Текст книги "Времена Бессмертных"

Автор книги: Мишель Роман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава 4. Аврора

Я так и замерла с ложкой, поднесенной к открытому рту. Было что-то около семи утра, экскурсионная поездка на Окраину состоится через три часа, и я завтракала, когда начались новости.

Это был срочный репортаж из Олимпа. Объявили о том, что в городе введено военное положение из-за учиненного повстанцами бунта. Я не могла поверить, что происходящее на экране правда, потому, что никогда в жизни не видела военных действий. Дым, толпы кричащего народа, планолеты и правительственные магнитомобили, оснащенные электрическими пушками. Это показалось фантастикой, просто фильмом с хорошими спецэффектами. Репортер повторила о том, что в городе объявлено военное положение, и на этом все закончилось.

Эта жуткая информация заставила меня вспомнить вчерашнее заявление Париса, перед тем как… Я врезала ему! Уфф… Сама не верю, что сделала такое. Моя мама сбежала в Олимп от отца? Что за глупость такая? Кто ему вообще позволил думать, что он имеет право хоть что-нибудь говорить о моих близких!

И все же… Размышления на данную тему меня не покидали. «Твой отец кокнул мамашу» – вот за какие слова я прошлась ему кулаком по морде. И как бы мне не хотелось, но я продолжала раздумывать над тем, что ляпнул Парис, даже зная, что это полная чушь и мне не стоит так думать о родных.

Мама и брат действительно по какой-то причине отправились в Олимп (хотя подобные поездки крайне редки для граждан) и там с ними что-то произошло. Почему же отец их не сопровождал? Имела ли место ссора между родителями? Я стараюсь вспомнить все, что доступно мне из детства, но все воспоминания поблекли, и знаю, что пририсовываю огромное количество деталей… Самым верным остается поговорить с отцом откровенно, но если у отца и мамы была какая-то важная тайна, он ни за что не расскажет мне всей правды, сколько бы я не пыталась его разговорить, потому что, знаю точно, – в то время стоял вопрос о нашей безопасности.

Головоломка из прошлого чрезмерно сложна, она состоит из огромного количества событий и мотивов. Главное, в чем я уверенна (больше интуитивно), так это то, что гибель мамы и брата взаимосвязана с Церемонией Перехода и самим бессмертием в целом.

Дальше идут одни догадки. Могла ли мама узнать какую-то правду о правительстве? Если да, то это означает, что отец пожелал оставить секрет не раскрытым и позволил близким сбежать. Или отец перешел границу, воруя деньги – пытаясь еще в то время, обеспечить нам с Дио Церемонию? Что-то пошло не так, и мама смогла забрать с собой в безопасное место лишь брата… Но главная информация, способная стать фундаментом для реалистичной догадки – слова Париса о враждебном отношении моей семьи к Переходу и о связи с повстанцами.

Я, конечно, не собираюсь верить на слово парню, которого откровенно отшила, но почему-то я уверенна, что он сказал правду, в той или иной степени. Как только, закончится экскурсия на Окраину, думаю расспросить его о том, что ему известно.

Мне следовало связаться с Афиной и попросить ее забрать меня по пути к учебному корпусу, откуда стартует наша экскурсионная группа, но я передумала. То, как она вчера себя повела… Согласна, что ничего такого она не совершила, не она же прилюдно пыталась меня унизить, но все же дружеского энтузиазма мне в ней не хватило. Назовем это так.

Так что, надев светло-бежевое платьице и накинув пальтишко на тон светлее, я воспользовалась магнитомобилем мамы (давно стоявшим без дела), и отправилась в учебный корпус. Совершенно одна. И как ни странно – почувствовала себя замечательно, неспешно прокатываясь по оживленному магнитному кольцу, огибающему добрую половину Византии.

На огромной платформе, у входа в учебное здание, собрались все те, кто учится со мной на курсе или параллельно. Толпа облаченных во все белое молодых людей, показалась мне дико нелепой, я как будто впервые взглянула на жителей Византии. Странно, но мне захотелось похулиганить и выплеснуть на однокурсников ведро черной краски, захотелось увидеть их лица, когда они перестанут быть притворно-идеальными!

Я так и поступаю… В своем воображении.

