Текст книги "Обреченные жить (СИ)"

Автор книги: MissMercy97

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Отпусти меня, пожалуйста, – робко пролепетали девичьи губы.

– Я не должен был, – прошептал Рон ей на ухо, горячим дыханием обжигая кожу.

– Не надо. Отпусти, – от бессилия она совершенно растаяла в его руках, расслабленно положив голову на грудь.

Рон ослабил хватку, выпуская ее из объятий.

Его руку все ещё жгло от пощечины, как от змеиного укуса, а кровь в голове пульсирующими ударами отдавала по барабанным перепонкам.

Парень разомкнул руки, высвобождая испуганную Гермиону из своих крепких объятий. Он перевел свой взгляд на нее, стараясь внимательнее рассмотреть рану на губе. Она стояла неподвижно, только соленые капли одна за другой смешиваясь с кровью, умирали на дрожащих губах.

Уизли легко качнул головой, но она медленно развернулась к нему спиной и зашагала в сторону двери. Ее плечи все еще вздрагивали от очередного всхлипа, будто раскаленным клеймом оставляя след на сердце рыжего.

– Я все еще люблю тебя, – крикнул ей вслед Рон. Его голос, сиплый и взволнованный, заставил ненадолго замереть. На секунду ей даже показалось, что это глупый сон, овеянный кошмарами.

Комментарий к Глава 10.

Я эмоционально выжата после этой главы, хахахаха

========== Глава 11. ==========

Шлепок по лицу эхом продолжал раздаваться в сознании Гермионы, распугивая и без того малоустойчивую решительность, как стаю мелких птиц. «Пора это закончить» не унимался голос в ее голове, оседая отравой на последние надежды, вторгаясь острым лезвием в сердце, и, наконец, практически окончательно добил остатки смелости, чтобы вернуть ее на исходную позицию этого замкнутого круга.

Из зеркала в ванной комнате на Гермиону смотрело ее отражение с опухшей губой, «обрамлённой» синяком с небольшим количеством засохшей крови.

Гермиона дотронулась холодными и влажными от переживаний пальцами до причины неприятной боли на лице и глубоко выдохнула.

Проходя по длинному коридору к Обеденному Залу, Гермиона почувствовала, как сильная мужская рука цепко ухватилась за ее кисть. Резкое движение, и она уже заперта в темной и пыльной кладовке.

– Что за…?

– Замолчи, – раздался голос Малфоя.

Гермиона совершенно не видела его лица в темноте, что явно играло ей на руку и означало, что он не увидит ее тоже. И ей оставалось лишь молиться, чтобы при дневном свете, когда они выйдут из этого маленького помещения, ему не удастся разглядеть отпечаток, оставленный Роном на ее лице.

– И ты решил меня подкараулить?

– С тобой по-другому никак, Грейнджер.

Она услышала, как громко он выдохнул. Не говоря больше ни слова, Драко заключил ее в свои объятья, прижимая все сильнее и сильнее.

Гермиона чувствовала, как он дрожит, ощущала его учащенное сердцебиение, его горячее дыхание в своих волосах. Она, сама того не осознавая, начала прижиматься к нему как к последнему островку покоя и надежды, посреди этого океана безумия. Время будто остановилось.

Малфой одним рывком сгреб ее в охапку и прижал к себе еще сильнее. Сделав несколько протестующих движений, Гермиона вскоре замерла.

– Ты не имеешь права указывать мне, с кем мне общаться, а с кем нет.

– Я не указывал. Я предупредил.

Судорожный смешок – единственное, что Гермионе удалось выдавить в ответ.

Он взял ее за упрямый подбородок, прильнул к губам и ухмыльнулся. Его обжигающие, влажные губы оставили на невидимый след.

Гермиона молча припала к его губам, нежно коснулась их языком. Малфой прижал ее к стене, ухватил за бедра и приподнял чуть выше, чтобы их лица были на одной высоте. Ее чувства стали интенсивнее, и она страстно целовала сероглазого в губы, крепко обхватив его ногами. Кровь приливала к горлу, груди и лицу. Малфой тихо шипел сквозь зубы, все сильнее прижимая девушку к стенке. Гермиона подалась бедрами вперед, совершая непристойные движения. Он закрыл глаза, пытаясь унять те фантазии, которые намеревался воплотить здесь и сейчас. И все-таки поддался искушению, не в силах противиться старым, еще свежим в памяти чувствам.

