Текст книги "Там, где любовь. Не всё так просто (СИ)"

Автор книги: manyana morkus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

– Мой мальчик сам виноват, – с грустью протянула Лариса. – Всю жизнь он связывался не с теми людьми. Вот и доигрался. Сколько раз я ему говорила, по молодости так вообще не слушал, думал, что всё знает. Мне надо обязательно увидеться с ним.

– Мы съездим туда, как только тебя выпишут, – успокоила её Согдиана. – А пока набирайся сил, тебе нужно приходить в себя…

– Я отойду на минуту, – услышав звонок мобильного телефона, встрепенулся Вадим. – Если что, я в коридоре, – и, кивнув Согдиане, он вышел из палаты.

– Дочка, – Лариса проследила взглядом за закрывшейся дверью и наклонилась к уху Согдианы, – а он действительно очень любит тебя. Это видно…

– Да, я знаю, – Согдиана вздохнула, – на этот раз моя жизнь изменится.

– Ты уже точно всё решила?

– Решила, – она задумчиво посмотрела в окно. – Хоть это и стоило мне неимоверных усилий, но я уже почти примирилась со своей участью. И понемногу начинаю понимать, что это единственный путь, который открыт передо мной. В скором времени я выйду замуж, а потом, возможно, появятся и дети. Кто знает, может быть, так было суждено с самого начала, раз мне пришлось пройти всё это…

– Что ж, дай вам Бог счастья, – мать погладила её по руке, – дай Бог…

********

До обеда этот день Маргарита провела на студии звукозаписи. С утра её вызвонил продюсер, Константин Шотаевич, и убедительно попросил приехать, немного поработать над песней.

Из дома она выезжала с разбросанными мыслями. То, что случилось вчера, никак не укладывалось у неё в голове. Это было словно какое-то помутнение рассудка: сначала раздражительность, потом усталость, и, как следствие, – слёзы, и уж совсем никуда ни шли беспричинные порывы страсти по отношению к Адаму. Что она хотела от него? Секса? Естественно, она же буквально умоляла взять себя, ей зачем-то было нужно опять преодолеть эту границу между ними, а дальше и трава не расти. Какой бес её опять попутал? Соблазнять в своей же ванной мальчика с нетрадиционной ориентацией – это уже предел. Неудивительно, что он, в конце концов, не выдержал этой пытки и удрал. Хотя, кое-что ей всё-таки до сих пор было не понятно. Если Адам, по его словам, всю свою жизнь был стопроцентным геем, то почему он так возбуждался, оставаясь с Ритой наедине? Да что там говорить, они ведь уже занимались этим грязным делом в ту ночь, когда к ней последний раз приезжал Влад. И ей не составило особого труда завести его: всё началось почти мгновенно, а закончилось очень нескоро. Быть может, виной всему алкоголь? Они оба были пьяны, поэтому всё так и получилось. Другого объяснения быть просто не может. Что скрывать, Рита ведь сама затащила его в постель, и, если бы не её внезапная прихоть, кто знает, может, между ними ничего бы и не произошло.

Так же случилось и на этот раз. С той лишь разницей, что у них в крови не было ни капли алкоголя. Всё яснее некуда, Адам некоторое время пребывал в шоке от её действий и чуть не поддался, но в последний момент соскочил. Почему? Да потому что понял, что не сможет пересилить свою природу и заняться сексом с девушкой, находясь в трезвом состоянии. И чего она от него ждала? Какая глупость.

Выйдя из студии, Рита спустилась на улицу и уже хотела поймать такси, как прямо возле неё затормозила знакомая машина. Не прошло и секунды, как из-за руля выскочил Ламберт и предстал перед ней во всей красе.

«Гламурный ублюдок», – нервно пронеслось у неё в голове, но вслух она сказала всего лишь:

– Что тебе?

– Хорошо, что я тебя нашёл, – он выглядел растерянным, как и вчера. – Поговорим?

– Не хочу, – поморщилась Маргарита и, обернувшись, мельком посмотрела на стеклянные двери небольшого ресторанчика через дорогу. Сегодня она даже не завтракала.

– Тогда пообедаем? – уловив её взгляд, предложил альтернативу Адам.

