Текст книги "Цена бумажной морали (СИ)"

Автор книги: Max.Rockatansky

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Мужчина прошел к столу, положив на него какой-то лист. Он как обычно поприветствовала Джона, перекинувшись парой обыденных фраз.

Шелби был не особо разговорчивым, как и весь предыдущий месяц. Он бегло глянул на бумагу, ожидая что там будет что-то, касаемо их сотрудничества.

Ошибся.

Козырек отложил свое занятие и присел за стол, взяв документ в руки. Голубые глаза бегали по строчкам договора, составленного Персивалем. Изредка он поглядывал на собеседника, что не вступал с ним в зрительный контакт.

Глаза Перси были опущены, а поднимались лишь чтоб взглянуть в окно.

Шелби молча отложил документ, нервно покусывая большой палец.

– И что это? – наконец спросил он.

– Впиши любую сумму, – ответил Грин.

– Я не понимаю… – пытался разобраться козырек.

– Джон, все просто, – наконец соединил их взгляды психиатр. – Это чек. И ты волен вписать туда абсолютно любую сумму, которую пожелаешь.

– И что же я продаю? – деловито вопрошал он.

– Любая твоя цена, в обмен на Райли, – ответил Грин.

Джон округлил глаза и поднял брови вверх в удивлении.

– Я должен продать тебе Райли?

Персиваль вновь опустил взгляд, нервно теребя пальцы. Не любил он все эти разговоры о прошлом, но понимал, что от этого не сбежать.

– Любая цена Джон, – напомнил мужчина.

– И зачем тебе это? – скрестил руки на груди гангстер.

Грин тяжело вздохнул, пряча взгляд. Он чувствовал себя уязвимым и обезоруженным.

– Хочу мира во всем мире, – поджал он губы в вымученной улыбке.

– Думаешь он отблагодарит тебя? – подстегивал Джон. – Будет благодарен за спасение шкуры?

– Это не для меня, – оборвал его Грин. – Хочу сохранить их семью, хочу спасти память о чете Сазерлендов, хочу чтоб их с Амандой ребенок рос в нормальной и полной семье.

Его слова о детях смягчили нрав Джона. Мужчина отвел пронзительный взгляд голубых глаз. Он опять погрузился в мысли о своем ребенке…

– Думаешь Аманда простит ему это все? – задал резонный вопрос цыган.

– Да, – не задумываясь ответил психиатр. – Она любит его… как и я.

– Что тебе от всего этого?

Персиваль печально усмехнулся, не пытаясь скрыть горечи во взгляде.

– Как всегда, – выдохнул он. – Ничего.

Шелби чувствовал жалость и сострадание. Он понимал его, и сам отлично знал, что такое безусловная любовь. Джон заплатил бы любую цену, лишь бы вернуть свою женщину.

– Я понял, – кивну гангстер.

Джон порвал составленный Грином договор.

– Цену за все это заплатит Райли, – предложил цыган. – Я отпущу его, он будет жить… с Амандой или без, это уже не мое дело. Но он больше никогда не увидит Эмили.

Персиваль поднял на него изумленный взгляд. Слова и поведение Джона были слишком серьезными и уверенными, чтоб казаться шуткой.

– Когда я найду ее… – с тяжестью произнес он. – Когда она вернется ко мне… я ее увезу в Лондон. Мы переедем туда и я сам буду вести все дела там, без помощи братьев. А Райли останется жить в Бирмингеме, под вечным пристальным вниманием «острых козырьков».

Грину это предложение показалось самым идеальным вариантом развития событий. Он точно знал, что Джон не сможет причинить такую боль любимой и убить ее брата. И это решение было самым правильным.

– Я готов предоставить Вам любой из своих домов, – предложил Перси, соглашаясь с условиями Джона.

Мужчины пожали друг другу руки, в знак скрепления их союза.

– Забирай Райли прямо сейчас и увози в Бирмингем, – указал Шелби. – Не хочу чтоб он был здесь, когда я найду мою девочку. Он не заслуживает видеть ее.

– Ты поступаешь очень благородно.

– Это только ради Эмили, – пояснил мужчина причину такого поступка. – Она не простит мне….

– Спасибо, – подытожил Перси.

– Иди, – махнул рукой Джон. – Пока я не передумал.

