Текст книги "Крылатый лев и лилия (СИ)"
Автор книги: May Catelyn
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Тени
Провертевшись в своей постели почти всю ночь, Виттория забылась коротким и некрепким сном лишь к рассвету. А проснулась в считанные мгновения оттого, что ее обнаженной ступней занялся игривый котенок, вылезший под утро из своей корзинки у камина и забравшийся в постель. Он очень привязался к молодой хозяйке здесь в поместье, и после купания превратился из заморыша с кухни в пушистый и нагловатый комок.
Почувствовав легкие прикосновения острых коготков животного, девушка тут же открыла глаза и поморщившись от первых лучей, настырно светивших сквозь закрытые ставни, выпорхнула из своей кровати, устремившись к окну. Выглянула во двор и полной грудью вдохнула свежий утренний воздух, наполненный разноголосым пересвистом ранних пташек и свежестью выпавшей на заре росы.
Всюду еще царствовали покой и безмятежность. До подъема слуг оставалось больше часа. «А значит, если бы кому-то вздумалось выйти из своих комнат и немного прогуляться, то он остался бы незамеченным…»– тут же пронеслась в голове Виттории шальная мысль. Она попыталась отогнать ее, но благоразумие как всегда дало трещину. Уже через пару минут, наскоро отыскав в сундуке дорожное платье и завязав волосы в тугой хвост, отливавший черной медью, подопечная сенатора Веньера выскользнула из дома и быстрым шагом направилась к конюшням.
Даже самое чуткое ухо в поместье не смогло бы уловить легчайшей поступи ее маленьких изящных ножек, обутых в простые, грубые, но удобные сапожки. Еще на Джудекке Витория научилась передвигаться по дому незаметно, чтобы лишний раз не привлекать внимание раздражительной сеньоры Мартины. Та частенько срывала на безответной сироте свое недовольство, причиной которого было нынешнее плачевное положение дел семейства Канотти.
Посмотрев по сторонам и убедившись, что за ней никто не наблюдает, юная своевольница открыла дверь конюшни, где в одном из денников содержался самый великолепный скакун во всем поместье – Озар, принадлежавший мавру Юсуфу. Бока этого могучего и стремительного животного отливали вороновым крылом, а в глазах "плясал ветер пустыни", как любил говорить его хозяин.
Каждое утро с того дня, как сенатор Веньер привез ее сюда, Виттория посвящала урокам верховой езды. Сам Юсуф, которому было велено охранять покой девушки и приставленной к ней дуэньи, уже давно маялся от вынужденного бездействия. Лошадей он любил самозабвенно и учить обращению с ними любознательную и смышленую девушку было для него отрадой в череде однообразных деревенских дней, вдалеке от привычной городской суеты. Очень скоро Виттория приноровилась к своей смирной гнедой лошадке и уверенно совершала небольшие прогулки по местным угодьям в сопровождении грозного мавра. Несколько раз он позволял ей прокатиться на Озаре, но всегда только рысью.
После приезда хозяина Юсуф был постоянно занят его поручениями, а потому об утреннем занятии не могло быть и речи. "И ничего тут нет страшного. Я и одна вполне смогу прогуляться до того, как проснется прислуга. Еще совсем рано, никто не увидит и не узнает."– рассудила она.
Мальчишка – помощник конюха блаженно растянулся на соломе и кажется, спал крепко. Но оседлать самой и вывести такого норовистого коня как Озар было Виттории не под силу. Набравшись смелости она решительно встряхнула спящего за плечо, заставив того подскочить от неожиданности.
– Я желаю совершить выезд верхом, – невозмутимо произнесла девушка, придав себе вид с сановной дамы, которой казалось, принадлежали все местные угодья. Конюх опешил и часто заморгал белесыми ресницами, расцвеченное веснушками лицо вытянулось от удивления.
– Но сеньор Юсуф… – промямлил было он в ответ.
– Сам сеньор Веньер разрешил мне прогуляться одной и взять Озара, или ты забыл кто здесь хозяин!?
– Как прикажете, молодая госпожа, только резвый он больно, не убиться бы вам, в седле то недавно сидеть обучились.
