Текст книги "Изменить все (Свое отражение) (СИ)"
Автор книги: Medea
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
========== Часть 1: Колхида ==========
Она не могла простить себе одну лишь жертву.
Сколько жизней унес ее меч? Она уже давно перестала считать. Сколько домов было сожжено, сколько разрушено семей? В последние годы она все реже думала об этом. Но каждый год наступал этот день, самый темный день в году, и каждый год память рисовала картинки из прошлого.
Далекая Авлида, где она была лишь раз. Храм богини Дианы. И приближающаяся война, в которой было так мало шансов на победу.
Тогда ей было всего пятнадцать, но она уже умела убивать. Жажда крови и мести затмевали все, изменяли характер, заставляли продолжать путь. Молодые воины шли за ней. Зачем? Возможно, надеялись, что именно их выберет эта дерзкая красавица, возможно потому, что сами не способны были вести людей за собой. Никто из них не понимал ее, ведь их не было рядом в ту роковую ночь ее детства. Они не пережили тот ужас, не слышали предсмертные крики…
Воспоминания детства – вот, что руководило ей тогда. Взглянув в глаза девушки, которую собирались принести в жертву Диане, она поняла, что должна вмешаться. Царевна Ифигения, невероятно красивая и такая кроткая, должна выжить.
Кого она видела в царевне? Мать? Сестру? Соседскую девушку? Этого она не понимала до сих пор…
Лишь жестом показав своим спутникам, что пора готовиться к атаке, она обнажила меч. Победный клич, как всегда перед боем… она хотела, чтобы этот крик стал ее символом…
Но что могли шесть молодых ребят и одна девушка против воинов, собравшихся умилостивить богиню? Троих парней убили, она и другие трое были ранены, но выжили. Их выволокли из храма, как собак. В последний раз обернувшись, она увидела Ифигению, бледную от ужаса, но не смевшую даже просить о пощаде. Последнее, что она слышала – предсмертный крик царевны…
После кто-то рассказал, что алтарь накрыло облако, и царевна исчезла. И что в ту ночь Диана явилась своим жрицам. Но это было уже не важно.
Тот день окончательно изменил ее, заставил сердце окаменеть. С тех пор она ни разу не плакала, даже когда видела убитыми людей, считавших ее другом.
Девушка отогнала грустные мысли и посмотрела вдаль: вот он, город, где она собиралась остановиться. Не как воин, как странница. Город, или же село. Эта страна была не похожа на Элладу с ее каменными городами и высокими храмами. Здесь предпочитали дерево, дарившее домашний уют. Даже дворцы, говорят, были из дерева.
Здесь не знали, как быстро горят деревни.
Наверняка в городе уже слышали о ней, но вряд ли кто узнает ее. Разумнее было бы отправиться к северным народам, где ее бы приняли, как свою. Им она не причинила вреда, да и ее светлые волосы были пропуском в мир северян. Славяне не любили чужеземцев, агрессивно относились к темным иудеям, а вот блондинов, пусть и родом из Эллады, принимали как своих.
Но ее манил именно этот город. Здесь, в роще Ареса, когда-то хранилось Золотое руно. Отсюда похитили Медею. И здесь она хотела пережить самые страшные дни в году.
Поправив плащ, защищающий от ночного холода и надежно скрывающий доспехи, Каллисто пошла по дороге к одному из городов Колхиды, название которого она не помнила… да это было и не так важно.
***
– Что мы тут забыли? – поинтересовалась Габриэль у подруги.
– Ты что, хочешь ночевать на земле? – усмехнулась Зена, – Остановимся здесь, отдохнем. И тогда уже продолжим путь.
Габриэль пришлось согласиться.
Зима в Колхиде не могла быть снежной, но все же холодный морской ветер раздражал, и уж явно не был аргументом за ночевку на улице. Подруги нашли подходящее жилье на удивление быстро, и теперь ужинали в таверне, прислушиваясь к последним новостям.
Колхида готовилась к празднованию. Повсюду встречались жрицы в черных плащах ведьм. Они были чрезвычайно заняты, но находили пару слов для каждого, кто обращался к ним. Собаки беспрепятственно бегали по городу: любого, кто посмеет обидеть собаку, ждало жестокое наказание.
