Текст книги "Лесник поневоле 2.0 (СИ)"

Автор книги: Мархуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Глава 13

Глава тринадцатая

Старшие офицеры ещё не знали, да и не могли предвидеть реакцию инженеров-оружейников, когда те вскроют запломбированные ящики с образцами. Дурацкий допрос загнал в ступор не только Иевлева, но и всех причастных к этому. Разведуправление и госбезопасность решили взять тайм-аут на десять-двенадцать часов, создав совместную комиссию. Мозговой штурм лишним не будет, даже если о таковом никто и не слышал. Майор разведуправления при генштабе, побывавший в Полесье, ещё раз подробно рассказывал о своей беседе с «американцем». По всему выходило, что стандартное сотрудничество не удастся навязать Леснику – тот слишком самостоятелен в лесах.

– Товарищ майор, вы упомянули, что Межов сам признался о том, что его внедрили против воли. Что имеется в виду?

– Он говорил, что его доставили туда, предварительно усыпив. А в подробности вдаваться не захотел.

– То есть, имеется какой-то секрет связанный с ним, который он почему-то не хочет разглашать? Может это хорошо, что диверсанты находятся в тылу врага, а не в Москве? Имею в виду, что это удобно и для нас и для них?

Гадания на кофейной гуще ничего толком не дали, поэтому решено было допустить учёный люд для изучения образцов оружия. И пока не отвлекать от более насущных дел верхний эшелон власти – у тех и других забот хватает.

Группу специалистов по стрелковому оружию, являющихся консультантами разведуправления, собрали в небольшом зале. Сначала – необходимые подписки о неразглашении всего, что связано с делом «Лесник», потом разрешили вскрыть ящики. Специальная опечатанная тара открывалась под запись в учётном журнале, а в другой, новенький и пронумерованный, заносились заметки. Не дай бог, что-нибудь самопроизвольно стрельнет или взорвётся. Время от времени слышались реплики, в основном удивлённые.

– Выглядит, как оружие нового поколения…

– Скажите ещё «завтрашнего дня»…

– А чего ещё ждать от американцев, не берданки же с наганами…

Никто не запрещал умкам шутить, лишь бы палку не перегибали, а здоровый юмор делу только помогает.

– А у меня надпись «Made in Serbia»! Какая Сербия, почему не Югославия?…

Ответственные из разведки и НКВД тут же подтянулись к столу – первый звоночек, пусть даже в подсознании, легонечко звякнул. Штатный психолог уже осмотрел Иевлева и даже оценил ситуацию, как «возможную к лечению». Да, сержант впал в ступор от обычного окрика, но всякое случается в практике. Нужно всего лишь вывести его оттуда и всё придёт в норму. Конечно, если над ним не проводили психологические эксперименты до этого, воздействующие под гипнозом на личность. Впрочем пациента следует теперь передать психиатру, чтобы тот начал необходимые процедуры. Для офицеров: что психолог, что психиатр – одно и то же, но внутри цеха существует огромное различие. Первый – учёный, а второй всего лишь врач.

Так что, если у Лесника есть возможность экспериментировать над психикой или воздействовать на неё, значит и «Сербия» тоже что-то означает. Надпись нашлась на странной гранате с… целлулоидным корпусом. Мало того, рядом находилось число 2004, видимо кодовое. К ней был прикреплён листок с надписью: «Это шариковая граната. Но можно и бомбы по этому принципу делать – очень эффективно действуют». Ещё один такой же листок нашли на корпусе трубы, имеющей инструкцию о пользовании устройства РПГ-18. «Будьте аккуратны, не взводите без толку. А если взведёте – обратно не сложите, придётся выстрелить. Изучайте на полигоне.» Третья записка, отпечатанная таким же явно типографским шрифтом, гласила: «Извините за китайчатину, случайно оказался в схроне. Свои, российские, нам самим нужны». На том, что явно являлось разновидностью автомата, имелась выбитая на металле надпись «Made in China» за которой следовало число 2001.

