Текст книги "Remember (СИ)"

Автор книги: miss Destinу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

А вот, поди ж ты…

– И что это мы делаем здесь в половине третьего утра? – фирменная холодная усмешка и надменный взгляд обычно заставляли собеседников смутиться.

Но Эванс и бровью не повел.

– Кто бы говорил. Пройти дай.

– Торопишься? – Том ухмыльнулся.

– Не особо.

– Значит, любишь ночные прогулки?

– А еще кофе с корицей и яблочный пирог, – язвительно отозвался Эванс, сунув руки в карманы брюк. – Еще вопросы будут или разойдемся?

Том слегка прищурился. От Эванса исходил легкий, но заметный фон раздражения. В этот раз, как во все предыдущие, когда они вдруг пересекались, он пытался максимально быстро свернуть разговор и разойтись.

И черт его побери, если Том понимал – почему он вел себя так в то время, как многие другие наоборот искали его расположения. И, надо заметить, он прикладывал для этого немало усилий, ухитрившись из никому неизвестного нищего полукровки стать лучшим учеником Хогвартса за Мерлин-знает-сколько лет.

– На твоем месте, я бы не спешил портить отношения с человеком, о котором ты ничего не знаешь, – он произнес это с обаятельной улыбкой, без намека на угрозу.

Но Эванса отчего-то ощутимо передернуло.

***

Поттер честно пытался не обострять.

И некоторое время ему это успешно удавалось, хотя украдкой, издалека он все же наблюдал за Реддлом.

Не мог не наблюдать.

И то, что он видел, вызывало противоречивые чувства.

Том не был… хорошим. Ни с какого ракурса. Он был высокомерным, умным, расчетливым. Он талантливо прикидывался милым и обаятельным юношей, к пятому курсу влюбив в себя почти весь преподавательский состав, за исключением, разумеется, Дамблдора, и добрых две трети собственного факультета. Даже некоторые «вороны» отзывались о нем с уважением. Он прекрасно умел находить подход к людям, словно видел их насквозь, мог поддержать любую беседу и одним едким комментарием отшить кого угодно так, что тот еще минут пять осмысливал, насколько далеко и как надолго его послали.

И при всем при этом Том был одиночкой.

Да, вокруг него постоянно крутилась толпа приятелей, в будущем – единомышленников и соратников, но они все были как бы… отдельно.

Даже во время занятий место рядом с Реддлом оставалось пустым. Словно не нашлось еще того человека, которого он захотел бы приблизить к себе.

Это Поттер видел тоже. И это рождало где-то внутри смутное подозрение, что поведение Реддла на людях а-ля «Звезда школы», его язвительность и высокомерие – это все напускное, маска, скрывающая…

Поттер не хотел знать, что эта маска скрывает.

Ни в каком виде, ни при каких обстоятельствах он не хотел сближаться с Томом Реддлом. Сама мысль о том, чтобы узнать его как личность, отзывалась в груди дурным предчувствием.

Потому что… не дай Мерлин, эта личность покажется ему хоть сколько-нибудь симпатичной.

И вот теперь «личность» преградила ему дорогу в пустом коридоре и явно пытается использовать на нем свои чары. Улыбка у Тома и правда была обаятельная.

Вот только Поттер слишком хорошо знал ей цену.

– Реддл, у тебя ко мне претензии? – спокойствие, только спокойствие.

– А у тебя?

Да что ты будешь делать… Вот ведь прикопался, змеюка!

– Ни малейших, – главное, не отводить взгляд. Первым.

***

Главное не отводить взгляд.

Том чуть наклонил голову, гипнотизируя зеленые глаза, в тусклом свете Люмоса казавшиеся золотыми.

Видит Мерлин, он не понимал, почему этот новенький его так цепляет. Но было в этом Эвансе что-то такое, отчего Тому хотелось его приручить. Сделать одним из своих… просто своих. А если не получится – сломать. Он с детства так поступал – если не доставалась желанная игрушка, он ее уничтожал. По принципу – не доставайся же ты никому.

Но Эванс был не похож на того, кого можно легко приручить. В нем чувствовался внутренний стержень, такой же, как у него самого. А еще он был достаточно умен, чтобы не вестись на провокации и не подставляться.

