Текст книги "Волк в львиной шкуре (СИ)"

Автор книги: Meurig777

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Meurig777
Волк в львиной шкуре

=== Пролог ===

Джон упал на колени. Он нащупал рукоятку кинжала и выдернул его. В холоде ночи воздух над раной словно дымился.

– Призрак, – прошептал он. Боль накрыла его.

«Коли острым концом».

Когда третий кинжал настиг его между лопаток, он издал хрип и упал лицом в снег. Четвертый нож он уже не почувствовал, лишь холод. Джон словно провалился в черную бездну, холодную, как ледяная камера в толще Стены…

– Лансель, с тобой все в порядке? – раздался незнакомый голос. Джон с трудом открыл глаза и увидел склонившегося над ним немолодого смуглолицего рыцаря в бело-синем плаще, на котором красовался сжимающий секиру пятнистый леопард.

– Седьмое пекло, сир Арон, куда годится сквайр, если он валится от такого удара? – прогремел чей-то бас. – Ему лучше сменить меч на «Семиконечную Звезду», глядишь, из него выйдет септон.

Джон скосил глаза лежащий в пыли красный щит. На нем грозно вздыбился золотой лев. Это был герб Ланнистеров. Имя Лансель тоже казалось Джону смутно связанным с Западом. Кажется, мейстер Лювин говорил о королях Утеса с таким именем.

Рыцарь с леопардом помог Джону подняться. Бастард успел заметить, что он явно не во дворе Чёрного Замка и было слишком тепло даже для северного лета. Чуть поотдаль стоял долговязый юноша с турнирным мечом и синим щитом, на котором красовались белые луны.

Все вокруг походило на замковый двор, но это был не Винтерфелл и не один из северных замков. Сам Джон чувствовал себя странно и дело было не только в гудящей от удара голове. Ран не было, а ведь он помнил, как кинжалы входили в его тело…

– Я Лансель Ланнистер? – тихо спросил Джон рыцаря с леопардом, понимая, что звучит это глупо. Тот устало кивнул. Похоже, бойцом Лансель был неважным. Вернее, теперь Лансель это Джон…или Джон это Лансель.

– Если кружится голова, милорд, лучше прекратить бой, – осторожно сказал рыцарь, которого звали сир Арон. – Быть может, мейстер…

– Я в полном порядке, сир…сир Арон, – произнёс Джон странно изменившимся голосом, выговаривавшим слова как-то совсем чудно.

– Пожалуй, лучше я возьму в сквайры кого-то из Эстермонтов, – громко произнес тот, кто давно был мёртв. – Они знают, с какой стороны взять меч.

Но это он наблюдал за учебным поединком в сопровождении двух рыцарей в белых чешуйчатых доспехах и белых плащах, которых Джон тоже узнал. Роберт Баратеон, король андалов, ройнаров и Первых Людей и его белые мечи, сиры Меррин и Борос.

– Хью, вываляй-как Ланселя ещё раз и получишь шпоры, – произнёс король шутливо.

Юнец с лунами на щите надулся от похвалы короля. Забрало было поднято и было видно, как он ухмыляется. Похоже, это и есть Хью. И это он огрел Ланселя. Меррин Трант и Борос Блаунт бесстрастно смотрели на Джона, не выражая никакого удивления.

Король Роберт разразился раскатистым смехом. Высокий краснолицый толстяк с густой чёрной бородой, обливающийся потом несмотря на шелк богатого наряда, был слишком живым для мертвеца. Быть может, Джону это все мерещится?

– Лансель, не стой столбом, подними меч и покажи, чего ты стоишь, – сказал ухмыляющийся Баратеон. – Живее, иначе отправишься назад в Утес, Иные тебя побери. Мне не нужны трусливые сквайры, даже если у них лев на гербе.

Джон предпочел не спорить с королём. Голова ещё болела, слишком сильно, чтобы поверить в то, что все это ему кажется. Может, это какое-то особое посмертие, не похожее на пекло южных богов, о которых ему как-то рассказал септон Шейли. Джон в этом сомневался.

