Текст книги "Телефон доверия. Сборник рассказов"
Автор книги: Мэри Эго
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Мэри Эго
Телефон доверия. Сборник рассказов
Предисловие
В этом сборнике мои рассказы за несколько лет. Они очень разные. От смешных, до откровенно жестоких.
Сказки: Пухляндия, Самый сильный волшебник.
Подходят детям и подросткам (реализм): Зубы, Море встретит тебя.
Романтика: Инструкция прилагается. Голубиное проклятие. Смерть в объятиях Жизни.
Фантастика, мистика: Детство 2.0, Баллада о демоне, Материнская любовь.
Детектив, драма: Телефон доверия, Избавлю от тёщи.
Ffon – моё любимое. Агнст.
Десятая жизнь – повесть, которую очень советую и прошу прочитать, не смотря на объём. Драма. Реализм. Самая новая работа, и я ещё слегка волнуюсь о том, какие чувства она вызывает.
Благодарю всех, кто поддерживал и помогал мне советами и критикой при написании историй этого сборника.
Приятного чтения!
Инструкция прилагается
Она входит и воздух сразу тяжелеет, сердце замирает, а потом резко ударяет в грудь. Чем сильнее оно бьётся о рёбра, тем грубее и громче я разговариваю с вошедшей. Как это оказывается сложно – перекричать собственное сердце.
Когда это началось? С мимолетных касаний. С платья, капроновым чулком обтягивающим её фигуру. С чувственных улыбок. Она вошла в мой кабинет и даже не успела разомкнуть пухлых губ, а я уже знал, что она будет здесь работать. Лиза говорила о себе, стесняясь прямого взгляда, теребила красный подол платья, а я представлял, как рассыплю по полу скрепки и прикажу ей собрать их. Все до одной. В моих фантазиях она опускалась на четвереньки и ползала до дыр на острых коленках.
Спустя месяц мои двусмысленные предложения к ней стали весьма прямыми. Лиза не отказывала, но и не соглашалась. Выкручивалась ужом, шепча, что ищет настоящую любовь. Любовь ждала её на клавиатуре в прямоугольной обитой бархатом коробочке. Цепочка немедленно украсила изящную шейку. Я решил, что дело в шляпе, и когда мы остались одни, полез ей под юбку. Лиза отпрыгнула, как ужаленная, щёчки стали вишнёвые от смущения, голос дрожал, словно правда не понимала:
«Вы что же, Владимир Борисович? Что же вы… Вы из-за подарка? Ах, а я-то думала… Думала это просто… Извините меня, мне было так приятно от такого-то мужчины… Я же и мечтать не смела, но, если вы просто хотели купить. То… – неловкими дрожащими пальцами она принялась теребить застёжку цепочки.
Я и сам стоял ни жив ни мёртв. Растерялся. Поспешил опустить её руки, а она вздрогнула от прикосновения, подняла глазища. Доверчивые-доверчивые. А сама такая маленькая. Такая беззащитная.
«Не прав был, Лиза. Давай по-другому попробуем. Сходим на свидание? Завтра после работы?»
Лиза уставилась на меня с непониманием, и вдруг её лицо озарила такая улыбка, а доверчивые глаза так засияли, что промелькнула в голове глупая мысль: «Никому не отдам. Моя».
В том момент я и попал. Надо было увольнять козу к едрени фени. Или самому увольняться. Бежать куда глаза глядят. Кто же знал, кто ведал. Так попасть…
Одно свидание потянуло другое, всё понеслось, как снежный ком, залепило глаза и уши. Совсем разум потерял от счастья. «Счастье» же с каждым днём укрепляло позиции. Закармливало обедами, нарядами радовало, искало защиты под моим крылом.
Бывает, прибежит в кабинет, дверь закроет и прижмётся щекой к моей груди, обнимет, словно последнюю надежду, и шепчет: «Люблю, люблю, люблю! Только ты мне опора и защитник, только тебе я могу довериться».
«Что случилось?» – говорю, а сам чуть не падаю от гордости и осознания собственной значимости».
«Ничего, – говорит. – Соскучилась». – А сама глаза отводит, чуть не плача.
Решаю я разобраться, опрашиваю сотрудников и выясняю, что Марья из отдела логистики что-то с Душенькой моей не поделила. Да так, что вроде и не разберёшь, кто виноват.