Количество пояснений, надписи, цифровые символы вызывали дополнительные вопросы, которых не возникло бы в случае отсутствия вспомогательной информации.

– А может эти цифры всего лишь год изготовления, – рассмеялся один из специалистов, – тогда перед нами образцы оружия из будущего.

Рассмеялись все – даже облечённые властью и контролем улыбнулись. Хорошая шутка разрядила напряжение и позволила перейти к шифровальной машине. Странно, но на том, что является наибольшим секретом, имелась приклёпанная табличка, которая имела не только год выпуска и прочие мелочи, но даже… название города, где аппаратуру произвели – «м. Тернопіль». Что за шутки играет Лесник? Как в Тарнополе можно производить такие устройства, если сам город вошёл в состав СССР лишь в 1939 году. И никаких секретных производств там не размещали из-за близости к границам.

Инженеры продолжили поверхностное изучение, рядовые особисты – вести контроль, а старшие по званию отправились готовить докладные записки непосредственному командованию. Кто – Панфилову, а кто и Судоплатову. К сожалению, у «верхов» хватало забот – и военная разведка, и политическая имели слишком много подразделений, чтобы выделять какое-либо из них. Особенно по вопросам новинок в сфере вооружений или просто ведущихся за рубежом разработок. В качестве соломонова решения «лесникам» разрешили сотрудничать с аналитиком Санжаровским.

Игорь Германович не только преподавал в университете, но и, негласно, помогал силовым наркоматам анализировать особо интересную или важную информацию, применяя свои методы. Когда-то, в начале тридцатых, он доказал, что Голодомор явился результатом массовых приписок руководителей нижнего и среднего звена. Страна заканчивала Первую Пятилетку и ради премий, наград и иных благодарностей массы «начальничков» добавляли в отчёты то, чего не было. И если где-нибудь на Урале приписки сельхозпродукции были невелики из-за невысоких базовых объёмов, то на Украине это сказалось фатально. Климат лучше, почва плодороднее, урожайность выше… В результате, в соответствующий сектор Госплана попали «бумажные излишки», которые дали повод к резкому увеличению экспорта продовольствия. На общую сумму более полумиллиарда рублей, когда корова стоила всего лишь тридцать. Но цифры не продашь – вот и оставили Украину без ничего.

Работа аналитика так и не увидела свет, но привлекла внимание необычностью подхода. Сталин лично распорядился обеспечить талантливого молодого учёного всем, что тому нужно для жизни и трудовой деятельности, и прикрепил куратора с очень широкими полномочиями. Вводить светлый ум в какие-нибудь официальные структуры не стали, посоветовали жить, как жил, но время от времени предлагали «бросить взгляд и высказать мнение» по различным вопросам. Сотрудничество оказалось продуктивным, а форма взаимоотношений – добротной. Игорь Германович достаточно разумно не лез со своими взглядами в то, что выходило за рамки предоставляемых материалов. Чем сохранил себе и своей семье свободу и хорошее существование. Даже имел личную группу ассистентов, хотя всегда соблюдал предложенный изначально режим секретности. Его снабжали всевозможной зарубежной периодикой для большего совершенствования в профессии, имея в обмен прекрасные методические пособия, выходящие иногда из-под пера учёного. Естественно, что об этом знало всего несколько человек в государстве.

Жена Рита помогала мужу своим острым, но очень практичным умом, порой выдавая совершенно неожиданные варианты. А куда денешься – женская логика намного сильнее любых мужских разумов. Тот же Гордиев узел, конечно, разрубил Александр, но совет-то дала его подруга. И вступ к одной великой композиции подсказала Бетховену его жена, так как ужин был готов, а зацикленный музыкант никак не мог оторваться от рояля. Да что говорить, если та же Жозефина упросила Наполеона побывать в России, чтобы привезти ей аленький цветочек из Москвы.

