Текст книги "Там, где любовь. Не всё так просто (СИ)"

Автор книги: manyana morkus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

– Ни в коем случае, дочка, – на лице Ларисы отразилась тревога, и она слабо сжала руку Согдианы. – Ты не должна идти на такие жертвы. Даже не думай…

– Но, мама, – Согдиана с тоской смотрела в её глаза, – как же мне тогда быть? Я не могу допустить того, чтобы с тобой…

– На всё воля господа, – спокойно изрекла она, отводя взгляд в сторону. Пальцы её ослабли и уже не так сжимали руку дочери. – Мне осталось ровно столько, сколько отмерили на небесах. Ты – единственная радость в моей жизни, единственное моё желание – видеть тебя счастливой. Видишь, как получилось с твоим братом? Я не хочу, чтобы ты разрушала свою судьбу, Согдиана. Я спокойна, только когда ты счастлива, запомни…

*******

Вот уже второй день Егор находился в Монтевидео. Он отработал в качестве ведущего на двух концертах группы Александра Бердникова. Оставался лишь один концерт – завтрашний, и можно будет спокойно ехать домой. Хотя, какое там спокойно…

Егор понимал, что заработанных за эти дни денег не хватит, чтобы перекрыть все расходы Согдианы на лечение её мамы. Тем не менее, об отдыхе не могло идти и речи. Он твёрдо решил, что будет рыть носом землю, если потребуется, лишь бы заработать ещё, лишь бы выйти в плюс, только чтобы каждый последующий его заработок был на порядок выше предыдущего. Пока он находился в подвешенном состоянии: он не знал, как скоро сможет найти подходящую работу, и сможет ли вообще найти хоть что-то. Везение окончательно покинуло Егора, и где-то в глубине души он понимал, что, если не друзья, то он до сих пор бы беспомощно болтался в поисках работы, получая отказ за отказом. Осознавать эти вещи ему было горько и обидно в первую очередь для себя, он думал на эту тему каждый божий день и искренне недоумевал, как обстоятельства оказались разом против него. В какой именно момент от него отвернулась удача? И как бы сложилась его дальнейшая судьба, если бы он не жил с Согдианой? И если бы Аня не ждала от него ребёнка? А не было ли бы всё с точностью до наоборот? Может быть, с ним бы не разорвали контракт, может быть, он так и продолжал бы заниматься эстрадой, поднялся бы выше? Или же без Согдианы он вообще опустился бы на самое дно, стал бы другим человеком, возненавидел бы этот мир, уехал бы далеко-далеко, и там… что было бы там? Такими вопросами Егор загонялся всё чаще, но по-прежнему не знал определённого ответа ни на один из них.

То, что он узнал от Кати об этом Вадиме, наталкивало его на мысль о том, что Согдиана сейчас подвержена гораздо большему соблазну оставить Егора и начать другую жизнь. Несмотря на то, что ему была невыносима сама только мысль об этом, умом он чётко понимал, что опасность потерять Согдиану с каждым днём только растёт. Нет, он не смел упрекнуть её в нечестности по отношению к себе, он прекрасно знал, что она страдает. Страдает оттого, что Плетнёва теперь неотъемлемая часть его жизни из-за этого самого ребёнка, оттого, что отношения их висят на волоске, оттого, что её матери нужна помощь, а Егор не в состоянии дать ей даже этого. Он и сам ненавидел себя за это, он готов был на всё: даже пойти на самую грязную работу, заняться чем-то противозаконным, принять любую жертву, лишь бы вернуть доверие Согдианы. Но день ото дня его терзали всё большие сомнения по поводу того, что они смогут жить так, как раньше. Уверенность в завтрашнем дне постепенно покидала его, и та крохотная ниточка, связывавшая его с женщиной всей его жизни, могла в любой момент оборваться, оставив его ни с чем…

– Ты что? – Саша Бердников нашёл приятеля в гримёрке, сидевшим на полу с задумчивым видом. – Можешь отдыхать, мы отработаем ещё пару песен, потом автограф-сессия – и едем в гостиницу. Ты с нами?