Тяжело вздохнув, она неопределённо пожала плечами и без слов двинулась в сторону ресторана. На данный момент ей никак не хотелось что-либо обсуждать, она хотела поесть. Если ему так нравится, то пусть сидит рядом и разговаривает сам с собой. Слушать его трёп она не намерена, хватит с неё.

– Сядем здесь? – Ламберт указал на столик у окна и вопросительно посмотрел на Риту.

– Без разницы, – отмахнулась она и, отодвинув стул, села.

К ним тут же подошёл официант, и они сделали заказ.

– Прости, что я вчера ушёл, – начал Адам, но она покачала головой и всем своим видом изобразила, что не собирается разговаривать на эту тему.

– Поверь, мне уже наплевать, – сказала Маргарита, откидываясь на спинку стула. – Сейчас я просто хочу спокойно поесть, ясно?

Они уже практически заканчивали обед, когда, наклонившись за упавшей салфеткой, Рита случайно обратила взгляд в сторону дверей и с изумлением увидела, как в ресторан входят Влад и Катя. От неожиданности она так и замерла с открытым ртом, не в силах отвести глаз от этих двоих. В голове тут же замелькали беспорядочные мысли. Так они вместе? Давно ли? Не может быть, что Влад так быстро сумел осуществить свои планы. Ведь ещё при последней встрече с Ритой, Цыпина сама заявила, что не станет мешаться на пути, что не хочет быть простым утешением для него, если поймёт, что он до сих пор неровно дышит к Маргарите. И что же? Сейчас она, опровергая все свои слова, с довольной миной вышагивает с ним под ручку, как будто ничего и не было! Как будто Влад не был в шаге от измены, как будто она позабыла обо всём, что тогда произошло! Нет, это уже становится смешно…

Пока все эти домыслы проносились у неё в голове, Влад и Катя заметили, кто сидит за столиком у окна, и лица их изменились. Они оба отчётливо увидели, что Маргарита смотрит на них. Мало того, выражение её лица было отнюдь не дружелюбным. Таким образом, проанализировав всё это, Влад решительно проговорил, обращаясь к Кате:

– Давай поедем в другое место.

Даже не думая с ним спорить, Цыпина испуганно кивнула, и они повернули назад. Заметив, что парочка «позорно сбегает», Рита вскочила со стула и, достав из сумки портмоне, начала лихорадочно рыться в нём.

– Я заплачу, – остановил её Адам, который не мог не заметить, что именно взволновало его подругу.

– Отлично, – не стала возражать Рита и, подхватив куртку, поспешила к выходу. Ей непременно хотелось догнать Влада и посмотреть ему в глаза. А заодно и этой тихоне.

Она выбежала на улицу и увидела, как Влад открывает машину и помогает Кате сесть. Приближаться к ним Рита не стала. Отсюда ей и так хорошо было всё видно. Она остановилась у дверей ресторана и, не скрывая своего интереса, на расстоянии буравила презрительным взглядом двух этих, как она думала, лицемеров. Скользнув мимолётным взглядом по нарисовавшемуся у входа в ресторан силуэту Маргариты, Влад молча сел за руль и, хлопнув дверцей, включил зажигание.

– Марго, – из ресторана выскочил запыхавшийся Адам и настороженно посмотрел вслед отъезжающему автомобилю, – всё в порядке?

– Отцепись, – буркнула она и, накинув на плечи куртку, понеслась вперёд по тротуару.

Адам, не говоря ни слова, последовал за ней. Свою машину он оставил стоять там, где она была припаркована. Сейчас машина волновала его меньше всего, он больше беспокоился за Риту. А она, ничего не замечая, неслась всё дальше, не разбирая дороги. С неба закапало, и с каждой секундой дождь усиливался. Адам продолжал идти за Ритой, переходя практически на бег, а она даже ни разу не замедлила шага и не оглянулась в его сторону. Несколько раз его подмывало плюнуть на всё и прекратить преследование, но какое-то непонятное чувство внутри не давало этого сделать. Он и сам не мог понять, что за странное ощущение давит на него, раньше он никогда не замечал за собой такого, и теперь был немного растерян. Плюс ко всему этому, в нём кипела какая-то злость, но злость не на Маргариту, а на всю ситуацию в целом. Слова, готовые в любой момент сорваться у него с языка, не заставили себя ждать, и, поравнявшись, наконец, с Ритой на одном из перекрёстков, Адам нервно выпалил:

– Что ты к нему чувствуешь?!

