Текст книги "Провинциалы"

Автор книги: Майра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Майра
ПРОВИНЦИАЛЫ

MAYRA

Уже в холле первого этажа 126-го корпуса Криминальной Полиции Галактики Полонский понял, что дело серьёзно. Шеф этого отдела с прозаической фамилией Баранников и романтическим прозвищем Торквемада, едва завидев детектива, бросился к нему с распростёртыми объятиями и радостным воплем:

– Виктор! Ну наконец-то!

На эту сцену глазело не меньше сорока человек, и лица их выражали крайнюю степень изумления, как если бы Юпитер вдруг сошёл со своей орбиты от попадания мелкого метеорита. Полонский представил, как завтра с ним примется здороваться за руку весь комиссариат, и лоб его покрылся испариной.

Едва пережив это потрясение, он поднялся на девятнадцатый этаж и, войдя в нужную комнату, наткнулся на взгляд Алекса Папалексиса, полный пронзительной, неземной тоски. Воздух в комнате пах грозой и был плотен, так что детектив внезапно почувствовал себя рыбой, брошенной вместо родной водной стихии в кисель.

– А, это ты! – в голосе Алекса не слышалось торквемадовского радушия. – Слава Богу, не мне одному это бремя!

И Папалексис указал подбородком куда-то в угол. Бремя присутствовало там в образе длинного чернявого юнца лет двадцати с неспокойным собачьим взглядом и в стоящей коробом новенькой форменной куртке. Ужасным паренёк не выглядел, хотя что-то в нём насторожило Полонского. Была в его глазах какая-то отчаянность…

– Стажёр? – добродушно спросил детектив.

Юнец в ответ кивнул, протолкнув в горле какой-то комок, а Алекс мрачно хмыкнул и взгромоздил ноги на пластиковый стол.

Комнатный компьютер тут же выбросил из стены гибкое щупальце с губкой на конце и после недолгой борьбы ноги Папалексиса, а за ними и следы их пребывания, были срочно удалены с идеально чистой пластиковой поверхности. Алекс посмотрел на агрессора обиженно, но унижаться до разборок с компьютером не стал, и щупальце торжествующе удалилось.

– Так зачем вы меня вызвали? – спросил Полонский, усаживаясь в кресло, уже, наверное, с минуту нетерпеливо пихавшее его под коленки. – И что у вас вообще тут за бардак? Торквемада меня чуть в объятиях не задушил, с чего – я так и не понял.

Алекс развернулся в своём кресле и обвёл театральным жестом всех присутствующих, включая себя.

– Мы – группа поиска. Отправляемся сегодня вечером. На Пелестон. Корабль называется "Ричард 111". Надо полагать, есть и 1-й, и 2-й, но к нам они отношения не имеют.

– И кого мы должны найти?

– Угадай. Ладно, не томись, скажу. Гин-Гроана собственной персоной. Когда Торквемада выдал такое вчера на совещании, у меня лицо было – вот как у этого сейчас.

Полонский проследил за взглядом Алекса. Стажёр и впрямь был хорош: нижняя челюсть отвисла, а из широко открытых глаз испарился всякий смысл, оставив после себя лишь отражение находящейся в комнате мебели. Полонский с трудом оторвался от этого зрелища.

– Ближайшую задачу я понял. Теперь давай всё по порядку.

И Папалексис начал рассказывать всё по порядку.

Гин-Гроан был главой легальной наркомафии в секторе, который контролировали Торквемада и К. На массе планет наркотики играли большую роль в культурной, медицинской и культовой сфере, их распространяли совершенно открыто, соответственно действующим на этих планетах законам. Круг таких планет был, хоть и ограничен, всё же достаточно широк, и Гин-Гроан с его приспешниками не бедствовали. С недавних пор поползли слухи о каких-то тёмных делишках легальной наркомафии: о тайных лабораториях, в которых проводились какие-то противозаконные опыты, о новых, ранее неизвестных видах наркотиков, применение и распространение которых никем не контролировалось, о варварских экспериментах над разумными существами… Твёрдых доказательств этому не было, а соперников у Гин-Гроана хватало, поэтому, встречаясь с Торквемадой, он жаловался, что все слухи – результат зловредной деятельности тех, кто не прочь урвать кусок от чужого пирога. Торквемада сочувственно кивал, одновременно прикидывая в уме, где в его секторе удобнее всего спрятать от полиции секретную лабораторию. Так оно всё и тянулось до вчерашнего дня.