Оставшись один на один со своими мыслями, после этого разговора. Джон думал о том, что любовь сделала его уязвимым. Он будет выглядеть слабым и глупым, чтобы не расстраивать Эмили, будет прогибаться под условия, лишь бы все было ей во благо, будет соглашаться с тем, чем не хочет, только бы она была довольна. Но взамен не просит ничего. И это удивительно.

Райли стоял на пороге дома, где теперь жила Аманда. Он смотрел в пол, не решаясь постучать, как и обернуться.

На подъездной дорожке стоял автомобиль Грина. Персиваль смотрел на Райли, ожидая когда тот наконец войдет.

Доброта Перси в большей мере спасала всю ситуацию. Он был субстанцией, что удерживала их всех в рамках. Психиатр не получал абсолютно никакой выгоды от собственных действий, руководствуясь лишь альтруизмом.

Он был влюблен в Райли, уже достаточно много времени. Все, что он сделал, было для его блага. Грин был готов заплатить любую цену, пусть даже во вред себе.

– Я просто хочу, чтоб ты жил, – беззвучно прошептали губы Перси, глядя на мужчину, что стоял у двери, не решаясь войти.

Увидев машину Перси в окно, Аманда подумала, что он заехал ее проведать, а может у него есть новости об Эмили.

Девушка поспешила накинуть шелковый халат поверх сорочки, в которой так удобно было кормить малышку.

Блондинка быстро спустилась по лестнице. Она широко улыбалась, открывая дверь, так как была искренни рада видеть Грина в своем доме.

Распахнув входную дверь, Уистлер застыла. Ее прекрасная улыбка, как фарфоровая маска скульптуры, замерла на несколько секунд, затем позволила лицу изменить эмоцию. Округлившиеся глаза и приоткрытый рот, явно выражали удивление.

Аманда забыла как дышать, а Райли ей напомнил. Мужчина не церемонился в приветствиях. Он поцеловал жену, не боясь быть отвергнутым и будучи готовым к любой ее реакции.

Уистлер пятилась назад от его напора, но супруг удерживал ее за спину.

Сделав наконец несколько жадных глотков воздуха, блондинка ухватила его лицо в свои руки:

– Какой же ты ублюдок.

– Я знаю, – шептал он ей в поцелуе.

Ее пальцы зарывались в медные волосы Сазерленда, он крепче прижимал ее к себе.

– Покажи мне нашу дочь, – шептал он, сводя ее с ума.

Аманда любила Райли с самой юности, так много лет. И несмотря на все произошедшее и прочие удары в спину, продолжала любить.

Какой магией обладал Сазерленд, было известно только создателю. Но и Уистлер и Грин, питали к нему чувства, пронесенные сквозь года. Не угасающие эмоции жили в их сердцах, оберегая мужчину от всех возможных неприятностей.

Он не заслуживал ни одного ни другой, но высшие силы раз за разом давали ему шанс реабилитироваться в их глазах.

Аманда была готова принять его в семью, закрыв глаза на все произошедшее. Девушка подавляла в себе злость обиды, ради их ребенка и своих собственных чувств.

Персиваль же просто безвозмездно желал счастья. Правильного, семейного, общепринятого счастья. Зная характер Райли, мужчина понимал, что Аманда это его якорь, что удержит мужчину от опрометчивых поступков. Тем более теперь, когда он не будет видеть Эмили.

Жестоко, но путь единственный.

Грин улыбнулся тому, что удалось разглядеть на крыльце, затем завел мотор авто.

Мужчина тронулся с места, обещая себе заехать к ним позже. А пока, ему следовало навестить миссис Сазерленд и Скайлар в доме Джона. Они пребывали в неведении всего. Будучи родственниками Эми, имели право знать новости о поиске.

Да и в целом, мужчина хотел проверить как обстоят дела в доме Шелби, во время его отсутствия.

Подъехав по нужному адресу, Грин заметил незнакомый ему автомобиль. Это немного напрягло мужчину, так как большая часть людей сейчас участвует в поиске пропавшей Сазерленд, а подобный знак мог означать что угодно.

Он позволил себе войти без стука, так как не хотел привлекать лишнего внимания.