Я, конечно, Марью вызвал и выговор сделал. Не дело разборки устраивать, тем более со старшими по должности
– А с чего это она старшая? – возмутилась дебоширка.
– С того, что сегодня пришло распоряжение, – строго сказал я. А вот что оно от меня, уточнять не стал.
Марья язык сразу прикусила, а Лиза, как вечером узнала, так на шею мне и кинулась. Благо лёгкая, как пушинка. Закрутил её и на стол завалил. Она ногами обхватила, притянула за плечи и умоляюще зашептала на ухо. Я внял мольбам с яростью утопающего. Благо в офисе уже никого не осталось.
Думал, как всё случится – отпустит, да только увяз сильнее. Снежный ком превратился в ледник. Я вмёрз намертво.
Никогда раньше моё сердце не знало такой любви. Не ведало, какую она порождает жажду. Я пожирал Лизу глазами, без шанса насытиться, упивался поцелуями, и не мог напиться. Под её чарами я впервые за свою жизнь осознал, что значит быть для кого-то неповторимым. Единственным.
Мужчины – они же существа простые, им только дай понять, что нужны и важны, дай спасти и всё – они ваши. Любого разорвут. Лиза только тем и занималась, что подливала масло в жерло моего эго.
Как-то залетела в окно оса, так эта дурында чуть в обморок от страха не упала. Я тоже кусачих не любил и даже опасался, но ситуация создалась критическая. Смеясь, поймал я осу в банку и ещё к Лизе поднёс, потряс, чтобы видела – опасность её миновала. Лиза руками замахала, зарделась, бровки домиком состроила. А в глазах восхищение плескается, смотрит на меня словно сильнее мужчины не видела.
Подарки, ясное дело, тоже были. Уж как она им радовалась, как никто и никогда в моей жизни не радовался. Приятно было делать её счастливой. По душе мёдом разливалось тепло.
На работе Лиза засиживалась до самого закрытия, не всё у неё ладилось, но старалась она за десятерых. Русский менталитет обязывает тащить своих вверх, и должность её росла, как на дрожжах. Пересуды были, конечно, но кому до них есть дело, если мой ангелочек от счастья едва не летал.
Нет-нет, да и лезли в голову грешные мысли о семейном союзе. Мало ли, что всего три месяца за плечами, и так было ясно – эта женщина дана мне свыше. И жизнь нас ждёт сказочная.
Предсказатель из меня вышел никудышный, мечты лопнули, как мыльные пузыри. В один из дней Лиза позвонила и сказала, что забыла у меня в кабинете свою сумку. Та дожидалась хозяйку в стенном шкафу. Какой чёрт меня дёрнул в неё заглянуть? Что искал, сам не знаю, да только такого найти не ожидал. Извлёк я из недр женской кладовой книгу «Мужчины. Инструкция по применению».
Ну, мало ли, книга. Все «Буквоеды» завалены подобными «шедеврами». А женский мозг – существо всеядное. Всё что ни попадя заглатывает и не давится. Те же пресловутые женские романы! Так я подумал, но книгу раскрыл и небрежно пробежал взглядом по тексту. Моргнул и перечитал уже внимательнее. А потом и вовсе закрыл кабинет изнутри, забрался в кресло и с беспокойством принялся за чтиво с первой страницы.
Когда закончил, была середина ночи. Телефон сердито мигал под тяжестью непринятых вызовов. Я захлопнул книгу, положил на стол, встал и в растерянности прошёлся по кабинету. Три шага вправо и четыре влево. Взглянул в зеркало, оттуда глянуло опустошённое нечто, – ещё с утра живое и счастливое, и, в один миг, потерявшее всё.
Тут же на зеркале, словно в насмешку, был приклеен стикер. Сами собой вспомнились строчки из «Инструкции»:
«…Обязательно оставляйте маленькие напоминания о себе, например, короткие записки. Вот ряд вариантов: «Ты самый лучший».» Всё получится». «Киса ждёт тебя». «Люблю своего самого сильного мужчину на свете» и тому подобное».
«Люблю своего самого сильного мужчину на свете» – издевательски сообщал стикер. Лиза не изменила ни слова.
