Текст книги "Иллюзия жизни : пять мгновений любви. Эпизод первый (СИ)"

Автор книги: Маргокошка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

========== Мгновение детства ==========

Иное время. Иная вселенная…

***

Где-то, вне времени и пространства.

Она рисовала подножие. Кто сказал, что это легко?

Оно может оказаться слишком тяжелым, и тогда семя жизни не сможет прорасти корнями сквозь плотную субстанцию прошлого. А если подножие окажется очень легким, то корни станут переплетаться, разрывая прошлое на куски, и у него не будет точек соприкосновения с будущим. И семя опять погибнет.

Но похоже, в этот раз она справилась. То, что вышло из-под ее рук, было нужной плотности. И она успокоилась. Теперь необходимо сажать само семя. Здесь тоже была некая изюминка: оно высаживается в момент, когда прошлое начнет искать точку соприкосновения с будущим. От этого уже будет зависеть каким получится (если получится) андрогин. Или семя засохнет, так и не дав жизни взойти.

– Успею! – подумала она и погрузила сознание в подножие. Оно мягко пульсировало и теплело. Еще мгновение – и стали появляться мелкие пузыри на поверхности. Теперь нельзя упустить момент прокола. В пузырь, готовый лопнуть, нужно метко и точно в середину загрузить семя и, как только такой обнаружился, она молниеносно, но аккуратно сделала необходимое. Все! Теперь от нее ничего не зависело. Оставалось только наблюдать прошлое и будущее и менять настоящее, создавая иллюзию жизни…

***

В двадцать пятый период Огненного Вихря эпохи Водяного Цикла в семье второго живописца императорского Дома Сансетов родилась дочь. Вообще-то ее рождение предсказала виртула*, попросившаяся к ним на ночлег. Подойдя к супруге, она протянула свою когтистую птичью лапу и, потрогав ее аккуратный круглый живот, произнесла:

– Бедное дитя! Но я отплачу Вам подарком за то, что не погнали меня амброзией, как другие, и одарили тем, что я потребовала. Возьми этот кожаный браслет – пусть он скроет то, что все боятся видеть. Придет час, и он сам укажет, кого она ждала! – с этими словами она покинула императорский дом.

Но самое неприятное было в том, что про это прознал Ширад Ти – главный податель одежды тана. Находящийся в состоянии скрытой войны с её мужем, из-за небольшого шаржа на любовь сановника к пышным и ярким одеяниям. И теперь расфуфыренный Ширад спешил по многочисленным проходам императорского дома, вызывая немалое удивление встречающихся людей. Уже то, что он не использовал трансплат* и не заказал паланкин, было само по себе необычайно. Но мало кто догадывался, что это продумано до мелочей. Теперь, когда его лимонно-индиговый наряд промелькал по наполненным суетой и сутолокой помещениям, все подневольно начнут интересоваться, что заставило его так себя вести, и отчего разнесут по всему дому весть о рождении Меченной в семье любимца тана.

Наконец он достиг галереи, которая была устроена для прославления жизни правителей. Поэтому многочисленный штат живописцев в рисунках и гравюрах увековечивал венценосную жизнь поочерёдно находясь рядом с самодержцем.

– Дорогой мой друг, – едва ли не расплывшись по полу от улыбки, приобнял живописца Ширад, – какая радость! У вас родилась девочка! Такая миленькая, здоровенькая. Просто чудо!

Отец ребёнка, Морель Чанс, застыл на секунду, ощущая тревогу и неловкость от обращённых на него теперь многочисленных взглядов. И ещё он понимал, что этот человек пришёл не просто так, поэтому он переборол в себе ненужные сейчас чувства и приготовился к дальнейшим действиям недоброжелателя.

– Я смотрю, радости немного, – с уже плохо срываемым злорадством продолжил тот, – И то правильно. Меченой трудно будет жить среди нас. Бедняжка! Но хотя у вас много детишек. Поэтому одним меньше, одним больше…

– Достойный чинн, простите, что перебиваю, но вам не кажется, что вы проявляете слишком много внимания к численности моей семьи, – с раздражением высказался Морель к немалому удовольствию подателя, – Благодарю за «радостное» сообщение и прошу оставить меня в покое.

