Текст книги "До рассвета (СИ)"
Автор книги: Max.Rockatansky
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Впереди ее ждала неизвестность, после их «свадьбы» в его больном воображении. И теперь Виктория задавалась вопросом. Что же страшнее? Ужасная и мучительная смерть? Или полная боли жизнь? И жизнь ли это?
========== Каждый из них ближе ==========
Комментарий к Каждый из них ближе
Приятного прочтения, мои дорогие читатели! Надеюсь Вам понравится новая глава. Пишите Ваши комментарии, я их все читаю, каждый отзыв для меня важен! Спасибо!
Вэйлон проходил через двор, преодолев решетчатый забор. Мужчина крался словно вор, боясь попасться на глаза очередному психу. Но ожидаемый враг был за решеткой. Он издавал мерзкие звуки и похотливые стоны. Парк догадывался, чем он там занимается, но старался не заострять на этом внимание. Ему было достаточно того, что он слышал.
Проследовав к нужному ему рубильнику, программист поспешил совершить манипуляцию с ним, чтоб обесточить напряжение в решетке. Хотелось скорее оказаться внутри, там ему казалось было безопаснее.
Он не представлял, как ошибается, но и не знал, как близок к Виктории.
Сумасшедший извращенец давно заметил Вэйлона и собирался с ним позабавиться, но для этого стоило приложить немало усилий. Парням вроде него все равно как, где и с кем, главное чтоб было теплое и мягкое, остальное не имеет значения.
Вэйлон решительно двигался к забору, мысленно пролагая путь дальше. Но достигнув нужного места, мужчина обнаружил, что электричество опять включено. Тогда он понял, что кто-то не желает просто так его отпускать.
Выбора не было, и ему пришлось повторить трюк с рубильником. Хоть возвращаться в подвал вовсе не хотелось. В моменты, когда хотелось все послать к чертям и просто сбежать, Парк вспоминал, зачем вообще все это время борется за жизнь.
Где-то там, в глубинах этих темных и холодных коридоров, прячется несчастная девушка, за которой некому прийти кроме него. На которую плевать всем успевшим сбежать врачам, да и в целом.
Взяв себя в руки, Вэйлон направился к источнику электричества.
Извращенца за решеткой уже не было. Парк насторожился, но предположил, что тот просто ушел, ведь в радиусе подвала было тихо.
Программист выключил рубильник, и только он собрался к выходу, как притаившийся пациент Маунт-Мэссив набросился на него.
В панике и темноте, Парк наотмашь отбивался от нападавшего, стремясь вырваться к выходу. И ему это удалось. Оказавшись снаружи, Вэйлон бежал, не оглядываясь назад и не разбирая дороги. Он спешил точно к обесточенным дверям. Главное было добраться до здания, и плевать на психа. Ловко проскользнув в дверь, мужчина захлопнул ее за собой. Спеша по коридору, Вэйлон то и дело останавливал себя, чтоб отдышаться и не издавать громких звуков.
Пройдя через двери на улицу, Парк обнаружил канаву с водой. Лезть в нее не было ни малейшего желания, но другого пути не было. Ему пришлось погрузиться в холодную и темную воду, преодолевая собственные страхи.
Время в канаве будто длилось вечность, но он миновал ее, взобравшись по лестнице. Мужчина двигался вперед, пролезая разлом в решетке. Только он сумел отойти от шока из-за погони за ним, как перед программистом упало тело очередного обезумевшего пациента.
Отскочив на шаг назад, Вэйлон заорал. Он не ожидал такого, да даже если бы и ожидал, испугался бы все равно.
Парку было жаль несчастного, и он одновременно позавидовал ему. Для него теперь все закончилось, а им еще предстоит повариться в этом дерьме.
Зайдя в башню, мужчина перевел дыхание и взял себя в руки. Ему следовало взобраться на самый верх и попасть на крышу особняка.
Не всем планам суждено осуществляться. И в очередной попытке Вэйлона добраться до нужного ему пункта, не обошлось без происшествий.
Еле допрыгнув, мужчина ухватился за край, но, не удержав равновесие, поскользнулся и упал на одну из крыш. Проломив ее, он, в конце концов, приземлился. Вэйлон часто заморгал, стараясь открыть глаза, тем самым не дав себе отключиться. Попытка провалилась. И сознание погрузило его во тьму.
