Текст книги "Падение ангела воскресения 3 (СИ)"

Автор книги: Manitu Glen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

“Если не мы, то кто?”

Инаоху улыбнулся, правда, улыбкой это было назвать сложно. На исковерканном лишениями и ранами лице, появилось что-то наподобие злобного оскала. Кортес поймал взгляд инквизитора.

–Наша цель спасти несведущих и заблуждающихся, уничтожить гниль и ересь, очистить мир от скверны и мерзких чужаков, защитить от пороков и демонов, – продекламировал Инаоху.

Лорд Фернандо кивнул.

Дистен Инаоху отражал саму суть такого понятия как инквизитор. Казалось, он родился им и умрет с именем Его на устах. В его словах не было ни грамма фальши, насмешки или пафоса.

Даже когда он говорил с улыбкой на устах, в его подаче, в каждом слоге сквозила некая мрачная решимость и готовность ко всему…

******

Отвратительная статуя словно влитая вошла в углубление. Сейчас же с тихим присвистом заработали невидимые механизмы.

Кажется, что весь склеп был каким-то сложным ребусом. Древней игрушкой, при открытии которой возникает почти такая же, но меньших размеров. Фернандо начал перебирать в памяти название этого древнего чуда, но сейчас в голове метались только предательские мысли… страшные, противные. Трусливые, он не мог поверить, что все это бесконечным, отвратительным водопадом заполняет его сознание.

Уйти, скрыться, убежать.

Кортес, словно удивляясь этой мысли, взглянул на собравшихся.

Лица трех братьев, он не видел, они зашлись в благочестивой молитве, и похоже изгнали греховные мысли. Серые Рыцари?

Нет безликие, смертельно опасные, верные, словно цепные псы, им не дано предать. Они дети Его, не просто космические десантники, они истинные дети Императора, кровь от крови, плоть от плоти Его.

–Да, да черт возьми, – тихий шепот Инаоху прервал размышления Кортеса. – Вы видите, Фернандо, вы это видите?! Господи…

Последние слова он произнес чуть ли не крича от восторга.

Рукой он указал непонимающему Великому Инквизитору куда направить свой взор.

Кортес увидел и вздрогнул…

Саркофаг раскрыл свое чрево.

Там внутри, среди трухи, белесых, неведомо как сохранившихся странных костей неизвестных созданий и тысячелетней пыли, покоилась статуя из черного металла, изображающая странное многорукое создание.

–Щит Императора, это оно…ключ, Третий знак, – глухо сказал Кортес, он с секунду помолчал и потом добавил. – Я забираю статую… Постарайтесь разрушить могильник. Пусть вам помогут святые небеса… Дистен.

Инквизитор вздрогнул и повернулся к лорду Ордо Маллеус.

–И свет Его, – продолжил Инаоху, вторя восторженным литаниям братьев.

–И свет, – кивнул Кортес. – Удачи, пусть Хранит Вас Император. Братья помогут вам!

После этих слов Великий Инквизитор взял в руки статуэтку, тяжело вздохнул и направился к выходу.

Уже на выходе из склепа его настиг возглас Дистена.

–Святой брат, храни Ариэля, я полагаюсь на тебя.

2.

Он закрыл глаза, закрыл, чтобы слышать отвратительный скрипучий голос, слышать и повиноваться.

Он отвечал подобно сервитору, заученные фразы, заученные реплики, которые не переставали быть Истиной.

–Способен ли ты на подобное, лорд Дистен?

–Да– ему показалось что его голос дрогнул.

–Присягнешь ли ты еще раз!?

–Я присягал один раз, Богу Моему и Император видел это! Он слышал мою клятву. Я верен ему!

–Ты ли верный и единственный сын!?

–Нет, я червь и оружие Его. Нас миллиарды!

–Веришь ли ты в свой избранный путь?

–Я верю только в путь праведника, ничто и никто не должен сойти с власяного пути. Пройти его вместе со всеми, праведник ли он или грешник.

–Хочешь ли ты уйти отсюда, не довершая начатое.?

–Нет.

–Сможешь ли ты отступить?

–Никогда.

–Свершил ли ты хоть раз недостойное Его имени?

–Я Лорд Дистен Инаоху, никогда не свершал неправедных деяний. Все, что было сделано, было вершено по Его воле и Воли Его Слуг.