Фраза была настолько непредсказуемой, что Маргарита резко затормозила и с непониманием уставилась на него. Капли дождя стекали по её волосам.

– А тебе-то что? – не совсем улавливая причины его гнева, воскликнула она и, сделав шаг, вполне ощутимо толкнула его в грудь. – Слушай, зачем ты вообще нашёл меня сегодня?! Зачем потащился за мной в ресторан, кто тебя просил?!

– Никто, – не сбавляя оборотов, отозвался Адам. В глазах его застыло ледяное выражение. – Я только хотел поговорить! Я чувствовал себя ужасно!

– А что такое? – язвительно усмехаясь, Рита покачала головой. – Расстроился, что у нас вчера ничего не получилось, да?! А на что ты рассчитывал?!

– Ни на что, – с явной обидой бросил он. – Мне не даёт покоя всего одна вещь: почему, когда я хочу одного, то происходит совершенно другое?! Всё не так!

– Почему? Сказать, почему? – она приблизилась к нему и заглянула в глаза. – Просто ты гей! И это не лечится…

– Да, я гей, – не стал отрицать Адам. – И что? Что?! Если ты не испытываешь ко мне ничего, кроме отвращения, то давай разойдёмся прямо здесь, и больше не будем мешать друг другу!

– В точку, – кивнула Маргарита. – Всего хорошего, – и, не задерживаясь больше ни секунды, быстрым шагом перешла на другую сторону улицы.

Он же побрёл назад, чтобы забрать машину.

========== Глава 29 ==========

Жизнь Согдианы теперь текла совершенно иначе, чем раньше. Больше не было выездов за город, встреч с организаторами концертов, её телефон звонил очень редко, а, если кто и звонил, то это были теперь лишь друзья и знакомые. Слова «работа» уже не существовало для Согдианы, она почти забыла, как это: выходить на сцену, улыбаться зрителям и дарить им свою музыку. Она забыла, что значит пропадать днями и вечерами на студии, трудясь над новыми проектами, что такое репетировать, не зная сна и отдыха, готовиться к шоу и программам. Она забыла, что такое любовь поклонников, она больше не слышала восторжённых криков, летящих из зала, не видела выражения безграничной радости на лицах, смотрящих на неё с восхищением. Да, она до сих пор получала письма с мольбами вернуться на сцену, с морем вопросов, сводящихся к одному: почему Согдиана ушла со сцены? Вернётся ли она когда-нибудь?

Этого не знала даже сама Согдиана. Она не представляла, какой ответ следует дать на все эти письма. Перебрав гору корреспонденции, пересмотрев бесчисленное количество комментариев на своём сайте в Интернете, Согдиана собралась с мыслями и написала обо всём, что думает, обращаясь ко всем в целом и к каждому в отдельности. Она просто выразила всё то, что было у неё на душе. Конечно, самых личных и сокровенных переживаний она раскрывать не стала, ограничившись тем, что действительно могла сказать людям, ожидающим от неё ответа. Она писала, что не знает, сможет ли когда-нибудь вернуться на сцену, ведь за последнее время с ней произошло много чего, и раны в душе не дают ей обрести спокойствие и уверенность. Поблагодарив всех почитателей своего творчества, она пообещала не пропадать совсем и регулярно делиться планами на будущее, новыми фотографиями, если таковые будут, и хотя бы так продолжать дарить частичку себя. Безусловно, душа её болела при мысли о том, что путь на сцену теперь закрыт. Конечно, она могла попытаться приложить максимум усилий к тому, чтобы всё было, как прежде, ведь можно было попросить того же Вадима помочь ей в этом, раз основные проблемы решены. Но за всё то время, что они успели провести вместе, в его доме, Согдиана ни разу не услышала от него одобрения, когда пыталась заговорить о возобновлении своей карьеры. Ничего определённого он, вроде, и не отвечал, но по лицу можно было заметить, что данная тема не слишком нравится ему. Почему-то он укрепился в мысли сделать из Согдианы тихую хранительницу домашнего очага, не выходящую за пределы дома. Он как будто боялся выпустить её в ту жизнь, к которой она давно привыкла. Как будто боялся, что она забудет о своих обещаниях и покинет его. Но он плохо знал Согдиану. Она понимала, что Вадим слишком много сделал для неё, что без его помощи всё могло бы быть намного хуже. Она жила, не зная материальных забот, её мама с каждым днём всё больше шла на поправку и хорошела, у Джамала был первоклассный адвокат, нацеленный на то, чтобы вытащить его из тюрьмы и оправдать. И всем этим Согдиана была обязана Вадиму. Она чувствовала свою ответственность перед ним, и не могла ни в чём упрекнуть его. Поэтому и не настаивала на идее вернуться в шоу-бизнес. Хотя, очень страдала, лишившись всего того, без чего раньше не представляла своего существования.