Глускин открыл перед Викторией двойную дверь в помещение, что когда-то служило актовым залом. Теперь оно выглядело совсем по-другому. Окна не были задернуты занавесками, по центру была ковровая дорожка, а по бокам стулья. На них то и сидели «гости», приглашенные Эдвардом на церемонию.
Ну как приглашенные. Это были его жертвы, которых он убивал, создавая безопасность для их «дома» и «семьи». Блейк поняла это, она с ужасом смотрела на них, сравнивая с теми, кого видела в комнате с пилой.
Мерзость, брезгливость, страх и всепоглощающий ужас, плясали в безумном ансамбле в ее голове, сердце и душе.
Девушка все пыталась отвести от них взгляд, но не могла. Блейк с ужасом смотрела на несчастных, едва дыша.
Почти у всех были выпущены кишки наружу, у кого-то не было глаз, или языка. Многие и вовсе были разделены пополам, залив все рядом с собой бурой жижей. Были и те, кому «повезло» и Эдди подарил им быструю смерть ударом заточки в пах.
Теперь балерина узнала, как пахнет смерть. Ее холодный и сырой аромат заполнил помещение. Блейк смотрела на лица, и то, что от них осталось, и никого из них не узнавала. Их синяя кожа и фиолетовые губы не напоминали ей никого, из старых знакомых.
Викторию тошнило и мутило. Она, скорее всего уже осела бы на пол, но сильная рука жениха, что все время придерживала ее, не давала этого сделать.
–Боже, – еле слышно прошептала девушка, положа свободную руку на живот.
Ей казалось, так она сможет сдержать рвотный позыв. Виктория чувствовала, как вонь смерти пропитывает ее насквозь. Она сжимала пальцы на ногах, брезгуя ступать по этому полу. Пальцы девушки инстинктивно сжали рубашку Глускина. Он же этот жест воспринял по-другому.
Для Эдди это было неким знаком их близости на фоне ее волнения. Мужчина положил свободную руку поверх ее пальцев. Блейк даже не обратила на это внимание. Подступившая тошнота, пропустила по коже электрический импульс, а голова закружилась.
–Все в порядке милая, – подбадривал Эдвард. – Это просто из-за нервов. Я тоже волнуюсь. Совсем скоро мы окажемся дома, одни…
–Я больше не могу, – быстро проговорила она, согнувшись пополам.
Глускин положил руку на ее талию, проделав тот же трюк, что и в душе, чтоб удержать любимую на ногах.
–Отец Мартин, начинайте уже, – в приказном тоне обратился маньяк к «священнослужителю».
Мужчина, одетый в нечто наподобие рясы, повернулся к ним лицом и развел руки в стороны.
–Дорогие возлюбленные, мы собрались здесь и сейчас дабы стать свидетелями вступления в брак Виктории Блейк и Эдварда Глускина, что почитается всеми; ибо в него не следует вступать необдуманно, а лишь благоговейно, осмотрительно и торжественно. В этом божественном храме судьбам двух людей суждено соединиться. Если кто-либо из присутствующих знает причины, по которым это не может произойти – пусть скажет сейчас или вечно хранит молчание.
Виктория, удерживая рвотные позывы, глянула на Мартина, затем перевела взгляд на «присутствующих». Издевка судьбы над несчастной балериной. Было бы забавно, если бы кто-то из них ответил.
–В таком случае, я не вижу причин не создать этот союз, – улыбнулся «священник». – Отныне Вы Виктория и Вы Эдвард муж и жена. Любите и уважайте друг друга.
Глускин положил ладонь на затылок теперь уже жены и притянул ее к себе. Ему пришлось наклониться, чтоб поцеловать девушку. Блейк уперлась ладошкой ему в грудь, в надежде остановить психа. Слишком разная у них масса, а соответственно и сила. Для Эдди ее попытки сопротивляться, просто нежность.
Мужчина мягко коснулся ее губ, для него это было важным завершением ритуала. Эдвард долго ждал этого момента, чтоб, наконец, получить желаемое.
–Теперь мы муж и жена моя девочка, – шептал он ей на ушко. – Пойдем домой, мы должны завершить полную церемонию нашего союза.
