Текст книги "Сирена. Сопротивление"

Автор книги: Мэри Л.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава четвертая. Пришествие ангела

С тех пор как я узнала тайну, а прошло уже более трех лет, легче не стало. Тем более что многое так и осталось загадкой. Мне по-прежнему было непонятно, каким образом это место спасает таких как я. Возможно, на материке я бы действительно не выжила, но имей тогда выбор, предпочла бы остаться там, пусть и ненадолго.

На сегодняшний день я полностью отстранилась от воспитания подрастающих малышей, в том числе Надежды. Трудно улыбаться девчушке и ясно видеть, что ее ждет. Каждая из них вырастет и станет Сиреной. Я не могу врать Надежде. Она еще ничего не понимает, но я точно знаю, девочка чувствует мое настроение. Она меняется в лице, когда видит меня грустной. А это уже вторая причина, по которой я стараюсь избегать ее. Каждый божий день Алли дает понять, что не одобряет мое поведение, уверяет, что наши Матери не в силах уследить за всеми малышами, и я нужна Надежде, поскольку мы с ней как «мать и дочь», но я лишь киваю и снова отправляюсь туда, где мне самое место – на берег. Так случилось и сегодня.

Несколько часов я провела на своем проклятом, но родном скалистом выступе. Неподвижная я наверняка напоминала больше памятник, чем живого человека. Только развивающиеся на ветру волосы выдавали во мне жизнь.

К вечеру солнце как обычно спустилось к западному горизонту, унося прожитые за день эмоции. Как ни странно мне не было жаль расстаться с ними. Каждый новый день с невероятной точностью повторял предыдущий. Раннее пробуждение, исполнение навязанной миссии, вечернее чаепитие, сон. Все это так утомительно!

Я не раз спрашивала себя, зачем продолжаю губить людей? И на ум всегда приходил один и тот же ответ, не способный удовлетворить меня: «так надо». Грусть и скорбь ехидно сжались внутри. Я осторожно подтянула к себе ноги и положила подбородок на колени. Трудно передать словами какая усталость скопилась в моей душе. Я никогда не пыталась поговорить об этом с Алли. Мы все еще были дружны, но не так близко как раньше. Ему не приходилось убивать…

В моем сердце теплилась надежда на то, что сегодня я уже не увижу корабль. Губы непрерывно шептали молитвы о том, чтобы этот день оказался слишком чудесным, и все остались живы.

Вокруг уже начали сгущаться сумерки, и, приготовившись уйти, я спустилась с камня, но, в последний раз глянув в сторону океана, заметила вдали обреченное светящееся пятнышко, которое уже через доли секунд стало напоминать силуэт судна. В голове пронеслось: «Не может быть! Неужели этот проклятый остров исчез с радаров Господа? Неужели этот остров – ад, в котором живут те, чьи души уже не спасти?» Судно длиной около шестидесяти метров медленно, но целенаправленно приближалось к острову, словно впереди вовсе не было земли, не было преграды.

Мои губы раскрылись, и из груди вырвался звук. Не задумываясь, я взобралась обратно на камень и начала петь так громко, как это было возможно. Мои глаза закрылись и в темно-красных веках заиграли образы людей, находившихся там: на границе между жизнью и смертью. Художник, прибившийся к стае матросов и решивший вызвать вдохновение этим плаванием. Девушка, отправившаяся в злополучное путешествие, чтобы не оставаться без любимого супруга ни дня. Парнишка, едва окончивший учебное заведение и избравший море центром своей жизни.

Корабль прибавил ход. Я услышала женский голос, отчаянно пытающийся отвести судно от внезапно возникшей опасности. Твердым тоном женщина требовала от членов экипажа помощи, билась до последнего и кричала, пока корабль держался на плаву.

Все шло как обычно. Пение, приближение судна, удар… Вскоре я увидела в свете тонущего корабля восемь мокрых голов, выкрикивавших одну и ту же фразу: «Помогите! На помощь!» Я привыкла слышать мольбы о спасении и продолжать наблюдать, но на этот раз неожиданно для самой себя подчинилась инстинкту и рысью рванула к воде. Странно, раньше мне не приходило в голову, что я могла бы кого-то спасти. Наверняка, это было связано с бесконечной верой в слова Родителей, верой в последствия. Сейчас я не выдержала.

