Текст книги "Кукла 2 (СИ)"

Автор книги: Мир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 17
Дела семейные

Утро следующего для нас началось с какой-то безумной и неожиданной толчеи. Безумной, потому что' быстрее! Быстрее! Быстрее!' и непонятно что и куда. А неожиданной, потому что оказывается, отец нас сегодня должен будет отвести к его родителям, потому что ради нашего первого дня учебы, родители ближайшие два дня будут ночевать на работе. Буквально ночевать!

Наше мнение как всегда никому не интересно. Наши слова «да не надо вам так делать!» и «в опу школу! Не пойду!» как всегда игнорируются. Ну или «контряться» подзатыльниками и взаимными упреками, что мы их не любим, не уважаем, обижаем и так далее. А заявление сестры «я в школу не пойду, лучше в охотники уйду!» чуть и вовсе не закончилось тотальной поркой её, вообще-то не тощего, а вполне накаченного зада.

– Брат, я вот не понимаю, – сказала сестра, когда нас затолкали в лифт, принеся в него буквально на руках. – мы вот такие сильные и крутые, а… – взглянула она на спину и ноги отца, что перекрыл нам путь к отступлению, единственный выход из лифта, – нас… просто всунули в лифт как… игрушки, – скривилась она от такого сравнения, – и везут теперь… куда-то вот, потому что вот.

Я посмотрел на спину отца, что реплику сестры стойко игнорировал. Поглядел на то, как к нам в лифт, на двенадцатом этаже, зашло еще два мужика, поздоровавшихся с отцом и перекинувшихся с ним парой фраз. Перевел взор на сестру.

– Что ты предлагаешь?

– Ну… – протянула она закатив глаза и… задумалась, не зная, что ответить.

Похоже, в неё вступили в борьбу желания «всем показать!» и всех убить, и любовь и привязанность к родителям. Что у неё, пусть и не такая сильная, как у нормальных детей, но все равно присутствует. Где-то на уровне любви к любимой кошке, ага.

Лифт прибыл на первый этаж, мы вышли в холл, вышли из дома, дошли до парковки, начали погрузку в «черный броневик». Брони у данного авто как бы нет или я не заметил её наличия, но выглядит тарантас именно таким – злобная машинка каких-то мафиков. И отец, если так подумать, очень похож на одного из «синдиката», пусть и тянет, пожалуй, только на «шестерку».

– О! Так вот как выглядят легендарные дети Майкла! – сказал человек с переднего сиденья, и потрепал сестренку за щечку.

Сестренка сделала вид «бешено отбивающейся девчонки» вызвав умиление и смех у мужчины её трепавшего, и улыбку у водителя, смотрящего на деваху в зеркало заднего вида. А вот отец подобное действо проигнорировал и скомандовав короткое «подвинься» принялся сам вползать на заднее сиденье двигая наши попки своей.

Уселся, машина тронулась, водитель уточнил адрес. Сидящий слева от него – болтал без умолку о всяком, пытался растормошить разговорить и нас, и отца, водилу, и в случае с нашими тушками у него даже получалось! Но только потому, что сестрица плавно подводила его к нужным ей темам, от чего двум другим мужчинам постоянно приходилось его одергивать, чтобы тот не выболтал лишнего.

Но даже так, благодаря ему мы узнали много нового о нашем отце, его работе и его должности. Он, вместе с этими тремя, трудится кем-то вроде… вышибателя долгов. Только не в том смысле, что «ты мне должен! Гони деньги! ЖИВО!». А в том смысле, что «у нас контракт! Ты сам подписался это сделать! Делай, делай давай!».

Дело в том, что компания, в которой трудится папка, занимается стройкой всякого разного. Дома, квартиры, заводы, и даже супер защищенные бункера! В общем, много всякого и разного, и они постоянно вынужденных нанимать сторонних людей на проведения тех или иных работа. Так называемых «супчиков» – субподрядчиков, что работают на подрядчика, взявшего подряд на выполнения работы у заказчика.

Так вот, эти «супчики», частенько валяют Ваньку, ни хрена не делают, или делают не так, как надо, и не так, как по проекту. И можно на них довить через закон, контракты, штрафы… но даже в случае успеха в суде, и получения барыша, разбирательство может затянутся. Сроки быть сорванными, потому как из-за одной работы, стоит иная, и все выйти сильно боком фирме, завалившего всю работу разом, весь контракт на миллионы, из-за одного вшивого и мелкого супца.