«Нарушил присягу Ночного Дозора, решил повести одичалых на Винтерфелл и в наказание после смерти стал Ланнистером…бред».

Но особо раздумывать времени не было. Не успел Джон поднять меч и щит, как Хью ринулся на Джона, но тот был уже готов и отразил его первый удар, скорее сильный, чем умелый. Хью сражался так, словно надеялся решить исход боя одним-единственным ударом, уверенный, что соперник еле стоит на ногах…

– Хватит, Ланнистер, – раздался резкий окрик. – Ты его обезоружил, он уже лежит.

Хью сидел на земле и с выпученными глазами смотрел на Джона. Забрало его шлема было сбито, щит изрублен, а меч лежал в нескольких футах от его правой руки. Джон отступил назад, сжимая турнирный меч и щит с гербом Ланнистеров. При мысли, что теперь это его герб, он скрипнул зубами не хуже Станниса.

– Уж лучше бы я умер, – подумал Джон. Оказавшись по приказу Полурукого среди одичалых он смог потом вернуться и сбросить овчину, сменив ее чёрным плащом дозорного. Избавиться так легко от того, что ты Ланнистер не выйдет. Но раз король Роберт жив, то война ещё не началась, а значит…

Король фыркнул: «Рановато я тебе пообещал шпоры, Хью. Пожалуй, ты не так безнадежен, Ланнистер».

=== Лев-перевертыш ===

Джон начинал привыкать к тому, что теперь он Лансель Ланнистер. Он привыкал к черному плащу, привыкал притворяться перебежчиком, привыкал быть лордом-командующим. Теперь он оказался в львиной шкуре и ему поневоле приходилось вести себя соответствующие.

Новый облик Джона отличался от его привычной внешности так сильно, что ему пришлось потрудиться, чтобы смириться с ним. Хотя песочные волосы и зелёные глаза принять легче, чем то, что отныне он Лансель из дома Ланнистеров, старший сын сира Кивана, среднего брата Старого Льва.

Что случилось с сознанием самого Ланселя, Джон понятия не имел. Лансель…теперь уже он, стал сквайром короля Роберта вместе с кузеном Тиреком, сыном покойного сира Тиггета, прославленного воина и ещё одного брата Хранителя Запада, но уже покойного.

Пожалуй, было бы куда легче, не накатывай на него ночами воспоминания Ланселя. Иногда Джону начинало казаться, что вся его жизнь в Винтерфелле и на Севере один длинный сон. Длинный сон Ланселя Ланнистера. Все это попахивало безумием и он с трудом напоминал себе, кто он.

Перед битвой у Стены в разговоре с Варамиром Джон узнал, что оборотень может после смерти жить в теле своего животного и даже если животное захватит другой оборотень, то часть прежнего владельца будет жить, порой влияя на мысли захватчика.

Так случилось с Ореллом, чьего орла захватил Варамир. Джон сомневался, что оборотень лгал ему. Но сам он никак не мог захватить тело Ланселя, да ещё вернуться во времени. Однако, как и с Ореллом, нечто, остававшееся от Ланселя, ещё жило в его голове и Джон в какой-то мере ощущал себя Ланнистером.

Перемены могли бы заметить отец Ланселя, сир Киван, и мать, леди Дорна, урожденная Свифт. Могли бы, но сейчас они оставались на Западе. С Тиреком Лансель не был близким приятелем, Цареубийца обращал мало внимания на кузена-сквайра, а король Роберт порой путал имена своих оруженосцев.

Королева Серсея и ее дети были на Западе, гостили у лорда Тайвина. Джон, знающий, что ни Джоффри, ни Томмен, ни Мирцелла не дети Роберта, вынужден был держать это до поры при себе. Тем более, отныне он Лансель Ланнистер, а не Джон Сноу.

Сир Арон Сантагар, мастер над оружием Красного Замка, был скорее доволен успехами своего подопечного. Сам Лансель был куда худшим бойцом, чем Джон. Теперь ему доставались порой в качестве соперников не только другие сквайры и придворные рыцари, правда, не самые лучшие.

