Текст книги "Мир Мэроу"

Автор книги: Мери Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

4. Первая встреча

«И только истинное дитя Матери вернет её домой… И придется ей пасть, как и детям её. Иначе, будет Матерь закована навеки…»

(Книга Матери и Отца. Глава двести пятнадцатая).

***

Настроение омрачено ужасной картиной оставленного позади поселения. Я насчитала пять растерзанных тел, а ведь я проехала только половину деревни. Суртуры постарались на славу. Поговаривают, что они стали более сильными, чем были раньше. Они, как темная стихия, выходят под покровом ночи и отправляются на поиски бедолаг, которые не успели спрятаться. Никто не знает почему, но суртуры не могут войти в жилище, какое бы оно ни было. Если даже в самой захудалой хибаре есть дверь и она закрыта, то суртур никогда не сможет проникнуть внутрь, но если ты остался на улице, или дверь твоя не заперта, то жди беды.

Точнее, жди смерти.

Также суртуры не трогают животных, их интересуют только существа, созданные Матерью и Отцом. Ходит много легенд касаемо суртуров, но никто не скажет нам, где истина, а где вымысел.

Я же знаю одно – не стоит бродить по ночам.

Тела людей, с разорванными животами от паха до самой шеи, до сих пор стоят перед глазами. В писании говорится, что суртуры так потрошат людей, да и вообще всех созданий на Мэроу из-за того, что они ищут душу. Ведь они были её лишены.

Почему суртуры становятся суртурами? Где они прячутся, когда солнечные лучи покрывают долины? Как они вообще появились на Мэроу? Этого никто не знает, даже хотты неуверенно отводят глаза, когда слышат эти вопросы, а они знают куда больше всех нас, ведь именно хотты писали Книгу Матери и Отца, именно они остаются теми, кто беспрекословно верит в наших создателей.

Что касаемо меня, я думаю, что суртуры такие же, как и все существа на Мэроу. Вероятно, они тоже были созданы Матерью и Отцом. Возможно, суртуры были придуманы как одни из самых прекрасных созданий, но что-то пошло не так, и они стали самыми ужасными. Думается мне, что они распарывают людей из-за того, что внутри находится куда более вкусная съестная часть, чем снаружи. Предпочитаю не думать о том, что они ищут душу, ведь тогда ясно одно – суртуры её никогда не найдут.

Не думаю, что у кого-то из нас она вообще есть.

Как только первые лучи солнца окрасили Мэроу, я покинула постоялый двор маленького поселения. До следующего намного дальше, чем было до этого. И если я не потороплюсь, то сегодня мне выпадет возможность встретиться с суртурами лицом к лицу.

Суртуры боятся охотников, но только когда твари шныряют по одиночке. Если чудищ соберется как минимум две особи, то они сами накинутся на меня.

Я встречалась с ними ранее. Они отвратительны. Ростом чуть больше человека мужского пола, кости обтянуты тонким слоем кожи, похожей на чешую, и самое жуткое – красный огонь. Внутри каждой подобной твари живет красный огонь, который позволяет мне увидеть их ещё до того, как моё чутье охотника скажет, что они рядом. Их глаза, открытый рот, со множеством тупых зубов, расположенных в несколько рядов, светятся лучше любой свечи или факела. В их теле, там, где должна быть душа, так же горит внутренний свет и просвечивает тонкую чешуйчатую кожу неудавшихся созданий. Не могу сказать, что они очень быстрые и сильные. Их сила не превосходит человеческую, но есть на стороне суртуров одно, но очень важное преимущество – им нечего терять. Они находятся на грани жизни и смерти, но ни в этом мире, ни в мире, где правит Матерь, им не рады. Они – отбросы, которые каждую ночь ищут что-то, но так и не могут найти.