К тому же, у кинувших компанию субчиков, может банально не быть денег, чтобы покрыть ВСЮ неустойку! Даже если им её всю и присудят. И да, даже получив ответственных за прокол людей в рабство, отработка долго может занять годы, а то и быть вообще неосуществима никогда и в принципе. И даже страховка не всегда помогает всё покрывает и её вообще не всегда реально получить из-за кручковертов и юристов.

В общем, проще до подобного все же не доводить, а потому у отца есть его работа. Работа, что заключается в том, что если какой-то субчик свою работу не делает, а сроки уже маячат на горизонте, папка с ребятами приходят к ним, и беседуют. Внимательно, и доходчиво.

Без мордобоя, угроз, похищений и прочего. Просто беседуют, тихо, мирно, вежливо, объясняя, что будет, если все пойдет по плохому сценарию. Приводят факты, примеры, доказательства, что это не пустой звук… могут даже сводить показать, к тому или тем, кто работу работать не захотел, и пошел по самому плохому варианту, в отказку от дел, на которые сам же и подписался. В общем – по полкам и подробно объясняют ситуацию.

До кого-то доходит, сразу, или со второй третье попытки объяснения. До кого-то – нет. Кто-то в бега сразу, кто-то решает вернуть неустойку и слиться поскорее из дела. Понимая, что не вывезет, или по срокам, или по причине «рук из опы». Но зато я понял то, что отец не мафия, хоть и явно и старательно делает вид. Одежда, машина… натуральные бандиты же! Даже кровью пахнет из багажника. Идеальный антураж!

До дома бабушки с дедушкой ехать от нас не сильно далеко, однако по времени это всё равно вышло довольно долго – час пик, пробки. Но время в пути прошло не зря, так что я доволен, и вываливаясь из машины на асфальт возле дома, делал это с сожалением, желая еще немного послушать болтовню того болтливого, сестрой на инфу раскрученного по самые перья.

Дом родителей отца – обычная пятиэтажка, каких по свету дофига. Старенький домик, старенький двор… возможно, когда-то, лет сто назад буквально, тут был какой-нибудь элитный район! Сейчас же… просто квартирка на окраине. Не самый край, но очень близко. С транспортом тут тоже как понимаю все глухо, в общем… ну че есть – мы тут не на долго. Да и какая разница, мыж из дому не выходим!

Квартира родителей родителей, тоже не впечатляла – двухкомнатная, с несильно большими комнатами и средней высоты потолками. Довольно просторной кухней, узким коридором и крохотными ванной с сан узлом. Даже если их объединить, ничего не изменится, но станет хуже – срать и мыться одновременно не получится.

Из хозяев жилья, дом была только бабка, что радостно встретила наши персоны и накормила. Её стряпня – пальчики оближешь! А сестра свои пальцы после кушанья так и вовсе обсосала, скрежетая зубами по броней на коже. Звук был… словно ногтями по стеклу!

– «бзззыыыы!»

– Сестра!

– Что⁈

– Прекрати! Люди смотрят, – кивнул я в сторону бабки, что умиляясь смотрела на нас, слопавших уже вторую корзинку пирожков.

– Кушайте, кушайте! – пододвинула она нам еще одну корзинку, за пару мгновений до, снятую с холодильника.

И вид у неё был такой… словно бы говорящий «у меня еще никто всё до конца не съедал!» но… мы смогли. И вид у неё был… ошарашенный. Так что она даже похоже забыла о странных звуках, появляющихся при контакте зубов сестренки и её пальцев.

Впрочем, долго мы в компании в квартире не сидели. Отец, ушел сразу, как только нас проводил до квартиры, даже не поев. Бабка, накормив нас досыта, засобиралась на работу, пообещав, что «только туда и обратно, скоро приду!» и напутствовав «не шалите!». И мы остались одни.

Изучили квартиру, обойдя всё на два круга – ничего примечательного! Даже какой-то «старой мебели», эпохи мезозоя, и помнящий древнею древность, и то нет. Всё вполне обычное! Пусть и старое, как и сама квартира.

Ни балкона – их в доме нет, они давно, сломались и их убрали, оставив только следи от закладки проходов под окнами. Ни еще чего-то эдакого, вроде интересных антресолей со складом старого шмотья. Даже мягкого ковра, на котором бы можно было бы повалятся нет! Ковер есть, но вытоптанный в ноль, и больше похож на тряпку, чем на ковер.