В таверне тоже было шумно. Люди обсуждали, кто и сколько черных овец припас для жертвоприношения. Кто-то говорил, что вовсе не обязательно резать овцу, подойдет и мед, и зерно. Тут же его обозвали скупцом. Кто-то засмеялся.
Молодая женщина, внешне – типичная мамочка, сидела за столиком в углу и наблюдала за происходящим. Ее золотисто-рыжие волосы были собраны на затылке, взгляд, казалось, прожигал насквозь. Габриэль отвернулась, стоило только женщине посмотреть ей в глаза.
– Здесь мы затеряемся. Никому нет дела даже до королевы воинов! – заметила Габи. И правда, на ее реплику обратила внимание лишь одинокая мамаша, но и та ничего не сказала.
– Надеюсь, никому тут не понадобится помощь королевы воинов, – ответила Зена. Эти праздники, на них всегда полно неприятных сюрпризов…
– Мы слишком далеко зашли, чтобы встретиться с сюрпризами, – Габриэль улыбнулась. – Останемся здесь на пару дней?
– Почему нет?
В таверну вошла одна из жриц, но, быстро оглядевшись, снова выбежала на улицу. «Наверное, ищет кого-то» – подумала Габриэль. Ей хотелось бы пообщаться с местными, расспросить про город, про праздник, но она не решалась. А Зене, похоже, не было дело до праздника: она не поклонялась богам.
– Как же тут шумно, – отметила королева воинов.
– В эти дни всегда шумно, Великая Богиня любит большие праздники! – заметил пробегавший мимо молодой парень.
– И хоть бы кто объяснил, что происходит! – засмеялась Габриэль.
– Сами увидим.
В таверну зашла маленькая девочка, на вид лет шести, в стареньком плаще и стоптанных ботинках.
– Дайте булочку в долг, мама все еще болеет, – попросила она хозяина таверны, но тот отмахнулся.
– Тебе больше ни крошки!
Габи покачала головой:
– Бедная малышка, может, купить ей поесть? – и открыла мешок с деньгами, висящий на поясе, но ее опередили: зеленоглазая незнакомка встала и подошла к хозяину:
– Сколько должна эта девочка?
– Не счесть уже, – хозяин отмахивался от женщины, как от еще одной назойливой мухи.
– Сколько, я спрашиваю? – голос девушки, которую Габриэль про себя назвала мамашей, совсем не соответствовал внешности: на вид хрупкая и нежная, а судя по разговору – сильная и властная, – этого хватит?
Девушка высыпала на стол горсть монет.
– Эээ… не стоит, сударыня. Только если в честь праздника, но…
– Замаливать грехи в праздник так же глупо, как делать уборку раз в году, – холодно ответила девушка, взяла девочку за руку и вышла с ней на улицу. Габриэль последовала за ними, но предпочла держаться на расстоянии, пока «мамаша» не оставит ребенка одного.
Девушка же подвела девочку к ближайшему торговцу, и, не торгуясь, купила ей хлеба и меда.
– Прости, больше ты не донесешь, а я не могу проводить тебя, – сказала она девочке. – Вот, держи еще яблоко, отдашь маме с пожеланиями выздоровления…
Девочка опустила голову:
– Мама умерла неделю назад. Если я скажу – меня выгонят из дома…
– Ты молодец, что так держишься. Тогда отдай его той, кого ты бы хотела видеть своей матерью. Думаю, такая милая малышка заслужила маленькое чудо в праздник…
Дальнейшего их разговора Габриэль не слышала. Она поспешила вернуться в таверну и снова села рядом с Зеной:
– Жестокая та мамаша оказалась, – вздохнула Габи. – А, может быть, просто оптимистка.
– Мне все равно. Я устала и хочу спать! – ответила Зена.
***
–Черт, черт, черт!!! Почему именно здесь! – Каллисто несколько раз ударила кулаком по иве, растущей на берегу реки, после чего села прямо на землю. – Стоило мне хоть ненадолго забыть о ней, как я снова встречаю ее! Ненавижу!
Схватив горсть камней, девушка бросила их в реку.
– Не знаю, что у тебя случилось, но ива в этом не виновата, – заметила маленькая девочка, подошедшая к ней.
– Что? Да как… – в последний момент Каллисто успокоилась: что взять с ребенка? – Да что ты понимаешь? И почему такая маленькая девочка гуляет на окраине города в столь поздний час?
