Текст книги "Remember (СИ)"

Автор книги: miss Destinу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Достаточно, чтобы восстановить почти сошедшие на нет отношения с однокурсниками и единомышленниками, потому что связи – это выгодно. И не важно, что с каждым новым человеком приходит разочарование от понимания, что сколько бы их ни было, они не смогут заполнить выжженную пустоту внутри.

Том не обманывал себя.

Он понимал, что не сможет забыть Джея. Слишком глубоко, слишком прочно они проросли друг в друга, и разорвать эту связь могла, наверное, только смерть.

И это было проблемой, которую нужно было решить.

Потому что в мире шла война. А Том не мог позволить себе умереть прежде, чем… просто не мог.

***

– Вам что-нибудь известно о крестражах, профессор?

– Мерлин мой, Том, откуда вы это взяли?!

***

Слагхорн был слабым.

А Том филигранно умел манипулировать людьми.

А еще у него была цель, оправдывавшая в его глазах любые средства.

Даже убийство.

***

Миртл погибла случайно.

Никогда, ни при каких обстоятельствах Том не стал намеренно рисковать своим пребыванием в Хогвартсе. Особенно сейчас, когда Хогвартс означал безопасность.

Глупая девчонка просто оказалась не в том месте и не в то время.

А Хагрид – единственным способом не допустить закрытия школы.

***

– Тебе известно что-то о нападениях, Том?

– Нет, сэр.

***

Диппет ему не верил, и Том прекрасно это видел.

Но в отличие от того же Дамблдора, буквально не спускавшего с него глаз, директор, казалось, решил ни во что не вмешиваться. Словно знал что-то о будущем.

Хотя… почему «словно»? Он и правда мог знать куда больше, чем все остальные. Действительно знать, а не подозревать.

А вот декан Гриффиндора, похоже, решил объявить ему холодную войну.

***

О своем родстве с Гонтами Том узнал в попытке выяснить, какие из древних волшебных фамилий имели среди родовых даров парселтанг.

Потому что это давало реальный шанс сузить круг поиска. А Том был твердо намерен отыскать предков Джея прежде, чем снова встретится с ним. Он должен был все держать под контролем.

Но здесь выходила загвоздка.

Во всей Великобритании был известен лишь один род, с которым связывали дар общения со змеями – Слизерин. И его побочная ветвь – Гонты.

Которые оказались предками самого Тома.

***

Морфин был отвратителен.

А Реддлы – все трое – жалкими и трусливыми.

Но они оказались идеальными жертвами для создания двух первых крестражей – фамильного кольца Гонтов и… дневника.

Раскол души – процесс болезненный и противоестественный.

Но Том почти не почувствовал боли.

Его душа была расколота на мелкие кусочки еще полгода назад, в тот миг, когда третий удар часов разрушил его мир.

Теперь он просто заключал эти осколки в предметы, имевшие для него ценность.

***

В Хогвартсе никто не заметил произошедших с ним изменений.

Никто… кроме чертового провидца Дамблдора, смотревшего на него, как на потенциальное мировое зло.

Том мировым злом становиться не собирался. Тем более, что это место уже было прочно занято Гриндевальдом, методично разносившим магическую Европу одновременно с тем, как магглы со своей стороны делали то же самое.

Он собирался остаться после окончания учебы в Хогвартсе, где мог бы одновременно заниматься любимым делом (несмотря ни на что, роль наставника ему нравилась) и ждать… ведь однажды он должен был появиться.

И у него почти получилось…

Диппет даже дал предварительное согласие, пообещав, что рассмотрит его кандидатуру на должность преподавателя ЗоТИ, если он сдаст все экзамены на «превосходно».

Том, ценой многих бессонных ночей, рези в глазах и мигрени, сдал.

А потом директор взял и внезапно передумал, мотивировав свой отказ какой-то ерундой, вроде его возраста и неопытности.

Но Том слишком хорошо знал, что послужило настоящей причиной. Точнее, кто.

