Текст книги "Приемы успешной реабилитации (СИ)"
Автор книги: Mary Lekonz
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
========== Часть 1 ==========
Он просматривал эти два ролика бесконечное количество раз. Мимолетные взгляды, выражения лиц, сказанные вскользь слова впечатались в память, переплетаясь с собственными воспоминаниями.
– Каулитцам больше не наливать! Они уже бухие оба, особенно Хищник! – громко и нетрезво хохотали Георг и Густав.
– Это просто сок, – отчетливо и серьезно сообщил в камеру Билл.
Однако сверкающие глаза и развязная поза говорили об обратном. Билл пребывал в ударе. Его улыбки провоцировали, точные жесты изящных рук наверняка заставили бы завистливо плакать самых искушенных гейш. За сложную прическу из длинных черных и белых дредов барабанщик и басист сразу назвали младшего Кау «Хищником», припоминая старый фильм с незабвенным Арнольдом. Билл тут же начал играться в знаменитого инопланетного охотника: радостно скалился в камеру, показывал черные от лака ноготки, по-звериному щурил раскосые глаза в ярком макияже…
Том застонал и сильно потянул за брейды у висков, отвлекая себя физической болью от истекающего горечью сердца.
Фотосессия для «Bravo». Увидев брата в очередном образе, Том чуть не захлебнулся минералкой. Коротенькая белая куртёшка, обтягивающая футболка с цветным принтом, белые узкие джинсы с клепками по швам и по ширинке.
– Дорогой мой, слава Элвиса Пресли не дает тебе покоя? – потрясенно спросил фронтмена Дэвид Йост.
Густав, Гео и Том тут же слаженно затянули нетвердыми басами «Love me tender, love me sweet…» Продюсер улыбнулся – мысль о том, что мелкие паршивцы знали песню его тайного кумира, грела сердце. Билл по-театральному выгнул правую бровь.
– Мы работаем или я зря наряжался? – он профессионально держал тон, как заправская Дива местной оперетты.
Фотохудожник быстро отщелкал общие планы и обратил внимание на близнецов. Густав и Георг упали на диванчик, по обе стороны от Йоста, и приготовились наблюдать за шоу. Только поп-корна не хватало.
– Ну что вы, как неродные? Том, посмотри на брата с нежностью. И приобними за талию. Билл, прижмись к нему на минутку!
Билл как-то по-особенному улыбнулся, резко прильнул костлявым бедром к не ожидавшему таких телодвижений Тому. Фотограф затрещал камерой.
Том следил за экранным Томом и зеркалил то самое выражение лица – растерянное и чуть сконфуженное. Их губы почти незаметно двигались, Том будто наяву слышал тот диалог. И тут же – отчаяние скрутило мышцы, растеклось по венам. Словно оторвали половину сердца. Том оттолкнул от себя ноутбук и застучал кулаками по столу, до резкой боли, до крови. Он не умел жить один.
Билл пропал три дня назад.
***
В тот день Билл с утра был не в духе. Том спинным мозгом предчувствовал трудности. До запланированного интервью молодежной программе младший близнец умудрился испортить настроение всем, даже попытался поссориться с Натали, высказав стилисту несуществующие претензии. Но Наташа – правнучка украинских партизан – держала оборону играючи, резко отчитав возомнившего невесть чего мальчишку. Билл на генетическом уровне почувствовал опасность и не стал связываться, а раздражение выплеснул сначала на согруппников, а следом – на интервьюера. Музыканты уже давно знали Билла и привычно проигнорировали ярость фронтмена: Густав погрузился в анабиоз, Георг засиял коварной ухмылкой, а Том радостно выдал пару припасенных пошлостей и тут же понял, что взял неправильный тон. Обычные двусмысленные шуточки внезапно наложились на непредсказуемое поведение Билла, репортер занервничал, чувствуя подвох в, казалось бы, простых словах. Сверкающие глаза, кокетливо сложенные длинные ноги в узких джинсах и вроде искренняя, но такая провокационная улыбка лидера знаменитой группы сбили интервьюера с толку. Билл переборщил со степенью обольщения, и вскоре репортер задергался, пытаясь прикрыть заметный стояк в брюках и уйти от насмешливого взгляда невероятных карих глаз. Том просек обстановку и нервно затеребил языком пирсинг в нижней губе. Ситуация выходила из-под контроля. Сидящий поодаль продюсер сжимал кулаки, а Билл продолжал воодушевленно вещать что-то потерявшему цепь его размышлений интервьюеру. Наконец, Дэвид Йост не выдержал, умело свернул разговор и не терпящим возражений тоном отправил всю четверку в гримерку.