И в этом была проблема.

Тому просто не за что было зацепиться.

Но и отступать он был не намерен.

– Что ж, приятной прогулки, – он усмехнулся и демонстративно сделал шаг в сторону, открывая дорогу.

– Аналогично.

***

Поттер уже почти дошел до поворота, кожей чувствуя на себе пристальный взгляд, когда услышал за спиной едва различимое шипение.

– Ещщще увидимссся…

В первый момент он инстинктивно замер, а затем медленно обернулся.

– Ты что-то сказал?

– Тебе показалось, – в тихом голосе Реддла мелькнула тень превосходства.

Поттер молча развернулся и шагнул за угол.

Вот, честное слово, ему было совершенно не надо, чтобы Реддл опять на нем зациклился.

========== Глава пятая и секреты ==========

А еще меньше ему было надо привлекать внимание Дамблдора.

Но кто ж его будет спрашивать?

Особенно, когда злопамятный юный вариант Темного Лорда, недовольный его пренебрежением, похоже, задался целью взять его измором.

Нет, поведение Тома ни в коем разе нельзя было назвать навязчивым. Даже при сильном желании. Но точек соприкосновения как-то незаметно стало вдруг больше.

Случайные встречи в коридорах – ничего лишнего, формальный обмен приветствиями… но пристальный взгляд преследовал потом целый день.

Отсутствие свободных мест в классе, кроме одного, рядом с Реддлом – и снова, все до тошноты обыденно, краткий разговор исключительно по теме урока, никакого излишнего внимания… но к концу пары Поттера почему-то начинало потряхивать от желания свалить на другую планету.

И как апофеоз – ночные «свидания» в темных закоулках. И ведь каждый гребанный раз Поттер сам натыкался на Тома! Просто мистика какая-то! Он уже даже заподозрил было, что у Реддла имеется аналог Карты Мародеров.

А как иначе объяснить, что он оказывался именно там, куда бессонница приводила Поттера?

При этом, Том больше ни разу не пытался уязвить его или запугать. Какое там! Он каждый раз изображал искреннее удивление их внезапной встречей и – иногда молча, а иногда после пары ничего не значащих фраз – уходил первым, оставляя Поттера в состоянии глубокого фейспалма.

И, разумеется, вся эта свистопляска не укрылась от бдительного ока Альбуса Дамблдора.

Который ни к Слизерину, ни к Рейвенкло не имел ну вообще никакого отношения, но почему-то считал должным поделиться своим ценным мнением с «неразумным мотыльком».

Ага. Он прям так и сказал после пространного рассказа о милом сироте из приюта, ворующем чужие вещи…

***

– Мой вам совет, будьте осторожнее с Томом, мистер Эванс, – голубые глаза за стеклами очков мерцали почти так же, как он помнил. – Он умеет очаровывать людей, и они летят к нему, как мотыльки на огонь, не подозревая, во что себя втягивают.

Поттеру стало противно.

Не то чтобы он не верил Дамблдору. Как раз наоборот, именно в этом случае тот был абсолютно прав.

Но очернять одного студента в глазах других, да еще и за спиной, да еще и вытаскивая на свет чужое грязное белье…

Как-то все это было мерзко.

Даже несмотря на то, что являлось правдой.

– Я учту, профессор.

– Надеюсь, мистер Эванс.

Дамблдор глянул на него своим коронным «я-буду-следить-за-тобой» взглядом, и Поттер понял, что попал.

А еще он понял, что ему нужно срочно… нет, не так… СРОЧНО!.. нарыть как можно больше книг по менталистике и вплотную заняться блокировкой своего сознания.

Ибо количество легилиментов, жаждущих покопаться у него в мозгах, становилось просто-таки критическим.

***

Благодаря этой мудрой мысли время до Рождества пролетело незаметно и на удивление спокойно.

Закопавшись с головой в необходимую литературу, усиленно практикуясь по ночам и пытаясь при этом хоть как-нибудь успевать по школьной программе, Поттер так уставал, что у него просто не было времени обращать внимание на что-то еще.

