Текст книги "Вдохни в меня жизнь (СИ)"

Автор книги: Mary_Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Изабель Марино шла по извилистой пыльной дорожке, спрятавшейся между пышными кустарниками пряного лаврового листа, запах от которого разносился по всей округе. Этот манящий аромат всегда ассоциировался со сладкой победой, овациями и восхищением, которыми сотни лет назад не скупясь делились древнеримские зрители со своими победителями. Это варварство, именуемое гладиаторскими боями, Изабель всегда считала той частью истории, которую никогда не расскажет своим детям.

В отличие от ее отца.

При мыслях о главе семейства девушка со скрежетом сжала челюсть и пошла быстрее, громко топая кожаными сапожками по тропе и поднимая в жаркий воздух пыль.

Легкий бриз, доносящийся со стороны моря, ласкал ее загорелое и обветренное лицо. Оно так не походило на изнеженные маслами лощеные лики других дворянских детей здешних итальянских земель.

– Белла, Белла! – донесся до ее ушей мальчишеский баритон, едва успевший переломиться и немного огрубеть. Синьорина невольно улыбнулась от сокращенной формы имени, окатившего приятной волной уверенности и расслабленности. – Это катастрофа, вам нужно срочно вернуться в поместье.

– И что за срочность? – усмехнулась она, покосившись на мальчишку, чьи огромные синие глаза превратились в чайные блюдца.

– Вы же прекрасно знаете, что сегодня приезжает дилижанс с гостями из Испании, которые сообщили о своем визите полгода назад. Ваш отец оторвет мне голову!

– Тем не менее, Джозеппе. – Она выхватила у мальчика из рук снасти и, подняв их вверх, победно потрясла в воздухе. – Ты принес их сюда. И, надеюсь, очистил червей?

– Очистил. – Опустив голову, Джозеппе передал банку своей хозяйке.

– Я бы сделала это сама, если бы не тот домашний арест, которому подверг меня отец.– Она закатила слегка раскосые глаза цвета жженого сахара к небу, вспоминая это чудовищное заключение ее вольной натуры в стенах родного дома.

Повернув за угол, двое молодых людей устремили взгляды в бесконечно голубой горизонт, обрамленный острыми серыми горами и нависающими над морем кипарисами. Изабель с наслаждением втянула в себя бодрящее амбре морской соли и фрезии, которое немедленно обволакивало легкие и успокаивало, оставляя все невзгоды Беллы позади.

Теперь, когда она стояла на краю земли, подставляя лицо ветру и морской стихии, она могла побороть что угодно: и нравоучения отца, и попытки матери сделать из нее настоящую синьорину, и угрозу замужества, которая словно дамоклов меч на тонком конском волосе нависала над ее буйной головой. Перед ней, словно шелковое полотно, растянулись необъятные просторы, богатые всеми оттенками синего и заставлявшие затаить дыхание в предвкушении чудес. Они растворяли все путы, которые окутали ее серой повседневностью и скукой, норовя привязать к земле и уничтожить Изабель ядовитым одиночеством.

– Когда-нибудь, Джозеппе, я обязательно уйду в море. – Девушка выпрямила спину и, расправив плечи, устремила взгляд в точку, где небо соприкасалось с водой. – Я оставлю свое бремя на земле и навсегда окунусь в свободу.

– Я мало представляю себе это, синьорина, – грустно отозвался ее спутник, с тоской поглядывая назад. – Наше состояние под влиянием Испании все ухудшается, и если вы не выйдете замуж за юного маркиза, ваша семья будет разорена. И вновь напоминаю, Белла, что они приезжают сегодня, а значит, синьор Марино захочет видеть вас в поместье до обеда.

– Не хочу об этом ничего слышать, мой друг, – итальянка вздернула подбородок и, взмахнув снастями в воздухе, направилась вниз, к тому самому месту, где неделей раньше рыбачила.

Мелкие камни от ее уверенных шагов скатывались вниз, поднимая клубы пыли и заставляя невысокого Джозеппе кашлять и отплевываться. Изабель махала руками, чтобы удержать равновесие на своем извилистом пути и ни в коем случае не выронить драгоценный инвентарь, который она намедни выменяла у жителей деревни на искусно сделанные серьги.

И чем ближе Белла приближалась к своей цели, тем ярче становился аромат водорослей, выброшенных на берег при недавнем шторме, и разгоряченного чистого песка.