– Да, я дождусь, – отстранённо кивнул Иващенко, поднимаясь с пола и хватаясь за бутылку с водой, – не беспокойся.

– Слушай, да не вешай ты нос, – Бердников сделал шаг вперёд и похлопал его по плечу. – Прорвёмся! Я же обещал помочь? Что-нибудь придумаем! Давай, чтобы ты не скучал, пока нас ждёшь, я пришлю тебе первоклассную девочку. Хочешь? Около часа у вас будет!

– Нет, спасибо, – Егор отрицательно помотал головой. – Мне ничего этого не нужно…

– Ну, смотри, – он пожал плечами и, прицепив обратно микрофон, скрылся за дверью.

Егор залпом осушил бутылку минеральной воды и вздохнул. Подошёл к зеркалу и оглядел себя с ног до головы. Ну и вид! Отсутствующее, даже пугающее выражение глаз, лицо белое как мел, руки трясутся. Все эти признаки явно свидетельствовали о глубочайшей депрессии, и не спасали даже прежний ухоженный вид, стильный костюм и безукоризненная укладка. Он как будто стал другим, тем, кем быть никогда не хотел. Он не мог вдохнуть полной грудью и отдышаться. Тоска съедала его изнутри.

Поразмыслив, Егор принял решение спуститься в бар и что-нибудь выпить. Бар находился в подвальном помещении клуба, куда они приехали с концертом. Что именно ему нужно, Егор точно не знал, но понимал, что, если не попытается хоть чуть-чуть забыться с помощью алкоголя, то ещё одна бессонная ночь ему обеспечена. А если он не будет спать, то завтра, по всей вероятности, уже будет не способен работать.

В баре было совсем не много народу, и Егор сел напротив барной стойки, попросив бокал коньяка. Счёт сегодня оплачивал его приятель, так что хотя бы это он мог себе позволить. Да что там говорить, он не притрагивался к спиртному уже очень давно, и сейчас с наслаждением опрокинул в себя пойло. Почувствовав себя значительно лучше, он попросил бармена повторить. Какая-то светловолосая девушка уже минут пятнадцать неотрывно смотрела на него из противоположного конца помещения, но он сделал вид, что не замечает этого, и лишь продолжил неторопливо пить. Какая ему разница? Через полчаса он уедет, осталось совсем немного. Сделав очередной глоток, Егор бросил взгляд на настенные часы над выходом из бара и, поднявшись, двинулся по направлению к туалету.

Выйдя из кабинки, он чуть не столкнулся нос к носу с той самой особой, наблюдавшей за ним всего пару минут назад. Отступив на шаг, Егор уже приготовился произнести слова извинения, но девушка сама заговорила:

– Я шла за тобой. Скучаешь?

– Я? Вообще-то, как сказать, – немного удивился её напору Иващенко.

– Ты мне понравился, – продолжала она, ничуть не смущаясь, и дотронулась рукой до его щеки. – Только ты очень грустный. Почему?

– Видимо, есть причины, – невольно улыбаясь, проговорил он.

– Я могу всё исправить, – кокетливо протянула девушка, уже совершенно недвусмысленно подталкивая его обратно к кабинке. – Хочешь?

– Что? – Егор чувствовал, как по телу растекается усталость. От выпитого алкоголя на голодный желудок у него начало мутиться в глазах. Сам не зная, зачем, он позволил завести себя в кабинку туалета и из-под полу прикрытых глаз наблюдал за тем, как совершенно незнакомая ему девушка опускается на колени и начинает расстёгивать его брюки.

– Прекрати, – он вдруг очнулся и, оттолкнув её руку, торопливо оделся и резко дёрнул на себя ручку двери.

– Куда ты, красавчик? – обиженным голосом окликнула его блондинка.

– Пошла ты, – нервно бросил Егор и пулей вылетел из туалета.