Или на кого-то.

Зато один весьма настойчивый «кто-то» вовсе не собирался выпускать его из поля зрения.

***

Том был зол.

Да что там, он был просто в бешенстве!

Четыре месяца, четыре чертовых месяца он из кожи вон лезет, чтобы привлечь внимание этого американского выскочки, а тому хоть бы хны! Ведет себя так, словно его, Тома, вообще не существует. Ходит, вечно уткнувшись в свои книжки, и хоть ты наизнанку вывернись – не заметит. Скотина высокомерная!

Том понимал, что его натурально клинит.

Подобные вспышки гнева ему были вообще-то несвойственны, впрочем, как и столь явная зацикленность на другом человеке. Уж чего-чего, а здорового эгоизма ему было не занимать, и чтобы так психовать из-за какого-то невнятного книжного червя… такого с ним раньше никогда не было.

Никогда еще ему так сильно не хотелось присвоить кого-то… заклеймить… привязать к себе… так, чтобы ни шагу в сторону… чтобы был только его…

Осознав впервые это навязчивое желание, Том всерьез перепугался.

Он всегда гордился своей выдержкой, хладнокровием и трезвым рассудком, а тут… просто сумасшествие какое-то.

И ведь он был уверен, что не будь чертов Эванс таким упертым, его интерес угас бы давным-давно. Потому что его цеплял не сам Эванс, нет. Его цепляла недоступность. Невозможность получить желаемое. Запретный плод, чтоб его!

Весь месяц перед Рождеством Том ходил сам не свой. Он словно выпал из реальности, жадно наблюдая за Эвансом, фиксируя каждое его движение, запоминая каждое слово… Он отчаянно выискивал хоть что-нибудь, за что можно бы было ухватиться, но… эта зеленоглазая зараза словно специально выводила его из себя.

Своей расслабленностью – он словно не чувствовал направленного на него внимания.

Своей отрешенностью – вот что такого интересного творится у него в голове, что реальный мир идет побоку?

Своей независимостью – ему, казалось, вообще не нужны люди. Более того, они ему мешали, отвлекая от… чего?

Том дорого бы дал за то, чтобы узнать.

А еще дороже за то, чтобы этот невозможный Эванс не вылезал из своей паршивой Америки и не приезжал в Хогвартс.

Никогда.

***

К большому разочарованию Поттера на каникулах в замке осталось приличное количество народа.

Оно и понятно, в маггловском мире шла война, и абсолютное большинство магглорожденных предпочитали лишний раз не высовываться из безопасного Хогвартса. Кто-то сам, кто-то по настоянию родителей.

Но как бы там ни было, а долгожданной тишины, по которой Поттер дико соскучился за четыре месяца, так и не случилось.

Конечно, у него было место, где можно было отдохнуть в одиночестве – Выручай-комната всегда с готовностью предоставляла ему уютную гостиную, обширную библиотеку, полигон для тренировки заклятий, мишени для игры в дартс… да все, что угодно.

Но все равно это было закрытое помещение, где он быстро начинал чувствовать себя как в клетке.

А душа просила свободы.

И приключений.

Чертова адреналиновая зависимость!

Поттер бы и рад был сидеть тихо и не высовываться. Но как только учеба закончилась, и появилась куча свободного времени, как ему стало скучно. Видимо, того блаженного лета в одиночестве и полугода спокойной, размеренной школьной жизни оказалось достаточно, чтобы душевные силы восстановились и активировался синдром шила в заднице.

Только этим можно было объяснить совершенно идиотическую затею слазить однажды вечером в Тайную Комнату.

***

Справедливости ради, Поттер был уверен, что все предусмотрел.

Убедился, что оставшиеся в Хоге преподаватели заняты своими делами. Что Реддл вместе с группой избранных счастливчиков развлекается на традиционной вечеринке у Слагхорна. И что второй этаж пуст, как после зомби-апокалипсиса.

Единственное, чего он не учел, так это того, что жадному до коллекционирования интересных личностей Слагхорну в последний момент придет в голову пригласить на свою тусовку талантливого (стараниями Снейпа) студента Эванса.