Обязанности у Джона хватало, среди прочего, он должен был заботиться о королевском оружии, конях и доспехах, его посылали с поручениями и он служил королю в качестве чашника один или вместе с Тиреком. Когда король охотился, то он нес запасную рогатину и прислуживал королю на привалах.

Тирек оказался спокойным и добродушным пареньком с золотистыми кудрями. Ровестник Сансы, Тирек лишился отца, умершего от оспы и лишь по воле случая стал сквайром короля. Как казалось Джону, Тирек был немного наивен и до боли напоминал подросшего Брана.

– Однажды я стану рыцарем Королевской Гвардии, вот увидишь, Лансель, – однажды сказал ему Тирек.

Джон предостерёг его: «Ты не знаешь, чего желаешь, Тирек. Королевская Гвардия-это братство, которому присягают и служат до конца жизни. Белые рыцари не могут иметь ни семьи, ни детей. Служить королю мечом и советом, хранить его тайны и повиноваться его приказам».

Судя по выражению лица Тирека, его это вполне устраивало. Джон вспомнил себя, мечтающего вступить в Ночной Дозор и понял, что переубеждать «кузена» бесполезно. А ведь служба белого рыцаря уважаема и почетна, особенно для младших отпрысков знатных домов.

– Что бы ты сказал, Тирек, узнав, как Цареубийца служит королю Роберту? – с горечью подумал Джон.

Король посмеивался над сквайрами, но если сравнить его с Алистером Торне, Гремучей Рубашкой или Яносом Слинтом, то он был далеко не худшим. Когда-то могучий воин, сейчас толстяк с жёсткой чёрной бородой и заплывшими жиром глазами воевал лишь с кабанами, бурдюками и шлюхами.

Король мало любил львов и был в этом не одинок. Столица полна людей, не питающих тёплых чувств к Ланнистерам. Горожане, помнившие разгром, учиненный Старым Львом, были еще безобидными. К недругам львов относились десница и братья короля, Ренли и Станнис, мастер над законами и мастер над кораблями.

К домашним гвардейцам и присяжным рыцарям десницы и Баратеонов могли присоединиться и моряки Королевского Флота, который сейчас почти весь стоял в Королевской Гавани, а это больше двухсот кораблей и их экипажи.

Оставались ещё и Золотые Плащи, которыми командовал вороватый и бесчестный Янос Слинт. Джoн порой видел его в Красном Замке, живым и облаченным в черные доспехи, украшенные золотом и желтый парчовый плащ. Но стражников меньше и они неважные солдаты, а сам Слинт трусоват.

«Но пока дети королевы считаются законными наследниками Роберта, мечи останутся в ножнах. И сейчас королева и ее дети у лорда Тайвина».

Джон часто задумывался, как раскрыть измену королевы. Простые обвинение в лучшем случае вызовут смех, в худшем Джону придётся скрестить меч с рыцарем Королевской Гвардии. Когда королеву Нейрис обвинили в измене, ее брат, Эймон Рыцарь-Дракон, стал её защитником и убил обвинителя.

Из белых рыцарей Джон мог уверено рассчитывать на победу, разве что с Боросом Блаунтом, но прочие прикончат его играючи. Даже если он останется жив, то его казнят или пошлют на Стену. Одно дело быть добровольцем, а другое-сосланным клеветником и изменником.

– Слова – ветер, – думал Джон. – Король Роберт просто не поверит мне или посмеется. Станнис… Станнис, кажется, уже знал тогда о измене. Возможно и Джон Аррен, нынешний десница, которого отравили…отравят Ланнистеры. Но что же я могу им сказать, если я не был свидетелем измены?

Джон понимал, что раз Станнис не сумел убедить своего брата, то оруженосцу и подавно не получится. Суметь привести Роберта туда, где королева и ее брат наставляют ему рога…он понятия не имел, где они это делают. И никто не освободит его от обязанностей сквайра короля ради слежки.