И вдруг вчера к Торквемаде явилась делегация в составе восьми гуманоидов, заявивших, что они из группировки Гин-Гроана, готовы во всём покаяться и представить доказательства собственной преступной деятельности – с одним-единственным условием: чтобы самого Гин-Гроана срочно нашли и обезвредили. Потому что, оказывается, Гин-Гроан удрал от своих сообщников, не взяв ни валюты, ни драгоценностей, хотя и того, и другого у них – море, зато прихватив некие компьютерные коды. Что это за коды, добровольно сдавшиеся на милость Торквемады преступники внятно объяснить не могут, удалось только выяснить, что связаны они с какими-то испытаниями, тайно проводившимися на трёх планетах: Роксане, Тинтагеле и Арионе. Не то компьютерные вирусы, не то массовое зомбирование населения – так сказать, спектр предположений может быть чрезвычайно широк. Похищены эти коды могут быть по двум причинам: либо с целью шантажа бывших приспешников – чтобы, так сказать, зря не беспокоили домогательствами, либо… Либо Гин-Гроан – свихнувшийся маньяк, собирающийся завершить испытания самолично. Что из этого выйдет – никому не известно.

– Значит, его приятели прибежали в полицию, чтобы обезопасить себя от шантажа? – изумился Полонский. – Вот уж не думал, что Торквемада на это согласится!

– А куда он денется! – хмыкнул Алекс. – Наркодельцы – его вечная головная боль, и ясно почему: если они зарываются, вышестоящее полицейское начальство бьёт по голове кого? Торквемаду, конечно!

– А зачем мы летим на Пелестон? – робко пискнул забытый в углу стажёр.

Папалексис смерил его недовольным взглядом. Мысль о том, что комиссар Баранников, он же Торквемада, тоже иногда получает по голове, всегда втайне грела его сердце.

– Единой компьютерной сети в Галактике, как известно, пока не существует, – ответил он тоном ментора. – И если нашему приятелю Гин-Гроану захочется напакостить на какой-либо из трёх подвергшихся испытаниям планет, он должен быть где-то поблизости. Ближайшая к Тинтагелю населённая планета – Пелестон. Торквемада настаивает, чтобы бандит был взят живым, но если что…

– Понятно, – сказал стажёр таким тоном, что Алекс и Полонский воззрились на него обеспокоено.

– Что именно тебе понятно? – спросил Алекс с подозрением.

– А какое нам оружие дадут? – вызывающе ответил стажёр вопросом на вопрос. – От этого и зависит, что понятно.

– Тебе я бы даже палки в руки не дал, – признался Папалексис. – Но придётся выдать плазменный пистолет. Только предупреждаю: вынешь его хоть раз в людном месте – дальше будешь действовать исключительно голыми руками. Всё ясно?

– Угу.

– Номер группы, позывные и прочая информация – в моём компьютере. Бери – и марш собираться в дорогу. Встречаемся здесь в восемнадцать сорок. Опоздавшим придётся объясняться лично с Торквемадой.

Когда наконец за стажёром закрылась дверь комнаты, Полонский спросил:

– Как его зовут-то? Ты нас даже не представил…

Алекс отмахнулся.

– Витька он, как и ты. Не до церемоний тут. Вчера только из полицейского колледжа прислали, а он уже успел кличку заработать – Террорист. В лазерном тире сверхогнеупорное чучело ухитрился искромсать, Торквемаде пришлось платить. Я такие выражения слышал только раз в жизни – когда контрабандистов на Фелизее брал.

– А родом он откуда?

– Шут его знает. В его деле записано, но я не запомнил. Где-то у чёрта на куличках.

– Ну, я тоже не столичная штучка.

Алекс вальяжно раскинулся в кресле.