Мысли о Егоре также не покидали её. Она ни в коем случае не искала встречи с ним и не звонила даже просто для того, чтобы помолчать в трубку и услышать его голос. Она считала себя не в праве так поступать. Сердце не переставало разрываться от боли, когда она вспоминала обо всём, что они когда-то пережили. Обо всём, о чём они мечтали. Кто бы мог подумать, что однажды всё рухнет, и больше ничего не будет? Согдиана была уверена, что никогда не сможет никого полюбить сильнее, чем его. Как бы ни старался Вадим, к каким бы ухищрениям не прибегал, что бы ни бросал к её ногам, она не сможет полностью открыть ему своё сердце. Но виновата ли она в этом? Он сам убедил её в том, что его любви хватит на двоих. Только сможет ли она жить, находясь рядом с человеком, которого до сих пор считает чужим? Пусть он делает всё для её блага, пусть ему по плечу все трудности, и он решает их с лёгкостью, обещая себе и ей счастливое будущее, пусть. Но иногда Согдиана с тоской понимала, что готова отдать всё это не глядя за одно только прикосновение, за один только взгляд Егора. Только он уже не простит её. Он считает, что она предала их чувства. В каком-то смысле он прав. Права была и Настя, укоряющая её за то, что Согдиана опускает руки и отдаёт всё на волю случая. Да, она слаба, чтобы что-то изменить, слишком слаба. Если бы только обстоятельства сложились по-другому…

Но всё сложилось именно так. А значит, нужно забыть о нём и принять то, что ей уготовано судьбой.

Таким образом, проходили недели и месяцы, а Согдиана не видела ничего, кроме стен этого дома. Да ей больше и некуда было выходить. Маму из клиники они с Вадимом на время забрали к себе. Азарх всё это время занимался решением вопроса о деле Джамала, и, конечно, пропадал на работе. Отец передал ему бразды правления своим бизнесом, а именно, сети ресторанов по всей Аргентине. Однако самого отца Азарха Согдиана до сих пор так и не видела: на вопросы о нём Вадим с неохотой отвечал, что отец постоянно находится в разъездах, и пока у него абсолютно нет времени, но когда-нибудь он обязательно познакомит их с Согдианой, и дело встанет только за свадьбой. Устраивать свадебную церемонию в Буэнос-Айресе Вадим категорически не хотел, он уже давно мечтал разделаться с делами первой важности и, наконец, улететь на родину, в Латвию. Там он и собирался узаконить свои отношения с Согдианой. Она тоже была не против такого варианта, так как понимала, что уехать будет лучше в первую очередь для неё самой. Кто знает, вдруг вдали от всего того, что напоминает ей о прошлом, ей станет легче привыкнуть к новой жизни? Наверно, это единственный выход для неё.