Подхожу ближе к народу; все чего-то ждут. Предвкушение настоящего путешествия щекочет низ живота. Я ищу в толпе Афину, но ее нет. Отталкиваю нескольких ребят, потому что хочу расспросить Августа, паренька в чудаковатых очках, с которым у меня боле менее приятельские отношения. Правда поговаривают, что через эти свои очки он видит людей без одежды…

– Эй, Август! А чего это все ждут? Когда все начнется? – спрашиваю я его не в силах выкинуть из головы мысль о том, что может быть, сейчас он смотрит на меня обнаженную и словно невзначай, прикрываю руками грудь.

Черт! А ведь есть и другие места, которые хотелось бы скрыть.

– С минуты на минуту, ждем планолет, который доставит нас на первый уровень. – Август поджимает губы, почему-то смущаясь. Мои щеки тут же вспыхивают, когда я догадываюсь, что все слухи об очках парня правдивы. Он замечает мою растерянность и снимает необычное приспособление с переносицы.

– Я думала, мы сразу же полетим на Окраину. – перевожу я тему, стараясь преодолеть неловкий момент.

– С нами проведут инструктаж по технике безопасности, ты же слышала о том, что творится в Олимпе? – спрашивает он, предлагая мне пачку фруктовых чипсов. Я с благодарной улыбкой отвергаю его дары.

– Аха, я не поверила глазам, когда услышала новости! Разве такое может быть в наше время? – задаю я вопрос больше обращенный в пустоту мироздания, нежели к Августу. Не то что бы мне не нравилось общаться с ним, просто я всегда смущалась под взглядом его «щенячьих глаз», будто он молил меня о взаимности.

Никогда не могла понять – что он во мне такого видит? Я ведь даже самой себе кажусь странной.

От молчаливой неловкости в компании Августа, меня спасает гул двигателей приближающегося планолета. Я тут же отмечаю: планолет принадлежит военным; на изогнутом носу корабля сверкает серебром герб Византии: рука, держащая яблоко. Тривиальная отсылка к Церемонии Перехода и яблоку, подаваемому на Церемонии.

Внушительных размеров махина издает несколько предупредительных сигналов, разгоняя ребят на платформе по сторонам, и начинает медленно снижаться. Как только все начинают проталкиваться ко входу в планолет, я замечаю магнитомобиль Афины. Она паркуется и с величественным видом выходит из мобиля. Не желая встречаться с ней глазами, я принимаюсь, как и другие втискиваться в узкий проход корабля.

Приходится сесть вместе с Августом, он занял мне место. Я не демонстрирую ему своего раздражения, но как только опускаюсь в кресло, отворачиваюсь к окну. Мне не спокойно. Я рассматриваю упирающиеся в небо высотки города и представляю, как огонь захлестывает Византию. Это уже происходит в Олимпе. Почему тогда я должна быть уверенна, что этого не произойдет здесь? Мне не все равно, что случится с моим домом. Мне не за что ненавидеть Византию… Я убеждаю себя.

– Не думаю, что есть повод переживать, все же Византия лучше оснащена оборонительными технологиями. – обращается ко мне Август.

Как он узнал, о чем я думаю, неужели все написано на моем лице? Или он просто давно меня изучает… Его внимание смягчает мое сердце. Я поворачиваюсь к нему и слегка улыбаюсь.

– Так очевидно о чем я думаю? – краем глаза замечаю, что на борт поднялась мадам Афина. Тут же сосредотачиваю все внимание на Августе.

– Типа того. А вот сейчас ты увидела кого-то, кто тебя обидел. – шокирует меня паренек своей проницательностью.

Планолет поднимается в небо и на несколько мгновений у всех закладывает уши. Я слышу лишь биение собственного сердца, учащенное, переполнившееся странным волнением. Да что опять со мной не так? Из-за чего сейчас-то волноваться?

– А ты не плохо разбираешься в людях, Август. – говорю я ему, по дружески хлопая по плечу. Он вздрагивает, пытается сделать вид, что его тряхнуло из-за разворота корабля, но я успела заметить.

– Знаешь, то, что я тебе сказал про оборону Византии, правда, но она не спасет нас в критической ситуации. – серьезно делится он информацией. Я полностью поворачиваюсь к нему, заслоняя спиной ромбовидный иллюминатор.

– То есть?