– Я сама по себе, где хочу – там и гуляю! – ответила девочка, садясь рядом.
– Я тоже сама по себе…
На какое-то время обе замолчали. Иногда полезно посмотреть на воду и подумать о чем-то своем, тем более что на берегу реки почти не было слышно городского шума.
«Куда теперь идти? Только на север» – размышляла Каллисто. Конечно, можно попробовать убить Зену, но…
При мысли об убийстве давнего врага сердце начинало биться быстрее. «Вперед, в бой!» – говорило что-то внутри, но тут же другой голос напоминал, что смерть Солона не изменила ровным счетом ничего. Сейчас, вдали от врага, совсем не хотелось воевать.
Да и законы колхов – совершенно другие, не похожие на то, что придумали в Элладе. Если тут ее схватят – беды не избежать. И в то же время колхи наказали бы и Зену…
Значит, надо уходить на север. А Колхида еще год простоит…
– Держи…
Неожиданно девочка протянула ей яблоко.
– Ты что? Зачем? – удивилась Каллисто, но почему-то взяла подарок из рук ребенка.
– Ты мне нравишься, – простодушно ответила малышка.
– Спасибо. Хочешь, костер разведем? У меня где-то был подходящий камень…
Конечно, камень уже давно не требовался. Но открыть девочке свои способности означало бы выдать себя.
– Не надо. Скажи лучше, как тебя зовут?
– Иффи, – Каллисто назвала первое пришедшее на ум имя. А думала она весь день о погибшей Ифигении.
– А я – Дея. Теперь тебе будет не просто уйти от меня, ведь ты уже знаешь, как меня зовут…
Девочка засмеялась. Ребенок. Что она могла знать о привязанности?
– Ты ведь чужеземка. Хочешь остановиться у меня? – простодушно спросила девочка, и Каллисто согласилась, уже в который раз сама не поняв, почему поступает так, а не иначе.
До дома девочки, стоявшего на окраине города, шли молча. Навстречу попалась только одинокая жрица с парой собак. Хотя люди мало интересовали Каллисто. Что люди? Одним больше, одним меньше. Они мешали.
Мешали ощутить спокойствие, которое было только на этой земле. Единство людей и природы, ощущавшееся во всем. Казалось, здесь никогда не было войны…
Впрочем, это только казалось.
Чуть позже, глядя на уснувшую девочку, Каллисто в очередной раз спросила себя, какого черта осталась в этом городе. Теперь еще этот ребенок…
Куда ее? Таскать с собой – плохая идея. Рано или поздно появится привязанность, как тогда, к Надежде. И рано или поздно кто-то убьет девочку.
Оставить здесь? Маленькая сирота обречена погибнуть от голода. Вряд ли она догадается попроситься пожить при храме. Что остается? Пусть лучше не мучается…
Каллисто взяла свой клинок, несколько секунд посмотрела на спящую малышку, словно решаясь на такое привычное убийство, но, вместо того, чтобы вонзить клинок в грудь девочки, зачем-то вышла на крыльцо.
Перед домом сидела огромная собака, так похожая на волка. Или волчица, похожая на собаку, впрочем, не важно. Собаки, да и волки, не были чудом в Колхиде.
– Тебе чего? – Каллисто посмотрела в глаза ночной гостье, в ответ на это собака зарычала.
– Уходи, откуда пришла! – снова рык.
«Разве глаза собак могут быть зелеными?» – удивилась девушка. В прочем, она мало знала о собаках.
– Что тебе тут надо? – уходить было бы самой глупой идеей, ведь собака может напасть со спины. А убить собаку означало бы подписать себе приговор. Нет, никто не убьет бессмертную, но Колхида давно манила, звала…
Собака внимательно посмотрела на кинжал, а после указала взглядом на землю.
– Положить оружие? Только не кусаться, договорились?
Каллисто бросила кинжал на землю. Собака встала, вильнула хвостом, и взглядом указала на дверь.
– Мне вернуться туда? К Дее?
Собака снова вильнула хвостом и убежала в город.
«С каких пор собаки понимают людей? С каких пор я говорю с собаками?!» – девушка разозлилась, подняла кинжал с земли и воткнула его в ближайшее дерево. Но все же вернулась в дом, погасила свечу и легла на кровать, когда-то принадлежавшую родителям девочки…
Завтра покажет, что делать дальше. А пока ночлег есть, и на том спасибо
***
Утро было непривычно солнечным.
