещё с десяток стульев пока пустовали. Люди весело и оживлённо переговаривались. На почётном месте во главе столе восседал на высоком золочёном кресле юбиляр, рядом – его супруга. Костя сел справа от Кирилла. Он во все глаза смотрел вокруг, и на гостей, и на обстановку. Теперь, когда он знал, куда попал, он даже удивлялся, что не понял этого сразу: ложки и тарелки летали за угощениями сами по себе и наполненные возвращались на место, изящные хрустальные в серебре кубки, опустев, наполнялись тоже сами. Угощения и напитки были очень вкусными, а вид этих блюд напомнил Косте царскую трапезу из фильма «Иван Васильевич меняет профессию», за исключением, разумеется, «икры заморской, баклажанной». Некоторые блюда он, не удержавшись, даже сфотографировал тайком, а потом, когда все захмелели, расхрабрился и, быстренько объяснив Кириллу, как пользоваться фотоаппаратом, попросил сфотографировать его с хозяевами дома. С самим Кириллом он сфотографировался тоже, а потом уже Косте пришлось участвовать в «фотосессии» для колдовского аппарата, который, как ему объяснили, мог делать двигающиеся снимки. Веселье закончилось за полночь, и когда уставший, но довольный капитан ФЭС добрался до отведённой ему комнаты и завалился спать, он решил, что вполне освоился среди необычных родственников.

На следующий день Костя с Кириллом пошли гулять с фотоаппаратом по городу, для таких случаев у магов имелась обычная одежда вместо мантий, в которых они всегда ходили. В джинсах и футболках братья выглядели ещё более похожими друг на друга, а, чтобы усилить цветовой контраст, Кирилл с помощью магии высветлил одежду Кости и затемнил свою.

– …Забавно получается, что мы так похожи, только «мастью» разные, – говорил по дороге Костя, – вот только у тебя усы. Кстати, совсем как у Петровича. Может, мне тоже отпустить?..

– А кто это, Петрович? – заинтересовался Кирилл, погладив упомянутые усы.

– Мы вместе работаем. Майор Круглов, Николай Петрович. Крутой мужик. Как я, служил в милиции, оперативник до мозга костей. Его все наши уважают. Он зам нашей начальницы.

– У тебя начальник – женщина? – удивился маг.

– Ну, да, а что такого… Полковник Рогозина. Видел бы ты её. Такое впечатление, она родилась с погонами на плечах. Строгая до жути, принципиальная, чуть не до фанатизма. Справедливая…

– …и, наверное, страшная, как три подвала… – усмехнулся Кирилл.

– Да ты что?! – Костя аж остановился. – Она очень красивая!

– Так уж прям’ «очень», – хмыкнул его брат.

– Вот, поехали со мной, сам увидишь!

– Хм… А что, мысль интересная… До сентября ещё есть время, всё равно, сейчас каникулы… Можно и съездить. А меня туда пустят, в эту твою ФЭС? Вы же наверняка помешаны на безопасности. Придётся как Мессинг…

– Да не вопрос, сделаю пропуск. Только… У тебя же паспорта, наверняка, нет… Как же ты до Москвы доберёшься?

– Аппарирую, – пожал плечами Кирилл, – или попрошу папу, пусть договорится с Лаврентием Павловичем, чтобы он разрешил меня на его машине подвезти…

– С КЕМ он договорится?! – поперхнулся Костя.

Кирилл с усмешкой покосился на него:

– Значит, Гарри Поттера ты знаешь, а Лаврентия Павловича – нет? Нехорошо, брат. Лаврентий Павлович Берия. …И нечего на меня глаза выпучивать. Да-да, тот самый.

– Но он же…

– Умер, умер, полвека назад. Но при жизни знал нашего прадеда, Кима, я ж тебе рассказывал. И деда Карла тоже знал, даже моего отца на коленке качал, было дело… И твоего деда Клима, между прочим, Лаврентий Павлович тоже знал. Так что, если речь пойдёт о помощи знакомым, думаю, он не откажет. Да и какое-никакое развлечение старику…

– Но как?!

– Берия сейчас состоит в призраках Колдовстворца. …Даже не спрашивай меня, награда это ему или наказание – понятия не имею, а узнавать у него самого как-то не хочется. Не самый всеми любимый он призрак, надо признать, и не самый приятный. Но с папой в довольно неплохих отношениях, поскольку, повторюсь, знал его при жизни. На время воплотится, за мой счёт, правда, но что ж поделать… Надо же чем-то расплачиваться за услугу.

– Призраки… Мама дорогая… Берия… Мой брат поедет на автомобиле-призраке… Рассказать кому – не поверят… – обалдело прошептал Костя. – А куда он ездит, призрак Берии?

– А ты не знаешь? Иногда он у вас в Москве появляется, возле своего дома. На углу Малой Никитской и Вспольной ночью обычные люди могут услышать его призрачный автомобиль. Подъедет, остановится, потом дверцей хлопнет и уезжает. Ничего не видно, только слышно. Оттуда далеко от тебя?

– Да я тебя встречу и довезу на своей машине… – пробормотал всё еще не придя в себя Костя. Похоже, рановато он решил, что освоился со своей необычной роднёй…

Из Новосибирска капитан ФЭС Константин Котов вернулся какой-то… совсем необычный. Он стал часто уходить в себя, порой даже не сразу отвечал, когда к нему обращались. Но на его профессиональных качествах это никак не сказалось. На заданиях, на выездах он по-прежнему работал чётко и внимательно, может, только немного стал жёстче на задержаниях, хотя он и раньше не особо церемонился с преступниками, несмотря на свою интеллигентность. И оружие стал выхватывать гораздо чаще, а прежде его почти не доставал, справлялся «голыми руками».