Найдут ли когда-нибудь? Что они вообще ищут? Вокруг суртуров всегда висит облако тайн. На самом деле всем существам на Мэроу известно всего три вещи. Суртуры существуют, они появляются только в ночное время, не могут входить туда, где есть запертая дверь. Остальное только догадки и предположения.

Когда я выполняла своё второе слово, то охотилась на этих тварей. Это был изнурительный труд, но именно тогда я стала принимать свою внутреннюю сущность охотника.

Мне это нравилось.

В ночи я покидала комнатушку в таверне и шла в лес. Я искала. Искала и находила созданий тьмы, а потом четким движением меча разрубала их пополам. Тело суртура моментально разлетается брызгами пепла и подгоняемое ветром уносится прочь, словно его вовсе никогда и не было. Тогда я нашла всего семь суртуров и мне посчастливилось найти их по одному. Не знаю, смогу ли справиться с несколькими сразу. Но будучи частым посетителем таверн и постоялых дворов, я слышала немало рассказов очевидцев, что суртуров стало намного больше, чем алую луну назад.

Именно во время поиска тварей проснулся мой дар владения мечом, я этому никогда не обучалась, подгоняемая глупыми мыслями, голодом и заботой о Нефел, я дала слово на поимку и убийство суртуров. Я была совершенно наивной. Думала, что моё нутро охотника всё сделает за меня. Не зря же вокруг нас ходит столько жутких слухов. И отчасти я оказалась права. Как только в ночи меч оказался у меня в руках, и я почуяла первого суртура, мои пальцы на рукояти сами собой правильно перехватили оружие, а дальше я почувствовала, как я и меч сливаемся воедино, и понеслось… я словно в танце сражалась с первым суртуром. Я не боялась. Я ликовала от силы и мощи, которая исходила из меня. Убив первую тварь, я посмотрела на себя другими глазами – я больше не была слабой. Вовсе нет. Я стала более уверенной и бесстрашной.

Это был первый раз, когда я почувствовала себя особенной, ведь любому другому понадобились бы годы, чтобы научиться владеть мечом с такой сноровкой. К сожалению, этот трюк не проходит с остальным оружием, луком я до сих пор владею слабо, ножами намного лучше, но это результат тренировок самой с собой.

Когда Салли начинает сбиваться с шага, останавливаю её и спрыгиваю.

– Отдохни. – говорю ей и подхожу к небольшому валуну, сажусь и под урчание желудка, открываю седельную сумку с едой. Практически ничего не осталось. Морщусь от досады и достаю совсем невкусные старые коренья. Поев и выпив воды, наблюдаю за Салли, которая недвижимо стоит на месте, единственное, что привлекает моё внимание, то, как она дышит. Её лоснящиеся бока поднимаются и опадают, это нормально после такой долгой и быстрой езды, но вот её ноздри, которые раздуваются так, словно она принюхивается к чему-то…

К тому, чего я не замечаю.

Инстинктам Салли я доверяю даже больше, чем своим. Откладываю сумку, медленно поднимаюсь на ноги и подхожу к ней.

– Что ты учуяла? – я всегда с ней разговариваю, как с человеком… Лучше, чем с любым человеком, не считая Нефел. И боюсь, что когда-нибудь она ответит мне. Быстро возвращаюсь за сумкой, перекидываю её через спину Салли и взбираюсь на неё сама. – Идем, только медленно. – шепчу и напряженно вглядываюсь в пространство передо мной.

Иногда мне кажется, что Салли понимает меня ещё до того, как я что-то скажу или сделаю. Даже с Нефел у меня нет такого взаимопонимания.

Проезжаем между высокими деревьями. Углубляемся в густой лес. Становится темнее и темнее, пышные кроны закрывают нас от солнечных лучей.

Внутри, в районе груди созревает тёмное предчувствие. Оно медленно распространяется по телу и передается Салли. Она начинает тихо ржать и встряхивать головой.

– Тихо. – прошу её я, но она только больше волнуется.

Здесь кто-то есть.

Мы не одни.

