Текст книги "Сделка (СИ)"

Автор книги: Mia Kenzo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Не советую… Мы итак сегодня нормально засветились с выпивкой…

– А это что? – я ткнула в графин, но, уличив «на поляне» соль и лайм, не нуждалась в помощи зала. – Текила? Значит, буду её.

– С вас, кстати, штрафные, – оживился виновник торжества. – Рита, пей…те. Валентина Михайловна, пожалуйста, присоединяйтесь! – И, обращаясь к официанту: – Ещё две стопки, пожалуйста.

– Я за рулём, – Валя поправила подушку на диванчике, располагаясь комфортнее напротив меня и ненароком обводя взглядом пустые бокалы. – Каппучино, если только.

– Одну стопку. И каппучино.

Я не могла избавиться от ощущения, что Валя внимательно наблюдает за мной, пока я выпиваю, хотя она принимала довольно живое участие в общем разговоре. Она абсолютно не робела и создавала впечатление непринуждённости, хотя прекрасно понимала, кто на какой ступени находится, и что она не может позволять себе перехода определённых рамок, как и они при ней. Её выражение лица, зачиненные манеры, подбор интонаций и фраз, – всё подчёркивало эти негласные границы, и ни у кого в мыслях не было переступать их.

Буквально через полчаса все начали прощаться. Валя долго спорила с Алексеем по поводу счёта, наконец, они сошлись в том, чтобы оплатить пополам.

– Что, примерила, сколько кто выпил? – поинтересовалась я, обматываясь ремнём безопасности в её серебристой Audi.

– Скажем, – грубо, – ничуть не с улыбкой подтвердила она. – Всегда держи тыл, если не хочешь неприятностей…Мужики пили больше всех, но им можно. Да и ты… тоже не промах.

– Пара стопок текилы – разве много?

Она вертела головой, разворачиваясь на сидении корпусом, чтобы вырулить на дорогу и никого не задеть.

– Пара? Поправь, если не четыре.

– Только одна полная, другие так, по половинке. Грамм сто в общей сложности, – я была уязвлена, что меня заподозрили в нелестном пристрастии, хотя она совершенно точно определила, что не промах. – Это немного… Ты и на Новый год тоже считала?

– Считала, – серьёзно подтвердила она, и мне показался её голос таким бархатным и глубоким, что у меня захватило дыхание.

Я закурила, не обращая внимание на её неодобрительный взгляд. Готова поклясться, что не пропустила бы женщину с таким голосом, ворожащим рассудок. Хотя вначале она мне не особо нравилась. Как начальник, – просто стерва. Вечно придирчивая, требовательная, могла вынести мозг за малейшую провинность. Я её ненавидела, когда она вычла из моей зарплаты за первый просчёт в «рабочке». Ах да, я была гетеросексуальна… Ах да, я же сейчас её ненавижу. Разрази меня гром, – если только я не путаю в ночи дорогу, – но это явно не стандартный маршрут к моему дому.

– Ты решила устроить повторение Корпоратива? – потребовала я объяснений. – Я не столько выпила, дорогая.

– Если ты хочешь домой, я поверну. Сейчас дороги свободные, домчим быстро.

Её реакция застала меня врасплох. Меньше всего я хотела ехать домой в пустую кровать. Но гордость мешала признать это. Я молчала. За все будни, кажется, не было ни дня, чтобы я не чувствовала томленья внизу живота и не думала о тебе. Я дошла до ручки без выхода бесконечно растущего желания. Хочешь продолжить терзать меня, продолжай, только не оставляй одну. Мне болезненно нужны твои прикосновения, мне нужны твои оргазмы, мне нужна ты. Я слышала, что на наркотики подсаживаются быстро, но я ещё не пробовала сильнее наркотика, чем ты.

Я импульсивно потянулась к Вале и, пройдя по её бедру, сжала её второе сердце между ног. Авто резко вихлянуло. Она почти молниеносно, с грубостью и гневом, каких я за ней не замечала, оттолкнула мою ласку. Вслед нам раздались гудки.

– Если жить не надоело, никогда не делай так!

– Ты кричишь?! – возмутилась я. – Однако ты прекрасно владела собой, когда обсуждала контракты!.. Тормози, я выйду.

Она молчала, уперевшись взглядом в дорогу.

