Текст книги "Искусство чувств (СИ)"

Автор книги: Mariette Prince

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Что ж, думаю, ты справишься, – заявил Джон, вчитываясь в ремарки. – Если хочешь, мы могли бы отрепетировать. Может, вместе мы доведём этот отрывок до совершенства.

– Я… я была бы вам очень признательна, – глаза Клары загорелись азартом, но уже в следующую секунду она нахмурилась. – Но это доставит вам лишние хлопоты. К тому же, у вас премьера вечером!

Всего одно мгновение – и надежда в её взгляде потухла. Она всё ещё чувствовала, что обременяет его своим присутствием, и не решалась требовать ничего большего. Но ей хотелось, он видел по трепету ресниц и секундной радости, что она была бы рада принять его помощь. Не первый раз он замечал этот взгляд: так смотрели на него почти все молоденькие актрисы в его учебной студии. Они выискивают в его советах божественный проблеск идеала. Вдыхая и заучивая каждое его слово, эти увлечённые дурочки ждут чуда. Однако талант – не явление природы. Он либо есть, либо его нет. Можно развить пластичность, накопить багаж эмоций, научиться понимать свою роль. Секреты актёрского мастерства, безусловно, существуют, но не снисходят, как пасхальный огонь. Прежде, чем что-то сыграть, это нужно прочувствовать или вообразить. А как ты научишь воображению? Впрочем, Клара могла оказаться способной ученицей. Она так живо описывала игру актёров старой итальянской школы, у неё была живая мимика. В ней должно было быть что-то особенное. Поэтому Джон позволил себе давно забытую слабость: не отказывать женщинам, которые ему нравились. К тому же, она могла дать кое-что взамен.

– Фильм идёт не больше двух часов, а на банкете я могу и не задерживаться, – пожал плечами он. – Если только… ты не захочешь пойти со мной.

Выдержав нарочито театральную паузу, Джон поднял на девушку взгляд в ожидании её реакции. Он не хотел, чтобы это прозвучало двусмысленно. Если бы Клара поняла его превратно, это означало бы только то, что всё хрупкое взаимопонимание между ними тут же исчезнет. Этого не должно случиться! Джон мог воспользоваться своим положением с любой другой молодой актрисой – ему бы запросто удалось заманить её сначала на премьеру, а затем – в свою постель. Но Клару он не собирался покупать так задёшево. Для него одна только идея о сделке с ней звучала чудовищно.

– Вы шутите? – переспросила Клара, по-детски хмуря брови.

– Вовсе нет, – возразил Джон. – Я не шучу. Вся эта суета перед показом, фотографы, фальшивые улыбки, глупые вопросы. Мне будет скучно одному. Да и тебе полезно побывать в таком обществе. Кое с кем познакомишься, улыбнёшься кому нужно, и твоё имя уже не будет таким неизвестным.

Несмотря на внешнее спокойствие, он волновался как подросток. А если она откажет? Конечно, надо быть полной дурой, чтобы упустить возможность оказаться в столичной богеме, но Клара вполне могла выкинуть такой фокус. Не от глупости, а от скромности, может быть. Или из-за подозрений насчёт корыстного интереса Джона. Не беспочвенных, между прочим.

– Так что скажешь? – уточнил он, отпивая последний глоток своего кофе.

– Здесь должен быть подвох, – Клара задумчиво поджала губы. – Это из-за моего провала? Хотите меня отвлечь?

«Умная девочка», – отметил про себя Джон. Как почти у каждой женщины, у неё была хорошая интуиция. Главное, чтобы она не привела её к ещё более правильным выводам.

– И да, и нет, – Джон вооружился своей самой очаровательной улыбкой. – Во-первых, никакого провала у тебя ещё не случилось, а во-вторых, там мне действительно будет скучно одному. Неужели ты не хочешь побывать на премьере?

В её больших шоколадных глазах он увидел очевидное «хочу». По каким-то причинам она не торопилась произносить его вслух, что не могло не настораживать. Может, он ей неприятен? Или в голове она уже сложила 2+2 и оценила пикантность своего положения?

