Текст книги "Тетрадь для мемуаров (СИ)"

Автор книги: Marlu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

С другой стороны, в мемуары неплохо бы включить какие-нибудь философские рассуждения, сдобрить их политически правильными мыслями… Алгернон поморщился и захлопнул тетрадь, снова убирая ее в ящик бюро.

– Будем считать, что мне еще рано думать о мемуарах, к тому же политический курс со временем может меняться, – пробормотал он себе под нос.

– Вы что-то хотели, ваше высочество? – камердинер высунулся из своей каморки и застыл в ожидании.

– Кхм, – Алгернон подумал, что с привычкой разговаривать с самим собой нужно что-то делать. – Да. Прикажи подать обед на двоих сюда, как только явится капитан Лиордан. И его самого предупреди, – добавил он.

Слуга ушел выполнять приказ. Алгернон встал у окна, заложил руки за спину. Вдалеке по груде камней, оставшейся от башни, двигались темные точки. «Как мухи, слетевшиеся на падаль, – подумал он. – Вряд ли имеет хоть какой-то смысл разбирать руины до последнего камня. Скорее, кто-то пустил слух о спрятанном сокровище. Их всегда ищут в развалинах. И не только недалекие крестьяне, аристократы тоже грешат. Не хватало только, чтобы Барт остался присматривать за процессом. С него станется. Ответственный».

Сколько он так простоял, Алгернон не знал. От размышлений его отвлек вернувшийся камердинер.

– Обед сейчас подадут.

– Капитан вернулся?

– Да, ваше высочество. Просил дать ему несколько минут, чтобы привести себя в порядок.

Алгернон кивнул и снова отвернулся к окну.

– Ваше высочество, если я вам сегодня не нужен…

– Развалины покоя не дают? – усмехнулся Алгернон. – Не нужен, сам справлюсь. Можешь идти любоваться грудой камней.

– Благодарю вас, ваше высочество, – камердинер поклонился и посмотрел на дверь.

– Иди уже!

В одиночестве Алгернону побыть не удалось, тотчас же появились слуги и принялись накрывать на стол. Оставалось дождаться капитана.

Барт напоследок окинул взглядом копошащихся в развалинах людей. Даже степенный староста перебирал булыжники, придирчиво рассматривая и недовольно отшвыривал прочь. Народные верования порой принимали очень странные формы. Барт покачал головой: пусть ищут свои обереги и талисманы. Люди так держатся за свои суеверия, чудно.

Он поколебался немного, стоит ли оставлять кого-то из солдат для присмотра, но потом решил: не надо – свое дело они уже сделали, остальное не их печаль.

– По коням, – скомандовал Барт, и небольшая кавалькада направилась к замку.

Перед глазами плыли цветные пятна, в ушах стоял беспрестанный шум. Безмерно хотелось освежиться, хоть в том озерце, куда он не позволил лезть принцу, хоть у колодца во дворе замка, но еще более сильным было желание лечь в кровать. Держать глаза открытыми удавалось только усилием воли.

– Капитан, вас требует к себе принц. Немедленно, – сообщили ему, едва Барт спешился во дворе замка.

– Хорошо, только приведу себя в порядок, – ровно ответил он, едва не застонав от досады: ну что принцу опять надо? Развлечений ищет, его высочество.

Времени было в обрез. Барт намочил полотенце из кувшина и кое-как обтерся – это было лучше, чем совсем ничего. Потом пришлось влезать в мундир, повязывать галстук, причесываться и уговаривать себя потерпеть еще немного: принц был в своем праве узнавать новости из первых рук.

В голове немного шумело, когда он шел по лестнице к покоям его высочества. Оставалось надеяться, что лихорадочный блеск в глазах от недостатка сна его высочество не истолкует превратно.

Барт деликатно постучал в покои принца, дождался разрешения войти.

– Бартоломью, рад, что вы почтили меня своим визитом, – принц говорил тихо, чуть растягивая слова и отстраненно улыбался.

У Барта дернулся правый глаз, он отвесил глубокий поклон и замер в почтительной позе, дожидаясь дальнейших распоряжений.

– Перестань так себя вести, – принц хрустнул пальцами и махнул рукой в сторону накрытого стола. – Садись. Голодный же наверняка.