Егор, в отличие от Согдианы, всё это время не просиживал дома. Он сутками пропадал на работе: вёл корпоративы и праздники, где-то подрабатывал ассистентом на телевидении, в общем, выкручивался как мог. Бывало, что он приезжал домой на один вечер, и, переночевав, с утра вновь пропадал на неопределённое время. Но он уже приспособился к такому образу жизни, так ему было даже легче не думать о Согдиане. Да и сама квартира напоминала ему обо всём, что произошло, поэтому он и старался проводить там как можно меньше времени. Упорство и стремление заработать приносило свои плоды: материальное положение стало понемногу стабилизироваться. Каждый вечер Егор созванивался с Анной и узнавал, как у неё дела. Иногда он приезжал к ней и оставлял деньги на необходимые нужды. Один раз он даже был с ней на УЗИ, и, вернувшись домой, долго ходил по комнате и не мог понять, что с ним происходит. Он так до конца и не мог осознать, что скоро станет отцом. Но ответственность за этого ребёнка уже чувствовал, несмотря на то, что в душе всё ещё таились сомнения насчёт того, что это его малыш. Отчего-то эти сомнения имели место быть, хотя, он и гнал их от себя. Не может же Аня так цинично обманывать его…

Согдиану он отныне больше не тревожил. Один Бог знает, каких неимоверных трудов стоило ему день ото дня гнать от себя её образ, стоявший перед глазами, когда он оставался наедине с собой. Как он сдерживал себя, чтобы не сорваться и не набрать её номер! Временами ему приходилось совсем тяжело: Согдиана стала приходить к нему во снах, он мог посреди ночи вскочить в холодном поту и начать метаться по спальне. Из последних сил он взывал к голосу разума и заставлял себя думать о чём-то другом. Он пытался найти какое-то увлечение, пробовался на кастингах на роль телеведущего или актёра кино. Пока его мысли так и продолжали витать где-то далеко, но постоянное движение по крайней мере не оставляло шанса заскучать или вновь окунуться в депрессию. У него просто не было на это времени.

А время шло своим ходом, и однажды, совершенно забыв про собственный день рождения, Егор отработал очередной день и вернулся домой. На часах было уже шесть вечера, и он, наверно, так и не вспомнил бы ни о чём, если бы, включив разрядившийся телефон, не получил несколько сообщений с поздравлениями. Факт того, что у него напрочь вылетела из головы сегодняшняя дата, не мог не повеселить Егора, и, усмехнувшись, он отправился на кухню, чтобы приготовить себе что-нибудь поесть из тех продуктов, которые имелись в холодильнике.

Едва он определился с тем, что будет есть, как его телефон требовательно затрезвонил. Бросив беглый взгляд на дисплей, он улыбнулся и ответил:

– Привет, Настя…

– С днём рождения тебя, родной, – послышалось из трубки. – Желаю всего того, чего бы ты сам захотел! Чем ты занят? Празднуешь?

– Ага, как же, – саркастически отозвался тот, доставая продукты из холодильника. – Если бы не ваши поздравления, я бы и не вспомнил, что мне стукнуло двадцать, прикинь?

– Да ладно, – не поверила Приходько и захохотала. – Значит, всё совсем запущено! В общем, так, вижу, что без меня ты не справишься. Сейчас соберусь и приеду к тебе, ты дома?

– Дома, – ответил Егор, громыхая сковородками. – Если принесёшь что-нибудь выпить, я только «за»…

– Ладно, уговорил, – покладисто согласилась она. – Через полчаса жди меня!

– Жду с нетерпением, давай…

*******

– Ты что, решил бороду отрастить? – с интересом рассматривая его, проговорила Настя. Она пришла, как и обещала, спустя полчаса, а ещё принесла с собой торт и бутылку белого вина. Проведя рукой по его слегка небритой щеке, она с неодобрением хмыкнула.

– Завтра с утра приведу себя в порядок, – отмахнулся Иващенко и пригласил её пройти на кухню. – Из продуктов нашёл в холодильнике только куриные крылышки, а на гарнир – рис. Больше, извини, ни чем угостить не могу…

– А больше и не надо, – отозвалась она и, сев за стол, испытующе уставилась на него. – Рассказывай, как дела.

– Как, как, – Егор положил ей на тарелку еды и, вздохнув, тоже сел. – Всё как обычно. Тебе повезло, что ты меня застала. Дома я бываю от случая к случаю.

– Всё работаешь? – сочувственно посмотрела она на него. – Устал?