========== Глава 23 ==========

Влад каждый день звонил Кате, но она не отвечала на звонки. Тем не менее, он продолжал упорно слушать длинные гудки, доносящиеся из телефонной трубки, хотя, на самом деле даже не представлял, что скажет ей. Естественно, он снова хотел извиниться, попросить её о встрече, а там уже будет видно. Он должен подобрать какие-то слова, должен добиться того, чтобы Катя выслушала его, он ведь всегда находил подход к этой девушке, так неужели на этот раз всё может вот так закончиться? А всё его пагубная привычка – Маргарита. Зачем он позволил себе увлечься и чуть не переспал с ней? Почему его никак не отпускает слепая страсть, толкающая в объятия к этой… катастрофе всей его жизни? А как её ещё назвать? Сколько времени и сил он угробил на то, чтобы поменять Риту, чтобы сделать её счастливой, а в результате только сделал несчастным самого себя! Кто оценил его старания? Всё было напрасно с самого начала, она никогда не изменится. Никогда не сможет стать той, кого пытался слепить из неё Влад. И что теперь? Рита утверждала, что любит его, что жить без него не может, но почему-то он не видел в ней эту любовь. Он видел страсть, и только. Для чего он ей нужен, для чего она продолжает терзать его, цеплять и доводить до греха? Ей – богу, пусть бы лучше нашла себе новую мишень, её новый друг как нельзя кстати подходит на эту роль. Хотя, скорее всего, она в тот вечер уцепилась за него лишь затем, чтобы вызвать ревность у Влада. А ревновал ли он? Честно признаться, да, может быть. По крайней мере, ему было дико неприятно, это точно. Но прежней любви к Маргарите он как будто не чувствовал. Что-то в нём сломалось, перегорело, не было больше той искры, что раньше. Но разве может человек по одному щелчку взять и вычеркнуть другого человека из мыслей, перестать испытывать к нему абсолютно все эмоции и ни на что не обращать внимания? Конечно, нет, поэтому-то Влад теперь и расплачивался за свою слабость. Он понимал, что сделал очень больно Кате, ведь её чувства к нему гораздо искреннее и светлее, чем дерзкая игра Риты, в которую она неизменно продолжала его втягивать. Нужно было как-то положить этому конец, но сейчас самое главное было поговорить с Катей и вымолить у неё этот шанс. Шанс на спасение их хрупких отношений. Потому что только её любовь способна исцелить его, и Влад был уверен, что у них ещё всё может получиться.

В эти дни он пытался дозвониться не только до Кати, он набирал также и номер Маргариты. Его всё ещё подмывало высказать ей то, что накипело. Как она хитро всё просчитала: явилась к Кате и донесла о том, что случилось на той злосчастной вечеринке. Причём, преподнесла всё так, будто бы у них произошёл секс. А в том, что обо всём этом Катя узнала именно от неё, Соколовский ни минуты не сомневался. Слишком хорошо он знал Риту и её сущность, тем более, представлял, как она зла была на него за то, что осталась одна и ни с чем в ту ночь.

Рита тоже не удостаивала его ответом, и, в конце концов, он плюнул и в порыве гнева удалил её номер из контактов. К чёрту, при встрече он обязательно скажет ей всё, что о ней думает, жаль, что пока у него совершенно нет на это времени, так как неделя выдалась не из лёгких, как в моральном плане, так и в плане работы. Но он не оставлял надежды дозвониться до Кати и буквально не выпускал телефон из рук, где бы ни находился: на студии, за обедом, перед концертом в гримёрке или в любом другом месте.

Что касается Кати, то она из последних сил крепилась и мысленно призывала себя к спокойствию, когда слышала беспрерывную трель мобильного телефона. Она, уже не глядя, чувствовала, когда звонил Влад, и на третий день этого мучения уже сменила режим на «беззвучный». Разговаривать с ним она не хотела, зная, что запросто может расплакаться или же, что ещё хуже и унизительнее, поддаться на его уговоры и снова дать себя околдовать. А в том, что он её околдовал, она с каждым днём уверялась всё больше. Катя и сама не могла понять, в какой именно момент вот так взяла и потеряла голову из-за этого мужчины. Она была так счастлива, и в то же время так слепа, она не замечала того, что её чувства не могут быть взаимны, а отношения с любимым человеком полноценны, пока между ними стоит кто-то третий. А Маргарита до сих пор была ему не безразлична, раз он не мог устоять перед ней. Он сам признался в том, что до близости между ними оставался один шаг. Так о чём же здесь можно говорить? Что он хочет сказать ещё? Нет, он лишь причиняет ей ещё большие страдания, пытаясь вновь напомнить о себе. Лучшее, что они могут сделать сейчас, – это навсегда расстаться и забыть о существовании друг друга. Только вот Катя не знала, сколько времени ей понадобится, чтобы эта рана на сердце хоть немного затянулась…