–Хорошо. Совершите намаз Посланника Божия, – голос задававший вопросы, казалось, был удовлетворен.

С него сорвали балахон, щедро окропили приятно пахнущим зельем. Дистен так и не решил открыть глаза.

–Повелите!!! – глухо раздалось где-то сбоку, Дистен вздрогнул он не сразу осознал, что это Серые Рыцари. Только одни они и только, могли так торжественно вещать.

–Не отступай перед бедой, смело иди ей навстречу, – затянули протяжно братья. – И свет его пусть вложит ему в руку. И умрет от его руки враг и мутант, и еретик и демон.

–Повелите!!!

–Audi! **** И камень, разрушаемый ныне, отныне освящаемый Богом нашим!

Инаоху вздрогнул, итак началось, первое слово ритуала. Он должен быть готов.

–Повелите!!!

–Vide *****-пахнуло нечто похожим на ладан, инквизитор открыл глаза, увидел Серых Рыцарей, братьев со свечами в руках.

Они указывали ему на пол, там у его ног лежал выбранный им клинок. Мерцающий сотней огней, мерцающий Волей Его!

Меч Его!

–Sile, Fide, Age quod agis ******.Sile, Fide, Age quod agis.

Sile, Fide, Age quod agis. Sile, Fide, Age quod agis. Sile, Fide, Age quod agis

Руки дрожали…было ощущение, что его ввели в транс.

Он нанес удар, нанес, вкладывая пожалуй все силы.

А потом удовлетворенный и немного злой, стоял над чернеющим пропадающим в тенях саркофагом древних и торжествовал.

И только секунду спустя понял, что что-то не так.

Голос проник в его сознание, напев – сосредоточение мириадов воплей и страданий, страха, ненависти.

Переливистый смех, тихий и отвратительный, наполнил все естество инквизитора. Казалось он проник в каждую его клетку тела, поразил вирусом все, что еще было человеческого в Инаоху.

–Обернись, обернись! Обернись, глупец.

Судорога свела конечности, но, превозмогая боль, Дистен повернулся к голосу…

Там среди стен, среди чернеющего как смоль мрака он видел очертания нечто.

Многорукое извращенное создание, намек на форум, Тьма, описанная в “Святых Небесах”.

–Господи! – не было сил даже произнести молитву, Дистен оперся на меч, резкая боль пронзила спину. – Господи! Господи!

–Имя…знаешь ли ты мое имя…– это могло быть вопросом, но звучало как и утверждение. Страшный голос, что терзал сознание, повторял этот вопрос снова и снова.

–Святой Император, сохрани… – Инаоху почувствовал кровь на своих устах. – Господи, предай сил, Господи!

–Имя, назови мое имя и останешься жить!

–Нет, никогда…– Дистен яростно закашлялся, ему казалось, что выхаркивает изо рта свои внутренности. – Император…

–Глупец, подумай…

–Нет… ну где же ты Боже, где?.. Когда ты нужен мне! Помоги! – ненависть захлестнула сознание Дистена, и внезапно резкая боль отпустила его.

Удивленный чуть насмешливый голос вопрошал.

–Неужели даже такой маленький червяк, тоже умеет ненавидеть?.. Это интересно! И даже чуть забавно.

Инквизитор захрипел от ярости и бросился в атаку.

Миг и темнота вокруг рассеялась, расступилась, он увидел своего врага, он увидел нечто, что жило противоестественной и злобной жизнью, питалось страстями, питалось…ненавистью, злобой, отчаянием.

–Нет!!! – рев Дистена и смех существа слились воедино. – Нет, мразь.

Инквизитор сошелся с чудовище в ближнем бою, он рубил и кромсал святым мечом сотни и сотни отростков, тянущихся к его горлу.

Он терзал тело монстра, отрубал мерзкие головы, выкалывал глаза. Но на смену им, на смену сотне отвратительных кожистых щупалец вырастало две сотни отростков.

Инквизитор кричал, как может кричать только обезумевший от отчаяния человек. Он молился, вспоминал древние святые литания. Он верил.

Верил и ненавидел. Ненавидел и верил.

Клинок рассек монстра и Инаоху вздрогнул, тень стала медленно исчезать, мгновение и от нее не осталось ни малейшего следа.

Туман, черный как смоль, что недавно скрывал его сознание от реальности, оставив вокруг только битву, рассеялся.