– Благодарю вас, ваше высочество.

– Ладно. – Принц уставился на него немигающим взглядом. – Я был не прав. Приношу свои извинения.

Барту показалось, что он ослышался.

– Ваше высочество?

– Мое высочество повелевает тебе есть, капитан, – принц вздохнул и снял крышку с ближайшего блюда. – Мясо с овощами. Наверняка невкусно, но будем утешать себя тем, что очень полезно.

– Благодарю вас, – Барт уже без удивления наблюдал за принцем, решившим лично поухаживать за сотрапезником.

– Вина?

– Не стоит, – Барт отказался, но его бокал был уже полон.

– За удачное завершение опасного дела, – сказал принц и поднял свой бокал.

Барту ничего не оставалось делать, как поднести к губам свой. Вино оказалось крепким. Он поспешно, насколько позволяли приличия, попытался поесть, но принц желал знать подробности. Барт старательно отвечал, стряхивая усталость, но голос его высочества был слишком ровным и монотонным, чтобы не действовать усыпляюще.

– Еще вина? – предложил Алгернон и потянулся за бутылкой, не дожидаясь ответа. – Барт?

Алгернон прижал бутылку к груди и вздохнул.

– Барт, – он потряс его за плечо и повторил громче: – Капитан!

Бартоломью на секунду нахмурился, но продолжал крепко спать. Его лицо казалось беззащитным и непривычно мягким.

– Ладно, спи, – Алгернон поставил бутыль на место и принялся ковырять вилкой в тарелке: еда была как всегда пресной и аппетита не вызывала.

Во сне Барт стал клониться на сторону, едва удерживаемый низким подлокотником.

– Ах что б тебя! – Алгернон подхватил тяжелое тело под мышки и рывком приподнял, прижав к себе, и скорее почувствовал, чем услышал короткий вдох, прежде чем Барт положил голову ему на плечо.

В комнате не было ничего, кроме кровати. На нее-то и пришлось положить сонного капитана, который не проснулся и после того, как с него сняли камзол и сапоги. Алгернон прикрыл Барта одеялом и долго смотрел на него, улыбаясь – ситуация казалась забавной.

========== Глава 9 ==========

Барт проснулся, как от толчка. Открыл глаза и сначала не понял, где находится – это точно не была его комната. Рядом кто-то тихо сопел. Барт медленно повернул голову: на соседней подушке спал принц. Барт закусил губу, понимание происходящего нахлынуло сразу, и это понимание делало больно. Вечер. Усталость… Он заснул за столом. Ради шутки или какого-то извращенного понимания о благодеянии его высочество не стал его будить и уложил в свою постель. Барт откинул одеяло и встал – хвала богу, одежда почти вся осталась на нем. Мятую рубашку скроет камзол, который сиротливо висел на спинке стула, об остальном можно не волноваться. Он старался не шуметь, одеваясь. Не хватало только разбудить принца – объясняться с ним было бы изрядным испытанием для выдержки. Барт не хотел рисковать и тихо выскользнул из спальни.

Альфа, несший караул у двери, скользнул по нему ничего не выражающим взглядом и отвернулся. Барт вспыхнул, но выговаривать за несоблюдение Устава не стал. Наверное, так и правда лучше.

Барт почти бегом спустился по лестнице и стремительно вошел в столовую, по раннему времени не ожидая там никого застать. Но за столом сидела одинокая фигура, облаченная в черные траурные одежды.

– Доброе утро, – произнес Сэсил. – Присоединитесь?

Барт словно налетел на препятствие, остановился, задумчиво разглядывая непривычно строгого и холодно-отстраненного омегу.

– Благодарю, – Барт сел на предложенный стул и подождал, пока для него накроют стол, решив не обращать внимания на чужие взгляды, но зубы сжимались сами собой.

– Мы сами справимся, можешь идти, – Сэсил отпустил слугу. – Увы, весть о том, где вы провели ночь, стала общественным достоянием. Простите их любопытство. Они не со зла.

– По скудоумию только, – процедил Барт и воткнул нож в масло, как если бы этот несчастный кусок был его врагом на поле боя.

– Простите. Это и не мое дело тоже.

– Вы уже оправились после болезни?

