Текст книги "Боль зверя (СИ)"
Автор книги: Маргокошка
Жанры:
Исторические любовные романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
========== 1. Пролог. ==========
Джеймс Рендалл, молодой человек, темноволосый, кареглазый, с шикарными бакенбардами, одетый в узкого кроя брюки, хромовые бутсы, а также немного щеголеватый темно-серый сюртук модного кроя, из-за ворота которого выглядывал безупречно повязанный шейный платок цвета кофе с молоком, уже который раз перечитывал письмо своей сестры, Сары Рендалл. Суть того, что заставляло его переживать всю дорогу, укладывалась в пару строк:
«Милый брат! Поскорее возвращайся домой! С нашим ангелочком, Розамундой, произошло несчастье! Не смею доверить бездушной бумаге сообщить тебе страшную новость, но приготовься к худшему.
Сара».
Письмо, местами заляпанное кляксами, говорило само за себя – сестра писала его в спешке.
«Что же означают эти строки… – молодой человек боялся даже представить. Сжимая в руках замаранную бумажку, он с тревогой оборачивался назад, понимая, что и так дела в мореходной компании шли из рук вон плохо, но стоило им хоть малость пойти на лад, руки обвила новая цепь неприглядных событий.
Экипаж немилосердно трясло из-за размытой дождями дороги. Но он не обращал на это внимание. Сказывалась усталость. Невольно он стал вспоминать свою милую, нежную женушку. Ее золотые, цвета спелой пшеницы, кудряшки; васильковые глаза; милый, вздернутый носик; маленький аккуратный ротик, с нежными, алыми губками. Хрупкую, маленькую, изящную. И ее запах, сладковатый, с нотками свежести. Ему так нравилось вдыхать аромат ее кожи, касаться ее, ощущая шелковистую нежность под руками.
Тревога и беспокойство за супругу тут же вернулись к Джеймсу, стоило ему снова бросить взгляд на уже порядком измятое письмо.
«Страшная новость! Неужели Розамунда тяжело больна? Нет, нет! Это просто глупая фантазия моей вечно экзальтированной сестренки. Но почему дядюшка Джордж не сделал ни одной приписки? Господи, помоги мне!»
И именно тут особо мощный толчок выбил его из мира раздумий к серой, моросящей реальности. Через минуту его кучер Питер Смит заглянул к нему и, убедившись, что с хозяином все в порядке, произнес:
– Вымоина, сэр. Сейчас поедем дальше.
– Хорошо! Если можно побыстрее, Питер!
– Сэр, никто не любит Лонгвудский лес, и вы знаете почему. Я и так все время подгоняю лошадей, но загонять их неблагоразумно. Потерпите, мы уже близко к Блек-Понду.
И, закрыв дверцу, возница тронул экипаж дальше. Мысли Джеймса перенеслись к фразе про лес. Банда Зеленых Братьев держала его под своим полным контролем. Недаром его отец, Эдвард Рендалл, настоял, чтобы экипаж его сына сопровождала парочка портовых грузчиков, готовых пустить в ход свои громадные кулачища, если найдутся такие наглецы.
Новый толчок. Джеймс приоткрыл штору, закрывавшую окошко, и перед его глазами во всей красе предстал темноводный, заросший камышами и ряской пруд. Местная достопримечательность со своей богатой и страшной историей. Молоденькие крестьянки, собираясь длинными зимними вечерами, рассказывали страшилки про опозоренных девушек, которых забирали к себе русалки; про страшного зверя, временами выходящего на свою кровавую охоту. Шериф Майкл Милтон Брекенридж с личного разрешения королевы возглавил прочесывание Лонгвудского леса и Блек-Понда. Но его ожидало фиаско. Братья умели хорошо скрываться, а пловцы, специально привезенные Брекенриджем, не нашли и чешуйки мифических красавиц, за исключением одного скелета, уже полностью разложившегося и опознанию не подлежащего. Что привело к противоположному эффекту. По всем местным крестьянским подворьям пронеслась новость о новых жертвах темных вод. А может, в этих россказнях виновато его поместье Ченчжвуд, соседствующее с прудом, будто старинный дух прошлых столетий, пропитавший собой все окружающее пространство.