***

Устраиваясь на работу в лавку Горбина, Том не преследовал никакой конкретной цели. Ему просто было нужно чем-то заниматься и на что-то существовать.

Именно что – существовать, потому что назвать то, что с ним происходило, жизнью было нельзя.

Он еще слишком хорошо помнил, как это – жить по-настоящему. Рядом с ним.

Зато, выполняя одно из поручений хозяина магазина, Том неожиданно наткнулся на еще одну семейную реликвию – медальон Слизерина. Призрачную нить, связывающую его с прошлым.

И еще один осколок измученной души нашел свое вместилище.

***

Том не мог точно сказать, что заставляло его создавать все новые и новые крестражи.

Тех двух, первых, было более, чем достаточно, чтобы подстраховаться.

Но, очевидно, этот процесс вызывал привыкание.

А еще он медленно, почти незаметно, но неотвратимо вызывал изменения личности.

Том даже не осознавал, как постепенно его осторожность превращается в паранойю, упорство – в одержимость, а жесткость в жестокость.

Ему просто некому было об этом сказать.

***

А потом была знаменательная дуэль между Гриндевальдом и Дамблдором.

После которой первый оказался заточен в Нурменгарде, второй вернулся героем-победителем, а Том понял, что в Англии ему больше делать нечего.

Дамблдор, получивший посты директора Хогвартса, председателя Визенгамота и президента МКМ, просто не дал бы ему сделать здесь и шага.

И Том уехал.

Путешествовать.

По тем странам и местам, список которых был составлен еще летом между пятым и шестым курсом.

***

Вернулся он уже совершенно другим человеком.

С огромным багажом всевозможных знаний, колоссальными магическими умениями и четким планом действий.

Насмотревшись на другие места, других людей и другую жизнь, увидев все лучшее и худшее, что было в этом мире, Том решил, что способен изменить жизнь родной страны.

Он хотел изменить.

Потому что он точно знал, что рано или поздно здесь появится человек, с которым он по-прежнему чувствовал неразрывную связь. И не важно, что физически его еще не существовало. В конце концов, что значат материальные границы? Так, условность…

***

Повторная попытка устроиться на работу в Хогвартс была лишь предлогом.

Том не был дураком, он прекрасно знал, что Дамблдор скорее удавится на собственной бороде, чем позволит ему учить детей.

Его цель была иной – подтвердить свое предположение.

И, оказавшись снова в родных стенах и увидев в директорском кресле поседевшего и постаревшего Дамблдора, он убедился.

В том, что теперь он сильнее.

И как бы старик ни пытался скрыть истинные эмоции за маской доброжелательности, Том видел тревогу в его глазах. И понимал, что у него развязаны руки.

***

К слову, войны в планах не было вообще.

Том собирался действовать тихо, незаметно, собрав вокруг себя сильных, влиятельных сторонников, которые постепенно заняли бы руководящие посты в министерстве и начали проводить необходимые реформы.

И план этот был вполне осуществим.

Но, как ни прискорбно, Дамблдора он недооценил.

Том догадывался, что тот будет противиться его восхождению к власти. Понимал, что попытается помешать ему. Даже был готов к открытому противостоянию. Он был уверен, что в честном поединке одержит победу.

Но чего он никак не ожидал, так это того, что старик решит действовать подпольно, выставив против него армию вчерашних школьников.

В первое время Том даже несколько растерялся.

Воевать с детьми, да еще наследниками древних волшебных фамилий, вроде Поттеров, Лонгботтомов и Прюэттов… это было как-то глупо и недостойно. А у Тома, хоть и сильно изменившегося, все же оставались кое-какие понятия о благородстве.

Которые, впрочем, развеялись вместе с созданием пятого крестража.

***

Дальше – провал. Пустота. Прогрессирующее с каждым днем безумие и кровавый туман перед глазами, в котором растворились все планы, стратегии и разумные идеи.