Оказавшись по пояс в удивительно холодной воде, я поплыла к тонущему судну. В нескольких метрах от цели движения стали скованными, и я внезапно начала тонуть. Вода то и дело попадала в легкие. Стараясь вдыхать только воздух, я заметила, как справа мужчина с сединой на висках ушел под воду и больше не появился на поверхности. На мгновение ноги перестали поддерживать меня на плаву. Я с головой погрузилась в океан, но, вовремя спохватившись, смогла продолжить борьбу уже за свою жизнь.

Еще несколько минут я отчаянно сопротивлялась смерти, бессильно наблюдая за тем, как число людей на поверхности продолжает сокращаться. Мне едва удавалось не утонуть самой. В какой-то миг в голову ударила страшная правда: зачем я пытаюсь спастись? Что меня ждет на берегу? Через мгновение, когда последний человек скрылся в воде, я почувствовала, как чьи-то руки обхватили меня и с силой потащили за собой.

– Как ты оказалась в воде? – недовольным тоном спросил Алли, вытащив меня на берег.

Пытаясь прокашляться, я не смогла ответить.

– Зачем ты бросилась на помощь? – продолжал Алли. – Это бессмысленно. Те, кто оказался в воде, не выживают! – Тон брата пугал меня, но не мог сломить мой дух сильнее, чем это уже сделал остров. – Эти люди были обречены с той минуты, как отчалили. Если бы ты отпустила их, они все равно погибли бы. Всегда помни о кораблях-призраках.

Не сдержав порыва нахлынувших эмоций, изнутри вырвалось: «Зачем!? Зачем это нужно?» Слезы градом посыпались из глаз. Алли крепко сжал меня в своих объятиях.

Я никогда не узнаю, кем были эти люди на самом деле, чем любили заниматься, и кто сейчас ждет их дома.

Сестры, в отличие от меня, смирились. Даже Марвелл привыкла быть сиреной. Никто больше не испытывал такого всеобъемлющего чувства вины. Только я стремилась к одиночеству. Алли всегда знал, где меня найти, но обычно, по моей собственной просьбе, не тревожил. И я искренне не понимала, что сейчас привело его на этот берег.

Тем не менее, около часа я проплакала на плече брата. Успокоившись и просохнув, снова стала холодной и неприступной, как мой скалистый выступ.

– Теперь ясно, почему сегодня ты задержалась, – сказал Алли, когда я немного отстранилась. – Все заметили твое затянувшееся отсутствие. Слава Богу, я пришел удостовериться, все ли в порядке…

Мне ничего не хотелось отвечать на это. Выждав минуту другую, Алли продолжил:

– Если с тобой что-то случится, наступят последствия для всех. Ты ведь знаешь об этом. И я говорю не только о твоих братьях и сестрах. Это касается и материков. Если пошатнется баланс… Если это случится… – Алли неожиданно запнулся, боясь продолжить свою мысль. – Да ты и сама все знаешь. Идем?

Я согласно кивнула и под руку с Алли покинула смертоносный берег.

Поляна, расположенная вблизи маленьких домиков, подкралась незаметно. Как же здорово, что по дороге я успела окончательно просохнуть.

Взгляду предстала до странности душевная картина. Семья сидела на поляне, образовывая большой круг. Все дружно смеялись и рассказывали друг другу истории о том, как прошел день. К слову, это был обычный вечерний ритуал, только раньше я наблюдала за ним изнутри. И теперь разница показалась колоссальной. Столько скрытых эмоций, фальши, показного дружелюбия между сестрами.

Сегодня мы с Алли едва успели к окончанию вечернего чаепития, однако, к нашему общему удивлению, никто из членов семьи не проявил заинтересованности к этому. В ту минуту как мы появились на поляне, к нам повернулась лишь Стил и только кивнула головой в сторону свободных мест, по всей видимости, любезно подготовленных для опоздавших. Спустя четверть часа Лэй, объявив об окончании чаепития, попросил нас задержаться.

Алли был совершенно спокоен. Действительно, когда тайны были раскрыты, в целом в семью вернулась необычайная гармония, абсолютная идиллия и безоговорочное доверие, за исключением напряжения воцарившегося между сестрами.

– Дестини, я знаю, что Алли опоздал из-за тебя, – провозгласил Лэй, прервав мои беспорядочные мысли, когда все стали расходиться. – Поэтому спрашиваю тебя. Что тебя задержало?

