сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
========== Часть 1 ==========
Лорд Феанаро говорил уже полчаса, но Атаринкэ почти не слушал его. Он даже не мог точно сказать, с чего началась беседа, точнее монолог отца, что делал в то время он сам и как реагировал. Мысли Куруфинвэ младшего были далеко — на другом конце Тириона, в небольшом, но добротно построенном доме с садом и клумбами с ромашками при входе. Атаринкэ думал о любимой, которая завтра должна была стать женой, и он совершенно не понимал, зачем ему знать как, когда и какой рукой ему предстоит что-то взять, или отдать, или надеть, какая будет разница, если они с Лехтэ хотят быть вместе и готовы принести клятвы.
Всё началось с утра, когда пришёл Нолдоран. Дед был неумолим, и сразу же решил напомнить внуку о традициях. Не выдержав, Курво повел себя не очень достойно, рявкнув, что за два раза-то можно запомнить, а для одного требуется иное — искренние чувства. Финвэ дернулся от этих резких слов Атаринкэ и его взгляд разом помрачнел.
— Прости меня, атар атаринья, я сказал, не подумав. Просто совершенно не желаю слушать, кому я завтра должен буду кивнуть, а кому обязательно сказать пару слов и каких именно слов. Я хочу быть с любимой, остальное мне не важно.
Искусник действительно сожалел о вырвавшихся в гневе словах — деда он любил и понимал, что тот желает ему лишь добра, подсказывая заранее, что должно будет сделать и когда. Но перед внутренним взором Куруфинвэ стояла Лехтэ — улыбающаяся, манящая, такая любимая и желанная.
После такого утреннего разговора Атаринкэ еще раз проверил кольца, убедился, что его подарок, что он приготовил для невесты, на месте и дожидается завтрашнего дня, точнее вечера — он решил вручить его, когда они останутся наедине.
Мелькнула шальная мысль уехать на охоту, но днем… Время тянулось бесконечно, братья были чем-то очень заняты. Ах да, они же помогают с приготовлениями.
— Да кому это все нужно! — не выдержав, Курво стукнул рукой и прошипел сквозь зубы. Проходящий мимо Макалаурэ очень удивился услышанному.
— Ты передумал, брат? — с недоумением спросил он. — Свадьба, конечно, завтра, но еще не поздно…
Тут менестрель немного замялся, не зная, какое слово лучше подобрать.
— Линдо! Ты чего? Я люблю Тэльмэ и хочу жениться на ней, но вот это все, вся суета… она раздражает, очень.
Понятливо вздохнув, Кано лишь хлопнул брата по плечу, еле слышно сказав:
— Да скоро уже, скоро, почти дождался, еще немного, зато какой итог.
Менестрель немного загадочно улыбнулся и словно из воздуха достал лютню. Удивительно, но Атаринкэ немного успокоился и даже вышел прогуляться в сад, где и встретил отца.
Ему бы послушать того, кто и сам всегда свысока смотрел на правила и сложившиеся порядки, но с первой же фразы Атаринкэ скрипнул зубами и ушел в себя.
Курво потянулся осанвэ к любимой, но ощутил лишь раздражение, грусть и волнение. Перебив отца, хотя он не позволял себе такого ранее, Искусник рванул за ворота.
* * *
— Мири, в самом деле, не все ли равно, какие именно ленты будут у меня в волосах? — с некоторой долей грусти в голосе спросила Лехтэ старшую сестру.
— Ты должна быть самая красивая, — уверенно ответила Миримэ, — поэтому мой ответ нет.
Лехтэ вздохнула. Похоже, ей оставалось только смириться. Хотя сама она лично не видела особой разницы между широкими лентами и узкими, перламутровыми и цвета слоновой кости. Но разница определенно была, и сестра никак не могла определить, какой же именно вариант делает ее неотразимой. А ведь была еще сама прическа, букет, а также два вида пояса — с жемчугом и перламутром. В конце концов Лехтэ предоставила сестре самой подбирать вариант, который ей покажется подходящим, и позволила себе ненадолго погрузиться в радостные, но от этого немного тревожные мысли.
Как оно все будет? Что она будет чувствовать, думать? Каково это — стоять перед любимым и приносить клятвы, которые свяжут их отныне и навсегда, до конца Арды? У нее даже на секунду мысли не возникало, что может быть иначе, даже несмотря на пример Финвэ. Нет, у них, конечно, все будет хорошо! Но волновало ее при этом немножко другое. Волновало до такой степени, что сердце начинало нервно биться, а щеки то бледнели, то краснели. Что это значит — стать женой? Женой того, кто так дорог. На кого она до сих пор просто смотрела-то зачастую с большим смущением, и дыхание перехватывало, а по телу пробегало такое… незнакомое, чему она никак не могла дать названия, а спросить у любимого не решалась. Как она будет с завтрашнего дня рядом с ним вместе каждый день? Вместе вставать, вместе заниматься делами, вместе ложиться по вечерам.