Георг и Густав молча расселись по углам и уткнулись в телефоны. Том развалился в единственном кресле у гримерного столика, вытащил сигареты. На его колени тут же нахально уселся Билл, потянулся к пачке тонкими наманикюренными пальцами. В те моменты, когда Билл изводил всех вокруг, Тому хотелось вцепиться брату в тщательно уложенные волосы и трепать что есть мочи, истерически крича. Том догадывался, что желание это вовсе не его личное, а проекция тайных мечтаний младшего близнеца, что не добавляло старшему ни бодрости духа, ни ясности сознания.
В гримерку ворвался красный, встрепанный и бесконечно злой Дэвид Йост. Георг и Густав моментально втянули головы в плечи, как черепахи.
– Какого хера это было, Билл? – тихо, со свистящими нотками поинтересовался продюсер, взял со стола бутылку минералки, попытался отвинтить крышку дрожащими пальцами. Том сощурился и отвернулся, боясь, что Дэвид запустит бутыль прямо в них – и попадет. Так уже было.
– Ровно половину! Мы сейчас отсмотрели всю поебень, которую ты нес на камеру и все твое блядство, и оставили для эфира ровно половину материала! Что это был за театр одного актера-стриптизера?! Билл, я сколько раз говорил – прекрати непроизвольно испускать свои феромоны!
– Тестостероны, – блеснул эрудицией Билл.
Том почувствовал, как напряглось худое тело брата на его коленях, но сам Билл казался расслабленным: жеманно отставлял пальчики с сигаретой, выпускал тонкую струйку дыма из уголка розовых губ.
– Да мне похуй! – Дэвида всегда бесил независимый вид фронтмена во время воспитательных бесед. – Я согласен приводить в чувство недозрелых и перезрелых девочек, сраженных наповал твоей дикой сексуальностью, но почему я должен успокаивать мужиков?! Ты совсем не фильтруешь, на кого давишь?
Георг тихо фыркнул. Разгневанный продюсер обратил внимание на остальных провинившихся.
– Теперь вы. Билл сегодня, хоть и говённо, но все же участвовал в процессе. А вы почему дружно впали в кому? Билл и на вас внезапно подействовал? Вам перед интервью колоть успокоительное или, наоборот, оживительное?
Том нечаянно ухмыльнулся и Дэвид повернулся к нему, нацелившись прямо в лицо неподдающейся открытию бутылкой «Эвиан».
– А с тобой что случилось, «Мистер Суперчлен»? Вся активность перетекла к близнецу? Так давай мы роли перераспределим! Он будет перевозбужденный мачо, а ты – андрогин с воспламенившимся либидо?
Братья вздрогнули и синхронно помотали головами. Том непроизвольно прижал Билла к себе поближе. Дэвид Йост взмахнул бутылкой и воскликнул:
– Да отлипните вы друг от друга! Уже нет никаких сил смотреть!
Крышка, наконец, сдвинулась с места, и шипящий пузырящийся гейзер выстрелил в потолок. Вся компания молча смотрела на опадающий фонтанчик дорогой минералки.
– Объявляю отдых, – в полной тишине выговорил продюсер и вытер лицо мокрыми руками. – На ближайшие три дня отменяю все съемки и интервью. Сегодня вечером заказывайте какой-нибудь фильм, я забронирую кинотеатр. И никакого алкоголя, клубов и девок!
Они втроем сидели в большом затонированном джипе и ждали фронтмена, лениво перешучивались и радовались минутам спокойного общения. Билл, хоть и слегка подустал за день, но вредничать не прекратил и перед самым выходом сообщил, что ему необходимо сменить красную футболку на черную. Парни психанули и отправились вон из отеля, оставив младшего Каулитца под присмотром главного бодигарда.
Том уже начал посматривать на часы, когда в затемненное стекло одним пальцем постучал телохранитель. Том приоткрыл окно.