До ее слуха тут же донеслось влажное звучание морской воды, волнами ласкающей старый деревянный причал, к которому изредка приплывали рыбацкие шхуны здешних торговцев рыбой. Причал жалобно скрипел прогнившими досками, но все равно стоял, как верный соратник, встречая каждое буйство морской пучины.

Изабель никак не могла выкинуть из головы недавнюю встречу здесь, на деревянном помосте, когда в прошлый раз собирала снасти. Она вспомнила, как в тот день уже вступивший в свои права вечер окутал ее плечи прохладой, как запах свежей рыбы пропитал руки, а первые звезды поблескивая колыхались, отражаясь в черных волнах. Перед ее взором вновь предстали эти глаза, в которых юная синьорина увидела все воды мира в тот вечер. Это были и глубины голубых индийских озер, о которых ей рассказал дядя, и легкое напоминание аквамариновых подземных источников, которыми были переполнены пещеры в дальнем конце города, и глубинная синева ночного моря, отражавшего небосвод.

Воспоминания о загадочном незнакомце заставили девушку тяжело вздохнуть и вернуться к занятию, которым она занималась ранее. С помощью своего верного друга и по совместительству слуги Белла подготовила снасти и принялась с упоением наблюдать за самодельным поплавком, который яркими красками маячил над водой.

– В прошлый раз ваш отец оттаскал меня за уши… – невзначай напомнил юный Джозеппе своей хозяйке.

 – Не бойся, в этот раз мы будем проворнее. Мы посидим здесь до полудня, и ты отнесешь улов в деревню, а я побуду здесь до вечера, – закусив пухлую губу, объяснила Изабель. Втайне она надеялась на встречу со своим незнакомцем тет-а-тет, возможно, тогда он не исчезнет так быстро.

– Но маркиз… – попытался образумить ее друг.

– Маркиз прибыл сюда на целый месяц, я уверена, что мы еще успеем друг другу надоесть, – голосом, не терпящим возражений, отозвалась девушка и вернулась к рыбалке, щурясь от яркого солнца.

День летел неуловимо быстро, и Белла едва успела поймать взглядом последние лучи солнца, которые с невероятной скоростью ускользали от ее глаз по воде. Верный Джозеппе уже давно убежал в деверю, размахивая ведром, наполненным свежим уловом, и весело хохоча на подначивания синьорины Марино. А таинственного гостя на пирсе все не было.

Изабель опустила босые ноги в воду, мягко улыбаясь приятной прохладе, которая скользнула меж маленьких пальчиков изящной ножки, и внезапно услышала его.

– Совсем неподходящее место для благородной синьорины, чьи владения распространяются даже на море, – прошептал он. Его голос возник словно из ниоткуда и был как будто везде. Девушка завертела головой, ожидая увидеть кривоватую улыбку его тонких алых губ, но обладатель манящего баритона будто отсутствовал вовсе. Только скрип досок помог ей уловить, где находится такой желанный для нее гость.

– Откуда вы знаете, что это мои владенья? – удивилась она, пытаясь разглядеть своего визави. Его мускулистый силуэт был четко очерчен светом полной луны, дорожка от которой мистическим светом пролегла до самого горизонта.

– Звук в воде проносится на мили, а вы порой так звонко ругаетесь, – он едва уловимо засмеялся, не прерывая речи, – что становишься невольным слушателем.

– Вы рыбак? – испытывая небывалый интерес к мужской персоне, Белла вскочила на ноги и подошла ближе, стараясь рассмотреть его.

– О нет, Белла, я никогда бы не посмел ловить рыбу. – Он грустно усмехнулся и поднял на нее глаза. Изабель едва не упала с пристани, когда их взгляды встретились. Тело окатило холодной мощной волной, как при самом сильном шторме, который она видела в пятилетнем возрасте. Руки покрылись мурашками, а внутри разгорелся огнь, которого синьорина никогда не чувствовала ранее. В этот раз ей в глаза смотрели зеленоватые омуты с вкраплениями цвета топаза. – Несмотря на то, что ты создана для моря, рыбалка вредит жителям нашей затоки. Они доверчиво плывут на твой зов и попадают в сети.

– Вы говорите так, словно понимаете их. Кто вы?