– Делай, что нужно, и поскорее! К обеду станет совсем жарко и не до прогулок, – Виттория капризно топнула ножкой и нахмурилась, чтобы придать себе более грозный вид.
Через несколько минут красавец – арабский скакун был оседлан и готов к путешествию. Конюх всегда с опаской подходил к жеребцу мавра, вот и сейчас без устали утирал холодный пот – ни один хозяйский конь не внушал ему такого страха. Того и гляди ударит со всей дури копытами, да размозжит голову – казалось ему временами. А то, что непоседливая пигалица, появившаяся в поместье совсем недавно, в одиночку решилась управлять этой бестией, было выше его понимания. Пойди-ка разбери этих господ с их причудами…
Сердце юной Виттории переполняла радость и гордость от удавшегося маневра. Ускользнуть вот так запросто от бдительного ока Сеньора М и совершить самостоятельную верховую прогулку, словно она одна из тех роскошных светских дам, которыми он наверняка восхищается! Сколько же их было в его жизни? Все равно ей никогда этого не узнать, и зачем ему какая-то невежественная замарашка, выросшая среди жалких лачуг… Вчера он ясно дал понять, что ей придется научиться грамотно изъясняться, терпеливо и прилежно проводить время за ненавистным рукоделием, вести себя в обществе согласно этикету, и к тому же вызубрить дюжину изречений из Святого Писания… А пока что она не соответствует его кругу.
Девушка внезапно почувствовала острый укол обиды, досады на саму себя, пока что неосознаваемой ревности и сильнее прижала стремена к бокам Озара, пустив его в галоп. Ей едва удавалось удерживаться на его могучей спине, дыхание перехватывало от невероятной скорости, но вместе с тем сознание освобождалось от грустных мыслей, что за последние дни не давали ей покоя. Она наслаждалась этим моментом свободы, независимости от обстоятельств, с которыми вынуждена была мириться. Кажется она сама стала ветром, растворилась в нем, доверив ему свою жизнь. Более не существовало маленькой сироты с Джудекки, не знавшей собственных родителей, но по счастливой случайности, оказавшейся под покровительством одного из самых влиятельных людей в Венецианской республике. Сейчас она была частью окружавшей ее природы, криком растревоженных птиц, дыханием близкой реки, россыпью луговых цветов, что разлетались под безжалостными копытами Озара.
Доехав до границы владений, она повернула к дому. Забывшись своим маленьким приключением, Виттория не сразу заметила, что неподалеку от нее, скрытые кромкой леса, стремительно двигаются два всадника. Сначала она не почувствовала тревоги, но затем ей стало понятно, что незнакомцы скачут ей наперерез, отсекая от самого короткого пути вдоль тисовой аллеи.
Кем были эти две фигуры, возникшие из утренней дымки, кутавшиеся в черные плащи? Что им было нужно от нее? Виттория с трудом сдерживала дрожь в руках. От шока она чуть было не упустила поводья, но быстро собралась и как следует пришпорила Озара, пустившись прочь от преследователей. Конь, очевидно, не ожидал такого напора от своей маленькой, почти невесомой наездницы и возмущенно взревел, поднявшись на дыбы. Виттории нужно было съехать с дороги и попытаться уйти от погони. Сейчас от быстрых ног скакуна зависела ее жизнь и вполне возможно – честь. В памяти тут же возникли жуткие рассказы Ваноццы о безжалостных разбойниках, что подстерегают одиноких путников и расправляются с ними, а с женщинами и девушками творят такое, «что язык не повернется описать». При этих словах глаза служанки становились размером с голубиное яйцо, и она торопливо осеняла себя крестным знамением.
Озар несся во весь опор, преодолевая невысокие пригорки, увеличивая расстояние от преследователей. Но Виттория еще не была готова к такому испытанию. Когда на ее пути оказалась преграда из густой поросли придорожных кустов, она успела только испуганно вскрикнуть и не смогла удержаться в седле, неожиданно соскользнув с могучей спины жеребца в момент его стремительного прыжка.
Последнее что она увидела, перед тем как потерять сознание от сильного удара о землю – высокое, пронзительно голубое июльское небо.