– Да, я и забыл, что ты у нас провинциал…

– А ты – нет?

– Я родился на Нептуне! – ответил Папалексис с достоинством. Так, наверное, его далёкий предок извещал всю тогдашнюю Ойкумену, что он – уроженец свободных Афин.

Пелестон был спасательной станцией в системе Адальмета. Кроме него, вокруг гигантской оранжевой звезды вращалось восемнадцать планет, из них одиннадцать населённых. Работы спасателям хватало, поэтому жизнь на Пелестоне подчинялась жёсткому режиму и была по-военному регламентирована. Прибывшей сюда для поимки опасного беглеца полицейской группе во главе с Алексом Папалексисом это было только на руку: чтобы получить необходимую информацию обо всех прибывающих на Пелестон, надо было просто послать запрос в центральное справочное космопортов, а не бегать по жаре с высунутым языком, как на какой-нибудь недоразвитой, недавно колонизированной планете.

– Хоть в этом повезло! – брюзжал Алекс, который, несмотря на своих средиземноморских прародителей, плохо переносил влажный и душный климат Пелестона. – И почему все здешние океаны не вымерзли ещё в их, пелестонский, ледниковый период?

– Здесь не было ледникового периода, – мстительно сказал стажёр Витя. За каких-нибудь полторы недели общения с Папалексисом его свободолюбивая и крайне эмоциональная натура успела получить не одну глубокую рану. За всеми инструкциями стажёр предпочитал обращаться к Полонскому, чем постоянно ставил того в неловкое положение.

– Шли бы вы отдыхать оба! – сказал детектив, едва сдерживая раздражение. Вечные пикировки этой парочки мешали ему сосредоточиться. Хотя Алекс уверял, что Гин-Гроан на Пелестоне не появится и не даст им шанса отличиться перед начальством, Полонский чувствовал неясное беспокойство. Он, как и Алекс, считал себя невезучим, только с точностью до наоборот: если ожидалось неприятное происшествие, то оно случалось не где-нибудь, а именно рядом с Полонским. Судьба детектива, как благонадёжный гражданин какой-нибудь раздавленной диктатурой цивилизации, выполняла этот закон неукоснительно.

Витя выразил желание прогуляться до ближайшего космопорта и посмотреть на спасательные катера, а Папалексис, кряхтя, отправился принимать холодный душ. Полонский, оставшийся в одиночестве нести дежурство, вздохнул с облегчением.

Он наслаждался покоем целых сорок пять минут, прежде чем пронзительно заверещал зуммер, а на мониторе бешено замигал сигнал тревоги. Некто, идентифицированный биокардом как Гин-Гроан с Тупелекта, только что прошёл через посадочные шлюзы в космопорт "Пелестон-3".

До космопорта было десять минут ходу, поэтому Полонский взял автолёт. Он сильно сомневался, что таможенникам удастся задержать Гин-Гроана надолго, как было договорено. Где-то поблизости околачивался Витя, но в свете загубленного им термостойкого чучела в лазерном тире, неясно было, что лучше: натравить стажёра на экс-главу наркомафии или, наоборот, оттащить от последнего как можно дальше. Всё-таки приказ был брать Гин-Гроана живьём…

В здании космопорта царила тишина, какая бывает после пронёсшейся бури. Зал ожидания для кислорододышащих был пуст, откуда-то тянуло запахом слабой взрывчатки из тех, что применяются на военных учениях. Полонский и Папалексис мрачно переглянулись. К ним приближался таможенник, вполне похожий на человека, если не считать третьего глаза на лбу, прикрытого радужным веком. Этот глаз обычно использовался для ночного виденья, с того дня как он открывался, жители системы Адальмета считались совершеннолетними.

Сухо поздоровавшись с землянами, таможенник пригласил их в отдел досмотра, где, по его словам, "всё это произошло". Детектив затосковал от тяжёлых предчувствий. Алекс, которому не дали вытереться после душа, яростно мотал головой, разбрасывая вокруг холодные капли.