По крайней мере, наличие пруда означало конец лесной дороги и начало владений Рендаллов. Блек-Понд им не принадлежал, но служил вехой, обозначающей, где оканчиваются королевские земли.
Несколько минут и впереди уже можно было рассмотреть смотровые башни родового замка. Сквайрами, по понятиям аристократии, Рендаллы стали весьма недавно. Поэтому его дед выкупил данный замок с окружающими его земельными угодьями за кругленькую сумму. Их мореходной компании с входящими в нее верфями присвоили звание королевских. И если его предок, основавший все это, был простым человеком, добившимся почета и уважения, то сам Джеймс Рендалл был хорошо воспитан и образован.
Наконец-то экипаж остановился. Лакей, распахнув дверь, опустил подножку. Джеймс, не теряя времени, спустился на булыжную мостовую и бегом бросился к стоящим на балюстраде замка людям.
– Дядя Джордж! Сара! – молодой сквайр обнял родственников и тут же взволнованно воскликнул:
– Что с Роз? Почему она не встречает меня?!
– Подожди, Джеймс! – остановил его Джордж, – давай пройдем внутрь. Сара, девочка моя, распорядись насчет кареты и сопровождающих. И проследи, чтобы нам никто не мешал.
– Хорошо, дядюшка. – ответила племянница, и Джеймс отметил для себя ее скорбно-испуганное выражение лица.
– Стивенс! – обратился к дворецкому дядюшка, – принесите нам бренди… И побольше. В комнату Джеймса.
– Слушаюсь, сэр!
– Пойдем, мой мальчик, – с выражением печали и скорби произнес дядя, переведя взгляд на Джеймса, – разговор будет тяжелым.
Джеймс понимал, что произошло что-то ужасное, но ему, мчавшемуся на всех парах домой, вдруг расхотелось услышать то, о чем он уже где-то в глубинах своего сознания догадался. И, войдя в холл замка, он увидел траурную ленту, помещенную по углам парадного портрета его нежной супруги. Не в силах стоять на ногах, он схватился за первый попавшийся стул и опустился на него, закрыв глаза.
– Стивенс! – позвал слугу Джордж.
– Не надо! – Джеймс хрипло запротестовал. – Я в порядке! Почти… Идем!
Молодой человек решительно встал и двинулся в свои апартаменты.
– Как это произошло? – уже пройдя в свои покои и дождавшись бренди спросил Джеймс.
– Мальчик, мужайся! Розамунду обнаружили в пруду полторы недели назад, – начал рассказывать Джордж, – Брекенридж прислал своего помощника. Толковый малый. Он все осмотрел и пришел к выводу, что это самоубийство.
– Но почему?! Почему?! – Джеймс взревел, не в силах уцепиться за самоконтроль. Ярость заглушала разум.
– Выпей! – дядя силой влил ему в рот хорошую порцию бренди. – Это еще не вся правда. Все гораздо ужасней.
– Что может быть ужасней?!
– Ее обнаружили без одежды, с признаками побоев и… – дядя сделал паузу, – … изнасилования. Ее растерзали, Джеймс. Но, как разобрался малый Брекенриджа, она сама оказалась в воде, потому как ран, приведших бы к смерти, на ней не обнаружено. Твоя жена не выдержала позора.
– Нет! Нет! Нет, – потрясенный племянник ссутулился и уже просто сидел, обхватив голову руками.
– Розамунда… – шептал он, не в силах сдержать свое горе, – Розамунда, зачем?..
========== 2. Надежда на счастье? Часть первая. ==========
Он хорошо помнил, тот миг, когда впервые увидел Её. Маленькая, хрупкая, с пушистым ореолом волос, Розамунда сразу напомнила ему цыпленка. Такого же беззащитного и невинного. Джеймс даже не понял, какой подарок дала ему судьба.
Бедный, глупый мальчишка оставлял ее одну, все время. И она привыкла коротать это медленное течение с Сарой, или иногда обращаясь к нему, с просьбой прогуляться с ней до Блек-Понда и обратно.
Каждый миг их общения хранился в его сердце. Зная, что придет тот миг, когда он откроется ей.
*
Юная шестнадцатилетняя особа в сопровождении сквайра Джеймса Рендалла прибыла после полудня в Ченчжвинд, родовой замок супруга, ставший теперь ее домом.