Закрыв глаза, балерина понимала, о чем он говорит. Почему-то это пугало ее куда больше, чем смерть. Мужчина вдвое старше ее, во столько же раз крупнее и выше. Она не в состоянии даже толкнуть его, о каком сопротивлении вообще может идти речь.
Блейк качнулась из стороны в сторону, затем вновь согнулась пополам. Ее сильно тошнило от волнения и хотелось вырвать. Но было нечем, и получить облегчение ей не удалось.
От всего этого по телу пробежал озноб, а кожа покрылась мурашками. Она ссутулилась, инстинктивно обнимая себя за плечи.
–Тебе холодно родная? – с волнением спросил Глускин. – Пойдем домой, я тебя согрею.
Мужчина поднял хрупкое тельце на руки, направляясь к выходу. Эдвард прижимал к груди жену, как если бы нес на руках ребенка.
–Все хорошо малышка, я дам тебе успокоительное.
–Нет, пожалуйста, не надо, – еле сдерживая слезы, прохрипела Виктория осипшим от нервов голосом.
–Ну, все, все, – утешал он свою избранницу, поглаживая ее черные волосы.
Парк постепенно возвращался к сознанию. Его привели в чувства голоса за стеной. Кажется, говорили несколько человек. Поднявшись с пола и осмотревшись, Вэйлон понял, что при падении пробил дыру в крыше, и оказался на чердаке.
Задерживаться на осмотр, всего остального не было времени, он и так пробыл здесь достаточно, пока был без сознания. Пробираясь вперед через препятствия, мужчина планировал как поступить дальше, прислушивался к звукам, боясь напороться на парочку психов, чьи голоса он слышал.
Прикинув примерно дальнейший путь, Парк понял, что столкнется с пациентом, чей силуэт он видел. Хочет он того или нет, но другой дороги этим местом не предусмотрено.
Спрыгнув с препятствий в виде ящиков, на которые ему пришлось взобраться, Вэйлон заметил впереди мужчину. Рванув по единственному открытому для него пути, Парк слышал, как этот пациент разговаривает сам с собой, рассуждая, где он может скрываться. Теперь он понял, что пациент всегда был здесь один, но умело менял голоса при диалоге между его личностями. Это немного успокаивало, во всяком случае, они с противником один на один.
–Спусти-ка его к мистеру Глускину, – произнес какой-то более юный голос.
–У Глускина теперь есть жена, да, мы же сами видели, – отозвался второй, более противным тембром.
–Он теперь стал дурнее, чем прежде, – жалобно проныл третий голос. – Этот-угроза. Глускин его вскроет.
Парк отчаянно усмехнулся. Скорее всего, Виктория жива, раз этот чудак заговорил про «жену».
Надежда вновь зажглась в нем слабым светом. Теперь надо было преодолеть этого сумасшедшего и попасть в берлогу жениха, как пациенты прозвали это место.
Виктория стояла посреди их «спальной» обнимая себя руками. Она наступала одной босой ногой на другую, в желании спрятаться, сжаться в комочек, свернуться клубком лишь бы он ее не трогал. Девушка не смела, оборачиваться, было слишком страшно. В комнате было темно, только свет луны в окно как-то освещал помещение. Из-за сильного испуга, она не особо могла рассмотреть «спальную», лишь поняла, что выглядит она, так же как и все в этом «доме». Обшарпанные стены, кое-где штукатурка отвалилась и обнажила кирпичную стену, провода на потолке, и все та же принесенная сюда мебель, картины и прочие предметы интерьера.
Блейк слышала дыхание Эдварда позади себя. Оно было тяжелым и четким. Всеми фибрами, балерина чувствовала, как он приближается к ней. Тело пробила крупная дрожь. Этот страх был каким-то новым, не похожим на все то, что был ранее. Теперь это что-то животное, первобытное. Она как лань, загнанная охотником в ловушку. Как несчастное животное на скотобойне, что обреченно ожидает своей участи. Некуда бежать, нечем отбиться. Полное отчаяние и бесконечный ужас.
Блейк и рада бы потерять сознание от страха, да вот не дано ей. Еще когда она училась в школе балета, девушка была способна вытерпеть боль при растяжке и некоторых упражнениях. Так она отличалась особой стойкостью и крепкими нервами, а потом загремела в психиатрическую лечебницу.