– Грейнджер… – от звука своего имени по телу Гермионы пробежала новая волна дрожи. Казалось, что сейчас она растворится в нем, в его горячей коже, теплых губах, дразнящем языке…

Внезапно его губы врезались в ее с еще большей страстью, вышибая весь дух и совесть. Гермиона вскрикнула, когда затылок ударился о стену. Его язык настойчиво просился внутрь девушки. И она не выдержала.

Прижалась к нему изо всех сил, которые только остались после борьбы с самой собой. Стыд, обида, жажда и страсть – все смешалось, оставляя в голове одно желание. Какое-то грязное, опьяняющее желание, которое заставляло ее тело содрогаться, прижимаясь к его торсу. Они словно слились воедино, как и их губы. Его, такие жестокие и требовательные, и ее, мягкие и податливые…

Не понимая, что делает, она стянула с Драко свитер и прижалась к голой груди, водя тяжелыми вспотевшими ладонями по идеально очерченному торсу. Ответная реакция не заставила себя ждать: приглушенно зарычав, он содрал с Гермионы джемпер вместе с лифчиком и провел губами по голому плечу.

Перед глазами все плыло, тело содрогалось от ласк Малфоя, неожиданно сменившего страсть на нежность. Единственное, чего она сейчас желала – это его, сделать это прямо здесь, на полу, в темной кладовке, заваленной барахлом.

Его теплая ладонь легла на ее щеку, такая большая по сравнению с ее головой.

Глаза Гермионы блаженно закрылись, а мысли потекли плавно и неспешно. Наверное, это плохо – осознавать, что один человек может полностью управлять чужими желаниями и эмоциями?

– Нам не следует…

Он не дал договорить, закрыв ее рот: с глухим стоном впился в губы, словно странник пустыни, страдающий от невыносимой жажды.

В ее голове медленно менялся образ Драко.

Ее тело отреагировало мгновенно: сердце бешено заколотилось, грозясь выскочить из груди, а ноги начали подкашиваться от слабости. От сумасшедшего желания мозг практически атрофировался: больше всего на свете ей сейчас хотелось продлить этот момент, когда он изо всех сил прижимается к ней, когда она чувствует это желание, медленно разливающееся в воздухе, когда ощущает жар, исходящий от его горячего тела.

Он вновь отстранился от Гермионы, переводя сбитое дыхание. Забыв обо всем, она изо всех сил прижалась к нему вновь и обхватила руками. Облегчение едва не лишило ее способности стоять на ногах. Тело обмякло, однако он не дал ей упасть.

– Мне пора на завтрак, – Драко неожиданно послушался ее и оторвался от пульсирующих губ.

– Ты так соскучилась по мне, что аж прокусила мне губу, – он издал легкий смешок. Гермиона провела языком по своей нижней губе и почувствовала вкус железа, свидетельствующий о том, что рана вновь начала кровоточить.

Неожиданно палочка Малфоя источила тусклый свет, которого вполне хватило, чтобы осветить их лица.

– Видимо, это я тебе прикусил губу, – он нежно прикоснулся к щеке Гермионы, которая мигом вспыхнула от накатившего волнения, – хотя, стой. У тебя синяк.

Он переместил большой палец правой руки ей на губу, слегка оттянув вниз и внимательно изучая ее. Гермиона слегка скривилась от неприятного ощущения.

– Малфой…

Он стоял и молчал, наполняя ее сердце страхом и болью. Его запах, такой манящий, окутал Гермиону, словно подушка. Подобный безжизненному камню, он замер. Лишь тепло, обжигающее нижнюю часть лица девушки, показывало, что он не статуя.

Не в силах больше терпеть этого молчания, она обхватила не выражающее никаких эмоций лицо. Ладонь Малфоя опустилась на ее руку, пытаясь оторвать от себя. Гермиона с ужасом смотрела, как лицо его ожесточилось.

– Остановись! – крикнула Гермиона, пытаясь достучаться до устремившегося в Обеденный Зал Малфоя. Сквозь гул, стоящий в ушах, он слабо слышал ее голос.