…Примерно через неделю после возвращения он наконец-то показал Оксане Амелиной обещанные фото с достопримечательностями её города.

– Ну, как тебе Новосибирск? – спросила она, с удовольствием разглядывая знакомые места.

– Красивый, – кратко отозвался Костя, казалось, он опять ушёл в себя.

– А твоя родня, они кто? Преподают в каком-нибудь ВУЗе?

Котов вздрогнул.

– Д-да. Точно, в ВУЗе. В институте.

– В каком?

– Ты не знаешь, он … закрытый.

– Ну, не хочешь, не говори, – дёрнула плечиком Оксана, – подумаешь, какая секретность… Захочу – на раз-два пробью…

– …А что это вы тут такое интересненькое смотрите, а? – ворвался в комнату отдыха Иван Тихонов и выхватил у девушки пачку фотографий, – Это же Новосибирск, да? Ух ты, рубль! Костя, покажи Рогозиной, с намёком на премию. А это та самая Лабораторная Мышь? Костян, скинь мне эту фотку, я ей лицо Оксанки приделаю…

– Я тебе приделаю! – взвизгнула Амелина, бросаясь на Тихонова с кулаками.

– …А это что за мужик? – уворачиваясь от неё, Ваня ухитрялся перебирать снимки.

– Какой это тебе «мужик»?! Это Высоцкий, болван! – продолжала возмущаться Оксана.

– Вот это – Высоцкий, и не болван, а памятник, – ткнул пальцем в фотографию Тихонов, – а это – мужик.

Костя посмотрел и понял, что взял с собой не тот снимок. Вместо него у памятника Высоцкому стоял Кирилл. Ваня и Оксана вцепились в фотографию, едва не столкнувшись головами, и глядели то на Костю, то на снимок.

– Костя, а это кто? Так на тебя похож, только блондин и с усами…

«Эксперты, чтоб вас…» – подумал интеллигент в третьем поколении и пробурчал, пытаясь отобрать фото: – Это мой брат… Троюродный.

Если он считал, что этой информацией эксперты удовлетворятся, то он здорово ошибся. Оксана мгновенно спрятала снимок в декольте. Тихонов осклабился, наблюдая, как Котов отдёрнул руку и покраснел.

– Так. Говори! – Иван уселся поудобнее. – А то фотка там и останется… где сейчас, – покосился он на Оксану. Та невозмутимо поправила ворот блузки и, выжидательно улыбаясь, также уставилась на Котова.

– Это чем вы тут занимаетесь вместо работы, а? – раздался грозный окрик со стороны двери. Все трое вздрогнули и посмотрели на вошедшего. На пороге стоял не кто иной, как майор Круглов.

– Фотки смотрим, – пролепетала Оксана, – вы же знаете, Костя в Новосибирске был.

– У него там, оказывается… – начал Ваня, но заткнулся под яростным взглядом Котова.

– Что у него там? – усмехнулся Круглов, который прикрикнул на «молодёжь» только для порядка. Он налил себе кофе, уселся на диванчик и посмотрел на разлетевшиеся по полу снимки: – Жена и семеро детей?

– Николай Петрович! – укоризненно пробормотал Костя, присел и стал собирать фотографии.

– Почти что, – с готовностью сказал Иван, – у него там родственники и… брат-близнец!

Круглов поперхнулся кофе. Котов распрямился как пружина:

– Тихонов, твой язык будет причиной твоей смерти, Селиванов так и напишет!

– Да ладно, капитан, не думал же ты, что мы не узнаем, рано или поздно…

– Костя, что, этот болтун для разнообразия правду сказал? – вымолвил майор.

Котов оглядел присутствующих и понял, что Тихонов прав, все всё равно узнают. Но если эти «компьютерные гении» станут копать сами, а они точно станут, кто знает, до чего докопаются… Так что, лучше уж самому признаться…

– Ну, не близнец, вообще-то. Троюродный брат. Но – да, мы очень похожи, – выдохнул Костя, достал из внутреннего кармана пиджака фотографию, которую спрятал с самого начала: там он был вместе с Кириллом, крупным планом, и подал её Петровичу. Иван и Оксана мгновенно оказались рядом с Кругловым, и все трое уставились на фото.

– Чудеса, однако… – протянул майор. – Бывает же такое сходство… Как его зовут? Только не говори, что Константин.

«Чудеса, – мысленно усмехнулся Костя. – Это вы ещё не знаете, в чём настоящие чудеса!»

– Его зовут Кирилл, – сказал он вслух, – Кирилл Котов. И он через пару дней приедет ко мне в гости. Я хочу привести его сюда, можно, Николай Петрович?

– Вообще-то, у нас тут не музей, – с сомнением в голосе сказал майор, – чтобы экскурсии водить…

Остальные трое так умоляюще воззрились не него, что он махнул рукой:

– Ладно, выписывай пропуск. Я подпишу, пока Рогозиной нет.

– А чем он занимается? – спросила Оксана, похоже, усатый блондин её заинтересовал.

– Он учитель, – соврал Костя, не уходя всё-таки далеко от правды, – преподаёт в университете. В Германии.

– Нехилый «учитель», – переглянулись «компьютерные гении», и Ваня спросил: – А чему он учит? Может, нам какой-нибудь мастер-класс проведёт?

– Ну, чтó бы он ни преподавал, я бы и от парочки индивидуальных уроков не отказалась, – сказала внезапно Оксана, поправив причёску, и достала спрятанную до этого фотографию. Круглов многозначительно хмыкнул в усы. Костя опять покраснел и выхватил у неё снимок.