– Ну?! Будешь тормозить или нет? Я жду.

– Господи, Рита, какой ты все-таки ребенок… – уже спокойнее проговорила она. – Угораздило же вл… вляпаться так. Хотела что-то доказать – ты доказала. Довольна?

О чем она, чёрт побери? Что доказала? Где-то фейерверки, а я пропустила весь бал? Я снова закурила, но уже от бешенства. Ладно, вези, а я продымлю тебе весь салон, чего ты на дух не переносишь.

– Чай, кофе? – предложила Валя в лучших традициях гостеприимства и продолжила более актуальный список: – Вино, ром? Поздний ужин?

Через несколько минут мы сидели на кухне. Валя достала Мерло, Бакарди и колу. Я наблюдала, как она разливает напитки.

– Как ты стала лесбиянкой? – спросила я, чокаясь с ее протянутым бокалом красного вина.

– Для тебя лесбиянки – отдельная раса? – она подобрала одну ногу под себя, усаживаясь на стуле.

Валя успела переодеться в майку и домашние пижамные штаны сразу, как мы пришли.

– А у тебя в корнях нет англичан? – признаться, я действительно обладала определенной толикой гетеро шовинизма, что не мешало в не меньшей степени недолюбливать манеру ответов вопрос-на-вопрос. – Чем я тебе понравилась? Как ты меня называла,… язва, выскочка?

Она продолжительно посмотрела на меня и выбрала первый вопрос для ответа.

– Я ещё в детсаду влюблялась в девчонок, – улыбнулась Валя. – Потом думала встретить принца, но в реальности, как это обычно случается, все оказалось немного не таким, как ожидаешь. Я вполне логично пришла к тому, чтобы искать принцессу.

– Значит, ты – романтичная натура? – по её выражению лица я поняла, что она не расположена к особым откровениям. – Или опять будешь огораживать тылы?

– Огораживать? – она открыто и горько усмехнулась. – Уже нечего огораживать, ты все заграждения снесла, сигнализацию перехитрила. Заходи – кто хочет.

– Что значит, кто хочет?

– Ещё рома? – она отвела взгляд и кивнула на мой опустевший бокал. – Так же, один к пяти?

– Да, можно, – меня кольнула догадка. – Ты спала с кем-то ещё?

– Да ладно, Рита…! – воскликнула она, закатывая глаза в обычной манере, разве что не произнесла своего вступительного «Господи…». – Не делай вид, что ревнуешь. Тебе же по фигу. К чему эта тема?

Значит, в то время, как я искала способа подступить, ты спала с первыми встречными? Внутренне во мне будто что-то перемкнуло. По натуре я не была ревнивой. Я даже встречалась с женатым мужчиной, и меня нисколько не обламывало. Но сейчас предательское воображение подкинуло довольно живые картинки того, как у тебя вертелось с другими женщинами. Я была уверена, от дефицита желающих ты не страдала. Наверняка они делали лестные признания в твой адрес, пожирали маслянистыми глазами твоё тело, ловили жесты, искали внимания. Как удобно в этом во всем обвинить меня, как и в своей бессоннице.

Да, конечно, мне всё равно. Я как можно беспечнее улыбнулась.

– А тебе, видно, нет. Какого фольклора я ещё не слышала от тебя?

– О, многого не слышала, – она допила вино, и я перехватила бутылку, чтобы подлить ей. – Боюсь, моего набора вполне достаточно, чтобы испортить тебе впечатление.

– А ты хочешь?.. Испортить мне впечатление?

– У меня бывают пагубные мысли.

На самом деле, мне нравилось, что она ведет со мной себя иначе, нежели с другими.

– Мысли обо мне ты тоже считала…пагубными? – ухмыльнулась я собственной проницательности. – Ты всегда всё рассчитываешь? Скажи, ты заранее спланировала… соблазнить меня на том корпоративе?

– Планировала? – она нервно рассмеялась. – Соблазнить? Рита, ты в своем уме?

Меня обескуражила её реакция, тем ощутимее, что она выглядела искренней.

– Я ничего не планировала, Рита, – тем временем, продолжила Валя. – Может, ты не совсем помнишь. Я забирала тебя чуть не с коленок Виталия. Возле тебя всегда вились мужики, но когда ты…выпьешь, ты становишься слишком… – она пропустила многозначительную паузу. – Открытой. Если бы я тебя не увезла, тебя бы увёз или Виталий, или Михаил.

