Текст книги "Белый — значит свет (СИ)"

Автор книги: Mari Red

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Патрик расплылся в довольной улыбке:

– Я так счастлив, что смогу в этом участвовать! Приносить пользу людям – что может быть прекраснее?

Коул растянулся вдоль дивана и уставился в потолок. За всю свою жизнь он не потратил на благотворительность ни единого фунта. Зато за его счет обогатилось столько питейных заведений по всей Европе, что ему вдруг стало противно от самого себя… Прежнего. Который уже не вернется.

***

На просьбу Коула перевести его следующий гонорар на счет какого-нибудь волонтерского фонда Джуди сперва отреагировала недоуменным молчанием, но всё же согласилась ее выполнить. В Гайд-парке они встретились перед самым концертом. Народу уже было не протолпиться, но им повезло занять место у самой сцены – впереди была лишь огороженная площадка, куда пускали только охрану и прессу. Однако после начала действа стало ясно, что разумнее было бы встать где-то сбоку: как только на сцену вышла первая певица – одна из тех, от которых в последние годы фанатели школьники, – визжащая толпа мощно надавила сзади, и Коул услышал треск собственных ребер, прижатых к металлическому ограждению.

Где-то рядом среди орущих подростков околачивался Уолт и другие ребята из модельного агентства, которых Джуди затащила сюда. Коулу с его точки обзора казалось, что в Гайд-парке собрался весь Лондон – как далеко простирается этот бесконечный океан людей, он понятия не имел.

«Джоконды» должны были играть свой сет в середине концерта. К тому моменту народ уже подустал от попсы, но для легенд рока еще недостаточно стемнело. Как только на сцене появилась группа, следом за которой наставала очередь девчонок и Патрика, Коул собрался подойти к кулисам. Он оглянулся по сторонам, прикидывая наименее травмоопасный маршрут.

– Тебе нужно было начинать выходить еще полчаса назад, – крикнула Джуди ему на ухо, чтобы ее было слышно сквозь музыку.

– У меня есть план Б, – усмехнулся Коул.

Он похлопал по плечу стоящего за оградой охранника, извлек из внутреннего кармана куртки бейдж-аккредитацию и сунул тому под нос. Охранник лишь кивнул в ответ. Коул перелез через ограждение и вприпрыжку помчался к кулисам, обегая сцену сбоку.

Над Патриком уже поколдовали гримеры. Обычно слегка растрепанные волосы уложили и сбрызнули лаком, а на его лице был заметен приличный слой пудры. Патрик стоял около ступенек, ведущих на сцену, а гримерша помогала ему завязать галстук-бабочку.

– Девочки, а это не чересчур? – сказал Коул, проведя пальцем по щеке Патрика. – Оно же сыпется!

– Ничего не чересчур! – ответила гримерша, надевая на Патрика темные очки. – Его же снимать будут! А камера знаешь, как любит выхватывать малейшие прыщики и морщинки?!

– Мне ли не знать! – раздраженно бросил Коул. – Вы закончили? Нам нужно пару минут наедине.

Он отвел Патрика за сцену, где было не так много людей.

– Как держишься? – спросил Коул, наклонившись к его уху.

– Волнуюсь, – признался Патрик. – У меня ноги дрожат. Там много людей?

– Очень. Не бойся, ты им понравишься.

– А еще во рту пересохло…

– У тебя абсолютно нормальный, здоровый предсценический мандраж, – улыбнулся Коул. – Ты бы знал, что было со мной на первом показе… – он положил ладони Патрику на плечи и слегка помассировал их, стараясь не помять костюм. – Сейчас глубоко вдохни и резко выдохни.

Патрик сделал, что ему велели, и его напряжение будто стало отступать. В этот момент «джоконды» выглянули из-за угла сцены и начали махать Коулу, призывая закругляться.

– Я буду стоять прямо перед сценой, – сказал Коул Патрику напоследок. – Просто представь, что я на самом деле у тебя за спиной. Держу руки на твоих плечах.

Он чуть надавил ладонями на плечи Патрика, чтобы это ощущение осталось с ним как можно дольше. А на сцену тем временем уже выкатили роскошный рояль.

Коул передал Патрика девчонкам, а сам вновь побежал туда, где стояла Джуди. Обратно за ограду уже было не перелезть, потому он остался на площадке рядом с журналистами.