Неугомонный сын Герка вовсю пионерил, проявлял себя, как тимуровец и своеобразно пытался позаботиться об имидже отца. То есть дрался со всеми, кто насмехался над тем, что его батя сидит на «брони», а не воюет на фронте. Махать кулаками приходилось потому, что словесных логических доводов не хватало, а ходить, опустив голову, мальчишка не хотел. Так что, узнав о том, что папу отправляют в командировку, он сразу размечтался о секретной операции где-нибудь в тылу врага. И чтобы задание было важным-преважным, чуть ли не по поручению лично товарища Сталина. Санжаровский-старший улыбался, а Рита поразилась прозорливости сына.

Анализ документов по Леснику, а также всяких надписей и чисел требовал больше информации. А ознакомление с текстами радиопередач самого Межова складывались в голове учёного в невероятную картину. По той же блокаде Ленинграда сразу, автоматом, выплыла фраза «как в воду глядел». Мало того, то, что огромное количество жителей города-воина успели эвакуировать до окружения (хотя такого и в планах не было изначально) – спасло оставшихся от голодной смерти. Тем более, что в сторону Финского залива шли эшелоны с продовольствием в тот же период. Панфилов, став первым руководителем разведуправления, полностью поддержал инициативу профессора о личной встрече с «американцем». Судоплатов, который тоже был в курсе происходящего и сопутствующих этому странностей, также дал добро. Проблемой стало нежелание Межова лично прибыть в Москву, а краткие радиосеансы не обеспечивали необходимый объём разъяснений с обеих сторон. Вот и пришлось рискнуть ценнейшим аналитиком ради личной встречи учёного со странным союзником.

Если бы оба высокопоставленных разведбосса знали, что выяснит Санжаровский в Полесье – они бы вместо него отправили полк, а то и дивизию парашютистов, лишь бы вывезти самого супер-диверсанта…

«Лесники», вернувшись из рейда, дали добро на очередное прибытие борта – пора уже создать хотя бы парочку баз-землянок для создания эмбрион-групп. Естественно, чтобы привезли не только сухпаи, но и зимнее персональное утепление – многим другим пока ещё можно затариваться у немцев. А вот валенок и тулупов фрицы почему-то не имели, мечтая победить до холодов, которые даже не представляли себе в полной мере. Дополнительные схроны откопали так, чтобы персональный межовский лесной аэродром находился примерно в центре. То бишь, в межболотно-чащобной глубинке, куда ещё долго не зайдёт нога германского гопника в военной форме. Все попытки жандармов хоть что-то противопоставить диверсантам гнобились чуть ли не на корню. Единственный отряд Гильта до сих пор формировался и тренировался, а обе присланные абвер-команды были вычислены и уничтожены. К Скорцени за методической помощью никто не обращался – каждый ганс считал самого себя вундервафлей. Фронт требовал ресурсов, растянувшись от Ладоги до Азова (в районе Мелитополя), поэтому на партизан пока не хватало сил и времени. Другое дело, что зимой, когда вторжение затормозится – изыщут и то, и другое.

Сопровождающий офицер разведуправления представил нового радиста и попросил обучить его пользоваться ЗАС-аппаратурой, рассказав о проблеме с Костей. Несмотря на присутствие отделения охраны учёного и нескольких бойцов ОМСБОНа – давить на Межова казалось опасным. Чёрт его знает, где могут сидеть снайперы местного «лесничего» и как быстро они стреляют. Люди, которые ночью видят как днём, на многое способны. Это в Москве можно поговорить на другом языке, а здесь приоритеты иные. Вот и приходится просить, а не требовать, хотя оно и непривычно. Груз оперативно разгружали имеющимися силами, а беседа с Санжаровским могла и затянуться. Так что решили, что обратно самолёт полетит лишь следующей ночью, чтобы не скомкать переговоры.

– Геннадий Алексеевич, я человек гражданский, аналитик, и имею ряд вопросов. Ничего, если буду откровенен? А вы сами смотрите, захотите отвечать на них или нет.