Отдел досмотра вполне можно было снимать для выпуска местных видеоновостей, присовокупив сюда текст вроде: "Сегодня в здании космопорта "Пелестон-3" была сделана попытка задержать опасного преступника. В результате применения нескольких взрывпакетов и плазменных гранат пострадало ценное оборудование таможни, за которое в прошлом месяце спасательная станция заплатила поставщикам кругленькую сумму. Последними на место происшествия, как водится, прибыли представители Криминальной Полиции Галактики"… Полонский громко скрипнул зубами.

Гранат было, как минимум, две, обе они угодили в наиболее уязвимое место любой службы порядка – в узел связи. Экраны были разворочены и оплавлены, по полу деловито ползали автоуборщики, их пластиковые гусеницы душераздирающе скрипели на осколках стекла и обломках более прочных материалов. Четверо мрачных таможенников с радужными веками на лбу сидели прямо на столах, подобрав ноги, а в углу, тоже на столе, сном праведника спал стажёр Витя, с головой укрывшись своей форменной курткой.

Полонский с уважением потрогал искорёженную металлическую опору и вопросительно взглянул на таможенников. И услышал следующее.

Гин-Гроан с Тупелекта с первого же взгляда производил благоприятное впечатление. Его надбровные роговые пластины благородного сиреневого оттенка говорили о среднем возрасте, а безупречное местное произношение – о таком же безупречном образовании. Услышав просьбу таможенников вторично пройти через биокард в целях безошибочного установления личности, он кротко улыбнулся и покорно направился к упомянутому автомату. Потом, столь же безропотно, прошёл его в третий раз. После четвёртой попытки опознания, выдав четвёртый, в корне отличный от всех предыдущих результат, биокард вдруг отключился от своих прямых обязанностей и принялся делиться рецептами популярных коктейлей.

Пока двое таможенников застыли в недоумении, а третий пытался привести в чувство свихнувшийся автомат, Гин-Гроан уложил их четвёртого товарища приёмом какой-то экзотической борьбы и во весь дух припустил к стоянке автолётов. Но столкнулся в дверях со стажёром Витей по прозвищу Террорист. Никто из присутствующих не знал ни Вити, ни его прозвища, и это сыграло свою роковую роль в происходящих событиях. Поверженный Гин-Гроаном таможенник завопил: "Держи его!" – и бросил Вите первое оружие, какое попалось под руку. Им оказалась плазменная граната малой мощности, в просторечье именуемая "хлопушкой" – такие выдаются таможенникам на всякий случай, для острастки. В тот же примерно момент бывший глава наркомафии сильно толкнул стажёра, пытаясь пробиться к автолётам и улизнуть. Витя, сгоряча не разобравшись, тюкнул бандита гранатой по макушке, отчего у гранаты слетел предохранитель, а потом, одумавшись, швырнул её подальше от публики, в угол. В углу весело поблёскивал идеальной чистотой стекла и хрома новенький пульт околопланетной связи. Граната угодила в его центральный экран и там полыхнула взрывом.

Гин-Гроан, чей защищённый роговыми наростами череп не слишком пострадал от удара, понял, что пришло время решительных действий, запустил в направлении мелькнувшей вспышки взрывпакетом неизвестной разработки, отчего узел связи окончательно приказал долго жить, а всё вокруг заволокло синеватым дымком. В дыму Гин-Гроан скрылся. Шума автолёта слышно не было, скорее всего преступник удирал пешком, но очень быстро. Его не смогли задержать ни спешно вызванное таможенниками подкрепление, ни автоматика.

Полонский в унынии подумал, что для того, кто, как Гин-Гроан, собаку съел на всякого рода электронике, здешние автоматы вряд ли могли представлять серьёзное препятствие.

Папалексис между тем направился к свернувшейся на столе фигуре под форменной полицейской курткой, намереваясь, видимо, как можно скорее узнать конец этой увлекательной истории.

– Хотел бы я знать, – процедил он сквозь зубы, хватая спящего за плечо и тряся самым немилосердным образом, – кто будет платить за это безобразие? Торквемаду же удар хватит! А потом Торквемада хватит меня…

Здесь Алекс замолк и отпрянул, потому что из-под форменной куртки на него уставились ошалелые спросонья глаза какого-то незнакомого бородатого парня, совсем не похожего на стажёра Витю.