Казалось, вся многотысячная толпа мгновенно затихла, глядя, как скрипачка выводит на сцену слепого парня и усаживает его за рояль. Еще миг – и грянули первые аккорды, многократно усиленные огромными динамиками, разносясь далеко за пределы Гайд-парка.

Коул прежде не слышал, как игра Патрика звучит в составе камерного оркестра. И это новое впечатление напомнило ему тот самый день, когда он сидел у Патрика в гостиной, а тот впервые играл для него свои сонаты. Коул уже придумал меткое сравнение для этого чувства – оно было словно полет на дельтаплане, когда потоки воздуха подхватывают тебя и несут ввысь, затем ты вдруг теряешь их и пикируешь, но через мгновение снова устремляешься в небо.

Внезапно Коул заметил боковым зрением что-то светящееся. Он обернулся и на миг затаил дыхание: зрители доставали телефоны, зажигалки, фонарики и поднимали их над головами. Человеческий океан вспыхнул тысячами маленьких огоньков, которые плавно покачивались в такт музыке, словно настоящие морские волны. «Джоконды» на сцене довольно переглядывались между собой. Должно быть, оттуда это было просто грандиозное зрелище. Коул сглотнул подкатывающий к горлу комок, переведя взгляд на Патрика. Так хотелось бы сказать ему – посмотри!..

Но Патрик будто всё же что-то уловил, исходящее от толпы – что-то не на уровне простых органов чувств. Он счастливо улыбался, не отвлекаясь от своих черно-белых клавиш.

***

После концерта на прилегающих к Гайд-парку улицах появились такие редкие для Лондона пробки. Поток машин медленно полз в сторону Айлворта и, к счастью, постепенно редел.

Молчавший уже полдороги Патрик полулежал на переднем сиденье, насколько позволял ремень безопасности. Коул не видел его глаз за темными очками, и поэтому не мог понять, спит он или нет. Но в один момент Патрик повернул к нему голову и спросил:

– Я нормально выступил?

– Ты был божественен, – искренне ответил Коул, словно ждавший этого вопроса. – Я там едва не прослезился.

– Ты чуть что – сразу в слезы, – покачал головой Патрик.

– Ничего подобного.

– Ну, мне-то можешь не врать.

Коул внимательно вгляделся в его лицо. Уголки поджатых губ нервно подергивались.

– А ты как будто не доволен своим выступлением? Или устал? Не переживай, это с непривычки… Вот же чёрт! – Коул резко затормозил прямо перед чьим-то бампером.

Судя по всему, впереди была какая-то авария. Движение встало намертво.

Патрик вздохнул:

– Дело в том, что мне сегодня как раз всё понравилось. Я прямо почувствовал, что это моё, что я на своем месте. Но я не уверен, повторится ли это еще когда-нибудь.

– К чему эти сомнения? – сказал Коул. – Публика была в восторге, и, кажется, у тебя впереди большое будущее. Пара-тройка продюсеров наверняка тебя заприметили.

Патрик пожевал губу и опустил голову.

– Утром у меня была Лорис. Ее мужу предложили хорошую должность в Кардиффе. Им надо растить детей, и деньги нужны позарез, так что я всё понимаю… Она больше не сможет помогать мне, как раньше. И ты часто в разъездах… Мой выбор невелик – остаться в Лондоне без поддержки или уехать в Кардифф без тебя – и я не знаю, что хуже.

Поразмыслив пару мгновений, Коул протянул руку и накрыл ею ладонь Патрика, лежащую у того на коленях.

– Не может не быть других вариантов, – сказал он и на миг отвлекся на дорогу, потому что машины впереди, наконец, тронулись. – Слушай, ты мог бы переехать ко мне, – продолжил Коул будничным тоном. – У меня есть домработница, милейшая женщина, я с ней договорюсь, и она будет твоей надежной опорой в мое отсутствие.

– Коул, не забывай, что я не такой, как все вы, – Патрик снял очки, демонстрируя ему свои незрячие глаза. – Всему, что ты делаешь каждый день, не задумываясь, я учился годами. Перемещаться по своей квартире, не поранившись и ничего не сломав, я начал спустя месяц. А у тебя, наверное, огромный дом, ведь так? И в нем полно дорогих вещей…

– Патрик! – в сердцах выдохнул Коул. – Да хоть весь дом мне разнеси, это так неважно! Я ведь тоже здесь не смогу без тебя. Только и буду, что целыми днями реветь, как девчонка.