А одновременно с лидером, под откос покатились и верные Пожиратели, связанные с ним Черными метками – колдовством древним и темным, и действующим по принципу сообщающихся сосудов.

Вот только влияние Тома на соратников было куда сильнее, чем их на него.

И вот тут началась настоящая бойня.

Война ради войны, когда уже не помнишь, с чего все начиналось, когда не различаешь своих и чужих, когда из всех целей – один инстинкт самосохранения… Убей прежде, чем убьют тебя.

***

Подслушанное Снейпом пророчество легло на эту благодатную почву идеально.

И мгновенно проросло поистине безумным решением – уничтожить угрозу до того, как она станет реальной.

К этому моменту в Темном Лорде Волдеморте уже не осталось почти ничего от Тома Реддла.

Почти…

***

– Мой Лорд, я прошу вас… – мальчишка Снейп валялся у него в ногах. – Пощадите их… её…

– Кого? – ему не было дела до чужих просьб, но стало любопытно.

– Лили… Лили Эванс… то есть, Поттер…

– Что ты сказал? – вместо слов с губ срывается шипение. До боли знакомая фамилия отзывается где-то в самых дальних уголках изувеченной души неожиданным теплом. На миг, лишь на краткий миг в больном разуме Волдеморта вдруг просыпается Том.

– Лили… её сын, он родился в конце июля… Умоляю, пощадите её…

– Я постараюсь.

***

И он действительно сдержал обещание.

Он постарался.

***

– Прошу вас! Умоляю! Только не мой сын… только не Гарри!..

– Уйди в сторону.

Но глупая рыжеволосая девчонка сама отказывается от своего шанса, загораживая детскую кроватку.

– Пожалуйста! Пощадите! Убейте меня… не его…

– Как скажешь, – у него не было времени на уговоры, – Авада Кедавра.

И вот уже ничто не отделяет его от цели.

От маленького черноволосого мальчика, сидящего в кроватке. Он даже не плакал, явно обрадовавшись яркой вспышке. А потом поднял взгляд.

И словно ударом тока по нервам – что-то такое родное, знакомое, но почти забытое в детских зеленых глазах…

Он даже пытается вспомнить, понять, но ассоциации предательски ускользают, оставляя лишь ноющую, раздражающую пустоту внутри.

– Авада Кедавра!

***

Он даже не сразу понял, что произошло.

Мгновенная, ослепляющая вспышка боли, охватившая все его существо. Бесконечное падение в бездну. Обрывки чувств, образов, воспоминаний…

И вот он осознает себя бесплотным духом, невесть как оказавшимся в албанской глуши.

Где, в общем-то, он благополучно застрял на ближайшие десять лет.

Ибо сил его хватало только на то, чтобы ловить пробегающих мимо крыс, белок и прочую живность. Такой образ жизни нельзя было назвать приятным, а главное, Волдеморт не видел ни малейшей возможности хоть как-то улучшить свое бедственное положение, и к началу девяностых уже успел тысячу раз проклясть свое обретенное бессмертие.

За что боролись, называется…

И тут в его леса забрел Квиррелл.

***

Личность маггловеда была подавлена почти сразу. Даже в нынешнем состоянии Волдеморт был в разы сильнее этого несчастного.

А вот Дамблдор снова стал для него проблемой.

Правда, сейчас Волдеморт почти ничем не рисковал. Максимум, что мог сделать директор – убить тело Квиррелла, выгнав его обратно в свободный полет. Потому что уничтожить дух, лишенный плоти, удерживаемый в материальном мире еще четырьмя якорями, было не под силу никому.

Но Дамблдор почему-то не спешил разоблачать его. Более того, он упорно делал вид, что не замечает «сильно изменившегося за лето» поведения профессора. При этом Волдеморт был уверен, что тот не мог не заметить очевидного.

Нет, старик чего-то крутил…, но мотивы его поступков оставались тайной, покрытой мраком.

А потом в школу приехал Поттер.