Алекса Папалексиса, прослужившего в Криминальной Полиции Галактики чуть меньше двадцати лет, трудно было обвинить в недостатке смелости или решительности. Но то, как он применял эти качества на практике, зачастую ставило Полонского в тупик.

Например, сейчас рука Алекса тянулась к пульту станционной связи. Он только что поделился с детективом своим намерением поставить на ноги всё население Пелестона, способное участвовать в поисках пропавших стажёра и мафиози. Полонский внутренне содрогнулся, представив, как тихая дисциплинированная спасательная станция превращается в огромный кишащий муравейник, – тем более, что результат можно было предсказать заранее.

– Вряд ли Гин-Гроана можно найти с помощью электронной сети, – заметил детектив. – Он же виртуоз по части трюков с компьютерами. Вспомни хотя бы то дело на Ю-19: мы так и не смогли доказать, что под видом склада товаров там действовала тайная биохимическая лаборатория! Им удалось так отрегулировать нашу следящую аппаратуру, что она видела только то, что ей позволяли видеть – и даже этого мы не можем поставить мафии в вину, потому что не поймали их с поличным!

– И что? – рука Папалексиса, на время тирады Полонского застывшая в воздухе, возобновила свой путь к роковой кнопке. – В конце концов, здесь есть дорожная полиция, технические патрули, просто добровольцы… Если будет надо, мы прочешем эту планетку, так сказать, вручную!

Полонский усмехнулся:

– Ты забываешь, что это не первая жизнь Гин-Гроана. Он старше нас с тобой, вместе взятых, плюс Витя, плюс Торквемада… Если он не хочет, чтобы его нашли, – а он, как мы знаем, этого очень не хочет, – его и не найдут.

– Предлагаешь подождать, пока он сам пожелает с нами встретиться?

– Предлагаю подумать. У меня такое ощущение, что мы в этом деле чего-то крупно не поняли.

Алекс посмотрел на заветную кнопку с сожалением.

– Думай, Виктор. Час на раздумья я могу тебе выделить, но не больше. Если с нашим стажёром что-нибудь случится, Торквемада мне… Да я и сам себе не прощу.

Он поднялся и направился к выходу, но вдруг снова остановился. Сердце у Полонского замерло.

– Кстати, у тебя ничего нет от насморка? Просквозило в этом дурацком порту, а всё, что я захватил с собой из лекарств, в основном имеет отношение к кишечнику. Дары моря действуют на меня отрицательно.

Полонский вскочил.

– У меня есть. Подожди, я быстро!

И ринулся прочь по коридору. Оказавшись в своей комнате, он вывалил на стол содержимое своей личной аптечки. Предназначалось оно далеко не для самолечения, так как на здоровье детективу жаловаться не приходилось. Здесь имелись детекторы лжи в образе невинных на вид пилюль, уйма всевозможных снотворных для различных типов нервной системы, пластиковые минишприцы с парализаторами, крохотные драже, содержащие дневной рацион питательных веществ, нейтрализаторы алкоголя и наркотиков, несколько универсальных противоядий…

Среди всего этого была небольшая упаковка, которую подарил Полонскому на память один фармацевт с биологической станции на Рейнгольде. У фармацевта были крупные расхождения во взглядах на науку с его непосредственным начальником, и, чтобы хотя бы иногда обеспечивать себе свободу действий, он изобрёл несколько лекарств от слишком крепкого здоровья…

Полонский отсыпал немного порошка радостного розового оттенка в бокал с тоником и, терзаясь в душе виной, понёс этот отравленный фиал своему непосредственному начальнику, от которого, в сущности, ничего, кроме хорошего, никогда не видел.

Нельзя сказать, чтобы время до ужина было уж совсем потеряно, но результаты оказались гораздо меньше, чем он ожидал. Учинённая по просьбе Полонского осторожная проверка выявила в компьютерной сети Пелестона ещё два свихнувшихся звена. Первым оказался уличный автомат-портной, в котором, судя по всему, Гин-Гроан сменил костюм, а вторым – автолёт на одной из отдалённых стоянок. Электронный портняжка возомнил себя владельцем алмазных копей на отдыхе и беспрестанно требовал выпивку и стриптиз. Автолёт же был задержан дорожной полицией при попытке объявить себя рейсовым пассажирским лайнером и уйти в открытый космос с двумя перепуганными пелестонскими домохозяйками на борту. Это был след, но слабый и практически бесперспективный.