– Ты сама прекрасно это знаешь, Белла, – мягко ответил он, одаряя ее свежим дыханием, напоминающим утренний морской бриз.

Мысли калейдоскопом закрутились в голове Беллы. Одно несмелое предположение сменяло другое, еще более дикое, и единственное, что неизменно мелькало в сознании – старая история рыбаков про затонувшие судна в Русалочьей бухте, которую скрывали черные острые скалы левой части побережья. Старики, побывавшие в каждом уголке полуострова, судачили о затонувших рыбацких шхунах и огромных фрегатах, чьи мачты, словно острые пики, торчали над водой, заставляя ежиться от неприятных ощущений. Они говорили о русалках, которые своим пением заманивали моряков поближе, а затем нещадно убивали и топили судна, ограждая свою бухту от нежеланных гостей.

Но это был вымысел, сказка, которую рассказывали молодым юношам, чтобы они не заплывали далеко от дома. Почему же сейчас, глядя на таинственного гостя, который рассказывал о доверчивых морских жителях, в голове Беллы билась только одна навязчивая идея?

– Вы русал? – со смехом спросила девушка, сама не принимая собственные слова за правду. Но серьезное выражение лица собеседника говорило об обратном. От неожиданной разгадки Изабель отпрянула от парня, ступая босыми ногами по покрывшимся мхом доскам. Она неуклюже взмахнула руками, когда почувствовала, что теряет равновесие, и уже готова была упасть в воду, но ее легко поймали сильные руки, прижимая к твердой груди. Прикосновение мягкой как шелк кожи к хрупкому телу девушки вызвало в ней бурю эмоций. Но самой сильной из них было ощущение, что она окунулась в невесомую пену морской волны, которая проникает через тонкую ткань одежды и трогает самую душу. – Это правда? – ахнула она. – Вы русал. Вы одно из тех чудовищ, которые уничтожают наших рыбаков у бухты.

– Я не чудовище, Белла, я лишь защищаю свой дом и своих близких, – не размыкая опьяняющих объятий, заверил юноша. – Пираты дают целое состояние за живых русалок, потому что их слезы способны указать путь к источнику молодости. Они уничтожают нас сотнями, пытают и калечат, и только поэтому мы создали неприступную крепость из мертвых кораблей. Нас должны бояться, синьорина, чтобы убавилось количество желающих испить из источника.

– Но зачем вы здесь? – Выкрутившись из кольца его рук, Изабель почувствовала себя еще более несчастной, чем ранее. И даже шум поднимающихся волн не давал ей успокоения.

– Потому что ты страдаешь. – Он отступил, увеличивая расстояние между ними и заставляя Беллу прижимать руки к груди, чтобы закрыть зияющую дыру, которая открылась после их короткого расставания. – Я каждый день слышу, как ты говоришь с морем. Как жаждешь его, как спешишь к нему, спускаясь по опасному склону и поднимая подолы юбок. Я чувствую, как с каждым новым рассветом твоя душа изнывает по неведомым тебе причинам, и я могу дать ответ на волнующий тебя вопрос.

Юная девушка лишь молчала, широко открыв свои бархатные как у испуганной газели глаза. Она так ждала ответ и так боялась его услышать, что сердце едва не выпрыгивало из груди.

– Ты должна быть со мной, Белла, – прошептал он так грустно и тоскливо, что глаза синьорины тут же наполнились жгучими слезами. – Что-то произошло не так, и ты потерялась среди людей, совсем забыв о своем предназначении. И я могу вернуть тебе это и подарить свое сердце, созданное из морской глади, если ты захочешь.

– Я хочу! – пылко ответила она, делая шаг вперед и вытягивая руки. Казалось, это то, что она потеряла давным-давно. Это был шанс, о котором ее душа страдала и ради которого тянула ее к морю каждый день.

 – Но за все нужно платить, Изабель. И цена этого решения непомерно высока. – Тонкими пальцами он взял ее за подбородок и легко поднял лицо, подставляя лунному свету. – Ты должна хорошо подумать, прежде чем согласиться на мое предложение.

– Какова цена, мой спаситель?

– У нас нет души, Белла. – Он указал взглядом в район ее сердца. – Твоя кристальная душа растворится в холодной пучине моря и будет принадлежать только ему. Ты больше никогда не станешь человеком и не увидишь родных. Ты станешь бессмертной частью морской стихии и моей навеки. – Белла разомкнула пересохшие от волнения губы и хотела немедля дать ответ, но русал пресек попытку, продолжив свою речь:

– Я даю тебе время подумать до завтрашнего вечера. Завтра в это же время, здесь, ты дашь мне свой ответ и раз и навсегда покончишь со своими тяготами.