Лехтэ прижала руки к груди и сияющими глазами обвела комнату, посмотрела за окно. Там было небо, окрашенное золотом Лаурелин, и деревья сада. Под окном ее комнаты жил соловей, и они с ним уже стали почти друзьями. С ним завтра придется навсегда проститься. Немножко жаль, но повод к этому такой радостный! И пусть она пока не может понять, что будет делать или чувствовать потом, когда завтрашний хлопотный день наконец минует, но ведь другие как-то разбираются со всем этим! И она разберется! Да и муж ей наверняка поможет.
Последняя мысль согрела сердце и успокоила мятущуюся, трепещущую от волнения фэа. Лехтэ расслабилась и улыбнулась светло и ясно, и уже более активно включилась в обсуждение. Не прошло и нескольких минут, как выбор был сделан, и Лехтэ, выбежав из комнаты, устремилась в сад, намереваясь спрятаться ото всех и тихонечко там посидеть, мечтая.
Однако намерениям ее не суждено было осуществиться.
— Атаринкэ! — воскликнула она и радостно улыбнулась.
И бросилась на шею жениху, который как раз распахнул калитку и вбежал в сад.
* * *
Куруфинвэ подхватил невесту и закружил ее.
— Я так соскучился, Лехтэ, — сказал Искусник, поставив Тельмэ на дорожку, но совершенно не желая выпускать ее из объятий.
— Я, наверное, тебя отвлекаю, да? Но если у тебя найдется время, мы могли бы немного прогуляться.
Лехтэ кивнула, и они, держась за руки, вышли за калитку. Атаринкэ слушал, о чем говорила ему невеста, а сам любовался ею, желая сделать её самой счастливой.
* * *
Говорили обо всем и ни о чем — о самом важном, о том, что ожидает их обоих завтра, и о всяких пустяках. Теперь, держа будущего мужа за руку, идя с ним бок о бок, Тельмэ чувствовала себя гораздо спокойнее и увереннее. Казалось, одно его присутствие дает ей силы. Она рассказывала о последней подготовительной суете, вспоминала то смешное, что успело сегодня произойти, и между делом поглядывала на Атаринкэ, тут же, впрочем, в смущении опуская глаза.
К центру города по обоюдному молчаливому согласию они не пошли. Наоборот, дойдя до конца улицы, туда, где начиналось широкое, словно море, и такое же бескрайнее разнотравье, они свернули и направились прямо в поля, не разбирая дороги. Лехтэ то и дело нагибалась, чтобы сорвать тот или иной приглянувшийся ей красивый цветок, и скоро собрала довольно внушительный букет. Бело-желтые ромашки и алые маки, ярко-синие васильки и неприметный на вид, но такой ароматный клевер, колокольчики, лютики, анютины глазки и ярко-оранжевые эшшольции. Цветы были такие разные, но все вместе они составляли нечто совершенно удивительное.
Былинки трав тихонько покачивались, повинуясь легкому дуновению теплого ласкового летнего ветерка. Хотелось бежать и бежать вперед, а потом упасть и лежать, глядя на небо, смотря на проплывающие над головой облака, и тихонечко улыбаться, чувствуя присутствие любимого, что был рядом.
Именно это Лехтэ и сделала, предварительно попросив Атаринкэ подержать ее букет. А потом они лежали совсем близко и вполголоса переговаривались, и она даже отважилась положить голову ему на плечо.
А спустя время, когда свет Лаурелин уже начал меркнуть, они встали и направились назад в Тирион.
* * *
Время пролетело незаметно, и пора было возвращаться. У калитки они остановились.
— Сегодня последний вечер, как ты моя невеста, — нежно проговорил Атаринкэ, проведя рукой по волосам любимой и осторожно касаясь ее губ своими. За первым поцелуем последовал второй, третий — горячее, глубже, ближе. Усилием воли заставив себя отпустить любимую, Куруфинвэ попрощался и пожелал добрых снов.
— До завтра, мелиссэ, до нашего самого счастливого дня!
Искусник немного побродил по улочкам Тириона прежде, чем вернуться домой, где его ожидала еще большая суета.
— Я к себе, — вместо приветствия выдал Курво, но на лестнице был перехвачен Нерданэлью.
— Сынок…
— Аммэ, все хорошо, я спокоен, но устал. Ты же не хочешь, чтобы я завтра зевал весь день?..
