Текст книги "Poisoned Youth (СИ)"
Автор книги: melting rainbow
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
========== I. Jasmine ==========
Ярко светило полуденное солнце, заглядывая в окна и заставляя сонных студентов недовольно жмуриться; даже самые терпеливые уже поглядывали на часы в ожидании звонка.
Когда прозвенел звонок, парень в светлой футболке тенью выскочил из аудитории, скрываясь в телефоне от чужих взглядов; он в который раз просматривал чью-то страничку в инстаграме, мысленно укоряя себя – знал ведь, что обновлений нет почти месяц.
Он вышел на улицу и вдохнул свежий воздух; чужую страничку сменил плейлист с чем-то вдохновляющим, а музыка из наушников перекрыла звуки окружающего мира.
Пахло весной и цветками белого жасмина; асфальт был теплым и сухим, покрытым пылью, которая неприятно оседала на белых кроссовках после каждого шага.
Парень убрал руки в карманы джинс и направился вниз по улице, подальше от университета; проезжающие мимо машины обдавали теплым воздухом и пылью, заставляя жмурить глаза от попавших частиц песка.
Он не услышал, когда его окликнула девушка, и ощутимо вздрогнул, когда она выдернула наушники из его ушей.
– До тебя не докричаться. Почему не подождал?
– Извини. Дела на другом конце города, нужно торопиться.
– Ты совершенно не умеешь лгать.
– Из тебя плохой учитель.
Они продолжают идти рядом; парень в светлой футболке с неудовольствием убирает наушники, понимая, что разговора не избежать.
– Кстати, забыл сказать – классная стрижка, тебе очень идет.
– Спасибо. – девушка мило улыбается, поправляет светлые волосы рукой и крепче перехватывает лямку рюкзака.
– К чему такие резкие перемены? Все пытаешься понравиться Норт? – парень усмехается и получает удар рюкзаком в плечо.
– Если бы все было так просто, мы бы уже давно встречались. Ее имя говорит само за себя*, она слишком неприступна.
– Неужели я впервые слышу от тебя что-то пессимистичное? Теперь я точно потерял веру в мир!
Девушка закатывает глаза и тихо смеется.
– Кстати, я хочу еще и покраситься. И тебе бы тоже не помешало.
– Намекаешь на то, что уже видно мою седину? – парень берет пальцами прядь волос и поднимает глаза, делая вид, сто пытается ее рассмотреть.
Девушка лишь качает головой, ее взгляд становится серьезным, а улыбка пропадает.
– Нет, Саймон. Просто я считаю, что тебе нужно что-то поменять в своей жизни.
Парень откидывает с лица светлую челку и вздыхает.
– Если бы это решило все мои проблемы, я бы хоть в фиолетовый покрасился.
Девушка снова усмехается и ерошит его волосы под неодобрительный возглас.
– Тебе бы больше подошел голубой. Подчеркивает твою ориентацию, знаешь ли.
– Гейские шуточки, Кара? Когда ты успела пасть так низко?
Девушка многозначительно молчит и улыбается, и они продолжают путь.
Пахнет весной и цветками белого жасмина; асфальт теплый, сухой и покрыт пылью. Небо отливает приятной бирюзой, а солнце все никак не может пробраться в прохладную тень домов.
Парень и девушка идут по мостовой, думая каждый о своем. Теплый ветер дует в лицо, треплет волосы и пробирается под одежду, приятно щекоча кожу; кроссовки тихо шлепают по асфальту, а в наушниках играет что-то вдохновляющее.
***
Трое подростков сидят за столиком во дворе какого-то кафе; деревья прикрывают от солнца, даря живительную прохладу, а коктейли в пластиковых стаканчиках приятно охлаждают горло, оставляя на языке приторно-сладкое послевкусие.
Мальчик со светлыми волосами снова завис в телефоне и совершенно пропустил момент, когда его напиток неприятно нагрелся и перестал быть вкусным.
Рядом с ним сидит абсолютно такой же мальчик, только волосы его растрепаны и торчат в разные стороны, брови сведены к переносице, а глаза темно-темно-зеленые.
Девушка с рыжими волосами с громким стуком ставит опустевший стакан на стол, поправляет упавшую на глаза челку и окидывает скучающим взглядом улицу.