– Привык уже, – пожал плечами Егор. – Деньги никогда не бывают лишними. Естественно, сейчас всё не совсем так, как мне хотелось бы, но…

– Она звонила? – долго раздумывая, стоит ли затрагивать сию болезненную тему, всё-таки решилась спросить Настя.

– Нет, – он отрицательно покачал головой. – Я и не жду от неё звонка. Всё, финиш.

Несмотря на то, с каким явным равнодушием он об этом сказал, по глазам Настя не могла не увидеть, что одно лишь упоминание о Согдиане причиняло ему всё ту же боль, что и раньше. Удручённо замолчав, он принялся уничтожать ужин.

– Извини, – Приходько уткнулась в свою тарелку. – Я не должна была спрашивать.

– Всё нормально, – Иващенко открыл бутылку с вином и наполнил бокалы.

Они закончили ужин и переместились в гостиную. Включив фоном музыку, Егор подвинул к дивану журнальный столик и поставил на него прихваченные с кухни вино и бокалы. Выпив ещё по глотку, они помолчали.

– Бикбаев отпустил тебя ко мне? – запоздало удивился Егор, откидываясь на спинку дивана.

– Они с Владом сегодня выступают в ночном клубе, – пояснила Настя и, поставив пустой бокал на стол, окинула взглядом комнату. – Так что я, как и ты. В гордом одиночестве сегодня…

Егор невесело усмехнулся и ничего не ответил.

– Слушай, – Приходько укоризненно посмотрела на него, – не могу видеть тебя таким. Прошло уже столько времени с того момента, как ты был у меня, а этот взгляд ничуть не изменился. Ты вообще какой-то другой. Уже не шутишь, как раньше, и не смеёшься над моими шутками. Эта твоя обречённая серьёзность действует на нервы.

– Уж прости, – Иващенко развёл руками. – Теперь меня вряд ли сможет что-то развеселить. По крайней мере, в ближайшее время.

– Что мне сделать, чтобы ты ожил? – Настя со вздохом взяла его за руку. – Я даже с подарком ничего придумать не смогла, вот и принесла торт. Всю голову сломала, гадая, что тебе подарить…

– Ничего мне не нужно, – грустно улыбнулся он и сжал её руку. – А насчёт настроения – не старайся. Средства, чтобы вывести меня из этого состояния ещё не изобрели, вот так-то…

– Ты уверен? – вдруг хитро прищурилась Настя. Она придвинулась к нему ближе и, зачем-то понизив голос до шёпота, проговорила:

– Я, кажется, знаю, что доставит тебе удовольствие…

– Что, палка колбасы? – съязвил он. – Нет, брось, эти времена так далеки от меня…

– Димы не будет ещё долго, – многозначительно произнесла Приходько, дотронувшись кончиком пальца до его носа. – Как насчёт того, чтобы прямо сейчас пойти в твою спальню и пошалить?

От неожиданного предложения Егор чуть не поперхнулся и вытаращил глаза на Настю:

– Что? У меня слуховые галлюцинации?

– Но ты же не откажешься, – не моргнув глазом, продолжила Настя елейным голосом. – Сколько раз ты мечтал развести меня на секс, а я не соглашалась? Теперь я готова. Смелей, ты же хочешь…

– Настя, – всё ещё не понимая, шутит она или говорит серьёзно, выдавил Иващенко, – что с тобой? Ты решила надо мной приколоться? Слышал бы тебя сейчас Бикбаев…

– Но он же не слышит, – невозмутимо повела плечами она и добавила в голос ещё больше томности. – Давай, решайся. Дадим жару, а? Я хоть вспомню, как ты это делаешь.

– Перестань, – он покачал головой. – Ты меня разводишь.

– Значит, не хочешь? – Приходько прищурилась. – Смотри, я больше предлагать не стану, Пупсик…

– Подожди, – Егор выпрямился и уточнил:

– То есть, ты хочешь сказать, что готова сейчас взять, пойти со мной в спальню и заняться там сексом? Так? И ты не шутишь? Реально займёмся сексом?

– Причём, жёстким, – с горящими глазами выдала она. – Ну что, идём?