– Я не думала о таком повороте событий, когда собиралась, – наконец призналась Клара. – У меня нет подходящего платья.

– Не беда, – ответил Джон радостнее, чем стоило, и полез за телефоном. – Мы найдём тебе достойный наряд в два счёта. Но нужно поторопиться, девочка. Доедай свой салат: больше есть не придётся до позднего вечера. А голодные обмороки нам не нужны, правда?

Он подмигнул ей, довольный тем, как сложился этот пазл, и принялся искать нужный контакт. Пусть пока ему досталась роль феи-крёстной: не грех было немного постараться, чтобы вечером привести с собой принцессу. Вспышки внутреннего самолюбования не давали Джону спокойно сидеть на месте. Платье, туфли, неплохо было бы сразу угадать с выигрышным образом. В голове у него возникли десятки подходящих вариантов, которые в теории можно было организовать. Главное, чтобы Пэм взяла трубку.

Промокнув губы салфеткой, Джон бросил её в свою тарелку и торопливо вышел из-за стола. Гудки заставляли его лишний раз нервничать.

– Джон? Рада тебя слышать!

Пэм – его давняя знакомая, владевшая в Лондоне чудесным магазином платьев. У неё можно было найти и дизайнерские новинки, и малоизвестные бренды, купить или взять их напрокат – как раз то, что ему было нужно.

– Знаю, ты любишь сюрпризы, – Джон суетливо взглянул на время. – Я как раз в Лондоне. Не будешь против, если я заскочу на полчаса?

Жестом он показал Кларе, что ей стоит собираться. Разговор с Пэм надолго не затянулся: она всегда понимала его с полуслова и пообещала подобрать что-нибудь к тому моменту, когда они приедут. Дальше – дело техники. Уже через десять минут они ехали в такси. Клара рассматривала лондонские улицы через стекло и почти не поворачивалась к Джону. Она была так увлечена происходящим. Столько событий могли впечатлить кого угодно! Джону и самому было приятно, что их поездка такая насыщенная. А улыбка на лице девушки лишь убеждала его в том, что он всё делает правильно.

Пэм Клара очень понравилась. Она редко сама занималась клиентами, но для них сделала исключение. Командуя своими сотрудницами, как на плацу, Пэм выбирала наряды, придирчиво осматривала с каждой стороны и сравнивала один с другим. Джон иногда порывался тоже принять участие в выборе, но его быстро спровадили из раздевалки.

– Я имею право голоса в этом вопросе! – заявлял он. – Она должна выглядеть соответственно…

– Она будет выглядеть великолепно даже в мешке от картошки, – Пэм недовольно скрестила руки на груди, став живым щитом на пути в примерочную. – А вот ты, долговязый богомол, в чём собираешься пойти?

– Я взял с собой костюм, – небрежно ответил Джон.

– А рубашку? Надеюсь, она без дурацких рисунков?

Её скепсис негласно подтвердился его суровым взглядом из-под бровей. Конечно, он не взял с собой классическую рубашку и уж тем более – глупую бабочку. В этом могли ходить только малолетние щеглы, помешанные на своей внешности больше, чем следовало. Джон просто ненавидел официоз, поэтому всегда старался его избегать.

– Так и думала, – Пэм обернулась к своей помощнице. – Принесите ему смокинг.

– Я не буду надевать смокинг! – поморщился Джон от её слов. – В нём я выгляжу, как идиот.

– Как идиот ты выглядишь в своих носках с летающими тарелками, – она устало закатила глаза. – Не позорь девушку. Рядом с принцессой не должно быть лягушки.

Темноволосая помощница принесла новый наряд для Клары и поспешила показать его Пэм. Чуть раскрыв чехол, она довольно кивнула – пожалуй, это была самая одобрительная реакция из всех за сегодня. Джону так и не удалось увидеть платья, через какое бы плечо он не заглядывал. Ему не оставалось ничего, кроме ожидания.

– Да, в этом ей будет хорошо, – кивнула Пэм, а затем, быстрым взглядом оценив внешний вид Джона, добавила. – Лиззи, со смокингом отбой! Неси пальто с красной подкладкой. Только ради бога не ярко-синее. Нам не нужна реконструкция «Красавицы и чудовища».