Виталий был одним из сослуживцев, я действительно с ним мило болтала, но Михаил Валерьевич, – партнер компании, локацию которого я вообще смутно представляю на том банкете, – как она его ко мне приплела? Но я спросила другое.

– И ты решила сама воспользоваться… моей открытостью?

– Это была… защита. Я не думала тебя соблазнять – не думала, что ты вообще способна смотреть на женщин, – серьёзно сказала она. – Если бы ты не отказалась назвать свой адрес, я бы отвезла тебя к тебе домой.

– Ну, значит, выпьем за то, что я соблазнила тебя, – готова была сдаться я. – Кстати, при чём там был Михаил?..

– Да он готов был тебя трахнуть прямо там. Поверь, уж я кое-что понимаю в мужском взгляде.

– А ты не хотела… – я тщательно скрывала собственную расстроенность, но она, кажется, неодолимо просачивалась если не в голосе, то во взгляде.

Валя снова молчала. Я перебирала в голове прошлое, пытаясь восстановить цепь событий, и что-то явно не складывалось. Да, похоже, я была провокатором всего, но ты… ты… ты очень много успела сказать и совершить поступков в мою сторону. Твой напор, твоя совершенно идиотическая ревность, – они не были просто инерцией. Мой мозг взрывался.

– Может, ты ещё скажешь, что твои фантазии порождены исключительно женской солидарностью?

– Боже, Рита, не фальшивь, я тебя умоляю… Мы обе знаем, что происходит.

– Может, прояснишь? – без путеводителя, я отказывалась блуждать в лабиринтах ее логики.

Она сделала меня свидетелем того, как быстро её взгляд способен приобретать жёсткость. Она всегда была опасной, что и оттолкнуло меня тогда. Моя нелюбовь к пугалкам протянулась ещё с детства.

– Это вне сделки, Рита, – она обогнула стол и оказалась рядом, словно пришла на учуянный страх.

Она обняла ладошкой мою щёку и провела подушечкой большого пальца по моей нижней губе, слегка вторгаясь в рот. За время наших контактов, я научилась угадывать её немые приказы. С готовностью, я приняла её палец в себя, беспрекословно лаская его. Она явно кайфовала от зрелища, с какой чувственностью я обращаюсь с ним. Чёрт, я бы не доверила этой женщине и сантиметр своей жизни.

– Тебе ведь нравится это? Тебе ведь это надо? Подчинение? – свободной рукой она проникла мне под блузку и лифчик, накрыла мой затвердевший сосок и умело сжала его так, что по всему телу прокатилась болезненно тянущая истома. Я выпустила её палец.

– Только с тобой.

Неясные контуры недоговорок начали приобретать смысл. Не хочешь переходить на личное и терять власть, сладость которой пришлась по вкусу…

– На тебе много одежды, – выждав паузу и продолжая играть с моими трепетно вздымавшимися и заострившимися вершинами, отнюдь не тонко намекнула она, пробуждая из темноты замутневшего разума потерянное средоточие.

Я покорно принялась расстёгивать блузку, путаясь пальцами с мелкими пуговицами. Валя потянула меня по направлению к спальне. Повалив на кровать, она помогла избавиться от брюк. Я лежала под ней нагая, не смея шелохнуться. Боги, как же я ждала твоего проникновения. Её потемневший взгляд оцепенел, словно два ротвеллера на привязи, нацеленных на моё лицо и внимающие каждой смене. Я цеплялась в них взглядом, не способная задержаться и откидывающаяся в пропасть. Мой свет выключался. Я умру, если ты уйдешь. Как искусно ты меня вымуштровала, дразня и распекая мою плоть день за днём, что теперь я рабски кончала от нехитроумных действий твоей руки… Эта последняя мысль ушла на дно в разлившихся сливочных реках, наполнивших мои берега.

