сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Люк гнал изо всех сил. Наверное, он никогда так быстро не летал. Глаза слезились из-за пыли и ветра, жаркие солнца нещадно пекли голову. Но стремление оказаться дома гнало вперед, отметая все мысли кроме надежды на встречу с отцом. И уже на подлёте Люк понял, что не ошибся. Недалеко от их фермы, прямо на песчаном бархане, мальчик увидел огромный белоснежный шаттл странной конструкции. У дома застыло несколько штурмовиков в броне цвета шаттла. Люк выскочил из спидера и рванул к дому.
Пройдя мимо штурмовиков, не обративших на него ни малейшего внимания, он оказался в открытом внутреннем дворе, откуда доносились голоса. По центру возвышалась огромная фигура, закутанная в чёрный плащ. От неё веяло холодом и тьмой. Люк зажмурился и так же, как в удивительном сне, потянулся к человеку, спрятанному внутри завесы.
– Отец! – мысленно позвал он. – Я тут.
Резко обернувшись, человек уставился на Люка. Точнее, на него смотрели провалы в пустоту – тёмные визоры маски. Наступила тишина, прерванная внезапным всхлипом тёти Беру, бросившейся к Люку и закрывшей мальчика телом.
– Он не виноват ни в чём! – воскликнула она. – Это наш племянник. Мы ничего не сделали Империи.
Не чувствуя опасности, не веря в неё, Люк аккуратно отодвинул тётю, успокаивающе сжав её руку. Дядя Оуэн переместился к ним. Теперь трое стояли сомкнутой группой, вглядываясь в странного гостя.
– Ты думаешь, я способен причинить вред собственному сыну, пусть и пребывал в неведении о его существовании в течение почти тринадцати лет? – глухо проговорил мужчина.
– С-сыну? – заикаясь, переспросила Беру.
– Он звал меня, – ответил гость. – Поэтому я здесь. Ведь когда-то я поклялся не возвращаться на Татуин. И этой моей слабостью тоже воспользовались…
С резким металлическим звуком мужчина отстегнул застёжку и снял шлем. Глазам Ларсов предстало лицо, некогда виденное ими, хотя узнать было непросто. Волосы поседели, кожа утратила следы татуинского загара, который казался несмываемым. Добавилось шрамов. К тому же возникало ощущение, что черты поменялись, словно над ними поработал не только возраст, но и скальпель хирурга.
– Да, Беру, – мрачно подтвердил Энакин Скайуокер. – Я жив. Что бы об этом ни думали. Конечно, купание в лаве не проходит даром, но Сила способна помочь даже в этом. И теперь я прилетел за сыном, если он согласится последовать за мной.
Не до конца осознавая, что делает, Люк выдернул руку и бросился к отцу, зарываясь лицом в плащ. На тот момент он уже не чувствовал себя взрослым. Он был просто маленьким мальчиком, для которого исполнилась заветная мечта. Сильные руки обняли его, неловко поглаживая по плечам. Люк знал: отец не причинит вреда, он пришёл, услышав отчаянный зов.
В этот момент дверь снова распахнулась, и во дворе появился капитан Ваджо, с удивлением разглядывая развернувшуюся перед ним сцену. Не было сомнений: высокая фигура посреди двора принадлежала Главкому, об этом же свидетельствовали взвод штурмовиков и личный шаттл, который знали во многих уголках Галактики. Но за десять лет совместной службы капитан не видел того без шлема, хотя встречались они более чем часто. Впрочем, никто не видел! Каких только слухов не ходило во флоте, в том числе о том, что за шлемом и не человек вовсе. Хотя в такое старый военный не верил, пусть и пугался временами начальства, не без этого.
– Милорд Главнокомандующий, – почтительно наклонил голову капитан, теряясь в загадках.