– Без проблем, Игорь Германович. Отвечу с удовольствием, хотя вы можете после этого почувствовать определённый дискомфорт.

Они находились в палатке вдвоём (подступы охраняли Артём с Андреем) и профессор слегка побаивался странного партизана. Как бы лишнее не брякнуть от чего тот может рассвирепеть и отправит в Москву без информации.

– Расслабься, дружище, не съем я тебя и врать не буду. Мне-то терять нечего и так всё потеряно. Небось про машину времени хочешь узнать?

Санжаровский опешил от такой откровенности. Да, согласно его анализу, где-то в Штатах создали машину времени и привезли оружие из будущего. Некоторые технические решения и материалы не вписывались в сегодняшние возможности, да и маркировка странная. Зачем кого-то запутывать, указывая годы выпуска начала двадцать первого века – это, наоборот, привлечёт излишнее внимание. В крайнем случае, если образцы лишь экспериментальные, проще вообще ничего не обозначать. Иначе будет выглядеть серийным, а значит и массовым в производстве.

– Вы меня ошарашили, товарищ майор, извините. Я именно такое предполагал, но смущает то, что американцы привезли почему-то оружие с надписями на кириллице. А почему не своё?

Осознание пришло сразу после озвучивания мысли – так в будущем же будет пролетарская власть по всему миру. Под эгидой СССР, а значит и русский язык станет главенствующим. Надо же, как всё просто – тогда и Сербия всего лишь одна из рабоче-крестьянских стран, вполне может быть даже независимая. Воистину, любой ларчик открывается просто.

– Не совсем так, Игорь Германович, попробуй ещё раз, не стесняйся, если уж перешагнул за грань того, что называют «здравым смыслом». Пойми, тебе лететь в Москву одному пока. И от того, что ты там расскажешь, будут зависеть судьбы тех, кто сейчас здесь воюет.

Межов сознательно не лез поперёк батьки, понимая что «предки» должны сделать вывод сами. Позиция человека, который напрашивается в попаданцы, вызывает естественную реакцию неверия и даже отторжения своей нереальностью. А другой правды у него не было, вот и получалось, что следует дождаться осознания, сделанного «приёмной комиссией». Он просто представлял, как бы сам реагировал на слова человека с бластером в руке. Или в руках, в зависимости от конфигурации этого самого бластера.

– Скажите, а как действует машина времени, на каких принципах работает? И какая компания в Америке её создала? Или это государственная разработка?

– Профессор, я всего лишь тот, кого можно сравнить с лётчиком-испытателем. Поэтому понятия не имею о том, как она работает. Знаю лишь, что её взорвали в итоге.

– Но как же так, это общемировое открытие, да и польза чрезвычайная. Как американцы могли такое допустить – они же очень практичные люди?

Как-как, а вот так, польза/вред зависит от того в чьих руках изобретение. Кстати, Штаты здесь не при чём, у них пока мозгов не хватает на такой прорыв в науке, несмотря на то, что чуть ли не все «мозги мира» у себя собрали. Зараза, а ведь трудно говорить тем, кто верит в победу мировой революции о том, что идея похерена, а сам социализм уничтожен прямо в своей колыбели. И что отвечать учёному – вон как у него глаза горят.

– Игорь Германович, машины нет ни здесь, в Полесье, ни в Америке, нигде на земном шаре. Я же сказал, что её уничтожили и никто не сможет восстановить. Сами создатели тоже уничтожены, как и вся документация. Проблема была в том, что она могла перемещать то, что нужно, не только во времени, но и в пространстве.

– Так это же здорово, явная дополнительная функция.

– Думайте, уважаемый, что говорите. Или хотите, чтобы в кабинет товарища Сталина переместили какую-нибудь «адскую машину», готовую тут же взорваться?