Глускин снял с себя одежду и теперь желал проделать это с любимой. Он старался не делать резких движений, тем самым предвидя ее поведение. Эдди положил ладонь на ее хрупкое плечико. Жена вздрогнула. Глускин руки не убрал, лишь переместил ее к спине, расстегивая молнию на платье. Жених очень хотел быть нежным и аккуратным, дабы не испортить их первую брачную ночь.
–Я понимаю, как ты волнуешься, – шептал он, не смея говорить громче. – Я буду очень осторожен.
–Не… ннннадо, пожалуйста, – дрожащим голосом произнесла Блейк.
Она все так же в страхе зажималась. Балерина удерживала верх платья, стыдливо прикрывая грудь.
Эдди провел пальцами по ее спине, наслаждаясь мурашками на ее коже.
–Я буду очень осторожен, обещаю, – гипнотически шептал он, разворачивая ее лицом к себе.
Глускин разорвал оков ее рук, которым она удерживала сама себя, дав платью, наконец, упасть. Мужчина любовался ее прелестным телом, подсвеченным бледным светом луны. Он встал перед ней на колени, и его лицо оказалось на уровне ее груди. Пальцы Эдварда легли на узкую талию, а лицом он прижимался к животу.
Блейк боялась даже сделать вдох, не зная чего ожидать, и как он отреагирует на любое ее движение или жест.
Глускин вдыхал аромат, что источала ее нежная кожа, легонько касаясь ее губами. Эдди поймал беспокойные руки Виктории, уложив их на свое лицо. Она не сопротивлялась, послушно обхватив пальцами его голову.
Балерина опустила взгляд, рассмотрев его. Глускин был крупным и очень сильным, его мышцы играли под кожей, при малейшем движении, а лицо было умиротворенным.
–Милая я так долго искал тебя, – произнес он, цепляясь пальцами за ее белье.
Виктория вздрогнула и выпустила его из своих рук. Эдвард спустил с нее остатки одежды, обнажив девушку до конца. Он уложил жену на постель, откидывая ее длинные, темные волосы назад.
Блейк дрожала, и упускала слезы, теперь даже не пытаясь этого скрыть.
–Дорогая, все будет хорошо, – целовал он девушку, возвышаясь над ней. – Зачатие, как и роды, никогда не бывают легкими.
Эдвард раздвинул ее стройные ноги, спуская поцелуи ниже.
–Папочка будет очень осторожен, – продолжал он.
Его слова не успокаивали, наоборот, то о чем он говорил, только больше пугало.
Глускин чувствовал ее напряжение в трепещущих мышцах. Он поглаживал пальцами ее бедра, целуя живот и спускаясь к лобку. Его теплый язык коснулся ее нежного цветка. С губ Виктории сорвался стон. Она и сама не поняла это от страха, или ей были приятны его действия.
Эдвард улыбнулся этому, и как змея продолжил осязать ее. Теперь пальцы Виктории сжимали простыни, и Глускин не оставил это без внимания. Довольный собой, мужчина закинул ее ноги себе на плечи. Он словно змей, искушал Еву.
Виктория женщина, и ее тело отзывается на его действия, несмотря на обстановку и прочие факторы.
Яркая волна наслаждения прокатилась импульсом по ее телу, от живота и к ногам. Блейк зажала его голову бедрами, издав громкий стон. Эдди прижимал губы к эпицентру ее наслаждения, улыбаясь. Он был доволен собой, знал, что ей было хорошо. Ну, а как иначе, Виктория ведь его жена.
Глускин нависал над ней, зацеловывая жаркими и влажными поцелуями шею.
–Обними меня, – приказал он девушке.
Та, стыдясь произошедшего, не повиновалась его просьбе.
–Обними меня, – повторил он, закидывая ее руки на свою шею.
Эдвард был крупным мужчиной, балерина едва могла сомкнуть пальцы в замок, обнимая его плечи.
–Любимая расслабься, ты должна меня принять, – шептал он ей, приблизившись к преддверию ее лона. – Ради наших будущих детей. Подумай о них и расслабься, надо немного потерпеть.