– Краткий курс древней истории от задрота Августа. – пренебрежительно представляется он, перед началом рассказа. – Очень, очень, очень, давно существовала Византийская империя, государство настолько богатое и развитое, что вполне понятно, почему то место, в котором живем мы с тобой, назвали аналогично.

– Да, да, я ходила на уроки, знаю о возвращении в моду античных названий и имен. – перебиваю я.

– Так вот, империя была слишком богата и под натиском многочисленных врагов, не оставлявших попыток завоевать Византию, она медленно начала терять земли. И примерно в середине пятнадцатого века окончательно пала. Ею правили жестокие и милосердные правители, мудрые и откровенно глупые, но государство, все же, перестало существовать… – он замолкает и смотрит в иллюминатор за моим плечом. Я все еще не могу понять, к чему он клонит. – История нам дана для того, чтобы мы учились на ошибках других, но есть такие вещи, которые не сможет изменить, ни один народ.

Я замечаю перемену его настроения. Только что я видела перед собой обычного паренька, из хорошей семьи, возможно немного влюбленного в меня, и вдруг я вижу взрослого человека, с серьезными взрослыми мыслями в голове и это приводит в смятение.

– Идеальной власти не бывает. Как не бывает на самом деле и бессмертных городов. Византия падет… однажды. И я думаю, что это правильно.

Теперь Август кажется мне жутким. Серьезно! В голову мне приходит мысль о том, что этот кибергений, каким его все считают, узнал что-то из тайн высшего правительства, возможно даже секреты самого Дориана Блэка и это его тяготит.

Я отворачиваюсь от парня, давая понять, что больше не хочу продолжать разговор. Я в самом деле устала, хотя день только начался и впереди еще несколько часов экскурсии. В висках начинает стучать, головная боль медленно, но упрямо набирает силу. Можно попросить у сопровождающего какое-нибудь болеутоляющее, но я мазохистским способом хочу заглушить ор мыслей в голове.

Политические заговоры, семейные секреты, бесконечные догадки о том, что происходит. Все это не должно волновать двадцатилетнюю девушку, обожающую читать детские сказки и готовящуюся к Церемонии Перехода. Но ведь волнует!?

Через десять минут после взлета мы уже опускаемся на самый низший уровень, которого я никогда в жизни не видела. И первое, что я вижу в иллюминаторе, это огромное количество народа, стройными рядами, идущего по своим делам. По настоящей, твердой земле. Для меня это удивительно, необычно! Мне безумно хочется пройтись по асфальтированному тротуару.

После настоятельных рекомендаций гида быть более внимательными и осторожными, вслед за остальными я покидаю планолет и оказываюсь на взлетно-посадочной территории, огражденной от внешнего мира. И тут же чувствую прилив разочарования. Все путешествие нас будут опекать и не позволят гулять самостоятельно.

Как и большинство, я глазею по сторонам, запрокидываю голову вверх, чтобы попытаться увидеть самые верхние этажи высоток, на которых все мы живем. Туманно и ничего не видно. Даже не верится, что каких-то десять минут назад мы были под самыми облаками, а теперь опущены на землю.

С каждой новой секундой нахождения на первом уровне, меня все сильнее охватывает чувство несоответствия. Будто я смотрю на круг и постепенно понимаю, что это квадрат. Первые этажи, отведенные под магазинчики и продовольственные лавки старинного типа, резко переходят в рекламные щиты, мигающие самыми яркими цветами, точно такие же есть и на фасадах зданий на втором и третьем уровнях. Строение и облицовка зданий отличаются через каждый квартал, точно кто-то перепутал рычаги в машине времени и разные эпохи смешались в один непонятный город.

Я замечаю все больше деталей. Снова бросающиеся в глаза различия: в пятидесяти метрах от забора, которым ограждена посадочная площадка, расположился склад утилизированной техники, и здесь свалены друг на друга ржавые остовы машин и магнитомобилей. Щурясь, смотрю на север от города, вижу сверкающее под солнцем отражение океана, по которому плывут корабли и плоские баржи. Я понимаю, что еще никогда не чувствовала запах моря настолько сильно, что кружится голова.

