Текст книги "Огненный цветок в небе над Конохой (СИ)"

Автор книги: Митэй Тиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Глава I. Враг номер один ==========

Ханаби держалась очень прямо и почти не смотрела по сторонам. Что знали эти глупые дети о хаосе, царившем в ее душе? От воспоминаний о словах отца сердце в груди девочки начинало биться быстрее.

«Ты сильнее твоей сестры. Теперь взоры всех Хьюга будут обращены на тебя».

Сестренка Хината… Добрая, нежная Хината, которая была для нее целым миром, оказалась отверженной. Как теперь следовало относиться к ней, если сам глава клана Хьюга объявил ее жалкой, недостойной и слабой? Слабой! Тогда как, сколько себя помнит, Ханаби считала сестру примером для подражания и верила в ее силу… Теперь кумир ее детства повержен. В кого же верить?

«Я должна верить в себя, – думала девочка, решительно сжимая губы и поднимая подбородок, – в себя не как в Хьюга Ханаби, а как в наследницу клана, куноичи, избранную для сложной и ответственной миссии – стать направляющей силой, лидером всех Хьюга».

Это были мысли, от которых в душе Ханаби пробуждались одновременно гордость и страх. Твердо намереваясь стать лучшей во всем – ибо только так можно было обрести опору в перевернувшемся с ног на голову мире – юная куноичи начала с малого: сменила обычную одежду на темно-серые хакама и белое хаори, а также решила все задачи сложного уровня в текущей теме по тактике ведения боя. Учитель уже ждал ее тетрадь с ответами на своем столе.

Удовлетворенность от того, что начало пути к совершенству положено, утешала Ханаби и заставляла девочку в душе немного гордиться собой.

Всего лишь на несколько секунд она прикрыла глаза, чтобы отбросить надоедливую прядь с лица, как вдруг в куноичи кто-то влетел, больно ударив ее лбом в переносицу. Не успев толком разглядеть обидчика, Ханаби резким движением отшвырнула его от себя, и тут же увидела, что это был вовсе не обидчик, а обидчица – какая-то девчонка примерно ее роста и возраста с косынкой, почти съехавшей на глаза.

– Смотри, куда идешь, рыжая уродина! – сердито воскликнула Ханаби, испугавшись за свое белоснежное хаори и за решительный настрой. Вдруг произошедшее досадное недоразумение испортит то или другое?..

Торопливая девочка ничего не ответила, только зашмыгала носом и неожиданно разревелась.

Куноичи из клана Хьюга сделалось стыдно, но гордость не позволяла ей сразу же признать ошибку, так что она лишь молча стояла в растерянности.

– Ну… не реви, осторожнее надо быть… – со смесью сожаления и раздражения сказала она.

– Эй ты! – раздался грозный вопль из другого конца коридора, и тут же на помощь плачущей девочке прибежали двое мальчишек.

Один из них, с длинным синим шарфом, обмотанным вокруг шеи и свисающим почти до пят, быстро подскочил к пострадавшей, потрогал ее лоб, подергал за руки и за ноги и помог ей встать. А затем, предоставив девочку заботам товарища, встал перед Ханаби, вперив руки в бока, и, сверля ее недружелюбным взглядом, закричал:

– Эй, ты зачем Моэги обидела, злыдня?!

– А пусть твоя Моэги смотрит, куда прет! – глядя исподлобья, грубо ответила куноичи.

Ее светло-серые глаза без зрачка зловеще поблескивали меж длинных темно-каштановых прядей волос.

– Я – Конохамару, будущий Хокаге, и своей властью я заставлю тебя извиниться!

– Какой властью, приду…

Договорить Ханаби не успела, так как мальчишка бросился на нее. Однако ей, победившей в бою собственную старшую сестру, не было равных среди ровесников в скорости и ловкости, как не было и необходимости вступать в рукопашный бой с этим придурком. Куноичи спустила с плеча ремень и, размахнувшись, ударила Конохамару сумкой с учебниками. Она задела его, но основная сила удара пришлась мимо, так как парень отскочил назад. Вцепившись в дно сумки обеими руками, он дернул ее на себя, молния разъехалась, и книги с тетрадками высыпались на пол.