Девушка была среднего роста, худенькая, темноволосая, с глазами цвета воды норвежских фьордов, аристократическими чертами лица, и умением держать спину, как учила ее мать, Элизабет – по крови аристократка, попавшая в сложную, жизненную ситуацию. Муж Элизабет, Гектор Вестенра, потеряв почти все, что имел, в результате неудачной игры на бирже, скончался от апоплектического удара, оставив вдову с двумя детьми, и небольшими сбережениями на «черный день», благоразумно сэкономленными Элизабет.
Того, что им выделяли на проживание родственники, было мало, и вдова была вынуждена сдавать часть комнат, рекомендованным родственниками джентльменам.
Из прислуги они могли себе позволить только служанку и кухарку. Поэтому Беатрис помогала матери вести хозяйство. Элизабет, понимая что девушка должна быть образованна, не смотря на стесненные обстоятельства, смогла привить ей любовь к чтению и музыке. Не имея возможности нанять гувернантку, она лично занималась с дочерью игрой на пианино, пением и танцами.
Когда настало время, и ее брат Эзра покинул их, став вторым помощником капитана, за что они были благодарны друзьям, знавших Рендалла – старшего, пришел и ее черед попытаться исправить их положение удачным замужеством.
Так получилось, что и стараться не пришлось.
Молодой вдовец, Джеймс Рендалл, увидел ее во время праздничного Пасхального богослужения, в церкви апостола Петра. Он напросился проводить их до дома, на что Беатрис постаралась повежливей отказать. Но ее опытная мать, быстро понявшая куда дует ветер, с благосклонностью приняла помощь молодого мужчины, и даже сумела разговорить свою неопытную дочь. В результате, немного поотстав от них, Элизабет убедилась, что молодые люди легко нашли общие темы для беседы. И в ее материнском сердце поселилась надежда, что все же и дочери улыбнется удача, которая позже оправдалась предложением руки и сердца.
Таким образом, в середине мая местный пресвитер обвенчал их. К радости матери и родственников Беатрис, с шей которых спала ответственность за двух отпрысков Гектора.
Сразу же после венчания молодожены отправились в Ченчжвинд, договорившись, что к середине июня будет устроен бал в честь этого события.
*
Экипаж, запряженный четверкой гнедых лошадей, неторопливо подкатил к невысокому, парадному крыльцу, увенчанному красивой балюстрадой. На мощенной булыжниками мостовой, перед крыльцом, выстроилась прислуга, ожидая приезда хозяина с молодой супругой, одетая в положенные для такого случая фраки, сюртуки, чепцы и передники. Слева от них расположилась группа господ, так же своим видом демонстрирующая важность происходящего момента.
Лакеи, подбежав, опустили подножку, и открыв дверцу, помогли Джеймсу спуститься на землю. После чего, они проворно помогли выйти и Беатрис.
Супруг предложил ей руку, и она, подхватив ее, с достоинством проследовала к двум мужчинам и молодой девушке, по виду одного с ней возраста.
– Дядя Джордж! Ленард! Сара! Разрешите представить вам новую хозяйку моего сердца и нашего поместья – Беатрис Рендалл, урожденная Венстера. – Представил супругу Джеймс. И продолжил.– Дорогая! Познакомься, это мой дядя Джордж!
Девушка посмотрела на мужчину, с цепким, сосредоточенным взглядом карих глаз, от которого ей стало не по себе. Он молча поцеловал ее руку.
– Это мой троюродный брат Ленард! – Представил Джеймс, молодого мужчину.
– Миледи, Вы очень милы и очаровательны! – Поцеловав ей руку, проговорил тот, тут же обратившись к Рендаллу. – А ты счастливчик, Джеймс!
Супруг усмехнулся, и представил девушку:
– Это моя сестренка Сара!
– Добро пожаловать в Ченчжвинд! – поприветствовала золовка невестку добродушной улыбкой, отчего Беатрис сразу стало понятно: они подружатся.
– Мне тоже очень приятно, – ответила девушка, улыбнувшись Саре. Отметив, что они с братом, сильно походят друг на друга.