***
Чьи-то мозолистые руки решительно растирали ее щеки, ощутимо надавливали на точку над верхней губой, приводя в чувство. Сквозь тяжелую пелену забытья она услышала знакомый голос:
– Иншалла! Вы живы молодая госпожа!
Юсуф стоял на коленях около нее и сквозь одежду бережно ощупывал ноги и руки девушки, пытаясь выяснить, не повреждены ли кости.
– Пошевелите пальцами, вот так. Хорошо, хорошо… – суровое лицо мавра расплылось в белозубой улыбке. Спина девушки на первый взгляд тоже не пострадала. Удивительное везение! Возможно, будет несколько больших и болезненных синяков и ссадин, но это пустяки по сравнению с тем, что могло случиться.
Юсуф возблагодарил небеса за то, что мальчишка-конюх не смог продолжить свой безмятежный сон и передал ему, что воспитанница сеньора Веньера отправилась верхом совершенно одна. Как оказалось – очень своевременно. Быстро оседлав первую попавшуюся лошадь, мавр поскакал вслед за ловкой обманщицей, бормоча себе под нос отборные ругательства на известном только ему языке. Времени будить хозяина не было и Юсуф решил вернуть Витторию с непредвиденной прогулки сам. В конце концов это последствия его уроков, которые он охотно давал юной плутовке, в тайне гордясь ее быстрыми успехами.
Ещё не доехав до самой дальней части владений Веньеров, он заметил погоню. Двое всадников в черном преследовали хрупкую девушку, отрезая пути к отступлению вглубь поместья. Она из последних сил держалась на спине его огромного арабского скакуна, который несся словно вихрь и в любую минуту мог сбросить неопытную наездницу.
Юсуф рванулся на помощь не помня себя, ведь каждая секунда могла стоить Виттории жизни. Преследователи, увидев грозного всадника скачущего им наперерез, в мгновение ока скрылись из виду, растаяв словно тени в глубине леса. Расстояние до девушки стремительно сокращалось, но мавр уже не смог предотвратить неминуемого падения…
Убедившись, что кости девушки целы, он бережно поднял ее с земли и ловко перекинул через спину Озара. Она едва слышно застонала от боли во всем теле, но протестовать не стала. Падение хоть и обошлось без серьезных травм, все же не могло не оставить последствий. Мавр двинулся к дому, придерживая одной рукой Витторию и ведя вторую лошадь за узду. Нужно было поскорее уложить бедовую наездницу в постель и напоить снадобьями, которые он собственноручно заготавливал для своего хозяина, но несмотря на это ускорять шаг было неразумно.
Через десять минут Юсуф уже бережно снимал свой «трофей» с могучей спины Озара, передавая на руки полуодетому хозяину поместья, тут же укротившему свой гнев при виде безжизненного личика девушки.
***
Марко вошел в комнату осторожно, стараясь не потревожить ни похрапывающую у постели дуэнью, ни саму больную. Сейчас, глядя на нее, он мысленно возносил самую горячую благодарность всем святым, которых знал. Ведь ее утренняя шалость могла закончиться трагедией.
В тусклом свете восковых свечей ее облик казался ангельским. Темная медь волос рассыпалась по подушке свободной волной. Виттория, как ему показалось, была во власти глубокого целительного сна, который должен был притупить боль и помочь ей восстановить силы.
Взрослый мужчина, воин и адмирал Республики, переживший немало жестоких и кровавых битв, содрогнулся от осознания того, что эта хрупкая и прекрасная девушка, чья судьба была доверена ему, могла попасть в руки неизвестных всадников, которых видел Юсуф. Несомненно, они были из тех людей, что упоминались в письме Вероники, тех, от которых она скрывалась сама и скрывала долгие годы свою дочь…
Противник, затаившийся во тьме, рано или поздно нападет опять, прятаться и бежать бесполезно – это лишь оттягивает фатальный момент. Что ж, Марко Веньеру не привыкать встречаться с опасностью лицом к лицу. Но только хорошая стратегия поможет, наконец, пролить свет на эту тайну, узнать о тех мотивах, что двигают злоумышленниками. И тогда не будет пощады преследователем этой девочки, чью жизнь он поклялся защищать!