Нет, жители Колхиды, конечно, давно привыкли к солнечной зиме, к цветущим осенью деревьям и прочим шуткам богов этой местности. Но для Габриэль, вставшей раньше подруги, утро было необыкновенным. Необыкновенно было и столь раннее пробуждение: быть может, сказалась смена местности. Зена же устала в дороге и еще вечером заявила, что уж здесь-то она выспится.
Умывшись и переодевшись, девушка вышла на залитую утренними лучами солнца улицу. Людей пока еще было мало: лишь только проснувшиеся раньше других торговцы не спеша раскладывали товар на прилавках, и жрицы, ранние пташки, снова спешили по делам. Теперь их одежды были разнообразнее: молодые девушки, почти дети, были одеты в доспехи и охотничьи костюмы. Женщины постарше были одеты в красивые платья, их волосы были собраны на затылке или заплетены в косы: точно, как у вчерашней «мамы» из таверны.
«Наверное, она тоже из храма» – подумала Габриэль: «Тогда не удивительно, что у нее такой голос. Жрицы всегда говорят так, что хочется слушаться беспрекословно»
Ну, и конечно ведьмы. По-прежнему закутанные в плащи и прятавшие лица под капюшонами. Габриэль отметила, что часто девушки держатся тройками: молодая воительница, мама и ведьма. «Наверное, это часть ритуала» – подумала девушка. Боги Колхиды ей были мало знакомы, а храм находился далеко в пригороде, и идти туда пока не хотелось.
Габи решила прогуляться до реки, благо было совсем не далеко.
Посидев несколько минут на берегу и полюбовавшись бурным течением реки, которую в народе прозвали Конь-рекой за ее опасный нрав, Габриэль решила вернуться к подруге.
По дороге к дому, где им любезно предоставили комнату, Габриэль заметила странное дерево. Точнее дерево было нормальным, но в нем зачем-то торчал кинжал.
Подойдя поближе, Габриэль с трудом сдержала крик: это оружие она знала. Немного надеясь, что ошибается, девушка осмотрела оружие: нет, даже зарубки на рукоятке совпадали. «А воткнули его не раньше чем пару дней назад, смола еще совсем свежая» – подумала девушка, быстрым шагом направляясь к подруге. «Вот и понадобилась спокойной Колхиде помощь Королевы Воинов» – усмехнулась про себя Габи, но усмешка вышла слишком уж грустной.
***
Каллисто проснулась раньше Деи, и даже успела из подручных средств сообразить нечто, похожее на завтрак: готовить она не умела, да и надобности не было. Найдя в доме пару годных поленьев, девушка все же развела огонь в старенькой печке. «Сколько ее не топили? Наверное, столько, сколько болела мать этой малышки» – подумала она, глядя на оранжевое пламя.
Огонь… такой любимый, и такой ненавистный. Не он ли был кошмаром ее жизни? Но не он ли был и оружием, которым она разрушала деревни и города?
Деревянный дом. Деревянный город. Одно движение – и…
Отогнав дурные мысли, Каллисто разбудила Дею.
– Вставай, пора перекусить.
Во время завтрака обе молчали.
«Она совсем тихая. И, наверное, послушная. Надежда мне совершенно не мешала…» – думала Каллисто, глядя на девочку – «С другой стороны – зачем она мне? Слабое место, не больше».
– Хочешь, я покажу тебе дворец? – неожиданно спросила девочка, Каллисто в ответ лишь кивнула. Все равно надо чем-то заняться. И желательно, чтобы занятие было не связано со встречей с одной особой, каким-то ветром занесенной в этот город.
Каллисто снова надела свой плащ, на что Дея заметила:
– Ты совсем как жрица.
– Не хочу, чтобы люди знали, что я чужестранка, -отмахнулась Каллисто, поправляя капюшон. Только бы закрыть лицо…
– У нас хорошо принимают чужестранцев, если они не приплыли за золотым руном, – прокомментировала девочка, взяв Каллисто за руку.
Они снова шли молча.