Закончив церемонию знакомства, Джеймс предложил пройти внутрь. Лакей к этому времени спустил с багажного отделения кареты, нехитрые пожитки Беатрис. И она вознамерилась забрать у него свой скарб, чтобы отнести к себе. Но супруг перехватил ее движение, и негромко проговорил: – Этим занимается прислуга. Привыкай к этому.
Девушка опять подхватила его под руку, и они чинно проследовали внутрь. Джеймс и Беатрис Рендалл. Дядя Джордж. За ним Ленард и Сара. Прислуга замыкала шествие.
*
– Джеймс, надо поговорить, – как только они оказались внутри, серьезно произнес Джордж.
Через несколько минут мужчины уютно расположились в оружейной комнате, куда по приказу Джорджа принесли аперитив перед ужином.
Дядя сделал несколько глотков, перекатывая напиток по языку, удовлетворился полученными ощущениями и только после этого начал разговор:
– Джеймс, назови мне хотя бы одну причину, по которой я должен радоваться твоему браку, – и его лицо приняло выжидающе-вопросительное выражение.
– Я так понимаю, – ответил Джеймс, – что новое чувство – не основание.
– О! Нет, конечно, – усмехнулся Джордж, вновь наполняя бокал аперитивом, – попробуй еще раз.
Джеймс пожал плечами.
– Она – аристократка.
– Уже лучше. Но, кроме этого, есть еще что-нибудь?
Джеймс не до конца понимал, к чему ведется весь этот разговор, а потому просто ответил:
– А мне и первой причины достаточно.
– Прекрасно, – с усмешкой проговорил Джордж, отпивая из бокала, – достойный ответ. Но вот ведь в чем дело: чувства проходят со временем, останется что?
– Дядя, наши дела сейчас идут весьма хорошо и я не понимаю, почему я должен был отказать себе в женитьбе на любимой женщине?
– Ты всегда был идеалистом. Впрочем, как и твой отец, – ответил Джордж, неодобрительно покачав головой и неожиданно вспомнил, – Мерион Кавендиш интересовалась твоей персоной.
– Милая девушка, но мне она никогда не нравилась, – заметил Джеймс.
Похоже, только дядюшка спал и видел мисс Кавендиш в роли жены племянника. Возможно, именно это являлось причиной того, что Беатрис Джорджа не устраивала, хоть он это и не афишировал. И именно поэтому поспешил вновь напомнить племяннику о Мерион.
– Зато богата, аристократка, влюблена в тебя по уши. Прости, но в твоей новой малышке я не увидел особого отношения к тебе.
– Значит я буду любить за двоих, – решил не сдаваться Джеймс, – и прекратим на сегодня этот разговор. Я люблю Беатрис, и это не обсуждается. Я еще нужен тебе?
– Да нет. Вернемся позже к этой теме.
Джеймсу стало ясно, что дядюшка не намерен отступать от своего и когда-нибудь вновь заведет свою старую песню.
– Напрасный труд, Джордж, – холодно произнес племянник, – встретимся за ужином.
И Джеймс, явно рассерженный, покинул дядю, оставшегося сидеть в кресле с самодовольной ухмылочкой.
*
Камеристка Беатрис Рендалл Тина Пикок – молодая, ловкая девушка лет двадцати, принесла хозяйке полный кувшин теплой воды, и помогла ей умыться с дороги, предложив утереться холщовым, добротной выработки, полотенцем. Она приготовила и подала ей ромашковый чай, чтобы хозяйка смогла успокоить волнение, возникшее после представления домочадцам, теперь уже ее семьи. После чего разобрала чемоданы, аккуратно развешивая в гардеробном шкафу ее простенькие платья и верхнюю одежду, раскладывая и остальной скарб по местам, тихо, без выражения, без каких-либо эмоций.
– Миледи хочет отдохнуть с дороги? – Обратилась камеристка к девушке.
– Да, – ответила та.
После чего Пикок помогла удобно устроиться хозяйке в кресле, подложив ей под голову думку, и накрыв пледом. Дело шло к вечеру, а июнь выдался в этом году довольно прохладным.
– Если я буду нужна, – и камеристка указала на шнур, увенчанный большой кистью, – позовите меня. Перед ужином, минут за пятнадцать, вы услышите гонг. Второй будет означать, что все должны спуститься в столовую. Приятного отдыха, Миледи!