Я не знала, что ответить. Мне не хотелось говорить правду, и я была искренне благодарна брату за его молчание. Тем не менее, Лэй все равно догадался о том, чего я не смела сказать.

– Дестини, у тебя серьезная проблема, – продолжил Отец, не дожидаясь ответа на поставленный вопрос.

Я испуганно посмотрела на Лэя в тот момент, когда он взглядом попросил Алли удалиться. Как только брат ушел, Отец объяснил:

– Я вижу, как тяжело тебе дается наша миссия, но ты должна это делать. Нам всем не поздоровится, если ты или кто-то из твоих сестер перестанет исполнять свою роль. Ты знаешь это. Во имя своей семьи, прошу тебя, продолжай.

Мне нечего было ответить. Безысходность давила тяжким бременем на мое сердце. К горлу подступил ком. Чтобы лишний раз не показывать своих эмоций, я согласно кивнула и убежала прочь.

Оказавшись в своем доме, я медленно опустилась на колени и, вытирая мокрые от слез глаза, принялась молиться, как умела.

– Господи, прошу тебя, пусть этот кошмар закончится. Неужели нельзя по-другому? Я ведь не имею права отбирать чьи-то жизни, я не имею права лишать кого-то близких. Это не жизнь, это ад, а я посланница темной стороны. Пошли, Господи, для меня Ангела, пусть он позаботится обо мне и заберет вовсе с этой грешной земли. Прошу тебя, Господи, прости меня за очередное преступление.

Вспомнив минуту, когда на горизонте показалось судно, я тяжело вздохнула и мое сердце пронзила острая боль. Те люди просто плыли мимо и даже не видели остров. Зачем их надо было убивать? Зачем я это сделала? Припомнилось, как уже собираясь уходить, я заметила огни проплывающего вдали корабля, и, невольно разжав губы, начала тянуть мелодию. Мгновение и в моих ушах точно в яви раздался гулкий звук налетевшего на мель судна, затем беспомощные крики людей и тишина. Этот момент снова и снова возникал в памяти. Наконец мое сознание не выдержало и я, рухнув на кровать, зарыдала в голос.

Почти сразу в двери показался Алли. Он мигом вбежал внутрь, в два шага добрался до кровати, оторвал меня от подушки и принялся утешать. В последнее время такое случалось со мной нередко, поэтому Алли точно знал, что нужно делать. Он нежно обнял меня и как обычно нашел правильные слова. Я положила голову на его твердую грудь и сквозь собственные всхлипы начала вслушиваться в голос брата. Через короткое время меня охватила безмятежность, я снова поверила, что, убивая одних людей, спасаю других и что напрасно виню себя в содеянном.

Как уснула, не помню. Однако проснулась я, когда еще не до конца рассвело. Первые лучи уже проникали сквозь щели, и мой маленький домик радостно подсвечивался со всех сторон. Сонное состояние очень скоро сменилось отчаянием. Мне не хотелось подниматься, но вовсе не от физической потребности поваляться подольше, а от нежелания заниматься своим делом. Так или иначе, я быстро заставила себя покинуть и кровать и наше селение, чтобы никому не попадаться на глаза.

Не заметив, как снова оказалась на своем берегу, я подняла небольшой серый камешек, и максимально приблизившись к воде, чтобы с чувством запустить его подальше, слева за выступом заметила мужчину, лежавшего без сознания. Вода укрывала его тело до самой груди. Мой каменный выступ, словно намеренно, прятал беднягу от острова и его обитателей.

Камешек выпал из ладони. Я замерла. Первое, что пришло на ум: «Кто это? Разве это возможно?» Мысли кружили в голове, периодически сменяя друг друга. Лишь спустя несколько мгновений я поняла, что этим человеком может быть только загадочным образом спасенная жертва выполняемой мною миссии. В голове наступило временное затишье. Я не знала, что думать, не верила собственным глазам. Это казалось чем-то фантастическим, чем-то, во что просто невозможно поверить.

Тем временем, лучи солнца, показавшегося из-за горизонта, уже коснулись лица незнакомца. Мужчина, на вид двадцати восьми – тридцати лет, не меньше метра восьмидесяти ростом, лежал неподвижно. Его глаза были закрыты. Насквозь промокшая одежда колыхалась под натиском небольших волн, достававших до его лопаток. Голова незнакомца лежала на влажном желтовато-белом песке, и его темные коротко стриженые волосы, еще не успев просохнуть под утренним солнцем, дружно завились в полукольца. Тонкие губы гостя, покрытые каплями воды, оставались приоткрытыми. Руки и лоб были исцарапаны до крови, полурастегнутая когда-то белая рубашка, с завернутыми почти до локтя рукавами была порвана в нескольких местах. Более или менее уцелели темно-синие джинсы. Дыра в области колена на потертой ткани смотрелась вполне натурально. От увиденного мое сердце сжалось в непреодолимом сострадании.