Его беспокойство и праведный гнев были вполне понятны – кто бы не пожалел невинное, хоть и безрассудное создание… Но откуда в нем этот снедающий душу страх потерять ее, это желание видеть ее милое лицо, слушать ее молодой звонкий смех, отчего уже давно при воспоминании о ней, его сердце ускоряет свой бег, наполняясь живой, трепещущей нежностью…Может ли он позволить себе подобное после стольких лет? Имеет ли право перед Всевышним? Ведь у него до сих пор не было ответа на главный вопрос: чьей дочерью была эта девушка, нежданно-негаданно свалившаяся ему на голову, как самый невероятный дар, а может быть, как самое жестокое искушение?
Погруженный в свои думы, сенатор не замечал, что за ним наблюдают из под прикрытых ресниц. Виттория уже проснулась к тому моменту, когда Марко зашел ее проведать.
Несомненно, он считает ее неблагодарной, лживой и дурно воспитанной девчонкой, неосторожно принятой им под свою опеку! Теперь она совершенно точно сгорит от стыда, едва встретившись с ним взглядом, – думала Виттория, усердно притворяясь спящей. Уж лучше бы ей провалиться сквозь землю! Наверно она никогда не сможет посмотреть ему в глаза, так часто снившиеся ей с того самого дня, когда она впервые увидела их под бархатной маской…
Но взгляд Сеньора М не был сейчас жестким и гневным. На его лице, обращенном к ней, читалась мягкая полуулыбка и нескрываемая грусть. Она могла поклясться, что ещё никто и никогда за всю её коротенькую жизнь так на неё не смотрел… Наконец, будто стряхнув с себя задумчивость, он подошел ближе и протянул руку, бережно поправив край ее одеяла своими крепкими красивыми пальцами. Ей с трудом удалось сдержать волнение и не выдать себя.
Ах, если бы сейчас мужественное и красивое лицо ее личного «архангела» оказалось чуточку ближе, она смогла бы … От такой преступной мысли девушке на секунду стало нечем дышать, она почувствовала как стали предательски розоветь ее щеки… Виттория с трудом дождалась, пока ее опекун, осторожно ступая на скрипучие половицы, покинет комнату и прикроет за собой дверь. А потом ещё долго лежала с открытыми глазами и отчаянно бьющимся сердцем, не зная, отчего ей так хочется и рассмеяться и заплакать одновременно.
Закатное солнце, сквозь едва заметную щель в портьерах окрасило комнату золотистым сиянием, вечер вступал в свои права. Девушка вновь почувствовала усталость, положила под щеку ладошку и провалилась в спасительный сон.
Визит «брави»[11]11
Брави" (итал. «смелый») – название шаек авантюристов, по найму совершавших всякого рода преступления в Италии XVI–XVIII веков. Шайками брави часто пользовались, чтобы избавиться от того или иного политического противника, они же состояли на службе у господ Флоренции, Венеции или Падуи.
[Закрыть]
Утреннее потрясение не прошло бесследно. Сновидения Виттории были странными и пугающими, будто над нею нависла устрашающе черная туча. Казалось, что тьма надвигается неотвратимо и стремительно, от нее нельзя было скрыться. Густой мрак подступал, окутывал все плотнее, готовясь раздавить, лишив возможности дышать.
Девушка металась во сне, пытаясь избавиться от своего ночного кошмара. Вдруг, будто по мановению чьей-то неведомой воли она резко открыла глаза. И в ту же секунду встретилась с непроницаемой черной маской, смотревшей ей прямо в лицо. Виттория увидела едва заметное движение, в руке незнакомца сверкнуло острое жало стилета.
Истошно закричав, она в последний момент увернулась от удара и скатилась с кровати на пол. От неожиданности незнакомец выронил своё оружие и тут же навалился на нее всем своим весом, зажав рот ладонью. Другая его рука сомкнулась на нежной шее. В кромешной темноте Виттория беспомощно извивалась под ним, не в силах избавиться от железной хватки, с каждой секундой ощущая как силы оставляют ее.
За что? Почему? – в преддверии агонии мелькнула и угасла последняя мысль. Смерть пришла так неожиданно, так нелепо, неужели она закончит свою жизнь вот так, задыхаясь и барахтаясь на полу, от руки неизвестного убийцы? Она в последнем отчаянном порыве укусила ладонь душителя и попыталась позвать дуэнью, все еще не понимая, почему та до сих пор не пришла на помощь. Ведь покои донны Франчески были совсем рядом, она должна была услышать крики и звуки борьбы.