– Вполне, – Сэсил улыбнулся до ямочек на щеках, хотя улыбка и не задела слишком серьезных глаз. – Доктор творит чудеса.

– Доктор просто волшебник, – согласился Барт и усмехнулся: – Не хотите объяснить, как вам удалось склонить уважаемого человека так рисковать репутацией? И зачем все это было нужно.

– Совершеннолетие.

– Простите?

– Вчера мне исполнилось двадцать три года, – Сэсил отодвинул тарелку и положил кисти рук на край стола. – Я стал полностью дееспособным и не нуждаюсь в опекуне.

– Я все равно не понимаю, зачем. Слишком маленький срок, чтобы…

– Не понимаете? – странным тоном переспросил Сэсил. – Бедному, убитому горем омеге тут же назначили бы опекуна. Мяукнуть не успел бы.

– На две недели разве что, – Барт мог бы понять опасения наследника, если бы опека могла продлиться хотя бы год. – И доктора в авантюру втянули.

– Втянешь его, – пробормотал Сэсил и сжал кулаки. – Сам предложил, я-то в тот момент мало что соображал. Отца только-только в склеп отнесли.

Барт терпеливо ждал, боясь прерывать поток откровений. Замкнется в себе, потом правды не дождешься.

– Бетам в каком-то смысле даже лучше. Они никому не нужны. Простите. Я испугался, что опекун не станет тянуть и быстренько подберет мужа – как же, герцогство нужно пристроить в надежные руки. Состояние опять же. Не глупому же омежке им управлять…

– Но траур…

– Кого это волновало бы, когда на кону такой лакомый кусок? – Сэсил пожал плечами. – И да, я понимаю, что вы сейчас скажете, что опекуном сына герцога скорее всего стал бы сам король, а он милостив и плохого не пожелает. Но я не хочу быть разменной монетой в политических играх, потому что… Не хочу.

Наблюдать за Сэсилом было занятно, его живое и выразительное лицо говорило больше, чем слова. И Барт его понимал, как и свободолюбие и желание быть независимым, но рано или поздно ему все равно придется думать о браке. Двадцать три прекрасный возраст, но еще года два-три, и о Сэсиле начнут говорить как о перестарке, что он будет делать тогда? Даже герцогское наследство не поможет сделать хорошую партию.

– Я понимаю ваше нежелание окунаться в брак, когда еще тело отца не остыло, но, заглядывая в будущее… Крепкий брак помог бы смириться с потерей, разве нет?

– Я в трауре, – перебил Сэсил и криво улыбнулся. – А в плане крепкого брака могут быть проблемы. К тому же я ревнив, хотя это и последнее, что отвращает меня от семейной жизни.

Барт собрался было сказать, что это все обычные страхи перед неизведанным, что альфы могут быть преданными и чуткими супругами, но Сэсил уже встал:

– Прошу прощения, я хотел бы навестить склеп.

Барт тоже встал – их глаза оказались на одном уровне. Сразу стали понятны сомнения Сэсила по поводу счастливого брака. Рост для омеги был совершенно неприличный, не всякий альфа рядом чувствовал бы себя уверенно.

– Позвольте вас проводить, – Барт и сам не знал зачем напросился, но ни оставаться одному, ни идти в караулку и ловить на себе понимающие взгляды не хотелось.

– Проводите, – согласился Сэсил. – Четверти часа вам хватит, чтобы привести себя в порядок?

Барт вспыхнул и отвернулся.

– Так хватит, или накинуть еще четверть?

– Хватит, – Барт взял себя в руки и уточнил: – Где встречаемся?

– У выхода из замка, конечно же.

На сборы ушло чуть больше времени, чем рассчитывал Барт. Пришлось переодеваться, потому что он не мог ходить в том, что напоминало о вчерашнем позоре. Военная форма казалась спасением – ее строгий вид не располагал к фривольным беседам и многозначительным намекам. Впрочем, герцогский наследник должен обладать достаточным тактом, чтобы деликатно обойти скользкие моменты. Главное снова не попасть в лапы принцу – время завтрака его высочества неумолимо приближалось.