Когда глаза привыкли к столь необычной картине, меня накрыла целая туча мыслей. Это были одни лишь вопросы. Как это случилось? А что если о нем узнает моя семья? А что если Отец примет решение убить чужестранца для поддержания нужного количества обитателей на острове? А что если, очнувшись, он окажется плохим человеком? А что если он… мертв?

Я стояла в оцепенении несколько долгих минут, пока мужчина не приподнял, наконец, тяжелые веки. Под ними оказались темно-карие глаза, наполненные каким-то неопределенным смыслом. Последовавший стон пронзил мою душу точно острая стрела лучника. Я тут же подбежала к незнакомцу, опустилась рядом с ним на колени и подхватила его голову своими руками. Скривившееся лицо выражало только боль, и это заставило его снова закрыть глаза. Губы безмолвно дрожали. «Наверняка у него полно травм» – пронеслось у меня в голове.

Как только мужчина попытался приподняться, очередной стон вырвался из его груди, и, не сказав ни слова, он вновь провалился в забытьи. Маловероятно, что он вообще понял, где находится. Скорее всего, даже не заметил рядом меня.

Я осторожно вытащила спасенного из воды и начала судорожно перебирать варианты дальнейших действий. Ни один человек не должен был выжить. Такого никогда не происходило. Если семья узнает о случившемся, непременно будет принято решение избавиться от бедняги. Причем подрастающее поколение заставят думать, что он был мертв. Говорить нельзя.

Придвинувшись к незнакомцу, я коснулась ладонью его головы. «Он весь горит!» – с тревогой поняла я. – «Говорить нельзя, но его обязательно нужно спасти!»

Держа голову несчастного в трясущихся от испуга руках, я принялась нервно теребить его волосы. Не слыша себя, повторяла одно и то же: «Очнись, пожалуйста, прошу тебя!» Но его глаза по-прежнему были закрыты.

Оставив парня в покое, я рванула было за Алли, но, остановившись в считанных метрах, оглянулась. Убедившись, что в тени каменного выступа незнакомец полностью скрыт от жаркого солнца, бегом продолжила свой путь.

Глава пятая. Признание

Обычно расстояние от моего берега до поселения отнимало не менее получаса, но сейчас я преодолела его гораздо быстрее, потратив втрое меньше времени.

Подкравшись к домику своего брата, я повернула круглую металлическую ручку, и дверь со скрипом отворилась. Напротив располагалась только узенькая кровать, где лежал еще спящий Алли. Я опустилась на колени перед братом и обхватила ладонями кисть его правой руки свисавшей до пола, от чего он немедленно пробудился и приподнялся с подушки, опершись на локоть.

– Что ты здесь делаешь? Что-то случилось? – Алли окинул взглядом комнату, уже наполненную дневным светом.

– Мне необходимо твое понимание и поддержка, – начала я.

– Они у тебя всегда были и будут.

– Я имею в виду другое. Мы стали мало говорить. – Мое объяснение тут же было понято.

– Я не хотел еще больше бередить твои душевные раны. Потому стал меньше рассказывать о себе. Да и ты стала непредсказуемой. Не понимаю, зачем ты бросилась на помощь людям, чей корабль сама же погубила. Неужели все настолько плохо?

– Это так. Но такого больше не будет. Обещаю.

Алли молча поцеловал меня в лоб и усадил на кровать.

– Мне тебя не хватает, – призналась я.

Наконец его губы дрогнули и растянулись в улыбке.

– Когда Родители поведали мне, Даку и Филу историю о сиренах, я не сразу поверил. Они рассказали все, в том числе и о детях. Меня повергло в шок то, что я должен выкрасть троих детей. Но в тот день, когда я пришел к врачу родильного дома и своими глазами увидел бледную умирающую малышку, многое изменилось. Мое отношение изменилось. В итоге остров каким-то чудом действительно спас младенцев. Я понимал всю серьезность ситуации, сложившейся здесь, и хотел хоть как-то подготовить тебя к переменам. Потому и начал тот разговор. Помнишь?