И что отправит он за ним не кого-нибудь, а, ясное дело, обаятельного старосту, которому невозможно отказать.

***

Туалет пока-еще-не-Плаксы-Миртл был на месте.

И кран с выгравированной на нем змейкой был на месте тоже.

Поттер коснулся кончиками пальцев серебристой гравировки, ощутив знакомый, отозвавшийся острой ностальгией холодок внутри.

– Откройссся…

***

Даже под угрозой смерти Том не смог бы объяснить, как ему удалось распознать в едва уловимой тени, скрывшейся за дверью туалета для девочек в тот момент, когда он поднялся на второй этаж, свой личный кошмар – вездесущего Эванса.

Не иначе, интуиция.

И плевать, что подобная интуиция обычно бывает женской.

Украдкой оглядевшись, Том бесшумно скользнул в сторону туалета и, чуть приоткрыв дверь, успел увидеть, как с тихим щелчком встает на место одна из раковин.

– Так, так… а вот это уже интересно…

***

Постороннее присутствие Поттер ощутил кожей.

И не просто постороннее, а его присутствие…

Том стоял в дальнем углу, скрытый в глубокой тени, и с торжествующим блеском в глазах наблюдал, как он вылезает из вновь открывшегося прохода.

Чтоб тебя.

Поттер едва не застонал, уперевшись ладонями в края раковины и встретившись с его взглядом в отражении зеркала.

Почему-то он был уверен, что на пятом курсе Реддл о комнате еще не знал.

– Какая забавная неожиданность, Эванс, ты не находишь? – язвительно протянул Том, медленно выходя из тени.

– Обхохочешься, – сквозь зубы фыркнул Поттер и обернулся, скрестив руки на груди и прислонившись бедром к умывальнику. – Тебе не надоело шпионить за мной?

– Шпионить? – темная бровь иронично выгнулась. – Мерлин с тобой, Эванс, я всего лишь шел пригласить тебя на вечеринку профессора Слагхорна. Откуда мне было знать, что ты окажешься так занят…

– Давно ты знаешь? – оборвал Поттер его поток сарказма.

– Знаю о чем?

– О том, что находится внизу… – раздраженно начал Поттер и вдруг осекся, заметив мелькнувшую на миг в глазах Тома растерянность. – О, черт…

Осознание того, что Реддл понятия не имеет, куда ведет ход под раковиной, окатило его ушатом ледяной воды.

Нет, не может быть…

Он все равно бы узнал. Раньше, позже… Ведь узнал бы?

Не мог же он, Поттер, стать причиной того, что Том на шестом курсе выпустил василиска, убив Миртл и… да нет, точно не мог. Или…

Мордредовы временные петли!

– Как тебе это удается, Эванс? – вкрадчиво спросил Том, подходя ближе. – Ты без году неделя в замке, но уже успел разнюхать такие секреты, о которых другие и не подозревают…

– Это талант, – Поттер просто не мог удержаться.

– Неужели? А может, у тебя тоже есть секреты? Может, ты вовсе не тот, за кого себя выдаешь? – он подходил все ближе, не отрывая взгляда, и в какой-то момент их лица оказались совсем близко.

С его стороны это явно была попытка морального давления, но Поттера, не отстранившегося ни на миллиметр (из чистого фамильного упрямства), внезапно бросило в жар, а затем в холод. На миг ему даже показалось, что воздух в узком пространстве между ним и Реддлом нагрелся и заискрил.

– О, да, – неожиданно подавшись вперед, тихо выдохнул он прямо в губы Тому, не отпуская взглядом горящие глаза, – возможно… А возможно… – он ощутил, как Реддл напрягся, и, усмехнувшись, закончил обычным голосом, – у тебя просто паранойя. Спокойной ночи, Том.

И свалил прежде, чем тот успел прийти в себя.

Комментарий к Глава пятая и секреты

И да, я знаю, что по канону убийство Миртл было на пятом курсе, но тут будет на шестом. Ибо непринципиально.

========== Глава шестая и снежинки ==========

Остаток зимних каникул прошел почти спокойно.

По крайней мере, в плане событий.

А вот в душе Поттера на протяжение этих полутора недель развернулись натуральные боевые действия.