Откуда-то раздается громкий смех, и Саймон недовольно поднимает голову в попытке найти источник шума.
Лучше бы он этого не делал.
И как он сразу не узнал его смех?
Ко входу в кафе направляются два парня. У шедшего впереди – кожа цвета молочного шоколада, слишком яркая желтая футболка и чертовски красивые глаза.
Саймон бы душу продал за такие глаза. А еще лучше – за то, чтобы посмотреть на них ближе. Желательно, во время поцелуя.
Парень чуть краснеет и отводит взгляд.
Маркус всегда заставляет его краснеть одним своим видом.
Маркус распахивает дверь кафе и приглашающе машет рукой другу. В кафе заходит темнокожий парень приятной внешности, тихо смеется в ответ на очередной глупый комментарий и коротко кивает знакомому официанту в знак приветствия.
Саймон безнадежно, нечеловечески залип, и только когда парень с разноцветными глазами скрывается внутри, он понимает, что его зовут.
– Саймон, ты меня вообще слушаешь? – парень с темно-зелеными глазами машет рукой у него перед лицом, привлекая внимание.
– Забей, Даниэль. Твой брат потерян для нас. – девушка с тоской заглядывает в пластиковый стаканчик и подумывает заказать еще коктейль.
Даниэль смотрит туда же, куда и Саймон – сквозь прозрачные стены кафе видно столик, за которым сидит Маркус со своим другом и заказывает что-то у миловидной официантки, подмигивая ей.
Парень со растрепанными волосами ухмыляется.
– Ну и как его зовут? Того, с разными глазами?
Саймон наконец-таки обращает на него внимание – он поворачивает голову и чуть хмурит брови.
– Маркус. Почему ты спрашиваешь?
– Потому что ты пялишься на него минут пять, и готов поспорить, он это заметил. – Даниэль откидывается на спинку стула и проводит рукой по волосам, приводя их в еще больший беспорядок. – Хорошо, что мы с тобой больше не живем вместе, теперь ты можешь приводить его домой, когда захочешь. – он поиграл бровями.
– Я не пялюсь на него!
– Да, а я лесбиянка. – вмешивается девушка. – Признай уже, что он тебе нравится.
– Не нравится он мне. – Саймон снова утыкается в телефон, пытаясь игнорировать смешки друзей.
Девушка с рыжими волосами встает, потягивается и явно собирается уйти.
– Ты куда, Норт? – парень с темно-зелеными глазами чуть поднимает брови.
– Пойду к компании поинтереснее. Например, к Маркусу и Джошу.
– Я с тобой! – Даниэль вскакивает вслед за ней; они скрываются за дверью кафе, снова оставляя Саймона в одиночестве.
Он видит, как те подходят к столику; Даниэль дает пять Джошу, а Норт ненавязчиво целует Маркуса в щеку. Они двигают стулья и садятся рядом, а Саймон может лишь позавидовать их смелости.
Мальчик с ярко-голубыми грустными глазами печально вздыхает, встает из-за стола и берет свой рюкзак.
Свежий ветер порывами дует в лицо, треплет мягкие волосы и заставляет кусты жасмина осыпаться, разбрасывая повсюду кремовые цветы.
Парень закидывает рюкзак на плечо и собирается уходить, как вдруг его окликают.
– Саймон!
Он поворачивается, и его сердце начинает заполошно стучать, грозя выдать его Маркусу с потрохами.
Парень со смуглой кожей подходит ближе, и их взгляды встречаются.
– Не хочешь посидеть с нами?
О, да, да, безумно хочу, и желательно только с тобой наедине.
– Нет, спасибо. – мальчик улыбается. – Мне нужно идти.
Маркус переводит взгляд на его волосы и протягивает руку.
Саймон думает, что он сейчас умрет, вот прямо тут, у него просто остановится сердце и он перестанет дышать, упадет на землю и больше никогда не встанет.
Но все, что он может сейчас, это замереть и не двигаться.
Маркус пропускает светлые пряди сквозь пальцы, и на его ладони оказывается цветок жасмина. Он чуть хмурится и протягивает руку.