Когда шум в голове смолк, мне не нужно было приказания, чтобы прильнуть к истоку этой женщины. Мне не хватало этого сегодня. Однако привычно опустившаяся рука на мой загривок, на этот раз отлучила мою голову. Видимо, сласть вдоволь позабавиться с экстремально восприимчивым женским телом прельстила духов кориандра их твоих жасминовых снов. Никогда бы не подумала, что угода желаниям партнёра внушит мне столь самозабвенную истому, взвинчивающую все нервные начала. Чем больше я стремилась услужить ей, подкидывая её воображению новые ракурсы, тем более искушёнными становились её сладкие пытки. Вскоре она уже не стеснялась смелее и непринуждённее обращаться со мной, до боли перекатывая меж искусных пальчиков мои остервенелые сосочки и измеряя жажду разгорячённой плоти резиновым предметом, будто чудотворно наделённого её страстью. Ощущение нежности её рук на моих ягодицах тронуло вязь эмоций пуще достигшего глубины мужского эроса, заставляя ноги подкоситься.

– Я люблю тебя, – прорвалось из меня неузнаваемой нотой.

Господи, это была не я! Я точно не могла такого сказать. Всё, что здесь происходило, было не со мной, это кто-то другой. Валя замерла во мне. Не смей, только не это, я убью тебя, если уйдёшь сейчас. Но Валя не думала долго задержаться, и следующие движения быстро спровоцировали сокрушительную волну блаженства.

– Куда-то собираешься? – она лежала на мне, прижавшись горячим телом вплотную, и сразу почувствовала мои потуги под собой.

– Пососать…раковую палочку, – сухо ответила я.

Я удивилась, сколь быстро ко мне вернулись силы. Мне даже почудилось, что я с лёгкостью подняла бы её, – спасибо регулярным занятиям в тренажёрке, – если бы она сама не перекатилась на мятые простыни. Я встала, избегая ее взгляда. Она потянулась, но я шарахнулась от её руки. Я ненавидела её за то, что она сделала, несмотря на божественный оргазм, который мне подарила. Я не то, чтобы боялась, я ссалась от страха от того, что она рождала во мне.

– Что-то не так? – она присоединилась ко мне на кухне, уже в штанах и майке. – Тебе что-то не понравилось?

Я сидела обнажённая за столом с сигаретой, подтянув одну ногу, и вертела пачку в руках. Зато тебе все понравилось. Уже давно прошли те времена, когда мне хотелось открываться с любовниками или прятать негативные эмоции, если такие возникали. Я не ждала многого от людей.

– Ты довольна? – спросила я, не пытаясь добавить дружелюбия.

– Да, я довольна, что ты…

– Я имитировала, – резко оборвала я её мысль, тем более, отчасти это было правдой. Я умела довольно реалистически симулировать оргазмы, способная обмануть не только партнёра, но и собственное тело. Я сотни раз делала это с мужчинами. Не смотри на меня так пристально. Ты не заметила, но раньше я уже делала это с тобой.

– Ты врёшь, – не поверила она.

Меня умилила её реакция. Люди до конца будут видеть и находить то, что хотят.

– Ты думаешь, лесбийский секс застрахован от этого? – я смахнула пепел. – Что ж, если желаешь, можешь оставаться с этой иллюзией.

– Но… зачем? – не понимала она.

Всё очень тривиально. Первый раз с тобой я была слишком пьяна, чтобы кончить. Другой раз – от перевозбуждения… Имеют ли причины значение? Каждый делает то, что ему удобно. Зачем я вынула козырь? Может, я бы никогда не призналась, если бы ты не показала, как это может быть прекрасно… ужасающе прекрасно.

– Я исполняю условия – твои фантазии, дорогая.

– Абсурд, – заключила она. – Слова – тоже спектакль?..

– О, – я прервала её. – Надеюсь, ты не приняла близко к сердцу?..

– Боже, Рита!.. Мы же не в яслях. Хотя должна заметить, я бы лучше поняла их в сексуальном порыве, но если ты имитировала…

Куда ты клонишь? Удивляюсь хромой логике. Одно другому не мешает. Или, ты льстишь моему актёрскому мастерству. Милая, я бы подыграла тебе, если бы отрицать своё давешнее возбуждение не было столь нелепо! Меня неожиданно осенило, что она тянет диалог, оправляясь с неприятным разумением.

– Повтори, – вдруг сказала она, и в её голосе прозвучали привычные железные нотки.

– Я имитировала, – с готовностью отозвалась я, и мне показалось, что распечатала этими словами заводь боли на её лице.