В полутьме подземелья, он был один. Совершенно один, он обернулся в поисках спутников и вздрогнул.

Истерзанные трупы Серых Рыцарей, братьев Ордо Маллеус кричали о преступлении.

Они гневно взирали на него, их глаза были раскрыты.

Они проклинали инквизитора.

И тогда Дистен закричал, страшно, исступленно, прося Его о прощении. Прося его о милости к Падшим. Ту самую пресловутую Восьмую Проповедь. Вспоминая полузабытые слова…

Тихий смех вторил молитве инквизитора. Смех существа неподвластного святой литании.

******

Кортес оправил свалявшийся плащ, отряхнул песок с наплечников и тихо проговорил.

–Господи, я принес их в жертву! Девять человек…ради пресловутой иллюзии о том, что не случится более страшное, чем случилось сегодня.

Сопровождающие Серые Рыцари молчали. Что они могли сказать ему. Пустые слова, что-то похоже на ободрение? Этого ли ждал Фернандо? И так ли он был уверен в том, что сейчас делал?

И всю дорогу к челноку, готовому в считанные минуты увести его с проклятой планеты, он молился.

Молился о Дистене и погибших братьях, молился о Сете и двух пропавших командах Караула Смерти.

Молился, не забывая вспоминать и себя. Молился о деле.

Неужели ради этого стоило жертвовать своими друзьями, святыми братьями и просто хорошими солдатами? Ради этого?

Ради иллюзии, пресловутого фантома…безликого спектра победы? И победы ли?

Он не ответил на приветствие стоявших на страже челнока, он проигнорировал всех, кого мог.

Не в силах обернутся назад, и последний раз попрощаться с каменной могилой похоронившей лорда Дистена, он отдал приказ на взлет.

–Трус. – мелькнуло в сознании. – Жалкий трус.

******

-Имя, имя… – опять зазвучал предательский голос в сознании Дистена. – Назови…

Монстр был совсем рядом, он был немного удивлен сопротивлением инквизитора.

Создание медленно формировалось в полутьме, приобретая отвратительные очертания.

Дистен безразлично всматривался в сотни отростков, сотканных казалось из мглы, всматривался и в глаза, заинтересованные и немного злые.

–Неужели отсюда есть выход? – тихо рассмеялся демон. – Если выход с этого кладбища? – он секунду помолчал, а потом добавил.

–И будь благоразумней – меч ничего не стоит в твоих руках. Ты проиграл, и ты знаешь об этом.

–Из всякой безвыходной ситуации есть два выхода. – Прошептал инквизитор. – Два выхода. Жить или умереть. Понимаешь?

Тихий смех был ему ответом.

–Конечно же нет! – рявкнул инквизитор. – Это ничего не значит для тебя и для подобных тебе. Потому что ты не живешь, ты существуешь, ты ничто! Без человеческих страстей ты и многие подобные тебе, лишь вонючие тени, несуществующей Войны!

–Неужели? К чему это пустая риторика, червь. Обвиняешь меня? В чем? Что я – это я? В том, что я рожден какими-то страстями. Неразумно и глупо. Я не то о чем ты думаешь. Ты ошибаешься, впрочем, могло ли быть иначе.

Лучше давай вернемся к вопросам. И что же ты выбираешь? Может жизнь и Имя? Назови, это так просто. Жизнь и имя. Всякое разумное существо, выберет жизнь. Назови.

–Нет…

–Назови, ты знаешь так нужно, таков ты… Таков всякий.

–Нет! – взревел инквизитор. – Нет, нет, нет!!!

Страшное “Назови” заполнило сознание лорда чудовищным эхом, ворвалось в каждый уголок его души, пытаясь заразить ядом сомнения.

А потом Дистен поймал взгляд чудовища и долго всматривался в его глаза. Так долго будто бы прошла целая вечность в их противостоянии.

–Нет, – улыбнулся внезапно успокоившийся претор. – Никогда.

Инквизитор взглянул на меч. Он знал, что нужно…

–Саул сделал… -прошептал Дистен и тихо рассмеялся.

_________________________

Mortem effugere nemo potest. Mors ultima ratio* – Смерти, никто, не сможет избежать. Смерть– последний довод всему. (лат).

Nemini parcetur**– Никому пощады не будет(лат.)