***

Мальчишка, которому Волдеморт был обязан своим падением и десятью годами забвения, не производил впечатления реальной угрозы.

То есть, вообще.

Ни с какого ракурса.

И, будь Волдеморт чуточку адекватнее, он бы искренне недоумевал, на кой черт Дамблдор так старательно лепит образ героя из наивного, зашуганного ребенка, который даже теоретически не может ничего противопоставить магу его уровня.

Но Волдеморт не был адекватен.

Как результат – неудачная попытка договориться, закончившаяся натуральной дракой с мальчишкой (какой позор!) и новым развоплощением.

***

И вот после этого его на Поттере буквально переклинило.

Ибо что это еще за фокусы, когда от одного прикосновения человеческое тело рассыпается прахом (благополучно минуя все прочие стадии разложения)?!

Об этом Волдеморт напряженно размышлял следующие два года, попутно поймав пробегавшую мимо министерскую работницу (а нечего потому что по лесам шляться) и создав еще один крестраж – змею Нагайну (на всякий случай), благодаря чему, к моменту появления на горизонте беглого предателя Петтигрю разжился кое-какой информацией.

А затем их компания пополнилась сбежавшим из-под папашиного Империуса Барти…

И родился гениальный план.

***

Примотанный к статуе Поттер выглядел настолько жалким и несчастным, что Волдеморту, обретшему наконец тело, стало даже как-то совестно.

Все же жестокость – та жестокость, когда наслаждаешься страданиями других – никогда не была ему свойственна. Даже в периоды самого кровавого безумия.

Да, он мог убивать, мог пытать и причинять боль, но это всегда делалось с конкретной целью. Добывание ли информации, устрашение или наказание, но вопреки популярному мнению чужая боль никогда не приносила ему ни радости, ни удовольствия.

Он все же был Темным Лордом, а не маньяком-садистом.

Хоть и прилично спятившим.

Вот и в случае с Поттером было так же. Несмотря на то, что живучесть мальчишки дико раздражала, он не собирался измываться над ним… долго.

Он уже давно сообразил, что вся его «избранность», раздутая Дамблдором до неимоверных размеров, заключается лишь в кровной защите, да феерическом везении.

И именно чтобы доказать это, Волдеморт устроил показательный спектакль с дуэлью.

***

– Авада Кедавра!

– Экспеллиармус!

***

То, что последовало за столкновением их заклятий, не поддавалось вообще никакой логике.

Волдеморт знал о магии – и темной, и светлой – больше, чем кто-либо из его современников. Он видел и делал такое, о чем другие не то, что не знали, даже не догадывались.

Но то, что происходило сейчас между ним и Поттером… Это было непостижимо.

Вибрирующая в руке палочка, ощущение полета, ослепительный золотой купол, окутавший их двоих, расширившиеся зеленые глаза напротив… и пронзительная, рвущая сердце музыка, зазвучавшая, казалось, прямо в мозгу, на краткие мгновения отогнавшая безумие и пробудившая от глубокого забвения того, кем он был когда-то.

Тома Реддла.

Человека, умеющего чувствовать, сострадать, любить…

А потом перепуганный мальчишка разорвал связь, и все исчезло. Наваждение пропало, растворившись, как утренний туман, оставив только гулкую пустоту внутри.

***

Поттер, воспользовавшись моментом, удрал.

Но Волдеморту было уже не до того.

Его накрыло осознанием, что где-то он капитально лоханулся, что все далеко не так просто, как казалось на первый взгляд.

И эта догадка подтвердилась после того, как он обнаружил свою ментальную связь с Поттером.

***

Откровенно говоря, в голове мальчишки не было ничего интересного.

Кошмары, в которых он, Волдеморт, выступал главным действующим лицом, раздражение и обида на общественность, поливающую его грязью, разборки с друзьями, романтические настроения…

В общем, обычная подростковая ерунда. Разве что, пару раз Волдеморту удалось перехватить поттеровские подозрения по поводу Дамблдора, что только укрепило его в мысли, что старик слишком заигрался, вообразив себя гениальным манипулятором.