Быстро чмокнув мать в щеку, он скрылся за своей дверью. Сон долго не шел, но когда вала Ирмо сподобился послать ему видения, свет Тельпериона уже начал немного бледнеть. Да и показал он Атаринкэ что-то странное — тьму и холод, рыдающую Лехтэ, уходящие вдаль телерийские корабли. Когда же виденье закончилось, наступило смешение света, а потом Куруфинвэ разбудил отец.
* * *
Лехтэ коснулась пальцами губ, на которых все еще чувствовался вкус поцелуя, и какое-то время стояла, просто глядя Атаринкэ вслед. Потом улыбнулась и, подхватив юбки, вбежала в дом. Нашла сестру и, недолго думая, вручила ей собранный на прогулке букет.
— А ну-ка постой, — окликнула ее Мири, когда Лехтэ уже было собралась уходить.
Та обернулась и посмотрела вопросительно. Миримэ же подошла, снова вручила букет ей и обошла вокруг, явно что-то прикидывая. Лехтэ ждала.
— То, что надо, — наконец объявила сестра и пояснила: — Именно этого букета и недоставало, чтобы сделать твой образ завершенным и в самом деле неповторимым. С ним и будешь завтра выходить замуж. Я сохраню его. А теперь иди отдыхай.
И Миримэ в шутку сделала характерное движение руками в направлении двери. Лехтэ смешно наморщила нос, поблагодарила сестру и выскочила из комнаты. Хотела было и впрямь направиться к себе в комнату, но решила вначале заглянуть на кухню. Наскоро поужинав молоком с хлебом, поднялась наконец к себе и, раздевшись, нырнула под одеяло. Она закрыла глаза, и перед внутренним взором снова поплыли видения с картинами сегодняшней прогулки.
Так Лехтэ и уснула с улыбкой на губах.
* * *
Проснулась она тоже радостная.
— Дочка, — позвала ее леди Линдэ, осторожно тронув за плечо.
Лехтэ распахнула глаза и, откинув одеяло, порывисто встала. День ее свадьбы!
Смешение Света уже успело погаснуть, уступив место только одному Лаурелин. Лехтэ распахнула створки окна и высунулась по пояс, полной грудью вдыхая напоенный ароматами трав свежий утренний воздух. Интересно, как там мелиндо? Встал? Или еще спит? Может, послать осанвэ? Лехтэ думала, думала, а потом решила, что пусть уж лучше увидит его и услышит сразу на свадьбе. Не стоит сейчас отвлекать — наверняка тоже чем-нибудь занят.
Кстати, о делах — ей и самой пора собираться.
Аммэ стояла в стороне и терпеливо ждала, давая дочери возможность просто полежать и подумать о предстоящем дне, за что Лехтэ была ей благодарна. Наскоро приведя себя в порядок после сна, она проворно сбежала вниз.
— Доброе утро, папочка! — радостно воскликнула Тельмэ, вбегая в кухню, и быстро поцеловала Ильмона в щеку.
На столе уже стояла ваза с фруктами, пышный, мягкий хлеб, масло, дымился в чашках ароматный квенилас. Лехтэ принюхалась и уловила нотки жасмина.
— Спасибо, атто, — от души поблагодарила она и, выбрав хлебец попышнее и порумянее, уселась за стол и принялась намазывать его маслом.
Утро разгоралось. Мысли Тельмиэль витали где-то далеко. Там, где сегодня должно было состояться торжество. Она все пыталась угадать, чем сейчас занимается Атаринкэ, на какой стадии сама подготовка. Сделано ли уже все-все возможное, или верные как раз теперь бегают, наводя лоск и добавляя последние штрихи?
Со стороны её семьи то немногое, что было в их силах, давно сделано. Самоцвет, который аммэ должна подарить ее мужу, как раз на днях привез ее брат Тарменэль откуда-то из пещер Пелори, и самой Лехтэ он очень нравился. В первый раз заполучив его в руки, она просидела с ним у окна пару часов, любуясь игрой света и крохотными золотистыми искрами в глубине кристалла. Отец провел в мастерской два дня и сделал камню достойную оправу из серебра. Конечно, он не был знаменитым мастером, и все же дочь считала, что у него получилось. Подвеска должна была великолепно смотреться на Атаринкэ.
Так же был готов подарок, что сама она сделала для будущего мужа. Он уже вместе с прочими ее вещами дожидался своего часа в ее новом доме — парадный наряд.