– Мне не нужно время, уверяю! – воскликнула Изабель.

– Каждому нужно время для принятия решения, я не хочу, чтобы ты жалела о содеянном поступке.

И он отступил, пытаясь скрыться с глаз своей нареченной в черной воде, отражавшей небосвод.

– Как тебя зовут? – в последний момент прошептала она.

– Эдвард.

И все вмиг потухло с его уходом: звезды потускнели, море потеряло свой блеск, а прохладный ветер стал леденящим и сильным.

Подхватывая юбки, Изабель устремилась наверх, к дому, ведь она совсем не заметила, как наступил поздний вечер. В глубине души она уже знала ответ на поставленный Эдвардом вопрос, ведь всю свою жизнь, которую она провела на суше, ее безудержно тянуло туда, откуда пришел ее спаситель. Она не могла найти себе места ни в одном уголке земли, ни в каком деле и увлечении. Любая попытка остаться на земле оставляла в ее душе пустоту, окутывающую тело и заставлявшую сердце нестерпимо ныть от тоски.

Ей не нужен был этот день на размышления, чтобы понять, что она совсем не та, кем являлась все это время, что в ее жилах течет не кровь Марино, а соль и стихия, пробуждающая непокорный характер.

Ей не нужны были эти двадцать четыре часа, что бы почувствовать, как она задохнется от попыток сломить ее дух, который так стремился раствориться в океане.

Белла ворвалась в дом, словно ураган, с шумом распахивая двери и перепрыгивая через ступеньки. Наткнувшись на пять пар изумленных глаз, девушка застыла, напоминая элегантную, искусно выполненную статую Микеланджело.

– Изабель, дорогая, где ты была?! – с нотками паники в голосе прошептала мать. Она взглянула на пыльные юбки, босые ноги и растрепанные черные локоны дочери, стараясь не выдавать своего негодования.

– Я задержалась на пирсе, мама, – пытаясь не смотреть на маркиза с сыном, отчеканила Белла.

– На пирсе?! – прогрохотал суровый голос отца. – Изабель, я запретил тебе посещать это место неделю назад! У нас к тому же гости!

– Я спущусь к ужину, когда буду готова.

Белла быстрым шагом пересекла холл и стала подниматься по ступенькам, когда ее грубо развернули за локоть, прижимая к перилам. Глава семьи Марино впился в дочь колючим сердитым взглядом, демонстрируя свое негодование непослушному отпрыску.

– Ты спустишься к ужину ровно через десять минут, мое сокровище, иначе я навсегда запру тебя в особняке или отошлю туда, где ты никогда не сможешь рыбачить, – угрожающе нависая над девушкой, рычал мужчина. – Ты подставляешь нашу семью ради собственной забавы, Изабель! Ты не оставляешь нам шанса выпутаться из долгов, в которые мы влезли в результате разорительных войн и конфликтов. Ты уничтожаешь нас ради ремесла, которым вовсе не должна заниматься юная синьорина вроде тебя. – Он осуждающе взглянул на нее из-под густых черных бровей. – Твоя страсть погубит нас всех, если ты не выйдешь замуж за молодого маркиза.

– Я никогда не выйду за него! – прошипела Белла, не отводя взгляда от главы семьи.

– Тогда ты уедешь из Италии завтра же. – Отец, схватив ее за руку, потащил вверх по лестнице и запер в комнате, громко хлопнув дверью.

Сердце Беллы пропустило удар, когда ключ повернулся в замочной скважине, навсегда отдаляя ее от Эдварда и моря.

***

Солнце стояло уже в зените, когда Изабель Марино обессилела от попыток отворить дверь, ведущую ее к мечте, и присела на пол, облокотившись о стену и поджав колени к подбородку. Слезы текли по ее загорелым щекам, оставляя влажные дорожки, а тупая боль в груди напоминала о невыносимом предательстве отца, который запер ее в доме.

Она пыталась представить, что подумает Эдвард, не найдя ее у старого причала вечером. Перед ней то и дело возникали картины будущего отъезда, который вычеркнет из ее жизни все, что она в ней так любит. Все, что делает ее живой.