– Нет, другое, – подавив вспышку, в прежнем тоне заявила она. – Повтори Те слова.

Признаться, до этого момента я получала истинное наслаждение от её грусти, тщательно ширмуемой масками. Моя нагота нисколько не смущала моего вольготного состояния. Но сейчас я почувствовала себя небезопасно. Хочешь, чтобы повторила? Пожалуйста.

– Я тебя люблю, – безэмоционально выговорила я, будто заказывала билеты в партер.

– С Теми же интонациями, – потребовала Валя. – Или, для этого, в тебя надо что-то вставить?

Я никогда не отличалась особой впечатлительностью, но сейчас ощутила, как краска приливает к лицу. Как тебе удаётся делать меня такой уязвимой?

– Думаешь, интонации что-то изменят? – ухватилась я за спасительную соломинку.

– Раз ты так хорошо притворяешься, уверена, тебе не составит труда изобразить их, – не отступила Валя.

Она подошла и оказалась в опасной близости.

– Я уезжаю, – твердо сказала я, отстраняя её.

В такси я ехала совершенно обезличенная. Не знаю, отчего, мне хотелось плакать. Почему она не остановила меня? Почему не приказала целовать, шептать «люблю»? Я ненавидела её. Где твоя хвалёная наблюдательность и непримиримость с обстоятельствами, Валя? Неужели ты столь слепа, чтобы не распознать в типичном женском «нет» горячее «да»? Впрочем, тебе, наверное, всё равно. Это всего лишь сделка, а я перегнула палку. Тебе нравится моя бессловесность, но ты не хочешь возиться с чем-то помимо. Я потерялась в этом театре, переставая различать реальность.

– Это что, зомби? – поинтересовалась я у водителя, когда авто замедлилось на развязке, высветив фарами пошатывающееся человеческое тело, пересекающее проезжую часть.

– Это – пятница, – улыбнулся шофёр, выруливая в объезд.

========== Часть 3 ==========

***

Валя заглянула в «курилку», на лестничной клетке, где мы болтали с Алексеем.

– Зайдите ко мне, когда освободитесь, – обратилась она к моему собеседнику и прошла по мне холодным взглядом. – А вы снова здесь?

Она испарилась прежде, чем я успела выдохнуть дым и ответить. Это была среда следующей недели.

– О, о, – нагнетающе подтрунил Алексей. – Кажется, твои участившиеся перекуры заметили. Я бы её не сердил. Учитывая, чем чуть не кончились прошлые шутки…

Факк. Мало того, что она меня игнорирует, да ещё загибает крючки.

– А у тебя что? Зачем она тебя к себе позвала?

– Да орешки, – помахал Алексей дотоле прижатым под мышкой пакетом. – И сухофрукты.

– Она тебя что, послала за орешками?! – шокировалась я.

– Вообще трындец! – поддакнул Алексей. – Им, как всегда, некогда с их встречами. Жуть занятые, – забавно ёрничал он. – Сама ж недавно кофе покупала.

– П-ф, – многозначительно буркнула я, неодобрительно качая головой.

– Ты избегаешь меня?

Я зашла в её кабинет после рабочего дня. Она не сразу перевела на меня взгляд от плоского монитора.

– У меня пока нет фантазий, – просто ответила Валя. – Если хочешь, можем позаниматься твоим проектом.

– Если интересно, в какой он стадии, там, на компьютере, папка «Катерина», – координировала я.

– Хорошо, я посмотрю. Это все?..

– Да, дорогая – нет, не всё, но ты не дождёшься, чтобы я это оглашала. – Давай покажу, где папка, – я нагнулась над её столом, чуть разворачивая монитор и пробуя изъять компьютерную «мышь» из мёртвой хватки её пальцев. Каково же было моё удивление, когда на экране я увидела шахматную доску с довольно реалистичными фигурками. – А это ещё что?!..

– Между прочим, сейчас из-за тебя я слечу по цейтноту, – упрекнула Валя, ловко переводя монитор в прежнее место и щёлкая клавишей «мыши» для хода.

– Значит, пока вы нам запрещаете «асю» и иже с ней, – я была искренне возмущена, но не могла сдержать подступающий нервный смех. – Ты сама тут шахматками… балуешься? Весело живёте, Валентина Михайловна!