Уже совсем расстроенный Чанс забыл даже сдержать себя, но ему было всё равно. «Бедное моё дитя!» – думал он, всё же надеясь, что Ширад соврал.

***

Тёмная сурейская ночь: крупные звёзды, дрожащие в небесах, рассеянный свет луны и длинные тени, с непроницаемой тьмой. Две фигуры тихо и быстро приближаются к солитерию, одна из них крепко прижимает к себе свёрток.

– Дай я покормлю её, – умоляюще шепчет женщина, но мужчина сердито перебивает спутницу:

– Совсем сдурела, ты потом её оставить не сможешь. И подумай, как ей среди нас жить потом. Здесь, по крайней мере, малышку будут любить, и она сможет встретить свою половинку.

Женщина горько плачет, её сердце рвётся на части от того, что сейчас предстоит сделать, но она понимает – супруг прав. Меченной будет трудно среди Обыкновенных, где малышку будут ждать презрение и одиночество. А здесь её будут любить и вырастят их крошку в заботе и нежности. Она последний раз смотрит в чудесные, изумрудные глаза своей малышки, оборачивается и видит слёзы на глазах супруга и, наконец решившись, они оставляют сверток на пороге, нажимают сенсор и удаляются, растворяясь в ночи.

Дежурный Моркадо немного подождал, чтобы дать Обыкновенным возможность одуматься. Но чуда не происходит, и он бредёт ко входу и бережно забирает свёрток. Смотрит список просящих подброшенку. И через несколько минут кроха, до сих пор молчавшая, с криками начинает требовать молока. Новоиспеченная молодая мама, и сама недавно родившая, аккуратно прикладывает теперь родное для неё дитя к груди и произносит вслух: – Ешь, маленькая. Ешь, Паола.

А через некоторое время перед входом в солитерий* на специальном постаменте высадили цветы лунной орхидеи. Восхитительно благоухающей и флуоресцирующей по ночам, что означало приход в мир женской половинки Моркадо*.

***

Сурея была одной из стран, где не любили Меченных: ни в императорском доме, ни в зоилах. Банальная зависть – их нельзя было убить, если только не заставить расстаться с головой. И до тех пор, пока они не встретят Ожидаемого, им было двадцать пять. И только после активации метки они получали право на старение и смерть. Они были красивы лицом и фигурами. Если все остальное население трудом, потом и мозолями, добывали свой хлеб, то Моркадо были людьми искусства, щедро зарабатывающими на этом, и лишь единицы выбирали мирские профессии. Но и здесь они достигали многого.

А ещё эти существа своим творчеством будили совесть в душах людей. Показывая, как не совершенен мир созданный ими. Отчего неприязнь только усиливалась.

***

Несколько лет спустя.

Длинноногая, стройная, с уже проявляющимися формами, девушка по имени Паола сидела на обрыве, а под ней расстилалась равнина Тихой Заводи с ее болотами и лесами. А самое главное – там были несколько поселений, на языке сурейцев называющихся зоилами. И там были Обыкновенные. Они жили своей насыщенной жизнью. Любили, дружили, играли свадьбы и рожали кучу детишек. В общем, они делали все, что было не доступно ей, Моркадо.

Ее судьба – искать, и когда-нибудь в перспективе найти того единственного, что предназначили ей Подательницы Жизни. О чём подскажет метка, которая начнет светиться и окраситься в один цвет с меткой Ожидаемого. Но только когда это будет? Для нее миновала пятнадцатая весна, а метка молчала. Сначала ей казалось, что вот-вот – и все случится. Но годы шли, она загадывала в День Нарождения Новой Жизни заветное желание, но небо ее не слышало. Как и некоторых других неудачников из её солитерия, живущих без пары много лет.

«Рекорд» их семьи – семьдесят лет.