Если уж даже глупый ребенок начал понимать, что дело нечисто…

И вот тут Волдеморту пришла в голову мысль проверить содержание пророчества, на которое он когда-то купился.

И заодно встретиться еще раз с Поттером лицом к лицу.

Мало ли, вдруг все же удастся обойтись малой кровью?

***

И, разумеется, соваться в министерство собственнолично он не собирался.

План был прост до неприличия.

Поттер, попавшись на его обманку с видением, мчится в министерство и находит шар с пророчеством. А уже дальше в дело вступают верные ПСы, хватают его и доставляют ему.

И поначалу все шло идеально…

Но кто же знал, что Поттер с друзьями окажутся такими… везучими?

***

Пришлось, сцепив зубы, являться в министерство самому.

Видит Мерлин, этот мальчишка делал все, чтобы вывести его из себя!

========== Глава тринадцатая и разрыв шаблона ==========

Поттер падал.

Падал сквозь время, сквозь пространство, сквозь золотистый песочный туман, сквозь мысли, образы, лица…

Все повторялось точь в точь. Только странного, потустороннего шепота больше не было.

А потом в сознание вдруг ворвался звон разбивающегося стекла.

***

Шум, крики, вспышки… Он снова в министерстве.

Мерлин, как давно это было! Он почти не помнил событий того дня полуторагодичной давности, а для всех окружающих прошло лишь мгновение.

– Гарри, берегись! – звонкий голос Гермионы где-то на периферии.

Но Поттер почти не слышал. Он машинально подхватил с пола откатившийся шар с пророчеством и рванул к двери. В голове был сумбур. Ему нужно было место, где он мог бы перевести дыхание и собрать в кучу расползающиеся мысли.

В груди все еще болезненно ныло от воспоминаний о Томе.

Для Гарри – они попрощались всего минуту назад. Но для него… Поттеру сложно было представить себе, что Том прожил без него пятьдесят лет. В памяти вспыхивали обрывки событий – первого курса, второго, четвертого…

Волдеморт вел себя так, будто не помнил его.

Да… скорее всего так и есть. Он не помнит. Не проводит параллелей между Гарри Поттером и Джеймсом Эвансом…

– Гарри, куда ты?! – крикнул кто-то ему вдогонку.

А Поттер продолжал бежать сквозь бесконечные залы Отдела Тайн, периодически уворачиваясь от заклятий преследовавших его ПСов. Где-то на полдороге появились орденцы во главе с Грюмом, тут же схватившиеся с ними и выигравшие немного времени.

Двери, комнаты, лестницы…

***

Заклятие Беллатрикс настигло его у самого входа в Атриум.

– Круцио!

Поттер, не успевший увернуться, ощутил, как тело прошило острой болью, выгнуло и швырнуло на пол.

Каким чудом ему удалось удержать пророчество и палочку – Мордред его знает. Но едва первый приступ стих, и он ответил тем же.

Вымещая на подвернувшейся под руку ведьме всю боль, весь страх и отчаяние, которые до сих пор не отпускали его. Сейчас ему казалось, что он способен убить.

– Гарри! – вбежавшая вслед за ними Джинни вскрикнула.

И Поттер пришел в себя.

Рука с палочкой обессиленно опустилась, а извивающаяся на полу Беллатрикс обмякла, пытаясь перевести дыхание.

– Отсюда нужно уходить… – хрипло начал он, и в этот момент шрам на лбу взорвался острой болью. Такой, что Поттер точно понял, что сейчас произойдет. – Джинн, уходи!

– Что? Гарри…

– Уйди! – рявкнул он с такой яростью, что Джинни непроизвольно отшатнулась.

Но с лестницы уже доносился шум, предвещающий появление Пожирателей и орденцев, ищущих его. А в следующий момент раздался полный первобытного ужаса голос Беллатрикс, смотрящей куда-то ему за спину.