Ее всхлипы только больше возбуждали его. Виктория понимала, что деваться ей некуда и будет меньше боли, если она расслабит живот. Дождавшись этого ее состояния, Глускин медленно и аккуратно вошел в нее. Блейк зажмурила глаза, поджав ноги. Эдди издал грубое рычание. Он так долго терпел и ждал, и вот, наконец, получает желаемое.
–Вот так моя девочка, – шепчет он, двигаясь не спеша. – Ты очень узкая, потерпи родная. Все ради наших детей.
Виктория терпит наполняющую изнутри боль, впиваясь ноготками в его кожу. Глускина это лишь больше раззадоривает, и он входит в нее чаще, резче и глубже.
Блейк уже не сдерживает стонов и всхлипов. Эдди зацеловывает ее скулы, губы, шею. Он сжимает пальцы на ее талии и бедрах, оставляя следы.
–Прижми меня к себе, – сквозь рваные вздохи, обращается он к балерине. – Сожми меня ногами сильнее.
Она подчиняется ему в надежде, что скоро это все закончится.
–Вот так да, – стонет он ей в ушко.
Виктория не в силах больше сдерживаться переходит на крик.
–Да, да моя девочка, – эмоции накрывают Эдварда. – Тебе хорошо? Скажи, что тебе хорошо.
Он двигается быстрее, и по его стонам, Виктория понимает, что конец близок.
Блейк старается соскочить с его члена, предотвратив то, к чему он шел. Глускин не дает ей этого сделать. Мужчина крепче прижимает ее хрупкое тельце к себе. Он делает еще пару глубоких и сильных толчков, изливаясь в нее. Его теплое семя разливается в ней. Эдвард сверх обычного обнимает Викторию, издавая томный стон. Он опирается лбом о ее висок, все так же удерживая собственный вес, не заваливаясь на нее. Выходить из нее маньяк не спешит.
Улегшись рядом с Блейк, Глускин улыбается. В своем больном воображении, он рисует какие-то известные ему одному образы и действия.
Переведя дыхание, Виктория несмело, но все же пытается подняться.
–Не вставай, – негромко обратился жених к любимой. – Ты должна лежать.
–Мне надо помыться, – еле слышно, отвечает балерина, стыдливо прикрываясь одеялом.
–Ни в коем случае, – укладывает он ее на место, заботливо укрывая их обоих. – Мы оба так старались, не для того, чтоб ты все смыла. Лежи до утра, если чего-то захочешь, скажи мне, я тебе все принесу.
Виктория как брошенный котенок сжимается в комок, сильно жмуря глаза. Страх, стыд и подавленность таятся под одеялом вместе с ней. Кутаясь в его складки, девушка искала в нем защиты. А нашла в другом.
–Иди ко мне, – шепчет кровожадный психопат, подталкивая девушку к своей груди. – Мы теперь семья и должны спать вместе.
Блейк не вырывалась из-под веса его руки, да и куда бежать. Дверь заперта, другого выхода нет.
Девушка послушно кладет голову ему на грудь, прислушиваясь, как бьется сердце одного из самых опасных пациентов Маунт-Мэссив.
Глускин запускает пальцы в ее волосы, перебирая пряди между собой. Мужчина чувствует, как на него капают ее горячие слезы.
Любовь Глускина – это персональный ад для Виктории. Она тяжелая, кровавая и ужасающая. Как тьма, окутывающая путника в ночи. Такая же мрачная и неизвестная.
Эдвард склоняется и целует ее в макушку.
–Спи сладко моя птичка, – мурлычет жених. – Я наполнил тебя, надеюсь и ты дополнишь меня.
-Мы с тобой пройдем не через башню, а через другой проход, – указывал Вэйлон. – Не будем скакать по крышам, как я в прошлый раз.
–Это то место где обитал тот сумасшедший, в котором несколько личностей, – уточнил Харви, вспоминая элементы рассказа спутника.
–Да, где обитает Деннис, – указал взглядом он на окна здания.
–Думаешь и он там?
–Думаю, все они в эту ночь здесь, – кротко ответил мужчина.
–И какой дорогой мы пойдем?
–Хотел бы я сказать, что более безопасной, но я в этом не уверен, – договорив, Парк поднял палец вверх, призывая к тишине.