Когда помощница снова скрылась в кладовой, Джон нахмурился ещё сильнее и наконец присел на пуф рядом с зеркалом.

– Хочешь нарядить меня как фокусника? – устало спросил он.

– Не переживай, Джон, ты всегда так выглядишь.

Через несколько минут ему наконец принесли его пиджак. Оказывать сопротивление Пэм было бесполезно. Молча Джон запахнул штору, стянул с себя свою одежду и примерил то, в чём должен был пойти на премьеру. Всё было не так плохо, как он ожидал: простые чёрные брюки без заносчивых стрелок, классический жилет с шёлковой спиной, хлопковая рубашка. Но вот пальто…

– Бордовый? – он резко отдёрнул штору. – Пэм, ты издеваешься?

– Что тебе опять не нравится? – отмахнулась она. – Ты год назад брал такое же тёмно-синее и таскал его, не переставая!

– Оно не было бархатным! Тем более бордовым!

– Хорошо, у нас есть такое в чёрном варианте.

Джон уже собирался закатить хороший скандал, что часто срабатывало с Пэм, когда она твёрдо гнула свою линию. Её раздражало его занудство и порой ей было проще согласиться, чем переубедить этого упрямого осла. Но едва он успел открыл рот, из примерочной напротив появилась Клара.

– Я не уверена, но, кажется, оно хорошо село, – пролепетала она, разглаживая ткань на бёдрах.

Всё вокруг погрузилось в полное оцепенение. По крайней мере для Джона – он не слышал удовлетворённого щебетания Пэм, поддакиваний её помощницы и даже звуков работающего радио. Всё его внимание было сосредоточено на Кларе: стройные ноги спрятались под густыми волнами золотого шёлка, соблазнительные изгибы её талии обвивал пояс из блестящих камней, а лепестки приспущенных рукавов подчеркнули линию тонких плеч и острые ключицы. Всё это завершалось ласковым блеском её улыбки. Если бы у Джона под рукой был блокнот, он бы ощутил наслаждение только от зарисовки этих безупречных линий. Клара была идеальна.

– Примерь это пальто, Джон, – голос Пэм проник в его сознание, как в тумане. – Обычная ткань будет выглядеть простовато.

Ему было всё равно, в чём идти. Ещё минуту назад он готов был до посинения ругаться с Пэм за этот чёртов бархатный пиджак, в котором ему оставалось только жонглировать апельсинами и доставать искусственные цветы из рукавов, но теперь всё это было неважно. Кто будет смотреть на него, если рядом будет Клара? Такая красивая, такая нежная, чем-то действительно напоминающая Белль из диснеевского мультфильма.

– Как скажешь, – Джон забрал пальто из её рук, даже не взглянув на него, всё ещё поражённый красотой своей спутницы.

– Думаю, бархат вам идёт, – скромно заметила она.

Агата Кристи писала, что влюблённый по-настоящему мужчина похож на овцу. Если бы Джон в тот момент мог видеть себя со стороны, то вынужден был бы согласиться с этим. Клара просто улыбалась ему, совершенно не понимая, что ей делать дальше, пока он так открыто и искренне на неё пялился.

– Ты так считаешь? – с глуповатым удивлением спросил Джон и тут же обратился к Пэм. – Отложи для меня бордовый, я завтра его заберу. Буду в нём открывать сезон.

– Тебе бы ещё галстук надеть, – довольно хмыкнула она, понимая, что может воспользоваться положением в своих интересах.

– Никаких галстуков, – отрезал Джон. Бросаться в крайности он пока ещё не собирался.

– Но в том узорчатом шесть лет назад ты выглядел очень галантным.

– Нет!

Пэм разочарованно вздохнула, но продолжать убеждения не решилась. Даже случайному прохожему было очевидно, что до галстука теперь никому не было дела. Не в силах больше сопротивляться внутреннему желанию, Джон сделал несколько шагов к Кларе и осторожно коснулся ткани на её плече.