В доме все было так же обыденно, как и всегда. За исключением того, что прислуги не было на месте, как и Джулии, что брала на себя всю работу в компании и целыми днями находилась в офисе. Скорее всего Скай была в школе, так что ей мало что угрожало и тем не менее. Звуки, раздающиеся откуда-то из кухни, казались ему как минимум странными. Достав пистолет и сняв его с предохранителя, мужчина осторожно подошел к помещению с источником шума и заглянул в приоткрытую дверь.

Увиденное его не слабо удивило. Персиваль нарочно пошумел в коридоре, дабы указать на свое присутствие.

Неожиданная встреча сулила много новостей и разговоров. Выстроив последовательность действий, Перси решил начать со звонка.

Замученный, уставший и отчаявшийся Джон сбрасывал с себя окровавленное пальто. То глухо падало на кожаный диван, сохраняя в себе немного его тепла.

Расстегивая верхние пуговицы рубашки, мужчина наливал ром в стакан. Меньше всего ему сейчас хотелось с кем-то говорить и уже тем более видеться.

Он все думал, правильно ли он поступил, отпустив Райли? Какие будут последствия у этого поступка?

Одно он знал точно, Эмили будет рада такому жесту. Убей он ее близнеца, как ему хотелось бы, Джон рискнул бы их отношениями. Хоть она и является его невестой, Шелби не владеет ей и не может подчинить девушку себе.

Райли тот еще говнюк, но его смерть Эми не простит. И Джон мирится с этим.

Телефонный звонок вырывает мужчину из когтистых лап этих мыслей. Он не поднимает трубку некоторое время, рассчитывая, что звонящий сдастся.

После пятого гудка, он все же выбирает ответить, лишь бы аппарат не издавал этих громких звуков.

Голос в трубке рассказывает ему о том, что его владелец доставил Райли по адресу и все хорошо. А еще, что ему нужно срочно ехать домой.

От услышанного руки Джона задрожали, упуская стакан. Козырек задержал воздух в легких, а затем часто и быстро задышал, наконец дав волю эмоциям. Слезы текли из уголков его глаз, не спрашивая, готов ли он к эмоциям. Да и ему было плевать, даже если бы это кто-то увидел.

Не сумев ничего сказать в ответ, Шелби повесил трубку, покидая кабинет. Думать ни о чем другом он не мог, кроме того, что ему нужно в Бирмингем прямо сейчас.

Собирать всех и объяснять почему не было ни времени. Джон лишь наспех объяснил все Томасу, перевалив на него всю эту работу. Томми понимал чувства брата, поэтому не задавал лишних вопросов.

Он и сам был рад такому событию, так как сильно скучал по Грейс и Чарли. Артур разделил с ним дела касаемо сбора людей, дабы быстрее оказаться дома. В конце концов, все от этого устали и скучали по близким.

Но самым важным – было состояние Джона. Его переживания беспокоили братьев, терзая обоих.

Нет ничего сложнее, чем смотреть как близкий тебе человек страдает, а ты ничем не можешь ему помочь.

Эмили немного покрутила ручку в пальцах, задумавшись. Они договорились с Мией и ребятами о том, что будут писать друг другу. И Сазерленд была первой, кто должен был оставить адрес, на который ей будут приходить письма. Она ненадолго задумалась, а затем вписала адрес Джона.

Близняшка обещала ему переехать и сдерживала слово любой ценой. На обороте записки, девушка осмелилась черкнуть подпись «Эмили Шелби».

Пока еще Сазерленд, она сделала две такие копии и отдала одну Норману, другую Мие.

Партнер Нормана – Оуэн, тоже был врачом. На их счастье он был детским врачом, но неплохо разбирался в беременности. Мужчина настаивал на том, чтобы Эми еще побыла в их загородном доме, но та упорно сопротивлялась. Ей не терпелось вернуться к любимому мужчине, увидеть сестру, разобраться во всем, что наворотил ее брат и наконец зажить нормальной жизнью.

Оуэн делал замер уже заметного живота Сазерленд, пока Миа и Норман уплетали булочки, что тот испек с утра.

– Вы быстро «растете», – указывал мужчина на ее животик.

– Оглянуться не успеешь, как превратишься в меня, – поддакивала Миа с набитым ртом.

– Кстати о тебе, – обернулся к ней Оуэн. – Ты уверена с поездкой во Францию?

Девушка развела руки в стороны, как бы выражая незнание.