Патрик тихо засмеялся:

– Зуб даю, половину твоей мебели придется выбросить.

***

Весь следующий день Коул посвятил тому, чтобы сделать дома перестановку, убрать подальше все острые и легко бьющиеся предметы, а также освободить проходы между комнатами от коварных препятствий в виде всевозможных пуфиков и кофейных столиков. Хрупкая стеклянная полочка из ванной отправилась на помойку, а вилки и ножи на кухне отныне хранились исключительно остриями вниз.

Когда Патрик решил попробовать пожить у него – пока еще не насовсем, – Коулу пришлось часами ходить с ним за руку по дому, пока он не запомнил хотя бы расположение комнат. Уже через пару дней Патрик достаточно освоился и наотрез отказался возвращаться в свою квартирку в Айлворте, где не было такого разнообразия благ цивилизации, мягкой королевской кровати, большой ароматной ванны с пузырьками, в которой не тесно даже вдвоем, и специальной комнаты-кинотеатра с новейшей акустической системой, где можно было оборудовать идеальную музыкальную студию.

Теперь Коул не боялся оставить Патрика одного, чтобы отправиться на кастинг.

***

Один известный глянцевый журнал подыскивал себе моделей для календаря. В фойе студии собралось не меньше сотни парней и девушек. Кто-то медитировал, настраиваясь на успех, кто-то репетировал фотогеничные позы, но большинство просто болтали друг с другом.

Коул нашел свободное место на стоящем у панорамного окна диванчике и скромно втиснулся между худенькой светловолосой девчонкой и подлокотником. Старый знакомый Уолт тоже пришел попытать счастья. Он сидел сбоку у стены и разговаривал с каким-то парнем в бейсболке, попутно листая журнал, которые были щедро разбросаны здесь на всех горизонтальных поверхностях. Коул не прислушивался к их болтовне, но вскоре невольно начал улавливать среди общего шума отдельные фразы.

– Ты посмотри, камерный ансамбль «Джоконда» уже называют прорывом года, – сказал Уолт, ткнув пальцем в какую-то заметку в журнале. Его собеседник взглянул на страницу и удивленно произнес:

– Не знал, что у них появился новенький.

– А, он вроде бы еще не на постоянной основе. Так, сыграли вместе на одном концерте. Он, кстати, слепой.

– Да ладно! – не поверил парень и, прищурившись, еще внимательнее вгляделся в журнал. – Слушай, всегда было интересно, как слепые пианисты не промахиваются по клавишам? Может, он притворяется? Ну, знаешь, ради пиара…

– Нет, – покачал головой Уолт, – точно говорю тебе – слепой аки крот, причем с рождения. Мне Джуд рассказывала.

– Тогда я по-прежнему в замешательстве.

Уолт хихикнул над какой-то своей мыслью и спустя мгновение всё-таки ее озвучил:

– А мне вот интересно, на что такие люди дрочат? Что-то представляют в этот момент или так, чисто механически?..

Они со своим приятелем демонстративно разразились смехом, а затем парень в бейсболке сказал:

– Вообще, насколько я знаю, есть порнуха для слепых.

– Да?

– Да, а что они, не люди, что ли? Только, наверное, неудобно одной рукой трогать бумагу, а второй себя…

Грянул еще один взрыв хохота. Коул всё это время сдерживал в себе нарастающую ярость, и, наконец, громко произнес:

– Эй, может, вы притухнете там?

Еще не до конца отсмеявшийся Уолт переспросил:

– Извини, ты что-то сказал?

– Я говорю, рот свой завали, – рыкнул Коул.

Публика вокруг притихла, с интересом наблюдая за разворачивающейся драмой. Под тревожные вздохи девушек Уолт поднялся со своего места и нарочито расслабленно приблизился к Коулу.

– О, простите, мистер Звезда всея Лондона, что посмел открыть при вас рот! – он сплюнул Коулу под ноги, и тот встал, оказавшись лицом к лицу с Уолтом.

– Можешь оскорблять меня, сколько влезет, но со своими друзьями я так обращаться не позволю, – процедил Коул сквозь зубы.

– Так этот Нео твой дружок? А я-то думал… – хохотнул Уолт. – Слушай, ну, может, удовлетворишь наше любопытство? Колись, подглядывал за ним в ванной, а?