Уже не видя, что происходит вокруг, почти теряя сознание, она уловила, что в спальне появился кто-то ещё. Вслед за этим девушка почувствовала, что пальцы на ее горле разжались, а тяжесть, сдавливавшая грудную клетку, вдруг исчезла. Потом послышался глухой и сильный удар упавшего тела. Незнакомец отлетел к стене, врезавшись в стоявшее около нее массивное кресло.
Виттория с трудом приподнялась и отползла в угол кровати, наблюдая, как в комнату чертыхаясь неожиданно ввалился ещё один человек. Ее невидимый спаситель оглянулся и между ними завязалась ожесточенная схватка. Она разглядела искаженное страшной гримасой лицо мавра, со сверкающими в темноте белками глаз, который орудуя кривой короткой саблей, отбрасывал от себя очередного убийцу. Тот не собирался уступать, умело отражая атаку своим клинком и уворачиваясь от сокрушительных ударов Юсуфа. Девушка с ужасом следила за происходящим, все еще не в силах осознать, что это не ночной кошмар, а реальность. Тем временем другой незваный гость уже приходил в себя после удара о стену и, обнажив оружие, был готов присоединиться к бою. Он начал медленно подниматься, рассчитывая напасть на мавра со спины.
– Юсуф, выведи ее! – раздался голос хозяина дома, появившегося в дверном проеме и обнажившему свою грозную скьявону[12]12
Скьявона (итал. schiavona – славянский) – разновидность холодного оружия, является одной из трёх наиболее распространённых форм мечей с корзинчатой гардой, вместе с шотландским корзинчатым мечом и хаудегеном. Изначально, в XV веке, словом gli schiavoni обозначали мечи, которыми была вооружена гвардия венецианских дожей; они имели длинные прямые клинки, их отличительной особенностью были горизонтально изогнутые в форме буквы «S» парирующие дужки.
[Закрыть]. Он ворвался в комнату и переключив внимание обоих нападавших на себя, дал возможность мавру подхватить почти теряющую сознание девушку на руки и вынести ее из покоев. К этому моменту разящий удар Марко уложил одного из нападавших, второй же продолжал отчаянно сопротивляться и занял оборону возле окна.
"Брави" были искусными фехтовальщиками, это Веньер понял сразу, как только встретил первый удар шпаги от одного из них, а несколько слов, которыми они обменялись друг с другом, подтвердили его догадки – наемники несомненно были французами. Несмотря на свой опыт и силу, сенатору пока не удавалось взять верх над сильным и умелым соперником. Они обменялись чувствительными ударами, схватка продолжалась.
Юсуф передал Витторию на руки ошеломленным и полуодетым слугам, испуганно жавшимся в подножье лестницы, а потом в три прыжка взлетел наверх и пришёл на помощь своему хозяину. Вскоре один из незваных гостей уже корчился в муках агонии, а другой испустил дух.
– Кто послал вас? – проговорил Марко, будто не своим голосом, подойдя к умирающему французу, – Облегчите свою участь сударь, иначе вы будете страдать и истекать здесь кровью еще много часов подряд. Я говорю это вам как опытный воин.
– Никогда…пробормотал было убийца, и его бледное заострившееся лицо, которое больше не скрывала маска, сдернутая рукой сенатора, исказила гримаса боли.
– Что же, раз ты не хочешь последней милости, я прикажу своему мавру пытать тебя до тех пор, пока ты еще дышишь. Тебе должно быть известно, на что способны берберы. При этих словах Юсуф навис над умирающим, сделал зверское лицо и потянулся к своему кинжалу-мусаши, висевшему на поясе.
Глаза раненого француза наполнились неподдельным ужасом, он прикрыл веки шепча на родном ему диалекте слова молитвы.
– Боже, храни Беарнца[13]13
Беарнец– прозвище Генриха Наваррского.(Король Франции с 1589 года (формально – с 1594) Права Генриха IV на трон были подтверждены Генрихом III, который, будучи смертельно ранен, приказал своим сторонникам присягать наваррскому монарху, однако стать королём Франции он смог только после длительной борьбы.