Он понимал, что что-то пошло не так.

Что неестественное магнетическое притяжение, возникшее между ним и Реддлом, это не нормально.

Что никак, ни в каком аспекте его не может привлекать человек… этот человек.

Но почему-то после той стычки в туалете Поттер никак не мог выбросить его из головы. Не мог понять, почему взгляд каждый раз неосознанно цепляется за Реддла в Большом зале. Почему от воспоминаний о расширившихся зрачках в дюйме от его лица, начинает покалывать кончики пальцев…

А еще он никак не мог забыть одну странную картину, которую увидел случайно спустя несколько дней после Рождества.

***

Это был канун Нового Года.

Поттер, выбитый из колеи эпизодом с Тайной комнатой, бесцельно бродил по окрестностям замка, слушая уютный скрип снега под ногами и вдыхая полной грудью свежий, морозный воздух.

Ветра почти не было. И оттого крупные, ажурные снежинки медленно кружили на фоне стремительно темнеющего вечернего неба, создавая нереальную, почти сказочную атмосферу.

А потом Поттер вдруг увидел его.

Том стоял, прислонившись спиной к дереву, на опушке Запретного леса.

А прямо перед ним в воздухе кружил искрящийся снежный вихрь, повинуясь медленным, завораживающим движениям волшебной палочки в его пальцах. И вот уже вихрь превращается в сверкающую серебристую нить, складывающуюся прямо в полете в слова: «С Днем Рождения»… Но проходит миг, и надпись идет мелкой рябью, искрит, а затем взрывается тысячей пушистых снежинок, и на ее месте в воздухе застывают колкими ледяными кристаллами готические буквы: «Memento mori»…

А у Поттера, замершего в нескольких метрах и вдруг разучившегося дышать, проскальзывает ассоциативной цепочкой воспоминание об именинном торте, нарисованном им самим на земляном полу хижины в день одиннадцатилетия. И острым уколом в сердце – ощущение холодного одиночества, далекого и почти забытого, но от этого не менее болезненного.

А потом Том ушел.

Как-то резко, словно разозлившись на себя, сунул руки в карманы зимней мантии и, не оборачиваясь, быстрым шагом пошел прочь, к сияющему огнями замку.

А Поттер еще некоторое время стоял неподвижно в тени между деревьями, глядя на поблескивающие льдинки, осыпавшиеся в снег.

И почему-то никак не мог избавиться от горечи, возникшей вдруг на кончике языка.

***

Начавшиеся после каникул занятия облегчения почему-то не принесли.

На душе было… муторно.

Поттеру не давали покоя мысли о том, правильно ли он поступает, пытаясь ни во что не вмешиваться? Что если именно ради этого его отправили сюда? Чтобы предотвратить все безобразие, устроенное Томом в будущем?

Диппет, с которым Гарри поделился своими соображениями, был категорически не согласен.

Он утверждал, что никогда, ни при каких обстоятельствах прошлое не может быть нарушено. Что последствия такого вмешательства могут разнести к чертям чуть ли ни весь космический баланс, а потому смертным подобные вещи недоступны.

Да, временная петля длинной в пятьдесят лет – это необычно. Но это все равно петля. Которая уже свершилась, и которая замкнется в тот момент, когда Поттер вернется в будущее.

А потому события, которые он помнит, свершатся в любом случае, хоть ты наизнанку вывернись.

И, надо сказать, эта непоколебимая директорская уверенность обнадеживала. И даже внушала некоторый оптимизм.

Потому что Поттеру совершенно не улыбалось снова взваливать на себя ответственность за чужие жизни. Ведь невозможно предугадать, каким образом любое неосторожное слово или действие может повлиять на будущее, в которое он все еще очень надеялся вернуться.

Несмотря на то, что часы в директорском кабинете по-прежнему стояли, а Диппет был свято убежден, что починить их нельзя. Да и вообще, Поттер не был до конца уверен ни в том, что это те самые часы, ни в том, что тот шепот ему не привиделся.

И все равно где-то глубоко внутри разрасталась неясная тревога.

Предчувствие, что это путешествие обернется чем-то серьезным лично для него.