Отпускаю поводья и быстро, но бесшумно перехватываю лук, достаю стрелу и, туго натянув тетиву, слышу спереди.

– Я бы… не советовал.

Голос холодный и грубый. Мужской и самоуверенный.

Ещё сильнее натягиваю тетиву, направляю стрелу в сторону голоса и разжимаю пальцы. Стрела летит и пропадает в тени между деревьями. Тут же достаю следующую и слышу:

– Ты промахнулась.

Натягивая тетиву вновь, бросаю в ответ:

– Выйди на свет, и посмотрим, промахнусь я или нет.

Ненавижу самоуверенных мужчин.

– Промахнешься. – с насмешкой говорит он. – Или я просто поймаю её.

Стискиваю зубы и отправляю вторую стрелу в полет. Лови.

– Расточительно. – говорит голос.

И следом за сказанным из-за огромного по толщине дерева выходит мужчина, я сразу понимаю, что это не человек. В нем прослеживается кровная линия равков. Высокий, статный с надменным взглядом желтых глаз.

– Ты неправильно расставляешь локти, вот твои стрелы и летят туда, куда захотят.

Я что, просила совета? Не припоминаю.

– Что тебе нужно? – спрашиваю я.

– Ты, охотница, на моих землях, не хотелось бы мне, но я должен тебя прогнать. – его губы расползаются в улыбке, и я вижу острие его клыков. Кровь, что течет в нём, не сильно разбавлена, значит, он силен, да и магии в нём хоть отбавляй. Это плохо.

– Я иду в Темные земли. – говорю я.

– Не идешь.

– До конца пограничных земель ещё далеко. – я в этом уверена, значит я ещё на безопасной территории, которой никто не правит. И здесь этот равк мне не указ.

Все знают, что каждое государство держится отстраненно. Отношения между королями и королевами всегда натянуты, это пошло ещё от первых существ, но пограничные земли всегда были свободными, дабы между государствами пролегала неприкосновенная земля, на которой могут встречаться торговцы и знать.

– Больше нет. – говорит равк, указывает на дерево, из-за которого только что вышел. – За этим деревом уже заканчиваются пограничные земли. – он говорит это с превосходством и гордостью. – И мы не очень рады посетителям. Тем более сейчас.

Открываю седельную сумку, достаю печать и спрыгиваю с Салли. Закрываю сумку и уверенным шагом иду в сторону равка. Его взгляд оббегает меня с головы до ног и останавливается на руке в черной перчатке.

– Что это? – спрашивает он.

Не отвечая, отдаю ему печать и стараюсь выглядеть как одна из самых самоуверенных охотников современности. От равка веет холодом, я чувствую, как от него исходит магия. Она волнами накрывает меня, и я против воли хочу шагнуть к нему ближе. В нем очень много магии, и это привлекает всех, кто по глупости подступится достаточно близко. В какой-то момент равк отвлекается от чтения печати и бросает на меня косой взгляд – расценивающий меня как… кого? Возвращается к печати и, брезгливо покрутив её в руках, отдает мне обратно.

– Хм. И ты думаешь, что твоя королева указ равкам?

Молчу. У меня вообще нет мыслей по этому поводу, но что-то подсказывает мне, что королевская печать мне не поможет. Сейчас она будет стоить не дороже капли росы.

– Ты не идешь. Возвращайся к своей змее и передай, что отныне Темные земли, как и пограничные, для неё и её приспешников закрыты.

– Почему?

Равк вновь показывает свои клыки, и в его взгляде я вижу ненависть.

– Убирайся. И не возвращайся. – практически шипит он.

Отрываю от него взгляд. Тяжело вздохнув, поднимаю подбородок, осматривая деревья за равком. Мне нужно туда, во что бы то ни стало. Нефел ждет меня, я ей обещала. Я себе пообещала. Я дала слово, и если не выполню его, то умру. А следом за мной и Нефел. Одна она долго не протянет.