– Ты выглядишь так, будто была рождена для красных дорожек, – он довольно покачал головой, снова и снова цепляясь взглядом за каждую мелочь, которую он находил прекрасной. – И кто в здравом уме может тебе отказать?

Комментарий к 3. Belle

Пупа и Лупа опять что-то перепутали, и если вдруг вам покажется, что где-то вы всё это уже видели, то мы за это ответственности не несём. Никакой связи с “Красоткой”, никакой!

========== 4. Софитов блеск ==========

Ещё издали Джон услышал гул машин и невыносимый гомон предстоящего мероприятия. Чёрт, как же всё это его раздражало. Вопреки впечатлению, которое он производил на людей, у него напрочь отсутствовало чувство острой необходимости в любви толпы. Ему не нужна была всемирная слава. Вспышки фотоаппаратов, назойливые репортёры, мечтающие выудить симпатию из одного непродуманного выражения, светские сплетни и, конечно, витающая в воздухе зависть – вот, что на самом деле из себя представляли кинопремьеры. Красивые кадры о всеобщей атмосфере радости, духе настоящего искусства были только приманкой для телезрителей. Ничего подобного. Чтобы оценить фильм и получить порцию эстетического наслаждения совершенно не обязательно делать из этого цирковое представление.

Но любая премьера – маркетинг. Всего лишь реклама, нарочито кричащая: «Обратите внимание, мы вложили очень много денег в этот фильм и теперь нам нужно окупиться!». Актёры, режиссёры, сценаристы – все они, как клоуны, привлекаются для того, чтобы выдавить бюджет из восхищённого зрителя. Автограф? Пожалуйста! Селфи? Давай я сам нас сфотографирую! Очередная роль, только теперь общественно значимая.

Не все творческие люди приспосабливаются к такому существованию. Джон относил себя к той категории творцов, для которых важно в первую очередь искусство, а не его коммерческий успех. Овации, восклицания зрителей, их слёзы и улыбки – только в этом смысл его труда. Эмоции были для Джона единственной приемлемой валютой, но на них, к сожалению, невозможно снимать фильм или содержать театр. Финансовые вопросы долгие годы оставались его слабой стороной. К тому же он не любил притворства. Джон не согласился бы ставить дурную пьесу или участвовать в посредственном фильме. Отчасти поэтому он окончательно ушёл из киноиндустрии. Десять лет назад ему пришлось оставить свои режиссёрские проекты в Лондоне, разорвать контракт со студией и навсегда распрощаться с большим кино. Продюсеры хотели больше экшна, динамики, меньше пауз и многозначительных взглядов. Им не нужны были новые «Восемь с половиной»*. Зритель, как они утверждали, хочет просто отдохнуть и расслабиться после работы, а не впадать в экзистенциальный кризис. Иными словами интеллектуальное кино никого не интересует – оно не привлечёт инвесторов и не окупится в прокате. Джон прогибаться не стал. Его уход был громким и окончательным. Когда приходилось снимать то, что нужно, а не то, о чём хотелось, любимое дело утрачивало всякий смысл и становилось в прямом смысле тяжелым трудом. Разлюбить свою профессию он уж точно не хотел, поэтому выбрал путь наименьшего сопротивления – окунулся с головой в мир провинциального театра.

Сначала он собирался вернуться в Глазго – его родной город, где он вырос, окончил школу искусств и в общем-то научился всему, что теперь умел. Но в Шотландии у него было слишком много старых знакомых, считавших его слишком заносчивым и мечтавших увидеть его падение. Тогда на помощь пришла Мисси: она предложила прокатиться в Блэкпул на выходных, чтобы развеяться. Ленивый отдых на пляже, вечерние танцы и прогулки среди ночных огней затянулись на пару недель, пока Джон не столкнулся с Гиллемом Тёрнером – худруком Гранд театра. Пара коктейлей, горячий спор о Мастроянни в «Постороннем»** и они уже договорились об ангажементе на сезон. Спустя время предложение стало постоянным.

– Мистер Смит, с вами всё в порядке? – спросила Клара, касаясь предплечья Джона и тем самым возвращая его из воспоминаний.