– Повелитель, простите! Я не виновата! Я пыталась…

И Гарри медленно… очень медленно обернулся.

***

А Волдеморт, едва открывший рот для язвительной реплики, замер на полуслове.

Потому что человек, стоявший сейчас напротив него… без сомнения, это был Поттер. Его лицо, глаза, шрам на лбу… вот только сейчас он выглядел почему-то старше своих неполных шестнадцати. А на левом виске появилась белая, словно седая прядь.

Нет. Это безумие… Галлюцинация воспаленного сознания. Бред.

В Атриуме повисла гробовая тишина.

И в этой тишине Поттер вдруг сделал шаг к нему. А потом еще один. И еще.

Он приближался, и Волдеморт видел страх в его глазах. Но это не был страх перед смертельным врагом, даже близко нет.

Это было какое-то совершенно иное чувство.

***

Гарри было плохо.

Каждый шаг давался с огромным трудом.

Он напряженно вглядывался в ярко-алые глаза Волдеморта и отчаянно пытался найти в них Тома. Того Тома, с которым только что попрощался. Искал – и не находил. И это было действительно страшно.

Он боялся, что уже слишком поздно. Что в этом змееподобном монстре уже не осталось ничего от человека, которого он любил. Что он не узнает его…

Шар с пророчеством выскользнул из руки и с дробным стуком покатился по полу. Где-то на фоне раздался сдавленный вздох массовки, но ни Поттер, ни Волдеморт этого даже не заметили. Они, словно завороженные, вглядывались друг другу в глаза, боясь моргнуть, разрушить этот странный момент.

Гарри понимал, чем рискует. Он понимал, что в любую секунду Волдеморт может очнуться и… сделать все, что угодно. Убить. Проклясть. Исчезнуть.

Он точно знал, что у него есть только одна попытка.

И он точно знал, что должен сделать.

Последний шаг, и вот он уже ощущает знакомую, родную магию, разлившуюся внутри живительным теплом. Осторожно, не отрывая взгляда от расширившихся красных глаз, он взял в ладони руку Волдеморта и медленно приложил к своей груди.

Туда, где бешено колотилось сердце.

– Пожалуйста… узнай меня…

***

Тихий шепот, прозвучавший как мольба, знакомый стук сердца под ладонью и эти глаза… точь в точь такие же, как он помнил.

Все еще помнил. Не разумом. Той крошечной частью души, которая у него осталась.

За пятьдесят лет многое забывается. Голос, внешность, черты лица… даже самые дорогие образы постепенно стираются из памяти. Остаются ощущения. Ощущения и детали. Такие, как эта.

– Джей… – хрипло, на выдохе.

У него вырвалось это непроизвольно. Прежде, чем он успел осмыслить. Но вспыхнувшая в зеленых глазах надежда отозвалась глубоко внутри паникой.

Он вернулся. Тот, кто так долго терзал душу глухой тоской. Вернулся тогда, когда Волдеморт ожидал меньше всего. Когда уже почти забыл, перестал надеяться.

Когда совершил столько, что пути назад не было.

Или…

Раскаяние – жгучее, мучительное, накатило волной, заставив задохнуться. Заставив сожалеть обо всем, что наворотил, так, как не жалел ни о чем и никогда. Заставив буквально каждую клеточку тела полыхнуть огнем, а затем… вдруг так же внезапно схлынуло.

И Тому понадобилось еще секунд десять, чтобы осознать, что произошло.

***

А вот Поттер понял это сразу.

Как только ощутил вновь возникшие между ними прочные, сияющие нити, восстановившиеся вместе с обретенной целостностью души.

Ибо только цельная душа способна чувствовать по-настоящему.

***

Они так и стояли, замерев, все еще пытаясь принять и поверить в то, что происходящее – не сон и не иллюзия.

Для них прошла целая вечность. Для остальных – несколько мгновений.

Недоверие – сомнение – смятение.