– «Вот уж я точно не мечтаю повторить его!» – думала сидевшая на краю обрыва Паола, роняя из своих прекрасных зеленых глаз крупные слез на свои острые коленки, по которым капельки стекали и тихо падали в бездну под ней. И вспоминая при этом, надменный взгляд своей противницы – Каськи, которая уже встретила Ожидаемого и оттого мнила себя «опытной» в амурных делах. Иногда больно задевая самолюбие девушки подколами.

– Паола, мама зовет, – окликнула ее сестренка Ируна, готовящаяся к свадьбе. И воспоминание об этом грядущем событии заставило По еще больше разреветься.

– Серьезно решила затопить зоилы? – с ехидцей спросила сестра. Она её любила, но страстное желание сестры обрести пару, уже стало притчей «во языцах». – Или дашь им шанс?

– Тебе меня не понять, – трагическим тоном произнесла Паола, с соответствующим видом для «драматизма» момента и продолжила плакать, отвернувшись в сторону.

– Ну хватит! – сестра, досадуя на «придуривание» сестры, нежно погладила пышную копну черных волос девочки и заставила ее встать и отойти от обрыва, – Давай я тебе вытру лицо. Смотри, как заревела глаза. А если придет Ожидаемый? Не боишься, что сбежит от тебя? – съехидничала она, но тут же, спохватилась и, пытаясь предупредить новый поток, поправилась, – Хотя мы его свяжем, и пока ты не успокоишься, не отпустим. Договорились?

– Договорились, – мгновенно успокоившись, согласилась Паола и пошла домой вслед за сестрой.

***

– Вот растяпа! – в сердцах выразилась Старшая, – Ты все же допустила крен, и теперь половинки андрогина разместит в разных временных точках. Не реви! Слезами делу не поможешь. Тем более, гролинги довершат начатое. Вот уж где мы ошиблись, так ошиблись. Твоя оплошность – легкое недоразумение по сравнению с этим.

И она подумала, что везде, где Подательницы Жизни появлялись, покидая свое измерение, Меченные помогали им заставить аборигенов переосмыслить жизненные установки, полюбить творческое начало, и как результат – цивилизации становились спокойнее, разумно сосуществуя друг с другом. Но здесь…

Сначала Моркадо появлялись на разных континентах равномерно – Сурея, Гроя, Торкия, Зерма, Коруя каждый цикл получали свои двадцать пар. Но первым континентом, заставившим пересмотреть это правило, стала Гроя. Гролинги, вместо того, чтобы потихоньку освобождаться от жестокости и свойственной им агрессивности, быстро оценили некие способности Меченных. И они сделали их предметом торговли, и сами стали использовать Моркадо, как вещь. Тогда Подательницы перестали подавать им половинки, и гролинги решили, что они достаточно сильны и вооружены, чтобы потребовать от других рас подчинения.

***

Паола специально не догоняла Ирунку, плетясь позади. Если с ней поравняться, то сестра начнет трещать о своем Тимусике. А Паоле тоже хотелось счастья и любви, хотя она считала себя дефектной, получившей метку по недоразумению. Теперь ей все чаще стало казаться, что скоро явится Подательница Жизни, извинится перед ее родителями и сотрет метку, и Паола будет вынуждена уйти к Обыкновенным. Ведь солитерии появились как небольшие гетто, куда родители, получившие Моркадо, приносили своих новорожденных, оставляя их на пороге и никогда больше не интересуясь судьбой своих отпрысков. Но зато внутри семьи подброшенки получали все. И любовь, и ласку, и воспитание. И всегда было несколько кормящих мамочек, щедро наделенных молоком, которого хватало на всех малышей. Так они и жили, не разбирая, кто свой, а кто – подброшенка.

Последний поворот остался позади, и каменная громада солитерия выросла перед ними.

– Все же удачно мы его перерисовали, – с удовольствием рассматривая его стену, высказалась Паола, вспоминая последний граффити-поединок. Тогда по всей поверхности внешней стороны здания участники нарисовали картину, в которой четыре сезона и время суток потихоньку сменяли друг друга. Вышло очень красиво. Лично она рисовала зимнее утро. А если учесть, что зима была единственным временем, когда шли дожди, образовывались лужи, и реки переполнялись, то она вспомнила, как четко вырисовывала капли, разбегающиеся волны с потревоженной поверхности. И появляющиеся в лужах клании – красивые, молочной окраски, с разнообразной цветной кромкой водные растения, плавающие среди зеленых листьев.