Белла прекрасно понимала, что угроза отъезда была лишь средством достижения цели – помолвки с маркизом, и ее точно не отправят в ссылку прямо сегодня, затолкав в дилижанс с конвоем. Но утраченный шанс на перерождение, предложенное Эдвардом, был наказанием куда хуже, чем отъезд.

Дав себе передохнуть не больше часа, она вновь стала метаться от стены к стене, словно пойманная в клетку птичка, не находя выхода или утешения. Солнце двигалось все быстрее, а тени меняли свое обличье, отражаясь на стенах. Изабель было подумала, что можно связать подобие каната из дорогостоящих нарядов и пышных постелей, которые усердно крахмалили служанки, но ослабевшие руки никак не могли завязать достаточно тугой узел. Однако Белла не оставляла попыток сбежать именно через окно, ведь другого пути не было вовсе – хрупкие плечики синьорины никак не смогли бы снести с петель дубовую дверь.

Внезапно прозвучал щелчок замка. Он был настолько оглушительно громким и долгожданным, что ей показалось, будто звук разошелся на все итальянское побережье. Изабель замерла и затаила дыхание, ожидая увидеть кого угодно: мать, отца, сердитого старшего брата или маркиза с примирительным обедом, но это был Джозеппе.

– Белла? – тихо позвал он, просовывая в дверной проем свою темную головку и вглядываясь в глубину комнаты.

– Мой друг! – простонала она от облегчения, кидаясь к двери и падая на колени. – Откуда у тебя ключи?

– Я украл их с пояса вашего отца, синьорина.

– Джозеппе, – с благодарностью в голосе она прижала мальчишку к груди, едва сдерживая непрошенные слезы. – Он отстегает тебя, когда узнает, что ты помог мне сбежать.

– Это ничто по сравнению с тем, что ваша мечта сможет сбыться.

– Откуда ты знаешь?! – изумилась девушка, заглядывая в испуганные глаза паренька.

– Я подслушивал, Белла. Ваш друг может помочь вам, а возможно, и мне. – Он протянул дрожащей рукой ключи и, боясь своих слов, продолжил: – Мне нет места на земле, как и вам. Обещайте, что заберете меня с собой, Белла.

– Обещаю, – решительно прошептала Изабель и, выхватив ключи от места своего заточения, ринулась вниз по лестнице.

Она бежала так быстро, как только могла, обгоняя последние лучи солнца, скользящие по перилам деревянной лестницы. Стараясь не издавать шума, Белла прошмыгнула мимо прислуги, шурша длинными юбками и затравленно оглядываясь по сторонам в поисках угрозы. Синьорина выбежала во двор, открыв последнюю преграду между ней и свободой. Свежий воздух окатил ее горячей волной, заставляя задыхаться от бушующего по венам адреналина, когда ее взгляд наткнулся на брата, внимательно изучающего беглянку.

– Прошу тебя, Амато… – голос ее надломился, а сердце бешено заколотилось в груди, поддаваясь панике.

– Отец! – крикнул он, пытаясь перехватить и образумить строптивую сестру. Но Изабель ловко увернулась от сильных рук, продолжая бежать вперед и скрываясь в зарослях старинного сада.

Погоня была неизбежна. Девушка знала, что сейчас ее отец, обуреваемый гневом, соберет добровольцев для поисков и будет прочесывать сад, пирс и все близлежащие дома, пока не вернет нерадивую дочь. Единственное, что ей осталось, – надеяться, что она успеет добраться до Эдварда быстрее, чем поисковая группа доберется до нее.

Тем временем сумерки быстро опустились на землю, окутывая садовые деревья вязкими тенями и погружая их во тьму. Звезды еще не появились на безоблачном, почерневшем небе, и страх заблудиться сковал сердце синьорины, заставляя ее постоянно прислушиваться к окружающему миру. Большие статуи, украшавшие сад, кружились перед глазами в кошмарном танце, когда, огибая очередной поворот, Изабель поняла, что двигается по кругу. Ветки хлестали ее по лицу, как только, спустившись с вычищенной тропинки, она затерялась между диких зарослей, растущих на пути к морю. Руки нестерпимо жгло, подолы юбки путались меж ее длинных ног, заставляя все время поддергивать их вверх, дабы не наступить на изысканный предмет одежды и не упасть, замедлив свой побег.