Почему его так задело это? Грязнокровка Грейнджер. Мерлин. Она засела слишком глубоко с левой стороны под рёбрами.

– Расступитесь, идиоты, – воскликнул Драко, но следом остановился на долю секунды.

– Прекрати! – вновь крикнула Гермиона.

– Прекратить? – Малфой резко развернулся к ней лицом и и бросил свой тяжелый взгляд, полный ненависти, неистовой ярости и желчи, которая достигла своего пика, хотя сам он того не желал, – он поплатится!

– Успокойся! – они продолжали довольно громко пререкаться, привлекая к себе совершенно ненужное в данной ситуации внимание. Малфой вновь отвернулся от нее, быстро зашагав в сторону Зала.

– Драко, прошу.

Словно больной после тяжелой операции, пытающийся отойти от сильного зелья, он повернулся на голос. Ее голос, накрывающий волной умиротворения и пьянящей эйфории.

– Что, Грейнджер? Что я должен сделать, по-твоему?

– Ничего. Мы…мы же никто друг другу, разве нет? – она говорила медленно, проговаривая четко каждое слово, словно он был ребенком. Даже играла с интонацией, придавая своим репликам большую глубину воздействия.

– А знаешь, точно, грязнокровка, – неожиданно для самого себя промолвил Драко, чем словно ударил собеседницу, – мы никто.

В уголках ее глаз собрались маленькие капли соленой жидкости, которые намеревались хлынуть наружу с минуты на минуту.

Вдруг, среди зевак, появившихся в коридоре, Малфой заприметил рыжую макушку, возвышающуюся среди остальных голов.

Следующие несколько секунд как в тумане. Драко очнулся лишь тогда, когда в сторону слизеринца полетело «Экспеллиармус».

Удар оказался не только слабым, но еще и до жути предсказуемым, поэтому Драко не составило совершенно никакого труда, извернувшись, выкрикнуть заклятье в ответ, прижав соперника к полу.

Воздух выбился из легких, и какое-то время ошарашенный Рон лежал неподвижно с широко раскрытыми глазами, судорожно хватая ртом кислород, словно рыба, выброшенная на берег.

Он лежал, лишь глаза, красные, с полопавшимися капиллярами, по-прежнему смотрели на Драко удивленно. Он попытался что-то сказать, но закашлялся, сплевывая скопившуюся во рту кровь.

– ПРЕКРАТИТЕ, – электрическим током через мозг пробежал этот голос, выхваченный из десятков других. Не успел Драко понять, что происходит, как Гермиона, будто черная пантера, вылетела из толпы, заставив всех вновь замолчать, и в один прыжок оказалась рядом с Роном.

Малфой чувствовал, что надо что-то сказать, что-то исправить, что-то оправдать и изменить, но почему-то просто стоял и смотрел как тело рыжего то и дело вздрагивает, когда она бьет его по щекам или трясет за плечи.

– Грейнджер…

– Малфой, даже не вздумай что-то говорить, – она продолжала гладить лицо Уизли. Толпа, собравшаяся вокруг них, зашепталась.

– Отойди от него, – грубо сказал Малфой, считая, что имеет на это полное право.

– Замолчи, – сквозь зубы процедила она, мгновенно переменившись в лице, сменив тревогу на укорительный гнев, развеяв тем самым все его сомнения.

Драко смотрел, как она помогает встать Рону, как аккуратно она старается перекинуть его руку через свое плечо.

– Что уставились? Шли бы вы все отсюда… – она осеклась на половине слова и окинула взглядом студентов, которым этого было достаточно, чтобы потупить взгляды и начать расходиться.

– Все нормально, – прохрипел он.

– Не смей ко мне больше приближаться, – ее голос дрожал, а рука мгновенно метнулась к лицу.

– Грейнджер… – колючей проволокой, обмотавшей горло, вдруг становятся слова.

И вдруг, Драко осознал, что не сможет без нее, он сходит с ума, когда ее нет рядом, будто кто-то вырвал часть его души. И эта боль, сумасшедшая, дикая, необъяснимая…она пугала. Он начал ощущать ее почти физически, она выжигала его изнутри, как кислород срезанную розу.

Комментарий к Глава 11.