– Вот, у тебя в волосах было. – цветок оказывается на ладони Саймона, и он чуть сжимает его в руке.
Парень со светлыми волосами мягко улыбается и кивает, а Маркус поворачивается и скрывается за дверью.
Когда Саймон вернулся домой, уже чуть завядший цветок оказался на подоконнике.
Мягкий вечерний свет пробрался в комнату, освещая мальчика со светлыми волосами и ярко-голубыми, впервые за долгое время счастливыми глазами.
Через открытое окно долетал чуть приторный запах жасмина, а Саймон сидел на кровати, снова прокручивая в голове сегодняшний день и тихо постукивая ногой в такт музыке.
***
Неделю Саймон провел будто в прострации.
Цветок жасмина увял окончательно, и Саймон бережно поместил его между чуть пожелтевшими страницами любимой книги, с нежностью оглаживая кремовые лепестки.
Он все еще пялился на Маркуса на совместных занятиях, выискивал его взглядом в коридорах среди групп студентов; в столовой садился так, чтобы быть вне поля его зрения, но при этом видеть яркие-яркие разноцветные глаза.
О, да, глаза Маркуса определенно были личным фетишем Саймона.
Кара на все это лишь качала головой. Она знала – у них обоих шансов одинаково ноль.
Именно поэтому в столовой они сидели рядом и синхронно вздыхали, потому что Норт определенно, стопроцентно подкатывала к Маркусу.
А Маркус совершенно не был против.
И если в Каре это только подогревало решимость позвать Норт куда-нибудь, то Саймон медленно увядал изнутри, как цветок жасмина на подоконнике.
Такой совершенно обычный, банально-милый подросток с золотистыми волосами и голубыми глазами, вечно в пастельных футболках, обтягивающих светлых джинсах и вязаных свитерах, будто только что сошел с чьего-то коллажа в тамблере – такими любуются издалека, не решаясь подойти и коснуться, будто он рассыпется под чужими руками.
Маркус – его полная противоположность, мальчик-инстаграм, клишированный образ художника-самоучки с вечно перемазанными в краске руками. Казалось, что его знают все, что о нем знают всё, но кого не спроси, отвечают лишь: “Очень красивый.” Известный для всех и открытый всем, но никто о нем толком ничего не знает. Вечно шутит и смеется, подмигивает проходящим мимо девушкам и лихо справляется с любой работой – но что же там, за разноцветными радужками, на его душе? Даже Саймон не знает.
Но ведь противоположности притягиваются, верно?
Может, повезет?
***
Понедельник с самого начала подсказывал, что день пойдет по кривой дорожке.
Будильник не зазвонил, и Саймон безбожно проспал лишние полчаса, проснувшись только от щекочущих солнечных лучей на лице.
Как назло, он долго не мог найти одежду, которая висела на стуле прямо перед его носом; надел свитер наизнанку и заметил это только в коридоре; а на полпути к университету вспомнил, что не взял спортивную сумку с вещами для бассейна, и обречено вздохнул, понимая, что придется снова возвращаться домой после уроков.
Небо быстро заволокли тучи, и как только Саймон подумал, что не успеет дойти до здания, по закону жанра пошел дождь.
Капли были мелкие и противные; они стекали по шее и пробирались под одежду, неприятно охлаждали нежную кожу и заставляли ежиться и идти быстрее. Волосы намокли и потемнели, прилипая к голове, и парень недовольно взъерошил их, как только зашел в здание.
Кара снова собралась спросить, что случилось, но наткнулась на недовольный взгляд и лишь тихо вздохнула.
Глаза у девушки были грустные-грустные, цвета дождливого неба, и на все вопросы она лишь махала рукой.
Потом был очень сложный тест, к которому ни один из них не подготовился, потому что вчера они просто сидели и жаловались друг другу на жизнь. Как назло, дождь быстро сменился ярким солнцем, которое слепило глаза и не давало сосредоточиться на вопросах, из-за чего было вдвойне обидно.
Беда пришла, откуда не ждали.
Когда Саймон собрался идти домой, он вспомнил про наушники, которые одолжил Каре, и решил подождать ее на выходе.