Согдиана всё чаще оставалась у неё на ночь, и тёмными вечерами они подолгу сидели на кухне и разговаривали. Каждой из них казалось, что, если одна выслушает другую, то сможет на время забыть о своих собственных переживаниях. Таким образом, они вот уже несколько дней сидели практически взаперти, не выходя на улицу. Днём Согдиана ещё ездила в больницу, к маме, и всё. Больше её уже ничего не волновало, она как будто разучилась чувствовать и жить. Если бы не общение с Катей, наверно, она заболела бы от тоски. Цыпина тоже находилась не в лучшем расположении духа, но всё-таки старалась как-то оживить Согдиану, чем-то занять её и себя, чтобы совсем не впасть в уныние. Они листали книги с рецептами и вместе готовили разные блюда. Только с аппетитом у обеих были проблемы. Порой случалось даже так, что еда простаивала в холодильнике почти нетронутой.

Сегодня они всё же решили плотно поужинать и вместе сели к столу. Едва Согдиана разложила еду по тарелкам, как её мобильный телефон ожил. Взяв его и взглянув на дисплей, она со вздохом ответила:

– Алло…

– Как у тебя дела? – донёсся до неё усталый голос Егора.

– Всё так же, – тихо отозвалась Согдиана, придвигаясь к столу. – Ты уже вернулся?

– Ещё вчера, – последовал ответ. – Согдиана, ты не забыла, что у тебя есть дом? Где ты?

– Я у Кати, – спокойно пояснила она, взяв вилку и повертев её в руке. – А что?

– Да нет, ничего, – чувствовалось, что он начинает нервничать. – Я просто не понимаю, как долго ты ещё собираешься меня избегать. И что мне делать в этой ситуации…

– Не знаю, – помолчав, ответила она. – Я не знаю, что тебе сказать…

– Я привёз немного денег, – добавил Егор, кашлянув. – Если захочешь придти, они лежат в спальне, в ящике комода…

– Хорошо, спасибо, – Согдиана вздохнула.

– И это всё? – мрачно поинтересовался Иващенко. – Больше ты ничего не хочешь спросить у меня? Например, как мои дела, что со мной? А самое главное, что с нашими отношениями, Согдиана? А?..

Из трубки донеслось напряжённое молчание.

– Может быть, ты хочешь уйти от меня? – не выдержал он этой тишины.

– Не знаю, – с какой-то беспомощностью вновь проговорила в ответ Согдиана и снова замолчала. Она действительно не знала.

– Может быть, ты хочешь уйти к тому самому мужчине? – продолжал Егор. – К тому, который готов за всё заплатить и решить твои проблемы?

Согдиана вздрогнула и посмотрела на Катю. Та настороженно наблюдала за ней, перестав есть.

– Что же ты молчишь, Согдиана? – не успокаивался Егор на том конце связи. – Скажи мне прямо! Для тебя ведь это лучший из вариантов, так?! Он ведь готов заплатить за всё?!

– Кто ты такой, чтобы кричать на меня? – внезапно вспыхнув, повысила голос Согдиана и даже вскочила со стула. – Кто ты такой, а?! Что ТЫ можешь предложить мне?! Ты ведь не то, что заплатить, – голос её задрожал, – ты мне даже полноценной любви предложить не можешь! Я всегда должна буду с кем-то делить тебя! Всегда!!

– Значит, так, да? – он горько усмехнулся. – Хорошо, я тебя понял…

– А что, разве я не права?! Разве осталось ещё что-то, ради чего нам находиться вместе?!

– Знаешь, что, – бросил он гневно, – после таких слов, не пойти ли тебе, куда подальше, Согдиана?! – и, не сказав ничего больше, повесил трубку. Понеслись короткие гудки.