Возникает чувство, будто все деньги, что бабка с дедкой зарабатывают, идут… куда-то. И «куда-то» – это не тут. Возможно в нас? Возможно они шлют денежки нашим родителям нам на еду и шмотки? Возможно у них есть и другие внуки? В конце концов тот шикарный, и дорогущий, замок принцессы для сестры купили именно эти бабушка с дедушкой! Да и все те походные штучки, на которых бабка готовила, пока в доме не было света, тоже были недешевыми, и были приобретены бабушкой чисто на раз, чтобы нас накормить.

Не поверю в общем, что эти двое мало зарабатывают! Просто… на что-то тратят, и это не их собственное жильё, не эта квартира во всяком случае. Либо же «живут в кредит» и все те подарки были куплены в долг. Что тоже возможно! Но печально. И немного обидно – они так стараются, а нам это и не в бок и не надо.

Изучив всю квартиру внешним осмотром, не заглядывая в шкафы, а только так, и не найдя ничего интересного, мы решили пошалить. Нашли за диваном кучу пыли, измазали руки и ноги и… и тут пришла бабушка, и пришлось идти отмываться. А мы так хотели сделать сальтуху с отпечатками ног на потолке коридора!

А после отмывания наших ручек и ножек силами друг друга в старой пожелтевшей ванне, мы были неожиданно огорожены:

– Идите погуляйте, пока погода хорошая.

– На улицу?

– Да на улицу. А куда ж еще? Ну не в театр же!

– Одним?

– Конечно, я пока вам суп сворю.

Уточнять то, что мы раньше никогда и ни где не гуляли, да вообще прогулка для нас всегда праздник и по случаю праздника, мы не стали, а просто пошли гулять во двор, куда нас и посылали гулять. Разрешили? Делаем! И нам в радость, и пред бабкой не маячить лишний раз, отвлекая и смущая.

Пошли… Вдвоём. Сами. Одни. Без сопровождения. Без взрослых… С разрешения! А не тайком…

Правда нюанс – бака предупредила, чтобы мы гуляли только во дворе, только тут, чтобы она нас с кухни видела. Никуда больше не уходить, не убегать, не прятаться. Так что мы, пусть и были одни, но как бы и нет, а по присмотром.

А поскольку зона действия столь сильно ограничена, а время, пусть и тоже, но не так – только до обеда, решили по одолевать местные гимнастические снаряды. Вещи, пусть и сильно ржавые, но целые, и не выглядящие так, как выглядела та детская площадка, над которой мы открыли и закрыли разлом в пространство Хаоса.

– Знаешь сестра, – проговорил я, морщась глядя на ржавый турникет, и сестренку, к нему прицеливающеюся, – боюсь что эта штука тебя тупо не выдержит.

– Думаешь? – похлопала она глазами.

Подпрыгнула, схватилась за палку, и упала обратно на землю, с железкой в руках. Я стал ржать, она чесать репу, удерживая полутораметровый дрын одной рукой.

– Слушай, я не настолько тяжелая! – слегка обиделась она, видя как я сгибаюсь пополам от смеха.

А я упал и начал кататься, оглашая округу диким ржачем.

– Не, ну серьёзно! – сказала она, а сама улыбнулась, – Я обижусь! – а сама тянет губы, не в силах сдержать улыбки. – Да что⁈

– Хах, -ха-ха. Хах… – постарался отсмеяться я, и взяв себя в руки, поднялся на ноги и указал сестре на палку рукой, – Посмотри на концы.

Она посмотрела на концы железки… неровные, в следах сварки от многочисленных ремонтов, в кусках металла, вырванного «с мясом» из самих столбиков, грязные, и еще и намазанные чем-то розовым, мерзким, текучим и жутко липким.

– Что? Не понимаю! – скривилась она, силясь стереть с пальцев эту бяку обо что-то.

Обо что-то, кроме одежды! Родители нам с собой выдали только трусы и носки запасные! Да пижамки на ночь. Более ничего не дали за ненадобностью – всего ж на два дня!

– Они… она… – проговорил я, опять начиная ржать,

И выдал в одну реплику суть истерии:

– Перекладина на жувачку была приклеена!