В одиночестве и чрезвычайно мрачном расположении духа Полонский пил коктейль у стойки спасательского бара, когда на плечо ему легла смуглая горячая рука и чей-то знакомый голос сказал со странным, несколько зловещим акцентом:

– Добрый вечер. Не позволите ли присоединиться к вам, господин детектив?

Маэстро Жорж кончиком языка попробовал золотистую жидкость в миниатюрной рюмке, которую ему протянул Полонский, и откинулся в кресле с удовлетворённым вздохом. Они вдвоём сидели в отведённой детективу комнате и могли разговаривать без помех. Единственная возможная помеха громогласно чихала сейчас в номере на другом конце коридора.

– Знаете, что мне всегда нравилось в вас, Виктор? – спросил гость, блаженно потягивая старинный коньяк. – У вас есть вкус к жизни. Среди людей это встречается вовсе не так часто, как можно было бы ожидать, учитывая их недолгий век. Вместо жажды всё успеть, понять, испробовать – повсеместная леность души, пассивность, склонность плыть по течению… И как результат – душевная неграмотность, отсутствие всякой утончённости во вкусах и поступках. Сдаётся мне, всё было по-другому, пока мы не покинули Землю. Вы не согласны?

– Мне трудно судить, – ответил Полонский, тоже с рюмкой в руке устраиваясь в кресле напротив. – Меня тогда ещё не было на свете.

Маэстро Жорж рассмеялся и зааплодировал.

– Браво! Это лучшая шутка из всех, что я слышал за последние два года. Честное слово, я по-настоящему обрадовался, увидев вас там, в баре. На вашем лице лежала печать такой озабоченности, что я сказал себе: "Жорж, вот и настал момент, когда ты можешь отплатить этому человеку за всё сторицей!"

– Вы имеете в виду то, что я нечаянно обжёг вас лазерным зарядом там, на Ю-19? – спросил детектив с улыбкой.

Маэстро вновь разразился смехом.

– Боже правый! Какая у вас отличная память! Я уже давно регенерировал ткани на этом месте, даже шрама не осталось. Нет, я говорю о другом своём долге. Ведь вы, пусть случайно, спасли мне тогда жизнь, и к тому же, помогли вернуться на Ашпис, что сделал бы далеко не каждый представитель вашей суеверной расы. Итак, Виктор, в чём проблема?

– Гин-Гроан, – коротко ответил Полонский и посмотрел на маэстро сквозь золотистую призму рюмки с коньяком.

– Как – опять?

– Что значит "опять"? Мы с ним тогда так и не разобрались до конца, ведь вы отказались давать свидетельские показания. Всё остальное выглядело вполне легальным, так что он выкрутился без особых трудностей.

– И что на сей раз? Снова тайная лаборатория?

– Ещё веселее, – и Полонский, не вдаваясь в детали, изложил маэстро суть дела с компьютерными кодами.

– Трудно надеяться, что мы быстро найдём Гин-Гроана с помощью обычных мер, – закончил он. – А время, как водится, играет против нас.

Маэстро Жорж слушал, вытянув трубочкой бледные губы и сцепив на остром, обтянутом дорогой тканью колене гибкие пальцы профессионального музыканта.

– Так могут говорить о времени лишь те, кто ясно чувствует свою недолговечность, – заметил он, когда детектив замолчал. – Время – не за и не против нас, оно просто идёт своим чередом… У вас уже есть какие-то намерения относительно меня?

Полонский помедлил, подбирая слова.

– В нашу прошлую встречу, – начал он осторожно, – вы рассказывали мне о Похитителе Снов…

– Он всегда со мной, – длинные пальцы маэстро бережно погладили тёмное полированное дерево. – Память о предках, о Земле, о юности… Я сентиментален, знаете ли. Мне давненько не приходилось играть на нём из-за известных вам последствий, но инструмент должен всегда быть в отличном состоянии. Уж в этом я педант.