– Я не могу. – говорю я правду и возвращаю взгляд на равка. – Скоро стемнеет, мне не добраться до первого поселения… оно слишком далеко.

– Ты же понимаешь, что это твоя забота? Мне безразлично, доберешься ты или нет.

Смотря на мужчину, понимаю – мне его не одолеть. В его крови куда больше магии, чем в моей. Равки – воины. Выйти один на один даже с самым слабым из них – это смерть. Скорее всего долгая и болезненная. Я не могу умереть. Не сегодня. Желательно и не завтра.

Молча разворачиваюсь, возвращаюсь к Салли и забираюсь в седло. Последний раз смотрю на равка и мысленно посылаю его в погребальный костер.

– Я там уже был. – говорит он, и я замираю, слыша ровный стук своего сердца.

Только этого мне не хватало.

– Ты мои мысли читал? – уже зная ответ, спрашиваю я.

Не ответив, равк удовлетворенно улыбается.

О, Матерь! Отврати…

– Не додумывай эту мысль. Не стоит. – советует равк. – Лучше поблагодари меня за то, что я дал тебе возможность вернуться к Анриетте, а не убил на месте, как собирался.

Как будто тебе удалось бы это сделать.

– Удалось бы, поверь.

Пришпориваю Салли, и мы скачем прочь. По дороге стараюсь думать о чём угодно, но только не о важном. Когда между мной и читающим мысли равком остается достаточно большое пространство, я останавливаюсь и мысли прорываются.

Мне придется идти ночью. Преодолею рубеж пограничных земель в темноте и тогда понесусь галопом. Обратно до постоялого двора мне не успеть, да и возвращаться – это потеря драгоценного времени. Только вперед.

Тихое журчание ручья привлекает Салли, и мы заходим под большое голое дерево. Спрыгивая с Салли, смотрю на солнце, которое уже спряталось за деревьями.

Скоро ночь вступит в свои права, и тогда явятся суртуры.

Надеюсь, их будет немного.

5. Девочка в огне

«Хотты – верные служители Матери и Отца, но они не единственные, кто веруют и поклоняются»

(Книга Матери и Отца. Глава восемнадцатая).

***

Я ждала темноты. Ждала и страшилась.

Сидя на Салли, провожаю последний луч света и скидываю капюшон с головы. Правой рукой достаю меч из ножен, а левой ещё сильнее сжимаю поводья.

Главное, пережить эту ночь и попасть на территорию пограничных земель или бывших пограничных земель. Сейчас и не разберешь на чьей территории я нахожусь.

Неужели равки решили, что могут присвоить себе то, что никогда им не принадлежало?

Это пугающе глупо.

Если кто-то решился на такое, то он явно готов к войне. Захватить пограничные земли не так сложно, намного сложнее их удержать.

Равки должны понимать, что из-за присвоения земли, которая всегда была неподвластна государствам, начнется очередная война. Светлые земли, Лириан и Ваал не оставят это без внимания. Королева Змей уж точно не спустит подобное с рук. Она слишком многое сделала для обладания короной, и будет крайне недовольна, если узнает, что эту самую корону кто-то хочет отнять.

Салли идет медленным шагом, а я прислушиваюсь к каждому шороху. Слышу, как мелкие зверьки перебегают с места на место, как ветер шевелит листву деревьев. Но ещё сильнее я прислушиваюсь к своим ощущениям. Вглядываюсь в пространство между деревьями и надеюсь не увидеть там красного свечения.

С каждым шагом Салли, мы снова приближаемся к границе пограничных земель. Они куда больше, чем всё владение Королевы Змей, но вся сложность в том, что пограничные земли никому не подвластны.

Были не подвластны.

Здесь осели те, кому закрыты дороги в четыре основных государства: Светлые земли, Темные земли, Лириан и Ваал. Здесь каждый мнит себя королем. Законы они придумывают сами. Держат рабов, пленяют всех, кто кажется им хоть немного полезным, продают и покупают детей. Но без неподвластных земель государства уже давно бы начали тихую войну, которая в итоге снова бы истребила всех. Практически всех.