«С виду – совсем не грустит по матери» – заметила Каллисто. Но в отличии от большинства людей, она знала, что творится в душе ребенка. Слезы будут, но будут потом, спустя месяцы, годы. А пока душа не хочет верить в случившееся, отказывается понимать и признать: ты одна. Совсем…
Во время прогулки говорили только по делу. Никаких обсуждений увиденного, услышанного, происходящего. Да и не смотрели они по сторонам. Не то настроение, не то состояние души.
«Спросить о матери? Пожалуй, не стоит пока» – подумала Каллисто, когда девочка попросила остановиться передохнуть. Вечером малышка обмолвилась, что мамы неделю как нет на этом свете.
«Странно, а ведь я не помню первые дни» – отметила девушка, разглядывая причудливую мозаику на стене одного из домов. «Тот день – в подробностях, ночь тоже, а вот пол года после меня как будто и не было совсем». Новая жизнь начиналась с момента, когда она поклялась отомстить Зене. Что ж, план был выполнен, а где облегчение?
В этот раз поток грустных мыслей прервал подвыпивший юноша, неожиданно подошедший к ней.
– Эй, красотка, а ты не местная! – он насмешливо сдернул с ее головы капюшон. – И чего мы прячемся?
«Я спокойна… я не стану убивать посреди площади…»
– Понятия не имею, почему прячешься ты, а моя жизнь тебя совсем не касается, – как можно холоднее ответила девушка, и, взяв Дею за руку, хотела удалиться.
– А это кто? Дочка? Великовата, – парень громко засмеялся. На его смех стали оборачиваться прохожие. Компания подростков громко рассмеялась. Выбиравшая мед старушка отвернулась от товаров и злобно посмотрела на молодежь. Молоденькая жрица в охотничьем костюме прижалась к стене, другая, чуть постарше, выхватила кинжал…
– Не твое дело, – зло ответила Каллисто, сжав свободную руку в кулак. Оружие она намеренно оставила в доме, но и огня было вполне достаточно, чтобы стереть этого хама с лица земли.
«Никто… не… должен… догадаться»
– А вдруг – мое? – парень хотел взять ее под руку.
А вот это девушке совсем не понравилось. Один отработанный удар, и молодой парень оказался на земле, скорчившись от боли и прижимая руку к разбитому носу. Люди на улице невольно оборачивались, но никто не вмешался, лишь только рассмеялись юные охотницы, а старушка одобрительно улыбнулась: быть может потому, что ее по прежнему принимали за жрицу.
На пару секунд зажмурившись, Каллисто смогла справиться с эмоциями. Она осторожно взяла Дею за руку и прошептала:
– Пошли отсюда, маленьким девочкам тут нечего делать.
Обернувшись, она увидела стоящую всего в нескольких шагах от места событий Габриэль.
«А где вторая?» – подумала Каллисто, и даже отметила про себя всю глупость этой мысли…
***
Габриэль вбежала в комнату:
– Зена, вставай немедленно! Я только что видела…
Зена лениво приоткрыла глаза:
– Что за шум? Пожар?
– Почти… точнее он возможен… Похоже, Каллисто где-то здесь…
От сна не осталось и следа. Зена тут же вскочила с кровати:
– Ты ее видела?
– Нет, но я нашла ее кинжал. Воткнут в дерево совсем недавно. Что это может значить? Угроза?
Зена нервно надевала доспехи:
– Не представляю, что это значит! Она же психованная, от нее всего ожидать можно! Видимо, помощь королевы воинов все же нужна.
Габриэль вздохнула:
– Получается, что так.
Подруги решили разделиться: Габриэль должна была осмотреть людные улицы, где опасность сражения была минимальна, Зена же направилась на окраины.
Габриэль делала вид, что просто прогуливается по рынку, на самом же деле она искала хоть намек на присутствие врага: неужели все спокойно, и эта ненормальная еще ничего тут не сожгла? И вскоре девушка услышала знакомый голос, правда слов не разобрала.
Вокруг ссорившихся уже собирались зеваки.
– Это мое дело! – заявил молодой парень, почти мальчишка, схватив Каллисто за руку. Плащ жрицы! Так вот как она маскировалась…
Вместо ответа Каллисто с силой ударила его в челюсть, так, что парень упал. Габриэль замерла на месте: теперь парню не жить! Но жестокая убийца переключилась на маленькую девочку, наблюдавшую за ссорой. Ту самую малышку, которую Габриэль видела в таверне.