Ну, вот и ещё одна глава!

Хотела задавать вопрос: почему Малфой не хочет, чтобы Гермиона общалась с Крамом? Простая ревность или нечто другое?)

========== Глава 12. ==========

Драко очутился в кошмаре, существуя на грани беспамятства, взрастив внутри мозга, ссохшегося в попытках найти ответ, не один десяток бесов, отчаянно рвущихся наружу. Он бился о стены, мечась по комнате как затравленный зверь, сбегал из гостиной факультета, шатаясь по пустынным коридорам Школы, пытаясь ввязаться в неприятности, как назло, будто обходившие его стороной. Злость и отчаянье уничтожали друг друга внутри него.

– Эй, Драко, – Блейз пощелкал пальцами перед лицом Малфоя.

– Не смей так делать, – огрызнулся блондин на своего друга.

– Что это вообще было? С этой грязнокровкой?

– Ничего.

– Я думал, что ты по уши испачкался и долго будешь еще отмываться от нее после Хэллоуина.

– Замолкни, Забини! – еле сдерживая душащий приступ истерики, произнес Драко.

– Не говори только, что Грейнджер…

– Да ты можешь заткнуться или как? – упоминание ее имени слегка усмирило хохочущего беса внутри живота Драко, воззвав к событиям вчерашнего дня.

– Салазар! Ты совсем спятил.

– Думаешь, я не знаю? – Малфой перешел на крик, чем напугал сидящего напротив Забини.

Драко прислушался к ритмичному стуку сердца, которое в какой-то момент будто пропустило удар, и вдруг все вокруг стихло. Тело покрылось мелкой дрожью, во рту пересохло, глаза зачесались.

– И что будешь делать? – Забини облизнул сухие губы.

Драко резко встал и принялся расхаживать по опустевшей за последний час гостиной Слизерина.

– Понятия не имею. Тупая грязнокровка. Запудрила мне мозги, – он раздраженно ударил кулаком по стене, чем возмутил висящие рядом картины, которые принялись шикать на него, призывая к спокойствию.

– Она в больничном крыле сейчас.

– Ты откуда знаешь вообще?

– Не сомневался, что ты захочешь узнать, где она.

– С этим рыжим ублюдком и шрамоголовым идиотом? – что-то, больше похожее на чью-то глупую шутку. Мгновение назад Драко был готов поклясться, что ему удалось задушить свою ревность.

Тяжело вздохнув, Малфой приземлился обратно в мягкое кресло напротив камина и, запрокинув голову, принялся гипнотизировать потолок, следить за малейшими движениями теней, танцующих наверху, и изо всех сил стараться не думать о Грейнджер.

Салазар! Драко словно хлестнули по лицу раскаленной кочергой, заставив кровь прилить к щекам.

Грейнджер не выходила из головы.

_________________________

Ветер расходился по сторонам, запутываясь во влажной от дождя листве. Эти минуты уединения с природой можно было считать чем-то прекрасным, едва знакомым и любимым.

– Рон, – Гермиона почувствовала, как ее голос рассек звенящую тишину, ворвавшись ветром в холодную комнату.

На лицо парня падали бронзовые тени вечернего солнца, за окном темнело, и розовое небо уже не так сильно оттеняло тёмно-голубую пелену. В воздухе витала пыль, она искрилась в лучах белого солнца и ложилась на пол.

Спокойные звуки нарушало громкое биение сердца и частое сиплое и немного хриплое дыхание Рональда. Он лежал на смятой влажной подушке и смотрел в потолок.

– Ты все еще здесь, – тихо промычал парень.

– Конечно. Позвать мадам Помфри?

– Нет, – он кашлянул, – не надо.

– Рон, – начала Гермиона, – мне так жаль.

– Прекрати.

– Это все я. Мерлин, это все из-за меня.

– Остановись, – он рывком поднял руку в воздух и тут же скривился от боли. Несколько ребер Рона все еще не срослись, что затрудняло поступление кислорода в легкие, а также затормаживало движение, – он не способен любить. Он Малфой, если ты забыла. Бесчувственный хорек. Это все игра, а ты лишь очередная фигурка.

Гермиона виновато опустила глаза, но продолжала внимательно слушать, что до нее пытается донести Рон.