Конечно, сначала она хотела сделать что-то иное, например, пояс. Но, посмотрев, что именно предпочитает носить Атаринкэ, поняла, что изготовить тяжелую пряжку она не сумеет никогда в жизни, а то, что ее руки были в состоянии сотворить, он ни за что не наденет. Обращаться же к мастеру в данном случае не хотелось — сделать подарок она желала именно сама. Обдумав все варианты и посовещавшись с братом, Тельмэ в конце концов села за парадный наряд.
Лехтэ так замечталась, что не заметила прихода сестры. Только когда Миримэ уселась напротив, выразительно при этом приподняв брови, поняла, что прошло уже достаточно много времени и следовало бы, пожалуй, поторопиться.
Поставив на стол пустую чашку, Лехтэ встала и, сунув в рот последний кусочек булочки, пошла к выходу.
Путь их лежал в гостиную, уютно расположившуюся здесь же, на первом этаже. На кресле у окна, окруженное льющимся из окна золотым ореолом, ждало своего часа платье. Букет, такой же свежий и нарядный, как и накануне, стоял на столе в вазе, уже перевязанный лентой.
Миримэ взяла в руки платье и принялась помогать, а Лехтэ, зажмурив глаза, все пыталась угадать, кого же она увидит, когда посмотрит в зеркало. Конечно, ей не впервые было облачаться в торжественные одежды, но этого ни разу не случалось с ней здесь, в Тирионе. Узнает ли она-то существо, что скоро предстанет перед ней в зеркале? Узнает ли ее сам Атаринкэ?
Тут Лехтэ не удержалась и тихонько хихикнула. Последняя мысль показалась забавной. Ведь, как ни крути, она с детства знала, что вкусу Миримэ можно доверять — вот уж она была женщина до мозга костей, в отличие от нее самой, шалопайки. И ни разу еще сестра не ошиблась. И если лезут сейчас всякие глупые мысли в голову, то исключительно от волнения.
Скоро была уложена прическа, надеты туфли. Дверь отворилась, и в комнату неслышно вошел отец.
— Ты сегодня необыкновенно хороша, дочка, — проговорил он. — Отличная работа, Мири.
Сестра кивнула, принимая похвалу отца.
Ткань чем-то напоминала волну, а вместе с ней её напоминало и само платье. Не речку, но ручеек. Тихий, прозрачный, дарующий прохладу в жаркий летний полдень. Такой пленительный и манящий. Он течет, ловко огибая встречающиеся на пути камни, и в его прозрачных водах, где-то у самого дна, мелькают юркие, разноцветные рыбки. И такой же пленительной, манящей и переменчивой казалась та, что была сейчас в это платье облачена. В руках Лехтэ держала букет разноцветных полевых цветов, волосы были тщательно заплетены и украшены жемчугом. Лехтэ обернулась и посмотрела на себя в высокое зеркало. На дне широко распахнутых глаз явственно читалось ожидание чего-то необычного, волшебного. Губы были чуть приоткрыты словно в легком удивлении, и вся фигура, в данный момент неподвижная, выражала при этом движение вперед, летящий порыв.
Лехтэ опустила глаза и взяла подошедшего отца под руку.
— Пора, дочка, — сказал ей Ильмон.
Тэльмэ кивнула, и вместе они пошли к выходу из дома.
* * *
Убедившись, что Атаринкэ проснулся, Феанаро быстро вышел из комнаты, за что Искусник благодарно улыбнулся ему вслед. Курво было просто необходимо привести свои мысли в порядок. «Сегодня свадьба, сегодня моя любимая Лехтэ станет женой, сегодня…» Быстро вскочив с кровати и наспех одевшись, он тихо вышел из комнаты и отправился в мастерскую — ненадолго, как он решил для себя, просто немного сосредоточиться.
Очередной витой держатель для светильника был готов и теперь остывал на столе, когда в кузницу бесцеремонно вломился Морьо.
— Попался! — заявил он брату, заходя. — Так и пойдешь клятвы приносить, думаешь войти в историю, как единственный нолдо, что женился в кузнечном фартуке?! Живо одеваться! — на правах старшего даже прикрикнул Карнистир.
«Кажется, я все же увлекся», — подумал Атаринкэ, когда влетел к себе. В купальню, подобрать волосы, быстро ополоснуться, найти одежду.
— Хорош! — жизнерадостно заявил блондинистый брат, заходя в покои к Искуснику, как в свои. — Сразу видно, чей сын и внук.
— Опять ты за своё — я это я. И все тут. Раньше ты не мог не пошутить, не путает ли Лехтэ меня с отцом, теперь так.
Рассердившись, выпустил пару прядей и прическу пришлось начинать делать заново. Однако, конечным результатом он остался доволен.
Кольца, подарок — все на месте, можно отправляться.