– Маленьким девочкам здесь не место, – сказала Каллисто, схватив ребенка за руку, и только после этого заметила Габриэль.
«Что делать?» – думала Габриэль. В одиночку ей не справиться, да и слишком много людей может пострадать…
– Вот что, подруга, нашей общей знакомой лучше бы не знать об этом происшествии, и тогда никто не пострадает, – с угрозой в голосе произнесла Каллисто, после чего оттолкнула Габриэль.
– Держите ее! Это убийца! Спасите ребенка! – закричала Габриэль, но ее слова не приняли в серьез.
***
Чуть позже, сидя в таверне с пострадавшим парнем, Габриэль расспрашивала его о случившемся:
– Да не трогал я ее! Подумал, что новая жрица, познакомиться хотел, а она драться начала, – оправдывался молодой человек.
– Знаю, – коротко заметила Габриэль. – Удобный костюм у ваших жриц, лицо закрыто. Ей это было на руку.
– Только у ведьм закрыто. Остальные наоборот, должны быть милыми и привлекательными, – пояснил новый знакомый.
– А что за праздник? – поинтересовалась Габриэль.
– Самая длинная ночь в году, а тут еще и с новолунием совпала. Ночь богини Гекаты, слышала о такой?
– Это ее алтари на перекрестках стоят?
– Ну, в общем, да. Она богиня ночи, богиня жизни и смерти. Да много всего, я в этом плохо разбираюсь. А женщины ее обожают.
– Я заметила, – улыбнулась Габриэль. – Скажи, эти девушки в охотничьих костюмах хоть за себя постоять могут?
– И не только они. Все жрицы неплохо обучены…
Разговор прервала ворвавшаяся в таверну Зена:
–Пусто! Только старуху какую-то встретила, и то не узнала ничего. Трата времени.
– Зато я узнала. И жертвы уже есть, – Габриэль указала на парня.
– Я Эдип, назван в честь знаменитого царя, – представился юноша. – А ты – та самая Зена.
– Ну да. Сочувствую тебе, Эдип. – Зена усмехнулась. – Хотя ты легко отделался!
Габриэль задумчиво смотрела в окно:
– Боюсь, Эдип не последний. Она взяла с собой ребенка. И пригрозила мне, что если ты узнаешь – кто-то обязательно пострадает.
– Надо срочно найти эту мерзавку! – Зена выглядела решительно, хотя было ясно: что надо сделать – она знает, а вот как это сделать – даже представить не может.
***
– Куда дальше? – спросила Каллисто. – В доме нам теперь оставаться нельзя.
– Мама всегда говорила, что в случае проблем можно укрыться в храме. Туда мы и пойдем, – ответила Дея. – А почему та тетя назвала тебя убийцей? Ты ведь не такая…
– Поверь лучше ей, – коротко ответила Каллисто. – Давай-ка заберем из дома самое необходимое. Боюсь, ты тоже уже не вернешься.
Девочка растерянно посмотрела ей в глаза:
– Ты ведь не убьешь меня?
– Вот что, – Каллисто пристегнула на пояс меч, а после взглянула на девочку, – пока ты со мной, тебя никто не посмеет обидеть. Поняла? – девочка кивнула. – Так-то лучше. Пошли!
«Какого черта я с ней вожусь? Следует просто убраться из города!» – подумала Каллисто, но вместо этого снова взяла девочку за руку. – В храм, значит в храм…
***
Измениться – не значит стать лучше.
– Ты уверена, что нас тут примут? – на всякий случай спросила Каллисто у Деи, хотя альтернативы у них и не было.
– Примут. Только ты не говори им о своем прошлом. Как не странно, богиня не принимает человеческих жертв.
Во дворе храма было тепло и уютно: высокие стены не позволяли проникнуть даже легкому ветерку, а стаи черных собак, приветливо виляющих хвостами, поднимали настроение. Тут и там блеяли овечки, видимо, их и планировалось принести в жертву.
– Собаки тут мирные, даже овец не трогают.
– А собак и так хорошо кормят, – прокомментировала девочка.
В храме их встретили несколько молодых девушек. Одна тут же подошла к Дее:
– Дорогая, неужели ты заглянула? Как мама?
– Молитвы не помогли, – девочка опустила глаза.
– Ну что же ты… как же… – жрица растерялась.