– Ты и правда родишь раньше срока, – пояснял он. – Я бы так не рисковал.

– Он прав, – вклинился Норман. – Тебе стоит подумать об этом.

– И куда мне деваться? – нервно цокнула Миа. – Вы прекрасно знаете мое положение.

– Можешь поехать с нами, – предложил Флоу. – В Ирландию. На родину Оуэна.

– Нам оставаться здесь опасно, после произошедшего, – поддерживал тот. – Да и нам легче будет.

– Легче? – недоумевала Эми, усаживаясь за стол к ребятам.

– Будем всем говорить, что мы с тобой пара и ребенок от меня, – предлагал Оуэн.

– А Норман? – интересовалась Миа.

– А Норман – твой брат, – предложила рыжеволосая. Откусывая яблоко.

Ее так сильно манил его аромат. Близняшка наслаждалась каждым кусочком сочного фрукта.

– Нравятся яблоки из моего сада? – улыбался Оуэн.

– Ему нравятся, – указывала Сазерленд на живот. – Я к ним равнодушна.

– Знакомо, – улыбнулась Миа.

– Так и что ты решила? – подытоживал Норман.

Девушка взглянула на рыжеволосую, затем ухмыльнулась.

– В Ирландию, так в Ирландию, – махнула она рукой.

– Отлично, – хлопнул в ладоши мужчина. – Тогда я сегодня поменяю номера на обеих авто, и ночью можно будет покинуть это место.

– Погоди, – остановил его Оуэн. – Мы уедем втроем, а Эми надо как-то добраться до Бирмингема.

– Сяду за руль и поеду, – хмурила она брови очевидному ответу.

– Эми, – мужчина взял ее за руки. – Ты еще слишком слаба. Любой стресс, любая неосторожность, даже банальная усталость могут стать роковыми.

– Если бы нас всех не разыскивали эти ублюдки, ты могла бы добраться до телефона и сообщить семье где находишься, – предполагала Миа.

– Ничего со мной не случится, – уверенно ответила Сазерленд. – Любимому сюрприз сделаю.

– Ты не боишься? – спросил Норман. – Там работали серьезные люди и не дай Бог им добраться до нас.

– Нет, – хищно улыбнулась Сазерленд.

Девушка только представила, что будет, когда Джон узнает где и при каких обстоятельствах ее держали. Он камня на камне от этого места не оставит.

Сидя здесь, вдали от города, не имея средств связи и любых источников информации. Они даже не догадывались о том, что Шелби уже стерли это место с лица земли. Нет больше закрытой клиники, как и персонала, как и всего, что было с ней связано.

Единственной памятью об этом месте, остался блокнот с рисунками Эмили и окровавленная простынь.

Переодетая в мужскую одежду, Сазерленд прятала волосы под пальто. Девушка мысленно прощалась с местом, что спасло жизнь ей и ее ребенку. А впереди было прощание с людьми, что выручили ее в такой сложный момент.

– Я буду всегда Вам благодарна, – еле сдерживала эмоции Эмили.

– Не скупись на слезы, – подтрунивал Норман.– Говорю как психиатр.

– От одного я уже такое слышала, – улыбнулась Сазерленд.

– Я буду очень по тебе скучать, – ревела Миа, обнимая подругу.

– Ну скучать Вам скоро не придется, – пыталась шутить близняшка, указывая на ее положение и дела в целом.

– Обещай писать, – обнимал ее Оуэн.

– Обещаю, – кивнула рыжеволосая.

– Эмили, – тревожился он. – Если вдруг станет плохо, любой малейший намек на плохое самочувствие. Сразу съезжай на обочину и прими лекарства, что я тебе дал.

– Я поняла, – кивнула она.

– Идите все сюда, – указал Норман.

Мужчина сгребал всех в общие объятия. Утирая слезы, приходилось прощаться и двигаться дальше.

Сазерленд направилась к авто, что мужчины выделили ей.

– Эмили, – окликнул ее Оуэн.

Девушка обернулась на зов.

– Там мальчик, – указал он на ее.

– Откуда знаешь? – улыбнулась она.

– Он заставляет тебя быть сильной, как мужчина, – ответил врач. – Носи ты девочку, была бы куда слабее.

– Он весь в отца, – отшутилась в ответ Сазерленд.