[Закрыть]! – произнес он наконец, будто в забытьи, еле разжимая запекшиеся от крови губы.
Марко не потребовалось дальнейших расспросов, в пытках также не было необходимости. Сделав знак своему мавру, он вышел из спальни, превратившейся за эту ночь в арену кровавой схватки. За дверью послышался предсмертный хрип наемника, которому была тут же оказана последняя милость.
***
Виттория все еще не могла унять дрожь, прислушиваясь к звону оружия и выкрикам противников, доносившимся из ее спальни. Наконец все смолкло, в доме повисла тяжелая тишина. Вместе со слугами они заперлись в одной из комнат, ожидая развязки ночного нападения. На полуодетую Витторию горничная Симона накинула свою шаль, и попыталась собрать каскад ее волос в подобие большого узла. Воспитанница сеньора Марко не должна выглядеть жалко в порванной у ворота ночной сорочке и с растрёпанными волосами. При неверном свете зажженной свечи, Симона и ее сестра, кухарка Николетта истово молились, а старый дворецкий Бартоломео вооружившись кухонным ножом, встал у двери, готовясь, если понадобится, дать отпор разбойникам.
Вдруг в дверь постучали и властный голос хозяина повелел открыть засов.
Через несколько мгновений сеньор Марко уже стоял на пороге, почти касаясь притолоки. На его лице были заметны следы крови, глаза мерцали нездоровым блеском, а жилистая кисть продолжала крепко сжимать эфес, словно готовилась выхватить оружие в любой момент. Он, тяжело дыша, прошёл вглубь комнаты и опустился в резное кресло. Следом в дверном проеме показался Юсуф и оглядев всех присутствующих, сбросил себе под ноги добытые трофеи – шпаги и кинжалы наемных убийц. За его плечом показались заспанные и всклокоченные головы других слуг. Битва в ночи окончилась и поняв без слов, что опасность миновала, прислуга спешно покинула комнату. Юсуф потребовал огня, мельком взглянул на своего хозяина и раздавая распоряжения, вышел, оставляя Марко с его подопечной.
– Сеньор М, Вы ранены! – выкрикнула Виттория, заметив при свете зажженного канделябра, его бледное лицо и кровавое пятно, расползающееся по рубашке. Она подбежала и порывисто опустилась на колени рядом с ним, пытаясь разглядеть, насколько глубока и серьезна рана.
– Не беспокойся, это не страшно. Бартоломео! Принеси воды! – скомандовал он, поморщившись от боли, немного ошеломленный поступком девушки.
– Рану нужно прижать и зашить! Крови очень много! – с неподдельной тревогой в голосе продолжала Виттория. Она сдернула с худенького плеча шаль и не раздумывая прижала ее к левому боку Марко.
– Юсуф все сделает. И откуда же тебе известны такие тонкости? – спросил он удивленно.
– Мой брат – Джованни самый известный задира на Джудекке. Мне не раз приходилось помогать Ваноцце обрабатывать его раны и ссадины после ночных вылазок.
Она нарочно тараторила, отвлекая его разговором от вида, просачивающейся через ткань крови. – Она же научила меня готовить целебную мазь из трав и еще…
– Да, в семье Канотти определенно было чему поучиться… – прервал он.
– А сейчас, ступай наверх и попробуй поспать до утра. Симона поможет тебе поутру собрать вещи. Мы покинем поместье, как только сюда… прибудет Беатрис. Я устал, поторопи Юсуфа, – Марко закрыл глаза и последнюю фразу почти прошептал.
– Но, я хочу остаться! Вы спасли мою жизнь, и самое малое, что я могу сделать – помочь Юсуфу с вашей раной! – отрезала девушка, – Будьте спокойны, я не упаду без чувств, при виде изувеченной плоти. Пожалуйста, хотя бы раз, поверьте, что я на что-то способна!
– Выходит, я совсем не знаю тебя, Виттория… Что ж, оставайся, если желаешь, – окончательно сдался он.
Впервые она поймала на себя на мысли, что Сеньор М ответил ей как равной, а не как маленькой девочке, которую поскорее нужно отослать в свою комнату.