– На, – Саки протянул в образовавшуюся щель мобильник. – И когда ты перестанешь раскидывать вещи? Как маленький, ей-богу.
– Это Биллин, – Том повертел в руке новенький айфон.
Саки внимательно посмотрел в салон, как в амбразуру.
– А Билл не с вами?
Стремительно холодея, Том отрицательно покачал головой. Губы Саки тут же превратились в одну бледную линию, скулы затвердели.
– Открыть дверь, – ледяным тоном приказал он.
Лишь через два часа, когда перепуганных парней развезли по домам, отпоили коньяком, а суровый телохранитель уверил, что проблема очень скоро будет решена, Том смог воспринять информацию: Билл вышел вместе с Саки из отеля, где вся группа отдыхала после неудачного интервью и, обнаружив отсутствие своего мобильника, отправил бодигарда за пропажей, а сам направился к джипу. Саки, которого Билл достал за эти сутки не меньше остальных, спорить не стал. Вызывающих подозрение объектов и людей на улице не было. Машина находилась за углом, и там же, сразу за углом, стоял другой телохранитель, Маркус. Билл уже почти дошел до поворота, поэтому Саки спокойно возвратился в отель, забрал айфон со стойки портье в холле и буквально спустя пять минут оказался опять на улице.
Билл до тонированного джипа так и не добрался.
– Его ведь найдут, правда? – смотря перед собой вмиг потухшими густо-коричневыми глазами, бесконечно спрашивал Том.
Дэвид Йост сидел рядом, плечом к плечу, на полу, со стаканом коньяка.
– Все будет в порядке, Том, – откликнулся продюсер, рукой обнимая почти бесчувственного гитариста. – Саки уже подключил полицию.
Саки, похожий на Терминатора своим отстраненным и мрачным видом, остался одной из запомнившихся фигур этих дней. А еще – тревожный Дэвид, который пытался разговорить Тома. Какие-то люди в форме. Немолодой мужчина с цепким взглядом. Вдруг – ласковые женские ладони на лице. Натали. Том заглянул в ее голубые глаза и впервые захотел поплакать, но сжал губы и промолчал. Наташа чуть ли не с ложки накормила Тома чем-то… Том не понял, что ел. Оцепенение не давало нормально воспринимать окружающий мир. Странное омерзение неизвестно к кому постоянно билось в подсознании. Тоска по брату, с которым никогда не расставался, оказалась такой болезненной, словно тянущая мышечная боль после перенагрузки в тренажерке. Том разбросал по квартире вещи, как всегда делал Билл, натянул на себя его домашние спортивные брюки и толстовку. Едва ощутимый знакомый запах от одежды подействовал успокаивающе, и только тогда Том смог остановить хаотичные шатания по комнатам. Обнаружил сидящих на диване Йоста и Саки.
– Что? – одними губами спросил Том.
– Пока ничего. Будто испарился.
На вторые сутки Том нашел в своем ноуте те два сюжета – интервью и съемки с фотосессии, день рождения в парке аттракционов.
Том с головой погрузился в два небольших видео, полностью проживая и злясь, когда люди выдергивали его в действительность. Ту, где не было Билла.
Они встали, развернувшись друг к другу вполоборота. Билл перекрестил руки на груди, сощурился в объектив камеры.
– Слышь, Билль, – шепнул Том. – Сделай личико попроще, а то все подумают, что тебе денег должны!
Билл неопределенно мотнул головой, кончики тонких скрученных дредов задели Тома по лицу.
Том показательно клацнул зубами.
– И космы убери, меня дредами не соблазнишь!
Билл поднял бровь.
– Если бы мне пришла в голову эта безумная мысль…
– Да? – заинтересовался Том, непроизвольно коснулся языком подковки пирсинга на нижней губе.
В это время фотограф подал реплику.
– Ну и что вы, как неродные? Том, посмотри на брата с нежностью. И приобними за талию. Билл, прижмись к нему на минутку!
Билл вдруг гибко и неуловимо-страстно прижался к Тому и тут же отпрянул, смеясь над своей выходкой. Словно щекотная волна пробежалась от загривка до копчика. Том вздрогнул, криво усмехнулся на камеру, пробормотал:
– Вот вредина лохматая. И как я тебя только терплю!