Наконец сестры достигли трансплата. Паола присоединила брейнсенсор, после чего рободрайв спросил, не желают ли они сесть. Ирунка согласилась, а Паола повисла на перилах. Только после третьей просьбы убрать конечности от плоскости движения, девчонка села напротив перил, чтобы схватить хоть один листик с лиан, обвивающих колоннады центральной залы – нефа. Сумеешь сделать – загадывай желание. Но в этот раз, ей удалось впервые схватить небольшой кусочек, что привело девчонку в полный восторг. Она повернулась лицом к сестре и попыталась показать ей драгоценную добычу, оторвав Ирунку от разговора по коннектору с Тимусиком, по которому та «та-а-ак соскучилась», расставшись на какие-то полчаса. При этом сестра сидела ровно, положив изящно ногу на ногу. Паола опустилась на пол, на что Ируна закатила глаза и сказала невидимому собеседнику, что именно ей достается эта плакса-млакса, «как будто нет других», кто может найти ее. Через несколько минут они уже были дома.

– Мама ждет! – напомнила Ируна, и пошла, изящно покачивая бедрами.

– К Тимусику пошлендрала, – съязвила про себя Паола и подошла к двери родителей. Та была приоткрыта, и подневольно девчонка услышала часть разговора.

– Говорят, они разорили уже не один солитерий, а правительство не предъявляет даже ноты протеста, – послышался встревоженный голос матери.

– Гролинги – грозные враги. Никто не будет им перечить, а мы для них – добыча, – со вздохом ответил отец, и тут же произнес веселее, – Но мы-то подготовились. Ведь так, детка? – но ответом ему была тишина.

– «Целуются», – поняла Паола и, немного подождав, кашлянула, чтобы не застать родителей врасплох.

***

Дальше Моркадо стали неугодны и некоторым другим континентам. Правда, чувствовалась в этом рука Грои. Они, как и элита, правящая миром, оценили изысканную и чарующую красоту девушек и парней, еще не встретивших Ожидаемых, и оттого пользовавшихся большим спросом в богатых гаремах. Таким образом, Подательницы Жизни встали перед проблемой – Меченные переделывали мир, а мир переделывал их. С надоевшими любовниками долго не церемонились – их или передаривали вассалам как приз за отличную службу или казнили. Численность людей с меткой сокращалась, зато стоимость на черном рынке резко подскочила. Но все закрывали глаза на работорговлю.

***

– Дочка, нас приглашают в гости в соседний солитерий. Поедешь? – приобняв Паолу, спросила мать.

– И сколько их нам надо проехать, чтобы вы поняли, что там нет моего Ожидаемого! – Паола решила сегодня капитально всех достать со своими капризами, – Не хочу никуда, отстаньте уже от меня! – и она выбежала из родительской комнаты.

– Ну что ты с ней будешь делать, – сокрушенно посетовала мать и глянула на отца.

– Переходный возраст, да и сама знаешь, какая она нетерпеливая, – приобнял жену тот, чтобы немного успокоить. – Проблема выеденного яйца не стоит, но ей, пока не повзрослеет, этого не объяснить. Тем более метка молчит.

– И все же попозже, когда успокоится, я поговорю с ней, – удручённо вздохнула женщина, понимая, что как всегда будет поток слёз и упрёков, что «её никто не понимает». И в ответ подумала: «Дурашка моя ненаглядная, скорей бы ты повзрослела.»

Паола же, придя в свою комнату, положила маленькую, зелёную часть своей надежды в небольшой тайник, устроенный ею в спинке кровати, где она прятала всё, чего не должна была видеть её проницательная мать.

Затем расслабилась и, достав всё для рисования, приступила к портрету семьи, который надеялась продемонстрировать на Празднике Цветущих Орхидей.