Да еще Том, как-то подозрительно притихший и будто отстранившийся от всего вокруг, не добавлял спокойствия.

Мордред знает, что у него в голове творится…

***

Единственным, что более-менее отвлекало Гарри от мрачных мыслей, был квиддич.

Да, соскучившийся по полетам Поттер и в этом времени ухитрился затесаться в команду своего факультета, чему не слишком спортивные «вороны» были только рады. Они хоть и не особо гонялись за наградами, но побеждать все равно было приятно, а с ловцом вроде Поттера их шансы на победу в предстоящем матче с Гриффиндором значительно увеличивались.

А вот сам Гарри этой игры ждал со смешанными чувствами.

Потому что вратарем в противоположной команде был его собственный дед.

***

Флимонт Поттер, к слову, произвел на своего внука самое приятное впечатление.

Тихий, рассудительный, уравновешенный. Всерьез увлеченный учебой, а в особенности зельеварением, но вполне общительный и доброжелательный парень, к которому просто невозможно было испытывать никакого негатива.

Как его, такого, занесло в квиддичную команду, для Поттера оставалось загадкой.

Дед явно не был любителем спортивных состязаний, да и вообще активного отдыха. Вот застать его с книжкой где-нибудь на подоконнике в коридоре или на лужайке возле замка – это было делом обычным. Но квиддич?

Впрочем, Гарри, слава Мерлину, был ловцом, а не охотником, и играть против Флимонта напрямую ему было не нужно, так что никаких особых неприятностей от будущего матча он не ждал…

Ох, зря.

========== Глава седьмая и квиддич ==========

Том квиддич терпеть не мог.

Он считал спортивные состязания пустой тратой времени, а уж такие глупые игры, где приходится гоняться за мячами – и вовсе развлечением для идиотов.

И тем не менее, на этот матч он пришел.

Потому что там был Эванс.

Который, несмотря ни на что, продолжал притягивать Тома, словно гигантский магнит. Своей загадочностью – Том обожал загадки, особенно те, которые давались не сразу. Своей необычностью – Эванс не был похож ни на кого из тех, кого Том когда-либо знал. Своим непостижимым внутренним огнем, который горел ярко и жарко даже при внешнем спокойствии.

И при этом Том не ощущал себя глупой бабочкой, летящей к смертоносному пламени, вовсе нет. Он чувствовал, что этот огонь для него не опасен. Он знал, что может приручить его, сделать своим, чтобы он горел только для него.

Он только не знал, как.

И это мучило его, выводило из себя, не давало спать по ночам и заставляло впервые в жизни жалеть о том, что он так и не научился завязывать отношения с людьми просто так… без видимой выгоды для обеих сторон.

Но Том просто никогда не думал, что встретит человека, которого захочет приблизить к себе. Которого воспримет, как равного. И действительно, ему никогда никто не был нужен…

Пока не появился Эванс.

***

Поттер увидел его сразу.

Не увидел даже, почувствовал среди толпы на трибунах. А потом нашел глазами.

Реддл стоял в самом первом ряду, вальяжно опираясь на ограждение, и расслабленно смотрел в другую сторону. Сейчас его решительно невозможно было бы заподозрить в интересе к одному конкретному ловцу, так талантливо он играл роль скучающего наблюдателя, если бы не одно «но»…

Поттер прекрасно знал, что Том ненавидит квиддич.

И о том, что это второй матч, на который он пришел за все время своей учебы в Хоге, он тоже знал.

Слышал, как слизеринцы обсуждали эту любопытную новость за обедом.

Всем было очень интересно, с чего вдруг лидеру курса захотелось посетить мероприятие, которое раньше он считал недостойным своего внимания, но напрямую никто спросить не решался, а Реддл не собирался ни перед кем отчитываться.

Поттер знал, с чего. И это порядком нервировало. Хотя он не мог не признать, что было нечто приятное в неугасающем интересе Тома к нему. Парадоксально, но то, что раньше он воспринимал, как угрозу, теперь просто забавляло, рождая внутри какое-то странное, едва заметное ощущение, ранее незнакомое.