Это было крайне неприятно, так как ученики, спешившие на занятия, тащили с улицы на своих подошвах грязь, оставшуюся после вчерашнего дождя.

Конохамару встал в боевую позицию, выставив кулаки перед собой и расставив ноги. Одна из них угодила прямо на обложку тетради по тактике, отчего глаза Ханаби запылали яростью.

– Убери свои копыта с моей тетради! – вскричала куноичи.

«Вышвырну его в окно…» – подумала она. Окно в коридоре было открыто, чтобы впустить в помещение остатки утренней свежести перед жарким августовским днем.

– Ха-ха! – воскликнул Конохамару с торжеством, решив, что обнаружил слабое место противника, и, быстро наклонившись, выдернул тетрадь из-под подошвы своей сандалии. – Извинись перед Моэги немедленно, иначе твоей домашке конец!

Ханаби, стиснув зубы, наблюдала за тем, как мальчишка угрожающе приготовился надорвать листы, несколько заляпанные грязью, но все еще не безнадежно испорченные.

– За что мне извиняться? Это она налетела на меня!

– Но ты ее толкнула… – подал голос гнусавый мальчик, утирающий слезы рыжей девочке.

– Пусть извиняется первой.

– Прости… – пискнула Моэги. Под ее косынкой на лбу надувалась большая шишка.

Ханаби поняла, что девочка все это время плакала скорее из-за боли, чем от обиды. Несколько смягчившись и желая поскорее разрешить сложившуюся нелепую ситуацию, куноичи пожала плечами и выдавила из себя:

– Ладно, извини, что толкнула.

– Отлично! Держи свою домашку…

Конохамару радостно метнул тетрадку подобно сюрикену, но не рассчитал разницу в аэродинамических свойствах этих двух предметов, так что тетрадь пролетела мимо хозяйки и выпорхнула в окно, взмахнув на прощание белыми листами, как крыльями.

Ханаби метнулась к окну и высунулась наружу. Конечно же, тетрадь угодила прямиком в одну из луж во дворе, притом в самую глубокую, так что надежды на спасение не было.

– Ты что сделал, придурок?!

– Эй, прости, я же тебе бросал… И вообще, надо было ловить!

Прозвенел звонок на урок. Ханаби, бледная от ярости и от того, что подмочены не только плоды долгих трудов, но и ее репутация в глазах Матачи-сэнсэя, произнесла раздельно:

– Если я еще раз увижу тебя или кого-нибудь из твоих сопливых друзей, вам конец, ясно?! Не попадайтесь мне на глаза, шайка идиотов…

Куноичи шуганула Конохамару и его друзей, топнув ногой и имитировав готовность к атаке. Глаза ее горели ледяным огнем. Быстро собрав учебники и отбросив назад волосы с лица, Ханаби, удостоив на прощание всю компанию свирепым взглядом, поспешила на урок.

– Вот опасная женщина… – пробормотал Конохамару, расставивший было руки и приготовившийся прикрывать своим телом товарищей. – Вы видели, как горят эти демонические белые глаза?

– Угу…

– Очень злая, – произнесла Моэги, прикрывая ладошкой лоб.

– Решено! Моэги-чан, Удон-кун, объявляю эту женщину врагом команды Конохамару номер один!

Удон от удивления приоткрыл рот.

– А как же Риото-кун, который съел твоих желейных червячков?

– Ерунда, – качнул головой мальчик с синим шарфом. – Эти глупости меня больше не интересуют. Женщина с белыми глазами – вот наш злейший враг!

– Так точно, командир! – хором ответили ребята.

И тут круглые глаза Конохамару округлились еще больше: он увидел, как Ханаби входит в класс, в котором занимались девятилетки. Ему самому уже исполнилось десять.

– Что?! Младший класс?.. – с удивлением воскликнул мальчик, но тут же нашелся и добавил: – Наш враг коварен и хитер, не дайте ей ввести себя в заблуждение, понятно?

– Так точно, командир!