Кроме того, для всех он оставался Ланселем Ланнистером, кузеном королевы и Цареубийцы, ставшим сквайром Роберта лишь по прихоти Серсеи. Ланнистером он останется и сумей он раскрыть измену близнецов лорда Тайвина. Львом, предавшим свой дом, пусть и во имя короля.

"Перевертышем."

Он очутился в теле Ланселя через неделю после турнира в честь двенадцатилетия Джоффри. В Красном Замке еще вспоминали, как половина двора проиграла, поставив на Цареубийцу, который проиграл Лорасу Тиреллу. А любимец короля, красный жрец Торос в общей схватке уступил лорду Ройсу.

Жрец мало походил на Мелисандру, пугающую и таинственную, по своему даже красивую. Бритоголовый толстяк в красных одеждах, Торос был весельчаком и пьяницей, но хорошим бойцом. Не погасни его подожженный диким огнём меч, он мог бы выиграть общую схватку.

Король был доволен тем, что королева покинула столицу, прихватив с собой Красных Плащей и Цареубийцу. Не меньше Роберт Баратеон был доволен, как шептались в замке, тем, как Рыцарь Цветов выбил из седла сира Джейме.

Сейчас десницей короля был Джон Аррен, Хранитель Востока и лорд Орлиного Гнезда. Высокий статный старик правил страной вместо короля. В башне десницы жили он, его семья, слуги и гвардейцы. Леди Лиза, сестра мачехи Джона, была женой лорда Аррена и матерью его болезненного сына.

Станнис тоже был в Красном Замке, но он выглядел куда моложе и бодрее, чем на Стене, а ведь тогда прошла лишь пара лет. Мастером над монетой был коротышка с козлиной бородкой, Петир Бейлиш, а мастер над законами, веселый черноволосый лорд Ренли, казалось, был занят прежде всего пышными нарядами.

Мастер над шептунами Варис, евнух в шелковых одеждах с угодливыми манерами и седобородый Верховный Мейстер Пицель помнили ещё короля Эйриса, а Пицель и вовсе прибыл ко двору при Эйгоне Невероятном. Величественный Барристан Селми тоже служил ещё Таргариенам.

Не пройдёт и года, как одни из них умрут, а другие станут лютыми врагами. Так было…но сумеет ли Джон изменить хоть что-то? Особенно, если сейчас он среди тех, кого в прошлой жизни ненавидел и презирал, среди Ланнистеров. Хуже того, порой он начинал думать о себе, как о Ланнистере.

Джон успокоил себя тем, что лорд Аррен выглядел слишком бодро для отравленного. Королева и ее свита покинули столицу, Тирек в роли отравителя выглядел нелепым, за себя Джон был спокоен. Возможно, пока королева не вернулась, у него ещё есть время, чтобы придумать план…

Роберта Баратеона явно тяготили его обязанности, он редко вершил суд или заседал в Малом Совете. Отец Джона никогда не стал бы так делать, однако Эддард Старк походил на Роберта не больше, чем Лансель Ланнистер на Джона Сноу.

Если король не охотился и не пьянствовал в компании Тороса, то отправлялся в бордели. Однажды король соизволил пошутить, сказав, что мрачный вид Ланселя наводит на мысли, что ему пора бы стать мужчиной с какой-нибудь смазливой девицей.

– Унылый вид делает тебя похожим на моего тестя, готового нагадить золотом, – добродушно проворчал король Роберт, источая винные пары. – Лансель, ты неплохо дерешься для Ланнистера, но не умеешь радоваться тому что ты молод. В твои годы я уже делал восьмёрку!

– Но светлейший… – осторожно начал Джон, подбирая слова. Он уже знал, что такое сделать восьмёрку, но не горел желанием идти по стопам короля. Во всех смыслах.

Король с отвращением взглянул на сквайра: «Это был приказ, Лансель. Оруженосец не должен спорить со своим рыцарем, а с королём тем более. Седьмое пекло, для сквайра ты слишком строптив…»

=== Разговор с Бесом ===

Джон был поражен, когда узнал о том, что Джон Аррен умирает. Ещё вчера бодрый и здоровый, Джон Аррен угас за один день несмотря на усилия Великого Мейстера. В то, что он умер, выпив слишком много охлажденного вина, оруженосцу не верилось. Но королева была слишком далеко…

Король до последнего сидел рядом с десницей, но лорд Аррен уже не слышал его и бормотал: "Роберт…семя крепко», обращаясь не то к королю, не то к присутствовавшей здесь леди Лизе, имея в виду своего сына. Через два дня вдова лорда Аррена бежала со всей своей свитой и гвардией из столицы.