Через несколько минут было подготовлено все необходимое для несложной операции и перевязки. Мавр вернулся с маленьким кованным сундучком, дворецкий принёс кувшин и таз, а слуги – ещё свечей. Виттория мужественно помогла Юсуфу, выполняя нехитрые поручения. На ее лице не было ни тени брезгливости или отвращения. Лишь когда с сенатора сняли рубашку, которую пришлось аккуратно разрезать, из-за запекшейся крови, ее щеки стыдливо вспыхнули. Неглубокая рана была на боку ниже рёбер, и Виттория впервые увидела полностью обнаженный мужской торс. Она не могла не заметить дорожку темных волос, спускающихся с могучей обнаженной груди адмирала до самого пояса его бархатных штанов. Как это было не похоже на мальчишечью впалую грудь ее названного брата! На теле Сеньора М были заметны и другие шрамы, должно быть оставшиеся в память о кровавых битвах, коих было немало в его жизни. Но больше всего Витторию смутил терпкий мускусный запах мужского тела, впервые коснувшийся ее чутких ноздрей. В нем таилась и опасность, но в то же время – удивительная притягательность. Она, покраснев от собственных мыслей, чуть отодвинулась от раненного и инстинктивно поправила надорванный ворот своей ночной рубашки.
Пока мавр промывал рану и со знанием дела зашивал ее кривой иглой, девушка старалась отрешиться от едва слышимого скрежета зубов, издаваемого ее опекуном, мужественно борющимся с острой болью. Но у нее получалось плохо, страдания этого человека были для Виттории куда хуже собственных. После вчерашнего падения с лошади все тело ныло, а нежная шея, на которой совсем недавно сомкнулась рука убийцы, начала гореть огнем. Не показывая своих переживаний, она старательно и аккуратно наносила мазь на полоски льна, и придерживала своими тонкими пальчиками на теле раненого, пока Юсуф закреплял их широкой повязкой.
Марко невольно подумал, что лишь однажды встречал в женщине сочетание такого хрупкого трогательного обаяния и в то же время внутренней скрытой силы и упорства. Другая бы на ее месте, после всего случившегося, еще долго приходила в себя, обливаясь слезами. Незаурядный характер ее матери проявился сегодня ночью в полную силу.
После окончания перевязки, в комнату постучался один из слуг. Он взволнованно и отрывисто что-то сообщил открывшему дверь Юсуфу. Тот одобрительно кивнул головой, помог хозяину подняться из глубокого кресла и начал складывать свой сундучок. Виттория отодвинулась в полумрак комнаты подальше от пламени свечей, сжимая окровавленную шаль, стесняясь своего потрепанного вида.
Марко слабо улыбнулся ей уголком губ, влил в себя остатки алкоголя, которым Юсуф промывал его рану, и немного нетвердой походкой вышел в коридор, отказавшись от посторонней помощи.
– Будет как новенький, если не сдерет повязку и полежит хотя бы до утра, – улыбаясь, произнес мавр ему вслед. Синяки и ссадины на нем самом смотрелись весьма живописно, но казалось, не причиняли великану никакого беспокойства. Только толстая разбитая губа с запекшейся кровью делала его лицо ещё более диким.
Лиловые пятна на тонкой белой шее девушки начали понемногу проступать. Юсуф досадливо нахмурился и ловко наложил на них примочку. Довольный своей работой, он обернул ее шею льняной повязкой, сказав:
– Сегодня ночью досталось всем нам, но главное сделано – шакалы мертвы!
Виттория уставшая и заметно осунувшаяся, все же решилась задать мучивший ее вопрос. Хотя уже почти наверняка знала страшный ответ на него.
– А сеньора Франческа, что с ней?
Мавр в молчании опустил голову, давая понять, что худшие ее подозрения оправдались. Убийцы не смогли бы осуществить свой план, не расправившись с дуэньей, спавшей в смежной со спальней Виттории комнате.
Девушку невольно передернуло от мысли, что сейчас наверху она увидит бездыханные окровавленные тела ночных гостей, и поддерживаемая Симоной, стала медленно подниматься по лестнице. Но переступив порог, с удивлением не обнаружила в своих покоях никаких следов погрома и ужасных последствий. Слуги под руководством Юсуфа быстро и умело выполнили приказы своего хозяина.