– Давайте, я вам потом, наедине, все расскажу? Этих людей я совсем не знаю.
Каллисто на секунду задумалась: а это шанс отделаться от этого ребенка!
– Если тебе нужно поговорить, можешь идти.
Жрица тут же увела девочку за собой. Каллисто подошла к статуе, стоявшей посреди зала: три девушки, так похожие, стояли спина к спине. Издалека статуя напоминала китайских многоруких и многоголовых богов.
– Вы чужестранка? – неожиданно подошла одна из жриц, белокурая девушка в охотничьем костюме. – Я Марра, здесь обучаюсь мастерству ведьмы. Вы похожи на северянку.
– Я из Эллады, – коротко ответила Каллисто.
– Наверное, с культом Богини вы совсем не знакомы? В Элладе все не так понимают… Простите, я приняла вас за ведьму. Как вас зовут?
«И чего им всем от меня нужно?»
– Ифигения. Иффи, если угодно.
– Как ту самую царевну? Это знак, определенно…
Каллисто усмехнулась:
– Нет, я так не думаю, – «Скорее бы ты отстала!»
Жрица снисходительно улыбнулась:
– Наверное, вы не знаете наших мифов. А рассказывать их все заняло бы массу времени. Все равно, может нам стоит пройтись, осмотреть окрестности храма? Вам не стоит находиться тут, ведь вы не жрица…
– Если так надо.
Девушки снова вышли в огромный двор храма. Марра ласково потрепала по голове одну из собак:
– Наши священные животные. Нет никого умнее. Ходят легенды, что некоторые собаки наделены разумом человека, просто не признаются нам в этом, – «Что за чушь?» – подумала Каллисто, но тут же вспомнила ночную гостью, и решила все таки послушать. – Зачем вы пришли в наш храм?
– Я с малышкой. Так уж сложилось, что нам обеим теперь некуда идти. Надо, наверное, пристроить ее куда-то, а после продолжу странствия.
– Но как же малышка? Она сирота.
– Это уже не мое дело. Одного раза мне вполне хватило, я больше не хочу детей, – Каллисто достала из ножен кинжал, и рассматривала его: не стоит ли почистить? Не поврежден ли?
Марра сделала вид, что не заметила настроения собеседницы:
– Что произошло тогда?
– Такая же девочка. Никому не нужная, когда-то брошенная матерью. Сначала она помогла мне, потом я взяла ее к себе, если можно так сказать. Я хотела получить кое что для себя, и получила… но успела немного привязаться. Ее убили.
– Быть может, это второй шанс?
– Нет. Слишком много народу мечтает уничтожить меня, – «Стоит уйти сейчас» – Думаешь, меня и правда зовут Ифигения? О нет, это имя девушки, на моих глазах принесенной в жертву богине Диане.
Жрица удивленно посмотрела на Каллисто: наверняка снова видит какой-то смысл.
– Сколько крови на твоем клинке?
– Я не убивала людей, ведь Геката против человеческих жертв, – Марра улыбнулась. – Этим клинком я перерезаю пуповину младенцам. Почему ты спросила?
Каллисто усмехнулась:
– Значит, не убивала? Мое оружие унесло сотни жизней, и где по-твоему были ваши боги? Десятки городов были разрушены моим войском. Деревни я давно перестала считать. Как думаешь, мне можно доверить ребенка?
Марра опустила глаза:
– Зачем тебе это?
– Поверь, мне нравится убивать. И я даже удивлена, что ты до сих пор жива.
– А ты и не сможешь убить меня. Не здесь, – Марра засмеялась.
– Какая уверенность! – иронично заметила Каллисто, бросив кинжал в одну из ив: отлично заточенное оружие вошло в дерево почти на половину острия.
Марра снова засмеялась, достала кинжал из дерева и оглядела его:
– Сколько, говоришь, на нем крови? – она спокойно вернула оружие Каллисто. – Видишь, я совсем не боюсь тебя. Так что представься уже, хватит играть в прятки.
– Каллисто. Тебе о чем-то говорит мое имя.
Марра задумчиво кивнула:
– Более чем говорит. Странно, что ты спокойно находишься здесь. Но, видимо, на то есть воля богов. Я не стану переубеждать тебя. И, раз уж вы просили приют, можете оставаться. Тебе ведь не хочется встретиться с Королевой воинов?