Из-за дождя было плохо слышно происходящее вокруг, да и видно было тоже не особо. Блейк прислушивался к подозрительным звукам, подражая Вэйлону.
В какой-то момент они, наконец, различи посторонний шум. Парк прекрасно помнил этот звук, а теперь и юноша его узнавал. Это был звук хирургической пилы, что была постоянным атрибутом Манеры.
–Каннибал, – округлив глаза, произнес вслух догадку Харви.
–Твою-то мать, он здесь, откуда, – заметался программист. – Нам нужно срочно укрыться где-нибудь от него.
–Что ты предлагаешь?
Времени на раздумье не было. Фрэнк уже успел их заметить и направлялся в их сторону. Ему редко удавалось встретить в этом заброшенном месте людей. И упускать такой лакомый кусочек он не собирался. Ускорив шаг, каннибал побежал за ними.
–Черт Вэйлон! – воскликнул Харви.
–Быстрее в дыру в сетке, – указал мужчина, утягивая парня за руку за собой.
По очереди они пролезли в проход. Блейк в панике бегал глазами по единственному зданию, в котором они могли укрыться, но двери его были заколочены.
–Черт тебя дери, – выругался Парк, понимая, что преследователь уже близок.
–Смотри, – парень указал на окно, чьи ставни кто-то распахнул.
Маленькая фигурка лишь на секунду мелькнула в окне, дав им надежду на спасение, затем, источая слабый свет, скрылась во мраке здания.
–Не может быть, – промямлил Парк.
–Бежим туда скорее, – Блейк дернул товарища.
–Это может быть ловушка.
–Вэйлон у нас нет выбора, это единственное место, куда мы сейчас можем сбежать.
Оба пролезли в окно, попав в длинный коридор с множеством комнат.
–Скорее сюда, – предложил бежать в первую попавшуюся дверь Харви. – Он уже близко.
–Нет, стой, – остановил его мужчина, пристально глядя куда-то в другую сторону.
–Вэйлон у нас нет времени, – подгонял парень.
–Она оставила подсказку, – подбежал к двери со стеклом мужчина.
–Кто оставил? – удивился он.
–Виктория, – осмелился ответить Парк. – Отпечаток ладони на пыльном стекле. Она оставляла мне послания на пыльных поверхностях, когда я….
Звук пилы поблизости не дал ему закончить фразу. Но Харви ни секунды не сомневался в правдивости его слов. Парень решительно следовал за Парком, преодолевая преграды на пути. Его слова о Виктории попали стрелой в самое сердце, он был готов следовать куда угодно, если есть хоть маленькая надежда увидеть мать.
========== Кровавое зачатие ==========
Комментарий к Кровавое зачатие
К прослушиванию рекомендую: Evanescence-Imperfection.
Новая глава уже совсем скоро!
Приятного прочтения!
После бессонной ночи, Виктория приняла освежающий душ, как и хотела, и отправилась готовить завтрак. Глускин предлагал ей помощь, но девушка отказалась, ей хотелось просто побыть одной. Жених спокойно отпускал ее в душ и к кухне, так как ведущие к выходу двери были надежно заперты, а решетки на окнах говорили за себя.
Блейк размышляла о побеге, о том, как раздобыть ключи, что Эдди держал при себе. Едва надежда загоралась слабым огоньком, как тут же затухала. Виктория трезво рассчитывала свои силы и прекрасно понимала, что в одиночку ей отсюда не выбраться. Стоит ей каким-то волшебным образом покинуть берлогу жениха, как она тут же столкнется с безумными обитателями клиники. А к такой встрече она явно не готова. Балерина попросту не сможет дать отпор, и падет их очередной жертвой.
Совсем недавно она хотела покинуть это тело и распрощаться жизнью. И в принципе эта идея никуда не делась, но вопрос был в другом. Здесь ее ждет страшная и мучительная смерть. Стоит ей только встретить Трагера, например, или Уокера, но самым страшным для нее был Манера. Среди них всех, он был для нее самым запущенным пациентом. Если у Глускина был маломальский рассудок, он отдавал отчет своим действиям, то Фрэнк был самым глубоко больным пациентом этой клиники.