Валя молчала, не собираясь размениваться на мою преамбулу, поглощённая решением логических приёмов и расстановок. Ладно, надо хоть глянуть, что у неё за положение. Я обошла стол и встала за её спиной, оценивая поле и пытаясь не отвлекаться на запах её духов.

– Зачем ты ферзя так далеко от своих фигур отвела? – пожурила я.

– Пешку рубила.

– Пешку-приманку? Валя, ты же умная женщина, а на такую уловку повелась!.. Ешь коня тогда.

– А он – моего слона. Этот слон – единственная защита от мата, – она продемонстрировала угрозу от вражеского ферзя.

– Так ты ему «вилку» конём сварганишь и съешь ферзя в этом случае.

– Умничка, – ласково похвалила Валя. – Он-то пешкой коня рубить не может – шах открывается.

Она ещё пару секунд облетела прицельным взглядом разные точки доски, сверяя диагностику и, наконец, взяла коня. Ответ противника не заставил себя ждать. Он увёл ферзя с шахом.

– Улизнул, – ворчливо подытожила я. – Через три хода он срубит ладью. Надо подготовить затор из фигур и блокировать ферзю выход.

– Хочешь захлопнуть капкан? Две ладьи за ферзя? – подарила мне Валя улыбку, за которой я не сразу уличила покровительственную усмешку.

– Обмен равный, но мы уже в выигрыше на фигуру. Ладью всё равно не спасти, дорогая.

– А зачем мне фигуры, если мат назрел? Смотри, – она показала по доске шесть ходов, с жертвой своего ферзя.

– Нет, погоди, а если он здесь пойдёт так? – я дала альтернативу.

– Тогда я отвечу так, так и так. Опять мат.

– Получается, не просто у тебя ферзь туда встал?.. – несколько с досадой обмолвила я.

– Не просто.

Воистину, Наполеон не с ветра взял, воображение правит миром. То, что пагубно для начинающего, выглядит ошибкой для среднего игрока, для сильного – может нести победу.

– Ты экстремально играешь, – заметила я, когда она претворила свой план. – Я бы не догадалась поддать ферзя в такой ситуации. Много связок держишь в голове.

– Кофе-чай? – предложила Валя, словно желая нейтрализовать тему.

– Ты ведь знала про коня и «вилку», – нелестно осенило меня. Не колебание служило причиной испещрять метким взглядом доску перед срублением коня, а собственный расчёт.

– Ты заинтриговала меня. Не могла противиться искушению… послушать твои рассуждения.

Лучше честно скажи, что выведывала мой уровень.

– Чай, – согласилась я, несознательно опуская руки на её плечи.

Валя вздрогнула от прикосновения.

– Надеюсь, ты не собираешься свернуть мне, наконец, шею… и снять своё напряжение? – решила отшутиться она. – Я ещё пригожусь.

– Впервые слышу такую ассоциацию, – вторила я её тону. – Хотя, должна признать, ты близка к истине.

– У тебя восхитительные руки, – серьёзно сказала она, перенимая их в свои и утягивая ниже на себе. – За такие руки можно и душу отдать.

Господи, откуда ты знаешь все эти слова, внушающие сердечный трепет?

– Однако ты их избегаешь, – пряча смущение за маской, подточила я, наклоняясь над ней и легонько прикусывая мочку уха.

– Не дразни…

Я бы ни с чем не смогла сравнить этот её стон-приказ, доводящий до помешательства эхом, раздающемся глубоко внутри. «Везувий», ты забыла добавить.

– Я скучала, дорогая… – прошептала я, упиваясь сотней вкусовых оттенков её кожи под моими губами и языком.

Она замерла. Я почувствовала произрастающую в ней ожесточённость.

– Ты была бы в десятки раз дороже, если бы в своих имитациях постаралась изобразить что-то пооригинальнее, – её колкость резала слух. – Не хватает секса, Рита?

– Секс я могу найти и без тебя, – парировала я, пытаясь выудить свои руки, но она крепче их сжала.

– Даже не сомневаюсь.

– Пусти.

– А знаешь, пожалуй, я воспользуюсь твоим ротиком сегодня. Истосковалась по его ласкам одна важная часть моего тела, – она медленно ослабила хватку и добавила: – Только не называй меня больше дорогой.