Pereat diabolus***-Да погибнет дьявол. (лат.)

Audi!****-Слушай (лат.)

Vide *****Смотри (лат.)

Sile, Fide, Age quod agis ******-Молчи, доверяй и делай то что должен! (лат.)

Nomen illis Legio– Имя им легион.

Евангелие от Марка, 5, 1-9

Часть 3. “Палач”

Отчаяние – верный путь к предательству.

(Комиссар 1-ого Тулийского Полка Александр Ольгерд)

Часть 1. Бог войны

Если вы спросите что такое Имперская Гвардия, и я вряд ли отвечу на этот вопрос.

Это все равно что собирать бесконечную мозаику или осколки, которые не похожи друг на друга. Имперская Гвардия, это стальные латы Империума, и его молот, каждая частица, каждый верный солдат – наша опора и защита посреди темного космоса и множества врагов, что окружают нас.

Из доклада командующего Крестовым Походом Аквилы Франсуа Даана (около 960М.41)

(2-ая Тулийская Война, датировано декабрь, 454 М.40)

(12-30 по местному времени, сектор Цитадель Империума, планета Туле, высота 315)

За спиной каждого имперского командира, в башне каждого командного танка, на мостике каждого имперского корабля всегда есть Комиссар.

Называемые также политическими офицерами, они следят за тем, чтобы порча и коррупция Хаоса не проникла в ряды тех людей, которым доверено с оружием в руках защищать Империум. И если имперский офицер проявил себя трусом, показал свою некомпетентность в бою, или, что еще хуже оказался мерзким агентом Хаоса или чужаков, то долгом Комиссара является казнить предателя и труса и принять командование на себя в критический момент боя. Комиссаров никто не любит, ведь очень трудно смотреть в глаза тому человеку, чьим долгом может стать твоя смерть.

…Той же стальной арматурой, что пронизывает всю стену Имперской Гвардии, являются бронетанковые войска. Там где Космические Десантники полагаются на свою силу и крепость своих доспехов, Имперская Гвардия полагается на прочность брони своих танков. Ни одна военная организация Империума не имеет в своих арсеналах столь много столь разнообразных танков и боевых машин.

(куратор Гарр Аффид, Санктум Риторикум, т.2, гл. 25…записано 980001.М.35 )

******

Ариэль до крови искусал свои губы, он чувствовал себя трусом.

Чувствовал ущербность своей персоны.

Нет, он не извинялся перед гвардейцами, оставленными в окружении.

Он скорее занимался самобичеванием. Он действительно струсил, и почувствовал себя на поле боя слизняком, который не может защитить не то что себя, но дело, которому служит.

Там в бою на улице, когда он пришел на помощь гвардейцам, он спасал и свою жизнь, там в схватке он чувствовал себя чуть ли не святым. “Сквиклис” придавала ему сил. Гордость придавала ему осознание превосходства.

А потом было опустошение, как будто инквизитора лишили души, вынули и выбросили ее вон, да еще вдобавок втоптали в грязь.

Он отдал приказ, прикрываясь спасением раненых, он отдал приказ людям, которые не могли его оспорить.

Ибо на его шее висела индульгенция, пресловутая -I-, символ его организации, символ Инквизиции.

Он хотел жить, он хотел жить, как и солдаты вокруг него. Божественный мандат давал право на жизнь. Он давал ему право на ошибки. Но право на трусость, даже в глазах оставленных на произвол судьбы гвардейцев, материала…расходного по большому счету, как он думал про них всегда? Нет, такого права у него не было…Трусость даже в глазах мертвых была трусостью, навеки…

Навсегда.

Шиэль содрогнулся, когда услышал резкий с присвистом хрип.

У его ног лежали гвардейцы, развороченная грудь одного из них напомнила Ариэлю какой ценой был отбит первый наскок мутантов. Солдат был мертв… несомненно мертв. Значит это второй…тот, что получил пулю в живот, уже при отходе. Пуля в животе самое поганое из того, что может случиться на войне.

Он тоже умрет…скоро.

Инквизитор, отвернулся от гвардейца и заскрежетал зубами от отчаяния.

Он обхватил свою голову и хрипло взмолился. Но вряд ли кто то из святых, даже милосердный Иенуарий, мог услышать его, засунутого в десантный отсек с наглухо закрытыми бронестворками в компании шести мертвецов, труса спасающего свою шкуру. Он никому не был нужен.