Внутри пульсировала пустота, ещё немного и проглотит сердце. Я сорвал несчастный клочок лживой бумаги, с ненавистью разорвал его и швырнул себе под ноги. Тут же взгляд упёрся в ботинки, которые помогла мне выбрать Лиза.
«Дорогая обувь важна для мужчины, уговорите его потратиться на неё, убедите что он может себе позволить самую новую модель. Не сомневайтесь, у вашего объекта отложится будто это вы сделали ему подарок.»
Дыхание перехватило. Я задыхался под тяжестью обиды и злобы.
Кулак прилетел в зеркало, колючее крошево брызнуло в стороны. Отражение треснуло так же, как треснуло что-то во мне этой ночью.
Чтобы не начать крушить всё вокруг, я вернулся в кресло и зажмурил глаза, перебирая в голове строчки книги.
«Не упускайте возможность подыграть его гордости. Расхваливайте силу и ум, мужчины любят ушами не меньше, чем женщины».
«Бойтесь! Кричите! Зовите на помощь! Дайте шанс мужчине спасти Вас, пусть даже и от мотылька. Он этого не забудет».
«На нашем тренинге мы на примере показывали, как радоваться подаркам. Не важно, как вы относитесь к подношению, радость ваша должна быть безгранична».
«Каждый мужчина жаждет единственную. Не продавайтесь за побрякушки, повторяйте, что ждёте настоящую любовь, и он захочет завоевать её для Вас».
Я старался, действительно старался вспомнить хоть что-то о Лизе, что одновременно нравилось мне и не было взято из чёртовой книжонки. Что-то кроме её выточенного в спортзале тела и подкаченных ботоксом губ. Бесполезно.
«Объект смотрит на Вас долгим задумчивым взглядом? Улыбается вашим якорям и звонит больше положенных двух раз в день? Поздравляем. Цель достигнута. Объекту присвоен статус – завоёван. Что с ним делать дальше – решать Вам. Но не забудьте купить: «Связан и счастлив. Инструкция по эксплуатации».
Опустошение было полным. С трудом переставляя ноги, я покинул кабинет.
Разговор с Лизой вышел бурный. Она плакала, просила прощения и умоляла. А я всё высматривал в этих метаниях человека без книжной обложки.
В конце концов она сказала:
«Если тебе всё нравилось, если ты был счастлив, то ни всё ли равно откуда я взяла эти женские штучки?»
«О чём ты говоришь!? Ты обманула меня! Игралась, как с куклой. Добилась чего хотела? Только мне такая любовь не нужна!»
«Неужели?» – Лиза расчётливо улыбнулась, кошкой подбираясь ближе. Куда-то делись слёзы, теперь о них напоминали только припухшие щёки. Лизин взгляд сделался растерянным, она оплела меня руками и зашептала: «Не оставляй, пропаду без тебя». Юркие пальчики уже трудились над ремнём. Накатила волна тепла с пеной мурашек. Скала доводов потерялась в пучине и руки сами собой потянулись к знакомому и любимому.
«Самый лучший мужчина, самый важный для меня».
Эти слова выдернули мой разум из страстей. Я словно со стороны увидел сплетенные на простынях тела и полное похоти лицо Лизы. Правильное лицо. Правильные стоны. Прописанные кем-то другим слова.
«Любая ссора решается сексом. Он как транквилизатор для мужского пола».
Горечь накатила с новой силой. Всё закончилось быстро и не принесло удовлетворения. Наоборот – высушило до дна.
«Ты завтра же покинешь офис,» – твёрдо сказал я, не глядя на чужую мне женщину. Быстро оделся и сбежал. Я больше не собирался быть «Объектом».
Она не ушла. Повысив её до старшего менеджера отдела, я украл у себя власть над её судьбой в компании. Уволить её мог только совет, о чём Лиза мне и сообщила на следующий же день после знаменательной ночи. Я решил: «Переживу». И не ошибся, но кто бы знал, какой тяжкой стала эта жизнь.
Лиза не страдала долго, очень скоро переключившись на директора филиала. Обтянула булки потуже, снарядила пятки шпильками и вперёд, на новые завоевания. Идеальная машина соблазнения. Мужские взгляды так к ней и липли.