– Сегодня наши парни на первых полосах всех газет, даже не желтых… – вдруг услышал Том голос Йоста из реальности и встряхнул черными брейдами, постепенно приходя в себя.
Продюсер тряс кипой свежепахнущих газет перед лицами Питера Хоффмана и Саки. Том моргнул. Он даже не замечал, кто находился с ним в квартире. Без Билла это не имело никакого значения. Слова Дэвида медленно дошли до сознания. Парень встрепенулся.
– Кто-то слил информацию? – как будто заржавевшим от долгого молчания голосом спросил Том.
Вся троица уставилась на него, как на диковинного зверя.
– Ты не понял, Том, – ровно отозвался Йост, подойдя к парню. – Густав и Георг вчера вечером зависли в известном клубе, напились до чертиков и устроили драку.
Том с легким удивлением скользнул взглядом по фотографиям на страницах печатных изданий. Действительно, Густ и Гео, явно пьяные, злые и перекошенные, с какими-то парнями, в темном помещении, на фоне улицы, у полицейского авто.
– Они охренели совсем? – не поверил своим глазам Том.
Продюсеры переглянулись и усмехнулись.
– Нет, Том, они не охренели. Они на себя внимание перетянули. К тому же, мы теперь спокойно отменили ближайшие мероприятия, пока Густав будет лечить якобы вывихнутую руку, а Георг – синяки и прочие последствия конфликта.
– Это была постановка? – додумался Том.
– Отчасти, – кивнул Йост и бросил быстрый взгляд на Саки. Бодигард скупо улыбнулся. – На самом деле, парни не пострадали так, как пишут в прессе.
К вечеру Тому стало совсем плохо. Волны странного отвращения захлестывали с головой, заставляли тело содрогаться в спазмах подступающей тошноты. Том держался пальцами за виски и пытался забиться в угол, застыть в позе эмбриона, чтобы уйти от невыразимых словами ощущений. От понимания того, что это не его чувства, парня трясло.
Напротив остановился встревоженный Дэвид.
– Это Билл, – дрожащими губами выговорил Том. – Я уверен, это он…
– Он жив, как ты чувствуешь, Том?
– Да, – Том облизнул пересохшие губы. – Все время хочу пить. Ему мерзко. Отвратительно. Ему так отвратительно, что даже тошнит…
Он не договорил – резким спазмом скрутило желудок, по пищеводу быстро поднялся горько-кислый ком. Тома тошнило долго и мучительно, выкручивая внутренности, раздирая горло кислотой.
Дэвид заботливо напоил слабого парня чистой водой. Том пил жадно, задыхаясь.
– Как ты? – серьезно спросил Саки.
Том прикрыл глаза, прислушался к себе. Машинально схватился за запястья.
– Болит… здесь. Ломота во всем теле. И будто сил нет совсем. Пить…
Он схватил протянутую Дэвидом бутылку. Заливал в себя воду, словно заставляя пить за двоих.
– Держат связанным, скорее всего, – тихо сказал Саки и быстро вышел, выговаривая кому-то в рацию.
Том обхватил голову руками. Держись, Билль. Ты только держись…
Сумасшедший день. Торт, поздравления. Шампанское. Постоянные звонки. Интернет обрушился под шквалом посланий. И – апофеозом – целый парк аттракционов, принадлежащий только им. Они кричали, визжали, отпустили тормоза, превратились в дорвавшихся до сладкого детей. Билл быстро опьянел от алкоголя и исполнения желаний. Том купался в лучах его искристой теплой энергии.
– За нас, братик, – Билл легко коснулся своим бокалом бокала Тома.
– Сегодня весь день за вас! – крикнул в камеру Георг.
Билл громко смеялся, сверкал улыбками, мелко, по-девчачьи, хлопал в ладошки и причудливо изгибался, вытаскивая свое худое тело из кресел разных аттракционов. В голове у Тома шумело. От влажной из-за внезапного дождя прически близнеца пахло знакомым шампунем и лаком для волос.
На «американские горки» они уже заползли в неакдекватном состоянии. Георг, пошатываясь и держась за голову, быстро выпал из праздника. Но братьям было все мало. Во время стремительных гонок Билл вскрикивал, судорожно хватал брата за руки и, пару раз, нечаянно – за ноги. Когда проклятый состав остановился, Том весь дрожал, словно в лихорадке, и не был уверен, что это только от пережитого страха. А Билл на миг прислонил свою голову к его черным косичкам, прикрытым белой шапкой.