И, сделав реверанс, она оставила Беатрис в покое.
*
Вечер не принес досадных неожиданностей, разве только замечание Джорджа о том, что «любовь слепа », вызвало очередную порцию негодования Джеймса. Но, поглядев на платье своей жены, он подумал: «Тут, я, пожалуй действительно дал маху. Ее гардероб надо срочно менять. Не забыть бы дать указание дворецкому, послать завтра с утра посыльного к мадам Фурнье».
Далее последовал великолепный ужин, приведший всех в хорошее расположение духа, после чего мужчины, примирившись, расположились на диванах гостиной, а девушки сели к роялю. Они поочередно музицировали и пели. Как оказалось, у обеих были неплохие голоса, и результатом стала договоренность спеть дуэтом на планируемом балу.
Но вечер подходил к концу, и потому, сославшись на желание почитать в тишине и одиночестве Тобайаса Смоллетта – ее любимого автора – Сара поднялась и ушла к себе.
Ленард решил прогуляться по парку перед сном часок – другой.
Джордж, даже не ссылаясь на что-нибудь, едко заметил:
– Спокойной ночи я вам не желаю. Навряд ли она должна быть такой сегодня.
После чего удалился и он. Реальность под названием «первая брачная ночь» обрела вполне четкие очертания. А последние слова дядюшки окончательно выбили душевное равновесие девушки, и так весь день в глубине души переживавшей из-за этого.
Она сидела за роялем, пытаясь даже не смотреть в сторону супруга. Джеймс понимал ее волнение. Он подошел к жене, опустился рядом на корточки и произнес:
– Ничего не бойся! Я буду очень ласковым и нежным.
Он погладил ее пылающие щеки, шею и, внезапно опустив руку, подвел ее под грудь и очень нежно помял ее ладонью.
Девушка от неожиданности вскрикнула и сжалась.
«Видимо, ее матушка Элизабет дала ей очень строгое воспитание, – подумал Джеймс, – надо быть с ней поаккуратней в этом вопросе, не напугать». Но его забавляла такая нестандартная реакция на ласку. Поднявшись, он со спокойной улыбкой посмотрел на нее. Потом, увидев, что супруга поняла его искренние намерения не принуждать её к чему-либо без её на то согласия, просто протянул руку в ее сторону и взглядом предложил девушке взяться. Та понурила голову, подошла к нему и положила свою ладонь в его. Мужчина поцеловал тонкие пальчики, с нежностью глядя на реакцию девушки. Затем, подхватив под руку, он повел супругу в ее спальню.
Достигнув ее комнаты, Джеймс распахнул дверь, пропуская жену, и вошел следом. Вызвав Пикок, он передал супругу в ее надежные руки, для подготовки ко сну. А сам удалился дать распоряжение насчет посыльного к мадам Фурнье, модистке, обшивающей всех модниц их округа, известной не только своими моделями, но и созданием обворожительного нижнего белья и корсетов.
*
Когда он возвратился в спальню жены, она уже находилась в постели, заботливо согретой Пикок грелками и лежала отвернувшись к окну, сжавшись в комок. Он снял халат и забрался к супруге под одеяло. Она не реагировала. Джеймс поправил локон, выбившийся из-под чепца, и пощекотал Бет за ушком. Она, вместо того чтобы расслабиться, напряглась. Прижавшись к ней сзади, он начал целовать ее шею, потихоньку поднимаясь к ее ушку, отчего Беатрис застыла.
– Желанная моя – прошептал Джеймс, потерев свою щеку о ее волосы и пьянея от страсти. Но Беатрис лежала, как вкопанная, не предпринимая даже попытки пошевелиться. Мужчина развернул ее к себе и его взгляд наткнулся на безучастные глаза девушки.
– О, нет! Так дело не пойдет, – он прерывал свои ласки.
– Что не пойдет? – Не поднимая взгляда, будто бы равнодушно спросила Беатрис. – Я рассердила тебя?
– Не в этом дело! – с горечью обратился супруг к ней, – мне не нужна безучастная, покорная раба, готовая терпеть мои ласки. Мне нужна любящая, отвечающая на мою нежность, и сама дарующая мне ласку и страсть, любимая мной женщина. А так… – и Джеймс замолчал, не находя слов, чтобы выразить весь спектр своих чувств.