Может быть, эта перемена была связана с тем, что чем дальше, тем больше Поттер видел в Томе не абстрактное зло, а человека из плоти и крови.

Да, он был жестким, властным, где-то бескомпромиссным…, но вместе с тем, он был по-своему ранимым и очень одиноким подростком, которому пришлось очень рано повзрослеть.

Так же, как и самому Поттеру.

Они вообще были похожи. Где-то даже больше, чем Гарри хотелось бы. И он не мог не думать о том, как все сложилось бы, будь у Реддла кто-то… кто-то близкий. Кто мог бы удержать его от роковых ошибок, мотивы которых Поттер до сих пор не мог разгадать.

А затем раздался свисток, возвещающий начало матча. Игроки синхронно взмыли в воздух, и упругий ветер в сочетании с пьянящей эйфорией полета заставили Поттера забыть обо всем, кроме спортивного азарта.

Правда, ненадолго.

***

– …квоффл в руках у Септимуса Уизли из команды Гриффиндора… Бросок! Го… Нет! В последний момент мяч перехватывает вратарь… счет по-прежнему 20:10 в пользу Гриффиндора!..

Обрывки комментариев доносились до Поттера, но он практически не обращал на них внимания.

Он видел снитч. Тот спокойно парил в воздухе недалеко от гриффиндорских колец, за спиной у Флимонта.

И Поттер, понимая, что второй ловец находится к мячику ближе, но пока не замечает его, напряженно размышлял, как бы так сманеврировать, чтобы успеть перехватить снитч первым.

Благо, опыта у него было достаточно.

Пара обманок. Напряженная ситуация на поле, отвлекшая внимание почти всех игроков. И вот уже Гарри мчится на всех порах к мерцающей на солнце золотой точке, уже протягивая руку…

– …квоффл оказывается у команды Рейвенкло!.. Загонщик Оливер Пирс отбивает бладжер и… О, Мерлин!..

Последний крик комментатора был наполнен таким ужасом, что Поттер невольно обернулся.

Обернулся – и застыл на месте. Словно в замедленной съемке он наблюдал, как черный шар с дикой скоростью врезается в живот не успевшего отреагировать Флимонта, как того буквально сносит с метлы, и как дед, потерявший сознание от удара, начинает падать. Головой вниз. С нехилой высоты.

Разум еще не успел толком осмыслить происходящее, а тело уже само направило метлу вниз, развивая сумасшедшую скорость. В гробовой тишине, повисшей над трибунами, Поттер молнией спикировал вниз, чудом успев подхватить Флимонта у самой земли и затащить на свою метлу, но старый «Чистомет» был явно не рассчитан на двойную нагрузку, и оба плавно плюхнулись на песок.

– Эй, – Поттер, у которого сердце колотилось так, что трудно было дышать, осторожно нащупал пульс на шее деда. – Живой? – Флимонт слабо застонал. – Живой… – облегченно выдохнул Поттер, вытирая вспотевший лоб.

Где-то на фоне раздался судейский свисток – гриффиндорский ловец хапнул снитч.

Но, Мерлин, насколько же Поттеру сейчас было на это фиолетово.

Гораздо больше его волновало здоровье Флимонта, к которому уже бежали друзья, однокурсники и прочие сочувствующие, во главе со школьным лекарем.

***

А вот застывшего на трибуне Реддла состояние гриффиндорского вратаря не волновало от слова «совсем».

Он пытался осмыслить тот факт, что Эванс, которому здоровый эгоизм был совершенно точно не чужд, так легко отказался от победы ради того, чтобы соперник не переломал костей.

Которые, к слову, ему срастили бы в больничном крыле за пару дней.

Нет, теоретически, падая с такой высоты головой вниз можно было и шею свернуть, но… каковы шансы?

Если бы это бессмысленное геройство совершил гриффиндорец, Том бы еще понял, хотя и счел бы глупостью, но Эванс?

И почему сейчас, когда уже ясно, что все будет нормально, он стоит на поле с таким лицом, словно это его едва не угробил чертов мяч?

Не-ет, это не просто благородный порыв, здесь что-то личное. Но что такого личного может связывать его с… как там? Поттер, кажется… Они и общались-то за все время не больше пары раз… Или он чего-то не знает?