Убиваемый ревностью и обидой, я утешался тем, что сохранил остатки гордости. Разгадал обман. Вот только, что мне это дало? Одиночество? Холодную кровать? И стоило ли так беситься, подумаешь – книжка, подумаешь – подсмотрела. Разве не для меня она всё делала, разве не я был до сумасшествия счастлив? Чего стоило просто наслаждаться… Лучше бы я никогда не находил проклятую книгу.
В глубине души, я малодушно был готов всё простить, если бы только она сделала первый шаг. Если бы только взглянула, как раньше.
Тут Лиза вошла в мой кабинет за подписью в Договоре поставщика.
Пульс застучал в ушах. Я молча поставил закорючку на протянутый лист и грубо сказал, перекрикивая непослушное сердце:
– В следующий раз оставь у секретаря, как это делают все. Для тебя здесь нет исключений.
– Как скажете, Владимир Борисович.
– И где твой бейджик? Потеряла. Вечно у тебя ветер в голове.
– Он на перевыпуске, там меняют должность. – Она собралась уходить.
Собрав волю в кулак, я выдавил:
– Ты ничего не забыла мне сказать? Я готов тебя… выслушать.
– Нет, – ответила Лиза и вдруг добавила, опасно понизив голос: – Я прошу Вас запомнить, Владимир Борисович. Я никогда. Ничего. Не забываю.
Лиза ушла, а я, оглушённый, бессмысленно пялился в столешницу. «Ничего не забывает,» – пробормотал я, – «Но ведь сумку то…”. Меня словно обухом ударило. Жалкие крохи гордости превратились в пыль. Я заплакал.
Телефон доверия
– Все мужчины одинаковы. Тайные фантазии однотипны. Поначалу стыдливо, потом безразлично. Знай себе, повторяй, как старая пластинка, до скрежета в зубах надоевший диалог. – Ирма изображает зевок, откидывается на спинку железного стула, обегает взглядом коробку помещения, чуть дольше задерживаясь на вытянутой камере в верхнем углу. – Я рассказывала это тысячу раз и никакого толку. Я жива – это моя заслуга, я в тюрьме – ваша.
Её собеседник с другой стороны стола открывает кожаную папку и достаёт блокнот. Шея его перехвачена галстуком так крепко, что остаётся удивляться, как он дышит.
– Я понимаю ваше состояние, но я здесь как раз потому, что в деле появились новые факты. И возможно, только возможно, то, что вы мне сегодня поведаете, подарит вам свободу, – голос мистера Вайэра сух, цепкий взгляд следит за каждым движением заключённой.
Женщина скрещивает руки, запрокидывает ногу на ногу. Театрально поправляя волосы, она задумчиво тянет:
– Из меня получилась бы прекрасная актриса, вы так не думаете?
– Убийца из вас получился лучше.
Ирма замирает, с лица её сходят краски.
– Если вы так считаете, то зачем припёрлись?
– Я лишь озвучил мнение суда, вы с ним не согласны?
– Это была самооборона. У меня не было выбора.
– Ирма, послушайте. Я на вашей стороне, я хочу помочь, но для этого вы должны хотеть помочь себе тоже. Давайте попробуем сделать это вместе.
Ирма молчит, смотрит в стол. Теребит рукав серой тюремной робы. Брови её сходятся у переносицы. Потом она кивает. Мистер Вайэр открывает блокнот, что-то коротко там записывает.
– Расскажите мне всё сначала, миссис Миррор.
– Наша конторка хорошо известна в определённых кругах. Качественное обслуживание, обученные девочки, красивые сценарии. Почти театр голосов. Почти искусство. Экстренная помощь, виртуальная подружка.
– Но не все клиенты желали разговоров о сексе?
– Да, далеко не все. Многие звонили просто выговориться в пустоту, кто-то в серьёз считал, что девочка ждёт только его. Красивые голоса и правильные слова кого угодно заставят почувствовать себя особенным, а что там за ширмой – разве важно? Толстуха или анарексичка, старуха или ребёнок. Он был одним из тех, кого не интересовал секс. Он требовал больше. Требовал понимания. Я дала ему это, стала его Алисой.
– Алиса? Это ваш псевдоним?
– Для него. У нас много имён, много голосов. В конторе мы скидывали с себя человеческий облик, становясь многоголовыми гидрами. Роза. Алиса. Каролина. Но никогда Ирма. Никогда.