– С этого момента установим за ней наблюдение и будем предельно осторожны…

========== Глава II. Превосходящие силы противника ==========

Каждый день после занятий Ханаби проводила два часа на самой дальней из четырех школьных тренировочных площадок. Здесь, скрытая от посторонних глаз высокой травой, росшей по периметру, и несколькими толстыми вязами, она старательно наносила удары по массивному манекену из цельного дерева, обитому соломой и ветошью. Из-за неудачного расположения эта площадка не пользовалась особым успехом ни у учителей, ни у их учеников: здесь было много мошкары, а густые тени деревьев ложились несколькими темными полосами, которые исчезали только в середине дня.

Ханаби была довольна собственным уединением. Она, конечно, много тренировалась дома, в том числе со своим отцом, но ей хотелось упражняться хотя бы пару часов в день самостоятельно, без какого-либо контроля со стороны старших.

«Я должна соответствовать», – твердила себе Ханаби.

Соответствовать высокому званию наследницы клана Хьюга и будущей его главы – вот что стало ее главной целью. Куноичи не признавалась в этом даже самой себе, но в глубине души она очень боялась, что однажды ее, как и старшую сестру, отодвинут в сторону за ненадобностью. Каждый недовольный взгляд отца, его лишь слегка нахмуренные брови и крепко сжатые губы пугали ее. Ханаби казалось, что одна-единственная ошибка – и она услышит страшные слова: «ты обманула мои ожидания, ты не достойна…» И хотя у нее не было младшей сестры, которая могла бы ее заменить, Ханаби чувствовала за своей спиной воображаемый призрак, тень некоего человека, который будет лучше нее во всем.

Поэтому она разгонялась все быстрее, продолжая наносить удары по манекену даже тогда, когда немели ладони и болели суставы – до кровавых мозолей.

«Соответствовать…» – бормотала она на выдохе, ворочая сухим языком. Еще тысяча ударов – и можно будет глотнуть воды.

Тонкая прядка волос, которая вечно вылезала вперед, словно не решаясь примкнуть ни к левой, ни к правой стороне пробора, прилипала ко лбу между глаз, щекотала губы и подбородок, трепетала от горячего дыхания. Капельки пота выступали на нежной детской коже, особенно на шее и спине. Мошки, отпугиваемые чакрой и колебаниями воздуха от быстрых движений, звенели вокруг. Солнце палило. Однако ничто не могло отвлечь Ханаби от ее тренировки.

Ничто… кроме надоедливой мелюзги, копошащейся в высокой траве.

Ханаби даже не нужно было активировать бьякуган, чтобы обнаружить их: она слышала шорохи и приглушенный шепот.

До того, как подкрасться вплотную к тренировочной площадке, Конохамару устроил военный совет. Склонившись с тростинкой к сухой голой земле и выводя на ней черточки и треугольники, юный шиноби объяснял с серьезным лицом:

– Здесь, с правой стороны от тропы, в двадцати шагах от ближайшей границы тренировочного полигона будет располагаться наш опорный пункт, с которого мы будем вести наступление на силы противника…

– Командир, – подал голос Удон, шмыгая носом, – может, не надо?..

– Ты не понимаешь, Удон-кун: мы должны вступиться за честь команды Конохамару и покарать нашего врага номер один.

– Так точно, командир! А… за что покарать?

– За угрозы, конечно же! Невозможно все время прятаться и не попадаться противнику на глаза. Моэги вон уже боится ходить в школу одна.

– Конечно, боюсь! Второй раз я не выдержу такого жестокого покушения на мою красоту.

– Не бойся, Моэги-чан, твоя красота под моей личной защитой! – Конохамару приложил руку к груди.

– Шишка уже сошла, – заметил Удон, приблизив лицо ко лбу подруги и прищуривая глаза за стеклами очков.

– Я не дам себя запугать какой-то там младшекласснице! – Конохамару погрозил кулаком воображаемым светло-серым глазам без зрачка. – Я и вас запугать не позволю! Как будущий Хокаге я поведу своих людей к полной и безоговорочной победе!

– Так точно, командир!

– Итак, слушайте внимательно… Главной ударной силой стану я. Как ваш лидер, я готов всю основную ответственность принять на себя и выступить на острие атаки, – юный шиноби снова продемонстрировал свой кулак, который, очевидно, должен был символизировать пресловутое острие. – Но мне, конечно, не подобраться к противнику без вашей помощи. Моэги-чан!

– Да, командир?

– Ты используешь гендзюцу для воздействия на орган зрения противника.