А еще где-то глубоко внутри теплилась мысль о новой жизни. А что, если ей удастся сбежать от всего этого и начать новую жизнь? Уехать туда, где никто ее не знает, завести новых знакомых, а здесь пусть для всех она будет считаться мертвой.
Переворачивая бекон на сковороде, девушка обратила внимание на синяки на запястье. Как бы не было горько, но без Эдди она и пары часов не протянет. Ей хватало смелости признаться в этом самой себе.
Виктория всеми силами старалась избегать «супруга». Особенно после их прошлой ночи. Стыд и страх, что она испытала, граничил с физическим наслаждением и удовлетворением плотских желаний.
Девушка сбежала от него в душ, затем заверила его, что сама справится с завтраком, лишь бы побыть одной. Блейк отпивала горячий кофе, наслаждаясь его горьким вкусом. Отсутствие медикаментозного лечения и тем более экспериментов Меркоф шли на пользу, за эти дни у нее не случилось ни одного припадка. Может она не настолько сумасшедшая, раз может выстраивать логические цепочки и предугадывать последствия своих решений? Или нет?
Приготовив яичницу, балерина вдруг осознала, что давно не чувствовала себя на столько живой. Это было очень странно, если учесть прошедшую ночь, и что она в заложниках у одного из самых опасных маньяков США. Что это? Та самая новая жизнь, о которой она думала до этого? Не так себе она все представляла. Но, тем не менее, внутренне чувство никуда не делось.
Дверь в столовую открылась, и в помещение вошел Глускин. В руках у него был огромный нож, а рубашка и жилетка перепачканы кровью.
Виктория не проронила ни слова, она хорошо понимала, что произошло. Ни к чему были бы вопросы о его внешнем виде. Девушка лишь прикрыла глаза, сделав глубокий вдох. Блейк проглотила ком в горле, не дав слезам сорваться с ресниц. Она не в силах повлиять на это. Доктора были не в силах помочь Глускину, что уж говорить о ней. Такие как Эдди неизлечимы. Накачай его хоть всему лекарствами Маунт-Мэссив, это не поможет.
Балерина не знала как вести себя с Эдвардом в целом, а в таких ситуациях тем более, поэтому выбрала самую нейтральную позицию. Девушка успокаивала сама себя и просто игнорировала все происходящее. Она старалась не смотреть в его сторону.
Глускин был маньяком, кровожадным убийцей, насильником и психопатом, но чертовски обаятельным. Он прекрасно умел расположить к себе и так же чувствовал расположение других. Эдди заметил ее мимику, прикрытые глаза и прочие жесты, указывающие на страх перед ним.
–Я сделал это ради нашей безопасности любимая, – обратился он к жене.
Блейк не ответила. Она знала, что он это скажет. Эдвард все свои поступки и действия сводил к одному – безопасности их «семьи».
Виктория молча выложила яичницу на тарелку, поставив на стол перед ним. Девушка развернулась к столешнице, дабы закончить дела. Эдди подошел к ней вплотную, прижимаясь грудью к хрупкой спине. По ее коже пробежал мороз, сердце забилось чаще, а руки задрожали. Глускин положил грубые ладони на ее тонкую талию, склонившись к темным волосам. Он зарывался в них лицом.
–Не бойся меня моя девочка, – нашептывал он ей, вводя в транс. – Я не причиню тебе вреда, я так сильно люблю тебя. Ты не должна меня бояться, я твой муж и буду беречь тебя от всего в этом мире. Страх рождает ненависть. А я рассчитываю на взаимность моих чувств к тебе.
Балерина делала частые и неглубокие вдохи, не смея открывать глаз. Она не знала, что должна делать. Поцелуи маньяка переходили с едва ощутимых и легких, на страстные и настойчивые. Глускин проводил ладонями с талии к груди и животу, пускаясь ниже к бедрам. Виктории было страшно и стыдно, но на удивление она не испытывала омерзения. Ее тело говорило об обратном, когда она чувствовала тяжесть внизу живота и влагу, что сама выделяла.
Пальцы девушки сжимали нож. И в ее голове ютилась мысль, вонзить его куда придется, тем самым подарив себе шанс на побег. Побег куда? Но что если она промахнется? Или попадет всего лишь в руку, ведь для Эдди это как укус комара? Было страшно представить, что ее ждет. Виктория тяжело дышала, откинув голову назад и открыв шею. Она открыла глаза, из-за очередной мысли посетившей ее голову. А она это не делает лишь из-за страха? Или все же есть другая причина?