Барт старательно отгонял от себя понимание, что просто бежит от проблемы. Пора бы смириться – прихоть его высочества не могла продлиться долго. Сэсил «выздоровел», миссию можно считать завершенной. А по возвращении в столицу его ждет новое место службы, где принц не будет иметь над ним власти, той власти, которую он хочет себе единолично присвоить. «Приручить», – подумал Барт и остановился возле кованой ограды, за которой мрачно высился склеп.

– Я подожду здесь, – сказал он и присел на нагретый солнцем камень.

– Спасибо, – голос Сэсила прозвучал непривычно низко, он стоял, неловко вертя в руках шляпу с высокой тульей – где только нашел такую древность, их не носили уже лет тридцать точно.

– Вам нужно побыть одному, – тихо сказал Барт.

Сэсил кивнул, в его глазах читалась благодарность.

– Вам, наверное, тоже.

Барт молча кивнул и запрокинул голову, подставляя лицо еще нежаркому утреннему солнцу. Бездумно сидеть, нежась в его лучах, было приятно.

– Бартоломью?

Барт стряхнул с себя остатки дремы.

– Кажется, я заснул.

– У вас нос покраснел.

– И теперь ваше чувство прекрасного запрещает даже идти со мной рядом?

– Ну что вы, наоборот. Вы теперь чудесно оттеняете мою утонченную красоту.

– Где ваша шляпа? Хотите и себе такой нос?

– Оставил там. Отец очень любил ее… Глупо, да? Он был очень хорошим отцом.

– Расскажите о нем, – попросил Барт, понимая, как важно для Сэсила поговорить о близком человеке.

– Он был для меня всем. Я не знаю, как сказать иначе. Заботился, возил сначала к светилам медицины, а потом принял таким, каков я есть. Правда, винил во всем себя. Говорил, что был уже слишком стар, когда встретил моего второго отца и влюбился как мальчишка…

– А ваш второй отец? – Барт внезапно понял, что никто ничего не слышал о супруге герцога. – Простите, я допустил бестактность.

– Бросьте, – Сэсил махнул рукой. – Я не помню его. Он умер в родах.

– Соболезную, – Барту действительно было жаль – детям-омегам и так-то приходилось несладко, а тут даже некому пожаловаться. Барт сомневался, что альфа-отец смог бы утешать и направлять растущего сына в одиночку.

– Мне его жаль, как любого другого человека, слишком рано ушедшего из жизни. Но он сам принял решение рожать, хотя знал, чем ему это грозит, – Сэсил пожал плечами. – Надеюсь, я не кажусь вам слишком черствым?

– Нет, что вы.

– А вот отец мучился чувством вины всю жизнь и не снимал траур. Они поженились недели за две до моего появления на свет – папочка-омега не хотел связывать обязательствами сиятельного герцога. Так что я почти бастард.

– Сейчас традиции соблюдаются не так строго, так что это не имеет никакого значения. Главное, что вас признали, а поженились или нет, когда поженились, не так важно.

– Утешаете?

– Получается?

– Спасибо, – Сесил наклонил голову, разглядывая дорожную пыль. – Мне и правда было нужно выговориться.

– Я никому не расскажу ничего из того, что вы мне доверите. Даю слово.

– Это почти неважно. Но спасибо. Я собираюсь уехать после оглашения завещания. Сегодня днем приедет стряпчий.

– Волнуетесь?

– Нет. Я присутствовал, когда отец диктовал его. Так что не узнаю ничего нового.

– Вы думаете, что вас отпустят с миром? И вообще, зачем уезжать?

– Я совершеннолетний обеспеченный человек. Могу принимать решения сам. Никакие опекуны надо мной не властны.

– А воля короля?

– Вот поэтому я и стремлюсь уехать. Не хочу повторить судьбу второго отца и отдать концы, не разродившись, – лицо Сэсила стало жестким, и губы сомкнулись в тонкую нить. Сейчас он ничем не напоминал беззаботного молодого человека, которого видел перед собой Барт еще несколько минут назад.

– Почему вы так уверены, что будет так? Это на самом деле большая редкость, ведь организм омег полностью соответствует функции деторождения.

– Бартоломью, вы себя слышите? Устав ходячий! Боже, «организм омег полностью соответствует функции деторождения», – повторил он и нервно рассмеялся.