Не предчувствуя, что через полтора года она будет вспоминать эту идиллию с тоской и болью.

***

Охотник убрал бинокуляр, и отметил местоположение солитерия у себя в ридерпаде. Герхард будет доволен – удалось обнаружить много добычи.

***

Довольно часто так бывает,

Что в суете летящих дней,

Никто из нас не замечает

Шаги беды, стучащей в дверь…

Комментарий к Мгновение детства

* Виртула – костлявое существо мужского или женского рода, обладающее способностью видеть варианты будущего. Обычно окружающие их боятся, потому как они славятся вздорным и мстительным характером. А так, как виртулы общаются напрямую с Подательницами жизни, могут изменить судьбу и в хорошую, и в плохую стороны. Амброзию (растение, с характерным запахом) боятся, как огня. Поэтому не хотящие с ними связываться высаживают растение вокруг домов.

* Солитарий – жилище сурейцев-Моркадо. Каменное здание-селение, на крыше которого располагаются огромное патио под куполом из крепстекла, освещаемое щедрым солнечным светом, характерным для данной местности, зимний сад, оранжерея, крытый бассейн. Жилище огромно, содержит несколько семей. Используется робототехника, при выращивании продуктовой базы. Обычно ферма располагается рядом с основным зданием, где и производится все необходимое для питания.

* Моркадо – помеченные Меткой.

* Трансплат – платформа для перемещения по солитарию, представляющему из себя минигород с лабиринтами улиц. Где, не зная местности, можно легко заблудиться. Работает, используя магнитное поле планеты, курс задает брейнсенсор.

Брейнсенсор – датчик, при подключении к виску принимающей стороной воспринимающий картинку нужного места в солитарии.

========== Мгновение беды ==========

Конунг Грои стоял над Тихой Заводью и рассматривал копошащихся внизу людей, как рассматривают муравейник, неожиданно оказавшийся на пути. Он усмехнулся и подумал, что это тоже когда-то будет принадлежать им. Со временем. А сейчас они получат долгожданную добычу в виде нового товара, красивых вещей, картин и богатств – всего того, что можно будет унести или увести. Солитерий был большой, и здесь главной задачей будет не дать им успеть спрятать самое ценное – молодняк.

Он вернулся к походным флаерам* с хорошей маскировкой и мощным генератором. Они взяли с собой большой запас геонита* и теперь заряжали аккумулятор электромагнитной пушки, а заодно проверяли обстановку вокруг солитерия. Все было тихо. Их не ждали.

Химики уже подогнали антигравы* и прилаживали к ним капсулы с усыпляющим газом. Пульсовики выставлялись на малую мощность шокеров, чтобы не убивать, а только выключать сознание. Также подготовили сканеры, специально разработанные для проверки каменных домов.

– Надо отметить, мы сделали огромный рывок в вооружении, – с удовольствием подметил Герхард любуюсь масштабными приготовлениями. – Надо еще чистильщиков пустить одновременно с рейдерами. Подстраховаться от геройства мужской части Меченых. Хотя, какие они воины, – усмехнулся он и прошел в командный флайер.

Там все было готово: экраны, радары – всё, что сейчас поможет обнаружить людей, которые если не заснут, то могут стать проблемой. А убивать годный материал не хотелось. Клети тоже были собраны и приложены к низу флайеров. Наконец поступили рапорта всех ответственных за штурмовое снаряжение. Пора было начинать. Герхард подошел к коммуникатору и отдал первые команды. Химики подняли антигравы, и те бесшумно понесли свою начинку к продухам воздушной вентиляционной системы. Техник подключился и каждые пятнадцать секунд докладывал о перемещении первой волны проникновения. Выдавая цифры, понятные только ярлам да техникам. Наконец он произнёс:

– Везде сотка. Мы готовы!

– Дать антигравам команду закрепиться!

Антигравы подлетели к потолочным перекрытиям, проникнув в вентиляционную систему, достигли узла забора воздуха и разлетелись по запрограммированным точкам. Затем все разом выдвинули капсулы реагента и запустили реакцию образования воздушной смеси.