Он вышел из здания и окинул взглядом университетский двор – темная заасфальтированная дорожка, пара скамеек, деревья со светло-зелеными листьями и кусты белого жасмина. И какая-то парочка, целующаяся в тени. Фигуры показались знакомыми, и Саймон пригляделся.
Девушка с длинными рыжими волосами, заплетенными в косу, и падающей на лицо челкой – Норт, несомненно.
А парень…
Маркус?
Смуглая кожа и та самая ярко-желтая футболка.
Сомнений нет.
Маркус.
Саймон отвернулся, закрыл глаза – все, чтобы не видеть этого, не слышать этих звуков, не оставлять в памяти образы; быстро прошел мимо – подальше, подальше отсюда.
Было бы здорово никогда больше не возвращаться.
Он быстро, чуть ли не бегом, пересек двор и выскочил на улицу; в глазах стояли слезы, и Саймон молился, чтобы Кара не увидела его, не догнала и не прервала так нужное сейчас одиночество.
На улице тихо и прохладно; Саймон замедляет шаг; предательская дорожка слез пересекает щеку и стекает по шее. Он проводит ладонью по щеке и прикрывает глаза; останавливается, выравнивая дыхание.
Мальчик со светлыми волосами и голубыми глазами, заезженное клише; нужный всем и одновременно никому, подыхающий в своем одиночестве и так нуждающийся в нем.
Он идет по мосту, и воды реки Детройт никогда не казались ему столь притягательными – быстрое решение всех проблем; просто перестать существовать, исчезнуть, раствориться в темной глубине – никто ведь не заметит.
Но когда летишь с моста, понимаешь – все проблемы решаемы, кроме одной – ты уже летишь с моста.
Все, что ему нужно сейчас – пачка сигарет и хороший сон.
Улица становится все темнее, а запах цветов все приторнее; сейчас бы не помешала хорошая музыка – но наушники, как назло, у Кары.
Он открывает дверь квартиры и сразу же идет в спальню, заваливается на кровать и бездумно смотрит в потолок.
Мост был неплохой идеей.
Жутко хочется закурить, до балкона всего пара метров – но мысли давят тяжелым грузом, не дают подняться; где-то внутри черная-черная дыра расползается, ест все его внутренности.
А сквозь открытое окно свежий ветер доносит запах блядского белого жасмина.
Даже нет сил подняться и закрыть гребаное окно.
Саймон прикрывает глаза, намереваясь заснуть и не чувствовать банальное ничего – очень простой и действенный способ для тех, кто хочет и не хочет умереть одновременно.
Где-то в рюкзаке телефон подал признаки жизни. Вряд ли что-то важное.
Да и что сейчас может быть важного? Ничего.
Саймон вздыхает и тянется к рюкзаку – телефон оповещает о новой публикации некого @rе.deviant. Маркус.
Почему он не может оставить хотя бы ненадолго?
И что там может быть такого?
Как оказалось – еще одна причина умереть.
Фотография расплывчатая и будто мутная; на фоне заката – две темные фигуры в обнимку. Подпись на каком-то незнакомом языке. Саймон нажимает “перевод” – секунда загрузки, и снова родной английский.
[ Расставаться трудно хотя на малое время с тем, кто нам нужен стал на всякую минуту бытия нашего.
А. Н. Радищев «Путешествие из Петербурга в Москву». ]
Ах, да, Маркусу очень нравится русская классика. Не удивительно, что Саймон тоже ей заинтересовался.
Слезы уже невозможно сдерживать, и они стекают по щекам, капая на подушку – единственный звук в блаженной тишине.
Он с тяжелым сердцем скидывает фотографию Каре. Там же Норт, как-никак.
Еще тяжелее сделать одну-единственную вещь. Саймон вздыхает и быстро нажимает отметку “нравится”.
Телефон летит куда-то на пол, а он в долю секунды оказывается под одеялом, обнимает подушку и сотрясается от неконтролируемых рыданий.
В комнате темно-темно, вот только за радужками небесных глаз, на душе мальчика, еще темнее.
На небесном своде еще есть звезды, освещающие чьи-то лица; вот только в душе светловолосого мальчика они давным-давно угасли.
Телефон чуть светится, а на экране одно-единственное слово.