– Я так счастлив сегодня, Том. Как никогда.
Том тут же вполне ощутимо испытал это счастье, одно на двоих.
Болели запястья, словно туго стянутые веревками. Ныло все тело. Саднило горло. Страшно ломило виски. Том пересматривал сюжеты из недалекого прошлого, протирая пальцами сухие глаза. Где ты, Билль?!
– Том, очнись, – Дэвид тряс его за плечи. – Нам нужна твоя помощь.
Том раскрыл глаза. Продюсер держал в руках мобильники близнецов.
– Этот, – он показал Биллин, – я заблокировал. Мы проверили все входящие звонки. Никто незнакомый Биллу не звонил.
Том смог усмехнуться потрескавшимися сухими губами – конечно, в последние несколько месяцев вся их жизнь была тщательно расписана, они и минуты свободной не провели, когда было заводить новые знакомства?
– Наш пиар-отдел запустил утку, что близнецы Каулитц отправились на Мальдивы, подальше от скандала с Густом и Гео. В интернете уже появились фотографии с отдыха, – Дэвид развернул к Тому экран ноутбука.
– Кто такие? – увидев подозрительно знакомую пару в точно таких же, как у них с Биллом, купальных шортах, Том нервно сглотнул.
– Наш резерв на крайний случай, – Дэвид машинально взглянул в сторону Саки. – Двойники. Но у нас проблема, Том. Ваша мама второй день пытается до тебя дозвониться. Биллу она тоже звонила. Сегодня я проинформировал Симону, что отправил вас на отдых. Но тебе придется самому поговорить с матерью.
Саки пошевелился у двери, и Дэвид продолжил, пытливо смотря в глаза Тома.
– Полиция и частные агенты прочесывают город и активно собирают информацию. Если мы не сдвинемся в поисках до конца недели, то придется объявлять всеобщий розыск. Но пока…
Том вздрогнул, медленно взял свой айфон из руки продюсера. Выпил полбутылки воды. Быстро пробежался пальцами по клавиатуре ноутбука. Комнату наполнили звуки шумящего океана. Видео с прошлогоднего отпуска. Том сильно зажмурился, нажимая на кнопку вызова. Дэвид и Саки замерли на своих местах.
А когда Том открыл глаза, в них светилась радость молодого парня, оказавшегося на отдыхе.
– Привет, мам! – бодрым голосом отозвался он на тревожный возглас Симоны. – Ты прости нас, что сразу не отзвонились, все так внезапно случилось. Прикинь, нас Дэйв на Мальдивы отправил! Да те лохи наши, алкоголики, устроили дебош в клубе, ага. Ну, про и разбушевался! Засунул нас в самолет чуть не багажом! И не говори, еще тот гавнюк! Да ладно, ма, он же не слышит!
Дэвид Йост прикрыл глаза. Если бы он верил своим ушам, то был бы уверен, что Том сейчас находился на берегу океана, расслабленный и довольный жизнью, наверняка с бокалом прохладного коктейля в руке, таким искренним вдруг стал его звучный голос.
– А Билл? А чего ему будет? Он свой айфон в душе утопил, прикинь, придурок? Да не ругаюсь, это я любя! Поэтому и дозвониться не можешь. Плещется вон на мелководье, ты же знаешь, какой он пловец! Позвать его? Ага, сейчас. Бииилл!
Том оставил телефон на столе, около ноутбука, прошелся до выхода из комнаты, мимо Саки, повернувшись, пробежался обратно, шлепнулся на стул, и слегка задыхаясь, с широкой билловской улыбкой и знакомыми интонациями в чуть измененном голосе выдохнул в мобильник:
– Ой, мамочка, как здорово, что ты позвонила! А я свой новый телефон утопил, представляешь? Это всё Том виноват! С нами все хорошо, правда!
Том тараторил, придыхая, заглатывая окончания, вставляя близнецовые любимые словечки, и у Дэвида сложилось полная иллюзия присутствия Билла. Даже у все видавшего продюсера отвисла челюсть, когда он наблюдал за излучающим счастье, скалящимся ослепительной улыбкой на ненастоящий океан Томом, в эти минуты совершенно неотличимого от младшего брата.