И все же, не считая океана, я поняла, какую ассоциацию вызывает у меня первый уровень. Свалка! Свалка всего, что здесь есть: людей, строений, средств передвижения и прочего. Все собрали в одном забытом месте и бросили на произвол судьбы. Мы помним, что нужно выбросить мусор, но не задумываемся о том, что будет с ним позже. Ну а зачем нам это? Точно так же и с этим местом.

Пока мы все стоим у планолета и чего-то ждем, я думаю о прошлом. О своей выдуманной подруге из 2009го. Интересно, а она бывала там, где сейчас находится первый уровень Византии? Тогда привилегированные и обычные граждане ходили по земле, ездили на четырехколесных автомобилях и даже не подозревали, что в будущем можно будет купить себе бессмертие. Все было просто и понятно, и в то же время так хрупко. Я представляю себя, идущую по улочке того времени, одетую в одежды разных цветов, потягивающую кофе из стаканчика (как это делаю актеры в старинных фильмах) и ярко-желтое солнце отражается в еще не достигших небес высотках. Может, я иду встретиться со своей подругой? А потом мы будем гулять, сходим на веселую вечеринку, а вечером ляжем спать, зная, что однажды жизнь, которую мы имеем, оборвется, и именно поэтому будем ценить минуты счастья.

– Не пустили в Неон, так ты теперь решила, захватить первый уровень? – отпихивает меня в сторону Гера, на пути которой я оказалась. Девушка, чья Церемония Перехода состоится вместе с Афиной, очень скоро.

– Извини. – выдавливаю сквозь зубы я.

Нет! Нужно бы ответить этой невоспитанной девчонке поэффектней, так, чтобы она больше не вздумала ко мне цепляться. Но я как всегда молчу.

Теперь я замечаю, что все ребята моего курса идут к внушительного размера машине, предназначенной для перевозки большого количества народа. И, о Дориан Великий, это, вытянутой формы средство передвижения, стоит на колесах! Это же… дико небезопасно!

Автобус. Я видела пару фильмов, где они переворачиваются и падают в реку. Дикость! Ну что за каменный век?

Возмущенно вздохнув, но так, чтобы не услышал руководитель экскурсии, я плетусь за общей массой в эту «суперсовременную» угрозу аварии. Через пару человек передо мной идет Афина, ее идеальные светлые локоны подхватывает легкий ветерок, и я несколько секунд раздумываю – не окликнуть ли мне ее? Но решаю ничего не делать и просто плыть по течению.

К моему удивлению внутри автобуса чисто и приятно пахнет, наверное, потрудились какие-то наемные рабочие. Чтобы снова не оказаться в компании Августа, я присаживаюсь на самое дальнее сидение, где соседние места уже заняты какими-то болтливыми и хохочущими девчонками, которых я вижу впервые. Можно расслабиться и поглазеть на мир за окошком.

За время поездки до границ города, за которыми уже начинается Окраина, я не увидела ничего интересного. Свалки. Покосившиеся от времени жилища. Одетые в лохмотья люди, изгнанные даже с территории первого уровня. Я могу только представлять, что ждет меня на Окраине. Думаю все легенды о том, что за пределами Византии люди превратились в диких животных, вполне могут оказаться правдой. И сейчас, когда я еду в старинном автобусе по реальной земле, я начинаю чувствовать себя некомфортно. А что если целое стадо одичавших людей накинется на нас и разорвет в клочья? Наш гид нам точно не поможет, а ведь кроме него и водителя, нет никого из старших.

Все мои представления (уверена, как и многих других ребят) рушатся, стоит нам только въехать на мост, соединяющий Византию с материком. Я вижу скошенные поля пшеницы по ту сторону Бессмертного города, вижу рыболовные суденышки, пришвартованные к берегу, вижу даже людей, трудящихся на территории водяной мельницы. Окраина оказывается вполне пригодной для жизни, что совершенно меня поражает!

По мере того, как наш автобус проникает в центр поселения, нам открывается удивительный мир свободных граждан Окраины. Повсюду бушует многоцветье осени: растения здесь везде и деревья в этом новом мире – единственные небоскребы, а здания не превышают десяти этажей. Улицы на удивление чистые и совершенно свободные от транспорта.

Я заворожена. Мне хочется, чтобы автобус остановился, и нам разрешили, вдохнуть чистейший воздух, пропитанный увядающей зеленью. Но мы едем без остановок, медленно путешествуя по внутренностям Окраины, которая оказалась совершенно не такой, как нам всегда казалось. А что мы, собственно говоря, знали? Нам толком никогда и ничего не рассказывали, как устроен другой мир, не ограниченный законами Византии. Достаточно много из прошлой истории Земли, но никогда о настоящем.