[ Знаю. ]
Комментарий к I. Jasmine
* North – Север
========== II. Rain ==========
Небо серое, тусклое и как будто печальное; воздух пахнет дождем и мокрой травой, а с деревьев падают последние капли, жалобно ударяясь о землю.
Девушка с серебристыми волосами поднимает грустные глаза на небо и долго смотрит, будто пытаясь разглядеть за тучами что-то только ей известное.
Бледные пальцы сжимают телефон – единственный друг не отвечает на звонки, и на сердце становится еще хуже.
Интересно, что же все-таки больнее – собственное горе или невозможность помочь другу? Кара бы сказала, что второе.
Приветливая и дружелюбная со всеми, она быстро завоевала симпатию большинства студентов; готовая помочь каждому, кто попросит, она была для всех второй матерью – не было того, кому она бы отказала.
Она отдавала себя другим, но ничего не получала взамен. Единственный ее друг – Саймон, да и тот, похоже, забыл о ней, погрузившись в собственные страдания.
Кара не позволяла себе быть слабой, не здесь, не на людях, не при Саймоне. О том, что действительно творится в ее душе, знала только она.
Потому что иногда доходило до суицидальных мыслей, и знать об этом Саймону совершенно не нужно. Никому не нужно.
Девушка проводила взглядом Норт, заходящую в университет, и вздохнула.
Что же в ней такого?
Девушка-скандал, бесстрашная и не знающая стыда, с огненно-рыжими волосами – ее образ быстро и прочно засел в голове Кары, занял все ее мысли и получил собственный уголок в ее сердце. Норт же, казалось, Кару не замечала совсем – действительно, что в ней примечательного?
Стрижка под мальчика, серебристые крашеные волосы и тусклые светло-серые глаза – она будто постепенно лишалась красок, становясь все бледнее и незаметнее, при этом говоря себе, что так лучше, так красивее.
Девушка вздохнула, опустила голову и снова набрала заученный наизусть номер.
Три гудка, короткий писк и наконец родной голос с той стороны.
[ – Кара?
– Саймон, ты как?
– Сегодня не приду, прикрой меня. ]
Короткие гудки, и Кара убирает телефон.
Ни привет, ни как дела.
Девушка прикрывает глаза и вздыхает. Она все понимает; но иногда так хочется, чтобы кто-то был рядом и знал, что творится в ее душе.
Самое время снова натянуть привычную понимающую улыбку и отправиться на уроки.
***
Маркусу было откровенно скучно.
Нет, конечно, такое внимание со стороны Норт было приятно, но оно быстро утомляло и надоедало. Дни были одинаково, банально однообразными, и ничего не могло вытянуть из этой рутины.
Всю неделю шел дождь, изредка сменяясь блеклым солнцем, и студенты просто изнывали от тоски за партами. Коридоры университета были неестественно бледными, искусственными, и не вызывали никаких теплых чувств, кроме любви к родному дому. Иногда Маркусу хотелось раскрасить их, сделать хоть немного живыми – но он определенно получил бы выговор, несмотря на весь свой талант.
Чего-то не хватало, чего-то неуловимого, как будто раньше оно все время было рядом, не отставая ни на шаг, а теперь незаметно исчезло. Странные мысли лезли в голову. Ответ будто витал в воздухе – протяни руку и схвати – но Маркус все время не дотягивался.
Мир вокруг медленно выцветал, и от этого щемило сердце. Не хватало яркого солнца и запаха белого жасмина.
***
Саймон медленно умирал.
Ему было настолько плохо, что в университете он не появлялся неделю. Подавленное душевное состояние смешалось с простудой после дождя и окончательно приковало его к кровати. Не хотелось абсолютно ничего, мир потерял краски, став черно-белым.
Дождь, дождь, ливень, гроза, блеклое солнце, тучи – и все по новой, замкнутый круг, как будто это никогда не закончится. Кара наверняка звонила, но телефон давным-давно сел, а поставить его на зарядку не было желания.
Саймон сел на кровати и посмотрел в окно. Снова тучи, и скоро наверняка пойдет дождь.
Завтра точно надо пойти в университет, иначе потом будет очень-очень сложно. Кара, конечно, поможет, но все равно везде на помощи друга не выедешь.