– Нет, конечно, но если машиной пользуются правильные люди…

Глава 14

Глава четырнадцатая

До Санжаровского вдруг дошло, что устройством действительно могут воспользоваться и «неправильные». При условии, что именно они её изобрели. Следовалo устроить перекур, чтобы всё обдумать, а то опять научный интерес отвлёк его от основной задачи. Гена угостил собеседника сигаретами и предложил глоток коньяка. Его тоже не устраивало то, что разговор уехал в сторону – дел и без научных дискуссий хватало выше крыши.

– Геннадий Алексеевич, последний сторонний вопрос. Как я понимаю, мы Гитлера победили, но что говорят потомки об этом? Может какие-то новшества были изобретены или конкретные полководцы себя проявили? И как долго война продлится?

– Тут я могу помочь, но в чём-то ход войны уже изменился. Тот же Гудериан был отстранён, например. А насчёт новшеств или полководцев я мало знаю, как-то особо конкретикой истории Великой Отечественной не интересовался, я же детдомовский. В общем и целом знаю, а в деталях слаб, к сожалению. Но кто же мог предполагать…

Профессор почувствовал некую нестыковку, хотя сразу и не врубился в слова майора. Чисто мимолётное чувство, не более. Он взял паузу, чтобы хоть хвостик уловить. Наконец дошло.

– Погодите, погодите. Вы сказали, что историю плохо знаете, потому что детдомовский. Но ведь, если вас посылали в будущее, то нынешнее вам изучать не нужно, как я понимаю. Это нашим с вами потомкам нужно знать историю…

Новая пауза, после очередного озвучивания вслух своих сомнений, позволила вдуматься в свои же слова. А может… Ну правильно – так более понятно и логично, если уж пользоваться машиной времени, то можно и человека из будущего принять на работу испытателем. Но это невероятно, хотя и устройство перемещений во времени тоже невероятно.

– Товарищ Межов, извините, если скажу глупость. Может вы тоже из будущего?

– Естественно, а как иначе? – твёрдый, но простой тон, изображающий уверенность класса «само собой разумеется», и собеседник будет готов поверить даже в лысого чёрта, которого сам же и намалевал.

– Но как же Америка или вы потомок русских эмигрантов?

Вот и всё, наносим контрольный выстрел, согласно техники допросов, использующих побочные эффекты НЛП.

– А при чём тут Штаты, разве я о них говорил? Это, милейший, вы делали предположения, а я ждал разумного момента, чтобы развеять ваши заблуждения. Другое дело, что я, когда встретился со старшиной Филатовым, предложил не вдаваться в деталировку, а просто воевать плечом к плечу с фашистами. Чтобы не отвлекать мысли от основного важного дела. А так как он видел те же маркировки, что и вы, и слышал мою речь, предложил ему думать обо мне, как об американце. Воине-интернационалисте. Потому что всё равно не расскажу кто я такой на самом деле и откуда. И он согласился с таким вариантом. Секретность, как-никак.

– Так вот оно что, понимаю. Вы создали «американскую» версию, чтобы не объяснять всем подряд…

Ну да, ну да, каждый ответ будет вызывать дополнительные вопросы и даже неверие, а это почва для возможных конфликтов в коллективе.

– Спасибо за понимание, тогда ещё больше откроюсь. Машину времени изобрели в России, в начале двадцать первого века. Сейчас просто-напросто нет необходимой компьютерной базы для учёта множества переменных. Как нет и базы для изготовления микросхем для этих компьютеров. А без них такие сложные устройства невозможно создать.

– Не понимаю, но если она создана в России, зачем тогда её взорвали?

Ну, начинается! Сколько ни отвечай – всегда найдутся дополнительные вопросы, а к ним, впридачу, возмущения и несогласия. И как быть, тратить время на краткий курс событий за семьдесят лет?

– Игорь Германович, мы опять идём в ненужные дебри. Я потому и отмораживаюсь, чтобы не провоцировать трындёж на вторичные темы. Какая сейчас разница, почему уничтожен высококлассный девайс, позволяющий некоторым прохиндеям воровать ценности в других эпохах? Кругом война и нужно воевать, а не тратить время на болтовню о научной ценности оборудования, которого уже нет. Давайте решать проблемы по мере их появления, а путешествиями во времени заинтересуемся после победы. Вас такой подход устраивает?