– Но…

– Просто доверься мне.

– Так точно, командир!

– Удон-кун…

– Я!

– Ты будешь прикрывать меня, осыпая противника метательным оружием, а также отвлекая его, чтобы я мог нанести смертельный удар…

– Смертельный?..

– Ну ладно, не смертельный – это ни к чему, – но решающий. Достаточно сбить эту куноичи с ног, чтобы она признала свое поражение и начала воспринимать команду Конохамару как серьезную угрозу.

– Я не уверен, что смогу метать в нее сюрикены: а вдруг я попаду?!

– Не волнуйся, Удон-кун, – поспешила успокоить товарища Моэги, – с твоей меткостью точно не попадешь.

– Но если я попаду в вас?

– Вынужден признать, – задумчиво ответил Конохамару, – что такая опасность существует. И так как мы не хотим проливать ничью кровь, тем более свою, заменим сюрикены вот на это, – лидер отряда сорвал с ближайшего куста репейника несколько нераспустившихся головок цветов, похожих на маленьких свернувшихся ежиков.

– О, это я смогу метать, – обрадовался Удон и принялся пополнять боеприпасы, набивая карманы штанов.

– А как же быть с гендзюцу? – спросила Моэги.

Конохамару задумался всего на секунду.

– У тебя есть зеркало?

– Конечно, я же женщина, – произнесла юная куноичи, кокетливо откидывая голову и взмахивая ресницами. Впрочем, пока эти чары работали с таким же сомнительным успехом, как и ее гендзюцу.

– Вытянешь руку на солнечную сторону и повернешь зеркало так, чтобы луч света бил в глаза противнику. Справишься?

– Ну конечно! То есть… так точно, командир!

– Отлично. А я создам своего теневого клона и пущу его вперед, а сам тем временем проберусь по траве за спину противника и нанесу удар сзади. Я точно собью ее с ног!

– Отличный план! – воскликнула Моэги. – Ура нашему командиру!

– Тсс, не забываем о маскировке, – строго напомнил Конохамару и все же не удержался от самодовольного замечания: – Тактическое преимущество точно будет на нашей стороне…

Все шло согласно плану, так что Конохамару уже предвкушал сладостный миг победы. Он твердо верил в своих товарищей, ни капли не сомневался в себе, а в таком случае разве могло что-то пойти не так?

Все трое прятались в высокой густой траве у самой кромки тренировочной площадки, примерно в десяти шагах от Ханаби, и вспугнули тучу мошкары, так что даже если бы наследница клана Хьюга не слышала их возни, она могла бы догадаться об их присутствии по большому рою насекомых, кишащему как раз над местом засады.

Конохамару сложил печати и создал клона. Конечно же, это был самый обычный клон, но юноша не мог отказать себе в удовольствии называть его теневым. Затем он дал отмашку, и все начали действовать одновременно: Моэги пускать солнечных зайчиков, Удон кидаться колючками, а клон готовиться наступать в лоб. Сам лидер отряда, согласно собственному плану, продолжил ползти в обход, собирая мошек над головой и разную гадость с травы на одежду.

Когда первая головка репейника достигла Ханаби и скользнула по черной ткани кейкоги, девочка резко обернулась и встала в боевую стойку. Она отразила ладонями несколько летящих колючих снарядов, но потом, ослепленная пущенным в глаза лучом, на пару секунд закрыла глаза. И вот в ее волосы, достигавшие плеч, впились первые головки репейника. Придя в ярость, куноичи воскликнула:

– Бьякуган! – и тут же распахнула свои страшные глаза, от которых по верхней половине лица разбежались белые вены.

Моэги вскрикнула и выронила зеркальце. Удон замер с зажатыми в руке колючками. В этот момент из травы выскочил клон Конохамару и бросился на противника. Одновременно с ним попытался провести свою атаку настоящий Конохамару, выпрыгнув за спиной Ханаби и занеся кулак для удара.

Наследница клана Хьюга вдруг ниже пригнулась на широко расставленных ногах, согнутых в коленях, развернула корпус и, молниеносно вытянув руки в обе стороны, коснулась ладонями шиноби и его копии. Клон исчез, а Конохамару отлетел и ударился спиной о ствол ближайшего вяза. Тут же сверху на него свалилась толстая сухая ветка, и юноша вскрикнул.