Тишина из соседней комнаты пугала ее куда сильнее. Она тихонько заглянула внутрь. Там на кровати все еще лежало тело ее дуэньи с неестественно выпученными глазами и безвольно раскинутыми руками… Слуги топтались рядом, не решаясь прикоснуться к покойнице. Внезапно возникший на пороге Юсуф загородил собою вход и захлопнул дверь перед самым носом побледневшей Виттории. Она расслышала из-за двери лишь его короткие приказы, топот ног, а потом скрип лестничных ступеней. Дом постепенно затих, и ночное происшествие казалось теперь чем-то нереальным.
Девушка зябко передернула плечами и, накинув на себя покрывало с кровати, забралась с ногами в большое кресло возле открытого настежь окна. Спать в своей постели, едва не ставшей ее могилой, в оставшиеся до рассвета часы она просто не сможет.
***
Рассвет застал ее в том самом кресле, где она, свернувшись клубочком, сдалась тяжелому сну. Пробуждение было мучительным и долгим. Тело затекло, горло болело как при сильной простуде, хотелось пить. Виттория рванулась было позвать дуэнью, но страшная реальность тут же возникла в ее памяти немым и пугающим призраком. Девушка тихо и горько заплакала. Чувства, долго сдерживаемые усталостью, шоком и собственной волей рвались на свободу. Как бы ни докучала ей сеньора Франческа своими ежедневными нравоучениями и нудными занятиями, Виттории было очень жаль эту женщину, ставшую невинной жертвой жестоких убийц.
– Это я виновата, это все из-за меня… – шептала девушка, глотая соленые капли, щедро сбегавшие по ее щекам. Но все еще не могла понять, кто и почему желал ей смерти. Вот и Сеньор М и Юсуф едва не погибли, спасая ее минувшей ночью. Неужели она кем-то проклята, возможно ли, что с самого рождения над нею висит какая-то смертельная тайна, делающая само ее существование ошибкой, почему только теперь это стало угрозой для каждого, кто оказался рядом с ней?
Так она сидела в тишине своей комнаты, не в силах подняться и вступить в новый день. Но вот, до нее долетели чьи-то голоса. Прислушавшись, Виттория догадалась, что принадлежат они сенатору Веньеру и Юсуфу. Кабинет Сеньора М находился как раз под ее спальней, и через открытое окно был хорошо различим разговор, происходивший в нем:
– Не стоит Вам винить себя, хозяин. Откуда нам было знать, что эта несчастная поддастся чарам француза и сама откроет ему дверь своей комнаты…
– Как ты узнал?
– Горничная видела их вместе несколько раз наедине в саду и возле колодца. Когда мы выносили его тело из спальни, Симона тут же опознала в нем ухажера дуэньи. Расскажи она мне об этом раньше, я бы тут же смекнул, в чем дело, но она побоялась. Донна Франческа умела навести страх на прислугу в доме.
– Да, мы не могли предвидеть это, но дьявол! Если бы Виттория не оказалась так проворна и бесстрашна…если бы не проснулась, не подняла шум…О, Юсуф я бы никогда не простил себя…
Из последующих фраз, стало ясно, какой план был придуман Марко и Юсуфом накануне. Поздно вечером они инсценировали мнимый отъезд сенатора и его управляющего с несколькими слугами из поместья. А добравшись до причала, незаметно повернули назад и под покровом ночи устроили на первом этаже дома засаду. Лазутчик французов, которого еще предстояло изобличить, донес сообщникам, что поместье осталось без охраны, а значит никто не сможет защитить сироту от неминуемой смерти. Ночное нападение было тут же спланировано, а Марко Веньер и его верный мавр были уверены, что подстерегут неизвестных злоумышленников при попытке проникнуть в дом.
Но ни один из них не предполагал, что любвеобильная дуэнья Франческа Донатти гостеприимно откроет двери своей спальни пылкому любовнику с французским выговором и жгучим взглядом уроженца Гаскони. А лестница, оставленная кем-то под окном, не случайность, а замысел убийц.