– Он запудрил тебе мозги. Тебе! Гермионе Грейнджер, – Рон повернул голову в сторону девушки и пристально уставился на нее, – не верь ни единому его слову. Я прошу тебя.

Сердце стало больно бить по ребрам.

– Я так виновата, – она не узнала собственного голоса. Гермиона вмиг осознала, как отвратительно был прав Рон.

________________________

– Я знала, что найду тебя здесь.

– А я знал, что ты захочешь поговорить, – отозвался Драко, чей голос подействовал на Гермиону хуже Круциатуса.

Высокая башня со всех сторон все еще освещалась тусклым светом заходящего за горизонт солнца. Малфой сидел на подоконнике, собрав руки в замок, и смотрел куда-то вдаль, слегка прищурив серые глаза.

Волнение заставляло тело Гермионы содрогаться.

Перед глазами замелькали призраки прошлых разговоров, в голове звучали обрывки недосказанных фраз. Все вдруг окрасилось в красные тона и постепенно растекалось к краям подсознания.

– Это не может больше продолжаться, – сказал Малфой.

– Что «это»? Отношения? – сердце девушки панически забилось в содрогающейся от нехватки кислорода груди.

– Отношения? Грейнджер, не сходи с ума. Ты сама сказала, что мы никто друг другу. Никаких отношений и не было, а так – развлечение, – слова, словно клинки, вонзались в сердца обоих. Их мимолетное прошлое сгорало на глазах.

Гермиона вдруг осознала, насколько была не готова шагнуть в будущее. Вопросы снежной лавиной обрушились на ее взбудораженный измученный рассудок и впились в него своими острыми краями.

– Тогда, нам ничего не стОит прекратить общаться, – Грейнджер стало не по себе, что она даже слегка пожала плечами от накатившего неприятного ощущения.

– Уж поверь, мне точно не составит труда прекратить, – Малфой страдальчески закатил глаза, стараясь прикрыть разрывающее изнутри чувство.

Внутренний голос оказался предателем, вопившим во все горло «Стоп!», но разум взял верх, задвинув надоедливое сознание куда-то вглубь черной души.

– Славно! – коротко ответила Гермиона, попятившись назад к винтовой лестнице.

– Согласен, – спокойно и монотонно произнес Драко.

Он принялся смотреть в пол, продолжая сжимать руки, и стал медленно считать до десяти.

Один.

Гермиона делает два шага назад.

Два.

Ее запутавшиеся волосы слегка раздувает легкое дуновение ветра.

Три.

Она делает глубокий вдох, разворачиваясь к нему спиной.

Четыре.

Малфой срывается.

– Стоять, – шепнул он, едва слышно, но она уловила слова и, резко остановившись, развернулась.

– Чего ты еще хочешь? Нагрубить? Валяй.

– Замолчи, – он расцепил руки и медленно приподнялся.

– Оставайся там, где стоишь, – Гермиона практически крикнула в полный голос.

Малфой поджал губы и слегка покачал головой. Тишина вновь вступила в свои права, повышая напряжение.

– Не мучай меня, прошу, – не в силах взглянуть в глаза Малфоя, Гермиона отвернулась, – почему ты не оставишь меня в покое?

Но вместо озвученного ответа она ощутила требовательные руки, которые, не встречая сопротивления, отрывают ее мягкотелые конечности от лица, чтобы просто обнять. Прижать к груди и вернуть почти утраченное чувство защищенности, смешанное с такой непохожей беззащитностью.

Гермиона застыла. И даже боялась сделать хоть маленький вдох, дрожа перед той мыслью, что это очередная издевка воображения, пустой мнимый мираж, который исчезнет, как и эти теплые, необходимые словно воздух, руки.

Молчание. Ее плечи слабо подрагивают, как глумливое оповещение о том, что она вновь сорвалась и заплакала. Но он не дал ей окунуться в черноту повторно. Не отпустил, а только все крепче и крепче стал прижимать к себе, будто бы она была способна исчезнуть.

И снова повисло молчание. Вот только томить ожиданием Драко не стал.

– Скажи, что ты моя, – наконец изрекает он, выждав секундную паузу, ну, а ее и без того шаткие надежды на его понимание вконец опустили руки.