Касание – вздох – взгляд.

Массовка – челюсти – пол…

***

Поттера и Волдеморта унесло вихрем аппарации, а Пожиратели, орденцы и члены ОД еще некоторое время тупо пялились на то место, откуда исчезли эти двое.

– Он похитил Гарри! – первым отмер Сириус.

– Кто еще кого похитил, – задумчиво отозвался Малфой.

========== Глава четырнадцатая и последняя ==========

Где-то вне миров…

– Эй, а дальше? – Магия нетерпеливо потрясла за плечо задумавшуюся о чем-то Время. – Дальше-то что?

– А что дальше? – меланхолично отозвалась та. – Все будет так, как должно быть…

– Я должна это видеть!

– Поживем – увидим…

– Ну уж нет! Я хочу знать сейчас! Я хочу быть уверена, что все закончится хорошо!

– Вообще-то это против правил!

– Да к лешему правила! Ну пожа-а-алуйста! Ну перемотай немножко вперед! Ну что тебе стоит?

– Ой, ладно, ладно! Только перестань меня трясти, я тебе не яблонька!

И Время махнула рукой, ускоряя бег часов.

***

Дальше – и правда все шло, как надо…

После внезапного просветления Повелителя благополучно отпустило и всех его верных ПСов, которые – отдышавшись и оглядевшись – пришли в такой ужас от того, что успели натворить за годы «затмения», что чуть все дружно не загремели в Мунго.

А больше всех печалился Малфой. Это ж страшно вспомнить! Один подсунутый девчонке Уизли дневник чего стоил! А попытка проклясть национального героя прямо возле директорского кабинета на втором курсе? Не говоря уже о том эпичном в степени своего идиотизма «избиении младенцев» в министерстве…

В общем, откачивали Люциуса всей толпой и литрами успокоительных…

… ровно до того момента, пока кто-то где-то не вычитал, что крестражи, несмотря на все свои побочные эффекты, такого помутнения рассудка вызвать не могли.

Изменения характера – да, деградацию личности – возможно, бесчувственность – сколько угодно… но не сумасшествие, да еще наступившее так резко и внезапно.

Зато его очень даже замечательно вызывало проклятие наведенного безумия.

О чем Пожиратели радостно и доложили своему Повелителю, как только того удалось хоть ненадолго оторвать от Поттера.

***

Дамблдор даже особо не отпирался.

А куда ему было деваться-то, в самом деле, когда к нему всей толпой явились Пожиратели (во главе с Томом) и орденцы (во главе с Поттером) и задали конкретный вопрос: какого хрена?

Оказалось, что «ради общего блага!» Кто бы сомневался.

Начали разбираться – и тут выяснилось, что это самое благо, в понимании директора, заключается в отсутствии одного конкретного Темного Лорда, которому любыми средствами нужно было не дать добраться до власти.

Справедливости ради, Дамблдор понятия не имел, каким образом работают Черные метки, а потому искренне полагал, что все сильные и влиятельные сторонники с визгами разбегутся от внезапно спятившего лидера, и война закончится, толком не начавшись.

А когда сообразил, что к чему, было уже поздно.

Но тут – какая удача! – неожиданно подвернулось средство, то самое, которое «любое».

А именно – Гарри Поттер. Мальчик, связанный с Темным Лордом неразрывными узами, единственный, кому под силу было бы его уничтожить.

И, разумеется, Дамблдор первым догадался о том, что новорожденный Гарри Поттер и загадочный иностранный студент из сороковых, Джеймс Эванс – одно и то же лицо.

Директор, несмотря на некоторый фанатизм, все же дураком не был, и сумел сложить два и два. А именно – зеленоглазую Лили Эванс и показавшегося удивительно знакомым Джеймса Поттера. А если к этому прибавить еще странное исчезновение Эванса в 43-ем…

В общем, вывод напрашивался сам собой.

Как и гениальный, на взгляд Дамблдора, план действий.