Маленькая колонна, две “Химеры” и “Сентинель”, уходила из мертвого города. Уходила, оставляя в окружении отделение гвардейцев.

1.

-Подъем! Встать, макаки! Быстрее!!! Быстрее, мать вашу!– рык Зверева вкупе с его пинками наконец-то привел в чувство недавних новобранцев. Испуганно озираясь, гвардейцы поднимались с мокрой травы, вылезали из пропахших потом палаток, выползали из блиндажей.– Чего встал, б…дь? Чего пялишься?! Подьем!!

Потрепанный 8-ой батальон, половина которого полегла в боях за холмы Этлано, был переброшен командованием на высоту 315, для усиления гарнизона наблюдательного поста.

Только начавших обживаться на новом месте, окопавшихся, усталых, грязных как черти солдат, так и не отдохнувших, уже строили в походные колонны. Отвешивая тумаки, тычки и зуботычины опоздавшим, пинками поднимая еще спящих… Сержанту помогали злые донельзя штурмовики.

–Быстрее, давай, б…дь!

Вацлав Мележик, комиссар и по совместительству командир 8-ого батальона, одернул воротник пальто, нахмурился на воинское приветствие кого-то из солдат и осмотрел строй.

Офицер уже давно был на ногах, с самого утра, когда ему, да и всему батальону, было дано время отдохнуть. Дано не кем-нибудь, самим командующим 4-ой Армией.

Но комиссар не воспользовался этой возможностью.

Тот бой под Этлано он запомнил навсегда и все эти два часа данные на сон мысленно переживал события той страшной ночи, того боя. Вопли загнанных в угол новобранцев, отчаянная рубка в окопах, крики обреченных, звериный рык поднявшихся в контратаку.

И крик принцепса, удивительный, заразительный до такой степени, что поднимал струсивших, отчаявшихся людей в бой, туда за Космическим Десантом.

–За Императора и Туле!…

Удивительный калейдоскоп пронесся тогда перед комиссаром. Яркие эпизоды, не более.

Вот он деактивированным цепным мечом орудует, словно дубиной, и убивает кого-то из сектантов, вот рядом кому-то из этих тварей запихивают в рот ручную гранату, разбивая и кроша зубы.

Это было его боевое крещение, его проверка на прочность. Он ее выдержал, так по крайней мере сказал ему кто-то из выживших тогда штурмовиков 4-ой Армии.

Выдержали немногие из новобранцев кто не побежал, выдержал и сержант Зверев, его надежда и опора.

Выдержали те, кто пошел в ту самую контратаку.

Маленькие люди, в черно-зеленой грязной форме с Имперским орлом на груди…

Комиссар нашел сержанта в отвратительном расположении духа.

Зверев ходил вдоль строя с планшетом в свободной руке и вел перекличку солдат. Построение проходило в рваном темпе, большинство еще толком и не знало что от них хотят. Элементы муштры если и преподавались в Военном Колледже, то как-то слабо.

Впрочем, регулярные войска вправляли мозги быстро.

Кое-кому, кто тупил спросонья или еще по какой причине, отвешивался подзатыльник, особо буйным били в нос и не чем-нибудь, а деактивированным энергокулаком.

Выходило жестоко, но эффективно.

С расквашенным носом, все быстрее запоминается. Это Вацлав уяснил еще на родине. Он сквозь пальцы смотрел на нарушение Устава бойцами своего сводного полка. Устав вообще странная штука, к войне он явно не приспособлен. Здесь решает не написанное, а сделанное тобой.

У Зверева это выходила на ура.

Дар убеждения, подкреплённый зверским выражением лица и видом энергокулака, вряд ли оставляла кого-то равнодушным.

Комиссар откашлялся, расстегнул пуговицы тяжелого пальто и медленно направился к правому флангу батальона.

Там находились хмурые, не выспавшиеся, небритые штурмовики 4-ой Тулийской Армии.

Все те, кто выжил вместе с ним под Холмами Этлано и кого тогда спас принцепс.

Комиссар знал их по именам, каждого, ему казалось, что даже черточки и морщинки на этих лицах он запомнил на всю жизнь.

Это врезалось навсегда в его память, и изгнать подобное из головы было невозможно. О'Кеннал, Гугуц, Финч, Дафф.