Проезжаем по главной улице – я это понимаю, потому что здесь есть огромная площадь и вокруг вырублены деревья. Так же много маленьких магазинчиков и других заведений для покупателей, Вывески здесь – мечта антиквара! Но что меня удивляет – за всю поездку до центра Окраины нам очень редко встречались местные, а если и удавалось кого-то заметить, люди одетые в черные одежды, пугливо отводили глаза. И пока ребята в автобусе рассматривали жизнь за окнами, я продолжила тщательно высматривать странности.

Первое что мне удалось увидеть – Стражи. Очевидно они из числа Бессмертных, так как на руках у них электро-перчатки. Стражи следят за порядком на Окраине? Так было всегда, или началось совсем недавно? Кое-что в моей голове из числа непонятных деталей, вдруг прояснилось, и я сделала вывод: скорее всего Окраину постигла та же учесть, что и Олимп.

Восстание!

Сердце уходит в пятки. Как неожиданно мои опасения оправдались. Война реальна!

Мне захотелось что-нибудь предпринять, поговорить с кем-нибудь. Может быть, даже рассказать обо всем, что я успела узнать. Если повстанцы с Окраины начали военные действия против Византии, тогда почему я не вижу людей, носящихся с оружие наперевес и выкрикивающих победоносные лозунги?

Что же здесь не так?

Неожиданно желание выбраться из автобуса становится настолько сильным, что я решаюсь подняться с места и подойти с разговором к гиду. Только что ему наплести? Как заставить выпустить меня наружу? Иду по проходу и лихорадочно обдумываю глупости, которые могли бы мне помочь. Скажу, что слышала странный треск, будто бы доносящийся из мотора! Глупость… я даже не знаю, есть ли в автобусе мотор, и как он вообще устроен. А если сказать, что кому-то рядом со мной стало плохо…? Вообще ерунда!

Меня останавливает чья-то рука, когда до места водителя, рядом с которым сидит гид, остается три сидения. Смотрю на задержавшего меня. Я надеялась, что это Афина, но оказывается всего лишь Август.

– Что? – дружелюбно улыбаюсь я, даже не думая как странно выгляжу, бродящей по салону автобуса.

– Можно с тобой? – спрашивает он, не отпуская моего запястья. Не имею представления, что он имеет в виду, и удивленно на него таращусь. – Ну, ты же хочешь отпроситься по нужде?

Стараясь не показать своего удивления, я облегченно киваю и позволяю ему идти за собой.

Вот оно, и так просто! Сказать что мне срочно нужно в туалет. И ведь у гида не останется другого выбора, как выпустить меня. Но только, что даст мне эта мини-свобода? Найду ли я там, хоть один ответ на вопросы о том, что происходит.

Уловка про нужду срабатывает и, когда автобус достигает конца переулка, нам разрешают ненадолго покинуть салон и осмотреться. Вместе с нами из автобуса выходят еще парочка ребят, в их числе и Афина, другие не отваживаются бродить по территории Окраины.

– Думаю можно туда. – указывает Август на узкий проход между двумя трехэтажными зданиями, где впритык стоит с десяток мусорных баков.

Я киваю и припускаю на другую сторону улицы от автобуса. Наполовину преодолев путь, я понимаю что нервничаю; знакомые голоса ребят стихают, и на меня давит опустошенность незнакомого города. Позволяю себе оглянуться, когда оказываюсь у прохода, в котором якобы должна справить малую нужду. Августа нигде нет, должно быть выбрал себе какое-то другое укромное местечко. Я осталась одна. Никто не присматривает за мной.

Не понимая, зачем это делаю, я иду в темный проулок между домами. К счастью ход не заканчивается тупиком – напротив, за зданиями я вижу старые рельсы, по которым когда-то ездили таинственные поезда. Именно такими я их себе и представляю! Такого вида транспорта уже давно нет. Руководствуясь только любопытством, я иду к заброшенной железной дороге. Она начинается где-то в глубине леса и уходит вдаль к обрушенному мосту на юго-западе. Несколько минут я просто смотрю на панораму перед глазами, пробуя на вкус новые ощущения тишины и неопределенности.

