Текст книги "Дражайший папочка (ЛП)"

Автор книги: MalevolentReverie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Он задышал мне прямо в ухо.

– Блядь, Рей… Я, наверное, взорвусь, когда кончу. – Его бедра изменили угол, он задвигался усердней. – Наконец-то делаешь то, что тебе говорят. Разве не стало лучше?

Я вонзила ногти ему в спину.

– Гораздо лучше.

Бен кончил через несколько минут, издав глухой стон и выругавшись. Я стиснула зубы, а он продолжал вбиваться в меня, пока окончательно не затих. Судорожно дыша мне в шею, он подался вперед еще раз, словно убеждаясь, что выпустил в меня всю сперму. Мои зубы уже ныли от того, с какой силой я их сжимала.

Бен вздохнул.

– Как же хорошо. Блядь. – Переместив вес, он выскользнул из моего тела и скатился с меня. – Отличная работа, дорогая. Теперь вздремни.

Заскулив, я повернулась и прильнула к его груди.

– Ты останешься?

– Надо… сделать пару звонков, – Бен пытался застегнуть ползунки, а я приникала все ближе, – Рей…

– Не уйдешь?

Огромная ладонь опустилась на мое бедро, и я, всхлипнув, потерлась о его лицо. Он со стоном сгреб меня, крепко обнимая. Моя улыбка погасла, едва он отвел взгляд от моего лица.

Бен похлопал меня по спине.

– Всего пару минут, малышка. Папочке нужно работать. – Это черное сердце стучало слишком близко к моему уху. Он зевнул. – Я так горжусь тобой…

Долго ждать не пришлось. Он все-таки уснул.

Я очень осторожно высвободилась из его несуразно огромных рук – как только убедилась, что он действительно спит. Бен не отреагировал, когда я спустилась с кровати и отошла, не выпуская из поля зрения его умиротворенное лицо, тщательно выискивая признаки волнения или бодрствования. Он отключился. Я запру его здесь и свалю нахер отсюда.

С колотящимся сердцем я замерла на пороге спальни. Бросив на своего мучителя взгляд, горящий ненавистью, я повернула ручку и тихо закрыла за собой дверь. Замок защелкнулся снаружи.

А он оказался в ловушке.

========== Morpheus ==========

Сначала мне захотелось взглянуть на тюрьму, в которой он держал меня. Такое странное искушение, наверное, вызванное шоком. Но я не была девчонкой-подростком из типичного ужастика, так что решила пропустить сцену с прыжком обратно в пасть ада.

Вместо этого я тихонько побрела на кухню, где и застыла в оцепенении. Я могу взять и выйти через дверь. Ведь он все еще спит. Он даже не услышит, как щелкнет замок, не осознает, что меня нет – еще как минимум несколько часов. Я вернусь к людям. Вернусь домой.

И все же я в замешательстве слонялась по дому. В гостиной были книги: «Война и мир», собрание сочинений Эдгара Аллана По, «Голодные игры». Я провела пальцами по корешкам. Удивительно. Представить невозможно, как он сидит и читает.

Наконец я дошла до входной двери и замерла в нерешительности. Ручка леденила ладонь холодом металла – круглая, крепкая, – и я была практически уверена, что она не поддастся. Но нет.

Раздался щелчок, и дверь во внешний мир медленно открылась передо мной.

Я сощурилась от яркого солнечного света, ошеломленно застыв на минуту, а потом услышала жужжание пчел, почувствовала вкус весны на языке. День был прекрасен. Передо мной было крыльцо дома в глубине мирной аллеи, где остальные дома выглядели прямо так же, как папочкин дом…

давай, малышка.

К горлу подступила желчь, я отшатнулась от двери. Может, дождаться темноты?.. Я же не хочу бегать по округе в ползунках?.. На меня все будут пялиться. Не желаю выглядеть идиоткой.

Я робко тронула треснутый брус дверной рамы и ощутила странную тягу вернуться обратно в геенну огненную. Может, выпустить его?..

– Привет, соседка!

Мимо прошагал мужчина с золотистым ретривером на поводке. Он с широкой улыбкой махнул мне рукой с улицы. Вокруг не было ни машин, ни людей, не слышалось даже пения птиц. Одетый в ветровку, он стоял у почтового ящика, дожидаясь, пока его собака пописает.