Она слабо слышала их голоса из-за заведенного мотора, но от услышанного ее губы растягивались в улыбке. Миа донимала Оуэна рассуждениями о том, что она родит девочку исходя из его заключения.

Продолжая улыбаться, Эмили давила на газ. Ей не терпелось скорее оказаться в Бирмингеме, в их с Джоном доме. Девушка следовала маршруту на карте, что Норман составил для нее.

Холодная и темная ночь вовсе не пугала близняшку. Она вовсе не чувствовала себя одинокой, точно зная, что с ней ее сынок.

Раньше весь ее мир умещался в близнеце. Эмили не представляла жизни без Райли, видя в нем центр вселенной. И никогда не представляла, что когда-нибудь все это изменится.

Райли так боялся, что однажды это случится и его страхи оправдались, но в куда большей степени, чем он себе представлял.

Внутри Эмили светилась маленькая жизнь, что занимала все ее мысли, деля первенство с Джоном. И брат стал занимать более незначительную нишу.

Эми плотно закрывала живот подолом пальто, грея и оберегая малыша, стараясь спрятать его.

– Скоро уже будем дома, – шептала она ему. – И примем теплую ванную, а еще сделаем тех пирожков, рецепт которых нам дал Оуэн, да?

Ей нравилось думать, будто он слышит ее и отвечает.

– Я знаю как они тебе понравились, – улыбалась Сазерленд. – Ты заставил меня много их съесть.

Девушка немного сбавляла скорость.

– Скучаешь по папе? – интересовалась Эми. – Он по тебе точно скучает. Я вот скучаю… очень сильно. И люблю его очень сильно. И тебя люблю.

Ее пальцы крепко держали руль, хотя и хотелось прикоснуться к месту, где уютно устроился ребенок. Но Эми понимала весь уровень ответственности и риски.

Не спав почти сутки, Шелби остановил машину у дома. Забыв, что такое голод и усталость, мужчина следовал к дверям. Голова была пуста от мыслей, из-за бессонницы и бесконечности переживаний. Джон позабыл о безопасности и остальных банальных для него вещах.

Открыв дверь, мужчина сразу обратил внимание на оживленные разговоры, доносящиеся из кухни. Это было редкостью в его доме. Достав из кобуры револьвер, гангстер не спеша, прошел к источнику шума.

Заглянув в дверной проем, ему открылась удивительная картина. Мэри и Джулия сидели за столом и пили чай, а Персиваль, в переднике домработницы поверх костюма, что-то готовил, рассказывая как правильно делать тесто. Дамы смеялись его комментариям и подшучивали по этому поводу.

Заметив Джона, миссис Сазерленд подскочила на месте. Женщина обнимала козырька, рассыпаясь в приветствии.

Красные глаза, бледное лицо и изнеможенный вид говорили за себя. Шелби устало улыбался им в ответ, но был не весел.

– Ты вовремя Джонни-бой, – подтрунивал Грин. – Скоро еда будет готова, от предыдущего пришлось избавиться, но Эми об этом ни слова, она черт побери старалась.

Глаза Джона округлились и заблестели, а сердце бешено заколотилось, сотрясая ребра.

– Эмили, – часто заморгав, едва смог произнести он ее имя.

– На втором этаже, – шепнула Джулия. – Только тихонечко.

Не помня как он пролетел ступеньки и миновал коридор, цыган сбросил пальто прямо на пол.

Он остановился перед дверью в комнату Скайлар. Внутреннее волнение стягивало тугой узел в животе. Козырек чувствовал себя мальчишкой на первом свидании.

Боясь разбудить их, Джон легко толкнул дверь, тихонько войдя в спальную.

Слабый свет ночника освещал комнату, одаривая ее теплотой. Игрушки девочки были разбросаны после игр, что создавало особый шарм.

Ступая осторожно, дабы не наступить на куклу или плюшевого медведя, мужчина продвинулся вглубь.

Сердце козырька замирало при виде того, как его Эмили лежит на постели, укутавшись в плед, а рядом с ней Скай.

Любимая свернулась клубком, а малышка уткнулась лицом в ее живот. Обе мирно посапывали, витая где-то в мире снов.

Шелби упустил слезы из синих глаз, не веря в происходящее. Его девочка дома. Все позади, она цела и невредима, она с ним.