***

Том, осознавший, кому именно Гарри обязан своим «счастливым» детством, рвался прикончить старика на месте, но Поттеру удалось его вовремя тормознуть.

Не тот был момент для смерти Великого и Светлого, да еще от руки Темного Лорда.

Для начала нужно было доказать все его махинации общественности, чем они благополучно озадачили жаждущих мести ПСов и разочаровавшихся в своем «идеале» орденцев.

В конце концов, у Тома с Гарри своих дел было по горло.

Им предстояло заново привыкать друг к другу. Реддлу – вспоминать далекие сороковые, а Поттеру – узнавать повзрослевшего Тома…

А еще нужно было делать что-то с его внешностью, которая – увы – с восстановлением души не вернулась.

Поттеру-то было по большому счету плевать, Том ему нравился и таким, но… тот был категорически не согласен.

Пришлось смотаться во Францию – тамошним магам не было равных в косметических чарах.

При этом Том – взрослый, адекватный Темный Лорд, на минуточку! – так психовал на тему: «А что, если это необратимо?» что Поттер под конец не сдержался и предложил ему, в случае чего, сделать пластическую операцию у маггловских хирургов.

Потом, конечно, пришлось быстро убегать, но первая реакция Тома на это предложение того стоила.

К счастью, столь радикальных мер не потребовалось.

Французские маги справились на ура – и в Англию (где к этому времени уже во всю шли судебные разбирательства вокруг мутной деятельности директора Хогвартса) Том вернулся обаятельным мужчиной выглядевшим в два раза моложе своего возраста.

И понесла-а-ась душа в рай…

***

Через полгода возмущенной общественности (во главе с Малфоем и Блэком) – ценой нечеловеческих усилий, кучи нервов и еще большей кучи денег – все же удалось доказать причастность Дамблдора к фальсификации пророчества, гибели Поттеров, безумию Волдеморта и всему тому безобразию, что творилось в школе последние пять лет.

Через два года полного сумбура и неопределенности, последовавших за этим, руководящие должности в министерстве были как-то естественно и незаметно заняты людьми разумными и деятельными (и даже не все из них были бывшими ПСами).

Еще через год министр Фадж подал в отставку, заявив, что: «Все, баста! Хватит с меня! Доконал весь этот бардак, делайте, что хотите, а я на заслуженный отдых!»…

… и новым министром стал Кингсли Шеклболт – человек адекватный, честный и надежный во всех отношениях.

Чем, в общем-то, было довольно абсолютное большинство заинтересованных лиц.

***

Том, разумеется, все это время тоже не сидел без дела.

Он такого просто не умел.

И пока Поттер отчаянно пытался закончить Хогвартс (в котором после смещения Дамблдора тоже творилось черте-что), Том, собственно, руководил процессами, происходящими в министерстве, оставаясь при этом в тени.

Слишком свежи были еще воспоминания британских магов об устроенных им безобразиях, и сколько не доказывай, что ты белый и пушистый, всех все равно не убедишь.

Тем более, что Том никогда и не был ни белым, ни пушистым.

Он всегда был, есть и останется бушующим пламенем, которое способно сжечь все вокруг. Но к счастью, теперь у него снова появился тот, кто способен был защитить этот огонь от мира, а мир от огня.

Так, как и должно быть…

***

– Ну, теперь довольна? – проворчала Время, возвращая все на свои места.

– Ой, а ты будто нет! – Магия хитро ухмыльнулась. – Классно же получилось, согласись!

– М-да, эксперимент был интересный… хорошо бы еще наверху об этом не пронюхали…

– Если что, я не при делах!

– Ага, щас! Думаешь, я не просекла твоего читерства?

– Чего это?!

– Того это! Кто помог Тому душу склеить?

– Какую душу? Ничё не знаю…

– Ах так? А ну стой, зараза!

– А вот и не догонишь!

– Я – Время, психованное ты создание!

– Зато я жульничать умею!

И вот даже возразить нечего…