Ещё пара шагов, и Салли останавливается, начинает пятиться назад. Сжимаю меч ещё сильнее и вижу, что прямо передо мной разгорается красное свечение.

Началось…

Суртур. Он появляется словно из воздуха.

Потом это свечение раздваивается.

Их двое.

Они расходятся в разные стороны. Окружают меня? Спрыгиваю с Салли.

– Будь рядом. – говорю ей и достаю клинок, который меньше меча раза в два.

Немного подхожу вперед и тут моё чутьё неизбежного дает о себе знать.

Стискиваю зубы и ускоряю шаг, слышу за спиной, как копыта Салли раскидывают опавшую листву. Свечение вновь появляется и тут же пропадает.

Я их чувствую.

И их куда больше, чем двое.

Страх невидимой ниткой начинает обвиваться вокруг груди. Дыхание спирает.

А потом они нападают.

Несутся на меня с трех сторон. Едва успеваю заметить, что суртуров пять. Первый налетает на меня и сам насаживается на клинок, огненные глазницы гаснут, и существо превращается в пепел. Следующий настигает меня так быстро, что валит с ног. Падаю на бок, и быстро перекатившись, встаю на ноги.

Быстрый поворот вокруг себя.

Взмах меча, и я разрубаю суртура пополам. Его свет гаснет, а пепел брызгает мне в лицо. Третий и четвертый нападают одновременно и с двух сторон. Наклоняюсь вниз, упираюсь коленом в землю и скрещиваю руки на груди. Резким движением выбрасываю руки в стороны и одновременно поражаю обе жертвы. Встаю и тяну лезвия вверх, не успеваю дойти до шеи существ, как они рассыпаются в пепел.

Салли топчется за мной, а я резко оборачиваюсь назад. За Салли целая цепочка красных глаз и пылающих грудей. Они стоят и не нападают.

Я тоже не шевелюсь…

До Салли три шага.

Всего три, не больше.

Мне нужно уносить ноги. Суртуров больше, чем два десятка. Мне с ними не справиться. Вообще не нужно было слезать с Салли. Глубоко втягиваю носом воздух и чувствую запах потухшего костра, именно так пахнут светящиеся твари.

Салли, я иду. И ты должна бежать так, как никогда в жизни.

Но стоит мне сделать шаг, как множество красных тел бросаются в мою сторону.

О, Матерь!

Запрыгиваю на Салли, но меня тут же хватают за ногу и скидывают с лошади. Больно приземляюсь прямо под копыта и откатываюсь подальше от опасности быть растоптанной собственной лошадью. Не могу сконцентрироваться на том, что происходит, из-за касаний суртуров перед глазами мелькают картинки пламени. Оно настолько высокое, что даже подняв голову невозможно увидеть небо. Встаю на ноги и, сквозь видение бесконечного костра, вижу суртуров. Одному срубаю голову, второго протыкаю, вонзив меч прямо в грудь. Клинок выбивают из руки. Перехватываю меч двумя руками и в танце разрезаю ночных тварей. Кажется, их бесчисленное количество, стоит одним превратиться в пепел, как на их месте возникают новые.

Дыхание сбивается. Силы слабеют.

Меня сбивают с ног. Теряю меч. На удивление легкое тело суртура падает на меня сверху. Его глаза горят ярче обычного. Открывает пасть и с мерзким визгом опускает голову на меня. Он решил меня сожрать!

Руками упираюсь в его грудь, и меня уносит в воспоминания суртура. Так тесно прошлое чудища и моё настоящее никогда не пересекались. Я снова вижу пламя и даже чувствую его жар. Тварь надо мной кричит и пытается дотянуться до меня, хаотично клацая зубами, в это же время я вижу, как из пламени выходит маленькая девочка. Её голова склонена вниз. Не вижу лица, но хочу узнать, кто она. Жажду этого всем своим существом.