– Командир! – Моэги и Удон выскочили из своего укрытия, и даже Ханаби испугалась.

– Что с тобой? – спросила она, хмурясь и делая несколько шагов к противнику, распростертому под деревом.

– Кажется, что-то хрустнуло… ай, моя спина!

Холодок пробежался внутри у куноичи из клана Хьюга. Она подскочила к юноше и, отбросив ветку в сторону, принялась осматривать его с помощью бьякугана.

– Ах ты, симулянт чертов! – воскликнула вдруг Ханаби. – Я думала, ты спину сломал…

Вне себя от ярости, она схватила Конохамару за ворот рубахи, вздернула его на ноги и толкнула в ближайший куст репейника. Моэги и Удон бросились высвобождать своего лидера из цепких объятий колючего растения.

– Командир! Атака захлебнулась…

– Конохамару-кун, противник слишком силен…

– Отступаем! – скомандовал Конохамару-кун, и все трое быстро скрылись в траве.

– Идиоты! – прокричала им вслед Ханаби, выдирая колючки из волос. – Ну надо же быть такими придурками!..

Как только возмущение улеглось, куноичи снова вернулась к тренировке.

========== Глава III. Чем кабан отличается от свиньи ==========

Команда Конохамару гуськом продвигалась по тропке, пересекая широкое поле и постепенно приближаясь к лесу.

– Кажется, та бабуля приняла нас за шиноби, – заметил Удон. Он иногда спотыкался, но старался не отставать от товарищей.

– Мы и есть шиноби, – ответил Конохамару. – Просто пока еще не признанные. Считайте это нашей первой миссией ранга С. Будьте внимательны и не упустите ни одной зацепки… Думаю, еще до вечера мы притащим бабуле ее свинку обратно.

– Тут трава примятая, – сказала Моэги.

– Точно! Молодец, Моэги-чан! Сойдем с тропы и пойдем по этим следам.

Участки примятой травы постепенно привели их под сень лесных деревьев. Подлесок был не такой густой, так что понять, куда дальше направилась сбежавшая свинья, юные шиноби смогли не сразу.

– Вон там явно кто-то ломился через сухие ветки, – сказала Моэги, показывая направление рукой, но Конохамару был слишком занят, изучая участок взрыхленной земли под елью.

– Тут побывало чье-то копыто…

– А здесь кто-то отметился в овражке, – Удон наклонился поближе, чтобы изучить оставленную кучку. Из-за насморка он не смог идентифицировать ее по одному из главных признаков, но очень хотел верить, что именно ему выпала честь обнаружить следы потерянной свиньи.

Конохамару встал, вперив руки в бока, и нахмурился, изображая серьезную озабоченность.

– Итак, три следа, три направления. День клонится к вечеру, несчастная бабуля оплакивает свинку, а мы рискуем не сдержать обещания. Решено! Разделимся… Удон-кун! Ты обойдешь овраг с той стороны и двинешься дальше на юго-восток в поисках других следов нукесвина.

– Есть, командир!

– Моэги-чан, ты внедришься в тот сухой кустарник и посмотришь, что за ним и не проходила ли хрюшка тем путем.

– Есть, командир!

– А я углублюсь в ельник в восточном направлении. Только не уходите далеко и кричите как можно громче, если встретите свинью-отступника.

– А если она станет защищаться? – спросила Моэги.

– Тогда спугни ее, кинь в нее чем-нибудь и громко закричи, – ответил Конохамару. – Сеть у нас одна, и она будет у меня. Вам не нужно ловить нукесвина, просто определите его местонахождение и вызывайте подкрепление. В одиночку не действовать, понятно?

– Так точно, командир!

– Расходимся!

Ханаби надежно пристроила свой огромный рюкзак прямоугольной формы с множеством контейнеров, пристегнув его ремнями к старому вязу. Она сама расположилась рядышком, на широком суку, и, достав из кармана онигири, принялась подкрепляться.

«Отдохну полчаса – и в обратный путь», – сказала она себе.

Этот лес находился под охраной клана Абураме, так что Ханаби было разрешено посещать его в одиночку. Медики из числа Хьюга частенько поручали молодежи сбор трав, корений, ягод и грибов, необходимых для приготовления лекарств или пищевых добавок.