– Простите, издержки воспитания. Как научили, так и…

– Это вы меня простите. Я не должен был так говорить. У меня был любящий отец, а вам и того не досталось. И если вы мне будете говорить, что не все так плохо в этих ваших приютах, то я не поверю. Видел, что это такое.

– Но зачем?! – искренне удивился Барт. – Возможно, благотворительность…

– Нет. Решил посмотреть, что ждало бы меня, если бы не любовь отца.

– Что?

– Что-что… При рождении меня определили как омегу, но это не совсем верно. Я нечто среднее между бетой и омегой… Течка была в моей жизни один раз, ужасное состояние. Возможно, я и смог бы когда-нибудь забеременеть, но доносить до срока и нормально родить – нет. Не развилось у меня там что-то. Боюсь, что это плохая наследственность от отца-омеги, хотя другой отец винил во всем себя. Говорил, что был слишком стар, когда зачал меня…

Барт растерянно смотрел на ухмыляющегося Сэсила и не знал как себя вести. Услышанное просто не укладывалось у него в голове.

========== Глава 10 ==========

Когда Алгернон проснулся, Барта в спальне ожидаемо не было. Глупо было бы надеяться на совместное пробуждение. Алгернон и не рассчитывал, зная его характер. Но поговорить все равно придется. Зажать в угол, вызвать на откровенность. Объясниться.

– Ваше высочество, – камердинер был уже тут как тут. – Капитан изволил уйти около двух часов назад. Я не счел возможным его задерживать.

– Хорошо. Где он сейчас? Надеюсь, завтрак он не пропустит.

– Он оттрапезничал с наследником герцога, а затем они покинули замок.

– Как интересно, – процедил Алгернон.

– Прикажете разузнать?

– Да, хотелось бы новостей о чудесном выздоровлении бедного омеги. Я сам оденусь, иди.

Камердинер с сожалением отложил приготовленные бриджи и попятился к двери. Алгернон раздраженно сунул ногу в чулок: иногда такие вот неуместные проявления почтения выводили из себя. Хотя злиться нужно было бы только на себя – пустил дела на самотек, забыл, зачем завяз здесь, пытаясь наладить отношения там, где их быть не должно.

На завтрак вместо опостылевшей каши его ждал омлет с овощами, приготовленный весьма недурно. Алгернон хмыкнул: слуги расстарались для поднявшегося со смертного одра наследника, вот и гостям перепало от щедрот. Или Сэсил приказал расстараться, что тоже казалось похожим на правду.

– Ваше высочество, – один из лейтенантов охраны мялся поодаль.

– Говори, – Алгернон отложил вилку.

– Капитан и наследник позавтракали и отправились в склеп. Наследник изъявил желание посетить отца, а капитан вызвался сопровождать. Их встреча вряд ли была не случайной. Капитан удивился, увидев наследника за столом.

Алгернон кивнул и снова принялся за завтрак, хотя аппетит почти пропал. Похвалить за бдительность не поворачивался язык, оборвать доклад лейтенанта означало бы лишь подогреть интерес к происходящему. Он велел оседлать лошадь. Прогулка после завтрака казалась неплохим времяпровождением. Хорошо бы узнать, где склеп, чтобы даже случайно не поехать в ту сторону. Даже у принцев есть своя гордость. Выслеживать парочку на потеху окружающим он не собирался.

От греха подальше, Алгернон решил поехать к тому озерцу, где они были с Бартом. Воспоминания оно навевало не самые приятные, но зато обладало неоспоримым достоинством: склепов поблизости не было. Двое сопровождающих почтительно держались чуть позади и сурово оглядывали окрестности, словно пытались обнаружить в кустах пяток наемных убийц. Алгернон сожалел, что рядом нет Барта. С ним можно было побыть самим собой и даже немного подурачиться. Искать нейтральные темы для разговоров с охраной не хотелось, он не видел смысла в пустой болтовне. Не вовремя наследник выздоровел. Ох, не вовремя. Или как раз-таки в нужный момент? Барт-стервец уж не в сговоре ли был с милым омежкой? Алгернон несколько раз объехал озерцо, размышляя о том, как обвели его вокруг пальца. По всему выходило, что Барт выгораживал этого пройдоху. И доктор та еще прожженная бестия, не побоялся запятнать репутацию.