– Пошли, – подхватил Егор и, поднявшись, протянул ей руку, – давай…

Настя смотрела на него минуты две, после чего не выдержала и громко расхохоталась.

– Я же сказал, что ты меня разводишь, – с оттенком разочарования констатировал тот, присаживаясь обратно на диван и разливая оставшееся вино по бокалам. – Жаль, а у тебя могло получиться поднять мне настроение, – и он притворно вздохнул.

– А больше тебе ничего не поднять? – она шутливо пихнула его в бок. – Смотри-ка, реально поверил!

– Не поверил я, – помотал головой Иващенко. – Зря только издевалась.

– Видел бы ты своё лицо, – на неё опять напал приступ смеха. – С каждым моим словом оно так вытягивалось, что я чуть не прыснула. Эй, улыбнись, это же на самом деле смешно…

– Дура, – невольно рассмеявшись, он в шутку шлёпнул её подушкой.

*******

После того, как мать Согдианы полностью поправилась, и её здоровью больше ничего не могло угрожать, решено было отправляться в Узбекистан. Вадим и Согдиана намеревались поехать вместе с ней и пробыть там как минимум неделю, дабы составить Ларисе компанию и на всякий случай ещё немного приглядеть за ней. Согдиана сама попросила об этом одолжении Вадима: она хотела провести ещё хоть сколько-нибудь времени рядом с мамой, ведь неизвестно, когда она теперь сможет увидеться с ней. Скоро она должна будет ехать со своим будущим мужем в Латвию и готовиться к тому, что проведёт там всю дальнейшую жизнь. Только чем она там будет заниматься? Согдиане трудно было представить, что она сможет так просто вести праздный образ жизни, да она этого и не хотела. Вопрос был в том, одобрит ли Вадим её стремление работать? И какую работу она сможет найти для себя, если не принимать во внимание возможность вернуться на сцену?

Тем не менее, пока Согдиана не хотела задумываться об этом, она словно отдаляла от себя предстоящие заботы, предстоящую жизнь. Сейчас ей было необходимо побыть там, где прошло всё её детство. В том доме, где когда-то за огромным столом собирались родственники и друзья, где все были счастливы, где не было слёз и тревог. Как далеко теперь всё это! И как она хотела хотя бы на миг окунуться в детство, в эту беззаботную пору своей жизни! Но время ничего не возвращает назад, оно продолжает идти своим чередом…

Входя вместе с матерью в дом, в котором столько времени не было ни одной живой души, Согдиана почувствовала, как ноги становятся ватными. Внезапно перед глазами промелькнули ещё такие свежие воспоминания: вот они под руку с Егором заходят в этот дом, вот идут по коридору, приближаясь к озарённой солнечным светом зале. Вот их встречает мама, весёлая и жизнерадостная, подходит к ним и берёт дочь за руки…

– Дочка, что с тобой? – заметив, что Согдиана, бледнея с каждой секундой, ступает по полу всё медленнее, испугалась Лариса и заглянула ей в глаза. – Тебе нехорошо?

– Нет, нормально, – пробормотала она и, дойдя до залы, обессилено упала на диван, укрытый покрывалом. – Всё нормально. Просто я… задумалась…

– На тебе же лица нет, – мать всплеснула руками и, порывшись у себя в сумке, нашла бутылку с остатками негазированной воды и протянула Согдиане. – На, выпей…

Согдиана послушно проглотила содержимое бутылки и растерянно взглянула на маму.

– Наверно, это из-за погоды, – предположила та, подойдя к дочери и пощупав её лоб. – Или же смена часовых поясов, перелёты…

– Нет, мама, – Согдиана покачала головой и поцеловала её руку. – Нет, это другое…

– Какой у вас большой дом, – в зале неожиданно появился Вадим: он принёс чемоданы. – Чуть не заблудился, – он, улыбнувшись, посмотрел на Согдиану, но, заметив, что женщины как будто чем-то встревожены, мигом посерьёзнел. – Что такое?

– Ничего, моя Согдиана, должно быть, просто устала, – погладив дочь по голове, проговорила Лариса. – Иди на второй этаж, в спальню, тебе лучше прилечь. А мы с твоим женихом пока наведём здесь порядок…

– Вы мне только покажите, где и что, – кивнул Азарх. – Я сам обо всём позабочусь, вам обеим надо больше отдыхать.