Немного успокоившись, уже просто, без вожделения, он привлек к себе Беатрис.
– Хорошо. Давай сделаем так. Мы просто пообщаемся сегодня, и ты не будешь бояться моих прикосновений. Я даю тебе слово Рендалла, что не трону тебя до тех пор, пока ты сама этого не захочешь. Я даже понимаю, что ты не испытываешь ко мне романтической страсти. Пока. Но я оставляю за собой право бороться за твою благосклонность и любовь. Согласна?
При этих словах Беатрис, поначалу слушавшая супруга с немым удивлением, вдруг расслабилась и с благодарно посмотрела на него.
– Вот и хорошо, – облегченно и с мягкой улыбкой вздохнул Джеймс, – ложись поудобней.
С этими словами он подложил свою руку под ее голову.
========== 3. Надежда на счастье? Часть вторая. ==========
Спустя некоторое время девушка пригрелась рядом с ним. Совсем успокоилась, уютно расположившись на его крепких бицепсах.
– Джеймс, – робко произнесла она, – можно задать тебе вопрос?
– Задавай, – игриво потрепав ее ушко, ответил супруг.
– Ты любил ее? – она внимательно посмотрела на него.
Джеймс насторожился:
– А зачем тебе это нужно?
– Я очень мало знаю о тебе, – ответила Беатрис, – может быть твой рассказ о ваших с ней отношениях поможет мне понять тебя лучше. А потом, – тут она слегка улыбнулась, – это так романтично услышать историю знакомства.
– Конечно, – улыбнувшись в ответ и несильно прижав ее голову к своей, проговорил мужчина, – чего же еще ждать от девушки твоего возраста.
– Хорошо, – продолжил он. – Слушай.
– Я встретил ее на охоте. Здесь есть удивительно красивые места, где водится много дичи. Среди нас, истинных любителей охоты, образовалась община, состоящая из уважаемых в обществе людей, периодически собирающихся вместе, чтобы предаться любимому увлечению. В тот раз ловчие подняли нам кабана, шикарного такого, – и мимика мужчины нарисовала в воображении Бет огромную тушу с клыками, страшным пятачком и с красными, свирепыми глазами, а Джеймс продолжил, – невольно мы стали соперничать друг с другом, пытаясь оказаться самым удачливым стрелком. Зверь нам попался матерый, и, увлекшись погоней, наша компания сильно углубилась в местные поля. Более часа мы преследовали его, пока не наткнулись на двуколку, застрявшую в низине между холмами. По причине соскочившего с обода колеса. Рядом стояло милое, рыжеволосое создание, с немного припухшими от слез васильковыми глазами. Она была так трогательна и так беззащитна. Сопровождающий ее старый джентльмен, явно не был в силах исправить досадное положение. И мы не могли проехать мимо попавших в беду людей. Остановившись, наша компания поправили им колесо, и она была безмерно благодарна за это. К этому моменту кабан совсем перестал меня волновать, и мне куда стало важнее не расстаться с Роз. Мои друзья продолжили погоню, а я отправился вместе с моей будущей супругой к ее родителям. Через год мы обвенчались.
Беатрис, выслушав рассказ до конца с мечтательным выражением лица, глубоко вздохнула и обратилась с новым вопросом:
– А дальше?
– Нам было хорошо вдвоем, – ответил Джеймс, – с Сарой они ладили, что не удивительно. Моя сестренка обладает удивительной способностью любить всех. Единственное, что портило нам жизнь, это мои постоянные отъезды по делам нашего семейного предприятия. Парочка кораблей не вернулись с торгового плавания, среди наемных работников дважды прошел мор, и как назло, возникли проблемы с поставками материалов для корабельных верфей. У нас достаточно крепкое дело, но удары были чувствительными, до разорения навряд ли дошло бы, но пришлось бы сильно постараться, дабы не уронить честь фамильного дела, и не посрамить память деда. Так я и жил, разрываясь между Ченчжвиндом и Ист-Эндом.