Алгернон вспомнил про разрушенную башню – времени до обеда было полно – и решил посмотреть на развалины. Груда камней не оправдала ожиданий. Издали она казалась живописными развалинами, а копошащиеся люди представлялись искателями сокровищ. Вблизи же все оказалось прозаичней – неровные обломки стен и грязные и потные крестьяне, невесть зачем перебиравшие камень за камнем.

– Возвращаемся, – сообщил Алгернон охране и пришпорил лошадь. Солнце поднялось уже высоко, и становилось жарко.

– Ваше высочество, – в замке его встретил чем-то расстроенный и упорно отводящий глаза Барт. – Прибыл поверенный герцога. На какое время вам угодно назначить чтение завещания?

Алгернон пристально посмотрел на него:

– Решил лично доложить? Похвально. Не перебарщивай с почтительностью, тебе не идет. Через час в той голубой гостиной, где гобелены. Там будет достаточно места для всех желающих. Собери слуг, наверняка хозяин кого-то из них пожелал наградить за верную службу.

Барт поклонился и ушел. Алгернон стиснул кулаки, направляясь к лестнице: как же с ним трудно!

Рассерженный Алгернон вернулся в комнату, отмахнулся от камердинера, позволив тому лишь снять опостылевший камзол. В такую жару хорошо бы ходить в свободной рубахе, но для принца это было недостижимой мечтой. Приходилось париться.

– Ваше высочество?

– Рэнс, да уйди же ты наконец. Принеси воды с лимоном и иди. Куда-нибудь.

Камердинер потоптался немного, вздохнул, но все же убрался из комнаты. Алгернон оттянул ворот рубашки и достал из ящика тетрадь. Он испытывал почти непреодолимое желание привести мысли в порядок, выплеснуть из себя то, что накопилось. Дневник мог бы быть неплохим помощником в этом деле, но затем страницы откровений придется сжечь. Поколебавшись несколько минут, он решился и обмакнул перо в чернила. Слова складывались в предложения сами собой. Алгернон едва заметил вернувшегося камердинера, но поднесенный стакан холодной воды оценил, выпил залпом и снова вернулся к дневнику.

– Ваше высочество, вас ждут, – доложил камердинер, и Алгернон словно очнулся. Пролистал исписанные страницы – чуть меньше десяти за какой-то час. Даже под руководством строгих гувернеров он не достигал таких успехов. Пришедшая в голову мысль всегда многократно обдумывалась, шлифовалась и только тогда могла быть доверена бумаге.

Он облачился в свежий камзол, вытерпел помощь камердинера и уже хотел было привычно сунуть тетрадь в ящик бюро, но опомнился – слишком доступное место, слишком легко добраться – и сунул тетрадь за пазуху. Камердинер сделал вид, что ничуть не удивился.

Алгернон поспешил в голубую гостиную. Народа там оказалось не так много, как можно было бы предположить: сам сирота, одетый в старомодное траурное платье, казавшееся слишком строгим для его возраста, Барт, стоящий чуть в стороне, душеприказчик в черной мантии и с полдюжины слуг у двери. Алгернон прошел вперед, сел в приготовленное для него кресло и махнул рукой – можно начинать. Стряпчий надел очки и стал нудно зачитывать обязательные формулы. Это могло занять много времени. По всей видимости, герцог был весьма дотошным человеком и не хотел, чтобы в завещании была возможность придраться хоть к чему-нибудь. Оспорить такой документ было бы невероятно сложно.

Слуги получили по пятьсот золотых монет каждый и Алгернон не выдержал, обернулся. Люди прижимали руки к груди и плакали от счастья – дар был весьма щедрым. Тем, кого отметил своей милостью герцог, работать теперь было без надобности.

– Сыну моему Сэсилу я завещаю хранить честь нашего рода и желаю, чтобы он осуществил свою мечту. Замок же, как майоратное владение, передаю в ведение короне вместе с библиотекой, конюшней и прочим имуществом.

– Это какая-то ошибка, – Алгернон встал и выхватил свиток с завещанием. – Не может же любящий отец лишить наследства…

– Нет-нет, – перебил его Сэсил. – Все правильно. Такова воля отца, и я ее исполню. Вечером меня здесь уже не будет.