Согдиана дрожащими руками положила телефон на подоконник и, изо всех сил сдерживая слёзы, села обратно за стол. Затем посмотрела на Катю и покачала головой.

– Я больше не могу, – пробормотала она, поднося к глазам салфетку, – не могу…

*******

Егор смог проснуться только к обеду. Голова нестерпимо болела, видимо, от постоянных недосыпов, и, с трудом поднявшись, он принял обезболивающее средство и со вздохом опустился на диван.

Выпив кофе, он почувствовал себя лучше, и, приняв душ, начал приводить себя в порядок. Сегодня он хотел съездить в одно место насчёт работы и подумал, что терять время не стоит. Однако, когда он почти собирался уходить, его телефон неожиданно зазвонил.

Это оказался Саша Бердников. Поинтересовавшись самочувствием Егора, он сразу же перешёл к делу и сообщил, что для него есть ещё работа в Монтевидео. Ничего сложного, нужно было опять лишь провести пару корпоративов для серьёзных людей. Деньги обещали заплатить хорошие, поэтому Егор не раздумывая согласился и, поблагодарив приятеля, повесил трубку и стал собираться.

Сложив самые необходимые вещи в чемодан, Егор взглянул на часы. Отправиться в Уругвай он решил вечерним рейсом, и было ещё довольно рано. Подумав, он вызвал такси и, взяв небольшую сумму денег, вышел из дома.

На место его доставили быстро, и, выйдя из машины, он оглядел здание. Но, прежде чем входить, зашёл в супермаркет, купил фрукты и кое-что ещё.

Он и сам до конца не знал, для чего приехал в клинику. После вчерашнего разговора с Согдианой, на душе у него было тяжело. Его ранили её последние слова о том, что вместе их больше ничего не держит. Неужели для неё всё действительно так? А как же их любовь? Как же они жили всё это время? Или Согдиана больше не любит его, просто не знает, как сказать об этом? Внутри у него всё сжималось от понимания того, что пропасть между ними растёт с каждым днём. Однако Егор мог поклясться, что жизнь без Согдианы для него равносильна смерти. Он ни при каких обстоятельствах не сможет отказаться от неё, ведь вместе с этой потерей он лишится половины сердца. Но то, в чём она обвинила его вчера…

Он не мог ничего противопоставить ей в ответ. Она сказала, что он не в состоянии предоставить ей полноценную любовь, что она вынуждена будет вечно делить его с другой женщиной. Что ж, в каком-то смысле она права, он совершил серьёзную ошибку, возможно, даже подорвал её доверие к себе, но… он любил и будет любить её всем сердцем, несмотря ни на что. Ребёнок – это одно дело, естественно, Егор ни за что не бросит его на произвол судьбы и постарается дать ему всё необходимое, но ведь с Анной его больше ничего не связывает. Как Согдиана не может понять, что отношение его к ней ничуть не изменится после рождения этого ребёнка? Нет, чёрт возьми, она права, ей, должно быть, до боли обидно, и он с лёгкостью может это представить. Но разве она способна распрощаться с ним? Именно сейчас, когда он из кожи вон лезет, чтобы помочь ей материально? Он ничего не тратит на себя, потому что не может себе это позволить. Понимает ли она, что он старается только ради неё?

Все её равнодушные «не знаю» эхом стучали в висках и причиняли невыносимую боль. Она не знает. Не знает, любит ли его, не знает, что будет с ними дальше, не знает, что ему сказать. Как же так? Ради чего тогда ему жить? Да, вчера по телефону он в истерике бросил трубку, сказал ей, быть может, что-то обидное, но это же всё эмоции. Это слова. Что значат слова в сравнении с настоящими чувствами? Осталось ли между ними то самое настоящее, то, во что они всегда верили? В чём, в чём, а уж во взаимной любви они не могли усомниться.

Проходя по больничным коридорам с белыми стенами, Егор продолжал думать. Нехорошее чувство не покидало его, ему теперь постоянно казалось, что всё висит на волоске, что у него осталось совсем немного времени. Только вот что делать? Как предотвратить то, чего он боится больше всего на свете?