Джеймс замолчал, по лицу пробежала тень боли, но он, справившись с этим, продолжил:
– Все переменилось внезапно. С письма привезенного нарочным. Я прочел его, еще не зная, что дела – то нашей мореходной компании я помог отцу поправить, а в результате потерял самое главное. Мою Розамунду, – он опять умолк, теснее прижав к себе Беатрис и закрыв глаза.
Жена тихо лежала в его объятьях, сочувствуя той боли, что невольно вызвала своими расспросами. Она вытащила руку из-под одеяла и погладила мужа по волосам. Джеймс открыл глаза, поймал ее ладонь и поцеловал, а затем продолжил:
– Жизнь для меня потеряла всякий смысл. Единственное, что заставляло меня жить, это будущее Сары и желание найти этого мерзавца, что вынудил мою жену самовольно окончить жизнь. Я встретился с помощником шерифа нашего округа. Он действительно был наблюдательным и дотошным малым, но даже повторный осмотр не принес нам новых результатов. Свидетелей, видевших хоть что-нибудь, конечно же не нашлось. А Джордж и Ленард, в сопровождении которых моей жене и Саре разрешалось гулять возле пруда, как и ее камеристка Молиган, ничего не могли рассказать по этому поводу. Тем более не понятно, почему Роз оказалась в этих местах одна, не предупредив никого, – и Джеймс умолк.
– Прости, что заставила вспомнить, – тихо проговорила Беатрис. – Просто не подумала, что это может так тебя расстроить.
– Не надо, не извиняйся, – Джеймс стал нежно ласкать ее лицо тыльной стороной ладони, и вдруг Бет рассмотрела его.
Если раньше в ее сознании он пребывал, как некий абстрактный образ, к которому никак невозможно было относиться, то теперь рядом с ней обнаружился молодой, достаточно привлекательный мужчина, умеющий чувствовать и любить.
– Когда мы вошли, мне бросилось в глаза, с какой болью и нежностью ты взглянул на портрет. Как будто извинялся перед ней, – сказала Беатрис.
– А у этой истории нет печального конца, – согнав тень воспоминаний, ответил Джеймс. – Отобрав одну любимую женщину, Творец мне послал другую. Тебя, – он, заключив ее в объятия, нежно поцеловал девушку.
– Можно еще последний вопрос? – спросила Беатрис, когда муж оторвался от нее. Он тяжело вздохнул, смирившись с тем, что это явно будет ночь вопросов и ответов.
– Что моя недотрога хочет еще узнать? – улыбнулся он.
– А ты действительно, меня любишь? – с надеждой спросила Бет.
– Я дал тебе свое имя, ты являешься хозяйкой Ченчжвинда, и ты лежишь в моих объятьях. Какого еще доказательства ты требуешь?
У Беатрис вырвался короткий смешок.
– Вот видишь, – усмехнулся Джеймс, – ты даже сама смеешься над этим. Хотя, – вдруг он задумчиво добавил, – в нашей встрече была своя мистика.
– Какая? – удивилась Беатрис.
– Я молился Распятому, прося покоя душе. Как вдруг ощутил, что кто-то коснулся моего плеча. Я обернулся, но за мной сидел почтенный сквайр со своей супругой и детьми. Поэтому я невольно осмотрел окружающих и увидел тебя. Меня поразило то, с какой надеждой и верой ты просила Его о чем-то. И вдруг ты бросила взгляд в мою сторону. Меня словно окатило ледяной водой. И я осознал насколько серым, до сего момента, был для меня окружающий мир. Он вдруг обрел краски, запахи, звуки. Жизнь, оказывается, продолжалась, и пока шла мимо меня. И я понял, что могу быть счастливым, и Всевышний мне дает еще один шанс, – наконец он умолк.
Беатрис, растроганная последними словами, осторожно погладила его щеку, коснулась переносицы, и вдруг ощутила, что между ними родилось нечто новое, доселе не известное ей. И она не знала, испытывает ли такие же чувства Джеймс. Но он внимательно посмотрел на нее и поцеловал…
Потом еще…
И еще раз…
И она ответила на его любовный призыв.
*
Не важно, что снилось Беатрис до той минуты, когда в ее сознание, переборов сон, ворвалось чувство опасности. Вздрогнув, она проснулась. Но глаза сразу не открыла, лежа тихо и стараясь справиться с гулким сердцебиением.