Саймон вздохнул и провел рукой по растрепанным волосам.
< – Кстати, я хочу еще и покраситься. И тебе бы тоже не помешало.
– Намекаешь на то, что уже видно мою седину?
– Нет, Саймон. Просто пора тебе поменять что-то в своей жизни. >
Парень встает, подходит к зеркалу и пытается пригладить волосы.
– Пора что-то менять.
Через полчаса хлопает входная дверь.
***
Когда от тоски стало совсем плохо, Маркус понял, что не так. Он стал вспоминать того солнечного паренька с грустными глазами – мальчик-референс*, идеальная внешность и тихий голос, банально-красивый и на столько же необычный, притягивающий и отталкивающий одновременно. Маркус не любил рисовать людей, но его он бы точно нарисовал. С кремовыми цветками жасмина в золотистых волосах.
Тот момент у кафе почему-то запал в душу – Саймон выглядел, как испуганный олененок, пока Маркус непозволительно долго проводил пальцами по солнечным волосам, снимая цветок.
Что могут значить эти мысли? Маркус всегда думал, что ему нравится Норт. Но как только они стали встречаться, Маркус понял, что это определенно не то, что ему нужно. Она была слишком навязчивой, и любовь ее была ненастоящей – видно даже невооруженным глазом. Так что же ей нужно?
Маркус даже пару раз звонил Саймону, но тот не отвечал, и попытки узнать о его самочувствии провалились. Зато он точно знал, у кого можно об этом узнать.
***
Девушка с пепельными волосами сидит на подоконнике в одном из пустующих коридоров университета. Окно открыто, и с улицы долетает прохладный ветер, заставляя чуть ежиться и кутаться в толстовку. На душе идет дождь, холодом окутывая внутренности и оседая тяжелым грузом.
Маркус искал ее недолго – знал, что та любит одиночество. Окидывает ее взглядом – бледная, печальная, но такая нежная. Полная противоположность Норт – живой, громкой и яркой. Почему же тогда кажется, что они похожи?
– Кара?
Девушка поворачивается и снова привычно улыбается – улыбка настолько живая и настолько же искусственная, сложно заметить границу, но Маркус давно этому научился; в глазах ее нотка непонимания.
– Да, Маркус?
Он подходит ближе; девушка двигается, и он садится рядом.
– Ты не знаешь, что с Саймоном?
Девушка чуть приподнимает брови и наклоняет голову вбок – о, да, вопрос определенно был неожиданным. Выражение ее лица быстро сменяется на прежнее, и она пожимает плечами.
– Он не принимает мои звонки уже пару дней. До этого говорил, что болеет.
– Может, Даниэль что-нибудь знает?
Девушка качает головой.
– Вряд ли. Они мало общаются после того, как Даниэль перестал здесь учиться. А что? – пытается заглянуть ему в глаза, но Маркус поворачивает голову к окну.
– Давно его не видел.
– Я думала, что вы не общаетесь.
Маркус пожимает плечами; взгляд становится будто стеклянным, и на пару минут он погружается в свои мысли.
– А хотелось бы.
Кара хмурится – с Маркусом что-то определенно не так, и она бы обязательно спросила об этом; но он уже ушел.
***
Когда Саймон шел в университет, первый раз за неделю светило солнце; было тепло и сухо, только кое-где еще оставались лужицы.
Кара встретила его теплой улыбкой – одной из немногих настоящих – и на сердце будто стало легче.
Пока он снова не увидел Маркуса.
Все такой же красивый, с блестящими яркими глазами, немного уставший, но все равно прекрасный. Будто сошел с картины. Саймон хотел бы пожать руку художнику, нарисовавшему его, и попросить себе копию.
И только Кара замечает, как Маркус изменился за эту неделю – его взгляд потускнел, и он стал чаще сидеть в одиночестве, ловя недоуменные взгляды Норт и Джоша. Он несомненно влюблен – но в Норт ли?
Саймон же с интересом отмечает, что рыжеволосая девушка стала меньше времени проводить рядом с Маркусом. Интересно, что такого случилось у этих двоих, что они стали так себя вести?
Вопросы, вопросы, бесконечное недоумение и давящая неизвестность – как будто очень скоро что-то должно произойти, но не понятно, что именно.