Теперь они командиры взводов, правда еще никто не знает об этом. Простые рядовые уже командиры взводов, черт побери…но людей не хватает, такие матерых зубров как эти четверо уже не сыскать.

Мележику дали все что могли, всех кого смогли снять с передовой: потрепанный батальон новобранцев, кучу легкораненных, походный медсанбат и лейтенанта Коди.

Лейтенант Коди из тех самых кто высадился на Туле вместе с Вацлавом. Такого же возраста как и комиссар, он вечно опаздывает, даже на первое построение.

Все они или почти все – безухие кверлинги на этой страшной войне…

–Встаньте в общий строй лейтенант, – Мележик недовольно заскрипел на Коди.

Тот топтался сзади, всем своим видом показывая свою готовность к командованию.

–Я, сэр, я офицер…Я не могу встать в строй с солдатами. По уставу Уренгоя…

–К дьяволу ваш Устав, мы на Туле, в строй. – Вацлав демонстративно помассировал шею, словно разминаясь. – Шевелите ляжками, лейтенант.

Коди понял этот маневр, комиссар был скор на руку, еще при переброске, он быстро завоевал себе авторитет, надавав по харям особо зарвавшимся гвардейцам.

Тем самым вчерашним бандитам, что высадились на Туле…

Лейтенант, больше не споря, нелепо вприпрыжку понесся почему-то к левому флангу.

Взгляд Вацлава упал на его пресловутые сапоги… напомаженные, коричневые, мягкие они служили объектом насмешек и домыслов.

Мележику было с чем сравнивать, у его правого сапога было порвано голенище, комиссар скрывал это, заворачивая оба голенища, избегая смешков.

Вся эта дурь лезла в голову, не от хорошей жизни. Впрочем, она помогала уйти от реальности.

Вацлав облегченно вздохнул, тронул верный цепной меч, ногтем большого пальца, еле-еле потрогал кривые белесые зубья на стальном полотне.

Удовлетворенный заточкой он погладил богато украшенную рукоять.

Меч был подарком на выпуск, подарком Школы Прогениум, лучшим из лучших. Выгравированный девиз на оружии логичное продолжение девиза его мечты, 1-ого Полка словно подтверждал тезис, что Вацлав был не из последних в том выпуске…

–У вас все, Зверев? – перекличка завершилась, комиссар напряженно осмотрел строй, выделил пару скучающих физиономий и мрачно добавил– Я так надеюсь на вас…

–Да, сэр – ответил невозмутимо сержант и отошел в сторону, уступая дорогу офицеру.

–Товарищи гвардейцы! – Вацлав долго думал как начать свой монолог, и отдать свои первые толковые приказы, долго прокручивал, вспоминал то, что ему вдалбливали в Школе Прогениум, начал ни с “братьев”, ни с пресловутого “солдаты”, а с торжественного “гвардейцы”, хотя в реальности никто кроме штурмовиков, не был молотом Императора на самом деле, это сборище можно и солдатами было назвать с большой натяжкой, хотя первый бой многие из них выдержали. – Сейчас назовут ваши имена и номер подразделения. Короткое “я”, и выход из строя, бегом… я повторяю бегом. Времени нет. Команды выполняются непрекословно. Конфликты, поползновения к ним и нечто подобное будет пресекаться на месте! Все ясно?

Строй оживился. Откликнулся…

Мележик кивнул Звереву, чтобы тот начинал.

–Сначала командиры, сержант – напомнил Вацлав.

–Да, сэр, командир 1-ого взвода О'Кеннал, – рявкнул гвардеец. – 2-ого – Гугуц. 3-его – Финч. 4-ого – Дафф. Зверев – 5-ый взвод. Все это первая рота.

Коди, 2 рота! Названные, выйти из строя, – закончил резко Зверев и потом проревел. – Командиры подразделений встать по правую руку от меня на расстояние пяти...

Заключительный выкрик Зверева заглушил рев маневровых двигателей.

“Валькирии” вынырнули словно из ниоткуда, ровно семь боевых машин, ровно семь эмблем с изображением ордиара, стоящего на задних лапах и готового к атаке.

Ровным, красивым клином они поднялись из-за основания холма, давая восторженным новобранцем восхищаться и восторгаться то ли машинами, то ли пилотами. А может теми и другими в равной степени.