И больше не смог удерживать рвущийся наружу дикий ржачь, начав кататься по земле, плача от смеха. Тут и вид палки, и способ её «крепления» и вид сестры с этой палкой! И даже её реакция на мой смех! Кажется, пирожки были с чем-то не тем… или пошли не в то горло.

Сестра между тем, продолжила крутить перекладину в руках, вновь пощупала концы, и вновь испачкалась. Посмотрела на меня, всё так же ржущего, на палку, на столбики… забравшись на один из них, обхватив его ногами, приладила перекладину к тому месту, где она была… посмотрела как выглядит со стороны – жувачка торчит розовыми соплями, но в целом турник – как новенький! Ну, в смысле, ржавенький. Но вполне целенький турникет!

Силы липкости, и уровня неровности края, вполне хватает чтобы удерживать перекладину, пока она в распор. А вот если на перекладину хотя бы немножко надавить… хотя бы пару кило веса сверху – ржавая фигня начинает прогибаться, и выскальзывает из «пазов».

Даже того, что сестренка елозит по столбику, сидя на нем, обхватив ногами, вполне достаточно, чтобы перекладина выпала при очередной переставке ног. И я наконец кончил смеяться, уморившись, встав и утерев проступившие на глазки слезки.

Сестра тем временем, залезла на столбик повыше, зафиксировалась с внешней стороны, и приложив ладонь к верху столба. Стала что-то там замерят-вымерять, прицеливаться, прищуриваться…. Раз, и сквозь ржавый, но еще прочный столб, проходит каменное копье, пробивающее металл. Вот только во второй столбик оно не попадает, проходя чуть в сторонке.

Сестра кривит губы, копь уходит обратно, и вторая попытка уже увенчивается успехом – второй столб нанизан на наконечник и надежно зафиксирован. По крайней мере так думает сестра, а по факту – нифига. Он хоть и засел в столбе лепестком горизонтально, и прорезать столб по вдоль не сможет, но может это сделать поперек! О чем я тут же её и сообщаю, и копье проходит столб чуть дальше, впиваясь в него уже древком. Сестра убирает руку и вот из столбиков с перекладиной посередине, с боков торчат две палки, только одна с наконечником.

– Оружие, что способно убить гиганта, используется вместо палки для турника, – усмехаюсь я на это, и достаю из пространственного кармана «гоблинский носок».

Вещичку, что эти существа используют вместо сумок и мешков для хранения всякого. Просто длинный чулок с небольшим завариванием на уменьшение массы и объёма. И я даже не знаю, это их поделки, или они у кого-то воруют подобные вещи. Да и не важно это сейчас.

– Обмотай этой штукой наконечник, она…

– Воняет! – возмутилась сестра, приняв у меня носок из рук на руки.

– Именно! А то еще кто схватится за лезвие и останется без пальцев.

Сестра, кивнула, и морща носик, обмотала «вонь мешок» вокруг лезвия. Защита так себе, но хоть что-то. Всё равно я не планирую оставлять тут это убер оружие в качестве палки для турника. Просто мой смех… привлек иных детей из дома, что потихоньку выползают на улицу смачно позевывая – время еще раннее.

– Ну а теперь… – сказала сестренка, старательно вытерев руки о песок, и приметив свидетелей, довольно улыбаясь, – пора начинать.

И запрыгнув на турникет в виде копья, начала качалку, под внимательным взором других детей.

– Девяносто семь, девяносто восемь, девяносто девять, сто! УРААА! – скандировала толпа, которую отчаянно подтрунивал я, чтобы поддержать сестренку в её деле рекорда.

Но она решила поставить рекорд рекордов! И пошла дальше! Вот только уже на сто девятом разе силы её покинули, и она свалилась с турникета на попу. Отряхнулась, поднялась, подошла ко мне тяжело дыша и поглядывая на свои дрожащие руки.

– Странно, ведь раньше без проблем получалось сто двадцать и даже больше. – сказал она, глядя как подрагивают её маленькие ручки.

– Ты растешь, – улыбнулся я, – тело становится больше, тяжелее, поднимать его становится не так просто, как раньше.

Сестра сглотнула, и стала пытаться привести дыхание к норме.

– С другой стороны абсолютные упражнения, с поднятием не тела, а тяжестей, напротив, с годами напротив, будут даваться легче.

– Утешил. – проговорила она, говоря всем видом и тоном, что не утешил нифига.