– И кто этот врач, поставляющий детей? – спросила я, не торопясь рассказывать о лежащем на берегу мужчине.

– Оказывается, на материке есть люди, которые знают о нас. Не представляю, кто и как заставляет их поверить в существование волшебного острова, но они помогают всеми силами: заранее готовят для нас кое-какое продовольствие, хозяйственные принадлежности и прочее. Раз они там верят и помогают, значит и мы здесь должны делать все, что можем.

– Ты обо мне?

– В том числе. Уверен, если бы ты увидела то, что показали нам, услышала, то, что говорят о нас на материке, непременно согласилась бы со мной.

– И что же там говорят, что показывают? – не без иронии поинтересовалась я.

– Во-первых, нам показали один из городов-призраков. Ужасающее зрелище. Словами не передать. Пустота, тишина. Только воображение дорисовывает, катающихся на качелях детей, готовящих еду женщин… Ты помнишь истории о Бермудском треугольнике? – спросил Алли и в ответ на мой утвердительный кивок продолжил. – Так вот, это история о нас. Он возник по вине наших предков, которые пренебрегли словами своих Родителей. Они не стали выполнять свою миссию. В результате «черная дыра» вокруг острова начала расти. Когда целые корабли стали исчезать сами по себе, все стало ясно. Они не разбивались о скалы и люди не тонули, как это происходит сейчас.

– Куда же все девалось?

– Исчезало. Все пропадало на глазах. Порой в наши дни эти суда появляются из ниоткуда, но уже без экипажа. – Я была поражена. Алли дал мне минуту другую, и затем продолжил. – Пытаясь все исправить, наши предки стали выполнять то, что от них требовалось. И вроде бы все восстановилось, пришло в норму, но Бермудский треугольник остался по сей день, как напоминание былой ошибки.

– Как он мог остаться, если я ни разу не видела такого?

На мой вопросительный взгляд, Алли не спешил реагировать. Он уселся поудобней, приобнял меня за плечо, а затем пояснил.

– Ты ничего не видела потому, что он от нас довольно далеко, в районе Бермудских островов. А… Ты ведь даже не знаешь, где находится наш остров… Его и на картах-то нет, чтобы меньше туристов приплывало. Никто из них не смог бы подплыть не погибнув.

– Но как тогда вы сумели вернуться с детьми? – озвучила я свою внезапную мысль.

Алли замолчал, но я не отступала.

– Скажи.

– Ты не должна это знать, и никто из твоих сестер тоже.

– Обещаю, что не проговорюсь.

Через несколько мгновений Алли нерешительно ответил на мой вопрос.

– Это все благодаря расчетам, которые делают наши Отцы перед поездкой. Нас с братьями к ним пока не допускают.

Я даже не предполагала, что после того, как мы с сестрами стали сиренами, осталось так много тайн. Неужели Родители по-прежнему не доверяют нам? Мы ведь следуем своему предназначению. В голове не укладывалось, почему нас до сих пор держат в неведении.

– А Фортуна, Гана и Линда знают, как делаются эти расчеты?

Алли пожал плечами.

– Не думаю.

– Не волнуйся, я никому не скажу, тем более что и рассказывать-то нечего, – успокоила я брата.

– Знала бы ты, как быстро на материке ночь сменяет день. Время летит с бешеной скоростью. Так странно было видеть столько незнакомых лиц одновременно. Поначалу было даже немного страшно. Особенно пугали потоки автомобилей, проезжающих мимо. Знаешь, я совсем не так их представлял. Меня до сих пор не оставляют впечатления от того, первого визита на материк. Удивительно, с каким почтением к нам отнеслись те, кто знает тайну острова. Нас встретили у самого берега, снабдили мобильными телефонами, кстати, странные устройства, поселили в огромном доме, кормили так, словно от еды зависит само существование. – Алли быстро хихикнул. – Хотя потом я в самом деле понял, что так оно и есть: в животе периодически урчало, словно там поселилось живое существо. На острове все иначе. Даже как-то по родному спокойно. Здесь ты ни от чего и ни от кого не зависишь.

Алли замолчал, и я воспользовалась ситуацией. Нелегко было начать, но упускать момент не следовало.

– Я должна тебе кое-что рассказать. Надеюсь, ты поймешь меня.