Сегодня Ханаби сама вызвалась на это задание: ей хотелось побыть одной в лесной тиши, подышать воздухом, напитанным запахами земли и растений, понаблюдать за животными с помощью бьякугана.

Не то чтобы девочке нравилось одиночество, скорее она хотела почувствовать себя свободной, не связанной этикетом и законами клана, не подавленной волей отца. Раньше ей непременно захотелось бы разделить это время с сестрой, но с некоторых пор Ханаби отдалилась от Хинаты. Юная куноичи запуталась в собственных чувствах. Еще недавно все было просто: старшая сестра – главная из них двоих, лучшая, настоящий авторитет. А теперь Хината оставалась старшей по возрасту, но не являлась ей по положению. Как себя вести, Ханаби не знала, и это ее мучило. Уж всяко теперь не пристало ходить за сестрой по пятам и выпрашивать ее внимания… Но и общаться с Хинатой запросто, как с подругой, девочка не могла: этому мешало воспитание и глубоко укоренившаяся привычка почитать старших.

Тот, кто всегда был вторым и вдруг становится первым, страдает не меньше, а зачастую даже больше того, кто привык быть первым, но однажды становится вторым.

Ханаби вздохнула и, положив последний кусочек онигири в рот, прислушалась: кто-то продирался сквозь траву и кусты к воде. Куноичи активировала бьякуган и вздохнула с облегчением: к пруду, что располагался всего в десятке шагов от ее вяза, шел, пофыркивая и прядая острыми ушами, большой кабан.

«Рановато вышел на охоту, братишка, – подумала Ханаби. – До сумерек еще далеко».

Куноичи отменила режим особого зрения и, устало вздохнув, откинулась спиной на рюкзак.

Обнаружив первый отчетливый отпечаток раздвоенного копыта, Моэги просияла и поспешила дальше. Она хотела сначала увидеть нукесвина собственными глазами, а затем уже, торжествуя, позвать товарищей, однако ничего, похожего на поросенка, не мелькало за ближайшими деревьями.

– Вот еще след, – обрадовалась девочка. – Повезло, что здесь почва мягкая, а вон там даже разрыта…

Земля была разрыта в нескольких местах.

– Очевидно, это большая свинья, – изучая ямки, сказала себе Моэги.

Углубившись дальше в лес, она пару раз встретила на своем пути деревья с потертой, а кое-где и содранной корой. В трещинах и расщепах коры застряли пучки шерсти, так что куноичи решила, что здесь чесал бочок какой-то другой зверь, а вовсе не хрюшка.

«Как бы нукесвин не угодил к кому-нибудь на обед», – подумала Моэги. Поежившись, она огляделась по сторонам, но продолжила идти дальше, тем более что впереди обнаружился еще один четкий отпечаток копыта. Мысленно юная куноичи уже пожинала лавры, представляя, как мальчики будут восхищаться ее навыками следопыта и как она кокетливо будет отнекиваться от их комплиментов.

Тут на нее повеяло влагой – очевидно, впереди был водоем, – а затем девочка увидела в двадцати шагах от себя осоку и камыши и услышала звук, напоминающий похрюкивание.

– Нукесвин! – вырвалось у нее, но тут же Моэги прикрыла рот ладошкой.

Похрюкивание прекратилось, заросли прибрежной травы заволновались и из них вышел огромный лохматый зверь с длинными клыками, который столь же мало был похож на свинью, как Моэги на агента АНБУ.

Ханаби вздрогнула, услышав совсем рядом радостный возглас девочки. Куноичи немного задремала от усталости, так что не могла обнаружить приближения Моэги раньше. Вцепившись в сук, наследница клана Хьюга наклонилась вперед, выглядывая из-за густой листвы, и увидела рыжую подружку Конохамару, застывшую столбом. Но самым ужасным было то, что кабан, возившийся в зарослях камыша на берегу пруда, увидел ее тоже.

«Стой на месте!» – подумала Ханаби, чувствуя, как сердце замирает в груди, а по телу бегут мурашки.

Однако совершенно растерявшаяся от страха Моэги, вспомнив наставления лидера, решила в точности им последовать, так что она завизжала изо всех сил:

– Убирайся, чудище! – и швырнула в него свою фляжку с водой.