Глускин еле удерживал себя. Ему не терпелось соединиться с его возлюбленной прямо здесь и сейчас в жарком соитии. Ему невероятно нравилось овладевать ею, как прошлой ночью, что никак не выходила из его головы.
Эдвард прекратил свои действия, и осекся. Виктория тоже это слышала и напряглась.
Как бы ему не хотелось сейчас останавливаться, но это было необходимым. Ради их безопасности.
–Оставайся здесь и не выпускай нож из рук, – наказал он жене, указывая на нее пальцем. – Я проверю и вернусь. В случае чего никому не открывай.
Балерина побледнела. Он знал. Знал о чертовом ноже, видел его в ее руке и ничего не сделал, чтоб отнять оружие. Это сильно удивило девушку. А еще поразило то, что, кто-то посмел пробраться в берлогу жениха. Ей стало любопытно, кто же такой отчаянный, или вконец рехнувшийся. Выждав около двадцати минут, Виктория приняла решение вернуться в локацию их обитания.
Она как мышка прокрадывалась по коридору, слыша возню и крики, а еще голос Глускина. Кричит не Эдди, значит, опасность минимальна. Блейк короткими перебежками, крепко сжимая нож, добралась до берлоги. Балерина прильнула к щели в двери, наблюдая за происходящим. Лежащая на полу лампа, слабо освещала помещение, но этого было достаточно, чтоб Виктория различила Вэйлона, лежащего на столе с пилой и Эдди над ним.
–О нет, – шепнула девушка, зажимая рот рукой.
Шум в коридоре позади нее, оповестил о приближении незваного гостя. Кто-то из пациентов брел сюда на звуки. Балерина, не поднимаясь в полный рост, направилась вперед по коридору, чтоб избежать встречи и с Эдди и с неизвестным. Девушка знала, что в «мастерскую» Глускина можно было попасть через другую дверь, что была в их «доме». Мысли хаотично кружились в голове, пульс бил в виски, Блейк не представляла, как ей высвободить Парка. Но бросать его там она не собиралась. Он пришел сюда за ней, чтоб спасти ее шкуру. Совесть не позволяла оставить его на растерзание Глускину.
Оказавшись у нужной двери, Виктория тихонько повернула ручку. К ее счастью, она оказалась открытой. Проскользнув внутрь, она пряталась в темноте среди ящиков и прочего хлама. Ее всю трясло, ведь в любой момент Эдвард мог просто убить Вэйлона. Затыкая рот руками, она вслушивалась в речь маньяка.
–Я все делаю, чтоб защитить мою семью, – ровно и спокойно говорил Глускин, проделывая манипуляции с пилой. – Стараюсь для моей любимой девочки, а Вы так и норовите все испортить. Лезете сюда.
–Она не твоя, больной ты ублюдок, – гневно выкрикивал Парк.
Судя по его крикам и стонам, мужчина был ранен.
–Шшш, – Эдди приложил палец к губам. – Никто не позаботится о ней, лучше меня. Скоро у нас появятся дети, я это точно знаю, я стараюсь…и никому не дам нам помешать.
–Боже, – выкрикнул программист, не в силах терпеть боль.
–Я буду хорошим отцом, уж поверь, – вещал Эдвард, не обращая внимания на крики жертвы. – Которого у меня никогда не было. Я никогда не допущу, чтобы что-то случилось с нашими детьми. Ничего такого, как…
Включив пилу, Эдди двигал несчастного навстречу неминуемой гибели. Виктория уже отчаялась что-либо изменить, поэтому приготовилась просто выскочить из темноты, а что делать дальше, не представляла.
В глазах Вэйлона полнейший ужас. Он понимает, что сейчас будет адская боль, за которой последует неизвестность.
Все остановил ворвавшийся в «мастерскую» псих. Он набросился на Эдварда, сбив того с ног. Завязавшаяся драка, дала шанс и Вэйлону и Виктории. Девушка вдруг почувствовала прилив сил и рванула к несчастному. Парк же пытался высвободить хоть одну из рук и ему это удалось.