Джону хотелось броситься к ней и прижать к себе. Целовать ее, вдыхать аромат волос и говорить о том, как сильно он ее любит, о том как скучал, о том, что уничтожил место, где ее держали. Что никогда и никому ее не отдаст, что теперь она в безопасности, что он увезет ее и даст ей защиту ото всех.

Все это омрачал лишь факт потери их малыша. Гангстер не смел говорить с ней об этом. Не знал как и не представлял ее реакции. Будучи взрослым мужчиной, он плакал от боли потери и безысходности. Каково было любимой, он даже боялся представить.

Стараясь не будить Эмили, цыган тихонечко; как уличный пес, пущенный на коврик у двери, прилег с краю.

Он не шевелился и лежал как каменная статуя. Джон, словно был гостем в собственном доме. Ему было неудобно и тесно, но в его голове и мысли не было уйти в свою спальную. Шелби был согласен лечь хоть на полу, лишь бы рядом с Эмили.

Уставший, голодный, вымотанный и обессиленный, мужчина сразу провалился в сон, будто в черную дыру. Выжатое, до невозможности сознание, просто отключилось, как по щелчку.

Темнота окутала его разум, отключив мысли, внутренний голос, и, создав пустоту. Его тело расслаблялось, дыхание замедлялось, а сердце успокаивалось.

Пробуждение было резким, как пощечина. Темнота переключилась на свет, как если бы кто-то просто включил свет в его голове. Мысли стали биться в мозг тысячами огненных стрел, заводя его сердце, как мотор авто.

Джон распахнул глаза, сильно заморгав из-за дневного света. Плотные занавески были приоткрыты, но этого хватало, чтоб вызвать неприятную боль.

Козырек потер глаза, стараясь скорее придти в себя. Он принял вертикальное положение и осмотрелся. Ни Скайлар, ни Эмили рядом не было. Постель была также смята, плед лежал на месте где спали девочки. Они будто растворились вместе с утренним туманом.

Гангстер заметался, ища взглядом следы их пребывания, чтобы доказать себе, что это был не сон. Мужчина сминал пальцами постель, надеясь почувствовать тепло. Но оно давно исчезло, с момента их пробуждения.

Отчаяние и злость наполняли его душу. Обида зарождалась в сердце, подступая комом к горлу, неприятно удушая.

Джон часто дышал, нервно бегая глазами по комнате. Его бесили эти игры разума, что слишком жестоко шутили над ним.

Поднявшись с постели, мужчина поспешил покинуть спальню Скай, чтоб отыскать хоть кого-нибудь. Он сразу обратил внимание на убранные игрушки, да и его пальто, брошенное в коридоре, больше не валялось здесь.

Спустившись вниз, он встретился с Мэри. Гангстер напугал ее своим видом и тем, как кинулся к ней.

– С пробуждением мистер Шелби, – поприветствовала она его.

– Мэри где все? – задал он вопрос, хватая женщину за плечи.

Домработница замешкалась, не зная с чего начать.

– Мэри, – легонько встряхнул ее мужчина.

– Персиваль повез миссис Сазерленд на прогулку, у них терапия, – начала Мэри. – Он помогает ей избавиться от зависимости. Скайлар в школе, а госпожа должно быть в ванной, у нее….

Экономка не успела договорить, как козырек сорвался с места. Он летел наверх, не желая терять ни минуты.

Теперь он не боялся кого-то разбудить, напугать, застать врасплох. Шелби резко открыл дверь в ванную, захлопнув ту за собой.

И застыл. Он замер как если бы был из латуни.

Его сердце перестало биться, дыхание замерло в груди, а глаза устремились стеклянным взглядом.

Стоявшая под струями воды Сазерленд, резко обернулась на шум.

Медные волосы были темнее обычного. Тяжелые от воды они липли к груди, рукам и животу.

Козырек блуждал взглядом по ее телу, что буквально сияло в блеске воды. Она была подобна Венере Боттичелли. И взгляд гангстера лип к ее еле заметному животику.

– Джон, – как-то перепугано позвала она его по имени.

Для него это было, как красная тряпка для быка.

Шелби сорвался с места, в секунду оказавшись рядом с ней. Вода лилась на них обоих, напитывая ткань его рубашки и брюк.

– Девочка моя, – шипел Джон, беря ее за лицо.