– Ваша семья была в курсе?
– Боже, конечно, нет. Для них – я всегда оставалась божьим одуванчиком, что помогает людям, работает на телефоне доверия, спасает жизни. По сути, так оно и было. Свою я всё-таки спасла.
– Когда вы познакомились с…?
– С Доком? Прошлой осенью. Теперь я думаю, его голос сразу показался знакомым. Но тогда я даже мысли об этом не допустила. Он рассказывал мне о себе и о своей несчастной жизни. Рассказывал про клетку – так он называл свой дом, о паучихе – своей жене. Рассказывал, как улыбается, как кивает вслед женскому лопотанию, а думает только о её сочащихся ядом жалах и о том, что бежать некуда.
– Он объяснял причины такого отношения?
– О, да! Подробно и в красках поведал, как она оплела его липкой ложью, словно муху, закатала в пелену похоти. Как с наслаждением тянула из него соки, прикрываясь лживой верой, пока он не согласился жениться на ней.
– То есть, она отказывалась спать с ним до свадьбы?
– Отказывалась и при этом всячески соблазняла. Недоступное манит, и наш Док, как осёл, семенил за морковкой, не замечая обрыва. Беднягу окольцевали, а наградой стал туннель, не раз пропускавший поезда. Как мужчина, вы можете понять его разочарование. Морковка оказалась подгнившей.
– Похоже на вашу жизнь, не так ли?
– Я тоже тогда так подумала. У меня была прекрасная семья. Мой муж, я верила в это всем своим глупым женским сердцем, любил меня. Всегда выслушивал, всегда приносился на помощь, обнимал, словно в последний раз, крепко-крепко, целовал, словно желал разделить со мной воздух. Я любила, как сумасшедшая. Я была не в себе от счастья и да, чтобы отвоевать такую жизнь, мне пришлось пойти на некоторый обман. Библейские законы целомудрия придумали умные женщины века назад, я лишь отдала дань традициям.
– Ваш муж раскрыл обман?
– Я думала, что нет, да и не считала это важным. Мы никогда не обсуждали первую ночь. Но Док заставил меня задуматься, присмотреться к своей якобы счастливой жизни. Он говорил, что когда обнимает жену, то думает лишь о том, как хрустнут паучьи кости, если он сдавит сильнее. Когда целует, мечтает высосать воздух из её лёгких, что бы тварь упала замертво. Он шептал о ловушке, о том, что она – не человек. Рассказывал о тошнотворном запахе, что окружает его надсмотрщицу. «Я раб!» – кричал Док мне в трубку, «Пусть она сдохнет, сгниёт, провалится в Ад, попадёт под трамвай, пусть исчезнет из моей жизни! Алиса, милая, что мне делать?» Он плакал, как ребёнок, как тряпка, а не мужик, что тут скажешь.
– Что же мешало ему её бросить?
– Смешно говорить, но он всерьёз считал, что его приворожили. Что паучиха выжжет ему сердце, стоит несчастному только переступить порог. Да и куда ему деваться? Его семья была против свадьбы, каждый твердил, что он пожалеет. Ему не хватало мужества вернуться к матери, не доставало духу выдержать её взгляд а-ля «Мы тебя предупреждали». Это был не мужчина. Размякший слизень, способный только жевать сопли и лить слёзы. Приходя с работы домой, я с гордостью смотрела на своего защитника. Своего мужа Эндрю. Ради нашей семьи он отрёкся от много. Вы бы слышали, что кричала его мать на нашей свадьбе.
Но чем чаще я разговаривала с Доком, тем глубже подозрения вгрызались в мою душу. Словно черви, они сверлили туннели, откладывая яйца тут и там. Мой муж улыбался, но я не видела и отблеска нежности в его глазах, он говорил о любви и, тут же, отводил взгляд, а когда его руки оплетали мои плечи, я чувствовала, как он дрожит, будто сдерживаясь. «Уж не от того ли, чтобы сломать «паучьи кости»?
– Так значит, Док и ваш муж оказались одним человеком?
– Ох, мне бы вашу проницательность, мистер Вайэр. В те дни я лишь задумалась о том, что возможно мой любимый не так счастлив, как я. Возможно, он иногда притворяется.