Я помахала ему. Стоп. Он пошел по улице дальше, и я осознала, что птицы поют! Но у меня звенело в ушах, а живот скручивало узлом. Мне плохо!

– Я не вернусь, – зашептала я. Дрожа, я вцепилась в раму и вытянула ногу в цветастой штанине ползунка вниз, к крыльцу. – Я не вернусь… Не вернусь…

Пальцы ног сжались, ногу болтало из стороны в сторону. Наконец я коснулась твердых досок самым кончиком пальца, а затем опустила вниз всю ступню. Внезапно я поняла, что плачу, перемещая свой вес и ставя вторую ногу к первой, но еще я смеялась. Я разжала пальцы, отпустила раму и глубоко вдохнула свежий воздух.

Вдалеке гудела газонокосилка, где-то лаяла собака. Я закрыла глаза, просто слушая звуки, ощущая, как ветер высушивает слезы, стекающие по моим щекам. Я уже за дверью. Я свободна.

Мои первые шаги казались неловкими, неуклюжими, как у новорожденной. Я спустилась по ступенькам к цементной дорожке, миновала идеально ухоженный газон с подстриженной живой изгородью и направилась прямо к черному почтовому ящику с поднятым флажком. Он рассылал письма. Старомодно.

Я провела пальцами по нагретому солнцем металлу и едва не споткнулась на темном чистеньком тротуаре. Я вольна идти, куда захочу. Я могу найти Роуз, Пейдж и все им рассказать. Я могу порвать в клочки всю его почту, бросить ее на улице – что я и решила сделать. Откинув крышку, я выхватила лежавшее там письмо, разорвала его пополам, а потом еще раз пополам, потом еще и еще.

Это преисполнило меня наслаждением. Я швырнула обрывки бумаги под ноги и побрела дальше, слыша, как барабанит в ушах пульс.

Не доберется до меня. Теперь не доберется до меня.

Я не оглядывалась. Я превращусь в соляной столп, если посмотрю назад.

Я пощелкала пальцами, бормоча под нос:

– Не доберется до меня. Не доберется до меня. Я не вернусь. Я не вернусь.

маленькая принцесса Рей хочет кончить для папочки.

Тошнота вызвала всплеск адреналина, я почувствовала дрожь в ногах. Сглотнув, я ускорила шаг, шатко продвигаясь к знаку «Стоп» в конце улицы. Я не вернусь. Я не могу вернуться.

Я до сих пор чувствовала на себе его руки и то, как горячая сперма стекала по горлу в живот. Я вздрогнула и прощупала бедра и синяки на руках. Он чудовище. Мне хочется вернуться и перерезать ему глотку.

– Не вернусь, – пробормотала я, замотав головой.

Женщина, которая, склонившись, стояла на коленях над сорняками в своем садике, откинулась назад, наблюдая, как я прохожу мимо нее.

***

…Я добрела до безлюдной детской площадки.

Наступили сумерки. Я околачивалась по округе несколько часов, избегая патрульных машин полицейских, которые наверняка искали меня. Правда, я не совсем понимала почему.

Я буквально упала в обморок на сиденье качелей. Цепи загремели, под пальцами стало холодно, но я уселась там, свесившись вперед. Было так тихо. Во влажной надвигавшейся тьме перекаркивались вороны, и я могла просто… существовать, хотя бы недолго.

Я закрыла глаза. Никто не прикасался ко мне, не дышал мне в ухо, не…

– Очень хорошо, малышка.

Его голос прошелся ледышкой по моей спине, отнимая дыхание, как удар под дых, но я слишком устала, чтобы бояться. Я пожала плечами, а Бен опустился на соседние качели, обдав меня запахом одеколона, от которого меня замутило. Качели заскрипели, он принялся медленно раскачиваться рядом со мной, но я не открывала глаз.

Мы сидели в тишине. Я не знала, что сказать.

– Полиция ищет тебя. – Он заправил мне прядь волос за ухо. – Не все способны оценить, насколько красиво ты смотришься в ползунках.

Его пальцы коснулись меня, и по моей коже пробежали мурашки. Я приоткрыла рот, втягивая в себя чистый весенний воздух.