Сжимаю руки на шее суртура, и девочка начинает поднимать голову… и тут в моих руках образуется пустота, а сверху валится пепел.

Видение пропадает так же быстро, как и появилось.

Что случилось?

Смотря вокруг себя, понимаю, что суртуров больше нет, а вокруг меня холмики пепла, их вершины плавно соскальзывают вниз и гонимые ветром уносятся прочь.

А ещё я вижу спину. Широкую спину человека в черном плаще. Он быстро удаляется, убирая меч в ножны. Поднимает вверх руку и призывает кого-то пальцем. Из тени деревьев выходит белоснежный конь с черными гривой и хвостом, а человек, спасший меня, запрыгивает на спину могучего животного. Над ними кружит ворон. Он черный как ночь, его практически не видно. Птица садится на плечо всадника, я поднимаюсь на ноги.

– Ты мне помешал. – вместо благодарности говорю я. Я хотела увидеть девочку, мне кажется, что это было важно.

Всадник оборачивается, но я вижу только темноту под черным капюшоном. Не сказав мне ни единого слова, он страгивается с места и растворяется в ночи. Косо смотрю на Салли, потом на место, где только что был всадник, снова на Салли и так же пальцем призываю её к себе, она лишь ржет в ответ и топчется на месте. Закатив глаза, поднимаю меч и нахожу в одной из куч пепла потерянный ранее кинжал. Запрыгиваю в седло и еду в ту же сторону, что и путник, спасший меня.

Возможно, я должна была его поблагодарить, но это настолько сложно, что язык не повернется сказать "спасибо". Он убрал суртуров только для того, чтобы пройти дальше, а не из-за доброты душевной.

Никто ничего не делает просто так.

А доброта – давно позабытое слово. Оно настолько далеко от моей жизни, что покрылось плесенью и столетней паутиной.

6. Колум

«И вышли из тени они, и были названы суртурами в честь первого и единственного демона Суртура, которого Матерь оставила в загробном мире, за непроходимой стеной священного огня. Но впервые лицезрев безобразных существ, Матерь сразу поняла, кто послал их на Мэроу. Брошенный первенец взревновал и отправил созданий, сотканных из пламени погребального костра, пепла преисподней и своей ярости, чтобы вернуть Матерь домой и уничтожить созданий, укравших её внимание…»

(Книга Матери и Отца. Глава восемьдесят восьмая).

***

Гонимая неведомым доселе страхом, я всё же преодолела рубеж леса. Ночь темна, полна шорохов и странных тресков, которые отзываются во мне напряжением. Сейчас любой звук кажется странным и пугающим, даже моё сбившееся дыхание. Стоит лесу остаться позади, заваливаюсь на Салли и пытаюсь отдышаться.

Мне нужна крыша над головой, хотя бы на одну ночь.

Мне необходимо перевести дух.

Рядом нет поселений. Я знаю. Бывала здесь, когда земля под копытами Салли ещё считалась пограничной. И это знание убивает меня. Борьба с суртурами и скачка по темному лесу вымотали, сделали из меня не отважного охотника, а слабую девушку, которая в одиночку рыщет в ночи.

К счастью, в остаток этой ночи мне посчастливилось никого не встретить. Ни равков, ни людей, ни суртуров. Только мелкие мошки, тихий ветер, Салли и я.

День солнечным зайчиком промелькнул так быстро, что я не заметила, как последний луч солнца спрятался за кронами очередного леса. Весь день мы с Салли неслись по полям и лишь в начале хвойного леса нашли небольшой источник воды. Река легким потоком убегала вдаль, мы напились, я умылась и с закрывающимися веками вновь взобралась на Салли.

Снова ночь.