В полумраке внутри машины её лицо освещалось лишь светом бесконечных вспышек. Джон не мог сдержать улыбки, взглянув на неё: если Ривер не попадётся ему на пути, вечер будет прекрасным в такой компании. Он был готов даже постоять перед фотографами и изобразить подобие улыбки. Тем более все взгляды будут обращены не на него, а на ту красавицу, что он позволит себе вести под руку.

– Разумеется, – он потянулся, чтобы открыть дверь. – Ты готова? Вечер будет утомительным.

– Если вы будете рядом, мне не придётся скучать, – вдруг ответила Клара и взглянула на него как-то иначе.

Если бы у него было время, то Джон бы задумался о её словах – она только что решилась с ним флиртовать? Неплохо для того, чтобы войти в роль. Выйдя из машины, он подал ей руку и наконец обернулся. Итак, начнём.

Несмотря на то, что премьера фильма Джека не была такой уж масштабной (спонсоров оказалось меньше, чем он рассчитывал), гостей пригласили немало. Пресса не успевала переключаться с одной звезды на другую – настоящий конвейер с микрофоном. Джон рассчитывал миновать журналистов и глупые вопросы. Того, что он появился на подобном мероприятии спустя несколько лет тотального молчания да ещё и с молодой красивой спутницей, будет достаточно для повестки дня.

– Никаких интервью, – предупредил он Клару, когда их попросили задержаться для фотографии. – Разговаривай только с гостями, а им – улыбайся. Пусть кусают локти в попытках узнать, кто ты.

– Разве это не породит лишних сплетен? – она посмотрела на него так, будто спрашивала о погоде, чтобы камеры не поймали её негодования.

– Так на тебя не прилепят очевидное для молодых актрис клише, – ответил Джон. – Если я начну рассказывать, что ты – моя протеже, то это будет выглядеть банально. Они решат, что у тебя не получается пробиться самой, поэтому ты закрутила роман со старым режиссёром ради мало-мальской славы.

Очередная вспышка ослепила их.

– Что же они решат, если мы промолчим?

Клара хотела было отстраниться, видимо испугавшись его слов, но Джон не позволил ей этого сделать. Напротив, он повернулся к другой камере и приобнял её. Ему было хорошо известно, насколько далеко стоит зайти в этом представлении. Обнять женщину можно по-разному: едва коснуться её талии или смело положить руку на бёдра. Такие невербальные сигналы обожали ловить репортёры. Насколько близко ты наклонишься к ней, чтобы что-то сказать? Улыбнётся ли она в ответ? Посмотрит ли влюблённым взглядом? Стоило иногда чуть пофлиртовать с девушкой перед камерой, как уже на следующий день в жёлтой прессе появятся сообщения, что вы чуть ли не помолвлены. Потому Джон держал в руках все свои нежные порывы: ему хотелось притянуть Клару ближе, перешёптываться с ней и без конца смотреть в глаза, но здесь он не мог себе этого позволить. Он лишь деликатно прикоснулся к её спине, улыбнувшись уголками губ. И позволил себе маленькую шалость.

– Если мы промолчим, они будут заинтригованы, – прошептал Джон, наклонившись к её уху. – У них не будет никакой информации, зато они тебя запомнят.

Договаривать, что пресса запомнит, что впервые Клара появилась на публике вместе с ним он не стал. Столь лестным для него фактом лучше было не делиться. Быть может, Кларе удастся пробиться в большое кино, получить своё признание и то большее, что она так отчаянно желала. Но начинала она свой путь здесь и сейчас, рядом с ним – Джоном Смитом, улыбаясь ему и даже не подозревая, что за её спиной шепчут друг другу её «коллеги по цеху».

Стоило Джону приблизиться к своей таинственной незнакомке, камеры защёлкали активнее прежнего. Он знал, как работает их механизм. Спрос будет на фотографии именно этого момента, когда он наклонился к ней достаточно близко, а она – радостная и невозмутимая, не прячет улыбки, инстинктивно прижимается к нему ближе, чтобы услышать, что он говорит. Интересно, у которого фотографа получится удачнее поймать мгновение? Разумеется, все они решат, что Клара – его молодая любовница. Но что с того? Никто из них не сможет этого доказать, раздобыть их совместные фотографии или разговорить администратора в отеле ни у кого не получится. Новость, которая сейчас кажется настоящей бомбой, на самом деле окажется пустышкой. В этом и была вся её прелесть.