– Пожалуй, я действительно посплю пару часов, – Согдиана поднялась с дивана. – Мама, прошу, ничего не делай здесь без меня. В доме я сама приберусь, а еду можно заказать по телефону. Береги себя, тебе тоже нельзя напрягаться, ты перенесла операцию.

– Не переживай, – Вадим тронул её за плечо. – Я позабочусь о твоей маме, отдохни.

Кивнув, Согдиана стала подниматься на второй этаж.

*******

– Согдиана, у тебя всё в порядке? – Вадим решительно постучал в дверь ванной комнаты. – Ты сидишь там, взаперти, уже больше часа. Открой мне…

Примерно час назад он поднимался и заглядывал в спальню: Согдианы уже не было в постели, а из-за закрытой двери в ванную раздавался шум воды. Подумав, что, должно быть, девушка решила принять душ, Вадим спустился в залу, вознамерившись дождаться её там. Он уже заказал еду, и с минуты на минуту её должны были доставить. Лариса сидела и дремала перед телевизором. Идти спать она наотрез отказалась, сказав, что успеет выспаться и ночью. И теперь они сидели вдвоём, ожидая, когда Согдиана спустится к ужину. Но прошло уже много времени, а её всё не было.

– Согдиана, почему ты молчишь? – барабанил в дверь Азарх. Его не на шутку обеспокоила эта тишина. – Открой, иначе я буду переживать! Скажи хотя бы что-нибудь!

Согдиана сидела на краешке ванны и с отсутствующим выражением лица наблюдала за тем, как из крана течёт вода. Она не хотела ни с кем говорить, ей было плохо. Кто бы мог представить: она ехала сюда, в надежде обрести недолгий покой и умиротворение, совсем позабыв о том, что воспоминания, связанные с Егором, и тем временем, что они тогда провели здесь, лишь усугубят её плачевное состояние души. Перед её глазами в красках представало всё: их разговоры, объятия, поцелуи и признания. Ей казалось, что сейчас откроется дверь, и он войдёт, сядет возле неё, возьмёт за руку, и всё опять будет как прежде. Но ничего этого не было. Она сидит здесь одна, всего лишь наедине со своими воспоминаниями. С воспоминаниями, которые ранят её, причиняют боль. Но они навсегда останутся с ней, она не сможет стереть их, никогда. Зачем же теперь жить? Для неё эта жизнь отныне превратится лишь в мучение, которое будет тянуться бесконечно. Как сильно она любит этого мальчика, как рвётся её сердце вдали от него! Нет, ей больше ничего не нужно, совсем ничего! Уже ничто не сможет возвратить ей покой! Её удел теперь – одни слёзы, и она вынуждена глотать их в одиночестве, закрывшись ото всех, она не может показывать, насколько ей тяжело. Она думала, что пара жалких часов спасёт её, что они помогут ей совладать с собой и продолжать дальше нести эту непосильную ношу. Продолжать улыбаться, когда внутри всё немеет от боли, продолжать носить эту маску спокойствия и невозмутимости. Но это время ей не поможет. Согдиана не знала, сколько дней, недель, месяцев или лет ей понадобится, чтобы придти в себя, чтобы сдержаться и не навредить себе самой. Она не знала, сможет ли когда-нибудь забыть любовь всей своей жизни. Она отдала бы всё, лишь бы Егор был счастлив. Лишь бы он простил её, как простила его она. Сколько всего они натворили, насколько виноваты друг перед другом! Но она никогда не будет ненавидеть его, она не чувствует себя женщиной без его ласки. Кто она теперь? Что ей делать в этой жизни?

– Согдиана, – снова этот стук в дверь. – Согдиана, умоляю тебя, открой!

Резко поднявшись, она выключила воду и, подойдя к двери, распахнула её. Перед глазами тут же предстало встревоженное лицо Вадима.

Вот и ответ. Этот человек надеется заменить ей всё и всех. Он полагает, что она сможет стать ему достойной женой. Как же ей хочется сказать, что он заблуждается…