Юный Роберт Аррен должен был отправиться воспитанником в Утес Кастерли. Лорд Тайвин никогда не брал воспитанников, но это был наследник сын лорда Аррена лорд Орлиного Гнезда и Хранитель Долины Аррен, а не младший сын какого-то знаменосца с Запада.

Но этим планам не суждено было сбыться, Лиза Аррен успела бежать морем, а вскоре король разругался с лордом Станнисом и объявил о том, что отправляется на Север. Король не сказал, кто будет новым десницей, но Джон был уверен, что знает. Эддард Старк, лорд Винтерфелла и Хранитель Севера.

Джон стыдился за то, что поддался уговорам короля и затуманившему ум вину, которое выпил. Что было потом, он помнил смутно, как и лицо проститутки, не то рыжеволосой и веснусчастой, не то сереброволосой, с зелеными глазами и снежно-белой кожей. Или их действительно было две…

– Седьмое пекло, Ланнистер, эти девки были готовы вернуть тебе деньги, – смеялся король. А на следующий день Роберт Баратеон сидел у постели умирающего лорда Аррена.

Быть может, будь Джон серьезнее, то успел бы переговорить с лордом Станнисом до смерти десницы. Но теперь уже поздно, да и мало что он мог бы сказать лорду Драконьего Камня. Стал бы вообще средний Баратеон говорить с племянником лорда Тайвина?

– Хорошо выбраться из этого вонючего города, – сказал король, ехавший верхом во главе колонны, состоявший из трех сотен мечей и целого каравана повозок под знаменами с коронованным оленем, оглядываясь на тащившийся позади дом на колесах. – Сжечь бы эту проклятую колымагу… Иные её побери.

Королева Серсея, вернувшаяся с Запада вместе с детьми, присоединилась к королю и его свите в путешествии на Север. Джон не знал, к кому относились последние слова короля, к королеве или к ее повозке. Дом на колёсах был достаточно удобным, но очень медленным, выводя этим короля из себя.

Королевский поезд, пусть и неторопливо, двигался на север, покинув Королевские Земли и вступив в Речные. Рядом с Дарри у дома на колёсах сломалась ось и король решил воспользоваться гостеприимством сира Реймена, в замке которого и разместилась королевская свита.

Рядом был Рубиновый Брод, на котором король Роберт одержал победу над принцем Рейгаром. Три брата сира Реймена пали на Трезубце, сражаясь за Таргариенов, а сам он преклонил колени после падения драконов. И никто не забыл, что именно Виллам Дарри увез за Узкое море детей Эйриса.

Дарри были слишком верны Таргариенам, что сейчас им вышло боком. Они сохранили родовой замок, но потеряли немалую часть земель. В Войну Пяти Королей Дарри бились за Робба, но в той войне дом сгинул. Однако пока сир Рейман и его сын живы.

Жив и его отец, Робб, Бран и Рикон, Арья, Санса, Джори Кассель, мейстер Лювин, сир Родрик и все обитатели Винтерфелла. Сам Винтерфелл ещё не превратился в руины, занятые войсками под знаменами с ободранным человеком, а Старки по-прежнему Хранители Жив и дядя Бенджен …и он сам.

– Какого будет взглянуть в глаза самому себе и знать все, что с тобой случиться? – подумал Джон.

Джон, получивший немного свободного времени, сидел в богороще Дарри и размышлял. Королева все время была рядом с королём или детьми, а сир Джейме…нет, не настолько же они безумны, чтобы блудить в доме на колёсах или спальне сира Реймена, которую тот любезно уступил королю. А проследить за ними…

– Ты сильно изменился, Лансель, – произнёс Тирион, выйдя из-за дерева. Джон проворно вскочил, вызвав усмешку у карлика.