– Пойдём, – наконец предложил он, полностью насладившись произведённым фурором.

Клара торопливо кивнула и взяла его под руку. Вместе они скрылись внутри кинотеатра, устремившись навстречу знаменитым гостям. Около входа стоял Джек: его ослепительная улыбка сверкала ярче, чем в рекламе отбеливающей пасты. Как радушный хозяин, он встречал гостей около входа, пожимал им руки, отвешивал комплименты дамам, но ни с кем особо не задерживался. Пока не заметил Джона.

– Я до последнего не верил, что ты придёшь! – воскликнул Джек.

Когда Джон подошёл ближе, его друг наконец заметил, что он не один.

– О нет, ты здесь для того, чтобы всё испортить? – Джек был почти серьёзен, но уже в следующий миг снова заулыбался. – Это нечестно, прийти с такой красавицей и не предупредить об этом! Кто теперь вообще будет смотреть мой фильм?!

Щёки Клары залились густым румянцем от столь откровенной лести. Джеку был свойственен такой размах: если спать – то с королевой, воровать – так миллион. Людей, которые ему нравились, он не боялся осыпать комплиментами, считая, что так он выражает свои чувства в наивысшей степени. Своих недругов Джек люто ненавидел и об этом знали абсолютно все. Такова была его широкая душа.

– Не беспокойся, прессу мы благополучно миновали, – улыбнулся Джон, пожимая руку в знак приветствия. – Познакомься, это Клара Освальд. Приехала пробоваться в проект «BBC», но в последний момент сжалилась надо мной и согласилась прийти на твою премьеру. Иначе бы скучать мне здесь одному.

Окончание его тирады Джек уже не слушал. Он восхищённо разглядывал Клару, готовый выплеснуть на неё весь багаж своего обаяния.

– Вы не пожалеете, Клара, что пришли, – произнёс он и подмигнул ей. – Если Джон будет ворчать, только скажите, и я избавлю вас от его общества.

– Что вы, полагаю, ваш фильм произведёт только хорошее впечатление и никто ворчать не станет, – мелодичным тоном ответила Клара. – Джон так вас хвалил, что я заранее уверена в успехе вашей работы.

Так между ними завязался продолжительный обмен любезностями, которые никто не решался прервать. Джона это даже повеселило: всё, что теперь говорила Джеку Клара, он ей рассказывал накануне. Девочка следовала его советам, как по инструкции: начала с последних ролей, неустанно нахваливая ту роль, которую Харкнесс особенно любил. Затем она припомнила его старые работы и наконец перешла к тому, что такой талантливый человек должен быть талантлив во всём. «Джек – твой счастливый билет», – говорил ей Джон без всякого лукавства, – «Если ты ему понравишься, он как сорока всем разнесёт о твоём таланте, даже если не видел ни одной твоей работы». У неё всё прекрасно получалось: уже через пять минут Джек восторженно расспрашивал её о ней самой.

Только вновь прибывшие гости заставили его от неё оторваться. Джону и Кларе было разрешено пройти на свои места и подождать начала там.

– Где ты её взял? – напоследок шепнул ему Джек. – Она просто сокровище!

Оставив его вопрос без ответа, Джон улыбнулся и повёл Клару к фуршетному столику, где заметил несколько дружелюбных лиц. Чем больше знакомств сегодня, тем лучше. Ему ведь ничего не стоило представить её своим друзьям, а для неё новые связи были необходимостью.

Спустя полчаса по громкой связи было объявлено, что фильм начнётся с минуты на минуту.

– Наконец-то! – воскликнул Эрик Робертс, с которым Клара и Джон беседовали в тот момент. – Думал, до самого фильма дело уже не дойдёт. Джеку нужно было выделить отдельный день, чтобы пообщаться со всеми приглашёнными. Удачи, вам, милочка!