Лицо брата немного напряглось, и он приготовился слушать. Стараясь быть краткой, я уместила всю информацию в одно предложение.

– На берегу лежит человек, выживший после крушения.

В глазах Алли читалось замешательство с нотой осуждения. Я постаралась убедить его в необходимости помочь незнакомцу, оттого защищала беднягу так отчаянно, словно тот – член моей семьи.

– Он спасся чудом, – твердила я. – Не понимаю, как это случилось. Раньше подобного не происходило. Наверное, это знак. Мы должны помочь ему!

Алли растерялся и даже немного отстранился от меня. В его голове не укладывалось, что спасение возможно. Хотя после того как сказки о сиренах оказались реальными он должен был поверить. И правда, через пару минут Алли пришел в себя и ответил.

– Мы не должны никого спасать. Единственное что следует сделать – это рассказать о случившемся Родителям. Они должны решать, как поступить.

– Нет! – возмутилась я.

– Мы не знаем, какими могут быть последствия этого чудесного спасения, тем более если раньше подобное не случалось. Тебе ведь известно значение нашей миссии, масштабы последствий: бермудский треугольник, города-призраки, корабли-призраки, перемена погоды, влияние острова на нашу психику…

– Я понимаю. Но мы не можем его убить.

– Я не говорил об убийстве. Нам всего-то нужно рассказать Лэю. Может быть, ему известны подобные случаи.

– Ты прекрасно понимаешь, что для него главное – поддержание числа жителей острова и следование миссии.

– Может и так, – согласился Алли. – Но ты не должна отрицать возможные негативные последствия спасения этого человека.

– Помнишь, ты говорил, что остров способен спасать умирающих?

– Это другое. Это касалось новорожденных детей с диагнозом, а не тех, кто должен был погибнуть, едва приблизившись к берегу.

– Тогда почему такого не происходило раньше?

Мой вопрос остался без ответа. Неужели Алли не поможет мне? Нет, он не просто не поможет, он собрался рассказать обо всем нашим Родителям! Напрасно я поделилась с ним этой историей. Ее следовало скрыть ото всех, включая моего брата. И напрасно я решила, что он способен понять меня. Ведь ему было завещано спасти детей, от рождения приговоренных к смерти, а не убивать бесчисленное количество ни в чем не повинных людей. Я искала помощь и понимание там, где их по определению не существовало. Пребывание на материке все-таки изменило Алли.

– Хорошо, – сказала я, поднявшись с кровати. – Каждый имеет право на собственное мнение. Ты совершенно не обязан помогать. Я прошу тебя только об одном: никому ничего не говори. Прошу тебя, не заставляй меня жалеть о том, что я тебе рассказала.

– Но… – попытался возразить Алли.

– Ты ведь не знаешь точно, чем обернется спасение этого человека. Вдруг ничего страшного не случится?

– Ты уверена в своей догадке? А если ты окажешься не права?

– Алли, все дело в том, что мне не нужно гадать, пока у меня есть вера.

– Ты хочешь рискнуть?

– Я готова рискнуть. Это хоть как-то поможет мне облегчить чувство вины. Ты даже не представляешь, каково это – убивать. Каждый раз я вижу беззащитных людей, которые борются за свою жизнь до последнего. Их крики снятся мне по ночам. Они сами мне снятся. И их близкие тоже. Они обвиняют меня, говорят, что я никогда не смогу искупить свою вину, что мое поведение ничем нельзя оправдать. И этот чудом спасшийся человек – моя последняя надежда на то, что кошмары закончатся, хотя бы во сне. Я прошу тебя, если не желаешь помочь мне, хотя бы никому ничего не говори. Дай мне время. Умоляю.

Простояв молча несколько секунд, я вышла из дома Алли с надеждой в сердце. Хотелось верить, что он не выдаст мой секрет.

Обратно к выступу я возвращалась окольными путями, чтобы никого не встретить. В это время я всегда уже была на месте. Заметив меня дома, Родители могли заподозрить неладное. К счастью, по пути никто не попался.

Оказавшись на берегу, я снова увидела лежащего без сознания мужчину, и, приблизившись к бедняге, опустилась рядом.

– Ты будешь жить, – пообещала я. – Во что бы то ни стало. Я никому не позволю отнять у тебя жизнь. Не знаю как, но я помогу. Ты стал моей надеждой на спасение, подарил смысл жизни. Я обязана отблагодарить тебя.