К турникету тем временем прилипли другие дети, стараясь дотянутся до палки, и хотя бы разок сделать жмак. Ну или просили подсадить и… начинали висеть. И их много, а турникет хоть и большой, но не резиновый, а свисающие концы… и вот тут был один опасный момент – один мелкий, залезший по столбу почти как моя сестра, несмотря на вонь, потянулся к носку. Пришлось отогнать.

– Жадина! – сказал он мне на это, и показал язык.

А я решил, что пусть это копье тут и останется. На радость ребятне, а вот наконечник я заберу прямо сейчас. И забравшись на столб сам, просто обломил его вместе с носком. И под улюлюканье толпы «дай! Дай! Дай!» показал фокус с исчезновением.

Толпе такой фокус не очень понравился, но, впрочем, все быстро забыли, о нем, когда я тоже залез на перекладину, да еще и к верх ногами, и начал подъем корпуса. Сильно усердствовать не стал, догнав дело лишь до сотни, но толпу повеселил задравшейся рубашкой и рисунком дракона, в виде старого шрама, блестевшего от пота и солнца. По-моему, моё пузо их больше интересовало чем мои упражнения.

Кто-то принес мяч, и ребятня пошла на дрянно выглядящею площадку, похожую по виду на хоккейную, но меньше, и вряд ли когда-либо заливаемую льдом. В игру с детьми мы толком не играли, больше просто наблюдая, и выполняя роль третейских судий. Ведь по факту, мы тут были самыми старшими, так как все прочие школьники были либо в школе, либо готовились к ней. И это не считая подъёма пуза! Заделавшего нас немного знаменитыми, и ребят согласными играть только если мы вдвоём, будем играть в разных командах, что нам не сильно то хочется – мы можем увлечься, и все тут разнести.

После – наступило время обеда. Вкусный суп с овощами и мясом… мммм! А после обеда бабка уложила нас спать, чтобы пища улеглась. Потом снова накормила остатками, занялась новой готовкой и отправила нас опять гулять на улицу. И мы не возражали! Погода хорошая, настроение тоже, почему бы не погулять и не поиграть? А в ассоциацию сходим и после, как-нибудь, эдак, потом.

Так мы думали, пока на площадку не пришли «старшаки».

Как ни крути, время уже стало близится к вечеру, дети стали приходить из школы, и топать во двор, чтобы… а вот тут уже у каждого своё. Некоторые, чтобы поиграть со всеми, забив на разницу в возрасте. Некоторые чтобы поиграть друг с другом, выгнав «малышню» с площадки, или устроившись где-то в сторонке. Другие же…

Проблемы начались, когда приперлась некая очень наглая девчонка возрастом лет восьми, и начал с остервенением вырывать доски из и без того дырявого ограждения для игры в мяч.

Делала она это не руками! О нет! Она приперла с собой ТОПОР! Здоровенный, тяжеленный, для неё, он все же не боевой и не мясной, но отлично справляющийся в роли «круши-кромсай» бедных тонких, старых и слегка подгнивших досочек.

Раз! И одной-двух дощечек хилой оградки не стало! Хруст, щепки, ошарашенные и слегка напуганные дети… а эта девица, продолжает своей дело с целеустремлённым лицом. И никто! НИКТО! Даже не подумал её остановить. Все просто смотрели, отойдя от девицы с топором подальше.

И мы с сестрой, поскольку стоять в сторонке и смотреть из далека не стали, быстро поняли почему – помимо ругани, мата и угроз, эта собачья самка начала махать топором! Огромным и острым! Наотмашь и детскими руками, но… полтора килограмма стали! С ускорением! Плоть не отрубит, но кость сломает! Даже взрослому. Если не повезёт, может нанести урон! Ребенку гарантирован перелом того, куда угодит это оружие! Нога, рука, неважно! А уж голова – будет труп.

Топор, сестра отобрала в мгновение. Просто перехватила его в полете за ручку и вырвала из рук этой бешеной. Стукнула обухом по маковке пока девка была в шоке от того, что её лишили оружия. И сказала, что оружия у неё конфискуется за нарушения закона и нападение на людей. А будет возникать – вообще в тюрьму сядет на два года! И родителей её оштрафует!