Гермиона снова дернулась, теперь уже намереваясь вырваться из этих теплых объятий, и он снова купировал эту неуклюжую попытку, намертво припечатывая ее к своей груди.

– Скажи, – на выдохе повторяет он, и Гермиона изумленно замерла, ощущая спиной равномерные скорые толчки его души сквозь слои одежды.

Сердце сжимается упругим комком, и душащие слезы вновь крадутся к соблазнительной воле, собираясь у основания ее век щиплющей влагой.

– Ты нужна мне.

Взрыв. Необратимый взрыв безудержного облегчения вкупе с бескрайним теплом, вмиг заструившимся по ее венам, опрометью несясь к самому уязвимому органу, чтобы зажечь там новую жизнь, полную самых ярких красок. И если кто-то спросит, стоило ли все пережитое этой простой фразы, то Гермиона с уверенностью скажет, что да. Стоило.

Пальцы Драко слабо цепляются мантию, но тут же обретают уверенную твердость, сминая жесткую ткань.

– Будь со мной… хотя бы сегодня.

И Гермиона рассмеялась, чем вызвала у сероглазого приступ недоумения.

Его руки ослабили хватку, и он неуверенно подался вперед, заглядывая в ее лицо и, наверное, уже окончательно убеждаясь в том, что она совершенно невменяемая особа.

Драко пытливо и напряженно созерцал глупую маску, сроднившуюся с ее не менее глупым лицом. Его дыхание было тяжелым. Гермиона, в очередной раз попытавшись разобраться в своих чувствах, сумела выделить лишь одно, но такое странное в своем бытие. Беззащитность. Будто бы ее и впрямь выбросили на обочину жизни после жестоких испытаний на вшивость. И как только она решилась принять эту смертоносную обреченность, ее словно окутывает чем-то другим… Противоположным до самого основания. И это – чувство защищенности. Надежности… Которое дарило тесное кольцо рук того, кто буквально держал ее за душу голыми руками. И снова накатывает свежее ощущение беззащитности. И потом руки Драко убеждают Гермиону в обратном. Замкнутый круг… И никаких ответов. Кроме одного… Бежать от этого бессмысленно. Это чувство настигнет ее, где бы она ни была. За все предусмотрена своя расплата.

Драко порывисто скользит по ее лицу своим взором, жадно цепляясь взглядом за приоткрытые в недоумении губы, слабое покраснение на щеках и пустоту в стеклянных глазах. Его брови тучно сгущаются над переносицей, и он возвращает ее давно потерявшийся рассудок в реальность.

– Скажи хоть что-то, – без единой смешинки как во взгляде, так и в голосе проговорил он, выдержано глядя на Гермиону с высоты своего роста. Руки сероглазого плавно отцепились от ее мантии и сложились на груди.

– Это безумие, – он собирался что-то сказать, но жадный поцелуй Гермионы украл его возможность испортить момент.

Малфой растягивал каждый свой шаг, каждый вздох и прикосновение. Он тянул время, превращая его в приятные моменты наслаждения.

Минуты тянулись за минутами, а секунды за секундами. Время, данное им, длилось беспечно быстро, и каждые их прикосновения сопровождались сотней мурашек, пробегающих по коже. Избавившись от её лифчика, он прильнул к соскам, а руками продолжал блуждать по её телу. Драко оставлял на её коже так называемые «красные отметины», а ей лишь приходилось принимать всё как есть.

Он подхватил Гермиону под ягодицы, не отрываясь от ее сочной груди, и перенес на подоконник. Его поверхность показалась прочной.

Малфой оторвался от Гермионы на несколько секунд, пытаясь заглянуть в глаза. Веки были прикрыты, губы слегка припухли и жадно глотали воздух, а волосы запутались в ресницах.

Она была прекрасна.

Драко удобно устроился между ее ног, расстегивая узкие джинсы. Гермиона запустила руки в платиновые волосы, слегка сжимая их у корней. Она выгибалась всем телом и шептала что-то неразборчивое.

– Надо остановиться, – еле вымолвила она от обволакивающего чувства эйфории.

– Нет, – вмиг Драко сдернул с нее джинсы, попутно захватив трусики.