– Конечно, товарищ майор, извините за несвоевременное любопытство.

Беседа снова прервалась перекуром, а потом пошло уже деловое обсуждение возможного сотрудничества. Только контроль над беседой взял в свои руки уже Межов. Поигрались в демократию и харе, неча морду баловать.

Ближе к обеду Рыбаков привёл Климовичей – Геннадий договорился, что их будут опекать в Москве, а не пытать. Санжаровский клялся, что лично добьётся адекватного отношения к девушке и её деду у Судоплатова, а если придётся – пойдёт к самому Фитину. Всё-таки группа Лесника проходила по линии внешней разведки. Филатов и Онищенко пока остались помогать становлению ОМСБОНовского плацдарма. Фашисты просто не успевали организовывать тылы из-за своего стремительного продвижения и необходимо было этим пользоваться.

Глухомань – прекрасное место, где очень трудно достать целый батальон, а то и полк. Вырубать леса и осушать болота на большой территории никакие оккупанты не будут в процессе военных действий. Это потом, в будущем, после победы они могут заняться терраформингом, а пока способны лишь бороться или с мелкими партизанскими отрядами, или просто перекрывать подступы к своим узловым пунктам. В лесах тяжёлую технику не используешь и артиллерию не развернёшь, а пехотинцев нужно уж очень много. Гаубицы, как и авиация, будут зря переводить боеприпасы, подставляясь время от времени.

Аня хотела остаться, но добилась лишь одного – Межов ушёл с ней в лес, чтобы попрощаться, как ликвидатор с комсомолкой. Или, что они там себе навыдумывали?

– Ты дурак, товарищ майор, я теперь не смогу тебя охранять, вися у тебя на плече. А кто будет ждать Кирдык Иваныча с карательных рейдов? Не смей погибнуть, пока не вернёшься в Москву.

– Уймись, хулиганка, куда я денусь в своём лесу? Меня здесь каждый местный пень знает уже, а леший с женой-кикиморой почтительно здороваются при встрече.

– Тогда поцелуй меня, Геннадий Алексеевич. На всякий случай… Ну не так, а по настоящему!…

А как же шестнадцать лет разницы в биологическом возрасте и более полувека в календарном? Да и кто любовью занимается в столь опасные времена?

… Доклад Судоплатову создал дискомфорт в душе и мышлении – опытный практичный разведчик с лёгкостью акцентировал внимание учёного на некоторых нестыковках рассказа Межова. Отчётом, ясное дело, данный пересказ невозможно было охарактеризовать. Идея создания машины времени в будущем вполне укладывалась в возможности развития науки и техники и даже соответствовала «вере в будущее», но детали, как всегда, диссонировали с общей идеей. Главной непоняткой являлось то, почему партия допустила уничтожение установки? Такого просто не могло быть, как и якобы допуск безответственных лиц к пользованию столь ценнейшим оборудованием. Санжаровский при всём желании ничего не мог возразить, так как жил той же надеждой, что социализм рано или поздно сменится коммунизмом. А ВКП(б) будет вековечным рулевым, укрепляя свой авторитет по мере развития общества и повышения благосостояния трудящихся. Отсюда и вывод – потомки не всё договаривают, а значит возможны и дополнительные хроноперебросы.

– Игорь Германович, нам следует быть очень аккуратными, иначе можно получить удар в спину. Естественно, что мы не позволим пытать Климовичей и вымучивать из них информацию, которой они не владеют. Не тот уровень образования, да и сам майор явно не вправе посвящать их в реальную суть своих действий.

– Спасибо, Павел Анатольевич, как будто камень с души сняли.

– Не стоит благодарности, товарищ Санжаровский. Уровень «дела Лесника» слишком велик, чтобы потерять созданный контакт ради бессмысленных допросов.