Маэстро Жорж вынул флейту из её уютного, обитого алым бархатом гнезда и взял несколько лёгких, словно бы невесомых нот.

– Вы уверены, что его можно настроить на определённую личность, не причиняя… гм-гм… неудобств другим? – спросил детектив с тревогой.

– Более или менее, друг мой, более или менее. Вы можете предложить что-то ещё?

– У меня нет других планов, – признался Полонский. – Я вообще не представляю, что было бы, не встреть я вас в баре.

– Что ж, тогда, я полагаю, можно начинать, – маэстро поднёс флейту к губам, но вдруг снова опустил. – Последний вопрос, Виктор. Что вам будет за то, что вы привлекаете к операции постороннего, да ещё такого, как я? Мне кажется, ваше начальство не погладит вас по головке.

– Слишком многое поставлено на карту, маэстро. К тому же, – голос Полонского зазвучал беззаботно, – старшим группы являюсь не я, не мне и отвечать.

Музыкант удовлетворённо кивнул, прильнул ртом к флейте и закрыл глаза.

С первыми тактами музыки электрическое освещение в комнате неожиданно стало меркнуть, а тени от предметов – густеть, чего никак не могло быть по законам оптики. Впрочем, о законах, в том числе и уголовных, можно было сейчас забыть. Музыка невесомо и в то же время вполне осязаемо плыла мимо Полонского, вырывалась в окно и волнами растекалась в безветренном ночном воздухе. И детектив вдруг совершенно явственно увидел человекоподобное существо с роговыми пластинками на голове, тяжело ворочающееся и стонущее на кровати в незнакомой комнате на другом конце города, встающее, подходящее к окну в надежде, что душный и влажный пелестонский воздух вернёт ему сон, потом мечущееся в замкнутом пространстве четырёх стен, наконец тяжело шествующее к двери… Улица, залитая неожиданно ярким звёздным светом…

Полонский сбросил ненужное пока напряжение мышц и устроился в кресле ждать, что будет дальше.

Похититель Снов был создан неизвестным земным искусником в те очень отдалённые времена, когда применяемая обитателями его планеты техника находилась на уровне подъёмных блоков, передвижных осадных фортеций и нескольких вариаций арбалета. Может быть, поэтому зачарованному Гин-Гроану не пришло в голову взять автолёт и он заявился в спасательский центр связи под утро.

Полонский дремал в кресле, но вскочил, едва зашуршала, отъезжая, дверь его комнаты. На пороге возникла фигура в просторном ночном одеянии и с остекленелым взглядом. За спиной мафиози, отнюдь не пребывая в трансе, грозно маячили трое представителей дорожной полиции с наведёнными на присутствующих парализаторами.

Маэстро Жорж опустил флейту и утомлённо взглянул на вошедших из-под полуприкрытых век. Гин-Гроан вздрогнул и начал озираться, подобно разбуженному лунатику. Стражи порядка втолкнули его в комнату и разом шагнули следом. Дверь за ними с шорохом встала на своё место. Всё это заняло не более двух секунд.

– Где я? – хрипло спросил Гин-Гроан, и взгляд его упёрся в Полонского. Мафиози побледнел, кадык на его не защищённом роговыми пластинами горле резко дёрнулся.

– Что происходит? – спросил он, уже тише, но тут увидел маэстро Жоржа, и дыхание бывшего главы преступного синдиката вновь пресеклось.

– Мне тоже хотелось бы это узнать! – вмешался лейтенант полиции, как бы между прочим переводя дуло своего оружия с Полонского на маэстро и обратно. – Прошу пройти идентификацию! С какой целью прибыли на Пелестон? Эй, бросьте-ка свою пушку!