И вроде как даже проняла девицу речь моей сестры, убежала девица прочь от нас. Сестра, разделив топор на две части просто усилием рук, бросила черенок к нарубленным щепкам, а сам топор отдала мне на ликвидацию, переработку и хранение – что предпочту. И всё, вопрос вроде бы закрыт, но…

Пришли старшаки.

О их приближении мы узнали заранее – они громко обсуждали какою-то тусу, словно бы все вокруг хотели об этом знать. Потом, по мере приближения к площадки, врубили музон на максимум громкости, что задрожали стекла в ближайших авто. Колонка у них, была явно непростая, а с магическим источником энергии, так что могла себе такое позволить.

Дети на площадке стали стремительно испарятся. Прятаться, убегать, старается стать незаметнее… или тупо подлизаться к коллективу на любых условиях. Вещички нести… колонку тащить вообще почет! Хоть и глушит она вблизи, мать дорогая, что уши текут. Можно и подзатыльник по получать, если для дела! И быть клоуном, тоже нормально.

Девка с топором, но без топора, шла чуть ли не самой первой, рядышком с рослой девкой в пирсинге, и одетой как стриптизёрша с панели. Та, что самая низкопробная там, пусть и молодая. На вид девице было лет пятнадцать, может больше, может меньше – не знаю. Из-за уродливой косметики и хренового пирсинга она докидывала себе лет двадцать возраста поношенности, но если смотреть не на это все, то еще довольно мелкая девица, хоть и крупной комплекции.

Компания у неё состояла в основном из девок, таких же уродин без чувства и стиля, но были и парни, женоподобные немного, но были! Ну и эта девица без топора, что шла рядом с, как видно, этой главной, и если присмотреться, явно была с ней в кровном родстве. Возможно даже сестра.

И вот компания дошла до «загона» где остались только я и моя сестренка. А еще какой-то мальчик, с большим пакетом, жмущийся к дальнему углу.

– Это что⁈ – указала рослая на кучку мусора. – А почему так мало⁈ – и дала своей «сестре» подзатыльник, – У нас тут намечается реальная туса! А дров для костра всего… что? – подняла она черенок с вершины кучи, – Это что? – повторилась в вопросе, но с иной интонацией, – Батин топор! – вновь подзатыльник, – Да ты… что теперь ему говорить⁈ Ай, пофиг! – уронила она черенок на кучу, и отвесила новый подзатыльник, словно у неё это уже рефлекс. – перебьётся как-нибудь! Покер.

Осмотрела пустой загон, наткнулась на нас, но не заинтересовалась. Нашла взглядом пацана, что весь сжался, перекатила во рту большую металлическую кляксу пирсинга языка, и жестом королевны, подозвала пацана к себе.

И пока он к ним бежит, обернулась к своим подругам-друзьям.

– Девки! Ломаем! – указала она на остатки досочек, обеими руками, – Сегодня мы тусуемся! До утра!

– До утра! – вторила ей топа громким ором, вознося руки к небу в не ком странном жесте.

И прервавшая, а вернее – сделанная более тихой, музыка, вновь заорала на всю мощь. А толпа… улюлюкая, словно конченные мародёры, дорвавшиеся до мертвого мира, метнулась крошить ограждения ногами, скаля зубы, и с остервенением бешенных псов.

– А С КАКОГО ЛЯДА⁈ – прогремел по двору голос Лины, умудрившийся перекричать музыку и шум толпы, а стекла зазвенели даже в окружающих нас домах.

Кажется, в голосе её было немало магии! А мальчик, держащий большую для своего размера магнитолу, сделал музыку по тише, давая возможность поговорить. Безумная толпа, на миг замерла, хоть и через секунду продолжал ломать, но уже не с таким рвением. Сестра, набычившись, пошла к ним. Их главная, заметила это, и пошла навстречу.

– Ты кто вообще такая, пискля мелкая?

– Завалила хлебло и свалила от сюда! – ответила ей сестра, смотря на девку сверху вниз, и дыша ей в пупок.

– Да ты сука… – замахнулась пирсенговая, чтобы схватить сестру за голову,

И, возможно, хотела макнуть в землю, а возможно, просто задрать её голову повыше. Вариант с «показать солнышко», подняв повыше к уровню глаз, тоже не исключаю. Но в любом случае вышло все не так – сестренка перехватила руку, и совершила бросок через плечо, ловко уронив каланчу спиной на землю. Припечатала локтем ей в живот, дала кулаком в челюсть, и еще стукнула рукой плашмя по груди межу бубсов, сбивая дыхания и чуть не убивая из-за последствий потери ритма сердцем.