Козырек целовал ее губы нежно и осторожно, страшась спугнуть. Эми отвечала на поцелуй, сжимая его плечи дрожащими пальцами.

– Малышка моя, я так скучал.

– И я скучала мой милый.

Ее детская улыбка растапливала его сердце. Ладони Джона перетекали по ее коже, дабы ощутить, что все это не сон. Пальцы останавливались на животе, туда же падал и взгляд. Мужчина боялся спросить, он даже не решался поднять глаз.

Пальцы Эми легли поверх его рук.

– Все хорошо, – уткнулась она в его шею.

– Я… – не решался он. – Я видел кровь… я думал….

– Это позади, – шепнула она ему в ухо. – С ним все хорошо.

Стрела мыслей пробила череп Шелби. В его понимании, если Бог есть, то сейчас это был он.

Мужчина осел на колени перед любимой. Его руки сжимали бедра близняшки. Козырек прижимал лицо к животу девушки, сливаясь с ней и их ребенком в одно.

Он зацеловывал ее живот, не сдерживая слезы. Пальцы Эмили вплетались в его волосы.

– Милая спасибо, – хриплым голосом обращался он к невесте.

– Что я за мать была бы, если бы не смогла уберечь нашего малыша, – рассуждала рыжеволосая.

– Детка, я искал Вас, – оправдывался цыган.

– Я знаю мой котенок, – улыбалась девушка. – Я ни секунды не сомневалась в тебе.

Сазерленд притягивала его вверх, маня поцелуями.

Тело Джона дрожало, по коже бежал мороз, а дыхание было горячим. Такая желанная и любимая женщина наконец-то с ним, так близко.

Эмили дышала также часто и прерывисто из-за его жарких поцелуев. Ее непослушные пальцы расстегивали пуговицы рубашки, стягивая мокрую ткань.

Шелби не мог себя сдерживать, так страстно желая ее. Нежная кожа Эмили манила его своей гладкостью. Ее увеличившаяся из-за беременности грудь, в прямом смысле не давала ему покоя.

Он раз за разом припадал к ней губами, осторожно покусывая соски. В ответ близняшка издавала тихие стоны, откидывая голову назад, из-за чего тяжелые и мокрые волосы липли к пояснице и пальцам Джона.

Набухшая плоть рвалась наружу, из-за тесноты брюк, причиняя дискомфорт. Сладкая и тянущая боль в животе передавалась и Эмили. Она желала быть им наполненной. Чувствовать его внутри себя, слиться с ним в одно целое.

Шелби это понимал, он знал жесты ее тела и то, что она хочет этим сказать.

Козырек боялся.

Злосчастная простынь не выходила из его головы, пугая угрозой их ребенку каждый раз.

Все его сильное желание, что состояло из любви, привязанности, тоски от разлуки, нежности и теплых чувств, не пересиливало страха за здоровье любимой и ребенка.

– Малышка это может быть опасно, – цедил он сквозь ее горячие поцелуи.

Эмили покусывала такие родные губы Джона, изнемогая от возбуждения.

Он был прав и Сазерленд это понимала. Где-то даже стыдилась своего эгоистичного желания, что подвергало риску малыша. Но оставлять любимого в таком состоянии, не собиралась.

Избавив Джона от одежды, девушка встала перед ним на колени, чем сильно его удивила.

Гангстер и хотел ей возразить, но поцелуи и ласки любимой были слишком сладкими.

Эми проводила языком вдоль его члена, от основания и вверх. Ее пухлые губы целовали и посасывали головку, от чего Джон терял связь с реальностью.

Рыжеволосая двигалась медленно, с каждым разом давая ему войти глубже.

Шелби издавал хриплые стоны, откидывая голову назад. Сейчас Эмили могла вертеть и управлять им как ей вздумается, он был готов исполнить все, что она прикажет. Он будто душу дьяволу продал на вечные муки ада, ради этого фантастического наслаждения.

– Эмили, – выдохнул он ее имя.

Сазерленд это льстило. Она продолжала, немного наращивая темп.

Ладонь Джона легла на ее лицо. Мысль о том, что он чувствует пальцами свою плоть внутри нее, взрывала сознание.

Близняшка сгорала от рвущегося желания, но продолжала беспокоиться о наслаждении любимого. Эми двигалась быстрее, подключая к ласкам язык.