Остановившись перед нужной дверью, он вздохнул. Мать Согдианы должна лежать в этой палате. Он никогда не был здесь, но знал это от Согдианы. Сейчас ему нужно войти и что-то сказать. Но что? Справиться о самочувствии этой женщины, спросить, не нужно ли чего? Или рассказать о сложных взаимоотношениях с Согдианой? Нет, это наверняка лишнее, ни к чему волновать её своими проблемами, ей и так нелегко приходится. А зачем он вообще приехал сюда? Поговорить, поддержать? Но ведь он даже не знает, с чего начать разговор. И следует ли вообще начинать его? В самом деле, а что это даст? Что он может предложить, как сказала вчера Согдиана? У него ничего нет, совершенно ничего. Другое дело, если бы он мог вот так взять и оплатить все расходы, связанные с операцией, как это может сделать абсолютно чужой человек. Чужой человек может, а он – нет…

И разве могут в этой ситуации помочь какие-то пустые слова?

Махнув рукой, Егор подумал ещё две секунды, после чего развернулся и, оставив пакет с фруктами на подоконнике, побрёл обратно.

*******

Через день Согдиана всё же собралась с духом и вернулась к себе на квартиру. Она ещё не решила, останется сегодня там или нет, но приехать в любом случае было необходимо, так как ей требовалось кое-что из её вещей, ведь она взяла с собой лишь минимум их.

Переступив порог квартиры, она зажгла в прихожей свет и прислушалась. Стояла какая-то гнетущая тишина, и лишь откуда-то из глубины гостиной раздавалось еле слышное тиканье настенных часов.

Сняв верхнюю одежду, Согдиана осторожно прошла по коридору. Она заглянула сначала в гостиную, затем в спальню. Везде было пусто, а кровать была застелена. Окна были зашторены, и Согдиана раздвинула шторы. Спальня озарилась дневным светом. На комоде лежал конверт с деньгами. Согдиана аккуратно раскрыла его и, пересчитав купюры, со вздохом положила всё на место. Она не была уверена, что теперь имеет право взять эти деньги. Егор заработал и без слов оставил их для неё, но может ли она и дальше обрекать его на столь безрадостное существование?

Рядом с конвертом стояла чашка с недопитым кофе. Судя по всему, он забыл её здесь ещё вчера, соответственно, дома он не ночевал. Кое-где были разбросаны его вещи, видимо, он, собираясь куда-то, очень торопился и не прибрал их на место. Подняв с пола его рубашку, Согдиана поднесла её к лицу и сделала глубокий вдох. От рубашки еле ощутимо пахло духами Егора, и, уловив этот лёгкий, такой знакомый аромат, Согдиана замерла и на секунду закрыла глаза. Почему-то ей казалось, что она больше никогда не сможет так сделать, что никогда уже не почувствует этот запах, по-прежнему сводивший её с ума. Она словно прощалась с его вещами, с каждым предметом, до которого он дотрагивался, хотя, до конца ещё не была уверена в том, что уйдёт отсюда. Она не была уверена в том, что сможет уйти главным образом из его жизни, сделать вид, что всё кончено. Именно сделать вид, а не признать это. Потому что она любит его, как и всегда. И ей вдвойне больно оттого, что, возможно, придётся пожертвовать своей любовью и всё перечеркнуть. Из-за того лишь, что так сложились обстоятельства. Из-за того, что выхода не будет…

Но неужели выхода действительно нет?

Словно очнувшись от дремоты, Согдиана вернулась в прихожую и, вытащив из сумочки мобильный телефон, набрала номер Егора. В ухо понеслись длинные гудки.

Она слушала их минут пять, после чего вздохнула и отсоединилась. Он не ответил. Почему? Слишком занят? А вдруг он у этой женщины? Или всё-таки где-то на работе? Но ведь он даже не предупредил Согдиану о том, что куда-то поедет. Просто упомянул про деньги, лежавшие на комоде, и всё. Хотя, после всего, что они друг другу наговорили, вряд ли он захотел перед ней отчитываться. Может быть, он уже мысленно порвал с ней? Что же тогда делать ей? Остаться, ждать его, или уезжать обратно к Кате? Если бы хотел, он позвонил бы обязательно. Но он не позвонил. И трубку не взял.