– Выполнено!

– Пушку на изготовку!

ЭМП выставили по прямой к зданию, чтобы импульс охватил все помещение, и привели ее в ручное управление. Затем прозвучала команда отключить электронику.

– Выполнено!

– Взорвать капсулы!

Наконец по капсулам пробежал импульс и они, негромко хлопнув, разлетелись на осколки, газ обильно полился в воздух.

– Выполнено!

– ЭМП, залп! Начать штурм!

Вручную, при помощи механики пушку заставили послать импульс, и теперь электроника командного пункта опять была включена. Рейдеры, а за ними и чистильщики проникли внутрь солитерия, и раздались первые звуки боя.

Как только взорвались первые капсулы, газ стал распространяться по помещениям. Завыла сирена, и анализаторы газовой среды подали на экраны сведения об атаке. Процессор мгновенно среагировал, и все бы получилось, если бы не пришел электромагнитный импульс пушки, убившей всю электронику в серверной. Рейдеры и чистильщики, применяя специальные механические приспособления, респираторы и портативные мини-компы, за секунды вскрывающие и отворяющие все, быстро проникали все глубже и глубже в здание.

***

Паола успела запихнуть всех доверенных ей малышей в специальное помещение, подготовленное родителями, туда же поместила и Ирунку, бывшую на девятом месяце беременности, потом зашла сама. И тут их сознание отключилось.

***

В себя все пришли через какое-то время, малышей тошнило, слышались звуки боя, энергетическое оружие работало во всю. Кто-то кричал, что-то грохотало, а Паола никак не могла понять, где же она, малыши и Ируна. Их окружала тьма. Кто-то из малышей стал плакать.

– Тише, карапузы! Здесь я! – осталось произнести девчонке.

– Я тоже здесь, – отозвалась сестричка. – Интересно, почему ничего не видно?

– Может, электронику повредили, – с сомнением произнесла Паола. – Хотя световые панели работают не от общей системы подачи напряжения.

– Давай помолчим, а то обнаружить могут, – со страхом в голосе попросила Ирунка.

– Карапузы, я сейчас потихоньку двинусь, берегите ноги. Попытаюсь собрать вас вокруг.

Ее шатало, но она ползком несколько раз проползла по довольно маленькому, как оказалось, помещению и, посчитав, что собрала всех, аккуратно и тихо спросила:

– Всех нашла?

– Да, – прошептали малыши, и все затихли, пытаясь пережить нападение.

***

Томительно текло время. Малыши стали проситься в туалет, попить, взять их на ручки. Звуки боя давно смолкли. Паола, предупредив сестру, оставила с ней карапузов и осторожно прощупала стену. Нашла запирающее устройство, но открыть не смогла.

– Мы заперты снаружи, – с сожалением констатировала девушка. Ей это явно не нравилось, ведь тайное убежище в солитерии запиралось изнутри. Она приложила ухо к стенке, но ничего услышать так и не смогла. И вдруг послышались голоса.

– А здесь что? – спросили за стеной.

– Мы собрали всех, не разбирая, там и малыши и беременная.

– Значит, осмотрим и решим. Открывай! – властно приказал кто-то.

Створки, закрывающие проход разошлись. И кто-то осветил помещение. Паола закрывалась от слепящего света, но рассмотрела, что это – чужаки. Двое – явно не простые – в сопровождении еще двоих, в шелларовой* броне и с оружием зашли к ним.

– А здесь неплохо, – сказал один из них, явно зрелый воин с огненно-рыжей растительностью на лице, холодными голубыми глазами и развитой мускулатурой, разглядывая пытавшихся защитить себя и малышей двух молоденьких девушек, одна из которых была беременна.