Негромко хмыкнув, Бен убрал руку. Мы снова погрузились в молчание. Я знать не знала, каким будет его следующий шаг – и, если честно, сомневалась, буду ли сопротивляться. Я чувствовала себя… словно в нереальном мире. Неправильном, большом, свободном мире. Без цепей и рабства, где никто не говорил мне, куда идти и что делать.

Тьма подкрадывалась все ближе.

– Я их избегала, – спокойно призналась я.

– Знаю, – Бен вздохнул и качнулся сильнее. – Сама по себе свобода есть альтернативная форма рабства, малышка. Жизнь в цепях проще, требует меньше усилий.

– …Ты здесь, чтобы забрать меня обратно?

– Нет. Думаю, проверки и допросы в полиции станут для тебя достаточным наказанием. Кроме того, ты же скучаешь по своим маленьким подружкам? Сестрам Тико? – Он цокнул языком и остановил качели, упершись ботинком в грязь. – Будет жаль, если с ними что-нибудь случится.

Я не собиралась смотреть на него. Проклятый монстр.

– Только тронь их, – прошипела я, – и я…

Бен сжал мой подбородок и с силой повернул мою голову, заставляя смотреть на него. На нем были мятые штаны и футболка. Отсюда был виден его черный автомобиль, припаркованный у вершины холма. Наверное, он разыскивал меня.

– Что ты собираешься делать, Рей? – прошептал он, стискивая мое лицо. – Свернешься в уголке и снова заплачешь? Или ты считаешь, что надерешь мне задницу?

– Я убью тебя.

Он издал хриплый смешок.

– У тебя кишка тонка.

Бен играючи столкнул меня с качелей, и я упала в грязь на четвереньки. Он потащил меня за волосы в темноту, к скамейке под плакучей ивой. Там нет никакого света. Никто нас не увидит.

Впившись пальцами в его руку, я кричала, пока он не закрыл мне рот. Усевшись на скамейку, он подтянул меня к себе на колени – вокруг стрекотали сверчки, на тихий парк опускалась ночь. Насекомые выводили свои рулады, а я умоляла его остановиться. Под нами скрипела скамейка.

Я ощутила соленый вкус на его шее.

– Я не вернусь, я не…

Обхватив меня за талию, Бен прижал меня к груди, безжалостно насаживая мое тело на член, и шикнул в ответ на мой пронзительный вопль. Больно!.. Мои колени упирались в грубую доску, и я заорала ему в шею, пока не сорвалась в бессвязные рыдания.

– Ты никуда не уходила, дорогая. – Гладя меня по волосам, он поцеловал мой висок. Член безжалостно погружался в неуступчивую плоть. – Ш-ш-ш… все в порядке. Папа здесь.

Я обмякла у него на груди, рыдая без остановки, пока он трахал меня. Ощущения были не из приятных. Я размазывала слезы по его шершавой щеке и всхлипывала, стараясь не слушать его довольных стонов. Бен льнул ко мне, и – по сравнению с прошлым – его толчки можно было назвать щадящими, но член входил в мою плоть, как зазубренный нож.

Бен молчал, лишь дышал мне в ухо, периодически издавая гортанный хрип. Наша одежда шуршала, длинные ветви ивы колыхались вокруг нас. Меня тошнило от каждого мгновения.

Бен держал меня за бедра и плотно прижал к себе, когда стал кончать. Он в очередной раз застонал, потерся о мой висок, покачивая бедрами, пока член дергался, изливаясь внутри меня. Я зажмурилась, пытаясь игнорировать все: боль, унижения. Он вспотел, как и я. Ночь выдалась жаркой.

Он замурлыкал, покусывая мочку моего уха.

– Помнишь наше первое свидание? В ресторане? – Я чувствовала, как липкая сперма вытекает из моего тела. – Я дружу с владельцем – время от времени он подбрасывает мне работенку, чтобы кто-нибудь не вздумал распускать язык. – Его рука легла мне на затылок и обхватила горло. Шепот пощекотал ухо: – Кто-нибудь вроде Роуз и Пейдж Тико.

– Я ненавижу тебя… Я ненавижу тебя…

– Нет, это не так. Ты отправишься домой и будешь моей хорошей девочкой, вернешься в колледж, и мы начнем встречаться. И если ты хоть о чем-то проболтаешься, твоим подругам придется за это поплатиться.