Согдиана бесцельно проходила по квартире взад-вперёд ещё около часа, раздумывая, что же делать. Наконец, она покачала головой и, вернувшись в спальню, стала искать в ящике письменного стола листок и ручку.

Присев за стол, она снова задумалась и, в конце концов, набросала текст на листок. Несколько раз перечитав его, она поднялась и, оставив всё на столе, подошла к шкафу. Все её вещи уместились в три чемодана. Кое-что она просто оставила. Обойдя в последний раз всю квартиру, она бросила взгляд на конверт с деньгами. Снова покачала головой и, погасив везде свет, вышла на лестничную площадку. Заперев дверь и положив ключ в почтовый ящик, она подхватила чемоданы и набрала номер такси.

*******

«Дорогой Егор!

Я прошу у тебя прощения за то, что уехала вот так, ничего не обсудив с тобой. Я пыталась дозвониться до тебя, но ты не брал трубку. Я много думала и пришла к выводу, что нам лучше разъехаться. На время или нет, я пока не знаю. Слишком сложно и запутанно всё стало в последнее время. Думаю, нам стоит побыть друг без друга и решить, что делать дальше. У меня сейчас и так дольно проблем, поэтому, я надеюсь, что ты не станешь торопить меня. Мы оба очень устали, я знаю, поэтому это единственный выход сейчас. Пока я поживу у Кати, а потом будет видно. Денег я не взяла, и свои трудности с ними постараюсь как-то решить, хотя, ещё не придумала, как. В любом случае, сумма, оставленная тобою, ничего не решит. Прощаюсь с тобой, надеясь на твоё понимание. Давай разберёмся в себе. Так нам будет легче.

Согдиана».

Пробежав глазами по строкам, Егор отшвырнул письмо в сторону и, обхватив голову руками, опустился на кровать. Он предвидел такой исход. Но почему-то известие об уходе Согдианы ранило его намного больнее, чем он мог предположить. Что она собирается решать? О чём думать? Стало быть, она сомневается в искренности своих чувств к нему? Или же не верит в его чувства? «Так будет легче»! Да что она знает о том, что творится у него на душе?! Ничего!

Выпрямившись, он откинулся назад и уставился в потолок. Когда он бежал по лестнице, его переполняли совершенно другие чувства. Он хотел влететь в квартиру, принять душ, и, если Согдианы нет, позвонить ей, попросить вернуться домой. Он был уверен, что сможет уговорить её, и, когда она приехала бы, Егор крепко обнял её и прижал бы к себе. Он сказал бы, как любит её, как скучал по ней всё это время, обрадовал бы тем, что заработал денег. Конечно, не столько, сколько ей хватило бы с лихвой, но он старался. Он ведь думал о ней, не переставая, пока вкалывал где-то у чёрта на рогах, не зная ни сна, ни отдыха…

Теперь он лежал на кровати, разглядывал потолок, стены, и не хотел больше ничего. Он готов был провалиться сквозь землю, уйти, чтобы его никто не нашёл. Чтобы ему тоже не слышать больше звенящей тишины этой пустой квартиры, чтобы забыть обо всём навсегда и никогда не вспоминать. Прежние надежды вновь рассыпались в прах, Согдиана ушла, оставив его одного. Одного, наедине со всеми этими невыносимыми мыслями, полными горечи. И что будет теперь, неизвестно. Потерял ли он её навсегда? Или ещё можно что-то исправить?

========== Глава 24 ==========

На следующий же день Егор, не раздумывая, отправился по адресу тюрьмы, где должен был сидеть под арестом Джамал, брат Согдианы. Пока он ехал туда, то в голове уже прокручивал всё, что собирался сказать ему, хотя, даже не был наверняка уверен в том, что ему разрешат с ним увидеться, ведь количество свиданий скорее всего ограничено. Многое накипело в душе Егора за последнее время, и его подмывало сказать обо всём Джамалу прямо в лицо. Согдиана ездила к нему не единожды, и Егор был практически убеждён в том, что разговоры с братом не могли не повлиять на решения, которые она приняла. Более того, Егор недавно расспрашивал Катю Цыпину, и она, не сразу, конечно, но призналась, что Джамал отнюдь не возмущён поползновениями и широкими жестами пресловутого Вадима по отношению к Согдиане. Выходит, он молча поощряет все эти действия наглеца, а значит, всё его хорошее отношение к Егору – очередной фарс, и ничего больше…

Учитывая все нюансы, Иващенко просто не мог спокойно сидеть на месте, и поехал туда. Он намеревался сделать это уже давно, но после того, как Согдиана забрала свои вещи и ушла, решил не ждать ни секунды больше.