Левая крайняя “Валькирия” с громадным Имперским орлом на брюхе, явно командирская машина, сделала замысловатый вираж и начала приближаться к земле. Остальные, подвывая и медленно перестраиваясь, последовали за ней.

Мележик наконец-то нашел на цифру на борту “Валькирии”, нашел серебристый родовой герб слева от кабины пилота…и вздрогнул.

–Строй! Смирно! – взревел Вацлав, сержант увидел, как изменилось, обычно угрюмое лицо комиссара и эхом повторил команду.

–Смирно!

В лицо летела всякая дрянь, трава, грязь, встречный поток, своеобразный маленький ураган, поднятый стальными птицами мешал рассмотреть прибывших.

Ветром чуть не сорвало фуражку, комиссар, придержав ее рукой, бросился к командирской Валькирии.

*****

Человек в серебристой силовой броне хмуро кивнул комиссару. Он не стал дожидаться велеречивых од в свой адрес, просто сошел на землю, крепко пожал руку опешившему офицеру.

–Милорд?!

Рассматривая бледное с глубокими морщинами лицо Красса, комиссар никак не мог поверить, что этому человеку лет не более чем ему, двадцати двухлетнему комиссару.

Принцепс и правда стал как будто старше, сильнее всего это касалось его глаз. Помнит ли принцепс его, молодого сопляка, сражавшегося в первой линии на Этлано?

Помнит ли как спас его и остальных там?

–Сэр, батальон…я… – начал было Вацлав, но по знаку Сергея замолчал.

–Повторяю, вы получили приказ? – командующий 4-ой армией напряженно вглядывался в глаза комиссара. – Вы меня слышите?

В глазах принцепса витала какая-то грусть, страшная нескончаемая тоска. Комиссар содрогнулся.

–Да сэр, – наконец ответил Мележик, он чуть со стыда сквозь землю не провалился…идиот кретин, витаю где-то в облаках, мелькнуло в мыслях, секунду спустя он взял в себя в руки. – Ровно двадцать две минуты назад по внутренней связи. Кодировка 24-три ноля.

Принцепс замолчал и шагнул по направлению к строю гвардейцев. Вацлав поспешил за ним.

–Хорошо, – продолжил Красс. – У меня для вас дурные вести. Вам предстоит поступить под мое командование.

–Это большая честь для меня, сэр, – поспешил с ответом Мележик.

–Не обольщайтесь, комиссар, вы еще не знаете, что ждет вас. Принесите оперативную карту. Жду вас в командном блиндаже. И еще…отдайте приказ накормить людей.

2.

-Кайл… сержант Кайл Таггерт, ты слышишь меня? Копыта что ли откинул? – голос сухой и скрипучий, ощущение такое, что говорящий жует песок. И от этого становиться еще противнее, еще сильнее болит голова.

Кайл не чувствует своих ног и рук, боль в затылке, тело ноет, ломит.

–Тагг, твою мать! – очумевший полуслепой, он слышит этот голос, пытается ответить.

Как полярный новокурский сыч, который сыт после удачной охоты, ему кажется, что он размахивает крыльями, на самом деле делает, какие-то бесполезные телодвижения руками. Вертится. Зовет и захлебывается грязью, она забилась в горло.

А в уже лицо шмякается какая-то дрянь, она залезает в глаза, стремиться затечь в ноздри, дышать становиться еще труднее. Он понимает, что это только одно.

Проклятая настойка гнифада…

Отчаянный мат все же вырывается из его глотки.

–Кайл…живой он, вот сукин сын…Кайл!!! Поднимай его, Эшли, чего встал как истукан?!

Через какие-то минуты, его рывком поднимают на ноги, он инстинктивно ощупывает себя, вертит головой словно кот, после чего наконец открывает глаза.

Его подталкивают, он очумело осматривается, рядом чумазые грязные солдаты. Среди них Питерс, Эшли , другие парни…Он за каким-то домом, как и минуту назад… Он жив, Император…Господи, ты есть…Господи.

–Накрыло, “вилка”…ублюдки, уже второй раз, – голоса солдат врываются в его сознание вместе с какофонией боя.

Рядом захлебывается тяжелый стаббер, слышно как противно шелестит подаваемая лента, гулко хрипят хэллганы, матерятся люди, что-то кричат, кого-то проклинают...

Имперская Гвардия снова на передовой. Его подразделение, его батальон.