Я вцепилась ему в горло – сжала что было силы. Бен засмеялся, его кадык дернулся под моей ладонью, и его пальцы сомкнулись вокруг моей шеи. Он обхватывал ее всю одной своей ручищей и с легкостью оттолкнул меня, выпрямляясь, по-прежнему не вынимая из меня член. У меня задрожали губы. Я смотрела прямо в глаза истинному злу и ничего не могла с этим поделать.

Он улыбнулся.

– Патрульная машина ищет тебя в соседнем квартале. Беги, солнышко, – он встал, держа меня за горло, но его улыбка растворилась в пустом взгляде. – Не вынуждай меня причинять вред твоим друзьям.

Бен отпустил меня, и я закричала, молотя его изо всей мочи. Он не отбивался, не пытался остановить меня, но мои удары были для него все равно что комариные укусы. Я била по нему и кричала, пока не сорвала горло, пока руки не свело судорогой. Он с ленцой наклонился, поправляя расстегнувшуюся застежку на ползунках, и ласково шлепнул меня по заднице.

Я отскочила. Я прикончу его нахер!

– Лети, лети, лети, – проворковал он и, засунув руки в карманы, неспешно прошел мимо меня, цокая языком. – Мы с тобой скоро увидимся.

Когда Бен оказался ко мне спиной, я накинулась на него.

Я вцепилась в него, обхватив ногами его поясницу, а руками горло. Он пошатнулся, всхрапнув от удивления, но, засмеявшись, попробовал оторвать меня. Я не отпускала… Я не вернусь. Я не вернусь.

Я зажала в сгибе локтя его горло, перекрывая доступ воздуха, и потянула на себя, ощущая под рукой чужой бьющийся пульс.

– Я не вернусь, – прошептала я.

Бен закашлялся и развернулся, пытаясь сбросить меня – и я сдавила сильнее. Я чувствовала, как его горло подрагивает под моей рукой, и осознала – я душу его. И усилила хватку.

– Я не вернусь! – прохрипела я, мотая головой. И решительно дернула рукой. – Я не вернусь!

Потеряв равновесие, он споткнулся о край скамейки. Мы упали вместе, но я впилась в него, как чертов питон, не реагируя на острую боль от удара – он грохнулся на меня всей своей тяжестью.

Ива нежно покачивала ветками. Бен пытался отодрать от своего горла мою руку, но я не уступала, не обращая внимания на то, как он отчаянно царапался – в точности как я много-много раз. Я просто продолжала душить.

Внезапно в глаза ударил резкий свет со стороны парковки. Бен все еще боролся, когда двое полицейских бросились к нам с холма и силой оторвали меня от него. Я брыкалась и вопила во все горло, но картина происшествия была предельно ясной – если судить по его испачканным штанам и моим испорченным ползункам.

Кто-то из полицейских пытался утихомирить меня, пока другой хлопал Бена по спине.

– Он изнасиловал меня! – взвизгнула я. – Он меня изнасиловал!

– Все в порядке, мэм, все хорошо, – тот, за мной, развернул нас, пытаясь усадить меня на скамейку. – Глубокий вдох. Скорая на подходе.

Я передернулась от змеиного желания выползти из кожи. Меня трясло – я смотрела, как второй офицер надевает наручники на Бена, во взгляде которого плескалось то, что я мечтала увидеть с тех пор, как он затащил меня в преисподнюю.

Страх.

– Один из соседей видел, как вы покидали его дом, – пояснил офицер, но я едва слушала. – Мы забираем его для выяснения обстоятельств. – Он мягко повернул мое предплечье и присвистнул при виде ссадин на коже. – Вот дерьмо. Держитесь. Помощь скоро будет.

Я перевела взгляд на офицера – он сел на другой конец скамейки. Он казался испуганным, как Бен, но это не доставляло мне ровным счетом никакого удовольствия. С растрепанными светлыми волосами и насаженными на нос очками в роговой оправе, он и выглядел почти как Бен, только без характерного злобного блеска в глазах.

Наверное, всему виной шок. Мир двигался слишком быстро. Офицер отдал мне свою куртку, и я зябко поежилась.

– Как вас зовут? – хрипло спросила я.

Он улыбнулся, но я не поняла, встревожила ли меня эта улыбка.

– Мэтт.