– Послушайте, наследник, – Алгернон поморщился, это обращение к молодому человеку звучало сейчас насмешкой. – Вам нет необходимости уезжать. Мы решим этот вопрос. Да и как вы собрались путешествовать без денег?

– Благодарю за заботу, ваше высочество, но все давно решено. И у меня есть некоторая сумма, которой должно хватить на необходимые нужды.

– Так же нельзя, – Алгернон пытался воззвать к здравому смыслу омеги, который от обиды не видел иных вариантов дальнейшей жизни. – Останьтесь хотя бы на неделю, успокойтесь, и мы найдем удобное решение.

– Ваше высочество, – Сэсил улыбнулся открыто и располагающе. – Я не представляю никакого интереса в качестве жениха. У меня нет желания провести жизнь в компаньонах у вдового омеги или вступить в брак с шестым сыном какого-нибудь мелкопоместного дворянчика.

– Не так много возможностей для омег без приданого, – устало сказал Алгернон. – Даже принять послушание в храме не так просто. Столичные жрецы…

– Я знаю, – мягко возразил Сэсил. – Но в столицу не собираюсь.

– Тогда я буду настаивать, чтобы вас сопровождали до места! Не дело одинокому молодому…

– Могу согласиться только на сопровождающего-бету.

– Я полагаю, вы так намекаете на капитана Лиордана?

– Как бы я осмелился на такую непочтительность, ваше высочество, – Сэсил поклонился. – Позвольте идти? После болезни я еще быстро утомляюсь.

Алгернон встал, отпихнув от себя кресло. Образ беспомощного омеги трещал по всем швам – этот человек, которого он на несколько мгновений увидел перед собой, совершенно точно знал, чего хочет. И Алгернон не сомневался: делиться своими планами ни с кем не будет и сделает так, как угодно ему.

– Поступайте как знаете, – Алгернон махнул рукой, в самом деле, удерживать сына герцога Сивардского, когда он лишен наследства и не представляет интереса для королевства, смысла не было. Но его не покидала мысль о том, что где-то он знатно просчитался.

Алгернон пошел в конюшню. Рыкнул на надоевших до зубовного скрежета альф-охранников, чтобы оставили в покое, и плюхнулся на охапку сена в пустом деннике. Ему как никогда нужно было побыть одному и подумать. В соседнем стойле шумно хрустела овсом гнедая лошадь, и ей не было никакого дела до переживаний наследника престола Алгернона.

========== Глава 11 ==========

Он смотрел на сноп пылинок, танцевавших в луче солнечного света, лившегося из узкого оконца наверху. На душе было тягостно. Предстоял непростой разговор с отцом, но больше всего Алгернона волновал Барт. Именно с ним нужно было побеседовать приватно и откровенно.

– …уезжать именно сейчас? – голос Барта прозвучал неожиданно, и Алгернон вытянул шею, чтобы через щель в досках разглядеть проход между стойлами.

– Собираться в путь к ночи не слишком дальновидно, не правда ли? – ответил Сэсил. В дорожном костюме, сапогах и широкополой шляпе он возвышался над собеседником почти на полголовы. Саквояж коричневой кожи небрежно пристроил на ясли.

– Да, конечно. Глупо с моей стороны… Но все же охрана, его высочество еще никого не успел назначить.

– Поехали со мной.

– Что?

– Что тебя здесь держит? Постылая служба, на которой ты выше капитана никогда не поднимешься?

– Но это все, что у меня есть. И еще присяга.

– Присяга тому, кто ни во что не ставит таких, как ты? Поехали! Сменишь имя, будешь свободен.

– У меня нет ни гроша за душой, – Барт стоял вполоборота к Алгернону и грустно улыбался. – Я умею только служить короне. Как я смогу обеспечить себя и тебя?

– Всевышний! Я вполне могу позаботиться о себе сам. И о тебе. У меня корабль в порту Сейгмы и патент капитана. Не заставляй себя уговаривать, я не умею.

– А что ты сейчас делаешь?

– Не заставляй меня прибегать к запрещенным приемам! – Сэсил повесил шляпу на столбик

– Каким же…

Сэсил усмехнулся и шагнул ближе.

– Таким, – и накрыл губы Барта своими.