– Что же заставило вас раскрыть глаза?
– Слова. И Бен.
– Бен?
– Один застенчивый малый, побратим мужа. Он часто к нам захаживал. Сидел лохматым воробушком на самом кончике дивана, жевал пиццу и, когда ему казалась – я не вижу, поглядывал на меня. Чтобы женщина не заметила заинтересованность мужчины? Да мы затылком чувствуем такие вещи. Взгляды. Вздохи. Едва заметные движения. Запах. Милый-милый Бен. Торопыга Бен. Он шептал мне слова любви. Спрашивал: «Счастлива ли я и уж не цепи ли меня держат рядом с тем, кто даже запаха моего не выносит». Бен не умел говорить по существу. Он либо молчал, либо, словно сломанный кран, разбрасывался, хлестал словами-брызгами. Брызги оседали на сердце, черви подозрений копошились, превращаясь в уверенность. Я – паучиха. Дом – клетка. Мой муж – тряпка и слизняк. Я позорно бежала, пряча слёзы, оставляя недоумённого болтуна одного в развороченной постели.
– Вы поговорили об этом со своим мужем?
– Нет, я боялась, что мой любимый меня в ответ залюбит до смерти. Его двойник, его вторая сущность – Док, как раз поведал мне, что «достиг точки». Он готовился к убийству. Он сказал: «Лучше бы тебе не приходить сегодня домой, Алиса». И положил трубку.
– Почему вы не сообщили в полицию?
– И что бы я сказала? Что работаю оператором и оказываю голосовые секс услуги, а один из клиентов оказался моим мужем и теперь мечтает задушить меня в объятиях? Нет, конечно. Я решила справиться сама. Зажав баллончик в кулаке, я приближалась к дому, словно партизан к вражеской базе. Меня трясло, я выпила немного пива, телефон обрывался от звонков, пришлось выключить его. Эндрю встретил меня на лестничной клетке. «Где ты шлялась?!» – орал он. – «На хрена тебе телефон, если ты им не пользуешься?!» Я спросила, что неужели он волновался, неужели соскучился? Он покраснел, как рак, вены на шее вздулись он попёр на меня, словно бык, на красную тряпку. Рванул, толкая в грудь, зашипел что-то. Я думала, умру либо от страха, либо сломав шею. Я едва удержалась на ногах, увернулась, схватилась за поручень, лишь чудом не полетела по ступеням вниз. Этот придурок кричал что-то невообразимое, когда я, выставив руку, прыснула в его полное ненависти лицо слезоточивым газом.
Целое застывшее мгновение Эндрю парил в воздухе. Вскинув руки, зажмурив глаза. Я почти поверила, что он взлетит. Но он всего лишь упал, гремя костями, хрустя позвонками, сдирая кожу о бетон.
Ирма замолкает, губы сжимаются в упрямую линию. Переплетает пальцы, складывая руки в замок. Ей больше нечего добавить.
– А что Бен? – через некоторое время спрашивает мистер Вайэр.
– Причём здесь он?
– Вы его видели после того случая?
– Только на суде, но я не понимаю…
Мистер Вайэр как-то особенно тяжко вздыхает и выуживает из папки лист. Протягивает его Ирме. С него на женщину смотрит угрюмый мужчина с взъерошенными волосами.
– Узнаёте этого человека?
– Это Бен…
– Стив Линес. На его счету 3 убийства. Впрочем, вряд ли у нас имелась возможность застать его с ножом в руке. Он втирается в доверие к семьям, а потом, тем или иным способом вносит разлад, заставляя одного члена семьи совершить преступление.
У Ирмы начинают дрожать руки, края листка мнутся.
– Невозможно. Это какая-то глупая шутка… – шепчет она.
– Повторный пересмотр дела назначен на следующий месяц.
– Боже… Как же так. Боже. Эндрю… Но он же… Я же слышала его голос.
– Мне очень жаль миссис Миррор.
Ирма прячет лицо в ладонях, по её бледным щекам чертят дорожки слёзы. Она бормочет, словно мантру:
– Самооборона. Это была, самооборона…
Со скрипом отодвигается стул, мистер Вайэр, подхватывает папку и твёрдым шагом выходит из помещения. Лязгают засовы. Ирма остаётся одна.