Выскочив на открытый участок, где скалы резко обрывались вниз, Изабель, тяжело дыша, оперлась о невысокое дерево лаврового листа и иронично улыбнулась, размышляя, увенчается ли ее побег успехом.

Сильный ветер со стороны моря обдувал голые хрупкие плечи девушки, заставляя ее ежиться от холода. Вместе с последними лучами солнца штиль сменился штормом, приносящим за собой огромные волны, нещадно обрушивающиеся на гладкий беззащитный берег. Стихии воды и воздуха создавали мощный тандем, завывая и запугивая нежелательных гостей старой пристани. Даже сверху Белла видела, как жалобно скрипит и покачивается помост, на котором еще вчера она безмятежно рыбачила, размышляя о будущем с маркизом.

Справа от нее, вдали, меж переплетенных деревьев и кустарников промелькнули огни, которые наверняка несли слуги отца, освещая ему дорогу в саду.

Пути назад нет. Изабель, подхватывая юбки, вновь перешла на бег, приближаясь к до боли знакомому спуску, который волнами камней вел вниз, скрываясь от постороннего взгляда за обрывом. Гул голосов, доносящихся из-за кромки леса, приближался все ближе, ветер развевал волосы, а камни под ногами сыпались вниз, пытаясь сбить ее с ног.

Белла попыталась восстановить дыхание и успокоить сердце, бьющееся в шальном ритме, когда ее ноги коснулись остывшего мягкого песка, устилающего берег.

Эдварда нигде не было.

Лишь волны шквалом обрушивались на одинокую пристань, и луна расплывчатым пятном маячила на горизонте, словно пришитая к черному небу.

Сердце болезненно сжалось, пуская вниз по ее телу холодные спазмы, а глаза наполнились жгучими слезами.

Она опоздала.

Изабель обняла себя руками, непонимающе вглядываясь между могучих волн. Шанс на перерождение, любовь Эдварда и ласкающее спокойствие океана, превратился в мираж умирающего от жажды человека. И она действительно умирала – от горя. Из нее словно вынули душу и навек запечатали в самой страшной темнице за семью замками.

На негнущихся ногах девушка стала подбираться к деревянному помосту, до конца не осознавая, что ее последняя надежда уничтожена руками ее собственного отца.

Белла слышала, как где-то сверху доносятся крики людей, увидела, как на вершине скалы замаячили факелы, вспыхивая в темноте, словно искры от солнца. Сейчас ее найдут, вернут и увезут от моря.

– Это не моя жизнь, – прошептала она. Ее хрупкая фигурка склонилась над причалом, и в следующую секунду волны поглотили Изабель, утаскивая за собой на дно.

Холодная вода тысячами иголок вонзилась в юное тело, заставляя большую часть воздуха покинуть легкие в немом крике. Она больно ударилась ногой о подводные скалы, когда очередная волна подбросила Беллу, не давая всплыть наверх и сделать глоток желанного воздуха.

Она расслабилась, отдаваясь на волю стихии, и, словно тряпичная кукла, отбросила попытки всплыть на поверхность. Синьорина лишь видела, как над водой маячили темные силуэты и вспышки огня озаряли черную мглу, окутавшую ее тело.

Девушка прикрыла глаза, когда последние капли кислорода покидали ее тело, и внезапно почувствовала прикосновение сильных рук к запястьям. В панике Изабель распахнула глаза, готовая отбиваться от спасителя, но вместо слуг дома Марино она увидела прекрасный лик Эдварда, обрамленный ореолом из волос медового цвета.

– Ты пришла, моя Белла, – прошептал он сладким голосом, проникающим внутрь ее сердца и заставляя его с новой силой отбивать стаккато. Вместо его ног синьорина увидела длинный прекрасный хвост, плавно переходящий в мощный торс, едва покрытый чешуей.

Белла хотела что-то произнести, объяснить ему свое опоздание или рассказать, как она хотела оказаться в его объятьях, когда ее держали взаперти, но сознание стало покидать ее, уводя за собой в темноту.

Лишь в последний момент Изабель почувствовала мягкий и нежный поцелуй на своих губах, дарящий ей вечность. Она почувствовала, как ее бессмертная душа обрела покой в месте, в которое так стремилась все это время девушка.

В самой пучине синего моря.