Бушующая толпа, вновь замирает, глядя на такую расправу.

– Она что… – говорит одна девка, с красным ирокезом на голове, и мордой как у великана из подземелья.

Уродливая, скуластая, а с этой прической – вообще монстр!

– Бей её! – провозглашает другая девица, и толпа, перепрыгивая заборчик, устремляется к нам.

И само собой не с пустыми руками! Кто с палками от забора, кто – с кастетами на руках. У одного из парней сверкнул нож, а другой, чуть замешкавшись, схватил тот самый черенок от топора. Началось избиение.

Сестра орудовала четко, быстро, но аккуратно! Старалась не ломать руки и ноги, хотя они для неё что веточки, и их она может сломать просто легонько задев. Что, в горячке боя – проще пареной репы!

Вот только не бой это для неё, а тренировка с человекоподобными куклами. У нас подобного было немного, но сестренка похоже вынесла из них максимум, пользуясь преимуществом маленького тела на полную катушку.

Тяжело попасть по букашке! Еще тяжелее, когда толпа из десяти, никакой слаженности нет, и все участники чем-то размашисто махают! Половина группы вышла из боя от ударов союзников! И в следствии того, что бой пошел не по плану, а они не успели остановится.

Досталось и тому парню с черенком – бегущая впереди него девица, махала доской на триста шестьдесят градусов. И желающий побыстрее присоединится к веселью пацан, торопясь и несмотря верх, получил этой доской из-за плеча подруги.

Удар вышел знатным! Но не аккуратным. Нокаутом все же не стал, но где-то рядом побывал. Парень упал, потряс башкой, попытался встать – не смог, упал обратно. Вновь, и снова что-то не то. С третьей попытки ему все же удалось подняться на трясущейся ноги, и держась за раскровавленное ухо, пошатываясь, взглянул туда, куда только что бежал. А там «мелкая пигалица», держа за воротник вяло сопротивляющеюся девушку в два раза себя больше, отвешивает ей пощечину за пощечину.

– Не хорошо ломать заборы! Нехорошо ломать заборы! Нехорошо ломать заборы! –повторяет Лина при каждом шлепке, а девушка, от это только вздрагивает, и уже даже не сопротивляется.

Этой кстати, тоже досталось от своих, но не так сильно и встала на ноги болезная чуть раньше паренька. Кинувшись на сестру с доской наперевес – сестра подскочила под «оружие» слегка подпрыгнула, схватила девку за грудки одной рукой, ногами уперлась жертве в живот, и заставила её согнутся по палам, а дальше – все сделала гравитация, и буква «Га» с утяжелителем тупо перевесила всё остальное.

Девка потеряла равновесие, упала башкой вниз, сестра ей еще докинула ногами, от себя отбросив, заставив сделать сальто, сама тоже его сделала, но приземлилась на ноги, и подняв дезориентированную девушку с земли, начала раздавать свои пощёчины, так что бедолага теперь просто весит на собственной одежде в чужих руках.

Хотя картина сюрреалистично! Девчонка, всем ростиком размерами с одно только тело пятнадцатилетней дылды, без учета ног и головы, раздает той пощечины, и она не в силах сопротивляться. И парень это видит, и понимает, что пора валить!

– Поняла⁈ – сказала сестренка в лицо побитой, и опухшей лицом, и та вяло кивнула, и была отпущена.

Проводила взглядом убегающего мотающимся из стороны в стороны пьяным зайцем парня и махнула на него рукой.

– Лень бежать.

Во дворике осталось только прислуживавшая «крутым» мелюзга, в том числе и тот, с магнитолой, и тот, с пакетом, из которого торчали сосиски.

– Ну? А вам что, особое приглашение нужно⁈ – прикрикнула сестра на них, и некоторые замотали головами, – Свалили! – и некоторые побежали – Ночь уже. Поздно! Спать пора! – и взглянула на меня, как бы говоря, что и нам тоже, уже пора домой, бабка будет волноваться.

Конечно, время еще не сильно позднее, и не темно на улице особо, даже несмотря на пасмурное небо, но бабка наверняка уже начала переживать, ведь из окна залитой светом квартиры во полумраке двора уже ничего не разглядеть. Да и суп уже наверняка у неё тоже уже сварен. Действительно пора домой.