Его губы заскользили по стройному бедру. Он улыбнулся и приподнялся, нависнув над Гермионой, которая вновь выгнулась в спине, когда его язык начал вырисовывать у нее на животе непонятные узоры. Поднялся еще выше и ловко схватил сосок, слегка прикусив его. Она вскрикнула и вновь начала судорожно хватать воздух ртом.

Он был на пределе. Рука девушки потянулась к ширинке его черных брюк, но она никак не могла достать. Ему не составило большого труда расстегнуть молнию и одной рукой приспустить брюки и трусы до колен.

Драко ухмыльнулся, заметив животное желание в глазах Гермионы, и одним рывком вошел в тело. С ее губ срывается стон, она вцепилась в него, прижав к себе максимально близко.

– Все еще хочешь остановиться, Грейнджер?

– Заткнись, Малфой…

– Назови меня по имени.

– Малфой, хватит.

– Назови.

– Заткнись, Драко, – и он усилил толчки, вместе с тем ускоряя темп.

Приятное напряжение внизу живота начало нарастать с каждой секундой. Он ощущал ее тепло. Руки, губы – все слилось в единое целое. Дикие, лихорадочные поступательные движение, необходимые, столь важные, столь глубокие, что, кажется, вот-вот они заденут душу. К черту моральные принципы, плевать на надрывающуюся совесть.

Секс становится совсем диким, неконтролируемым, почти животным, его желание и ее приобретают одинаковый уровень безумия. Гермиона вновь запустила руки в волосы, и жадно схватив их, простонала, когда он грубыми толчками продолжал входить в нее.

– А сейчас остановиться?

– Я применю непростительное, – она срывала на крик. Это льстило Драко, как ни что иное. Она стала более порочной.

Малфой входил глубоко, быстро и грубо двигая бедрами. Их тела в обнаженных областях соприкасались с самыми смачными мокрыми звуками. Им обоим было дико жарко, и в этой духоте мысли плавились ещё быстрее, вместе с тем ускоряя темп движений.

Он чувствовал, как Гермиона вздрагивает внутри, всякий раз принимая в себя раскалённую твердую плоть. И от этого становилось только лучше, внизу живота разливалось тепло, иногда доводящее до судорог в мышцах. Они были приятным позывом, и с каждым новым движением это чувство становилось всё более отчетливым и ярким.

– Гермиона… – сорвалось с его губ.

Драко закатил глаза в полном забвении, а затем закрыл их. Он не понимал, что говорит и что делает. Пальцы хаотично сжимались, губы раскрывались в тяжелых и громких стонах. Ему казалось, что земля расходится под ними, и что в больших разломах горящая лава – было слишком душно.

Почувствовав кульминацию Гермионы, Драко воспел молитвами к греческому богу плотской любви и наслаждения – Гимероту. Резко выйдя из нее, он кончил ей на живот, а Гермиона, откинувшись на локти, опрокинула голову назад, громко и быстро поглощая кислород.

– Мне пора в свою гостиную, – Гермиона взмахом палочки убрала следы жаркого танца, – чтобы продолжить ненавидеть тебя, – съязвила она, слезая с подоконника.

– Взаимно.

– Это было в последний раз, Малфой.

– Приму к сведению, Грейнджер.

_______________________________

Гермиона лежала в тёплой воде, предаваясь бесформенным мыслям о чём-то вечном, заглядывая куда-то в прошлое, отрывками кадров вспоминая голоса и лица. Это время раздумий и полной тишины могло проходить только здесь, в маленькой тёплой ванной комнате.

Она потянулась, чувствуя, как пальцы на ногах начали размокать, и что ещё пару минут в таком положении – и она не сможет встать. Время было уже позднее, но мысли, крутившиеся в голове, никак не хотели строиться ровным рядом и уходить прочь.

Наконец она вышла из воды, из теплой влаги вернувшись в прохладу, от которой по коже разошлись мурашки. Одевшись, она спустила воду в ванной и подошла к зеркалу, чтобы взглянуть на свое уставшее лицо и вновь убедиться в том, что пора идти спать. Она не особо хотела ложиться, да и вряд ли бы сейчас уснула.

В общей гостиной не было ни души. С некоторых картин доносилось сопение, лишь пощелкивание камина нарушало тишину.