Рыжий пристально посмотрел на Паолу, она уже немного привыкла к свету, и его взгляд, холодный и властный, вызвал в её душе тревогу и смятение. Но он продолжал смотреть на неё и вдруг улыбнулся ей. Она боялась его, но продолжала смотреть ему прямо в лицо. Тогда он, присев напротив девушки, провел внешней стороной ладони по её щеке, но та стряхнула его руку, на что он усмехнулся, схватил её больно за подбородок и сказал на интерлендже:

– Смелая девочка… Малыш! – и тут перевёл взгляд на её сестричку, которая, как безвольная кукла сидела на полу. Он подошёл к Ируке и взял её правую руку, затем, повернувшись к спутнику, произнёс:

– У-у-у! Как обидно, а тоже была не плоха. Очень не плоха!

– Почему? – спросил второй с недоумением, видимо плохо рассмотрев её руку.

– Посмотри сюда, – и он развернул предплечье Ирунки. Паола бросила взгляд и к своему ужасу разглядела там чернеющую и уже разлагающуюся метку. Это означало только одно: Тимусик погиб, и теперь у ее сестры отсчитывается последний час жизни. Моркадо не могли познать смерти, не встретив друг друга, но и жить в случае гибели одного из них тоже не могли. Вот такой нюанс!

– Выбросить ее отсюда, – равнодушно приказал первый, и двое с оружием поволокли Ирунку наружу.

– Нет! – вцепилась в нее Паола, и попыталась зубами прокусить перчатку шеллара.

– Сломаешь зубы, дура, – усмехнулся второй и залепил ей пощечину, отбросившую ее к стене. – Заберешь ее себе или мне уступишь?

– Понравилась? – иронично спросил первый, ещё раз посмотрев на Паолу.

– Да. Люблю шустрых. И потом, посмотри, какая ненависть в глазах! Та еще штучка, по-моему, – с жадной усмешкой рассматривая ее, ответил второй.

– Я учту твое желание и подарю ее, когда мне надоест, – надменно произнес первый, щёлкнул её по носу и вышел.

– Такую добычу взяли, – с досадой скривился второй в спину ему. – Подумаешь, одну уступить. Все-таки твой отец, Герхард, был умнее и щедрее, – говоря в пустоту, резюмировал он и, приказав запереть клеть, вышел из нее. За ним последовали охранники, и замок снова щелкнул.

***

Вдоволь нагостившись у друзей, Моркадо возвращались домой. В их солитерии был большой состав флайеров, но они взяли треть от этого. Зато около ста человек свободно слетали в гости и теперь груженные подарками, с весёлым настроением они послали код встречи. На который никто не ответил. Возглавляющий колонну подал знак сесть и выставить маскировку.

Высадив спутников, он и молодой Меченый аккуратно подлетели к дому.

То, что они увидели перед собой, повергло их в ужас и печаль. Главенствующий вызвал на подмогу мужчин, предупредив, чтобы ничего не рассказывали женщинам и детям.

Оставив часть парней, на случай экстренного взлёта, оставшиеся выполнили по отношению к погибшим долг – задав программу ботам, вырыли общую могилу. Обыскали весь солитерий и обрядив в погребальные одежды останки своих родственников, сложили согласно традиции головой к восходу. Чтобы встающее солнце освещало их в обители Подательниц Жизни.

И здесь случилось удивительное: они обнаружили, неподалёку от солитерия, умершую Ирунку, успевшую перед смертью родить. И ребёнок остался жив и почему-то не замечен гролингами. Может из-за того, что она успела накрыть его собой. Но теперь он раскричался, требуя есть.

И только после этого, взявший на себя руководство по захоронению, позволил привезти женщин и детей. Он прекрасно понимал, что сейчас произойдёт, но они имели право проститься с дорогими их сердцу Меченными.

Под закатывающимся солнцем, звучали печальные кантиллы, лились горькие слёзы, и вокруг волной разливались горе и печаль. Но всё же в сердце многих, кто не видел начало погребения, оставалась надежда, что может ещё кто-то уцелел. И им удастся встретиться. Возможно, когда-нибудь.

В могилу на упакованные тела плеснули немного сладкой воды, чтобы ушедшим было сладко и свободно “там”. Зарыли, сформировав небольшой холмик и выложив на нём иероглиф “Пелос”, означающий память. И не стали задерживаться. Зная, что были случаи, когда гролинги возвращались.