Напряжение накатывает волнами. Из-за недостатка сна я чувствую, что внимание и скорость подводят меня не на шутку. Это нехорошо. Если мне не изменяет память, то недалеко от места, где я сейчас нахожусь, должно быть небольшое поселение выродков ведьм. Когда я истребляла суртуров из этих лесов, то случайно помогла и им.

Так ведь?

Думаю, пришло время напомнить им о долге (о котором они скорее всего и не подозревают). Заметив знакомое свечение слева, пришпориваю Салли, и мы несемся в противоположном направлении от суртуров, которые неумолимо появляются по сторонам от меня. Еловые холодные ветки бьют по лицу, Салли разгоняется так, что я не успеваю уклоняться и чувствую, как горят оцарапанные щеки. Слева мелькают суртуры. Справа тоже.

О, Матерь!

Их слишком много.

Салли резко останавливается, и я практически слетаю с седла. Схватившись за луку, быстро соскальзываю вниз и тут же достаю меч. Вокруг никого. Куда все делись? Одинокий суртур бежит прямо на меня. Его не останавливает оружие в моих руках. У них нет страха… но только когда их много. Значит другие где-то рядом. Я чувствую их. С разворота разрубаю создание ночи напополам и сквозь уносящийся вдаль пепел вижу покосившиеся хибары.

Поселение.

Я не ошиблась. Поселение есть, и я его нашла! Но радости и облегчения это не приносит. Всё мертво. Одиннадцать кривых лачуг, стоящих в два нестройных ряда, они пусты. Окна и двери, забитые ранее деревяшками, отсутствуют. Ничего не осталось, кроме стен. На что мне стены, когда нет дверей?

Что тут случилось? Веду Салли под уздцы, вслушиваюсь в голос охотника внутри меня – он молчит. Подхожу к первым домам, чувствую нервное напряжение лошади, слегка сбиваюсь с шага. Магия. Салли, как и я учуяла огромную, просто гигантскую порцию магии. Свежей и сильной. Ведьмы совсем недавно были здесь. Куда ушли? Почему в ночи покинули обжитые лачуги? Да ещё и двери унесли. Что могло напугать их больше чем суртуры?

Охотник внутри меня просыпается. Ночные твари рядом.

Вдалеке мелькают красные огоньки суртуров, буду прятаться здесь, найду чем заменить исчезнувшие двери. В конце концов, стол переверну и прикрою им зияющую дыру. Если сил хватит. Если не хватит – я труп. Разжимаю ладонь и отпускаю Салли. Ей, в отличие от меня, не нужно переживать за свою шкуру. Подхожу к первому попавшемуся строению. Двери нет, ищу, что бы могло послужить мне щитом от ночных гостей, но так и не найдя ничего снаружи, протяжно мычу в темное небо. Суртуры уже близко. Запах потухшего костра заполняет ноздри. Матерь, да ты издеваешься надо мной! Хоть раз в жизни помоги. Хотя… не трудись, сама справлюсь.

Как всегда сама.

Я устала, голодна и обессилена. Шагаю в хибару, от которой не будет никакого толку, и тут же упираюсь в невидимый барьер. Что это? Подношу руку к дверному проёму и натыкаюсь на прозрачную и вязкую субстанцию, а потом чувствую, как запах магии распространяется вокруг меня необъятным клубом пара. Отпрыгиваю назад… поздно, слишком поздно я поняла. Маги не ушли, они всё ещё здесь. Краем глаза замечаю три свечения справа, а потом что-то или кто-то невидимый сковывает мои легкие, не дает возможности сделать и вдоха. Борясь с пустотой, теряю последние силы и падаю прямо под копыта Салли. Цок-цок.

Темнота.

Я была бы рада забвению, если бы с приходом теней меня не навестил мужчина со шрамом. Он смотрит на меня и медленно подходит, я бросаюсь к массивному подсвечнику, но, когда до заветной цели остается расстояние выдоха, меня резко дергают назад, и мерзкие руки с треском срывают одежду.