Люк весь обратился в слух. Так вот кем является его отец! Похоже, мечта об академии стремительно набирала шансы стать реальностью. Такого мальчик точно не ожидал. Но страха по-прежнему не было. Чувство, живущее глубоко внутри с самых ранних детских лет, убеждало, что отец не опасен. И что ощущения важности и нужности – взаимны.
– Ваджо! – в голосе Вейдера мелькнуло изумление. – Что вы тут делаете? А, понял. Гонки. Давнее пристрастие. Но до Мос-Эспа расстояние не близкое, да и как вам разрешили зайти? Кажется, я приказал никому, кроме ребёнка, не давать прохода.
– Вы когда-то велели меня пускать всегда, милорд, – усмехнулся мужчина и внезапно осёкся. Он знал эти безумные синие глаза! Видел их когда-то давно, ещё в прошлой жизни! Перед ним стоял тот, о ком его сын расспрашивал несколько часов назад… Похоже, теперь мальчик знаком с отцом. А давно мучающие капитана Ваджо детали в поведении лорда Вейдера, кажущиеся почему-то знакомыми, получили объяснение.
Главнокомандующий хмыкнул, от него не укрылось узнавание в глазах капитана:
– Да, было дело, – улыбнулся он краешком губ. Синева в глазах вспыхнула золотистыми крапинками. – Но теперь вы стали обладателем моей самой большой тайны, о которой известно немногим. Не пытайтесь отрицать. – В голосе мелькнула угроза, Ваджо покорно наклонил голову, знакомый со взрывным характером начальства. Но тот кинул взгляд на Люка и резко сменил тему: – Расскажите, откуда вы знакомы с моим сыном?
– Несколько часов назад мы с Люком вместе смотрели гонки, – проговорил капитан, заметив, как синхронно вздрогнули хозяева дома. Стала ясна причина, почему мальчик только в двенадцать лет первый раз увидел Бунта Ив.
– И вы решили, что такой курсант будет неплохо смотреться в вашей академии? – насмешливо прервал размышления капитана Главнокомандующий.
– Ваша правда, милорд, – подтвердил Ваджо.
– Что ж, я подумаю. Вы свободны, – кивнул он, давая понять, что настала пора удалиться.
Ваджо, провожаемый взглядом Ларсов и Люка, покинул двор, сел в спидер и унёсся по направлению к Мос-Эспа. Он понимал, что доставшаяся ему тайна смертельно опасна, но старый капитан умел их хорошо хранить. Зато теперь многое, очень многое в головоломке последних шальных лет встало на свои места. А уж тот факт, что Главком нашёл сына, не мог не пойти на пользу. Капитана Этериуса Ваджо очередной раз не обманула интуиция.
Когда за капитаном захлопнулась дверь, Вейдер перевёл взгляд на сына:
– Люк, ехать или нет – решать в любом случае тебе, я не планировал забирать тебя силой у дяди и тёти, – тихо проговорил он. – Но ты сам меня звал… Впрочем, предложение капитана я не отменяю, а он, как понимаю, уже успел его тебе сделать.
– Я тебя всю жизнь звал. И рад, что ты наконец услышал, – уверенно ответил Люк и обернулся к тёте и дяде: – Простите, спасибо вам. Но я хочу быть с отцом. Я всегда об этом мечтал.
Мальчик тепло обнял родственников, не виня их за ложь. Многое стало ясным. Похоже, они действительно думали, что отец мёртв, уж тётя Беру – точно... Тем временем Энакин Скайуокер прикрепил обратно застёжки шлема, скрываясь под ликом Дарта Вейдера.
– Спасибо, что заботились о нём, – пробасил он. – Но теперь это буду делать я.
Штурмовики ни единым жестом себя не выдавали, но и в них, и потом, в экипаже разрушителя, Люк ощутил безбрежное удивление, когда Лорд Вейдер, Главнокомандующий флота Империи, ужас Галактики, вёл по коридорам флагмана за руку маленького мальчика.