Ханаби икнула. Перед ее глазами мгновенно пронеслись ужасающие картины: кровища, тело рыжей девчонки, вспоротое клыками вепря, как брюхо рыбы – поварским ножом, глупое белое лицо Конохамару, залитое слезами…

Это был не просто кабан, а настоящий секач – большой, матерый, рассвирепевший от выходки Моэги. Ханаби осознавала свое бессилие: кунаи и сюрикены такому зверю не страшны, его ничем не сбить с пути, не остановить, не отвлечь, от него не убежать и не защититься… Техники ближнего боя, которыми владела наследница клана Хьюга, а именно техника Мягкой ладони и воздействие на точки чакры, как и особое зрение, были бесполезны…

Секунда прошла, началась вторая; вепрь рванулся с места, взрыхлив копытами влажную землю, и бросился на Моэги. Их разделяло всего несколько шагов, так что Ханаби не успевала ни оттолкнуть девочку, ни прикрыть ее собой. В отчаянии куноичи сжала руки в кулаки, готовясь к безумству – прыгнуть под ноги кабану и дать Моэги несколько секунд, чтобы убежать, – но вдруг ее осенила счастливая мысль…

Выдернув из-под себя сложенный в несколько слоев широкий плащ, Ханаби метнула его и одновременно спрыгнула с вяза и кинулась к рыжей девчонке. Плащ накрыл морду кабана и свесился под копыта. Зверь лишь слегка замедлил бег, на ходу мотая головой и разрывая плотную ткань острыми клыками, но это дало спасительные три секунды, во время которых куноичи подскочила к Моэги и подсадила ее на ближайшее дерево.

К счастью, девочка вышла из состояния ступора и оживилась. Она сама взобралась на ветку и нагнулась, чтобы подать руку Ханаби. Та еще была на земле, когда приблизился секач. Он ткнулся головой в ствол дерева, слегка задев куноичи боком, затем скинул с себя разорванный в клочья плащ и повернулся, чтобы вспороть человека, но его клыки встретили лишь пустоту.

Когда Ханаби задел вепрь, она устояла на ногах и, как ошпаренная кошка, в мгновение ока вскарабкалась по стволу дерева. С громко колотящимся сердцем, расширенными глазами она смотрела на зверя, прохаживающегося внизу, и, обхватив ствол руками и ногами, даже не замечала, что ободрала ногти до крови. На ближайшей ветке растянулась Моэги. Вцепившись в сук изо всей силы, она не двигалась и боялась даже пикнуть.

Когда кабан ушел, пофыркивая и помахивая хвостом, обе девочки еще какое-то время сохраняли прежнее положение, затем в звенящей тишине раздался хриплый голос Ханаби:

– Бьякуган!

Прошло несколько секунд.

– Он уже далеко, – сказала куноичи и, облегченно вздохнув, спрыгнула на землю. Моэги медленно сползла следом.

– Ой! Мальчики! – воскликнула она и бросилась было бежать, но Ханаби остановила ее, схватив за руку.

– Они в другой стороне, им ничего не угрожает.

Тут Моэги расплакалась. Наследница клана Хьюга молча стояла рядом и смотрела, как рыжая девочка заливается слезами.

– Ну хватит, не реви, – сказала она, напрасно стараясь придать суровость своему голосу. – Твои товарищи, между прочим, поймали в сеть свинью и ведут ее прочь из леса, так что советую тебе поскорее их догнать.

– Нуке… нукесвин? – всхлипывая, переспросила Моэги.

– Чего?..

Внезапно девочка встрепенулась и, сложив руки, в пояс поклонилась своей спасительнице.

– Спасибо вам за спасение моей жизни! Теперь я знаю, что вы не белоглазая демоница, а настоящая благородная дама, и я навеки у вас в долгу!

– Л-ладно, – растерянно ответила Ханаби.

Моэги поклонилась еще несколько раз, а затем убежала в направлении, которое указала ей куноичи. Только убедившись с помощью бьякугана, что девочка присоединилась к своим товарищам и они вместе выходят из леса, Ханаби испытала облегчение, которое, однако, тут же сменилось совершенно другим чувством.