Не объясняя ничего, все молча разошлись по флайерам и подняли их в воздух. Для начала они вернутся обратно к друзьям, а затем постараются найти новое место жительства.

В Сурее они больше не останутся.

Комментарий к Мгновение беды

*Флайер – летательный аппарат.

*Геонит – энергетический минерал, позволяющий заряжать технику, “природная батарея”

*Антиграв – малое летательное устройство, способное нести небольшой груз, и перемещающееся бесшумно.

Пульсовики – энергетическое оружие.

* Кантиллы – погребальные песни

*Шелларовая броня – защитные доспехи, выдерживающие недолго прямое попадание любого оружия, даже пульсовиков.

========== Мгновение похоти ==========

То, что нас не убивает – делает нас сильнее.

Ф. Ницше.

Тряска и движение закончились. Это, учитывая сколько прошло времени, означало только одно. Ее и малышей увезли очень далеко от дома.

Дома… Перед глазами стояло последнее предсмертное выражение ее сестрички. И странная тишина, установившаяся после окончания боя. Тревога заполняла ее сердце, но она гнала от себя страшные догадки. Всю дорогу она уговаривала себя, что это страшный и дурной сон. Сейчас она проснется, и все будет хорошо. Все живы…

***

Растяпа плакала. Ей было жаль свою подопечную, но если она и могла изменить ее настоящее, то только с согласия Старшей. А та запретила сейчас вмешиваться в то, что произошло. Утешало лишь, что за последнее время они научились выводить своих подопечных из любого состояния. Зачем это нужно было Старшим, она не понимала. Хотя фраза: «Их надо научить быть сильными» мало что объясняло ей.

***

Теперь опять звучали команды не на общем интерлендже*, а на чужом, неприятном для ее слуха наречии. Опять слышались крики и плач детей. Её малыши тоже разревелись. Она металась во тьме, от одного к другому полагаясь на звук их голосов, но не могла их успокоить

– Тихо, мелочь! – в сердцах крикнула она. – Мне тоже не нравится, что происходит, но я не могу ничего поделать. Просто не отходите от меня, чтобы не случилось. И все будет хорошо.

Малыши прижались к ней. Они дрожали, оставшись впервые без надлежащего присмотра, только с единственной сестричкой. К тому же их напугали дядьки, оставившие их опять во тьме. И оттого они плотнее сгрудились вокруг неё, а самого маленького она взяла на руки. Растерянность и отчаяние овладели ею, и она вдруг тихо запела колыбельную, как делала всегда её мама в детстве, пытаясь успокоить малышей. Теперь пленники шмыгали носами, но хотя бы ощущали себя опять семьей. Тем не менее крики и плач неотвратимо приближались к их помещению.

– Теперь этот, – сказали извне. И Паола уже знала, кому принадлежит этот голос. Створки разошлись, и тот же голос произнес:

– Тебе помочь выйти, или будешь благоразумной?

– Я буду благоразумной, – ответила она, и уже обратилась к малышне. – Держите меня за платье и ни в коем случае не отпускайте.

Пять детских ручек вцепились – кто в подол, кто в рукав, кто в ее пальцы. Она потихоньку, чтобы они успели, вышла из клети.

Это не было домом, даже мало напоминало Сурею. Похоже она и дети были на флайдеке, на ином континенте. Чужбина встретила их хмурыми, серыми облаками, заполняющими вечереющее небо; запахом океанской сырости, пропитавшей собой всё пространство; криками птиц, которых она никогда не видела. Зато перед клетью стояли гролинги, и Рыжий отличался ото всех. Статью, величием и властностью.

– Конунг, я смотрю, ты время не терял. Она уже с кучей сопляков, – съязвил кто-то, и в ответ раздался дружный мужской гогот.

– Могу поделиться опытом, Доридж, – с усмешкой ответил Герхард и, уже обращаясь к Паоле, взяв ее за подбородок и смутив своим взглядом, произнес. – Молодец. Будешь и дальше такой послушной, не пожалеешь. Олия!