Естественно, что применять подход класса «загнобления тысяч, чтобы миллионы боялись повторить неправедное» неразумно в столь точечной операции. Оружие из будущего, как и сопутствующие идеи, могли обеспечить научно-технический перевес в деле мировой революции и превалирования СССР после войны. Учёные уже разобрались с образцами по первой прикидке и одобрили лишь «исследования на перспективу». Промышленность, выпускающую миллионы единиц стрелкового оружия и миллиарды патронов, невозможно перестроить за месяцы. Другое дело, что можно оперативно довести до серийности то, что уже имелось, но по ряду причин оказалось за бортом внимания соответствующих структур. Грубо говоря можно быстро наладить производство одной направляющей для одного РС-82 и получить «гранатомёт». Естественно, добившись варианта для стрелкового взвода, а то и отделения. Но производить автоматы будущего и соответствующие патроны пока просто-напросто не удастся массовыми партиями. Немцы тоже вооружены в основном карабинами, исходя из цифры четырнадцать с половиной тысяч на дивизию и лишь несколько сотен автоматов на тот же контингент. Тот же ППШ вполне прост в изготовлении и пользует серийный боеприпас – важно умение им пользоваться, иначе расход патронов сожрёт любой размер поставок.

А вот подготовка партизан-профессионалов в Полесье (после предварительной в тылу) и создание диверсионно-разведывательного центра на оккупированной территории – однозначно перспективно. Надежды на скорое окончание войны уже отжили своё, а значит необходим стратегический подход взамен тактического локального шапкозакидательства. Фактически, действия стран-участниц переросли в мировую войну, наподобие германской. Так что часть усилий и средств на защиту Родины придётся вложить в белорусскую глубинку, коли там создан какой-никакой плацдарм. Самого Лесника, конечно, лучше иметь под рукой – его знания и опыт безусловно пригодятся, как и общая информация о будущем. Как бы фантастически нелепо всё не выглядело.

Да, только как сию фантасмагорию довести до руководства? Особая группа при НКВД вправе заниматься всем, чем угодно, даже марсианами Уэллса, но за бестолковое использование неограниченных возможностей придётся отвечать по всей строгости военного времени. Как и за утаивание столь необычной информации. Хочешь не хочешь, но нужно чему-то довериться, хотя бы собственному чутью. А докладывать придётся Меркулову, как бы ни хотелось иметь дело со столь щекотливой подоплёкой с более понимающим товарищем Берией. Неужели, кроме лезвия бритвы, других дорог не предусмотрено? Или тропинок, пусть даже неказистых и узких.

Меркулов неожиданно отнёсся к ситуации покладисто и не стал загонять в кубышку, чтобы обезопаситься на будущее. Он просто запросил общую краткую справку, ибо прекрасно понимал то, что у руководителя его ранга и других вопросов хватает. Да и нет смысла изображать из себя всезнайку союзного уровня, пытаясь на лету во всём разобраться и сделать скоропалительные пестрожопые выводы. Пусть умничают те, кому делать нечего. Идёт война и задачи более глобальны, даже локального плана. Например вопрос полной эвакуации Москвы, вместе с жителями и промышленностью. Повторить то же самое, что сделал Кутузов в своё время, и оставить столицу в качестве огромной ловушки для фашистов.

Естественно, будет потеряна действующая индустриальная база, что скажется на снабжении войск (не говоря уж об утрате морального символа и части веры в советскую власть) – зато и западня за зиму сработает. Как-никак имеется не только разветвлённая сеть метро со многими потайными ответвлениями, но и подземные горизонты, созданные за века. И частично изученные за последние шесть лет. Заполненные оружием, боеприпасами, продуктами и прочим необходимым на случай партизанских действий в критической ситуации. Даже отряды НКВД имеются – умелые и беспощадные. Комендантский час силён против разрозненных маки и мирных жителей, как и парные патрули с собаками – в Москве гитлеровцам придётся ходить по ночам взводами, причём на большой территории. И всё равно потери вермахта составят огромнейшие цифры, исчисляемые дивизиями – без мирных жителей у них не будет живого щита. А танки и артиллерия окажутся бессмысленными в войне против обитателей катакомб.