У куноичи вдруг подкосились ноги, и она резко села – почти упала – на землю у подножия вяза, ставшего спасительным убежищем. Обливаясь потом и дрожа, Ханаби провела так две или три минуты, прежде чем смогла взять себя в руки.

«Какое счастье, что погода испортилась, – думала она, – и мне пришлось захватить с собой плащ сегодня…»

Ужас охватывал ее при мысли о том, что день мог быть солнечным и теплым.

========== Глава IV. Искусство преподносить цветы ==========

Когда Моэги рассказала товарищам о встрече с кабаном и о своем чудесном спасении благодаря врагу команды Конохамару номер один, лидер испытал удивление и восторг и нежным покровительственным жестом потрепал подругу по волосам.

– Рад, что ты цела, Моэги-чан, если бы я знал, какие опасности встретятся на твоем пути, ни за что не оставил бы тебя одну!

– Я знаю это, Конохамару-кун. Ты всегда защищаешь меня и Удона.

Удон громко всхлипнул и отвернулся, утирая слезы и сопли. Мысль о грозившей Моэги опасности заставила его расплакаться, но на этот раз он изо всех сил старался не выдавать своей слабости, так как вдруг очень захотел стать сильным и храбрым. Однажды и ему придется защищать Моэги-чан и Конохамару-куна!

– Командир, а дама, которая меня спасла, мы все еще должны считать ее врагом?

– Ни в коем случае! Теперь я объявляю ее товарищем по оружию и настоящим ниндзя!

Конохамару крепко задумался о том, как бы выразить куноичи с бьякуганом благодарность от лица всей команды, чтобы не уронить при этом достоинства лидера. Вскоре сама судьба предоставила ему такую возможность.

Стоял ясный осенний день. Ханаби, неожиданно получившая освобождение от тренировки с отцом, которого вызвали по важному делу в Резиденцию Хокаге, решила прогуляться до оружейной лавки – присмотреть себе новенький ремешок с чехлом для кунаев.

Погруженная в собственные мысли, куноичи шла по улице, не обращая внимания на прохожих, пока не узнала со спины своего одноклассника, Кэнсина. Этот мальчик выделялся среди ровесников высоким ростом, а его миловидное лицо и некоторая застенчивость давали окружающим повод приписывать Кэнсину множество других положительных качеств. Ханаби считала его симпатичным, а так как он в основном молчал, в своем воображении уже дописала картину, наделив юношу острым умом и чувством собственного достоинства. Такой молодой человек не мог не нравиться…

В то же время Ханаби не тешила себя иллюзиями по поводу того, какова ее собственная репутация среди одноклассников. Куноичи знала, что из-за ее напора и целеустремленности некоторые считают ее резкой. Хотя раньше она любила поиграть и посмеяться с друзьями, со временем жесткий график тренировок и дополнительные занятия забрали все ее свободное время и часть жизнерадостности. После последних событий и перемен в клане Ханаби и вовсе сделалась задумчивой и мрачной, грубо отвечая на все попытки вывести ее из этого состояния.

И теперь, глядя на спину шедшего впереди Кэнсина, юная куноичи хотела бы многое изменить, быть вежливой и дружелюбной, чаще улыбаться и казаться привлекательной.

Но разве можно казаться привлекательной с этими страшными белыми глазами без зрачка?! Большинство людей они пугали и отталкивали. И хотя клан Хьюга считался самым сильным в Деревне Листа и являлся ее опорой и гордостью, мало кто мог воспринимать бьякуган, видящий всех насквозь, не как угрозу.

Кэнсин шел в направлении рынка, и Ханаби как бы невзначай следовала за ним, мысленно подыскивая повод подойти и завязать беседу. А до тех пор ей хотелось оставаться незамеченной. На рынке вести наблюдение было удобнее – там толпилось множество народу, переходящего от прилавка к прилавку. Ханаби делала то же самое, изображая заинтересованность товаром и краем глаза поглядывая на объект своего настоящего интереса. Кэнсин покупал фрукты и очень мило краснел, обращаясь к торговцу с вопросами. Это зрелище настолько увлекло куноичи, что она не заметила Конохамару, занявшего наблюдательный пункт возле цветочной лавки: он в свою очередь следил за Ханаби.