Вау! После шумной вершины Византии, сойти на землю и увидеть мир таким, какой он был, какой он есть – это неописуемые эмоции. Холодный, по-настоящему осенний ветер, набрасывается на мои голые плечи и бесцеремонно лезет под платье. Но я не могу пошевелиться или, наконец, заставить себя вернуться, обратно, к автобусу. Что я делаю? Я будто чего-то жду?! Немыслимо! Чего?

Почему-то шагаю к железнодорожным путям и застываю посередине. Дорога, которой уже никто не пользуется, вдруг кажется мне путем, который куда-то может меня привести. Снова дует ветер и уже куда сильней. Смотрю на начало и конец железной дороги и неожиданно понимаю, что так меня захватило: ощущение свободы! Там, наверху, в Византии я и шагу, будто не могла сделать, жила под тяжестью правил и строгих законов, могла выбрать, по сути, только то, что хочу съесть на завтрак! А здесь, стоя под шквалом осеннего ветра, утопая по щиколотку в сухой траве облюбовавшей железную дорогу, я впервые ощущаю себя абсолютно свободной. От этой сладкой мысли кружится голова, внезапный прилив адреналина, заставляет меня побежать куда-нибудь, со всех ног! Я не знаю, что с этим делать…

И тут я слышу звук, похожий на тот, что раздавался во внутренностях автобуса. Готова жизнь поставить на то, что так звучит мотор! Механическое урчание доносится из леса, точно транспорт, что его издает, катит прямо по заброшенным рельсам. Решимость куда-то моментально исчезает, ощущаю, как холодеет в низу живота и сначала медленно, затем срываясь на полную скорость, я бегу в проход между домами.

Урчание мотора за спиной, превратилось в злобный рык, зверь гонится за мной. Я ныряю в проход и натыкаюсь на мусорный бак, который падает на землю, выплевывая зловонное содержимое мне под ноги. Чертыхаюсь и машинально оборачиваюсь за спину. Все стихло. Дыхание никак не приходит в норму, я еще никогда ни от кого не убегала. И все же, да бы не выглядеть полной дурой, я даю себе пару секунд, чтобы успокоиться и, перекинув волосы на одно плече, иду на свет.

И когда я уже вижу автобус, в котором вскоре должна вернуться к спокойной и размеренной жизни в Византии, он начинает двигаться. Я замираю и с открытым ртом смотрю, как транспорт, доставивший меня на Окраину, уезжает прочь. Я пытаюсь закричать, но горло пересохло и вместо крика вырывается какой-то скрип. Бегу за автобусом, машу руками, но они уже слишком далеко, чтобы меня услышать, я осталась одна… В этом диком, брошенном всеми городе! И не успеваю я зарыдать, как слышу смех – представьте себе смех! – смех у себя за спиной.

Оборачиваюсь и вижу Августа прислонившегося к кирпичной стене, одного из домов. Я чувствую облегчение и, тяжело дыша, иду к нему, но выражение странного спокойствия у него на лице, заставляет меня задуматься: а что здесь происходит?

– Да не переживай ты так, ничего плохо с тобой не случится. – говорит он. Что за невнятное обещание?

– Они что, не заметили, что мы не вернулись? – спрашиваю я, хочу, чтобы голос звучал рассерженно, но получается как-то пискляво и уж очень напугано.

– Наверное. – почти безразлично подтверждает он, поправляя съехавшие вниз по переносице очки. Зачем-то заглядывает в проулок.

– Август, нам нужно… – я не договариваю, потому что проследила за его взглядом и увидела красную машину, припаркованную прямо на рельсах.

Все внутри меня леденеет, когда из темноты переулка к нам навстречу выходят двое парней во всем черном. Один из них мускулистый, а другой худее и с огромными глазищами – оценивающе на меня смотрит.

– Это точно она? – спрашивает стройный, наконец, выпустив меня из плена своего изучающего взгляда.

Он что обратился сейчас к Августу? Они знакомы?..

– Да, дочь Организатора. – уверенно отвечает мой старый знакомый, очевидно упоминая об отце.

– Тогда мы забираем ее с собой. – бескомпромиссно заключает большеглазый парень, и они с другом шагают ко мне.