– Как тебе нравится, чтобы тебя называли? – пропуская мимо очередную порцию её словесных оплеух, поинтересовалась я.

– Послушаю твои варианты.

Я развернула к себе её офисное кресло. Она внимательно следила за мной.

– Ладно, – согласилась я и, становясь на колени, начала расстёгивать на ней рубашку. – Милая, – сказала я, целуя её живот.

Она оставила меня без ответа, и я продолжила:

– Сладкая… – я пробиралась руками по её телу, умело расправляясь с её бюстгалтером и покрывая поцелуями оголяющиеся участки. – Бесподобная… – кончиком языка я прокладывала путь по ложбинке между грудей, собираясь подойти к её соскам, отвердевавших под моими пытливыми ладонями. – Моя дорогая…

– Помолчи, пожалуйста… – она резко отодвинулась и встала, поднимая меня вслед и увлекая к дивану, освобождая на ходу от покрова одежд.

Твои руки полностью распоряжались мной, но на этот раз лишь для того, чтобы поместить меня над собой и обладать, лаская жадным, опытным, нежным ртом. Я сидела на коленях, оседлав лежащую тебя. Извиваясь от чудовищно мягкого, ненасытного и изысканного напора твоего языка, я глушила подступающий бунт рваного звукового исторжения. Мне казалось, мои невоплощённые стоны раздаются глубоко внутри, отражая неповторимую мелодию в растворяющемся и теряющем грани пространстве. Ты открывала меня заново, будто измерение прекращало существовать: я слышала лай собак, отдалённый вой волка, бешено колотящееся сердце, запрудившее своей мантрой решёченное молодым лесом небо-цвета-одиночества, на котором готовился багрово-красный гриль эмоций.

– Родная… – пробормотала я, обмакиваясь взглядом в жаждущий мрак твоих голубых глаз.

– Что рассматриваешь? – её голос, нарушивший тишину в дамской комнате, заставил вздрогнуть.

– М-г… Пережитки шальной молодости, – я убрала палец с места под губой, оставляя в покое. – Уже всё заросло.

– Ты носила пирсинг? – удивилась она.

– Тебе всё обязательно знать?

Она приблизилась и встала рядом. В отражении Валя казалась совсем не такой, как в жизни. Я не любила зеркала, избегая лишний раз путать с ними реальность. На каблуках, я смотрелась несколько выше по сравнению с блондинкой сзади. Я имела бледно-каштановые волосы, с высветленными под рыжую солому отдельными прядями, остриженные несколько длиннее, чем у Вали; упрямый взгляд зелёных глаз, в котором когда-то часто замечали чёртиков; довольно выразительные скулы вкупе с миловидными чертами лица; аккуратный нос; припухлые губы. По телосложению я сходила за хрупкую, хотя это не помешало бы тягать несколько десятков кило. В определённой кондиции, я могла претендовать на смазливость, но не хотела считать себя таковой, и это ощущение, слава Богу, в должной мере передавалось другим. Когда-то я красила волосы в чёрный, носила пирсинг и была единственной в своём репертуаре, кто с подобными замашками продержался на архитектурном до конца. Большинство, по образу близких, слетели на первом-втором курсе. Если навыками рисунка и математики мы все априори обладали, то таланты концентрации и дисциплины нужно было воспитать. Отсутствие стремлений к последнему, между тем, хотя и не способствовало признанию окружающих, ни у кого не затмевало понятий о собственной гениальности.

– Ты красивая, – тихо сказала Валя и продолжила мысль: – Зачем тебе понадобились никчёмные проколки?

– А у лесбиянок они разве не в моде? Ты бы запала на меня, если бы я была с пирсингом, татуировками, стриженная под мальчика и, допустим, чёрненькая?

Валя поморщилась то ли от упоминания о лесбиянках, то ли от представленной картины. Сложно сказать, что опечалило бы меня больше.

– Я без того на тебя запала, – проговорила она и тут же завернула выпадом: – Почему ты вечно ворошишь тему лесбиянок? Большинство женщин, которые… имеют чувства к женщинам, могу уверить, весьма далеки от стереотипов, распространяемых, в том числе, тобой.

– Разве запала? – нарочито удивлённо вскинула я брови. – До или после Корпоратива?