Другое дело в том, что гитлеровские генералы не идиоты и, скорее всего, раскидают оккупационную армию по всему Подмосковью, а не полезут в громадную мышеловку. Идею полной эвакуации сняли с повестки дня, как и перебазирование правительства на Волгу – всё равно враги застряли на время холодов и нуждались в ремонте своей танковой вундервафли.

– Товарищ Судоплатов, спокойно занимайся своими пришельцами. Пусть отвлекают фашистов на себя, даже если вдруг окажутся оппортунистами. Партизанское движение важно поддержать, чего бы это не стоило, а два-три отдельных диверсанта из будущего нам навредить не смогут.

– Ясно, поручу своим заняться поставками того, что им необходимо.

Одна из идей, выдвинутых Межовым, предусматривала восстановление разработки гранатомёта горизонтального действия, типа таубинского. Тем более, что самого изобретателя уже оправдали и помогали в данный момент воссоздать конструкторское бюро и опытно-испытательное производство. Параллельно организовали на скорую руку цех по изготовлению малых переносных установок для РС-82, чтобы передать в Полесье. «Лесникам» вполне по силам пристрелять их для атак железнодорожных узлов с разных точек, а бегать между болотами за диверсантами сложно. Слишком большое количество солдат понадобится для поголовного прочёсывания. Да и поиск авиацией чреват для самолётов хреновыми последствиями. Поди, разберись среди буреломов, где сидят «охотники за асами» и стоят крупнокалиберные пулемёты. Любая война – это война обозов. Попробуй, напасись аэропланов на все случаи жизни – тем паче, что летающая единица обходится многократно дороже наземных ликвидаторов. Лес сам по себе прекрасное маскировочное средство и что-нибудь разглядеть можно лишь на бреющем, а не с «седьмого неба». Только низколетающие, как раз-таки, первые кандидаты в небеса обетованные. Через чистилище.

Малые войны позволяют проверить образцы новых вооружений и отмобилизовать связи между родами войск, а большие – сразу убеждают в том, что многие новинки уже устарели, будучи только-только внедрены. Даже инструкторов в училищах приходится переобучать, выдвигая в основу вчерашнюю скамейку запасных. Перестройка мышления при дефиците учителей сразу сказывается, как у атакующих, так и у обороняющихся. Майор Межов со своими помощниками был необходим и в тылу, и в лесах.

При ОМСБОНе создали нечто вроде вспомогательной учебки – засекреченной сверх меры и имевшей самую высшую категорию снабжения. Следовало спешить с подготовкой кандидатов в лесные диверсанты, причём обеспечивая их самым дорогостоящим оружием. Даже производство бронежилетов наладили, как и разгрузок – подсумки отживали свой век на полвека раньше положенного историей. Рекомендации специалиста из будущего неизбежно оказывались полезными, несмотря на качественный критический анализ и, порой, неодобрение разных замшелых пней, причастных к программе. Что кстати помогало выявлять консерваторов и противников новых подходов. Ротация руководящих элементов шла на пользу, создавая класс инноваторов, не боящихся негативных последствий своей самодеятельности. Рано или поздно, но именно кадровый отбор привлечёт внимание руководителей страны. Они, владея краткой информацией о необычном, не мешали спецам разбираться в деталях – Сталин не имел дурацкой привычки вмешиваться в работу исполнителей. Каждый сверчок должен заниматься своим шестком, чтобы не создавать хаос в пирамиде власти. Хотя, конечно же, чисто по-человечески, хотелось сунуть нос в столь интересную тему. Берия довольствовался лишь докладными записками Меркулова, даже не пытаясь бросить все дела и, как пресловутая интеллигенция, лично курировать путешественников во времени.