– Мы тоже вас целуем и любим, мамочка! – жизнерадостно закончил разговор Том, отбросил мобильник.
Болезненная судорога исказила только что сияющее удовольствием лицо. Парень еле слышно простонал и, белея, сполз на пол. Дэвид и Саки бросились на помощь. Том был в глубоком обмороке.
========== Часть 2 ==========
– Доброе утро, детка.
Поморгать ресницами, будто только что проснулся. Вдох-выдох, мысленно сосчитать до пяти, как перед выходом на сцену. Распахнуть глаза. Собрать все силы, чтобы спокойно отозваться:
– Доброе утро, Эрвин.
Не показать своего омерзения, сдержать раздражение и страх. Это человек слишком резко реагировал на эмоции, тут же перекашиваясь, бледнея, зверея за считанные секунды. В мутно-серых глазах зажигались опасные красные огни, рот начинал дергаться: правый уголок – вверх, левый – вниз. Билл уже знал, как опасно провоцировать своего похитителя.
Спасибо Вам, герр профессор, за своевременную лекцию. Если у Билла появится такая возможность, он обязательно поблагодарит психолога за ценные советы, а заодно – их прозорливого продюсера. Как раз полгода назад Дэвид Йост привел к отдыхающим музыкантам пожилого дядьку, который в течение часа рассказывал, как вести себя в случае (крайнем, конечно, и невозможном при таком-то уровне охраны!) внезапной агрессии со стороны неадекватных людей. Парни слушали, прикалывались и задавали профессору психологии неприличные вопросы. Тема казалась им подходящей для всеобщего веселья. Впрочем, Билл и Том, падкие на информацию, заинтересовались и поневоле внимательно прослушали всю лекцию, а потом вечером, оставшись вдвоем, еще долго обсуждали кажущиеся нелогичными многочисленные советы лектора.
– Какой же ты красивый, детка, – выговорил мужчина, улыбаясь.
Он ловко перещелкнул наручники на запястьях Билла, освободив правую руку и приковав левую к изголовью старомодной кровати. Билл медленно сделал несколько осторожных упражнений кистью, разминая затекшее запястье, обернутое черным напульсником. Реакция на резкие движения у похитителя была, как у выдрессированного пса.
– А я тебе кофе принес. И круассаны, – радостно сообщил Эрвин и протянул высокий закрытый стакан с торчащей трубочкой.
– Ты ведь любишь круассаны. Как все принцессы, – мужчина провел своей ладонью по впалой щеке юноши.
Билл вынес ласку стоически, не дрогнув бровью, хотя прикосновение влажной холодной мужской руки отозвалось чувством гадливости и колкой дрожью в кончиках пальцев.
Он молча пил предложенный напиток. Эрвин крутил перед носом свежей выпечкой, явно желая, чтобы прикованный пленник взял еду из его рук. Билл изобразил искреннюю улыбку.
– Спасибо, мне по утрам достаточно кофе. Я не голоден и не хочу круассанов.
– Ты не любишь круассаны? – движения мужчины тут же стали нервными и дергаными. Он словно застыл лицом и начал прислушиваться к окружающему миру.
– Я люблю круассаны, – мирно отозвался Билл, борясь в душе с зарождающейся истерикой. – Просто я мало ем.
– Ты должен любить круассаны. И ты мало ешь. Все принцессы мало едят, потому что следят за собой. И любят круассаны, потому что девочки, – задумчиво собрал все сведения воедино мужчина и кивнул себе. Видимо, в его голове что-то сошлось. – Хорошая детка.
Билл незаметно поморщился и выдохнул. Очередной пожар потух, не успев разгореться. Вспышки неуправляемой агрессии, в которую этот тип впадал от любого неосторожного слова, пугали Билла до потери сознания.
Эрвин все-таки заставил Билла сжевать один круассан, а потом уставился на парня с предвкушением на невыразительном лице.
– Теперь тебя нужно привести в порядок. Я помогу. Я всегда буду помогать тебе. Сейчас ты станешь Дивой.
В руках мужчины оказался большой косметический набор. Билл был уверен, что этот дядька в детстве не доиграл в куклы, хотя анализировать причины поведения своего нового знакомого он не собирался. Ему и так хватало палитры разнообразных отрицательных эмоций, пережитых в последние двое суток.