–Командир, еще немного и все… думали ты того… дай ему воды, – Кайл присасывается к фляге, от жадности больше проливает за ворот. Песок на зубах, туда его словно посадили на самый крепкий клей.

–Питерс, потери…

–Из второго отделения, как макатагг языком слизал Праллетти, Гилла нету, – младший сержант откликнулся безэмоционально, лишь помассировал руку, она забинтована.

–Дьявол, очки, я потерял очки… – это Гевин Карлайл, он у своеобразной бойницы, мат в его исполнении это верх мастерства, он находит такие изысканные словосочетания, что в любой другой момент солдаты уже давно пребывали в истерике.

–Слепой крот, ты совсем ничего не видишь?– ругается кто-то из гвардейцев за спиной Кайла.

–Нет!!!

–Вставить бы тебе бионические зерцала, как же тебе доверили плазмаган???

–Да пошел ты!!!

Голова Кайла до сих пор гудит, во рту привкус отвратительного дерьма. Голоса то пропадают, то появляются вновь. Похоже контузия.

–Влад, прикрывает отход двух “Химер”, – это опять Питерс. – В машине инквизитора тяжелораненые… слава Императору, нам пришел на помощь дредноут, Господи это сила…это…На подходе 8-ой батальон, они с холмов, там на наблюдательном пункте…– голос опять пропадает. – Я передал наши координаты в штаб. Скоро, скоро тут будут наши!!! Я связался с ними после твоей отключки, Кайл, ты слышишь меня, Кайл…Только бы продержаться! Только бы…

Он снова проваливается в какую-то черную бездну, опять становится трудно дышать.

В лицо опять льется проклятый гнифад…

Кайл закашлялся, отдышавшись, привалился к стене.

–Где Майки? Где Майк!

–Э?– очумевший Питерс уже без каски, у него тоже идет носом кровь. Контузия.

–Где кэп?– после секундного молчания закричал Таггерт, вопль дался тяжело. Его всего скрутило, сержант опустился на асфальт.

– В соседнем здании, там сейчас жопа полная, мы никак через дорогу перебраться не можем, она простреливается полностью. Тут от нас до них в два прыжка расстояние.

– Не отвечают они Кайл. Ни Эткинс, ни Херб, ни тем более сопляк.– Питерс затряс фляжкой с настойкой гнифада и протянул командиру.

–Вот дерьмо! Влада на связь, “курицу” его, – взбеленился Таггерт, он слабо запротестовал пытаясь оттолкнуть руку Питерса, получилось не слишком эффективно. – Инквизитор и без его помощи выберется из этой задницы! Эшли, дай мне Романова!

–Пей, Кайл, – голос младшего сержанта опять как будто издалека, голова трещит раскалывается. – Пей!

Совсем рядом тяжко хлюпнулась мина, подняв в почерневший от гари воздух, куски асфальта и бетона.

–Бл…Сучара!

Хлестанул тяжелый стаббер Мэрдока. Гвардеец бил куда-то по направлению выстрела “трубы”. В слепую. Рядом, совсем рядом харкают хэллганы.

Эшли подполз к сержанту, настороженно оглядываясь, наконец, прохрипел.

–Романов тоже молчит, Кайл. Все… приехали, похоже. Кайл, ты слышишь меня?– гвардеец с удивлением посмотрел на Кайла, наконец, махнувшего из фляжки.

Таггерт сморщился. На вкус гадость и правда того…отвратительная. Мгновением позже сержант нащупал свой хэллган. Перезарядить оружие стоило каких-то секунд.

Ему стало легче. А кому не бывает легче от гнифада.

Эта дрянь поставила на ноги даже инквизитора.

– К дьяволу все, мы еще будем танцевать в присядку! Отделение, держаться меня.

Всмотревшись в чумазые лица ветеранов, кто обернулся на его призыв, сержант не отметил энтузиазма.

Кто-то в ответ нахмурился, кто-то устало вздохнул. Питерс пьет воду, зажимая пробитую в нескольких местах флягу, странной раскорякой из пальцев, он вообще кажется не вслушивается в разговор.

–Кайл там улица…черт это не улица, а котел с говном, нас всех перестреляют,– подметил кто-то

Ну и хер с вами, – сержант по-пластунски двинулся к Мэрдоку, который продолжал сыпать “орехами”.