Ночь хоть и была лунная, но темнота все равно наполняла комнату. И рассмотреть что-либо в подобной обстановке было довольно сложно. Открыв глаза, Беатрис попыталась обвести взглядом покои и тут заметила еле видимое движение у двери.
Ледяной страх сдавил грудь девушки, и она мгновенно натянула одеяло на себя. Но поняв, что это вряд ли поможет, она приспустила его, и собрав все свое мужество, спросила:
– Кто там? Кто вы?
Нечто пошевелилось, и исчезло за дверью. Беатрис охватила паника.
– Мама! – почти простонала молодая женщина и, схватив кисть, стала неистово ее дергать.
Пикок не заставила себя ждать.
– Что случилось, Миледи? – с тревогой спросила камеристка хозяйку, побледневшую от страха.
– Там кто-то есть! – возбужденно ответила Бет.
– Я могу разбудить Мистера Джеймса.
– Нет, нет. Не надо.
– Тогда позвольте мне дать совет, – камеристка застыла в ожидающем состоянии.
– Говорите, Пикок, – разрешила Бет.
– После того, как Ваш супруг покидает спальню, закрывайте дверь на ключ. Если Милорду захочется навестить Вас с утра – он постучится. А запертая дверь обеспечит сон, не нарушаемый никем.
– Благодарю, Пикок. Вы свободны, – успокоилась хозяйка, и дождавшись пока камеристка зажжет свечу на ее прикроватном столике, и выйдет за дверь, она заперла ее, и для верности подставила под ключ спинку стула.
Комментарий к 3. Надежда на счастье? Часть вторая.
В английском языке нет деления личного местоимения на “ты”, или “вы”. Там существует единственная форма – “вы”. Автор, в данном случае, оставил за собой право использовать местоимение “ты” для создания правильного образа возникновения более теплых отношений.
Данный комментарий, дабы не повторяться, относится и к последующим главам.
========== 4. Блек – Понд. Часть первая. ==========
Он помнил тот день, когда проходя по парку, обнаружил Розамунду, отдыхающую вместе со своей камеристкой в тени беседки, расположенной в сердце небольшой рощицы парка. Они, видимо, устали. Молодая супруга Джеймса уснула, расположившись рядом со служанкой и положив голову ей на плечо. Та читала вслух – скорее всего что-то поучительное.
Он боялся обнаружить себя, чтобы не спугнуть его маленького ангелочка. И вот именно тогда пришла она. Боль. Его боль. О! Как хорошо он знал ее. Эта заноза в его сердце будет расти не спеша, поглощая все чувства, и наступит момент, когда она потребует жертвы. Ибо он – хищник. Вершина пищевой цепочки человечества. А пока боль просыпается, можно полюбоваться той, что предназначена ему, как жертва.
*
Джеймс плохо помнил свою мать. Она умерла родами при рождении Сары. Поэтому он был оставлен на попечение гувернеров, среди которых самое большое влияние на мальчика оказал француз Пьер Дижо, волею судьбы заброшенный в Англию и осевший там. Он много беседовал с Джеймсом, рассказывая свою богатую событиями биографию, учил наукам, обхождению, много шутил, заставляя мальчика по новому взглянуть на многие вещи, преподанные ему бывшими гувернерами о «правильном понимании морали». И Джеймс с теплотой вспоминал о нем, как и о своей няне, заменившей ему мать.
*
Джордж Рендалл всегда был вторым после Эдварда. С детства привыкнув стоять за спиной брата, он в полную меру познал горечь зависти. И только взрослым он научился контролировать ее. Тем более он неплохо сумел заработать на поставках чайного листа из Индии, принесшего ему неплохой годовой доход. Женившись на дочке владельца мануфактуры, он укрепил его, но его супруга однажды исчезла. Потому, когда произошло несчастье с Розамундой, среди прислуги серьезно зашептались о проклятии Рендаллов.
*
Ленард Рендалл был типичным представителем своей среды. Повеса и весельчак, для которого главной трудностью было найти очередное развлечение. И когда в Ченчжвинде организовался своеобразный клуб любителей охоты, он с удовольствием вступил в него. Ибо охота была его истинной страстью. Миг, когда он настигал добычу, будоражил его нервы, заставляя адреналин тоннами выливаться в кровь.