Сжав зубы, Билл перетерпел, пока Эрвин справлялся с его прической. Парень предполагал, что шикарные черно-белые дреды, скорее всего, уже пришли в негодность. Хотя это было еще далеко не самое страшное. Высунув от усердия язык, взрослый мужчина принялся за макияж. Такого Билл не мог представить себе даже в кошмарном сне, но он помнил советы профессора психологии – всеми силами стараться мирно сосуществовать с опасным человеком, не раздражать и не вызывать приступы ярости, дождаться помощи с минимальными травмами.
Эрвин покрывал его веки тенями цвета болотной тины и больного хамелеона, густо красил ресницы. Отвратительно. Хорошо, что забыл про помаду. Потом взял изящную руку и положил на свое колено. Резко запахло лаком для ногтей. Билл прикрыл глаза – смотреть на то, как мужик увлеченно намазывал ядрено-розовым лаком его ногти, парень не мог.
Он сам виноват. Он во всем виноват сам. Это его стервозность нашла выход в таком извращенном виде. Это он, Билл Каулитц, сам притянул к себе неприятности, сейчас он был в этом уверен. Творческая нагруженность, постоянное внимание Massenmedien, сплетни, невозможность как-то наладить личную жизнь сыграли с парнем злую шутку. В последнее время Билл находился в душевном дисбалансе, что впрочем, внешне лишь добавило ему привлекательности. На волне этой нервозности фронтмен довел до абсурда свой и так провокационный имидж, украсив длинные волосы черно-белыми дредами и требуя от стилиста более яркого макияжа. С людьми становилось общаться все сложнее.
Билл знал, что его сексуальная энергия не имела четкого посыла и потому на андрогинную красоту реагировали абсолютно все – взрослые мужчины и женщины, ровесники, совсем юные девушки и юноши. Даже дети и собаки. Лишь кошки презрительно щурили раскосые коварные глаза. Билл справедливо полагал, что изящные твари просто чувствовали в нем конкурента.
– Ты доиграешься, братик, и тебя кто-нибудь выебет, – заявил как-то Том после очередной выходки близнеца.
– Да уже хоть как бы нибудь, лишь бы не своей рукой, – огрызнулся Билл, понимая, что с ситуацией нужно срочно что-то делать.
Как же был прав брат, когда останавливал Билла от двусмысленных импровизаций, пиная и отвлекая во время интервью и фотосессий!
В тот неудачный день Билл был уверен, что произойдет нечто ужасное, поэтому и вел себя так провокационно. Но время шло, продюсер умело разрулил ситуацию с передачей, и фронтмен, получив свою порцию пистонов, немного успокоился. Парни согласились на фильм, который хотел посмотреть сам Билл, и даже не особенно огрызались вынужденной паузе в машине. Том в дверях лишь молча окинул брата свирепым взглядом, вызвав искреннюю улыбку на чувственных губах. Биллу так нравилось ощущать ярость близнеца, словно острую приправу к горячему блюду.
А потом все развернулось стремительно, как в блокбастере. Они с бодигардом Саки почти вышли из отеля. В дверях чуть не столкнулись с пожилой дамой, говорящей по мобильнику. Билл тут же понял, что оставил свой сотовый на стойке портье, когда предъявлял представителю отеля претензии по номеру-люкс. Саки окаменело выслушал приказ своего подопечного вернуться в холл, потом медленно кивнул. Не обращая больше внимания на охранника, Билл двинулся к джипу. Порыв ветра растрепал прическу, тонкая дредина хлестнула по лицу, чуть не попала в глаз. И тут же парень увидел, как проходящий мимо мужчина пристально всмотрелся в него и улыбнулся.
– У тебя тушь потекла.
– Так заметно? – сразу отреагировал Билл и полез в карман за салфеткой. Незнакомец кивнул. Билл прибавил шагу, чтобы побыстрей оказаться в джипе. Вот парни ржать будут. Изощряться в предположениях, каким образом Диву довели до слез. Мужчина вдруг указал на стоящий рядом красный Сааб.
– Можешь сесть в мою машину, поправить макияж.
Билл не мог потом объяснить, почему он так легко сел в автомобиль к незнакомому человеку. Никогда в своей жизни он не совершал более легкомысленного поступка. Опомнился, только когда увидел свое отражение в зеркале над пассажирским сидением.