– Королева воинов не раз отправляла меня в царство Аида, так что и это уже не так страшно. Я всегда возвращалась.
Казалось, Марра совсем запуталась:
– Царство Аида. Ифигения… все это очень странно, тем более для такой убийцы, как ты. Мне надо подумать, – жрица хотела удалиться в храм, но в последний момент оглянулась: – Да, кстати, оставайтесь пока здесь. И лучше не говори никому своего настоящего имени.
***
Каллисто снова осталась одна.
«Чертовы жрицы, чертов город! Что вообще я тут забыла?» – она снова и снова придирчиво осматривала свое оружие: вскоре оно может пригодиться. «Зачем мне эта девчонка? Так нет же, я застряла тут с ней».
Каллисто заметила не горящий факел на стене. Казалось бы, не горит – и пусть себе висит, но сейчас ее раздражала даже такая мелочь.
– Зажгись! – прошептала она, но факел не отреагировал. – Ах так? Ну ладно…
Девушка подошла к факелу вплотную, коснулась его рукой, и снова применила свои силы: опять неудача.
– Что за…
Сзади тонко залаяла собака. Девушка обернулась:
– Ты что, смеешься? Мерзкая шавка! – хотела было замахнуться на щенка, но не смогла поднять руку.
«Что за…» – Каллисто вышла за ворота храма, посмотрела на ближайшее дерево:
– Гори!
Дерево вспыхнуло.
«Ну вот, все хорошо. Я еще кое-что умею. Просто с храмом что-то не так» – подумала Каллисто, глядя на свои руки.
Почему-то захотелось снова вернуться в храм, поговорить с Маррой, попрощаться с Деей. «Я вижу ее в последний раз, и точка! После вернусь в Элладу, соберу новую армию и убью Зену!».
Вернувшись в храм, Каллисто снова подошла к статуе: может, отсюда и взяли китайцы идею о многорукой богине? Но девушки-то явно три…
Каллисто коснулась руки одной из девушек.
– Что такое? – поинтересовалась подошедшая жрица. На девушке было длинное платье, ассоциировавшееся с платьями для домашних женщин, не знавших войны и оружия. Но за поясом у девушки Каллисто заметила кинжал.
– Кто другие две? – спросила Каллисто.
Жрица улыбнулась:
– А, это ты странница, пришедшая с Деей? Я уж было приняла тебя за ведьму. Тебя, правда, зовут Ифигения?
– Обычно меня не зовут, – отмахнулась Каллисто. – А как обращаться к тебе? И с каких пор домохозяйки носят оружие?
Жрица засмеялась:
– Я мать. Вторая ступень. Еще шаг – и стану ведьмой, – «С каким уважением они тут относятся к ведьмам!» – А зовут меня Филис.
– Кошка что ли? – Каллисто невольно улыбнулась.
– Да, кошка среди собак. Многие Эллины удивляются. Тебя еще интересует статуя? – Каллисто пожала плечами. – Это Геката со своими сестрами, Селеной и Дианой. Есть еще Артемида, но ее не принято изображать в таких статуях. Селена несет добро, Диана– наказание, а Геката как-бы устанавливает равновесие. Хотя я не совсем понимаю, зачем она назвала их сестрами…
– Сестер не выбирают.
Филис покачала головой:
– Ты совсем ничего не знаешь? Геката единственная выжившая дочь титанов. Зевс сделал ее богиней, быть может, потому, что чувствовал вину перед ней. Артемида – ее двоюродная сестра. А все остальные – лишь названные.
«Последняя из рода титанов? Да ей пришлось похуже, чем мне» – отметила Каллисто.
– Иффи, ты снова здесь? Я тебя потеряла! – Марра подошла к ней. – Филис, оставишь нас наедине?
– Конечно, дорогая, – Филис бесшумно удалилась.
Марра села у подножия статуи и жестом пригласила Каллисто сесть рядом.
– Служба переносится на берег возле рощи Ареса. Многовато жриц в этом году.
– И что?
– Не понимаешь? Вам придется там присутствовать, хотя бы для твоей же безопасности, – Каллисто усмехнулась – Ну да, или безопасности окружающих. Но я настаиваю. Скроешь лицо под плащом, и веди себя тихо, прошу! После вы сможете удалиться…