– Это хорошо или плохо, милорд? – спросил Джон. В голове его вертелось множество мыслей, он вспоминал разговор в Винтерфелле и то, что он слышал о нем после. Десница короля Джоффри, убивший отца и своего короля племянника. Джон невольно спросил себя, кто же он сам теперь, Сноу или Ланнистер?

– Мечом ты стал владеть лучше, чем когда уезжал с Утеса и самодовольства поубавилось, – сказал карлик. – Но выглядишь слишком хмурым. Поверь, самые большие глупости делаются с серьёзным выражением лица. Относись к жизни легче. В твои годы стать сквайром короля удача, год и ты обзаведешься рыцарскими шпорами.

Богороща Дарри мало походила на винтерфелльскую, но здесь все же было чардрево. Дарри владели этими землями со времен андальского вторжения, но уже давно оставили Старых Богов и молились в септе Семерым. Джон успел привыкнуть в Красном Замке посещать службы септе, только Семеро не его боги.

В Красном Замке настоящего сердца-древа не было. Мейгор не то не озаботился этим, не то оно не сумело прижиться. Впрочем, для южан богороща скорее сад и тихое место в замке. Однако богороща Утеса находилась в пещере, как подсказывала память Ланселя. Вернее, старое искривленное чардрево.

– Что за богороща без чардрева? – спросил Тирион. – Здесь оно есть и в Утесе тоже, не говоря о замках Севера. Каждый дом, возводящий род к Веку Героев, имеет свою богорощу. На островах дело другое, там свой бог. Даже Аррены в Гнезде много раз пытались посадить чардрево, но оно не приживалось…

– Откуда вы это знаете? – непроизвольно спросил Джон.

– Книги, кузен, – спокойно ответил Тирион. – У короля есть молот, у моего брата меч, а у меня из оружия остаётся лишь ум. Книги для него все равно что точильный камень для меча. Но я знаю, тебе это не особо интересно. Возможно, я могу показать тебе кое-что более интересное…

– Будь я более честолюбив, то рассказал бы об этом тайнике Роберту и стал бы лордом Дарри, – ухмыльнулся Тирион, поднимая повыше масляной фонарь. Джейме тоже видел их, но белый плащ мешает думать о таких вещах. А как насчёт тебя, кузен, не желаешь стать лордом этого маленького замка?

– Милорд, это бесчестно, – твердо сказал Джон, разглядывая гобелены, изображавшие королей. Они были спрятаны в подвале, но слуга за пару оленей показал карлику, где они лежат. – Я преломил хлеб за столом сира Реймена. И что преступного может быть в гобеленах с давно мёртвыми королями?

Карлик рассмеялся, но взгляд его оставался серьезным: «В том, что это портреты Таргариенов, Лансель. Наш добрый король на дух не переносит все, что связано с ними, тем более, дети Эйриса живы, попрошайничают у магистров Вольных Городов. И вывез их не кто-то, а Виллам Дарри, родич сира Раймена.

– Но зачем сир Реймен оставил эти гобелены здесь, если это так опасно? – спросил Джон. – Он мог успеть избавиться от них до прибытия короля, из-за дома на колёсах у него было предостаточно времени.

Тирион пожал плечами: «Одно из двух, кузен, либо сир Реймен глуп, как пробка, либо просто не поднялась рука. У Визериса не больше шансов получить трон отца, чем у меня стать гигантом…полагаю, Дарри это тоже неплохо понимает. Итак, как я понимаю, ты не хочешь стать лордом Дарри?»

Джон покачал головой. Бес хмыкнул: «Ну и Неведомый с этим замком, гобеленами и сиром Рейманом. Уверен, твой отец подберет тебе хорошую невесту, возможно, богатую наследницу. Например, Шеллу Уэнт…о, это была всего лишь шутка, кузен. К счастью, карлик среди Ланнистеров один и это не ты».

Сквайр открыл и снова закрыл рот. Слова карлика звучали в его голове, словно эхо.