Не успел Уолт договорить фразу, как ему в челюсть прилетел резкий удар кулаком. Стоявшие рядом девушки с визгом бросились врассыпную, а мужчины, наоборот, сбежались, чтобы разнять дерущихся. Но до того момента, как Уолта скрутили и оттащили назад, Коула повалили на пол и несколько раз врезали ногой по лицу. Возможно, Уолту «помогал» его приятель – всё произошло так быстро, что даже не отпечаталось у Коула в памяти.

Он медленно поднялся, превозмогая головокружение, и встретился тяжелым взглядом с Уолтом, которого держали под руки двое парней. Ничего не сказав, Коул развернулся и неуверенной походкой направился к выходу.

– Давай, вали! – услышал он вслед. – Поймешь, наконец, что на самом деле ты – никто! Без своей идеальной рожи, без показов и съемок – кто ты такой? Ты полный ноль, Саттон!

Звуки эхом отдавались в голове, словно в огромной пустой комнате. Что-то теплое текло по лицу, пол шатался всё сильнее, и уже сложно было понять, пол это или стена, и в какую сторону работает сила гравитации. Добравшись до двери, Коул просто сполз по ее стеклянной поверхности, поскольку взор застелила темнота.

***

Такси высадило его около дома. Ночной Тоттеридж был зловеще тихим, словно некрополь, и Коул сейчас бы ни за что не вернулся сюда, если бы у него не ночевал Патрик.

Нужно было передвигаться крайне тихо, чтобы не потревожить его чуткий сон. Но, как только Коул приблизился к дверям спальни, внутри зашелестели одеяла.

– Коул? – сонно произнес Патрик.

– Да, это я, – прогнусавил тот, зажигая настольную лампу.

– Где ты был так долго? Что у тебя с голосом?

– Просто у меня полный нос ваты, – Коул присел на край кровати, и Патрик сразу потянулся руками к его лицу. – И два шва на лбу. А еще губа… Осторожно!

Он шикнул от боли, которой отдавалась заклеенная пластырем рана над бровью. Патрик на секунду замер, а затем нерешительно опустил руки от его лица.

– Что произошло? – тихо спросил он.

– Драка, – вздохнул Коул.

– Ты же на кастинге был…

– Да к чёрту эти кастинги! – с надрывом произнес Коул и ударил кулаком в матрас. – К чертям это агентство и весь этот бизнес туда же!

Патрик нашел рукой его подрагивающую ладонь, которая нервно сминала простынь. Это немного привело Коула в чувство, и он продолжил спокойным тоном:

– Так бывает, Патрик… Ты теперь прорыв года, а я – ничтожество… Я ведь ничего больше не умею, кроме как рожей торговать. А ей уже вряд ли удастся вернуть прежний вид. Врачи сказали, может понадобиться ринопластика, это станет ясно, когда сойдет отек. И шрамы спрятать будет сложно…

Какое-то время они молчали. Прямо напротив Коула была зеркальная дверца шкафа, в которой во всей красе отражались его безрадостные перспективы. Но он не хотел отводить взгляд – наоборот, с каким-то безумным благоговением рассматривал ссадины и синяки, и запекшиеся на губе капельки крови, и уродливо распухший нос…

– Знаешь, ты мог бы стать неплохим актером, – вдруг нарушил тишину Патрик.

Коул недоуменно посмотрел на него, встретившись с невидящим взглядом. Эти глаза порой так завораживали – глядя в них, Коул ощущал любопытство и страх, словно ожидая увидеть в замерших зрачках что-то потустороннее. Патрик тем временем продолжил:

– Твой голос такой выразительный и запоминающийся, прямо как в фильмах.

– Никогда не обращал внимания… Голос как голос, – фыркнул Коул.

– Вы, зрячие, много чего не замечаете, – Патрик улыбнулся. – Попробуй сходить на прослушивания. Я знаю, что у тебя получится.

Коул пока не готов был ответить, хочет ли он этого, пока не заживут все раны, не отомрут прошлые обиды и разочарования. Зато теперь он больше не чувствовал себя маленьким бумажным корабликом, беспорядочно носимым волнами по огромному океану жизни. Теперь у него был маяк, свет которого всегда укажет путь к родному берегу, к тихой гавани.

– Спасибо, – едва слышно прошептал Коул и крепко обнял своего слепого проводника.