За обедом Саймон и Кара снова сидели рядом, пялясь на одну и ту же парочку; Маркус и Норт стояли с подносами и о чем-то перешептывались.
Саймон понял, что что-то определенно не так, когда те направились к их столу. Они с Карой синхронно переглянулись и нахмурились.
– Привет, Кара. – рыжеволосая девушка неопределенно машет рукой в знак приветствия. – Как дела?
– Привет, Саймон. Мы не помешаем? – Маркус вопросительно поднимает брови; Саймон качает головой, и они садятся за столик.
Сердце начинает стучать быстрее, а мир сужается до одного стола, не давая вздохнуть.
– Сегодня классная погода. – Маркус кивает в сторону окна. – Может, прогуляемся вместе?
Кара пожимает плечами; Норт согласно кивает, а Саймон снова не может оторвать взгляд от глаз Маркуса и не сразу понимает, что тот говорит.
– Саймон?
Он чуть вздрагивает и приглаживает золотистые волосы.
– Да, я не против. Кара?
Девушка с пепельными волосами чуть улыбается.
– Да, конечно.
Так больно и так радостно одновременно; в их душах это уже смешалось в странный, сладко-горький коктейль; вот только чувство недосказанности все еще витает в воздухе, сбивая с толку и заставляя чувствовать себя неуютно.
***
Пахнет весной и цветками белого жасмина; утренние лужицы на асфальте уже высохли; на небе ни облачка, а солнце впервые за долгое время мягко освещает лица подростков.
Они идут вчетвером по пустой улице; мимо изредка проезжают машины, обдавая теплым воздухом и пылью. Молчание чуть неуютное, и в то же время не хочется ничего говорить.
Вечереет, и солнце из ярко-желтого становится мягко-золотистым, позволяя взглянуть на себя и не ослепнуть.
Норт прерывает тишину.
– Вы готовитесь к экзаменам? – примитивный вопрос, просто чтобы не идти молча; атмосфера натянута до предела.
Кара кивнула головой; светлые волосы чуть взметнулись.
– Да, конечно. Не хочу торчать здесь больше. Было бы здорово уехать из Детройта. Хочу путешествовать. – она неопределенно махнула рукой. – Я слышала, в Канаде сейчас хорошо.
– Я всю неделю провалялся в постели. – Саймон пожимает плечами. – Если ты, Кара, мне не поможешь, то я точно все завалю.
Девушка мягко рассмеялась, а Норт рядом с ней улыбнулась.
– Ты знаешь, что я не откажу.
Норт откинула челку с лица и повернулась к ней.
– Знаешь, у меня чертовски сильные проблемы с риторикой. Можешь помочь?
Кара чуть нахмурилась, но улыбнулась и кивнула головой. Саймон знал эту влюбленную улыбку – в ее сердце снова расцвела надежда. Он вздохнул – неужели она не понимает, что шансов нет?
Маркус смотрит на него изучающе – что-то в этих голубых глазах не дает покоя, притягивает и не отпускает. Парень с солнечными волосами, такой милый и скромный – почему-то хочется увидеть чертей в этом тихом омуте.
– Ну а ты, Маркус? Что собираешься делать после университета?
Парень с разноцветными глазами чуть вздрагивает от обращения, стараясь выбраться из собственных мыслей.
– Перееду куда-нибудь. Найду работу. – он пожимает плечами и опускает взгляд. – Не думаю, что жизнь в Детройте может дать кому-нибудь из нас нормальное будущее.
Кара останавливается, и остальные тоже встают вслед за ней.
– Я живу тут неподалеку. – она машет рукой в сторону домов и поворачивается к Норт. – У меня есть пара книг по риторике, они мне очень хорошо помогают. Если хочешь, могу одолжить.
Девушка думает всего пару секунд, а затем кивает.
– Да, было бы здорово. Тогда мы пойдем. – она машет парням на прощание.
– До завтра. – девушка с серебристыми волосами чуть улыбается, а глаза ее светятся от счастья.
– Удачи. – Саймон машет в ответ; Маркус лишь кивает, и девушки удаляются в прохладную тень домов.