Козырек стонал громче, задыхаясь в эмоциях. Его пальцы сжимали подбородок девушки, ловя ее ритм.

Вода стекала по ним обоим, растворяя их друг в друге. Губы Эмили захватывали новые капельки, оседавшие на нем.

Шелби сжимал свободную руку в кулак до белеющих костяшек. Рыжеволосой нравилась его реакция и она не собиралась останавливаться.

Прочувствовав его эмоции, Эми решительно доводила любимого до оргазма. Она расслаблялась как можно сильнее, углубив проникновение.

Яркая волна прокатилась по его телу, рассыпаясь сотнями звезд, что осветили тьму его сознания.

Джон рычал и стонал так громко, что шум воды был не способен заглушить их страсть.

Козырек опирался спиной о кафельную стену, не в состоянии пребывать в вертикальном положении. Он также продолжал держать любимую за подбородок, пытаясь привести в порядок хотя бы дыхание… о мыслях и речи быть не могло; его сознание улетело куда-то в космос, возможно в другую галактику.

Эмили сидела на кровати в их спальной. Из одежды на ней было лишь белье. Девушка натягивала чулки, посматривая в окно, и прикидывая, что надеть в эту погоду. Волосы Сазерленд спускались к ее талии, щекоча кожу кончиками.

Дверь в комнату открылась и в нее вошел Джон. Мужчина был в одном лишь полотенце.

Вид любимой растягивал его губы в улыбке. В первую очередь потому, что ему просто отрадно знать, что женщина, носящая их ребенка, дома в безопасности.

Близняшка выглядела соблазнительно и дьявольски привлекательно. Шелби целовал невесту от губ к ушку, спускаясь к шее. Он стягивал с нее белье, откидывая медные волосы назад, что затрудняли его действия.

Ей было трудно отказаться и остановить его. Сазерленд откидывала голову назад, открываясь перед ним. Здравый смысл напоминал ей о том, что уже время выходить из дома, а она не то, чтобы еще не одета, а избавлена им от белья, оставшись в одних чулках.

– Котенок, – обращалась она к любимому мужчине. – Я и без того опаздываю к врачу на осмотр.

– К черту всех, – улыбался козырек, продолжая целовать ее тело.

Он спускался ниже, укладывая Эми на постель. Теперь Джон стоял перед ней на коленях.

Движения его языка были подобны танцу пламени. Оно также обжигало ее фарфоровую кожу, но только не причиняло боли.

Эмили дышала часто и прерывисто, из ее груди вырывались стоны, что так нравились Джону.

Тонкие пальцы девушки сжимали его волосы, Шелби сходил от этого с ума, зная, как ей приятны его ласки.

Эмили не стеснялась в эмоциях и тихие стоны переходили в более звонкие. Она закидывала ноги на его плечи. Козырек сжимал ее бедра пальцами, продолжая свои действия более интенсивно.

Содрогание и сокращение мышц от яркого оргазма не миновало и ее ног, которыми она сжимала лицо любимого. Но даже это не помогло заглушить ее сладкого и продолжительного стона.

Зажатый ее ногами, Шелби улыбался и прижимал губы к самому чувственному месту на ее теле.

Ее сок стекал по его губам и подбородку и Джон с наслаждением вкушал его, как если бы это был спелый персик.

– Господи, – резко выдохнула, скопившийся воздух в легких, Эмили.

– Нет малышка, – улыбался цыган. – Это всего лишь я – твой Джон.

Эмили приподнялась на локтях, прожигая взглядом его лицо. Она смотрела на него так, как на нее всегда смотрел брат; как на с собой целое и неделимое.

– Я люблю тебя, – очень серьезно произнесла Сазерленд. – Мой Джон.

Тишина и мрак ночи укрывали город, его окрестности и районы. Дом, где теперь жили Аманда и Райли был отдален от центра и располагался в тихом районе, где жили такие же семейные пары.

Сазерленд долго не мог уснуть. Теперь был его черед усмирять ночную бессонницу, как это было с козырьком.

Поворочавшись в постели, мужчина все же встал. Он посмотрел на супругу, что мирно спала. В последнее время Аманда была очень вымотана из-за рождения ребенка. Она отказывалась от помощи нянь, желая самой ухаживать за малышкой.