– Это было, – Барт уперся ему в грудь ладонями, то ли пытаясь отпихнуть, то ли удержать равновесие. – Жестоко.

– Ты любишь его? Но ему совершенно точно плевать на твои чувства. Что будет по возвращении? Посмотри на всех этих альф, сколько презрения в их глазах. Поедем! Свобода, Бартоломью. Свобода. Думай о ней.

– Не говори так о его высочестве. Ты его совсем не знаешь. Я буду дезертиром, – Барт опустил голову.

– Не буду, – Сэсил буквально выдавил из себя эти слова, видно было, что симпатии к принцу он не испытывает. – Обещаю больше не поднимать больную тему, но я должен знать. Ответь, пожалуйста, правду, – он помолчал: – Ты спал с ним?

Барт опустил голову и молчал.

– Ответь ему, ну же, – Алгернон резко толкнул незапертую дверцу и вышел в проход.

– Ваше высочество, – Сэсил отшатнулся. – Зачем вы так.

– Любопытство, мой милый, оно слишком часто приводит к непредсказуемым последствиям. Бартоломью, так ты ответишь этому чистенькому и порядочному до мозга костей молодому человеку? – Алгернон сделал вид, что ждет, пока Барт соберется с духом и хоть что-нибудь произнесет, совершенно точно зная, что тот не скажет ни слова. – Я удовлетворю вашу жажду правды. Мы спали вместе. Угодно вам знать сколько раз? Могу ответить и на этот вопрос: два раза.

Барт вскинулся и ошеломленно посмотрел на Алгернона.

– Неужели не помнишь?

Барт опустил голову.

– Второй раз был, как милый Сэсил вероятно уже знает, здесь. В замке. Капитан Лиордан бессовестнейшим образом заснул во время ужина за столом. Разбудить его не удалось, и я, каюсь, просто уложил его в свою постель. Была бы кушетка – уложил на кушетку, но хозяева не озаботились. Нести же его куда-то еще показалось не слишком удачной идеей – не пушинка. Снял с него сапоги и камзол и оставил до утра. Надеялся на выражение признательности, но не дождался. Скромняга-капитан сбежал, пока его благодетель еще спал.

– Кхм, – Сэсил нервно кашлянул и переводил недоумевающий взгляд с Барта на принца и обратно. – А первый? Вы как-то нелогично начали со второго.

– Не надо, – прошептал Барт.

– Надо, – ласково ответил Алгернон. – Зачем оставлять скелеты в шкафах? Сэсил, вы же любите Бартоломью?

– Он… Да, я его люблю. Иначе не звал бы с собой.

– Как в омут головой, да? – Алгернон вдруг почувствовал необычайную легкость. – У Барта не спрашиваю, вряд ли бы он поставил личное выше государственного, если бы не был безнадежно влюблен.

– Зачем вы так? – Сэсил покачал головой. – Нельзя без этих ваших придворных штучек и позерства?

– Милый Сэсил, я дитя дворца, – насмешливо пояснил Алгернон и небрежно положил руку на стойку денника. – Так вот, возвращаясь к нашему первому разу.

– Замолчите! – выкрикнул Сэсил. – Не надо! Не хочу слышать.

– Мне было двенадцать. Я очень хорошо помню этот день, когда пришел на половину отца-омеги. Его не было, зато был милый маленький мальчик лет четырех. Он показал мне свои игрушки… Мы долго играли и заснули прямо на ковре в обнимку. А потом пришли отцы и был ужасный скандал. Мальчик испугался и плакал, а меня отправили к себе. На следующий день уже никакого мальчика на половине отца не было. Был только он сам, заплаканный и печальный. Мне никто ничего не хотел говорить, но я все равно узнал: последний сын у родителей оказался бетой. Папа-омега не хотел отдавать его в приют и ругался с мужем, тот нехотя позволил жить бете в омежьей половине под присмотром специального слуги. В тот день слуга заболел, а отец был нужен на торжественном обеде в честь послов. И тут пришел я… Барта немедленно отправили в приют. Как ни протестовал отец, но его величество был непреклонен: у короля не может быть сына-беты. Единственное, чего удалось добиться, так это чтобы ребенка не отправляли далеко, а оставили в столичном заведении.