Вопреки его опасениям, свидание сразу же разрешили. Протиснувшись в узкую дверь, Егор очутился в маленьком, полутёмном помещении, где стоял круглый стол и два стула. На одном из этих стульев и сидел нервно ёрзающий Джамал.

Завидев Егора, он растерялся, потому что его появления здесь никак не ожидал. Растерянность его была столь велика, что он не смог вымолвить и слова, но Егор пришёл ему на помощь, начав разговор первым:

– Наконец-то мы встретились с вами, – и, даже не пожав Джамалу руку, уселся напротив, сверля его каким-то недобрым взглядом.

– Тебя я и не ждал, – обретая дар речи, признался Джамал.

– Ясное дело, – усмехаясь, проговорил Иващенко. – А кого ждали? Наверно, нового ухажёра вашей сестры?

– В смысле? – Джамал нахмурился и постучал пальцем по лбу. – Что ты этим хочешь сказать?

– До этого мы ещё дойдём, – отмахнулся Егор и внимательно воззрился на собеседника. – Скажите мне, как вас угораздило так вляпаться, а? Вам Согдиану не жаль?

– И что, ты мне нотации читать пришёл? – недовольно осведомился тот. – Сам знаю, что виноват. Но меня тоже подставили…

– И теперь нужно подставлять Согдиану, так получается?

– Да что ты несёшь? – Джамал вскочил и нервно заходил кругами по комнате. – Можешь объяснить нормально?

– Нормально? Хорошо, – кивнул Егор. – Мало того, что из-за вас с треском проваливается вся её карьера, от неё все отвернулись, кроме того, ваша мать не в лучшей ситуации, так вы ещё и способствуете всем начинаниям этого богатенького ухажёра, положившего глаз на Согдиану…

– Никому я не помогаю, – со вздохом проговорил Джамал, опускаясь на стул и хватаясь за голову. – Думаешь, я как-то влияю на решение сестры? Она что, ушла от тебя?

– Всё серьёзнее, чем вы думаете, – отозвался Иващенко, качая головой. – Наши отношения и так были на грани, а сейчас всё усложнилось ещё больше. Но мне донесла одна птичка, что вы абсолютно не против того, чтобы Согдиана продалась этому Вадиму!

– Никому она не продаётся, – возразил тот и погрозил пальцем. – А тебе я скажу вот что: если в её жизни появился человек, готовый помочь в такой безвыходной ситуации, причём взамен он не просит ничего страшного…

– Ничего страшного? – возмущённо воскликнул Егор всплеснул руками. – Он давит на неё, предлагает сойтись с ним! Думаете, мне легко с ним тягаться, учитывая моё материальное положение на сегодняшний день?

– Это только твоя проблема, – сухо отрезал Джамал. – То, что ты не в состоянии дать ей то, что требуется, это твоя проблема. А в ответ на твои претензии, мне тоже есть что предъявить тебе, – он наклонился и уставился Егору прямо в глаза. – Я уже в курсе насчёт твоего ребёнка на стороне…

Егор промолчал, сжимая кулаки.

– Ты тоже заставляешь её страдать, – продолжал тот. – Думаешь, мне приятно видеть, как сестра мучается? Думаешь, я не желаю ей счастья? Да если бы я мог, но что я могу! – он с горечью плюнул. – У меня связаны руки! А на кону сейчас жизнь нашей матери! Мне ничего не сделать, меня подставили так, что мне теперь всю жизнь не расплатиться. Пойми, я не хочу, чтобы она страдала! И если на тебя я не могу надеяться, то что? Ты знаешь, я хотел вашей свадьбы, я был согласен…