Эта мысль оказалась неожиданно раздражающей.

Потому что размышляя обо всем этом, Том сам еще до конца не осознавал, что считает Эванса чем-то вроде своей собственности. Именно поэтому ему было обидно, что тот так глупо проиграл дурацкий матч. И именно поэтому его раздражала мысль, что Эванса… его Эванса… может что-то связывать с гриффиндорским вратарем.

Который, кстати, очухался уже на следующий день.

***

Поттер лениво сочинял эссе по Трансфигурации, когда в библиотеку вошел еще слегка бледный, но вполне бодрый Флимонт.

Вошел – и двинулся сразу к нему с таким серьезным выражением лица, что Гарри аж напрягся.

– Привет… Джеймс, правильно?

– Угу, – Поттер отодвинул учебник. – Как самочувствие?

– В порядке, – по-прежнему серьезно ответил Флимонт. – Благодаря тебе.

– Не за что…

– Есть за что. Ты спас мне жизнь, – он поправил очки на носу точь в точь тем же жестом, что и Гарри обычно.

– Ну уж… жизнь, – Поттер шутливо усмехнулся. – Так, пару костей…

– Мистер Олберт, целитель, сказал, что если бы ты меня не поймал, я, скорее всего, сломал бы шею. Падал неудачно, – Флимонт протянул руку. – Спасибо.

– Мм… ага, – буркнул Гарри, пожимая его ладонь. Ну не любил он все эти пафосные объяснения.

– Я этого не забуду. Если у меня будет сын, я назову его Джеймсом, в твою честь, – закончил свою короткую речь Флимонт и, развернувшись, ушел.

Оставив Поттера в состоянии близком к выпадению в глубокий и нерастворимый осадок.

========== Глава восьмая и первые шаги ==========

– Похоже, вы были правы, профессор, – задумчиво пробормотал Гарри, сидя напротив директорского стола. – Как-то все складывается… как будто так и было…

– Потому что так и было, – Диппет постучал кончиками пальцев по столу. – Все это уже свершилось в твоем будущем. И, разумеется, на какие-то вещи повлияло твое путешествие.

– Когда я об этом думаю, у меня мозги кипят, – Поттер тряхнул головой. – Но если все так, и будущее действительно неизменно, то… какой смысл в моем перемещении? Если все, что я сделаю в этом времени, уже было…

– Да, но это только до момента твоего исчезновения из будущего. Вероятно, здесь ты можешь сделать или узнать нечто такое, что поможет тебе изменить дальнейшие события.

– Профессор, чтобы разгрести весь тот бардак, который остался в будущем, мне придется тут ядерный взрыв устроить, – невесело усмехнулся Поттер. – А если учесть, что находясь здесь, я уже стал причиной как минимум двух событий…

– Гарри, – Диппет поймал его взгляд, – расслабься.

– Э-э?

– Перестань думать о будущем. Думай о настоящем. Делай то, что ты хочешь делать, не задумываясь о последствиях.

– Вы издеваетесь?

– Отнюдь. Что бы ты ни сделал, будущее до точки отсчета тебе известно. Оно не изменится. Так используй эту возможность действовать без ограничений! Мерлин, да если бы мне выпал такой шанс, я бы оторвался по полной!

Поттер невольно улыбнулся азартным искоркам, мелькнувшим в глазах директора. Диппет нравился ему все больше и больше, и он искренне жалел, что тот не дожил до времен его учебы в Хогвартсе.

А ведь в самом деле… что он теряет? А если и теряет… то так ли оно критично? Ведь всегда лучше рискнуть и проиграть, чем всю жизнь жалеть об упущенных возможностях.

***

Возможность подвернулась случайно.

Так, как обычно и происходит все самое важное в этой жизни.

Поттер возвращался с ужина, когда столкнулся в коридоре с Реддлом, который шел из библиотеки. С книгой в руках. С книгой об истории перестроек Хогвартса.

***

Тому нужно было отвлечься. Иначе он рисковал окончательно спятить от бесконечных планов по завоеванию Эванса, ни один из которых не приносил результата.