– С моим лицом все в порядке, – удивленно протянул Билл, поворачиваясь к незнакомцу.
Мужчина улыбнулся.
– Как всегда. Ты идеален, Билли-бой.
Тут же предметы перед глазами завертелись в бешеной карусели, а в ушах, словно затихая вдали, послышался приглушенный голос.
– Спи, детка. Скоро ты станешь счастливым.
Пробуждение было очень странным. Болела голова. Дико хотелось пить. В дополнение, Билл ощущал, как Том бесцеремонно водил по лицу неожиданно холодными руками. Пожалуй, как раз холодные руки и насторожили Билла. Том никогда не мерз. Парень раскрыл глаза и резко отпрянул, увидев перед собой совершенно незнакомого мужчину.
– Вы кто?! – с паникой в голосе воскликнул Билл.
Незнакомец – высокий крупный шатен лет тридцати, в классическом темном костюме, с гармоничными чертами лица, широко улыбнулся какой-то странной для своего возраста и комплекции детской искренней улыбкой.
– Я Эрвин, – сообщил мужчина. Взял Билла за руки. Билл опустил взгляд и с удивлением заметил, что его запястья охватывают кольца наручников.
– Мне все равно, как тебя зовут! – воскликнул Билл, вытягивая закованные кисти из чужих холодных рук. – Что происходит? Где я?
И тут случилось странное – счастливая улыбка вмиг потухла, лицо побледнело и из располагающего вдруг стало пугающе-злым, рот перекосило нервным спазмом. Мужчина больно вцепился в Билла твердыми пальцами и внезапно заверещал, с каждым словом повышая градус истеричности:
– Тебе все равно?! Как это тебе все равно?! Я – не все равно, я – Эрвин! Ты понял?! Ты так долго был один, ты так страдал, тебя никто не понимает, ты же сам говорил, что ждешь свою единственную любовь! Так это же я – твоя настоящая любовь! Я тебя, наконец, нашел!!! Теперь я – с тобой! Я – Эрвин!
От визга крупного незнакомца у Билла зашумело в ушах, а волосы на голове сами зашевелились и встали дыбом. В светлых глазах напротив засветилось безумие. Мужчина кричал. Брызгал слюной и тряс Билла за руки, за плечи, за шкирку. Еще немного, и он бы затряс его до смерти. Билл сглотнул и машинально облизнул пересохшие губы. Мужчина внезапно остановился и, вытянув шею, уставился на рот Билла, приоткрыв свой.
– Я понял, – сделав усилие над собой, отозвался Билл как можно более доброжелательно. – Ты Эрвин. И ты меня нашел.
– Я Эрвин, – пробормотал мужчина и снова – будто где-то внутри находился центр мгновенного переключения настроения – засиял улыбкой.
Билл ощутил, как его начала сотрясать мелкая дрожь. У человека напротив были явные проблемы с психикой.
Пока Эрвин неразборчиво бормотал что-то о заботе, Билл лихорадочно соображал, что делать. Больше всего его смущали скованные руки и, как он понял чуть позже, ноги.
– Эрвин, мне очень хочется пить, – дождавшись паузы, тихо сказал Билл.
Мужчина остановил взгляд, немножко подумал и молча вышел из комнаты. У Билла было несколько минут, чтобы осмотреться.
Билл справедливо полагал, что обладал тонким вкусом, и в дизайне кое-что понимал, в том числе и интерьерном. Комната казалась полностью обезличенной. То есть, парень вообще ни разу в жизни не находился в подобном интерьере. Серые покрашенные стены. Белые опущенные жалюзи на окне. Темно-коричневый ковер на полу. Вдоль одной стены – стеллаж с книгами и старомодный большой телевизор. Обшарпанный письменный стол у окна. Странный круглый стул без спинки – такой раньше «прилагался» к фортепиано. И кровать, на которой сидел Билл – тоже какая-то старая, с железным изголовьем, заправленная белым бельем и покрытая пестрым покрывалом. Пожалуй, покрывало было единственной яркой вещью в комнате. Даже корешки многочисленных книг не привлекали внимание – бежевые, белые, желтые и тускло-зеленые, словно припорошенные пылью.