***
Они приземлились недалеко от большого города, на искрящейся яркими красками и зеленью планете, которую Люк столько раз видел во снах. Отец снял свой доспех, но не изменил чёрному цвету. Люк тоже был облачён в чёрный свободный костюм, разве что плаща у него не было. За три дня в гиперпространстве двое успели преодолеть некоторую неловкость и теперь учились быть отцом и сыном.
Энакин не переставал удивляться: Люка не пугала Тьма. Он видел сквозь неё, принимая отца таким, каким он был, со всеми достоинствами и недостатками. В маленьком мальчике обнаружилась недетская мудрость, напоминающая о том, что его мать в четырнадцать уже была королевой Набу.
И впервые за множество лет в истерзанную, порванную на клочки душу бывшего джедая проник свет, принесённый сыном. Лечащий, заставляющий быстро затягиваться страшную рану, которую Энакин носил в себе более двенадцати лет. Позволяющий смириться, принять обстоятельства, а главное – жить дальше. Потому что теперь у него была причина жить.
Сопровождаемые косыми лучами заходящего солнца отец и сын миновали ограду и оказались в богатой усыпальнице семьи Наберрие. Ветки деревьев заслоняли вход, словно охраняя гробницу.
Сильной рукой Энакин раздвинул их, и они вошли.
Здесь царили тишина и покой. Сквозь витражи проникал свет, разбрасывая разноцветные блики. Люк застыл, разглядывая портрет красивой женщины с огромными карими глазами, светящимися теплом и радостью, и словно почувствовал, что частичка её, умершей родами во время появления Люка на свет, всегда была рядом. А теперь будет и рядом с отцом…
– Падме, я привёл к тебе нашего сына, – прошептал Энакин, преклоняя колено и кладя руку на гладкий мрамор. – Мы нашли друг друга.
– Мама, – тихо прошептал Люк, присоединяясь к отцу.
– Она бы обрадовалась, увидев тебя, – улыбнулся Энакин. Теперь он заново учился улыбаться, когда судьба подарила ему чудо – сына. – Мы очень ждали твоего появления на свет.
– Я знаю, – ответил мальчик на улыбку отца. – Я слышал. Я каким-то образом… смог попасть в твои воспоминания.
– Главное, ты до меня докричался, – сдвинув брови, ответил ситх. – Я не верил. Решил, что схожу с ума. Но мой Мастер, с которым я поделился видениями, велел узнать подробности. И прислушаться к чувствам, к эмоциям.
– Мастер? – чуть испуганно проговорил Люк.
– Да, Император Палпатин, – ответил отец с усмешкой. – Вы познакомитесь. И, похоже, одно правило пора отменять. Хватит уже его использовать. Надоело.
– Ты мне расскажешь? – попросил Люк. – Всё-всё? Про правила, про Силу.
– Конечно, – усмехнулся тот. – Ведь иначе ты в мысли влезешь. Уж не знаю, кто тебя научил. А с Силой ты знаком уже давно. Во снах, в предчувствиях. В эмоциях. Ведь она везде.
Люк улыбнулся, получив подтверждение давних догадок. Тайна, мучающая с детства, открылась.
Они постояли ещё несколько минут в молчании над местом вечного упокоения той, которая для одного была любимой, а для другого – матерью, неслышно вышли наружу и покинули Набу, никем не замеченные и не узнанные.
Для отца и сына начиналась новая жизнь.
Где-то далеко, на Корусанте, улыбнулся Дарт Сидиус, уловив затею ученика. Он был согласен: пора было менять устоявшееся Правило двух. Теперь оно начало приносить вред, а не пользу. Предстоящие дела на двоих уже не разделишь, их слишком много.
А на другой стороне Галактики, в болотах Дагоба, вздохнул в медитации Йода. Тьма, рассечённая светом, утратила свою изначальную структуру. Впрочем, свет тоже. И, наверное, в этом не было ничего ужасного. Просто новое.
Время Абсолюта подошло к концу. Наступало время компромиссов и взвешенных решений.