Благодушно взглянув на Клару, он ещё раз выразил Джону свои самые тёплые пожелания и скрылся в толпе. Гости стали расходиться по своим местам. Свет медленно затухал, пока последние зрители рассаживались в свои кресла. Уже через пару минут зал погрузился в тишину и начались чёрно-белые титры.

«Записки Гарри Геллера»

Фильм Джека Харкнесса

По мотивам романа Германа Гессе «Степной волк»

– Ох уж это «по мотивам», – недовольно прошептала Клара и нахмурилась.

Джон тут же перехватил её взгляд.

– Чем тебе не нравится формулировка? – полюбопытствовал он, едва заметно наклонившись к её уху.

– Тем, что за ней можно спрятать всё, что угодно, – ответила она. – Можно снять артхаус и написать, что он «по мотивам Чехова», хотя на самом деле от «Трёх сестёр» там только имена. И ведь не придерёшься!

Её обострённое чувство справедливости показалось Джону очень милым. Имея опыт экранизаций книг, он знал, что полностью соответствовать тем стандартам, которые выдвигает читающий зритель, просто невозможно. Режиссёр никогда не сможет с точностью угадать ваши представления о персонаже. У него не хватит ресурсов и плёнки, чтобы в точности передать каждую деталь. А авторские монологи! Даже написанный очень близко к тексту сценарий не вместит в себя всей полноты художественного текста. Ещё и пространство для самовыражения стоит оставить. Вот и выходит так, что после премьеры обязательно находится масса недовольных. Именно эти казённые «по мотивам» спасают авторов от бесконечных обвинений, критики и даже судебных тяжб.

Пока Джон думал обо всём этом, на экране Джек в образе Гарри Геллера знакомился с Герминой***. На эту роль он выбрал свою бывшую любовницу – вернее одну из. Актрисой она была посредственной, отчего на экране смотрелась простовато. Джон недовольно поморщился. Слепа любовь, а страсть тем паче. Пожалуй, Джеку стоило пересмотреть свои принципы непредвзятости.

А что бы делал он сам, будь у него возможность снять свою версию романа? Джон задумчиво провёл пальцами по губам. Нет ли у него того же порока, что и у Джека? Может, он его просто не замечает? Ведь на роль Гермины он бы взял только ту женщину, в которую был сам влюблён, иначе снимать это было бы невозможно… Взгляд, полный смятения, невольно упал на Клару. Если бы они встретились раньше в Блэкпуле, если бы не звонок Элли, а просто совпадение, судьба… Клара могла бы оказаться в его театре или в учебной студии. Как бы он тогда к ней относился? Причина её привлекательности, как ему казалось, сложилась из глобальных противоречий: её недоступности, его принципиальности и целого ряда «но», то и дело возникавших в его голове. У неё есть большие планы в жизни и хорошая мотивация уехать из родного города – Джон не планировал покидать Блэкпул. Клара была полна идей о чистом искусстве, а его раздражал подобный идеализм, ибо его обречённость была заранее предрешена. В конце концов Элли, чёрт возьми, Элли, почему она именно твоя дочь?! Джон устало потёр глаза. И всё же она была так красива…

По мигающему свету и звону оваций Джон понял, что фильм наконец завершился. Клара всё ещё сидела рядом, звонко аплодируя и даже улыбаясь. Ей понравилось?

– В соседнем зале будет банкет, – произнёс он совсем не то, о чём подумал. – Пойдёшь?

– Только если вы захотите остаться.

В её глазах Джон увидел лёгкое разочарование. Конечно, ей было бы интересно задержаться.

– Хорошо, пойдём.

Он уже поднялся со своего места, расправил плечи и застегнул верхнюю пуговицу пальто, а затем снова предложил Кларе руку. Лишь краем глаза Джон заметил знакомый блеск платья, который тут же заставил его взглянуть на выход из зала. Так и было: в дверях, шумно удаляясь под руку с молодым загорелым испанцем, блистала женщина, встречи с которой он теперь желал меньше всего на свете. Как назло в этот момент Ривер Сонг обернулась в его сторону.