– Это не пушка! – с достоинством ответил маэстро Жорж, медленно поднимаясь и выпрямляя спину. – Это старинный музыкальный инструмент. Его нельзя бросать, но если вы позволите…

Музыкант сделал осторожный шаг, сопровождаемый дулом полицейского парализатора, и осторожно, как ребёнка в колыбель, опустил флейту в её роскошный бархатный футляр. Затем невозмутимо отогнул рукав на левом запястье, высвобождая идентификационный браслет. Полонский сделал то же самое и стоял неподвижно, пока один из полицейских снимал данные портативным биокардом.

– Приношу свои извинения! – буркнул лейтенант, обращаясь к детективу. – Это тот парень, которого вы ищете? Мы засекли его на южной автостраде. Хотели задержать сразу, но потом решили проследить, куда это он в таком виде направился. Мы в курсе ваших проблем. А это тоже ваш сотрудник? – краем глаза лейтенант глянул на считанные биокардом данные маэстро, и глаза его невольно расширились.

– С Ашписа? Хорошо. Очень хорошо. Помочь вам доставить задержанного, куда следует?

– Было бы очень любезно с вашей стороны, – согласился Полонский, но тут подал голос сам Гин-Гроан.

– Это недоразумение! – завопил он. – Полонский, это опять вы? Что вам от меня надо? Я не собираюсь скрываться от закона, вы ничего не поняли! Я буду жаловаться вашему начальству!

– Вам дадут такую возможность, – пообещал детектив. – Но я хотел бы сперва задать вам пару вопросов. Во-первых, где коды?

– Не ваше дело!

– Ладно. Пусть с вами разбирается Торкве… комиссар Баранников. Но на второй вопрос лучше ответьте прямо сейчас. Где паренёк, который увязался за вами вчера в порту?

– Он ваш знакомый? – нехорошо усмехнулся Гин-Гроан. – Он был не столь испорченным, как вы, и я о нём должным образом позаботился. Я его…

Здесь, на самом интересном месте, дверь снова отодвинулась и к присутствующим добавилась находящаяся не в лучшей форме персона Алекса Папалексиса.

– В дём дедо? – осведомился старший поисковой группы сквозь непробиваемый насморк, бесплатный дар Полонского. – Вигдор, гдо эдо?

Полонский понял, что везение его кончилось. И точно: Гин-Гроан в приступе отчаяния рванулся к не успевшей ещё закрыться двери и тут же рухнул, сражённый лучом полицейского парализатора.

– Не будем терять времени, – мрачно сказал детектив и вызвал на мониторе карту спасательской базы. – Судя по всему, Гин-Гроан скрывался в одном из старых колониальных посёлков, теперь это тоже городские районы, но, в отличие от всех других, там много домов старой постройки. Таких посёлков на территории нынешней базы было четыре. Один, как мне сказали, уже ликвидирован полностью, на его месте сейчас Медицинский Центр, от других ещё кое-что осталось. Больше всего старых домов на западной окраине, но дорожный патруль засёк Гин-Гроана на южной автостраде, поэтому лучше начнём оттуда. Автострада проходит через два таких посёлка – один в районе Ремонтного цеха, второй теперь числится как городок пилотов «Пелестона-1». Его я возьму на себя.

– Почему именно его? – ревниво поинтересовался Алекс, раздобывший какое-то чудодейственное средство от простуды.

– Потому что мне надо ещё проводить маэстро, а рейсы на Ашпис уходят с первого "Пелестона".

– А-а, на Ашпис… – протянул Папалексис томно. – Это где-то на периферии…

И тут до него дошло.

– Что?! На Ашпис?! Ты рехнулся, Виктор! Привлечь к делу потомственного вампира! Торквемада не оставит от меня даже тела для погребения в семейном склепе! Нет, ты точно сошёл с ума!

– Что тебя так смущает в этом факте? – защищался Полонский. – Он же никого не трогал. Уже шестьсот лет прошло, как вампиры эмигрировали на Ашпис, всё это время они прекрасно обходились без человеческой крови. Бессмертие – просто генетическая черта их биологического вида, а не результат кровопития. Если хочешь знать, им вполне достаточно синтетических заменителей крови, на Ашписе очень развита промышленность синтеза. Продукция на все вкусы: я, например, видел у маэстро бутылку с этикеткой "Кровь младенца с Ангиона"…