***
Чем дальше уходят девушки, перекидываясь фразами и смеясь, тем быстрее бьется сердце Саймона. Количество ударов уже перекинулось за отметку “влюбленные девяносто семь ударов в минуту”.
Нельзя сказать, что Маркусу лучше.
Саймон сглатывает; он говорит что-то, но Маркус безбожно залип на открытые ключицы, не скрываемые футболкой, и совершенно потерял связь с миром.
– Маркус?
Он поднимает глаза, и Саймон думает, что сейчас перестанет дышать.
– Прости, я прослушал. Что ты говорил?
Парень со светлыми волосами вздыхает.
– Мне тоже надо идти домой, готовиться к экзаменам.
– Где ты живешь?
– В той стороне. – он неопределенно машет рукой куда-то влево.
Маркус хмурится, будто обдумывает что-то.
– Мне тоже надо в ту сторону. Если хочешь, могу проводить.
– Если ты не сильно торопишься, то я не против. – Саймон улыбается мягко и открыто, а Маркус хочет снова провести рукой по солнечным волосам, снимая цветок жасмина.
Как много может измениться за неделю? Кажется, как будто все изменилось до неузнаваемости, но при этом не изменилось ничего – как будто Маркусу всегда нравился Саймон, а за эту неделю он просто принял себя и свои чувства.
Маркус идет вслед за Саймоном, хотя, казалось бы, должен сейчас обниматься где-нибудь с Норт – но это кажется единственным правильным решением за последние пару недель.
Норт пахнет вишней. Маркус никогда не любил вишню.
Зато он всегда очень любил запах жасмина.
Комментарий к II. Rain
* Референс – вспомогательное изображение: рисунок или фотография, которые художник или дизайнер изучает перед работой, чтобы точнее передать детали, получить дополнительную информацию, идеи. Референсом могут быть фотографии человека в различных позах, фотографии только рук или иных частей тела, необходимые для изучения и отрисовки анатомии.
========== III. Kenyan Sunrise ==========
Стены квартиры светло-светло-серые; в комнатах идеальный порядок, как будто здесь и не живет никто. Огромный шкаф с книгами занимает всю стену, напротив стоит темный диван, а на полу лежит мягкий белый ковер, на который очень хочется лечь.
Именно это и сделала Норт, как только зашла в квартиру Кары.
Девушка с пепельными волосами осторожно положила рюкзак на диван, чуть улыбнулась своим мыслям и ушла на кухню.
– Будешь кофе? – крикнула она, доставая из шкафчика чашки.
– Лучше чай, если можно. – отвечает ей девушка, садясь на ковре.
Она слышит тонкий звон чашек на кухне и чуть улыбается. Чай – ее маленькая слабость.
Норт окидывает взглядом шкаф, перед глазами десятки разных названий, имен авторов; учебники, художественная литература, что-то на незнакомых языках; книги самых разных цветов и размеров – о, да, чтение определенно является любимым времяпрепровождением девушки.
Кара тихо возвращается в комнату с полными чашками в руках. Норт не замечает ее – она разглядывает книги, а лучи вечернего солнца, пробираясь сквозь окно, играют в ее рыжих волосах, делая их похожими на пламя. Норт и сама такая – огненная, яркая, живая. Такая жизнь будет долго гореть, и никогда не угаснет.
Кара подходит ближе, и Норт поворачивается; принимает из ее рук чашку чая и делает глоток.
– Я не знала, какой ты любишь, поэтому сахар не добавляла.
– Я люблю без сахара. Спасибо. – девушка улыбается, а лучи солнца мягко освещают ее. – это «Kenyan Sunrise»*?
– Да. Но как ты…?
– Я очень люблю чай. – она пожимает плечами. – неплохо разбираюсь.
Она смотрит на пальцы Кары, обхватившие чашку – тонкие и бледные; и сама она такая же – будто потеряла все краски, выцвела, гонясь за красотой души. Хотелось вновь вдохнуть в нее жизнь, поделиться частью себя и раскрасить эту нежную девушку.
Норт переводит взгляд на книги.
– Ты очень любишь читать, верно?
– Да. Думаю, нет ничего лучше хорошей книги в дождливую погоду. Здесь, – она кивает в сторону шкафа. – большинство книг – подарки.