Комментарий к 4. Софитов блеск

“Восемь с половиной”* – фильм Федерико Феллини о творческом кризисе режиссёра. Так как это экзистенциальная трагикомедия, фильм довольно затянутый и не совсем понятный (в том плане, что это всё-таки кино для интеллектуалов), представляет собой смесь реальности и потока сознания. Сейчас такое сложно представить в широком прокате, но это шедевр и давно признанная классика.

Мастроянни в “Постороннем”** – речь об актёре Марчелло Мастроянни, сыгравшего главную роль в фильме “Посторонний” 1967 года по одноимённому роману Альбера Камю.

Гарри Геллер и Гермина*** – главные персонажи романа Гессе “Степной волк”. Если вы не читали, советую))

========== 5. Тень ==========

Где-то в глубине души у Джона теплилась надежда, что их встреча так и останется мимолётной: быть может, Ривер всё же не захочет оставлять без присмотра молодого испанца, тем самым никому не испортив вечер. Хотя это было совсем не в её характере. Слишком хороший сценарий, чтобы быть правдой. Она наверняка могла бы остаться в стороне, будь он один. Но чуть её взгляд скользнул на Клару, всё было решено. Мгновенно её лицо преобразилось из торжествующего в заинтересованное. Теперь она его не отпустит.

– Клара, есть кое-что, о чём мне нужно тебя предупредить, – заговорил Джон, уводя её в сторону противоположного входа. – На банкете будет много людей, с которыми тебе стоит познакомиться. Некоторым я тебя представлю, но ты можешь сама заводить беседу с теми, кто покажется тебе интересным. Как – ты знаешь. Со всеми говори не стесняясь, но избегай…

– Здравствуй, сладкий!

Её голос догнал его так же быстро, как летящая в затылок пуля. Джон закатил глаза, затем умоляюще взглянул на Клару, очень надеясь, что она всё поймёт без слов. Эту пытку им предстояло вытерпеть вместе, и дай бог, чтобы всё прошло быстро и безболезненно.

– Её, – Джон завершил свою мысль и нехотя обернулся. – Здравствуй, Ривер.

Ривер Сонг была в своём лучшем виде: блестящее платье, броский макияж, пышная копна непослушных соломенных волос. Всем своим видом завоевательницы она демонстрировала, что главная в этом зале (возможно, и во всей Вселенной). Спастись от неё теперь не представлялось никакой возможности: Джон проклял тот момент, когда ему показалось, что их нахождение в одном помещении не вызовет мировой катастрофы. Оставалось надеяться только на то, что Клара стойко выдержит неуёмный напор любопытства и бестактности, чем Ривер никогда не брезговала, если ей что-то требовалось узнать.

– Сколько лет! Ты так изменился! – она использовала всё те же словечки, будто они и вправду были старыми друзьями.

– А ты – совсем нет, – с демонстративно фальшивой улыбкой ответил Джон.

– Спасибо, сладкий.

– Это не комплимент.

Между ними впору было проводить электрические сети. Напряжение, которое заметил бы даже совершенно посторонний человек, в этой нелепой ситуации возрастало с каждой секундой. И если Ривер внешне не подавала никаких признаков волнения, то Джон выглядел как раскалённый комок нервов. Он был готов к удару с любой стороны.

– Ты не хочешь представить меня своей спутнице? – как ни в чём не бывало спросила Ривер и взглянула на Клару.

Конечно, объект её чрезвычайного интереса находился рядом. Разве могла она теперь спокойно дышать, не зная, с кем Джон пришёл на премьеру? Ривер наверняка заметила, что рядом с Кларой он выглядел довольным и счастливым, что просто невозможно было оставить так, как есть. У Джона не должно было быть ни единого повода для радости с того момента, как Солнце в её лице исчезло из его жизни.

– Вообще-то не хочу, но ты же не отстанешь, да? – он скривился, но всё-таки не стал испытывать судьбу и обернулся к своей спутнице. – Клара, это Ривер Сонг, некогда хорошая актриса…