– Мисс Грейнджер, – вздрогнув от неожиданности, Гермиона повернулась на источник шума.

– Полная Дама? – голос девушки слегка сломался из-за сонного состояния.

– Вас ждут за дверью. Молодой человек очень назойлив и не дает мне отойти ко сну!

– Кто?

– Разберитесь со своим поклонником немедленно!

Гермиона, замешкавшись на секунду, поднялась с удобного дивана и направилась в сторону открывающегося портрета.

– Виктор? Что ты… зачем ты пришел?

– Мне необходимо с тобой поговорить.

– Что…что-то случилось? – Гермиона перешла на шепот.

Тревога начала играть с ее разумом и внутренними органами, переворачивая их вверх дном.

– Все не так страшно, как мо-жет показаться. Но мне нуж-на твоя помощь.

– Объясни мне, что происходит.

– По дороге объясню.

– По дороге куда?

– Пойдем, – Виктор протянул руку Гермионе, но та лишь недоверчиво посмотрела на Крама.

– Это не может подождать до утра?

– Нет, – Виктор нахмурил брови, уставившись черными глазами на Гермиону.

– Я не хочу никуда идти сейчас.

– Пойдем!

– Виктор! – Гермиона попыталась крикнуть громче, но ладонь Крама оказалась прижата к ее рту быстрее, чем она смогла выкрикнуть это.

– Не пытайся закричать. Силенцио, – поток света охватил Гермиону, и ее язык оказался прижат к небу. Попытка что-то сказать или закричать не увенчалась успехом.

Виктор грубо схватил Гермиону под руку и вновь наставил палочку на нее.

– Конфундо.

Прозрачный луч света. Последнее, что увидела Гермиона прежде, чем размякнуть в руках Виктора.

Комментарий к Глава 12.

Ну, что же, друзья мои! Мы почти на финишной прямой!

========== Глава 13. ==========

Гермиона медленно выбиралась из необъятной пучины крепкого сна. И это было не самое лучшее пробуждение в ее жизни. Вялое тело сильно знобило, затем резко бросало в палящий жар. Сердце колотилось, словно хотело пробить дыру в ее ребрах и вырваться наружу. Еще не успев открыть глаза, она сквозь сон ощутила сильную слабость, сковавшую, словно железная цепь, ватные, ледяные конечности.

«Что за чертовщина?» – пошевелившись, пронеслось отдаленным эхом в голове, и мозг тут же принялся вспоминать, что произошло, но найти нужное воспоминание был не в силах.

Она открыла глаза, но свет тут же заставил ее вновь сомкнуть их. Гермиона попыталась медленно встать, попутно ощупывая пол под собой. Грязный, здесь явно никто не убирался очень давно. Девушка с трудом поднялась на ноги, невольно пошатываясь, словно марионетка, которой управляет маленький ребенок. Теперь, полностью удерживая равновесие, Гермиона смогла осмотреть помещение, в котором она находилась. Но стоило ей прийти в адекватное состояние, она поняла, что это за место.

Понять легко, но осознать трудно.

«Черт… – лепетала она про себя, – черт…»

– Не пытайся найти палочку, – неожиданно прозвучавший незнакомый мужской голос заставил вздрогнуть.

Инстинктивно попятившись назад, она старалась подойти ближе к выходу, но, рассмотрев в тени незнакомое лицо, едва слышно вскрикнула.

– Что?

– Замолкни, – устало выдохнул незнакомец и, глядя Гермионе прямо в глаза, продолжил, – ты всегда так много болтаешь.

– Я не по…

– Да закрой свой рот! – мужчина резко встал со стула и сделал несколько уверенных шагов к Гермионе.

В помещении воцарилась гробовая тишина, слышен был лишь дикий ритм биения сердца девушки.

Гермиону переполнял ужас, по телу уже забегали мурашки. Она медленно начала пятиться назад, закрывая рот руками, чтобы не закричать. Глаза наполнились слезами, Гермиона будто пыталась что-то сказать, но не хватило сил. Ком подступил к горлу, перехватив дыхание. Она продолжала медленно отступать назад, пока не уперлась спиной в стену.

Незнакомец стал приближаться к Гермионе. И чем ближе он становился, тем медленнее были его шаги, а улыбка расплывалась еще больше.