– Тебе станет легче, если скажу, что До?

– Ты можешь хоть раз говорить без обиняков? – шутку о тяжкой ноше я решила припасти на потом.

– Говорить… – она, кажется, собиралась с духом. – О том, что боялась находиться с тобой в одном помещении?.. Что отгоняла мысли о тебе как заразу, которая прилипала хлеще чумы?.. Но было поздно… Именно поэтому я и не могла соблазнить тебя!.. А дальше,… когда всё случилось… у меня просто сорвало крышу.

Я ошеломлённо всматривалась в неё. В её твёрдом и ясном взгляде будто сквозило развитие мысли: «Тогда. Но это было ошибкой». С тех пор, как ты почувствовала власть, всё изменилось? Зачем ты теперь мне всё это говоришь? Хочешь потравить меня тем, что я якобы потеряла?.. Ты никогда не позволяла мне это иметь, движимая эгоистичным собственничеством и отталкивающая деспотичным прессингом! Почему ты просто не могла дать мне время?

– Знаешь, – отрицательно помотала головой я, укладывая пальцы себе на переносицу и прикрывая глаза. – Ты могла бы не говорить всё это… Я рада, что сейчас всё, как есть, – сказала я.

– Ты сама просила «говорить без обиняков».

– Отрезви меня, если мне ещё раз придёт в голову идиотская идея.

***

Утро субботы разбудило растрёпанное сознание яркими лучами, бьющими сквозь тонкие шторы в незнакомый жёлто-бежевый интерьер. Рядом лежала заказчица… без кроссовок. Факк, полцарства за минералку – во рту пустыня Сахары. Я усиленно вспоминала, какими судьбами мне снова подкинуло жизненный кавардак. Вчера позвонила заказчица-в-кроссовках… пригласила пропустить пару рюмок в баре… мы целовались… она была чертовски обворожительна и галантна… впрочем, в соблазнительницы наверняка запишут меня. Теперь она без кроссовок. А был ли секс?.. Простыни – ворочены. Но это ещё ни о чём не говорит. Я в чужой футболке. Обнажёнка – и опять не точно.

– Доброе утро, – потянулась Катя.

– Ага, – грубо промяла я, резко усаживаясь на кровати и подхватывая брюки.

– Яичница с беконом и сыром годится? – спросила Катя, выпрастываясь из-под одеяла в коротких шортиках и футболке и следуя к выходу.

– Я домой, – сухо заявила я и, обернувшись на неё, тактично добавила: – Твоё гостеприимство безукоризненно, но я бы не хотела стеснять тебя своим присутствием… субботним утром.

– Шутишь?

– Серьёзно. Только расскажи, где метро.

– Я отвезу тебя, – с готовностью вызвалась Катя, двинувшись к ближайшей прикроватной тумбочке, на которой осела беспорядочная груда её одежды.

– О, не стоит утруждаться, – я втайне разглядывала её худощавое тело, пытаясь распознать, видела ли я его в иных ракурсах ночью.

Катя странно на меня посмотрела, и я уже готова была выдумать убедительное оправдание, но последовавшая реплика прекратила суетную потугу ослабленного вчерашним алкоголем мозга.

– А ты точно в курсе, что мы за городом? – спросила она, беспечно ломая мои навострённые лыжи.

О-опс.

– У тебя ещё один дом? – удивилась я.

– Я буду его продавать. Вообще, Москва довольно выгодна по вложениям в недвижимость, – пожала она плечами.

Из сумочки раздался звонок полученной смс. Я достала телефон и прочитала: «Ti ne doma?». «Net», – тут же набрала я на мобильном и отправила. Это была Валя.

– Ты точно не хочешь остаться? – предложила Катя, когда я вернула аппарат в сумочку. – Поверь, мне было бы только приятно. Тем более, послезавтра я улетаю обратно в Америку.

В самом деле, куда я срываюсь? Мне нравилось безыскусное общение с этой женщиной, так что я согласилась и на гости, и на завтрак.

– А как вы знакомы с Валентиной Михайловной? – под видом бабьего любопытства, как можно невиннее спросила я, поглощая яичницу.

– С Валей? Не сказать, что мы особенно общаемся… Мы именно знакомые, – подчеркнула Катя.